Текст книги "Самый обычный день. 86 рассказов"

Автор книги: Ким Мунзо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

Предопределенность

Однажды вечером роковая женщина и неотразимый мужчина встречаются в кафе, стены которого покрыты скучной коричневатой краской. Они смотрят друг другу в глаза, зная, что больше им не суждено увидеться. Оба вот уже несколько недель ощущают непрочность нити, которая связывала их последние три года. Благодаря ее существованию они звонили друг другу по нескольку раз на дню, жили только друг другом, и это безумие так увлекало их, что даже вечера воскресений не были скучны. А сейчас эта нить вот-вот лопнет. Настало время поставить под сомнение их взаимную любовь и, следовательно, покончить с этой историей.

Раньше они виделись почти каждый день, а если не могли встретиться, то звонили друг другу, даже если один из них находился на конгрессе в Новой Шотландии. За последние недели они виделись всего каких-нибудь три раза, и эти встречи нельзя было назвать веселыми. Хотя они об этом и не договаривались, но оба прекрасно понимают, что сегодняшняя встреча неминуемо закончится прощанием навсегда. Они достигли таких вершин взаимопонимания, что ни тот ни другой не должны говорить вслух о воцарившейся в их отношениях скуке, потому что их чувства совпадают. Они берутся за руки и вспоминают (каждый про себя) о том совершенстве в искусстве совокупления, которого они достигли в последнее время: им самим не верится, что можно заниматься любовью так виртуозно. И совершенно ясно, что после подобных акробатических трюков каждодневная жизнь кажется им пресной. Любовники выпивают по чашке кофе, прощаются и расходятся в разные стороны. Она договорилась поужинать с одним мужчиной, а он – с одной женщиной.

Между десертом и той минутой, когда роковая женщина оказывается в постели со своим новым знакомым, проходит полтора часа. У неотразимого мужчины уходит три часа на то, чтобы лечь в постель со своей спутницей. Оба поражаются тому, насколько неловко они занимаются любовью, и эта неловкость вызывает у них глубокое волнение. Какая пассивность! Какая неопытность! Сколько жажды! Сколько нетерпения! Им предстоит пройти очень длинный путь, чтобы дойти со своими новыми любовниками до того совершенства, с которым они распрощались сегодня вечером за чашкой кофе.

Восхищение

Девушка слушает разинув рот писателя-эзотерика, который читает главу из своего последнего романа. Чтение заканчивается, и, пока публика аплодирует, она пользуется моментом и занимает стратегически выгодное положение. Улучив момент, когда писатель направляется к выходу, переговариваясь то с одним, то с другим из своих слушателей и пожимая протянутые ему руки, девушка бросается к нему. Она говорит, что ее очень интересует все то, чем он занимается, и хотела бы – если только это возможно – познакомиться с ним поближе. Незнакомка недурна собой, а писателю нравятся хорошенькие девушки. Он смотрит на нее, она не отводит взгляда и улыбается ему в ответ. Писатель соглашается; он избавляется от организаторов вечера, и новые знакомые идут ужинать в ресторан.

Ресторан этот весьма скромный, потому что, хотя книги писателя очень хороши (а может быть, именно поэтому), они не имеют коммерческого успеха и дорогие рестораны ему не по карману. Для нее это не имеет ни малейшего значения. Она безумно в него влюблена (эта мысль приходит ей в голову, как только она заглядывает ему в глаза). Писатель говорит и говорит, и ей в его словах нравится все. Девушка громко смеется, и они выходят из ресторана обнявшись, идут к нему домой, в квартиру на последнем этаже без лифта («Ой, это прямо как в кино!» – восхищается она), и проводят там ночь. На следующий день они снова встречаются.

Вскоре они уже живут вместе. Через четыре месяца девушка беременеет. У них рождается дочь. Квартира не только сразу оказывается для них маленькой, но и мало подходит для жизни с маленьким ребенком. Однажды вечером писатель-эзотерик принимает решение: он должен во что бы то ни стало увеличить свои доходы. От эзотерических романов навар невелик, а если сложить вместе его гонорары за статьи о шахматах для одной газеты и ее зарплату продавщицы парфюмерного магазина, то сумма получается ничтожной.

К счастью, один его приятель (который несколько лет тому назад опубликовал пару книжечек стихов, а теперь занимается монтажом клипов) находит ему работу в рекламном агентстве, куда он поступает в качестве редактора текстов. Воображения ему всегда было не занимать, и писать он умеет неплохо. Настолько неплохо, что владельцы агентства сразу оценивают его труд. Его положение быстро улучшается – как на профессиональном уровне, так и в материальном смысле.

Наконец они могут себе позволить сменить квартиру. Она снова беременеет. Изредка он вспоминает те годы, когда писал эзотерические романы. Это время уходит с каждым днем все дальше и дальше в прошлое. Это пройденный этап, и иногда ему даже кажется невероятным, что он когда-то посвящал свое время эзотерическим текстам. Теперь бы он ни за что не хотел вернуться к ним. Литература представляется ему искусством, изъеденным молью, принадлежащим векам прошедшим. А будущее и настоящее – они не в книгах, которые уже никто не читает, а в газетах, в телевизионных программах, в радиопередачах. Реклама является наивысшим искусством этого будущего и настоящего, ибо торгует собой сознательно. И в этом наивысшем искусстве он достиг больших успехов, настолько больших, что через три года создает свое собственное агентство. Теперь он каждый день приходит домой совершенно разбитый, так поздно, что успевает только поцеловать дочек на ночь, прежде чем растянуться на диване, отдышаться и скороговоркой рассказать жене о тысяче дел, которые успел переделать днем.

Женщина смотрит на него с жалостью. Она знает, что он-то не жалеет о том времени, когда писал эзотерические романы. Она знает, что он трудится от зари до зари, чтобы их дом был полной чашей, что он делает это с радостью и, кроме того, добился больших успехов в своем деле и очень этому рад. Наверняка он не поймет, почему она испытывает к нему жалость, но именно таковы ее чувства. Поэтому, когда они ложатся спать и он сразу засыпает, она не выключает свою лампу и читает роман. Это роман с очень сложной структурой (такова последняя тенденция; эзотерические романы уже не в моде), который вышел всего две недели тому назад и уже стал пользоваться успехом, огромным успехом в узких литературных кругах. Женщина находит книгу безумно увлекательной, настолько увлекательной, что ни за что на свете не захочет пропустить лекцию, с которой автор должен выступать на следующий день в престижном культурном центре города.

Почему часовые стрелки движутся по часовой стрелке?

Синий сидит в кафе, помешивая ложечкой в чашке мятного чая. К нему, с весьма озабоченным видом, подходит Пурпурный.

– Мне надо с вами поговорить. Вы разрешите присесть за ваш столик?

– Садитесь.

– Не знаю, с чего начать.

– Начните с начала.

– В прошлом месяце я соблазнил вашу жену.

– Мою жену?

– Да.

Синий молчит ровно четыре секунды, а потом говорит:

– И почему вы мне об этом рассказываете?

– Потому что с тех пор моя жизнь – одно мучение.

– Почему? Вы так любите ее, что хотели бы жить с ней под одной крышей? Она не отвечает вам взаимностью и это для вас невыносимо?

– Нет.

– Может быть, вы испытываете угрызения совести?

– Нет. Дело в том, что она мне не дает даже вздохнуть, звонит мне и днем и ночью. И если я не отвечаю, является ко мне домой. А если меня нет дома, она ищет меня повсюду, приходит ко мне на работу, говорит, что жить без меня не может.

– И в чем же дело?

– Я потерял покой. С тех пор как мы познакомились, у меня не было ни одного дня передышки. Вы ничего не заметили?

– Когда вы познакомились?

– Полтора месяца тому назад. Вы тогда были в Риме.

Действительно, Синий ездил в Рим полтора месяца назад.

– Откуда вы знаете, что я был в Риме?

– Вы что, не верите мне? Она сама сказала мне об этом, когда мы познакомились. Мы вместе проходили курс информатики.

Действительно, супруга Синего записалась на курс информатики, пользуясь тем, что ее муж уехал в Рим.

– Чего же вы тогда хотите? – говорит Синий.

– Чтобы вы помогли мне покончить с этой историей. И не подумайте, что ваша жена мне не нравится. Она исключительная женщина, умная, чувственная. Мне незачем вам это объяснять. Однако…

– Она стремится завладеть человеком целиком и полностью.

– Вы тоже так считаете? – спрашивает Пурпурный, с радостью убеждаясь, что Синий его понимает. – Вам, наверное, хочется от нее избавиться.

– Честно говоря, да.

– Она не оставляет вас в покое ни на минуту, правда? Стоит ей увидеть, как вы сидите себе спокойно и курите на холодке, читаете газету, занимаетесь делами, смотрите свою любимую телевизионную программу или делаете еще что-нибудь, и она немедленно набрасывается на вас со своими ласками.

– К тому же, если ты не сразу включаешься в ее игру, она тут же воображает, что мешает тебе и начинает дуться в привычной для нее манере. Поэтому, хотя у меня и нет на это совершенно никакого права, я все-таки хочу попросить вас об одном одолжении: поговорите с ней, устройте ей сцену ревности, пригрозите ей чем-нибудь. Сделайте все, что угодно, только чтобы наши встречи прекратились навсегда.

– Вы и вправду хотите от нее избавиться?

– Да, да, пожалуйста.

– Нет ничего проще. Поступите так, как сделал я. Перестаньте от нее скрываться, не прячьтесь от нее, будьте с ней любезны, нежны и предупредительны. Оказывайте ей больше знаков внимания, чем она оказывает вам. Звоните ей по телефону, повторяйте, что любите ее так, как никогда раньше никого не любили. Обещайте посвятить ей всю свою жизнь. Женитесь на ней.

Ревность

Тамар еще раз осторожно проводит языком по его коже и очень медленно поднимает глаза, пока не встречается взглядом с Онаном.

– Как мне нравится твой красавец.

Она устала до изнеможения и прикрывает веки. Не проходит и пяти минут, как она засыпает, положив голову на чресла мужчины, у которого из головы не выходят ее слова: «Как мне нравится твой красавец». Как мне нравится твой красавец… И почему она всегда повторяет одно и то же? Сколько раз, отдыхая после любовных ласк, его подруга произнесла эти слова с тех пор, как они познакомились? Несчетное количество. Однако ей ни разу не пришло в голову сказать, что ей нравится его правое предплечье или его лопатки. Всегда только одно: красавец. Иногда Тамар берет его мужское достоинство и, рассматривая его у себя на ладони, несколько изменяет фразу:

– Какой у тебя великолепный красавец.

Сейчас она спит, и мужчина поворачивается на бок. Для этого ему приходится убрать ее голову со своих чресл. Даже во сне Тамар не расстается с его клинком. Она совсем на нем помешалась. Неужели ей в нем нравится только его красавец? А он сам? Нравится ли он ей? Тамар никогда ему об этом не говорит. Вначале ему даже льстило подобное внимание. Оно казалось ему проявлением нежности и возбуждало его. Точно так же, как его собственные слова: «Как мне нравится входить в тебя и быть в твоей пещере». Однако постепенно Тамар на этой теме зациклилась. Ей и в самом деле очень нравится его красавец. Онан понимает это по ее взгляду, по тому, как женщина разглядывает его мужское достоинство, по ритму ее речи, по тому, как она растягивает слово «очень» – «о-о-о-о-чень».

На следующее утро его будит Тамар, которая ласкает его член своими губами. Онан отодвигается, словно она причинила ему боль.

– Что ты делаешь?

– Мне очень нравится.

– Тебе очень нравится?

– Да. – Наступает минутная пауза. – Как мне нравится твой красавец.

Снова-здорово.

– А не будь у меня красавца, ты бы меня так же любила?

Она смотрит на него искоса.

– Что ты такое выдумываешь?

– Как это что я выдумываю? Ты говоришь не переставая только о мужском достоинстве.

– О твоем мужском достоинстве.

– А вот мне ты никогда не говоришь, что я тебе нравлюсь.

Резким движением он отталкивает ее руку. Тамар встает. Она прелестна в своем негодовании.

– Ты с ума сошел.

– Я не сумасшедший. Но я тоже существую. – И он добавляет тоненьким голосом, нарочно, чтобы его слова прозвучали по-идиотски: – Или тебе так не кажется?

Тамар поспешно одевается. Входная дверь с шумом захлопывается. Шаги женщины, которая спускается по лестнице, постепенно доносятся все слабее. Онан садится на кровати, приподнимает правой рукой свой расслабленный член и рассматривает его со смесью ярости и любопытства во взоре.

Положа руку на сердце

Они принимают решение пожениться в самый Новый год, ровно в полночь, когда над городом рассыпаются искры фейерверков и люди – в домах, на улицах, в клубах и ресторанах – обнимают друг друга и обмениваются поздравлениями. Для них обоих заканчивается период дружбы и начинается время помолвки, которое должно привести их к браку. Когда будет их свадьба? Пара решит это позже, сейчас они слишком взволнованы. Они смотрят друг другу в глаза и клянутся в вечной любви и верности. Оба решают покончить со всеми прочими – более или менее амурными – историями и увлечениями, которые существовали в их жизни до этого момента. Кроме того, они обещают друг другу быть всегда абсолютно откровенными и никогда не допускать ни малейшей лжи.

– Мы будем совершенно искренни друг с другом. Между нами никогда не будет лжи – ни под каким предлогом, даже во имя самых благих намерений.

– Одно-единственное слово лжи станет смертным приговором для нашей любви.

Благодаря этим клятвам их волнение еще больше возрастает. В два часа ночи они, обессиленные, засыпают на диване, заключив друг друга в объятия.

В полдень они просыпаются, томимые похмельем. Приняв душ и одевшись, парочка выходит на улицу, пряча мешки под глазами за стеклами темных очков.

– Пойдем пообедаем? – предлагает он.

– Давай. Я хочу только чуть-чуть перекусить, пары закусок мне будет совершенно достаточно. Но ты, наверное, ужасно проголодался.

Он уже готов ей возразить и сказать, что согласен на любой вариант, но вовремя вспоминает о вчерашней клятве.

– Ты права. Я правда хочу есть, но согласен и на закусочную. Ты съешь пару бутербродов, а я еще что-нибудь.

– Нет. Тебе наверняка хочется пообедать по-настоящему. Ты ведь, должно быть, предпочитаешь пойти в ресторан?

Они поклялись друг другу быть совершенно искренними в своих отношениях. Следовательно, он не может ответить ей так, как ответил бы, если бы подобного договора между ними не существовало. Теперь нельзя сказать, что пара бутербродов в баре его вполне устроит, и он вынужден признаться, что и в самом деле предпочитает пойти в ресторан и есть за столом, как следует.

– Хорошо, пошли, – говорит его подруга. – Может быть, сходим в тот японский ресторан, куда мы ходили на прошлой неделе и где тебе так понравилось?

Неделю назад между ними еще не существовало уговора быть абсолютно искренними друг с другом. К тому же, если память ему не изменяет, он никогда не говорил ей, что японский ресторан ему понравился. В ответ на ее вопрос он сказал просто, что ресторан показался ему неплохим, а это выражение вовсе не означает восторга, каковой приписывает ему сейчас девушка.

– Я просто сказал, что ресторан неплохой, но вовсе не говорил, что он мне понравился.

– Тогда выходит, что он тебе не понравился.

Он вынужден сказать правду:

– Я ненавижу японскую кухню.

Она смотрит ему в глаза, нахмурившись.

– Ты же знаешь, что мне она очень нравится.

– Прекрасно знаю.

У него возникают сомнения относительно границ вчерашнего договора, но поскольку он предпочитает избыток искренности ее недостатку, то выкладывает ей все, что думает по этому поводу. Некоторые черты характера девушки ему не нравятся. Например, одна из них заключается как раз в том, что она всегда выбирает рестораны, в которых изысканное обслуживание заменяет собой настоящую хорошую кухню (она сама считает эту свою особенность проявлением снобизма, а на самом деле это не что иное, как желание порисоваться). Девушка называет его идиотом. Он вынужден ответить, что вовсе не считает себя идиотом и к тому же совершенно уверен в том, что если бы им пришлось проверить, чей котелок лучше варит, то ее мозги никогда бы не вышли из этого соревнования победителями. Эти слова окончательно оскорбляют девушку; она задыхается от ярости и повторяет ему, что он – идиот, хронический идиот, и таковым останется на всю жизнь, и поэтому у нее нет ни малейшего желания видеть его в дальнейшем. Он не раздумывая соглашается с ее решением.

Нестабильность

Сеньор Трухильо, сытый по горло тем, что у него из машины то и дело выламывали радио, заказал на этот раз приемник, который можно было вынимать и вставлять обратно. Таким образом, никто больше не сможет его обокрасть.

Он выехал из мастерской на своей машине, слушая какую-то радиостанцию. Приемник работал отлично. Приехав домой и оставив машину на общей стоянке, он будет вынимать радио и уносить его домой под мышкой. И приезжая на работу, будет поступать точно так же. И в том, и в другом случае он будет нести приемник под мышкой совсем недолго. Дома – от гаража до своей квартиры, на работе – от стоянки до конторы: в обоих случаях в его распоряжении будет лифт, и он окажется на месте в один миг. Поэтому его не слишком удручала необходимость носить приемник под мышкой. Сеньор Трухильо всегда презирал людей, которые разгуливают по городу с автомобильным приемником. Его просто бесило, когда они устраивались в баре, пристроив свою ношу на стойку возле рюмки. Или когда в магазинах такие типы таскали приемник от одного прилавка к другому, не спуская с него глаз даже тогда, когда продавец выкладывал поверх него дюжину рубашек.

Именно поэтому полторы недели спустя он вдруг замер посреди улицы, заметив некий предмет у себя под мышкой. Неужели это он сам тащит приемник с собой? Как могло случиться, что он обратил на это внимание, только отойдя на пятнадцать метров от машины? Он приехал в центр города за покупками, и когда, покружив вдосталь по улицам в надежде припарковать машину, нашел наконец свободное место, то машинально вытащил приемник из гнезда. Напряжение, возникшее в процессе разрешения сложнейшей задачи – найти место для парковки, сыграло с ним злую шутку: его мозг, оставшись (на один миг) без контроля, счел совершенно несущественным его нежелание разгуливать по улицам с приемником под мышкой. Именно поэтому он ничего не заметил, пока не прошел эти злосчастные пятнадцать метров. Сеньор Трухильо чувствовал себя идиотом. Он вернулся назад, открыл дверцу машины и сел в нее, держа приемник в руках. Где бы его оставить? Под сиденьем? Но потенциальный вор сможет увидеть его через заднее стекло. Может быть, в бардачке? Сеньор Трухильо посмотрел по сторонам, желая убедиться, что за ним никто не следит. Никого вокруг не было. Тогда он открыл бардачок, положил туда приемник, закрыл дверцу и вышел из машины. Убедившись в том, что дверь хорошо закрыта, сеньор Трухильо направился в первый магазин, где купил зеленые ботинки.

Когда через сорок пять минут он вернулся к машине, нагруженный сумками и пакетами, то обнаружил, что ему разбили левое стекло и украли приемник.

На следующий день он снова поехал в автомастерскую и заказал новое стекло и очередной приемник. Во второй половине дня он зашел за машиной и вернулся домой, терзаемый сомнениями. Как ему следует поступать в будущем? При поездках домой или на работу никаких проблем не возникало: он будет ездить с приемником в машине и, приехав на место, уносить его с собой в свою квартиру или в офис. Однако, совершая поездки в любое другое место (за покупками или в ресторан), он больше никогда не станет брать в дорогу приемник, потому что на стоянке его непременно украдут.

Таким образом, вечером следующего дня вышло так, что он кружил по городу без приемника. А это было невыносимо. Он любил слушать музыку за рулем. Кроме того, зачем тогда он купил новый приемник, если все равно оставляет его дома? Бедняга решил, что, пока ему не удастся решить эту дилемму, он будет оставлять машину в гараже и ездить на такси.

Именно сидя в такси, через пять дней после принятия этого решения сеньор Трухильо пришел к выводу, что только набитый дурак может тратить бешеные деньги на такси, в то время как его машина пылится в гараже. Ему пришла в голову идея продать машину, но он ее немедленно отбросил: это решение, продиктованное минутным раздражением, показалось ему неблагоразумным. Наверняка существовал и какой-то еще, менее радикальный, выход, но волнение не давало ему найти его. Пожалуй, временно можно решить вопрос так: поскольку ужасно досадно платить таксистам, пока твой автомобиль стоит в гараже (чтобы не ездить на нем без приемника или чтобы не носить приемник всюду за собой), он посидит дома и никуда не будет ездить. К тому же в случае какой-нибудь насущной необходимости он может пойти куда угодно пешком: в бар, в магазин или в ресторан. Однако подобное решение сильно ограничивало радиус его действий: не станешь ведь, к примеру, тратить три часа на дорогу в одну сторону и столько же на обратный путь.

На восьмой день сидения дома, вечером он от скуки вытащил из чулана телевизор, который убрал туда несколько недель тому назад, когда познакомился с девушкой, которая считала, что снова наступило время, когда телевизор лучше не смотреть. Сеньор Трухильо стер с него пыль и вставил штепсель в розетку. Показывали фильм с Жаном Луи Трентиньяном. Через четверть часа экран заслонило красноватое облако. Он выключил телевизор, выдернул шнур из розетки и снова убрал его в чулан. Потом надел пиджак, вышел на улицу, дошел до большого магазина, который находился в трех кварталах от его дома, купил телевизор (с огромным прямоугольным экраном), вернулся домой в сопровождении техника, включил его (телевизор) и нашел канал, по которому показывали фильм с Жаном Луи Трентиньяном.

Когда эта картина кончилась, стали показывать телевизионный фильм, герой которого был сыном полицейского и незаметно помогал отцу разыскивать преступников. Потом были новости. Потом – конкурс: надо было угадать слово. Чтобы стать его участником, надо было сначала послать на телевидение этикетку от овощных консервов одной известной марки, указав на конверте свое имя, адрес и телефон. Из целой кучи писем выбирали какое-нибудь одно. Если это письмо оказывалось твоим, то тебе звонили по телефону, и ты должен был ответить (в прямом эфире) на один простенький вопрос. Если ты отвечал правильно, то мог принять участие в конкурсе и попытаться отгадать, какое слово пряталось за белыми квадратами на стене, называя букву за буквой. Каждый квадрат закрывал собой одну букву и какую-нибудь фотографию. На фотографиях изображались различные суммы денег, квартира на побережье, бытовая техника, храм в Бангкоке, видеокамера, велосипед, машина или пляж на карибских островах. Каждая из них обозначала приз, который ты мог выиграть. Чем проще была буква, тем более скромный приз за нее назначался. И наоборот: чем реже встречалась называемая буква, тем больше за нее давали. Если конкурсант называл гласные или наиболее распространенные согласные, его улов бывал невелик. Если же он, желая получить крупные призы, называл малоупотребительные буквы, то мог не попасть в точку, а значит, не выиграть весь набор призов.

На следующий же день сеньор Трухильо купил банку овощных консервов нужной марки, снял с нее этикетку и послал на телевидение. Через неделю он стал свидетелем того, как из кучи выбрали его письмо. Телефон позвонил тут же. Ему задали простенький вопрос: из какого продукта не делали консервов предприятия фирмы-спонсора: из зеленого горошка, зеленой фасоли, тунца или моркови? Он ответил правильно: из тунца. Наступил черед букв таинственного слова. Сеньор Трухильо стал называть одну букву за другой, и ему удалось угадать все слово «нестабильность». За буквой а скрывалась пачка купюр – двадцать пять тысяч песет. За буквой и — пятьдесят тысяч. Буквы т стоили по сто тысяч, за б ему дали телевизор с телетекстом, а за мягкий знак — квартиру на побережье.

Квартира располагалась в трехэтажном доме с общим для всех жителей садом. Сосед с нижнего этажа был лысый голландец – один из тех пенсионеров из стран Северной Европы, которые решают провести остаток жизни в дешевой стране с теплым климатом, где пенсии с лихвой хватает на жизнь. Он с утра до вечера возился с цветами в саду. Соседями наверху оказалась одна семейная пара. Сеньор Трухильо часто встречался с ними на лестнице или слышал, как они ходят по своей квартире. Супруги приезжали в субботу утром и уезжали в воскресенье во второй половине дня. Сеньор Трухильо ездил на море каждые выходные. Он выезжал из города в пятницу вечером (на своей машине, слушая радио) и возвращался затемно в воскресенье.

Однажды в субботу соседи с верхнего этажа пригласили его на ужин. Он принял приглашение. Ее звали Ракель, а его Бплззнт. На ужин были авокадо с креветками под розовым соусом и ростбиф под коричневым соусом. Они выпили две бутылки вина. Потом включили музыку, и супруги стали танцевать. Затем, пока Бплззнт готовил виски, Ракель со смехом вынудила сеньора Трухильо потанцевать с ней. Близость женщины возбудила его. Когда музыка закончилась, он сел на диван. Парочка присоединилась к нему. Они рассказали, чем занимаются и когда поженились. Им очень хотелось, чтобы у них было много детей. Сеньор Трухильо вернулся домой в час ночи и заснул, слушая, как парочка наверху долго разговаривала.

На следующий день в полдень в дверь сеньора Трухильо позвонили. Это были Ракель и Бплззнт, которые шли на пляж и приглашали его присоединиться к ним. Поскольку делать ему было нечего, он согласился. Они отправились в укромную бухту, которую неожиданно для себя обнаружили Ракель и Бплззнт. На равном расстоянии от берега из воды поднимались три большие скалы. Кроме них, на берегу никого не было. Сначала вся троица растянулась на полотенцах, а потом Ракель с Бплззнтом отправились купаться. Они отплыли от берега метров на сто, держа курс на одну из скал. Сеньор Трухильо задремал. Его разбудили крики. Он вскочил. В нескольких метрах от скалы Ракель размахивала руками, прося о помощи. Сеньор Трухильо бросился в воду, хотя плавал не очень хорошо. Когда он доплыл до скалы, его силы были на исходе, но, несмотря на это, он приложил все усилия, чтобы помочь Ракель найти Бплззнта. Тщетно. Возвращаясь к берегу, Ракель, всхлипывая, рассказала ему, что ее супруг поплыл к следующей скале и посередине пути стал звать на помощь. Скорее всего, у него свело ногу.

Полиция нашла труп через несколько часов. Через два дня его похоронили. На протяжении трех недель женщина не приезжала на море. Когда наступили четвертые выходные, она приехала. Услышав шаги у себя над головой, сеньор Трухильо поднялся наверх. Соседка упала в его объятия и залилась слезами. Близость женщины возбудила его. Сначала он гладил ее по голове, чтобы утешить, потом дело дошло до поцелуев. Затем они опустились на диван, держась за руки. Поочередно то один, то другой брал носовой платок и вытирал слезы. В тот же вечер они решили пожениться. Свадьба состоялась в следующую пятницу. Сразу после свадьбы молодожены решили продать одну из двух квартир и расстались с принадлежащей сеньору Трухильо. Если бы они продали квартиру Ракель и устроились в квартире сеньора Трухильо, могло случиться так, что новые жильцы с верхнего этажа оказались бы слишком шумными. На вырученные деньги они обустроили городскую квартиру сеньора Трухильо. Через два года у них родился первенец. Его назвали Бплззнтом, в память о покойном муже Ракель. Еще через год родилась девочка. Золотая пара! Малышку окрестили Кларой, как мать сеньора Трухильо. Третий отпрыск (родившийся еще через два года) тоже оказался девочкой. Ее назвали Чачача.

Каждое утро по рабочим дням, прежде чем отправиться в свою контору, сеньор Трухильо берет в одну руку портфель и руку сына, а в другую – ручки двух девочек и отводит ребятишек в школу и детский сад. Сейчас дети уже подросли: Бплззнту исполнилось шесть, Кларе – пять, а Чачача – три года. В первую очередь сеньор Трухильо отводит сына в первый класс, потом старшую сестру – в подготовительную группу и, наконец, младшую – в детский сад. Сразу после этого он спускается по лестнице, здороваясь с родителями, которых встречает на своем пути, ворошит волосы на голове какого-нибудь знакомого карапуза и идет в гараж. Он садится в машину и достает из портфеля приемник: он специально купил себе портфель, чтобы носить приемник с собой, когда отводит детей в школу. Сеньор Трухильо вставляет приемник в гнездо, включает его, находит нужную волну, закрывает лицо руками и изо всех сил старается расплакаться, но это ему никогда не удается.