Текст книги "Империя света"

Автор книги: Ким Енха

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Киен с трудом сдерживал себя. Его бывший товарищ был взбудоражен не меньше, чем он. Он понимал, что нервы у того были на пределе. Но ему и самому сейчас больше всего хотелось кому-нибудь поплакаться, чтобы его успокоили и сказали, что все будет хорошо.

– Послушай, как бы то ни было, мы все повязаны одной нитью. Я не знаю, вернулся ли Хан Чонхун на Север или прячется где-нибудь. Но одно ясно: раз я получил приказ, тебе тоже скоро что-то придет.

– С чего ты это взял? – резко возразил Ли, однако голос его звучал значительно тише. Киен ничего не ответил. – Ли Санхека выперли. Тот, кто пришел на его место, наверняка не стал бы на нас даже выходить, потому что не доверял бы людям Ли Санхека. А следующий за ним вообще не знал бы о нашем существовании. Так сменилось еще несколько человек, пока наконец не появился один самый дотошный, который стал рыться в старых бумагах и наткнулся на тебя с Чонхуном. Вполне возможно, что меня еще не нашли. И в будущем не факт, что найдут. Сейчас у них там полный бардак, ты же сам знаешь.

– Хотелось бы в это верить.

– Так и есть. Меня не достанут. До сих пор ведь ничего не было. Что, разве не так?

Киен тихо вздохнул.

– Ладно. Видно, ты в самом деле ничего не знаешь. Тогда разговор окончен. Буду разбираться со своей проблемой сам, – подытожил он.

Ли, немного расслабившись, откинулся на спинку стула.

– Вернешься туда?

– Может быть.

Ли снова подался вперед.

– И про меня тогда расскажешь? – Он поднес к губам кружку с пивом и бросил на Киена осторожный взгляд из-под бровей.

– Не знаю.

– У меня сын инвалид. Я тебе уже говорил.

– Ау меня жена и дочь.

– Знаю. Она тогда была еще в пеленках. Как же ее имя…

– Когда тогда?

– Ну, тогда, помнишь…

Киен знал, о каком тогда шла речь. Но ему не хотелось больше никогда об этом говорить и тем более упоминать в таком контексте имя Хенми, словно он боялся, что это может навлечь на нее какое-то несчастье.

– Давай не будем об этом.

Ли потер лицо обеими руками. Сухая кожа, как маска, собиралась мелкими складками под его ладонями.

– Иногда мне снится, что я играю в боулинг.

– В боулинг?

– Я стою один перед дорожкой посреди абсолютно пустого игрового зала. Но при этом я знаю, что откуда-то со всех сторон на меня смотрят люди. От этого я чувствую на себе страшное давление, как будто все ждут от меня хорошего броска. Я просовываю пальцы в отверстия шара, готовлюсь к броску и разбегаюсь.

– И что дальше?

– Я изо всех сил размахиваюсь и бросаю шар, но тут все дорожки и кегли пропадают, а передо мной лишь одна расквашенная голова…

– Хватит, – остановил его Киен, но Ли не слушал его и продолжал говорить.

– Я продолжаю думать, что это шар, и пытаюсь схватить ее обеими руками, но у меня не получается. Тогда голова говорит мне, что боулинг, дескать, игра не такая простая, как я думаю.

– Что это значит? – невольно спросил Киен.

– Откуда мне знать? Это же сон. Короче, голова все повторяет эти слова снова и снова. Боулинг – это тебе не просто игра. Надо контролировать свое сознание. И что-то в этом духе. Точных слов не помню, но суть примерно такая. Без конца повторяет одно и то же. Мне становится жутко. Ведь это все простреленная башка говорит. Я беру ее в руки, как будто это шар от боулинга, просовываю пальцы в глазницы, но иногда в них так мокро, что мои пальцы выскальзывают из отверстий.

Десять лет назад Ким Киен, Ли Пхиль и Хан Чонхун получили последнее задание (тогда они еще не знали, что оно будет последним) от Ли Санхека. Их целью был «крот» под кодовой кличкой Полярная звезда. Они не знали, зачем его надо было устранить, но приказ был срочным. Срочным настолько, что даже не был как следует зашифрован. Убийства были не по их части, но все трое интуитивно понимали, что разбираться в этом времени не было. Никто из них до этого не убивал человека. Однако приказ есть приказ, и обсуждению он не подлежал.

Чонхуну поручили заманить объект в условленное место, а исполнить приговор должны были Киен и Пхиль. Встречу назначили на подземной парковке жилого комплекса. У Чонхуна была с собой сумка, якобы с наличными, которую он должен был передать жертве. Вокруг стояла темнота. Спрятавшись за столб, Полярная звезда принял у Чонхуна сумку левой рукой. Он взвесил ее в руке, проверяя, не пуста ли она. Чонхун первым сел в машину и уехал со стоянки. Убедившись, что все чисто, Полярная звезда спокойно вернулся к своей машине. Он открыл дверь, сел за руль и положил сумку на пассажирское сиденье. Затем он пристегнул ремень. На его лице не было ни малейшего признака волнения. Зато наблюдавший за ним все это время Киен чувствовал, что адреналин в его крови подскочил до самого предела, как будто в его мозгу включился автоматический распылитель гормона. Как только Полярная звезда пристегнул ремень, он быстро подошел к машине. За пазухой у него был приготовлен шестизарядный кольт 45-го калибра с глушителем. Он слегка постучал по водительскому окну костяшками пальцев. Темное тонированное стекло медленно опустилось. Из машины показалось лицо человека, которого Киен должен был пристрелить. Полярная звезда удивленно посмотрел на него и вдруг широко заулыбался:

– О, Киен! Это же ты, Ким Киен?

Однако Киен не мог ответить ему с той же радостью. Может, это какая-то ошибка? Неужели он и есть знаменитый крот Полярная звезда? В этот миг тысячи разных мыслей пронеслись в его голове с такой скоростью, что на секунду он онемел, перестав понимать, что происходит. Речь же его, напротив, звучала спокойно и повседневно:

– Привет, Чжихун. Да, это я.

Киен достал револьвер и направил ему в лицо. Нет, на самом деле у него это вышло вовсе не так гладко. Ствол с глушителем запутался в подкладке пиджака, и ему пришлось с силой выдернуть его, разорвав немного ткань. Вероятно, со стороны его возня выглядела довольно нелепо, но на этом фоне вся ситуация выглядела еще тяжелее и серьезнее.

– Киен, что ты делаешь?!

Улыбка сползла с лица Полярной звезды. Оя даже не стал говорить избитых фраз вроде «бросай эти шутки!». Вероятно, в трясущихся пальцах Киена, крепко сжимавших револьвер, он прочитал решимость, с которой тот пришел.

– Прости. Я тоже не знал, что это ты. Прости, у меня нет выбора.

Ли Пхиль, стоявший с противоположной стороны машины, медленно достал пистолет на случай, если Киен промахнется. Киен выстрелил три раза. Две пули попали прямо в голову. Грудь Полярной звезды в судороге дернулась кверху, как от электрошока. Киен смотрел, как его полуоткрытый рот застыл на последнем слове. В это время Пхиль открыл пассажирскую дверь и забрал сумку. Перед тем как закрыть дверь, он мельком бросил взгляд на простреленную голову Полярной звезды. Пули прошли навылет, и из двух отверстий сочилась темная кровь вперемешку с мозговым веществом, словно сырая нефть из только что пробуренной скважины. Тогда Пхиль и подумать не мог, что эти считаные доли секунды превратятся в страшный кошмар, который будет мучить его по ночам всю оставшуюся жизнь, хотя стрелял вовсе не он, а Киен.

Кошмары Пхиля удивительно ярко отражали всю суть того, что Киен испытал в тот момент. В самом деле, было нечто общее между убийством и игрой в боулинг в том, как игрок должен полностью собраться с мыслями и, не сводя глаз с цели, сосредоточить все силы в одном четком рывке вперед. Киен знал, что Ли Пхиль хотел сейчас поговорить именно об этом. В тот вечер десять лет назад они молча сели по машинам и уехали с подземной стоянки каждый своей дорогой. С тех пор они ни разу не встречались. Вплоть до этого самого дня они предпочитали друг друга не видеть, но в то же время им обоим нужен был кто-то, с кем можно было бы поговорить о пережитом в тот вечер кошмаре.

– Тот парень, Полярная звезда, – заговорил Киен.

Пхиль допил свое пиво. Коричневая пена, похожая на грязь, медленно стекала по стенкам кружки.

– Мы были с ним знакомы, учились в одном университете.

– А, точно, ты-то у нас университет окончил.

– Да, поэтому я сейчас получше вас с Чонхуном живу.

Пхиль горько улыбнулся в ответ:

– Вот это и называется капитализм. Поляризация, привилегии для образованной элиты, наследное богатство, «общество одной пятой».

– С каких пор ты такой левый? – пошутил Киен, однако Пхиль его, кажется, не понял.

– Чего?

– Да так, ничего.

– Что ты сейчас сказал? – не унимался Пхиль.

– Я спросил, с каких пор ты стал марксистом. Пхиль по-прежнему не понимал его шутки.

– Ты что несешь?

– Да я же пошутил.

– Что это за шутки такие?

Киен виновато почесал затылок. Пхиль, явно раздраженный, отвел взгляд в сторону.

– Прости, прости. Просто так ляпнул. Я хотел сказать, что… как бы это сказать… Ну, в общем… я просто не понимаю, почему, почему именно я? Мне ведь пришлось выстрелить прямо в лицо ничего не подозревающему другу, который смотрел мне в глаза и весело улыбался. Представляешь, как я тогда себя чувствовал?

– Нас с самого начала к такому готовили. – ответил Пхиль и, казалось, сам немного смутился из-за холодности слов, слетевших с его губ. – Я знаю, что это за чувство.

– Вряд ли, – возразил Киен, отрицательно покачав головой. У него перехватило дыхание.

– Мы сами определили, кому стрелять. Камень, ножницы, бумага. Помнишь?

Пхиль говорил спокойно и сдержанно, словно он твердо решил больше не поддаваться эмоциям. Как ни странно, его слова прозвучали для Киена как теплое утешение.

– Да, но мне все равно временами кажется, что даже это было подстроено по их указу. Как будто там сверху с самого начала задумали так, чтобы стрелять выпало именно мне.

– Что за бред?

– Бред, конечно. Но эти мысли постоянно преследуют меня, и я ничего не могу с этим поделать.

Киен лучше кого-либо понимал, что это было невозможно. Он посмотрел на часы. Ему нельзя было оставаться в одном месте слишком долго. Если Ли Пхиль ничего не знает, надо найти того, кто знает. Но кто это может быть?

– Послушай, – сказал он, беря со стола счет. – За пытки я не ручаюсь. То есть, если меня будут пытать, мне придется тебя выдать. Не уверен, что я выдержу. Но при любом другом раскладе, будь то сделка или еще что, я буду молчать, что ты здесь. Надеюсь, ты сделаешь для меня то же самое.

Пхиль кивнул в ответ. Киен встал из-за стола.

– За пиво я заплачу.

Пхиль не стал возражать. Они похлопали друг друга по плечу с дежурной невозмутимостью бизнесменов, которые только что благополучно подписали договор о слиянии. Затем они вышли из бара и разошлись в разные стороны. За то время, что они провели внутри, людей вокруг стало еще больше. Киен снова напряг каждый нерв и пошел в сторону метро. По пути его вдруг начали одолевать сомнения: почему же Ли Пхилю не пришел никакой приказ? Как до него еще никто не добрался, если он даже спустя десять лет смог так легко его найти? Почему его не тронули? Киен зашагал быстрее. Он стремительно пробирался сквозь лабиринты торгово-выставочного центра, постоянно сворачивая в переходы и меняя направление. Поворачивая за угол, проходя мимо зеркала или стеклянных витрин, он каждый раз проверял, нет ли за ним хвоста. Киен заметил как минимум двоих: их шаг постоянно то ускорялся, то замедлялся одновременно с ним. Они тоже были напряжены. Правильная слежка – задача не из простых. Можно сказать, что в войне спецслужб это основа основ. Это игра, в которой преимущество практически всегда на стороне преследуемого. Как только он понимает, что за ним следят, дальнейший ход игры оказывается в его руках. В каком-то смысле это похоже на разгадывание головоломки с заведомо известным ответом. Киен зашел в «Банди-эн-Лунис», зная, что в книжных гипермаркетах всегда есть служебный вход для персонала и для завоза товара. Он даже не стал притворяться покупателем и делать вид, что разглядывает книги, а прямиком направился к металлической двери с табличкой «Посторонним вход запрещен». Его никто не остановил. В коридоре за дверью было темнее, чем в торговом зале. Мимо него с безразличными лицами прошли несколько сотрудниц в униформах. Уверенный в том, что где-то тут обязательно есть еще один выход, Киен решительно зашагал вперед. В конце коридора действительно показалась дверь. Он без труда открыл ее и оказался на безлюдной лестничной площадке, заваленной коробками. Тут же был лифт, m котором можно было спуститься на подземную столику. Он нажал на кнопку вызова. Грузовой лифт с лязгом тронулся с места. Киен не стал дожидаться его, а пошел к запасному выходу и спустился по лестнице.

На подземной стоянке было много машин. Главный герой какого-нибудь боевика сейчас бы без труда вскрыл одну из них и завел двигатель, поколдовав немного с проводами, после чего бросился бы в захватывающую гонку на автомобилях. Однако Киена ничему подобному не обучали, да он никогда и не думал, что такое в принципе возможно. Он быстро шел вдоль рядов машин. Перед глазами то и дело возникали толстые столбы, удерживающие на себе тяжесть многоэтажного комплекса, и закрывали ему обзор стоянки. Киен шел по направлению к отелю «Интерконтиненталь», но в последний момент свернул в сторону городского аэровокзала, перед которым всегда стояли в ряд такси в ожидании пассажиров. По его спине сбегали капли холодного пота. Киен почувствовал, что весь взмок, хотя обычно он мало потел. Хорошо бы сейчас переодеться. На секунду ему в голову пришла мысль о том, как ужасно будет, если его схватят и потащат куда-нибудь прямо в этой мокрой рубашке. Стараясь снова взять себя в руки, он подтянул галстук и ускорил шаг.

29

Пак Чхольсу опустился на складной стул перед книжным стеллажом. Наводка Ли Пхиля была предельно точна: считаные минуты назад Ким Киен действительно был здесь, перед самым его носом. Однако теперь его и след простыл. Он явно знал, что делал, и нарочно выбрал для встречи этот гигантский подземный город, к которому примыкали отель, Международный торговый центр, городской аэровокзал, многозальный кинотеатр, станция метро и выставочный комплекс. Этот шпион знал Сеул как свои пять пальцев.

Чхольсу ненавидел, когда ему поручали слежку. Для него это было чем-то сродни самоистязанию. Находясь на задании, он был целиком и полностью прикован к объекту наблюдения, который становился хозяином ситуации, и он был лишь рабом, вынужденным идти на поводу. Преследователь фактически оказывался в подчинении у преследуемого, и для Чхольсу это чувство было невыносимо. Объект сам выбирал направление и мог пойти, куда ему заблагорассудится. Он свободно решал, зайти ему в кафе или спуститься в метро, а тому, кто находился у него на хвосте, оставалось лишь беспрекословно следовать за ним подобно преданному псу, который терпеливо ждет, когда хозяин вновь тронется с места. Чхольсу напрягал каждый нерв. Чтобы не упустить объект, необходимо вслушиваться в каждый звук и моментально обрабатывать огромное количество зрительной информации, наполняющей город. Читая вывески и дорожные знаки под раздающийся сзади рев мотоциклов, он должен был одновременно следить за объектом и стараться двигаться с той же скоростью. В такие моменты он чувствовал, что от сильного напряжения все его тело покрывалось каплями холодного пота. Самой главной его задачей было ни в коем случае не упустить объект – в деле слежки это заповедь номер один.

Однако Чхольсу его упустил. Он чувствовал себя жалким, словно побитая псина. Его сравнение засело у него в мозгу и никак не уходило. Точно так же, наверное, чувствуют себя собаки, оставшись без хозяина. Если хочешь избавиться от надоевшего пса, этот торговый центр подойдет как нельзя лучше. Чхольсу громко шмыгнул носом, почти как охотничья борзая. Для несчастного животного потеряться в подобном месте было бы настоящим кошмаром. А чтобы найти след хозяина в этом водовороте запахов…

В его кармане завибрировал телефон.

– Алло? А, нет. Я уже все забронировал, но… да, кажется, отменяется. Понял. Буду держать вас в курсе.

Он сунул телефон обратно в карман. В книжном было много людей. Он встал со стула и направился к выходу, как вдруг перед ним возникли двое мужчин в форме темно-голубого цвета. Один из них вежливо сказал:

– Простите, не могли бы вы на минутку пройти с нами?

– В чем дело? – возмутился Чхольсу, немного нахмурившись.

– Это не займет много времени.

Прохожие начали поглядывать на них. Чхольсу с секунду поколебался, не зная, что лучше: показать свое удостоверение или дать им обыскать себя. Он не хотел поднимать шум и молча последовал за охранниками. Пройдя через металлическую дверь с надписью «Посторонним вход запрещен», они оказались в длинном коридоре. Вот как Ким Киен, должно быть, смог ускользнуть через книжный магазин.

Охранники привели его в небольшую комналу и попросили открыть сумку.

– Куда ведет тот коридор?

– Зачем вам это знать? – спросил тот, что был пониже ростом.

Вместо того чтобы сделать, о чем его попросили, Чхольсу достал из кармана свое удостоверение. На нем красовалась эмблема Национальной разведывательной службы.

– Я на задании, преследую преступника.

На охранников это не произвело никакого впечатления. Тот, что был повыше, взял его удостоверение и внимательно изучил его, но обратно не вернул. Они коротко переглянулись между собой и самодовольно ухмыльнулись.

– Можно взглянуть на ваше удостоверение личности?

Чхольсу достал из бумажника удостоверение и протянул им. Взяв из его рук документ, один из них повторил:

– Откройте, пожалуйста, вашу сумку.

Чхольсу почувствовал себя униженным. Он решил ни за что не показывать содержимое своей сумки.

– Вы оглохли? Сказано вам, я ловлю шпиона. Вы понятия не имеете, с кем связались. А что, если он улизнет, пока я тут с вами время теряю?

Сказав это, Чхольсу развернулся и направился к двери, но высокий преградил ему дорогу.

– От вас всего лишь требуется показать нам, что у вас в сумке.

– Если вам нечего прятать, почему вы не можете ее открыть? – добавил второй.

– У вас нет на это права. Это вторжение в личную жизнь.

– Права?

– Вы не имеете права копаться в моих личных вещах. У вас что, есть ордер на обыск?

– Если у нас есть подозрение ма кражу, мы имеем право обыскать вас с вашего согласия.

Чхольсу нарочито ухмыльнулся:

– На это имеют право только сотрудники уголовной полиции!

Мужчины в голубой форме насмешливо улыбнулись и, словно по команде, одновременно достали значки.

– Мы и есть сотрудники уголовной полиции. Довольны? А теперь показывайте, что у вас в сумке.

Судя по значкам, которыми они ткнули ему в лицо, эти двое действительно были из полицейского участка округа Каннам. Чхольсу не мог поверить своим глазам и ушам. Какого черта они ко мне прикопались? Он раскрыл перед ними сумку. Один из полицейских достал из нее небольшую рацию «Тошиба», внимательно осмотрел со всех сторон и положил на стол. Увидев, с какой тщательностью они принялись обыскивать его вещи, Чхольсу почувствовал, как его уверенность стала постепенно пропадать. «А вдруг они найдут там что-нибудь и решат, что я вру?» – неожиданно пронеслось у него в голове. Он не выдержал и раздраженно крикнул:

– Слушайте, я же дал вам свое удостоверение. Вы бы хоть связались с вашим оперативным пунктом, а? Пускай пробьют по базе.

Однако полицейские продолжали рыться в его сумке. Низкий посмотрел на напарника и подал ему знак головой. Тот достал карманный компьютер, быстро ввел данные с удостоверения и отправил в оперативный пункт.

– Да что тут вообще происходит? – возмутился Чхольсу.

Через некоторое время на экран компьтера пришел ответ с результатами проверки. Высокий протянул ему удостоверение, но как только Чхольсу поднял руку, чтобы взять его, низкий схватил его под плечо и, надавив сзади локтем, резко наклонил вперед. Это был ваки-гатамэ, зажим руки под мышкой, давно запрещенный в спортивном дзюдо. Обездвиженный, Чхольсу оказался прижатым лицом к столу.

– Признавайся, это твое удостоверение?

– Какого черта? – сдавленно выкрикнул Чхольсу, насколько ему позволяло неудобное положение.

– Дата выдачи не совпадает. Это удостоверение уже давно потеряли, – грубо ответил низкий, надевая на него наручники.

– Ах, это! Я могу все объяснить. Я действительно потерял его и получил новое, а потом снова нашел. Просто заменить забыл.

Полицейских его слова явно не убедили. Кто-то из них дернул его за локоть и поставил прямо. Теперь, когда он стоял перед ними весь потрепанный, в наручниках за спиной, его переполняло невыносимое чувство унижения, предшествующее ярости, какое может испытывать лишь самец, потерпевший поражение от другого самца.

– Позвоните в мою компанию. У меня в бумажнике есть визитка, – сказал Чхольсу, сменив тон на более вежливый.

Низкий снова пошарил в его бумажнике. Вытащив одну визитку, он поднес ее к лицу Чхольсу. Тот молча кивнул, и полицейский вышел из комнаты с визиткой в руках. Чхольсу никогда не думал, что кому-то придет в голову проверить его удостоверение личности. Обычно удостоверения «компании» было вполне достаточно.

Снаружи раздался чей-то голос. Высокий, крякнув в ответ: «Иду!» – усадил задержанного на стул, медленно открыл дверь и тоже вышел. Видимо, его позвал напарник. Оставшись наедине с собой, Чхольсу окинул взглядом комнату. Положение казалось безвыходным. Больше всего он не хотел, чтобы его сейчас с позором потащили куда-нибудь прямо в таком виде. Однако выбраться отсюда самому не было никаких шансов. На ум приходили всякие мысли. А что, если их подослали с Севера? Может, они нарочно отвлекают его всяким вздором, чтобы дать Киену спокойно убежать. Или это мошенники, переодетые полицейскими, которые таким образом воруют у людей бумажники в книжных гипермаркетах. Чем больше он думал об этом, тем больше его одолевали подозрения. Но, с другой стороны, они ведь смогли установить, что его удостоверение было недействительным. Чхольсу встал со стула и подошел к двери. Кое-как изловчившись, он дернул за ручку и вышел наружу. Задержавшие его полицейские стояли прямо за дверью. Поймав их взгляд, Чхольсу почувствовал, что они были уже не так решительно настроены, как пять минут назад. Он удивился, что же могло за это время произойти, и в этот момент сзади послышались приближающиеся шаги. Обернувшись, он увидел знакомое лицо. Это был его коллега из другого подразделения, которого между собой все в шутку звали Клубень. Они постоянно пересекались на совместных учениях по контрразведке и были примерно одного возраста, поэтому давно перешли на «ты». Увидев Чхольсу в наручниках, Клубень не смог сдержать смешка, подумав, вероятно: «Ну и видок!» За ним шли еще четверо сотрудников. Подойдя к полицейским, он шепнул что-то на ухо одному из них, и тот, суетливо достав из кармана ключи, снял с Чхольсу наручники. Ему тут же вернули бумажник и удостоверение. Полицейские с виноватым видом сделали шаг в сторону. Сунув бумажник в задний карман, Чхольсу повернулся к высокому полицейскому и изо всех сил пнул его в голень острым носом оксфордского ботинка, громко выругавшись:

– Ах ты, сукин сын!

Полицейский согнулся от боли и осел на пол. Второй пинок был предназначен для низкого, но тот увернулся и, бросив напарника, побежал прочь. Клубень с помощниками кинулись останавливать Чхольсу. Он задыхался от злости и рвался вдогонку, но они крепко держали его. Тем временем высокий поднялся с пола и захромал вслед за скрывшимся товарищем.

– Ну все, хватит тебе, оставь их в покое.

– Да эти ублюдки…

– Успокойся. Они же просто выполняют свою работу, – спокойным голосом перебил его Клубень. – В полицию тоже поступила информация, вот их и подослали.

– А ты как узнал, что я тут? – спросил Чхольсу, потирая запястья с глубокими следами от наручников.

– Наш оперативный пункт перехватил запрос на проверку твоих данных, а мы как раз были неподалеку. Кажется, шефу позвонил ваш Чон.

Чоном звали мужчину в сером жилете, руководителя Чхольсу.

– Так и вы где-то тут ошивались?

– К нам тоже поступила секретная информация, – невозмутимо ответил Клубень, отряхивая пыль с пиджака.

– Так я и поверил. Может быть, ты просто прискакал посмотреть, что тут происходит, когда кто-то запросил мои данные?

– Может быть. Думай что хочешь. Ты, кстати, как, в порядке?

Клубень хитро улыбнулся. Чхольсу мог не сомневаться, что этот инцидент надолго станет предметом всеобщих разговоров. Он чувствовал себя круглым идиотом, оказавшись закованным в наручники какими-то полицейскими.

– Ты знаешь имена тех придурков?

– Зачем тебе? Хочешь пожаловаться в администрацию президента? Сам-то тоже не без вины. Ходишь тут с недействительным удостоверением личности.

Чхольсу сделал глубокий вдох и медленно пошел по коридору в ту же сторону, куда только что убежали полицейские. Несколько сотрудниц магазина, которые наблюдали за всей сценой в узкую щель, поймав на себе его взгляд, быстро захлопнули дверь. Клубень с помощниками стояли на том же месте и что-то обсуждали между собой. Чхольсу дошел до конца коридора, открыл дверь и вышел на темную площадку. Тут же были грузовой лифт и аварийный выход. Теперь ему было ясно, каким образом Ким Киен сбежал через книжный магазин. Дверь снова открылась, и на площадке показался Клубень. Попрощавшись с ним, Чхольсу спустился по лестнице за своей машиной, шаря на ходу в кармане пиджака, куда до этого положил талон на парковку.

30

Хенми нравилось сидеть в пустом классе сразу после уборки. Иногда она оставалась здесь после уроков, чтобы написать что-нибудь в дневнике или сделать домашнее задание. Окна класса выходили на запад, и в это время косые лучи солнца переползали через второй ряд парт и дотягивались до середины третьего. Внизу на спортплощадке мальчишки в мокрых от пота майках скакали вокруг баскетбольного кольца. Это было время, когда все вокруг дышало покоем и безмятежностью. Но сегодня Хенми была не одна. Перед ней на партах сидели трое одноклассников и выжидающе смотрели на нее.

– Мне надо скоро уходить, у меня сегодня художка, – поторопила Чэген. Она хорошо рисовала и ходила в художественную школу, чтобы потом поступить в академию.

– Да, я знаю. Давайте начнем тогда, раз все уже собрались, – заговорила Хенми, окинув взглядом всех троих. – Вы же слышали, что сказал сегодня классрук? Про украшение школы. В общем, нужна ваша помощь.

– Ага, как же, помощь, – недовольно прыснула Хансэм. – Небось нам и придется все делать.

На экзаменах в прошлом месяце Хансэм заняла второе место, уступив первенство Хенми. Она была из довольно богатой семьи: отец был пластическим хирургом в очень известной клинике, куда частенько заглядывали всякие звезды. В школе поговаривали, что несколько учительниц тоже сделали у него операцию на каникулах.

– Я тоже буду работать. Но вы же сами знаете, таланта в художествах у меня ноль.

– Ой, можно подумать! Для такой ерунды талант особый не нужен, – снова перебила Хансэм.

– Ну хватит вам, – вмешался Тхэсу, единственный мальчик в их четверке. – Давайте уже разберемся со всем этим и пойдем по домам. Хенми, что от меня требуется?

Вся школа давно знала, что Тхэсу был тайно влюблен в Чэген. Если бы не она, вряд ли бы он добровольно вызвался украшать с девчонками школу, чтобы потом все мальчишки над ним смеялись. Как бы там ни было, Хенми была ему сейчас крайне благодарна. В таких ситуациях мальчишки ведут себя куда разумнее.

– Да, давайте тогда сегодня только решим, что делать с дальней стеной и вон тем стендом и как можно будет украсить окна, а с завтрашнего дня будем оставаться ненадолго после уроков и по чуть-чуть доделывать.

Они сдвинули парты, достали блокноты и принялись обсуждать план действий. Когда началось само «совещание», и Чэген, которая только что торопилась в художку, и недолюбливавшая Хенми Хансэм на удивление серьезно подошли к делу и активно предлагали что-то. Тхэсу временами поглядывал на Чэген, но та нарочно смотрела в другую сторону. Хенми старалась чрезмерно не навязывать всем свое мнение, и Хансэм, воспользовавшись этим, перехватила у нее инициативу и упорно настаивала на своих идеях, пока все не соглашались с ней. Постепенно она настолько увлеклась, что не заметила, как ее голос становился все громче и громче. Так или иначе, работа кипела. Когда план был более или менее готов, Чэген легонько ткнула Хенми локтем в бок:

– Эй, тебе не надо в туалет?

Хенми в туалет не собиралась, но все равно встала и пошла за ней. В туалете Чэген повернулась к ней и сказала с серьезным лицом:

– Слушай, я больше не могу терпеть этого Тхэсу.

– Да ты что? А ты ему, по-моему, нравишься.

– Ну и что, мне плевать. Я его не переношу.

– Но почему?

– Почему обязательно должна быть какая-то причина? Не переношу и все.

– Прям так, что даже видеть его не хочешь?

– Угу.

Хенми непонимающе смотрела в лицо Чэген.

– Я не буду больше в этом участвовать.

– Нет, мы же без тебя никак! А кто тогда рисовать все будет?

– Какое мне дело? – буркнула Чэген. – Если я хожу в художку, это еще не значит, что я должна школу украшать.

– Да что тебе сделал этот Тхэсу?

– Ничего. Просто он все время пялится. Фу, меня аж выворачивает.

– Хочешь, я тогда скажу ему, чтобы он больше не пялится так на тебя?

– Нет, не надо. Даже не говори с ним об этом.

– Почему?

– Иначе он подумает, что мне есть до него дело. А это еще хуже.

– Ну ладно, давай тогда ты будешь только рисовать, а Тхэсу поручим гвозди забивать, таскать цветочные горшки или еще что-нибудь типа этого, чтоб держать его от тебя подальше, – уговаривала Хенми. – Ты его вообще видеть не будешь. Ну как, а? Ты же знаешь, как трудно мальчишек уломать на такое.

– Да ты не понимаешь! Если я останусь, он потом будет все время вспоминать, как мы вместе школу украшали, и носиться с этим, как с трофеем. А я не хочу, чтобы у него еще были какие-то воспоминания про меня. Не хочу, чтоб он вообще думал обо мне в своей противной башке. Ясно тебе?

Хенми хотела что-то сказать, но потеряла мысль. Она считала, что Тхэсу не заслуживал того, чтобы его до такой степени ненавидели. Он был самым обыкновенным мальчишкой, обычнее некуда. Ростом чуть ниже среднего, по успеваемости где-то в конце первой десятки в классе, ярый фанат манги и японской попсы, который каждую перемену сидел в наушниках, уткнувшись в свои комиксы, – вот и все. Конечно, он был типичным отаку, но не настолько, чтобы вызывать у кого-то отвращение. Хенми была несколько шокирована: она и не думала, что можно вот так безо всякой причины ненавидеть кого-то.

Чэген достала из кармана салфетку и промокнула выступившие на глазах слезы. Хенми обняла ее за плечи и стала успокаивать, хотя сама не понимала зачем, ведь кто действительно нуждался в утешении, так это Тхэсу, а вовсе не Чэген. Однако сейчас был не тот случай, когда можно было рассуждать о справедливости.