Текст книги "Ты - моя тайна"

Автор книги: Кэтрин Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)

Глава 10

Джейк часто думал о Джулии, но не пытался с ней связаться вплоть до Дня благодарения. Он отклонил приглашение Меган провести уик-энд в пляжном домике ее отца в Малибу. Стефан, Бет и Кэрри поехали.

Джейк не пытался понять, почему отказался, но когда он позвонил по особому номеру Джулии, который она установила специально для него, то понял ответ. Он хотел остаться один и поговорить с Джулией.

Но телефон молчал. Скорее всего Джулии нет дома. Вероятно, она в Европе. Быть может, номер уже не принадлежит ей…

Шесть гудков. Семь.

– Джейк? – наконец отозвалась Джулия.

Когда зазвонил телефон, Джулия уставилась на него словно завороженная. Звонить мог только Джейк – только ему был известен этот номер. Или это ошибка…

– Привет.

– Привет.

Джулия почувствовала невероятное облегчение. Столько времени она боролась с искушением позвонить, написать или даже поехать к Джейку. Теперь ее терпение вознаграждено.

– Поздравляю с Днем благодарения.

– Спасибо.

– Как ты?

– Я отлично, Джейк. Все время в бегах, как всегда. Куча дел. – Она помолчала. – Соскучилась по тебе.

– Я тоже соскучился.

Джулия первой нарушила надолго воцарившееся после этих слов молчание.

– Я купила виллу в Монте-Карло.

– Ты давно этого хотела.

– Да. И нашла превосходную. Высоко в горах, с видом на море.

– Звучит заманчиво.

Снова молчание. И снова его нарушила Джулия:

– Почему ты позвонил?

– Потому что соскучился. Знаешь, я смирился с твоим решением, хоть не до конца его понял.

– Это правда?

– Правда.

– И ты приедешь в Вашингтон на рождественские каникулы?

– Я уже получил извещение из больницы. Надо пройти плановое обследование.

– А потом?

– У меня нет определенных планов. А что?

– Может, приедешь на Рождество на виллу?

– Ты едешь с кем-то?

– Нет. Одна. Я должна быть в Париже в канун Нового года.

– В Париже?

– Да. Я уже побывала там этой осенью, все обошлось хорошо.

Молчание. Ну, Джейк, теперь твоя подача. Джулия ждала.

– Я бы очень хотел приехать.

Стефан, вернувшись из Малибу, застал Джейка за письменным столом, с головой ушедшего в работу.

– Надеюсь, ты не торчал за письменным столом весь уикэнд?

– Нет, я отлично провел время. Как поездка?

– Отец Меган – преуспевающий продюсер. Приятный парень. Дом просто шикарный. – Стефан явно хотел, чтобы его последние слова произвели впечатление на Джейка. – У Меган очень молодая мачеха.

– Вы там ладили друг с другом? Я имею в виду ты и Меган.

– Да, вполне. Меган была на высоте. Кстати, ты бы при случае позвонил ей.

Стефан едва не забыл об этом. Когда он высаживал девушек из машины, Меган сказала небрежно:

– Стефан, попроси Джейка мне позвонить, когда сможет.

Трубку подняла Кэрри.

– Привет, Кэролайн! Это Джейк. Я слышал, вы отлично провели время.

– Чудесно! Очень жаль, что ты не смог с нами поехать.

– И я жалею об этом. – Он помолчал. – Меган, кажется, хотела, чтобы я ей позвонил.

Кэрри передала трубку Меган и вышла из комнаты.

– Я схожу с ума, – прошептала Меган в трубку. – Мы не виделись целых пять дней.

– Что ты предлагаешь? – спросил он и посмотрел на часы – было еще рано.

Меган не ответила, и Джейк понял, что она уже не одна.

– Я заеду за тобой через полчаса, идет?

– Разумеется, спасибо.

Меган произнесла это бодро и беспечно – через комнату проходила Бет.

В конце зимнего семестра шли бесконечные дожди. Пасмурное небо хмуро нависло над раскисшей от влаги землей. Настроение у всех было унылое. Только и оставалось что заниматься, а в перерывах болтать, есть или говорить по телефону с Майклом, Джейком или Стефаном.

– Терпеть не могу дождь! – то и дело возмущалась Меган.

Бет тоже его терпеть не могла, так как он лишал ее удовольствия в солнечные дни посидеть на берегу озера рядом со Стефаном.

Кэрри считала, что в дождливую погоду сидеть дома особенно уютно, однако не смела высказать вслух эту еретическую мысль.

– А знаете ли вы, что если здесь у нас идет дождь, то в горах выпал снег? И как это мне раньше в голову не приходило? – неожиданно весело заявила Меган в конце самой дождливой недели.

Без лишних слов, но с таким знакомым озорным блеском в голубых глазах она велела Бет освободить телефон и заказала междугородный разговор. Через полчаса все было решено. Они могут занять домик ее отца на озере Тахо. Поедут все – Джейк, Меган, Стефан, Кэрри и Майкл.

– А твой отец там будет? – спокойно спросила Кэрри.

– Что? О, понимаю. Кто будет за нами присматривать? – Меган не могла понять морального кодекса Кэрри, но старалась с ним считаться. – Мы сами за собой присмотрим. Это большой дом, Кэрри. Там множество спален. У каждого из нас будет отдельная комната, тебя это устраивает?

– Право, не знаю…

Кэрри заботили ее отношения с Майклом. Как ему отказать? Она должна внести ясность до поездки, иначе он воспримет приглашение определенным образом. А ехать без Майкла Кэрри не хотелось. Да, положение затруднительное. Может, им с Бет расположиться в одной комнате?

Поехали в фургончике Майкла, нагруженном доверху съестными припасами, лыжами и учебниками. Организовала все Меган; она составила список необходимого, купила продукты, узнала, в каком состоянии дорога, и нетерпеливо дожидалась в приемной Лагунита-Холла нарочного с ключом от дома, забыв о своем раздражении по поводу надоедливого дождя.

Стефан и Джейк согласились поехать при условии, что им позволят без помех заниматься. Оба везли с собой кучу книг. Джейк собирался готовиться, в то время как остальные катаются на лыжах. Только он и Меган знали, что из-за ноги ему нельзя даже и думать встать на лыжи.

«Домик» оказался на самом деле вместительным особняком, элегантным, в сельском стиле – со старинным очагом из кирпича, тяжелыми деревянными потолочными балками, стенами, обшитыми деревянными панелями из дивно пахнущего кедра. Он был отлично обставлен удобной мебелью и устлан мягкими коврами.

Бет и Кэрри устроились в спальне на двоих; у них была отдельная ванная. Джейк, Стефан и Майкл выбрали себе по комнате с двуспальными кроватями, а Меган поселилась по соседству со спальней Джейка.

Наутро после приезда все, кроме Джейка, отправились кататься на лыжах. Когда вернулись, Майкл и Стефан внесли Меган в дом на руках: она подвернула лодыжку. Кэрри держала в руках пару костылей.

– Она прикидывается, – улыбаясь, потихоньку шепнула Джейку Кэрри. – Она превосходная лыжница.

– Я была превосходной лыжницей! – театрально воскликнула Меган, сопроводив свои слова негромким смешком. – Увы, моя карьера трагически и преждевременно закончилась. Ужасно глупо! Как же я теперь пойду вечером в казино?

– Ты никуда не пойдешь, – в один голос заявили Джейк и Стефан.

– Вечером уложим твою ногу повыше и будем прикладывать лед, – безапелляционно произнес Джейк. – Я останусь с тобой.

Перспектива оказаться наедине с Джейком заставила Меган забыть о боли и жалости к себе, однако она тут же спохватилась и сочла это несправедливым.

– Нет, Джейк, ты и так проторчал здесь целый день. К тому же ты собирался поиграть в покер. Я здесь в полной безопасности, а мне надо много заниматься. Просто устройте меня у пылающего очага, дайте немного вина и мои книги, и я буду совершенно счастлива.

Так и сделали. Но когда Меган уже усадили у камина, а все остальные в лыжных шапочках, куртках и перчатках направились к дверям, Стефан вдруг остановился и сказал, что, пожалуй, побудет дома – слишком запустил за последнее время занятия. В душе он считал, что небезопасно оставлять Меган одну.

Четверо ушли, а Стефан собрал свои книги и молча уселся напротив Меган у огня. Примерно через час он подошел к столику и налил себе стакан вина, потом так же молча наполнил стакан Меган и сел на место.

Меган вдруг засмеялась.

– Знаешь, что мне это напоминает? – со вспыхнувшими глазами спросила она.

– Нет.

– Хочешь узнать?

– Разумеется, – сухо ответил Стефан, глядя в стакан с вином.

– Ты читал «Женщину французского лейтенанта»?

– Ты сама знаешь, что читал. Это обязательное чтение по курсу современной литературы, – сказал он по-прежнему сдержанно – ему не хотелось заниматься пустыми играми с Меган.

– Так вот, помнишь, как женщина, я уже забыла ее имя, с вывихом лодыжки, сидит у камина? А он… Господи, это вино ударило мне в голову, его имени я тоже не могу вспомнить! Да, и он приходит… – Меган оборвала фразу и передернула плечами. – Ладно, извини, что оторвала тебя от чтения.

Она сама уткнулась в книгу.

– Мисс Вудраф, – Стефан опустился перед Меган на колени, глядя на ее ногу, – боюсь, что вам больно. Не позвать ли врача?

Актриса в Меган отозвалась мгновенно: слова пришли сами собой, ей не пришлось вспоминать имя героя – язык тотчас выговорил его:

– Мистер Смитсон, я хотела бы больше никогда не встречаться с вами.

Это прозвучало скромно, застенчиво, невинно…

Стефан взял ее маленькие ручки в свои, такие большие и сильные.

– Я должен был снова вас увидеть.

– Я так рада этому…

Теперь они забыли о тексте. Стефан взял лицо Меган в свои ладони и поцеловал ее. Меган ответила на поцелуй, провела рукой по его красивым черным кудрям, заглянула в загоревшиеся страстью глаза.

Он отнес ее к себе в спальню и начал ласкать – нежно, медленно, осторожно. Меган подумала: наверное, он считает ее девственницей. Сара Вудраф была невинной, но Смитсон этого не знал. Быть может, Стефан все еще играет? В таком случае она должна ему подыгрывать. И в эту минуту, впервые в жизни, Меган захотела, чтобы все было по-настоящему, чтобы она принадлежала ему, и только ему одному.

Когда все кончилось, он ее обнял и робко погладил по золотистым волосам.

– Меган, – шепнул он.

– Мистер Смитсон!

Меган сразу пожалела, что произнесла это имя, – Стефан весь напрягся. Он вовсе не играл. А она?

– Стефан, это так странно.

– Тебе было больно? – встревоженно спросил он.

Значит, он верит, что она была девушкой. Как же Джейк объяснял соседу свои ночные отлучки и уик-энды вне общежития? Да никак. Джейк не нуждался в том, чтобы откровенничать, а Стефан не расспрашивал. Можно ли быть настолько наивным? Впрочем, Стефан – брат Кэрри, и для него такие вещи важны.

– Нет. – Она ни за что ему не признается. – Но как странно, что это произошло. Ты это предвидел?

– Нет. Но теперь это кажется неизбежным. И вполне естественным.

– И чудесным, – очень тихо добавила Меган.

– И чудесным.

Стефан снова поцеловал Меган и прошептал ее имя.

– Я думала, ты меня ненавидишь, – сказала она после того, как они отдались друг другу во второй раз; прижавшись к Стефану, она старалась не думать о Джейке, Бет, Кэрри и о своем прошлом.

– Хм-м, я и сам удивляюсь, как все изменилось. – Это его беспокоило. Чувства, испытываемые им сейчас, были такими же сильными, как и недавняя злость. Злость он научился обуздывать, однако новые эмоции и внезапно вспыхнувшее желание сдерживать вовсе не хотелось. – Я не питал к тебе ненависти, ты просто меня злила. И я тебя тоже.

– Возможно, теперь мы станем доставлять друг другу только радость и счастье.

– Милая Меган…

На следующее утро Меган вышла из своей комнаты отдохнувшая и сияющая. Ее хромота почти прошла.

– Доброе утро! Как было в казино?

Бет и Кэрри пекли оладьи и поджаривали бекон, Джейк разжигал огонь. Он не обернулся, чтобы взглянуть на Меган, но спина у него напряглась, едва он услышал ее голос. Она это заметила. Неужели Стефан ему сказал? Меган огляделась, ища Стефана, но его в комнате не было.

– В казино было очень весело. Джейк выиграл кучу денег в покер, – ответила Кэрри.

Джейк продолжал возиться с поленьями в очаге.

– А где же Майкл и Стефан? – невиннейшим голоском спросила Меган.

– Грузят вещи в фургон. Они считают, что мы должны уехать сразу же после лыжной прогулки. Чтобы не попасть в пробку на дороге.

– Стефан, кажется, торопится домой, – безразличным тоном произнес Джейк, не поворачивая головы.

Меган подошла и опустилась было на пол рядом с ним, но у нее заболела нога, и она выпрямилась.

– Ты не хочешь прогуляться со мной к озеру? – спросила она. – Боюсь споткнуться еще раз.

Джейк молча кивнул. Минут пять они шли молча.

– В чем дело? – не выдержала наконец Меган.

Джейк мог все узнать, только если ему рассказал Стефан, но это казалось ей неправдоподобным.

– Это ты мне скажи, в чем дело.

– Я не обязана. И не верю, что это сделал Стефан.

– Нет. Он ничего не говорил. Это же очевидно, Меган, без слов.

– Ты догадался обо всем по его виду?

Меган безуспешно пыталась скрыть удовольствие при мысли о том, что прошедшая ночь явно изменила Стефана.

– И по твоему тоже. Две кошки забрались в клетку с канарейками. Повсюду валяются перышки.

– Ты как-то странно себя ведешь.

– А чего бы ты хотела? Праведного негодования? Гнева по поводу неизбежного?

– Неизбежного? – недоверчиво спросила Меган.

– Разумеется. Ваша связь была предопределена с первой встречи. Прежде чувство было сильным, но не находило выхода. Надо надеяться, что случившееся к добру.

– Ты считаешь, что это возможно? Что прошедшая ночь только начало?

– Да. А ты разве так не думаешь?

– Да, – тихо произнесла она, внезапно осознав, насколько это важно для нее.

Они молча пошли дальше и остановились у самого озера, покрытого льдом. И ветер дул ледяной.

Меган взглянула на Джейка. Ветер дул прямо ему в лицо.

– А как же мы с тобой?

– Мы?

– За все это время мы ни разу не поговорили о нас с тобой. О наших отношениях. – Она помолчала. – А теперь все кончено.

– И труп не нуждается во вскрытии, – сказал Джейк, не отворачиваясь от ветра. Он тоже помолчал и добавил просто: – Мне будет не хватать тебя, Меган. Не хватать нас.

Меган и Стефан старались – довольно безуспешно – скрывать взаимные чувства до возвращения в кампус. Но на обратном пути Бет безошибочно поняла, что случилось. Кэрри обратила внимание на молчаливость Джейка, но не понимала, в чем дело, до самого вечера, когда Меган ей сказала:

– Мы с твоим братом любим друг друга, Кэрри.

– Ты потрясная актриса, Меган. Я почти тебе поверила.

– Но это правда. Все выяснилось прошлой ночью. То есть все встало на свои места.

– На свои места?

– Вся эта борьба. Мы ведь считали, что ненавидим друг друга. Чувствам надо было дать верное направление. И прошлой ночью это произошло.

– Бет знает? – мгновенно спросила Кэрри и добавила тихонько: – А Джейк?

В то же самое время на другом конце кампуса Стефан постучался к Джейку. Тот никогда еще не видел его таким счастливым и возбужденным.

– Ведь вы с Меган настоящие друзья, верно?

Джейк даже отпрянул, услышав вопрос. Неужели Стефан не знает, что они с Меган любовники? Впрочем, вполне возможно, ведь он сам никогда даже не намекнул на это. Зато Кэрри почувствовала это немедленно, и они очень старались скрывать от нее свои отношения.

– Да. Искренние друзья.

– Я думаю, что полюбил ее, – гордо объявил Стефан.

Он никогда не узнает, поклялся себе Джейк. Надо попросить Меган, чтобы она не проговорилась.

– Это чудесно, – совершенно искренне сказал Джейк.

Они с Меган были великолепными любовниками и добрыми друзьями, но они не любили друг друга.

На следующее утро Джейк встретился с Меган после первой лекции.

– Надо поговорить.

– Хорошо.

Меган посмотрела на совершенно спокойное лицо Джейка – он явно не намерен заниматься «вскрытием трупа».

– Стефан ничего о нас не знает. Я считаю, что пусть так и будет.

– Согласна. Спасибо тебе.

– Это во-первых, а во-вторых, я хотел бы предложить Стефану, вернее, вам обоим, домик в Сан-Грегорио. Живите там, если понравится.

Джейк знал, что платить за мотель Стефану не по карману, а влюбленным необходимо уединение.

– Но я считала, что домик принадлежит твоему приятелю!

– Он надолго предоставил его в мое распоряжение. Но я все же решил переговорить с тобой, прежде чем сделать такое предложение.

– Из-за того, что мы с тобой там бывали?

– Да.

– Ты просто удивительный! Мы любили этот домик, верно? Почему ты предлагаешь его нам?

– Потому что вы оба мне дороги. Мне нравится заботиться о вас.

– Ты и позаботился!

– Я же сказал, что мне будет тебя не хватать.

В тот же вечер Стефан позвонил Бет. Трубку, как обычно, подняла Меган.

– Стефан!

Она очень ждала от него звонка.

– Привет, – поздоровался он. – Меган, я должен поговорить с Бет. Объяснить ей.

– Понимаю. Хорошо. А когда мы увидимся?

– Я перезвоню тебе после того, как поговорю с Бет. Мне необходимо встретиться с ней сегодня вечером. Хорошо?

Бет заявила, что не хочет встречаться со Стефаном. Это не нужно, она все прекрасно поняла. Стефан очень просил ее о встрече, ему хотелось объяснить ей, что он ничего не мог с собой поделать, причина не в ней, а в нем и в Меган, это было выше его сил.

– Не надо ничего объяснять, Стефан. Я же сказала, мне все понятно.

– Как же так, Бет? Я и сам ничего не могу понять!

– Ну хорошо, это произошло. Больше нечего обсуждать. До свидания, Стефан.

Бет поняла одно: все это штучки Меган. Это вина Меган, а не Стефана. Бет возненавидела Меган. Ненавидеть Стефана она не могла.

В последующие недели, которые стали для Бет временем боли и тоски, к ней вернулось одиночество, ее постоянный спутник до встречи со Стефаном. Ледяные барьеры, защищавшие и отгораживавшие Бет от всего остального мира, вновь поднялись. Бет ушла в себя. Она отказалась присутствовать на музыкальных вечерах по четвергам, сославшись на занятость. Но это была неправда; ей просто стали не нужны ни веселье, ни смех, ни друзья.

Бет скрывала от Меган свою боль, для этого она была слишком горда. Держалась так, словно ничего особенного не произошло. Но в эту весну их комнаты напоминали линию фронта. Ни смеха, ни шуток, ни болтовни. Только вежливая враждебность.

Кэрри видела, что Стефан еще никогда не был так счастлив и так сильно влюблен. Изменилась и Меган. Ее заносчивость как рукой сняло, самовлюбленность тоже, она искренне, самозабвенно привязалась к человеку, которого полюбила. Она оберегала Бет от подробностей своих отношений со Стефаном. Меган не хотела никому причинять боль и меньше всего Бет. Все, чего она хотела, это быть вместе со Стефаном в их собственном мирке.

Бет и Кэрри дружили по-прежнему. Бет не делилась с Кэрри своими страданиями. Но Кэрри и так все понимала, потому что сама испытывала муки женщины, покинутой ради другой. И для них с Бет разлучница была одна и та же – Меган.

Глава 11

Джейк в полном недоумении смотрел на письмо, лежавшее перед ним на столе. Он прочел его один раз и был не в силах перечесть.

«Мой дорогой Джейк.

Когда ты получишь это письмо, я стану графиней Жан-Филип Пино. Я знаю графа целую вечность. Ему пятьдесят, он очень привлекателен – настоящий французский граф (но не зануда). Разведен, жаждет обзавестись «законной» спутницей жизни. Я устала от сплетен, от одиночества и потому согласилась выйти за него замуж. И начались обычные предсвадебные хлопоты.

Джейк, я понимаю, что ты рассердишься и огорчишься. И вряд ли поймешь. Но это именно то, что мне сейчас необходимо…»

Письмо было на пяти страницах, исписанных изящным почерком Джулии. Обычная болтовня перемежалась серьезными попытками объяснить свое решение и слезливыми просьбами понять, пусть и не сразу, чем оно вызвано.

Если Джейк и слышал стук в дверь, то вряд ли его осознал. Голова его была как в тумане, он не помнил себя от гнева и возмущения. Он негодовал, вспоминая факты, которые никак не вязались с содержанием письма: Рождество, великолепно проведенное в Монте-Карло пять месяцев назад; твердое желание Джулии избежать обстоятельств и сложностей брака; их планы провести вместе лето. Зато теперь стали вполне объяснимыми горькие слезы Джулии, когда они расставались в декабре…

Они провели восемь дней на вилле Джулии, в экзотическом убежище, наполовину скрытом под пестрой мантией бугенвиллей и глициний. До самого горизонта сверкала на солнце синева Средиземного моря.

Джейк и Джулия занимались любовью, неторопливо и спокойно беседовали, читали, легко и естественно поддавшись тому образу жизни, какой вели прошлым летом в Арлингтоне.

На Рождество многие покинули Монте-Карло, чтобы провести его со своими близкими. Вместо них княжество Монако гостеприимно встречало тех, кто мог провести Рождество в любом уголке мира, но предпочел Монте-Карло. Эти люди хотели провести праздники со своими друзьями, птицами того же, что и они, полета – богатыми, сильными и знаменитыми.

Джулия настояла – это был вопрос этикета, – чтобы они с Джейком присутствовали на знаменитом торжественном балу в казино, приеме для сливок общества, где гостей встречали князь и княгиня Гримальди. Джулия была знакома с большинством приглашенных – членов королевских семейств, главами государств и просто сказочными богачами. Они знали Джулию. Их явно заинтересовал ее красивый молодой спутник.

За исключением этого бала и короткой поездки по Монте-Карло (Джейк был здесь впервые), они не покидали виллу. Они не обсуждали предложение Джейка о браке или отказ полученный им от Джулии; они вообще избегали тем, которые нарушили бы идиллию, омрачили их счастье снова быть вместе.

Джейка удивило настойчивое намерение Джулии одной поехать на Новый год в Париж, удивило, но не обеспокоило. Это, без сомнения, опять было связано с этикетом, Джулия, вероятно, дала какое-то обещание, когда еще не знала, что Рождество они проведут вместе. Джейк не волновался, потому что знал, какие чувства она питает к нему.

Джулия была необычайно грустна, когда они расставались в парижском аэропорту: она возвращалась на такси в отель «Георг Пятый», он уезжал в Стэнфорд. Джейк вспомнил, как поразил его поток слез, струившийся из прекрасных фиалковых глаз Джулии.

Кэрри снова постучала в дверь блока, который занимали в общежитии Джейк и Стефан, на этот раз более громко и нетерпеливо.

– Стефан!

Кэрри повернула дверную ручку и вошла в комнату. Она была пуста, но дверь в спальню Джейка открыта настежь. Кэрри инстинктивно подошла к ней.

Джейк сидел за письменным столом, полностью погруженный в свои мысли. Было очевидно, что стука он не слышал. Девушка помолчала, потом позвала шепотом:

– Джейк!

Он обернулся и уставился на нее.

– Кэролайн! Я не слышал, как ты вошла.

Ей показалось или он и в самом деле быстро переложил бумаги на столе? Движение его рук привлекло внимание Кэрри к небрежно вскрытому конверту голубого цвета и исписанным листкам голубой же бумаги. Важное, поглощающее все внимание письмо Джейку, но от кого? Во всяком случае, не от Меган. Но может, это письмо объясняет, почему Джейк так искренне радовался тому, что произошло между Стефаном и Меган? Может быть, у Джейка есть другая? Вот еще одна из его загадок.

– Я должна была встретиться здесь со Стефаном и Меган. Мы собирались на митинг.

Она говорила об одной из демонстраций в знак протеста против войны во Вьетнаме с речами, оркестрами, пением и танцами.

– Они ушли. Они долго тебя ждали, потом решили, что вы как-нибудь там встретитесь. Ушли совсем недавно.

Джейк отметил, насколько спокойно отнеслась Кэрри к его сообщению. Ее ничуть не волновало, что она отправится на митинг одна. Она посмотрела на Джейка и улыбнулась.

– Я тебя подожду. Мы можем пойти вместе.

– Я не собираюсь туда идти.

– Не собираешься? – Кэрри, не веря своим ушам, уставилась на Джейка широко распахнутыми, удивленными глазами. – Почему?

– Не могу.

– Не можешь. О, понимаю. Ты занят. Настолько занят, что у тебя нет времени на протест против этой презренной, грязной войны. Или смешаться с толпой простых людей ниже твоего достоинства?..

Кэрри внезапно умолкла, так ее напугало гневное выражение лица Джейка.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, Кэролайн, – произнес он ровным голосом и крепко сжал губы.

– Наше правительство и армия уничтожают там тысячи ни в чем не повинных людей, настойчиво повторяя, что все это в наших кровных интересах. Я это знаю. И понимаю, что это плохо. Преступно.

Собственное негодование Кэрри придало ей храбрости.

– Молодые американцы, – медленно и раздельно начал Джейк, – почти мальчики, моложе тебя, Кэролайн, умирают в то время, когда люди вроде тебя поют и танцуют под майским солнышком в Калифорнии, приветствуя интеллектуалов, утверждающих, что эта война безнравственна. Глупые мальчишки, сумевшие избежать ее ужасов, поступив в колледж. И неимущие, которые не смогли от этого откупиться. Не все, но многие верят, что их и ваша свобода стоит того, чтобы отдать за нее свою молодую жизнь. Они умирают за то, чтобы вы могли, легко одетые, почти без всего, чувствовать себя свободными, справедливыми и чистыми в прекрасный солнечный день.

Кэрри сегодня надела короткие зеленые шорты и такого же цвета топик, которые подарила ей Меган в первый день знаменитой диеты. Теперь эта одежда сидела на ней отлично, и Кэрри чувствовала себя в ней очень удобно – вплоть до той секунды, когда Джейк произнес свое «почти без всего». Его слова просто жестоки, и он не имел права…

– Что за скверную игру ты ведешь, Джейк? Ты чувствуешь себя виноватым из-за своего привилегированного положения и рядишься в одежды патриота для оправдания мерзостей, творящихся во Вьетнаме? Тебе никого не обмануть, Джейк! Но это вполне в твоем духе! Ты всегда ставишь себя выше всех. Ты не можешь позволить себе опуститься до общего уровня, даже если это уровень твоих друзей. Ты самый настоящий высокомерный сноб!

Пока она говорила, вспышка боли, которую Кэрри замечала и раньше, исказила черты Джейка. Но это быстро прошло и сменилось выражением, которое она не могла истолковать. Ее гнев мгновенно улетучился. Кэрри ждала. Джейк вздохнул.

– Думай что хочешь, – еле слышно прошептал он.

Поединок завершился. Джейк отступил. Но Кэрри была не готова к такому финалу.

– У меня не укладывается в голове, как американец может по доброй воле отправиться на войну, если он, конечно, не патологический убийца.

– Я ведь тебе говорил, почему они туда попадают. У них нет выбора.

– Ни один человек в здравом уме не смирится с таким выбором, не захочет убивать себе подобных.

Кэрри принимала это как нечто само собой разумеющееся. Эта концепция была очень распространена и живуча в студенческих кампусах семидесятых годов: убийство противоречит законам природы. Если некий индивид намерен вас убить, следует поговорить с ним по-человечески, по-братски – и он поймет. Если грабитель приставил пистолет к вашему виску и потребует кошелек или жизнь, эта концепция с полной уверенностью в успехе рекомендовала предложить грабителю половину ваших денег, чтобы потом расстаться с ним друзьями.

Кэрри от души была готова подписаться под этой теорией, поскольку она совпадала с ее собственным представлением о доброте как основе жизни.

– Ты просто ничего не понимаешь, – неохотно произнес Джейк.

Ему так не хотелось разрушать мир добрых фантазий Кэрри. Он неизбежно рухнет сам, когда Кэрри повзрослеет и волей-неволей познакомится с обратной стороной жизни.

– А ты понимаешь?

– Да.

– Почему? – не отступала Кэрри, которая никогда еще так не разговаривала с Джейком, она вообще стеснялась с ним разговаривать.

– Я там был, – помолчав, неохотно ответил Джейк.

– Где?

В голосе Кэрри прозвучала тревога: неужели сейчас она узнает то, чего не хотела бы знать?

– Во Вьетнаме.

– Ты там не был! – Кэрри не могла поверить услышанному. – А, понимаю, ты там был до войны.

– Я был на войне. Участвовал в ней.

– Как специалист? – быстро предположила она.

– Как солдат.

Сердце у Джейка заколотилось. Теперь это стало неизбежным. Неизбежно разрушительным для них обоих. Он поклялся никому ничего не рассказывать. Джейк почти убедил себя в том, что то была часть не его, а чьей-то жизни. Чепуха, это часть именно его и только его жизни, теперь и навсегда. Ни забыть о ней, ни исключить ее из прошлого ему не удастся – слишком сумеречную тень она отбрасывает на его настоящее.

– Но ты не воевал! – Кэрри почти умоляла. – Ты никогда никого не убивал!

Джейк молчал. Ему нечего было сказать.

Кэрри задрожала, потом ее вдруг передернуло, и она вскрикнула:

– Я тебе не верю! Это неправда. Только не ты!

Она тряхнула головой и вдруг зашаталась. Джейк поспешил ее обнять обеими руками. Подвел к своей кровати, усадил и сам сел рядом с ней и снова обнял, сначала очень легко и даже неуверенно, а потом, когда она прижала мокрое от слез лицо к его груди, смелее и крепче.

Он нежно гладил ее по голове своей сильной, твердой ладонью, а Кэрри тем временем обуревали мучительные сомнения и беспорядочные мысли. Это руки убийцы, думала она. Сколько мужчин он убил? Сколько женщин? Детей? Убивали ли эти руки, что так ласково ее гладят? Она чувствовала, как он целует ее волосы, крепко прижимаясь к ним мягкими губами, и бормочет: «Кэролайн, дорогая, не плачь. Мне очень жаль. Пожалуйста, не плачь».

Нежность его прикосновений, неожиданная мягкость губ, еле слышный шепот спутали все мысли Кэрри и возбудили в ней еще неизведанное страстное желание. Слабое подобие этого чувства она испытала во время первой встречи с Джейком, но сейчас происходило нечто совсем иное. Она хотела, чтобы он к ней прикасался, целовал ее, обнимал. Она повернулась лицом к Джейку и в его глазах прочла те же чувства.

Их губы встретились, и Кэрри обволокло тепло его тела. Джейк притянул ее к себе. Она вспомнила позже – смутно, однако уверенно, – что у него было что-то не в порядке с ногой. Когда она прижалась к его теплому, живому телу, какая-то его часть казалась холодной, безжизненной. Тогда она почти не обратила на это внимания, но потом, вспоминая, недоуменно испытывала смутную тревогу.

Они пролежали одетые на кровати Джейка несколько часов. Целовались, обнимались, но и только – как бы по молчаливому уговору. Стоило Джейку чуть-чуть от нее отодвинуться, как к Кэрри возвращались все ее ужасные мысли и она начинала тихонько плакать. Джейк поцелуями осушал ее слезы, целовал в губы – и ужасы исчезали. Усталая и растерянная, Кэрри наконец уснула в объятиях Джейка.

Джейк услышал, как отворилась входная дверь, и быстро вскочил с постели. Накрыл Кэрри одеялом и шепнул: «Оставайся здесь».

Меган, Стефан и Майкл стояли в общей комнате, раскрасневшиеся от солнца, спиртного и весело возбужденные.

– Кэрри так и не приходила?

– Приходила. Она до сих пор здесь. Думаю, спит на моей кровати. Она плохо себя почувствовала. Я предложил ей отдохнуть, прежде чем отправляться на митинг.

– С ней все в порядке? – озабоченно спросил Майкл.

– В полном. – Это сказала сама Кэрри. Она стояла в дверях, завернувшись в одеяло. – Я себя чувствую гораздо лучше. Вздремнула на славу.

– Вы оба пропустили великолепное… – начал было Стефан, но Кэрри его перебила:

– Беда невелика. Наверстаем в следующий раз. А я, пожалуй, вернусь в общежитие. Надо позаниматься. – Она стянула с себя одеяло, сложила и отдала Джейку: – Спасибо.

Не сказав больше ни слова и даже не взглянув на Майкла, она вышла из комнаты. Она спешила уйти от всех. Проходя мимо письменного стола Джейка, она заметила, что письмо, явно написанное женщиной, начиналось словами: «Мой дорогой Джейк…»