Текст книги "Ты - моя тайна"
Автор книги: Кэтрин Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Глава 18
Хьюстон, Техас, август 1974 года
Кэрри ждала появления Джейка. Она вежливо разговаривала с матерью лучшей школьной подруги Бет. Эта женщина была в числе двухсот гостей – близких друзей семьи, – приглашенных на прием на открытом воздухе. По случаю бракосочетания Стефана и Бет именитые граждане Хьюстона целую неделю закатывали приемы один пышнее другого: на каждом последующем угощение было еще изысканнее, наряды еще дороже и гости еще избраннее, нежели на предыдущем. Кульминацией торжеств должна была стать уже через два дня сама свадьба.
Кэрри находилась в Хьюстоне четыре дня и пока не слишком устала от чудесных приемов. Порой в вихре празднества она почти забывала, что отмечают они самую большую ошибку из всех, какие когда-либо совершал ее брат, и, главное, непоправимую. Стефан выглядел счастливым, спокойным, безмятежным. Казалось, он очень доволен своим разумным, с его точки зрения, шагом. Окружающие считали его и Бет прекрасной парой, но это лишь потому, что никто, кроме родителей Кэрри и Стефана, не видел ее брата рядом с Меган.
Сердце у Кэрри забилось сильнее при виде Джейка. Он пересек идеально ухоженную лужайку, направляясь к Стефану, который встретил его с бурной радостью. Они немного поговорили, потом Стефан в ответ на вопрос Джейка кивнул, огляделся и, обнаружив Кэрри, поманил ее к себе. Она извинилась перед собеседницей и пошла к брату и Джейку. До этой минуты никто не знал, приедет ли Джейк. Никто не говорил с ним с того январского вечера. Он не писал Кэрри более полугода. Она получила только длинное письмо из Гонконга, посланное три дня спустя после его телефонного звонка из Сан-Франциско. А потом ничего. Кэрри часами беспокойно думала о Джейке. В безопасности ли он? Не случилось ли с ним несчастья? Здоров ли он? Увидит ли она его снова? Не влюбился ли он?
Она не видела его целых два года.
– Джейк, как мы все рады, что ты здесь!
Она вежливо протянула ему руку, а ей так хотелось броситься к нему в объятия! Но не теперь, когда на Джейка устремлено столько глаз. Может, позже…
– Я тоже этому рад.
– Где ты был? – спросил Стефан.
– Я был за восемнадцать часов лета отсюда. Вы должны простить реактивный лайнер за небольшое опоздание, – улыбнулся Джейк.
Кэрри подумала, что он так и не сказал им, где был. И не скажет.
– Вы не хотели бы подняться к себе в комнату и немного отдохнуть? – спросила мать Бет.
– Нет, благодарю вас. После стольких часов сидения в самолете я предпочел бы погулять по вашему великолепному саду. Кэролайн, вы не хотели бы составить мне компанию?
– С удовольствием, – спокойно ответила Кэрри.
Быть может, темные круги под глазами и тревожное выражение лица – всего лишь от переутомления после долгого перелета? Она сразу это заметила, несмотря на весьма импозантный вид Джейка, который привлек внимание многих гостей, едва он появился на лужайке.
– Ты выглядишь восхитительно, – шепнул он ей, когда они отошли на некоторое расстояние.
Кэрри и сама знала, что выглядит недурно. Новая работа придала ей уверенности в себе. Рыжевато-золотистые волосы мягкими волнами падали ей на плечи, а голубое шелковое платье для коктейля оттеняло цвет глаз. На шее у нее, как всегда, было золотое ожерелье, подаренное Джейком.
Он захватил с собой открытую бутылку шампанского и два хрустальных бокала. Они медленно уходили прочь от собравшихся через розарий и дальше, к лесу. Прошли уже около двух миль, когда в жарком и влажном августовском воздухе раздались раскаты грома. Минут через двадцать на горячую землю упали первые тяжелые капли дождя. Начиналась гроза.
– Добро пожаловать в Хьюстон! – засмеялась Кэрри, но тут же сообразила, что через несколько минут они промокнут до нитки и продрогнут в мокрой одежде.
Они ушли слишком далеко от большого дома, чтобы добежать туда до начала ливня. Кроме того, Кэрри ни разу не видела, чтобы Джейк бегал, точно так же, как не видела его в шортах.
Кэрри вспомнила о коттедже в саду. Пока они с Джейком бесцельно брели по парку, она не обращала внимания на окрестности, но дождь вынудил отвлечься от раздумий, и она сообразила, что во время прогулки с Бет та показала ей домик для гостей.
– Я подумала, что Джейку и Меган будет приятно пожить именно здесь, – сказала Бет и добавила: – Если они приедут.
Кэрри подавила негодование по поводу сказанного Бет и тона, каким она это сказала. Вообще зачем сделали такую глупость – пригласили Меган! Кэрри была поражена небрежным намеком Бет на то, что Джейк и Меган – любовники. Откуда она узнала? Очень просто: Бет весьма наблюдательна. Откуда узнала Кэрри? Тоже очень просто: когда кого-то любишь, а у него есть другая, ты это замечаешь, и тебе больно. Кэрри надеялась, что Бет не расскажет об этом Стефану. Не станет его расстраивать.
– Тут поблизости есть домик для гостей. Кажется, вон там, за деревьями.
Коттедж был не заперт; с тех пор как Кэрри побывала здесь два дня назад, его приготовили к приему гостей. Во всех комнатах – букеты свежих роз, в ванной аккуратные стопки чистых полотенец, в камине уложены дрова, на подносе в гостиной стоят напитки и стаканы. Очевидно, Бет велела все подготовить – на всякий случай.
– Это немного напоминает мне дом в Сан-Грегорио.
Дом Джейка, любовное гнездышко Стефана и Меган. А также, наверное, Джейка и Меган, подумалось Кэрри.
– Только немного. Там был настоящий деревенский дом, а этот коттедж – дорогая стилизация под стражу.
– Тот домик мне очень нравился. Сейчас там кто-нибудь живет?
– Не знаю. Я его продал, – безразлично ответил Джейк, словно вместе с домом он продал и воспоминания.
Кэрри вздрогнула – оттого, что намокшая одежда холодила тело, и от старых, все еще болезненных воспоминаний о том, как Джейк возвел вокруг себя непреодолимую стену. Что он сказал тогда в январе? Мне надо с тобой поговорить.
– Я, пожалуй, разожгу огонь. А тебе лучше снять одежду. Я налью нам выпить. Что-нибудь покрепче шампанского. Что бы ты предпочла?
– Бренди.
– Знаешь ли, это миф, что бренди согревает, – улыбнувшись, заметил Джейк, наливая порядочную порцию бренди в бокал.
У Кэрри уже немножко кружилась голова от выпитого шампанского и оттого, что она наедине с Джейком, но тем не менее она сделала большой глоток бренди и вопреки утверждению Джейка ей стало тепло и спокойно.
Джейк налил себе большой стакан бурбона.
– Ты дрожишь. Здесь наверняка есть одеяла или еще что-нибудь в этом роде.
Кэрри нашла в шкафу в спальне одеяла и два махровых халата, совершенно одинаковых. Она переоделась в халат; он едва доходил ей до колен. Джейку он придется до середины бедра.
Когда она вернулась в гостиную, Джейк, по-прежнему в своем костюме-тройке, стоял у огня. Кэрри протянула ему второй халат.
– Тебе он будет короток, но вполне сойдет.
Зачем она это делает? Поддразнивает его, в очередной раз пытаясь проникнуть в его тайну.
Джейк взял у нее халат и пожал плечами.
– Моя одежда почти высохла, пока я стоял у огня.
Кэрри взглянула на его совсем еще мокрый костюм – ее огорчила откровенная ложь Джейка. Она присела на диван. Она так надеялась, что на этот раз им удастся поговорить откровенно. Джейк и сам этого хотел. Правда, более полугода назад. С того времени что-то произошло. Между ними встала новая тайна.
Она сделала еще глоток бренди. Новая волна тепла и уверенности в себе ее согрела, но вместе с уверенностью пришла злость. Она сидит, закутанная в нелепый банный халат, потому что Джейк велел ей снять мокрое платье, а сам он и не подумал переодеться из-за своей тайны.
– Я знаю о твоей ноге, – заговорила она и заметила, как сразу напряглось лицо Джейка. – То есть знаю, что с ней что-то неладно. Мне никто об этом не говорил, но за все годы нашего знакомства я ни разу не видела, чтобы ты бегал, не видела тебя в шортах. Иногда ты прихрамываешь. И еще… – Она умолкла.
– Что же еще?
– Еще… – Кэрри сделала глубокий вздох. Воспоминание было очень интимным, но ведь это их общее воспоминание. – Я кое-что почувствовала в тот день, когда так глупо расшумелась по поводу антивоенного митинга.
«Когда ты меня обнял и поцеловал», – добавила она про себя.
Кэрри смотрела на него широко распахнутыми глазами. Она не хотела говорить Джейку, сколько раз бессонными ночами она строила самые ужасные предположения о его недуге. Саркома, из-за которой ему отняли ногу… Все последние месяцы она страшилась, что опухоль дала метастазы. В легкие, потому что Джейк теперь то и дело покашливает. Она боялась, что он умирает.
Он прочитал в ее взгляде невысказанную тревогу и разозлился на себя за то, что ей приходится за него тревожиться.
– Кэролайн, нога у меня искалечена. С детства, из-за несчастного случая. Выглядит безобразно, да и работает неважно. Однако… – Он подошел к ней и ласково коснулся ее щеки. – Однако это не смертельно.
Он с горечью улыбнулся. Меньше всего он хотел, чтобы именно Кэрри узнала правду о его ноге, пока он сам не решится ей рассказать. Но она заметила, да, Кэрри должна была заметить. И встревожилась понапрасну.
– Тогда сними свой мокрый костюм, – прошептала она, и это был вызов: докажи, что мне не о чем беспокоиться.
Джейк налил себе еще бурбона, добавил бренди в стакан Кэрри и вышел из комнаты. Кэрри подготовила себя к тому, что увидит нечто безобразное, но когда и вправду увидела ногу Джейка, это ее ошеломило. Она нахмурила брови.
– Это не несчастный случай в детстве.
Даже в разгар войны в таких случаях освобождали от военной службы. Джейк не прошел бы комиссию.
– Нет.
– Это случилось во Вьетнаме?
– Да.
– Расскажи.
– Нет.
– Господи, Джейк, ведь я взрослая женщина. Не крошка Кэрри, которую любой ценой надо уберечь от жестокой правды жизни. Я устала от нашей половинчатой дружбы, в которой столько притворства. Как ты можешь позволять людям тебя любить и платить им за это ложью и скрытностью?
– Может быть, – очень медленно и задумчиво заговорил Джейк, – я просто боюсь, что если люди, которые меня любят, узнают, какой я на самом деле, они перестанут меня любить.
– Это глупо и совсем по-детски.
«Кэрри, Кэрри, вспомни, как ты ужаснулась, узнав, что я был во Вьетнаме!»
– А может, я просто не хочу, чтобы меня любили.
– Тем хуже. Это еще глупее.
Джейк усмехнулся:
– Слишком много бурбона, Кэролайн. И слишком много воспоминаний. – Он посмотрел на нее, и Кэрри в который раз заметила промелькнувшее на его лице страдальческое выражение. – Что ж, если это так много для тебя значит, если ты чувствуешь, что не поймешь меня, не узнав моего прошлого, я тебе все расскажу.
– Начинай.
Кэрри забилась в угол дивана, как ребенок, готовый слушать любимую сказку. Она была убеждена, что все знает наперед: пресыщенный отпрыск богатой семьи, скучающий, легкоранимый, возможно, сильно переживающий неудачный школьный роман, бежит на войну. Бежит в поисках придуманных им самим приключений, а все это оборачивается бедой – тяжелым ранением, утратой иллюзий и горечью. Такая история вполне объясняет угрюмость и отчужденность Джейка.
Но он рассказал ей совсем другую историю. Правдивую. Рассказал о своем детстве, об изнуренных тяжелой жизнью родителях, о безымянных братьях и сестрах, о своей неграмотности, о безнадежности. Ту самую историю, которую когда-то рассказывал Джулии, только теперь она звучала гораздо красноречивее и эмоциональнее.
– Сколько у тебя братьев и сестер?
– Я не помню.
– Ты не возвращался туда?
– Нет! Зачем?
В самом деле, подумала Кэрри, зачем? Чтобы увидеть могилы родителей? Попытаться найти общий язык с братьями и сестрами, которые не поймут ни его слов, ни его жизни? Нет, ему незачем туда возвращаться. Но как он попал сюда?
Джейк все понял по ее глазам и продолжил. Он рассказал о своем знакомстве с Джулией, смягчив подробности их первой встречи: водитель в этом варианте был только ранен, убийца схвачен и арестован. Говорил, как Джулия согласилась учить его читать, писать и правильно говорить. Рассказал правду и о злосчастном уик-энде – почему он вернулся в казарму, почему пошел в бой, в котором был ранен шрапнелью.
– И ты решил, что случившееся с тобой – наказание за ваши с Джулией чувства? – предположила Кэрри.
– Я раздумывал над этим. Собственно говоря, мы обсуждали эту версию. Но кто наказывал меня за грех? Фрэнк? Посылая предполагаемого любовника своей жены на верную смерть? Нет, это исключено. Бог? Но Господь, можно сказать, отрекся от Вьетнама задолго до того сражения. Нет, то, что произошло со мной, необъяснимо.
Джейк рассказал Кэрри о газовой гангрене, о годе, проведенном в клинике, о мучительном лечении и о тщательном и строгом обучении, которым руководила Джулия.
– Джулия была безжалостна в стремлении дать мне образование, – сказал Джейк, и в его голосе прозвучала глубокая нежность. – Мы успели многое. Я получил диплом об окончании средней школы и поступил в Стэнфорд…
Он несколько минут просидел молча, погруженный в свои мысли. Потом пожал плечами и повернулся к Кэрри.
– Ну вот. Остальное ты знаешь.
Нет, она еще многого не знала и понимала это. Но скорбная исповедь стоила Джейку большого напряжения – лицо у него было совершенно измученное. Он сообщил ей лишь голые факты своего прошлого, без их нравственной или просто эмоциональной оценки. Так сказать, одни наметки.
– Ты продолжаешь встречаться с Фрэнком и Джулией? – спросила Кэрри самым невинным тоном.
– Фрэнк умер, когда я учился на втором курсе, – ответил Джейк и, помедлив, добавил медленно и раздельно: – Он оставил мне половину своего состояния.
Его голос дрогнул, и стало ясно, что деньги для него мало что значат. Истинным наследием Фрэнка были и оставались его любовь к приемному сыну и гордость за него.
– Что касается Джулии, – продолжал Джейк твердо и чуть насмешливо, – то она, как обычно, пребывает в состоянии междубрачия. Но я постоянно думаю о том, сколько терпения она проявила, пытаясь чему-то меня научить.
– Пытаясь? Боже милостивый, Джейк, она добилась успеха. Это, должно быть, замечательная женщина.
– Замечательная. Только избалованная. Порой неприятная. Но замечательная, это так.
– Но ведь она все свое время отдавала тебе! – запротестовала Кэрри. – Это настоящая самоотверженность.
Она тут же вообразила самоотверженную, наивную, ласковую женщину, полную материнских чувств.
– Это был величайший проект в жизни Джулии. Потребовались весь ее талант и энергия. То был тяжкий труд, но Джулии льстило оказаться в положении Пигмалиона, ощутить себя творцом, способным создать человека.
– Идеального человека? В полном соответствии с ее воображением? – спросила Кэрри, которую немного позабавили слова Джейка – странная смесь любви, гордости и неприятия.
– Не думаю! – Джейк рассмеялся. – Но ей нравилось, что я выгляжу респектабельно и могу ходить. Моя любовь к театру, литературе и музыке врожденная, как и у нее. А поскольку Фрэнк не любил искусства, я стал спутником Джулии. Идеалом человека и мужчины был для нее Фрэнк.
– Ей, должно быть, тебя не хватает. До сих пор не хватает, – повторила Кэрри, воодушевленная выпитым бренди.
– В ее кругу образованных людей хоть отбавляй. Если Джулии кого и не хватает, так того неграмотного, чувственного, диковатого семнадцатилетнего изгоя, которого она подцепила во Вьетнаме. Но его больше нет.
Нет, Джейк ошибается, подумала Кэрри. Тот юноша скрывается под покровом культуры, образования, внешней элегантности, он живет в глубине его души.
Через несколько минут Джейк, пошевелив дрова в камине, подошел к окну.
– Дождь кончился, – произнес он самым обычным, будничным тоном, повернулся и посмотрел на Кэрри, которая, дрожа, съежилась под одеялом и казалась ему неимоверно маленькой и хрупкой.
– Ты замерзла? Дать тебе второе одеяло?
– Нет, не надо, мне тепло.
Она и в самом деле дрожала не от холода, а от того, что сильнее, чем прежде, ощутила свою непричастность к жизни Джейка. Она никогда еще так его не хотела. Им ведь довелось не часто общаться: несколько обедов, несколько писем, несколько прикосновений, два поцелуя. Ничего существенного. Ничего, подумала Кэрри, что можно было бы соизмерить с годами, проведенными им с Джулией. Ничего, что можно было бы сопоставить с чувствами, которые Джейк испытывал к Джулии и Фрэнку.
В жизни Джейка были и есть люди, которых он глубоко любит, с которыми старается встречаться. Кэрри не из их числа. Джейк никогда ей не лгал; она сама себя обманывала. Кэрри безуспешно попыталась сдержать слезы.
– Кэролайн, что с тобой?
Он сел рядом, ласковый, встревоженный, каким мог быть брат, Стефан.
– Ничего, – прошептала она. – Ничего серьезного. Просто глупость.
Она попыталась улыбнуться, но слезы не унимались.
– Господи, Кэролайн, чем я вызвал твои слезы?
– Я сама виновата, Джейк. Я просто глупая девчонка.
– Вряд ли это так, – с нежностью проговорил он.
И поцеловал ее. Вовсе не братским поцелуем. Поцелуем возлюбленного – жарким, требовательным, нежным, бесконечным. Кэрри закрыла глаза. Минуту или час, или целую жизнь длился этот поцелуй, а когда он кончился, оба лежали на диване в объятиях друг друга, скромно и целомудренно закутанные в свои халаты. Джейк посмотрел на Кэрри и ласково провел пальцем по ее щеке и вокруг рта.
Взгляд у него был задумчивый, любящий, но тревожный.
«Он хочет мне что-то сказать, – подумала Кэрри, замирая в ожидании. – Он пытается принять решение».
Джейк молча привлек ее к себе, прижался к ней всем телом. И почувствовал биение ее сильного молодого сердца. Точно так же билось другое молодое сердце, но умирающее. Сердце камбоджийского капитана. Джейк попытался прогнать эту мысль и сосредоточиться на Кэрри, на их будущем.
– Возьми меня, Джейк, – шепнула Кэрри.
Она вдруг ощутила, как напряглось его тело и на секунду остановилось дыхание. Сердце Кэрри все так же сильно билось у самой его груди. И с каждым ударом ощутимее оживало воспоминание о той жизни, которую он недавно отнял. «Нет, ты не можешь ею овладеть. Ты ее недостоин».
– Нет!
Он высвободился и сел на край дивана.
– Нет? – удивленно спросила Кэрри слабым голосом, словно не поверив услышанному. Она отодвинулась в угол дивана и посмотрела на Джейка совершенно беспомощным взглядом, но почти тотчас же вскипела от негодования: – Что значили твои письма, Джейк? Что значила открытка из Амстердама? Почему ты мне позвонил и сказал, что тебе нужно со мной поговорить, что у тебя есть для меня какая-то вещь? Все это было ложью, Джейк?
Странность их взаимоотношений не укладывалась у Кэрри в голове. Джейк писал ей все эти слова, он подарил ей ожерелье. И он ее поцеловал. Быть может, он сознательно вводил ее в заблуждение? Или что-то изменилось?
– Нет, – ответил Джейк, и за этим коротким словом последовала долгая пауза. – У меня была одна вещь для тебя, но ее у меня украли.
Невероятная горечь прозвучала у него в голосе. Украли гораздо больше, чем кольцо. Украли его надежды и мечты.
– Украли? – словно эхо откликнулась Кэрри.
– Все изменилось, Кэролайн. Но я никогда тебе не лгал и не хотел причинить боль.
Джейк вышел из комнаты и вскоре вернулся уже в костюме. Он подождал, пока оденется Кэрри. Они молча шли по сырому лесу. Небо было серое, плоское и унылое. От нагретой земли поднимался пар. Аромат влажных после дождя роз стоял в вечернем воздухе.
Кэрри пыталась разобраться в своих чувствах, в нелепой смеси гнева, унижения и раскаяния. И еще ненависти, которой ее научили несколько лет назад Джейк и Меган.
– Мне очень жаль, Кэролайн, – нарушил молчание Джейк, когда они подошли к дому.
– Не стоит сожалений! – отрезала она, и ее слова прозвучали как выстрел.
Джейк не произнес больше ни слова.
Во время грозы гости укрылись в доме, но с тех пор прошло уже несколько часов, и теперь почти все разъехались, однако появилась и новая гостья.
– Приехала Меган, – сообщила Бет, едва увидев Джейка и Кэрри.
Бет сама настояла на приглашении Меган, но сейчас ее слова прозвучали далеко не восторженно. Стефан впервые за всю неделю предсвадебных увеселений выглядел подавленным.
К черту эту Меган, подумала Кэрри. Как это бестактно! Но ничего не поделаешь, ее пригласили.
– Где она? – спросила Кэрри.
– Ее комната рядом с твоей. А комната Джейка в конце того же коридора. Если ты хочешь повидать Меган, то заодно можешь проводить Джейка до его комнаты. Джейк, у тебя совершенно измученный вид.
– Пустяки. Мне просто надо немного отдохнуть. Когда вы снова ждете гостей? – вежливо спросил Джейк без особого энтузиазма.
– Ужин в десять. Коктейли подадут в гостиной в девять.
Джейк кивнул и последовал за Кэрри по широкой лестнице с перилами. На пути к его комнате они должны были пройти мимо комнаты Меган.
– Меган?
– Кэрри! – Меган появилась в дверях. Кэрри была поражена тем, как прекрасно она выглядит – совсем по-прежнему. – И Джейк! Что с вами? Вы похожи на двух промокших несчастных котят. Заходите!
Меган крепко обняла Кэрри и чмокнула Джейка в щеку, несмотря на его явное сопротивление.
– Не ожидала встретить тебя здесь, Джейк. Я очень рада.
Меган долго сомневалась, стоит ли ехать на свадьбу. Но в последний момент, подогреваемая отличными отзывами о ее игре в недавно вышедшем на экраны фильме, решилась. Присутствие Джейка пришлось очень кстати.
– Я не особенно рассчитывал попасть сюда, потому что был за границей.
– И как обычно, недосягаем. Кэрри, как ты считаешь, чем занимается Джейк в этих загадочных путешествиях за тридевять земель?
Кэрри только пожала плечами. Ее это больше не касалось.
– Я, пожалуй, пойду к себе и вздремну. Мы еще увидимся, – устало произнес Джейк и ушел.
– Что это с ним?
– Наверное, устал.
– А ты? Что с тобой?
– Так, житейские неприятности. – Кэрри вымученно улыбнулась. – Вообще-то мне тоже стоит вздремнуть. Увидимся вечером.
Меган и Кэрри спускались к ужину вместе.
– Ты не рада моему приезду?
– Это зависит от того, как ты себя поведешь, – честно сказала Кэрри.
– Ты же знаешь, что меня пригласили. И я считаю, что должна была приехать. Иначе Бет решит, будто я не явилась из-за того, что она в конце концов заполучила Стефана. Эта мысль для меня просто невыносима. Она, видите ли, приобрела, а я потеряла.
– Меган! Ты не потеряла Стефана, ты его бросила! – огрызнулась Кэрри, до сих пор не простив Меган то, как она поступила со Стефаном.
– Ладно, пусть так. Теперь это дело прошлое. Я была немного удивлена, что они меня пригласили.
Онине приглашали, подумала Кэрри, это сделала Бет.
Ужин проходил в узком кругу. Кроме новобрачных, присутствовали родители Бет, родители Стефана и Кэрри, Джейк, Кэрри и Меган.
– Когда ты защищаешься? – спросил Джейк у Стефана.
– В июне будущего года.
– У тебя есть какие-то планы?
– Да, я поступаю в одну из юридических контор в Бостоне. Потом целое лето буду готовиться к получению лицензии на право заниматься адвокатской практикой.
– Фирма, в которую он поступает, лучшая в Бостоне, – с откровенной гордостью добавила Бет.
– В какой области ты собираешься практиковать? – задала вопрос Меган, стараясь говорить как можно непринужденнее.
В свое время они часто это обсуждали, сидя вечерами на крыльце домика в Сан-Грегорио и глядя, как солнце опускается в синие воды Тихого океана, или же во время неторопливого обеда в Сан-Франциско, или в постели, после любовных ласк.
– Я буду заниматься юридическим оформлением контрактов.
Стефан с вызовом посмотрел на Меган. Оба знали, что это совершенно иное решение, чем то, к которому они пришли когда-то. Стефан отказался от планов стать общественным защитником в суде, и Меган могла усмотреть в этом влияние Бет, которая убедила Стефана заняться более выгодным и престижным делом.
Однако это было неправдой. Бет поддержала бы любой выбор, сделанный Стефаном. Меган, а не Бет повлияла на его решение. Меган бросила Стефана, а он отказался от их совместных планов. За столом воцарилось неловкое молчание; в конце концов его нарушил Стефан, обратившись к Джейку:
– Джейк, ты виделся с Джулией во время этой поездки? Джулия – друг семьи Джейка, – пояснил он остальным. – Весьма богатая женщина из высшего света.
Джейк украдкой бросил взгляд на Кэрри, но та не подала виду, что имя ей знакомо. Меган слегка приподняла брови: она ничего не слышала о Джулии.
– Да, я ее видел. Она сейчас живет в Монте-Карло.
– А ты с ней знаком, Стефан? – вежливо спросила Кэрри.
– Я всего лишь однажды с ней встречался, но эта женщина незабываема, – ответил тот.
– Кстати, о незабываемом, – заговорила Меган и, подождав, пока всеобщее внимание не обратится на нее, продолжала: – Я бы охотно послушала о новом шоу Кэрри. Отзывы в прессе самые лестные, а отрывки, которые я видела, просто восхитительны.
– Я слышал, ты стала звездой, – заметил Джейк.
Кэрри на него уставилась. Откуда он знает о шоу? Ведь он был в отъезде. Кто мог ему рассказать? И внезапно ее как громом поразило. Джулия Спенсер это и есть Джулия Джейка. Та самая Джулия, которую Кэрри пригласила выступить в шоу. Красивая богатая вдова знаменитого генерала, основавшая после смерти мужа фонд реставрации архитектурных памятников. Та самая Джулия, которая вначале с охотой приняла предложение Кэрри, а в последнюю минуту от него отказалась без всяких объяснений. И Джейк, разумеется, об этом знал. Вероятно, он и отговорил Джулию выступать.
«Ненавижу тебя», – подумала Кэрри.
– Это замечательное шоу, Джейк. Кэрри в нем хозяйка и каждый раз принимает одного или двух гостей – знаменитостей, политиков, репортеров и так далее. И она просто разговаривает с ними, так, как может она одна, а они рассказывают ей о том, о чем никому другому в жизни не рассказали бы. Да, у нашей Кэрри особый дар, – с гордостью сказал Стефан.
Кэрри покраснела. Она не воспользовалась своим талантом ни в этот день, ни прежде, пытаясь добиться, чтобы Джейк рассказал о себе. Что он теперь о ней подумает? Тут она вспомнила, что это уже не важно.
– Стефан, я вовсе не торгую сплетнями!
– Разумеется, нет, в этом-то и все дело! Именно поэтому твое шоу так интересно. Оно честное, откровенное и разумное, как ты сама. Это не развлечение, а общение, вот в чем его уникальность.
– Мы по-настоящему тобой гордимся, Кэрри! – воскликнула Меган.
– Спасибо на добром слове. Если ты немного пробудешь в Нью-Йорке… – начала Кэрри, но Меган ее перебила:
– Не в этом дело, дорогая. А что касается Нью-Йорка, то у меня плохие новости. Как раз перед ужином я говорила по телефону со своим режиссером. Боюсь, мне придется лететь в Нью-Йорк первым же утренним рейсом. Нужно повторить некоторые неудавшиеся куски новой радиопостановки и сделать это до конца недели. Мне очень жаль.
Как только Меган увидела Бет и Стефана вместе, она поняла, что они счастливы. Поняла она и другое: надо уехать, потому что ей больно на них смотреть. Ей это не пришло в голову из-за того, что говорила ей Кэрри. Та, при всей своей любви к Бет, считала брак с ней Стефана большой ошибкой.
Кэрри была не права. Возможно, потому, что Бет и Стефан выглядели совершенно не так, как Стефан и Меган, когда любили друг друга. Они держались спокойно – никаких явных проявлений привязанности, никакой аффектации или восторженности. Но Меган хорошо знала Стефана, лучше всех. И как только она его увидела, то поняла, что он счастлив, искренне, до глубины души. Это было ясно и по выражению его глаз. Стефан любил.
Он любил Бет. Возможно, это не было ясно Кэрри, зато болезненно очевидно для Меган. Стефан уважал Бет и восхищался ею. И любил ее.
Меган почти сразу поняла почему. Бет очень изменилась. Чопорная южная красотка исчезла, а ее место заняла непосредственная и естественная красавица. Бет больше не нужно было скрывать свой ум. Она была любима мужчиной, который восхищался всем в своей невесте. Гордился ее красотой, ее умом, ее сексуальностью.
В другое время, в другом месте и при других обстоятельствах Меган полюбила бы эту новую Бет и восхищалась бы ею. Но не здесь. Не на торжествах по случаю свадьбы Стефана и Бет.
Меган, собираясь в дорогу, приготовилась жалеть их за ту ошибку, которую они совершают. Между Бет и братом Кэрри не может быть ничего даже отдаленно похожего на то, что было у нее со Стефаном, пусть и в прошлом. Но, увидев их вместе, она поняла, что жалеть ей некого, кроме самой себя.
Кэрри ушла к себе сразу после ужина. Села за старинный письменный стол и принялась писать – яростно и блестяще, как писала как-то однажды в ноябрьскую ночь. На этот раз никто, кроме нее, этого не прочтет. Она сохранит написанное на память, чтобы читать и перечитывать, если ей придет в голову помечтать о Джейке, о верности и честности.
Через несколько часов она услышала, как хлопнула соседняя дверь. Должно быть, вернулась Меган.
Кэрри вышла в коридор и постучалась к ней. Меган приоткрыла дверь. Она переоделась в изумрудно-зеленый шелковый халат.
– Кэрри!
– Я только хотела сказать… Мне жаль, что ты считаешь нужным уехать, но ты вправе поступать как знаешь. Я бы многое отдала, чтобы улететь тем же рейсом, что и ты.
– Зачем? Слушай, заходи. Джейк и я…
Меган распахнула дверь.
Джейк стоял у окна, его лицо было в тени. Он снял вечерний костюм и переоделся в более удобные коричневые брюки и рубашку с открытым воротом. Ситуация была ясной как день. Меган и Джейк в тайне от всех договорились встретиться наедине, из благоразумия и осторожности.
Джейк приветствовал появление Кэрри коротким кивком. Она не ответила, желая одного: как можно скорее убежать из этой комнаты.
– Я как раз рассказывала Джейку о своем шикарном жилище. Мне не удалось уговорить Кэрри переехать туда вместе со мной, – объяснила Меган, повернувшись к Джейку.
«Мне это не по карману, – подумала Кэрри. – И я люблю жить одна».
– И твоим соседом собирается стать Джейк? – спросила Кэрри так, словно того не было в комнате.
Почему бы и нет? Меган была ее соседкой, потом жила со Стефаном. Почему ей не жить теперь с Джейком?
– Нет, – ответил Джейк, глядя на Кэрри, но она отвела взгляд.
– Я хочу, чтобы он купил другую квартиру на той же крыше. Зеркальное отражение моей. Хорошо иметь соседом знакомого.
– Разве Джейк переезжает в Нью-Йорк?
Меган переводила взгляд с Джейка на Кэрри. Их враждебность была почти физически ощутимой. Что происходит?
– Я собираюсь поселиться в Нью-Йорке, – произнес Джейк без всякого выражения.
– Это замечательно, – саркастически ответила на это Кэрри и обратилась к Меган: – Нынче был долгий день. Приятно с вами пообщаться, но я очень устала. Увидимся в Нью-Йорке в ближайшее время.
Кэрри спала урывками. Через несколько часов, когда неяркий утренний свет наполнил ее комнату, Кэрри услышала, как дверь из соседней комнаты в коридор отворилась и снова захлопнулась.
