Текст книги "Ты - моя тайна"

Автор книги: Кэтрин Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)

Глава 13

Примерно через неделю после возвращения осенью в кампус Меган пробовалась на главную роль в «Кошке на раскаленной крыше» – пьесу собирались ставить в студенческом театре. Она получила эту роль, напряженную, требующую полной эмоциональной отдачи. К тому же Меган в этой пьесе могла опробовать заимствованный у Бет южный выговор. В свободное время она устраивала гнездышко для себя и Стефана, для их долгой совместной жизни. Она повесила белые с голубым занавески на окна, застелила постель шотландским пледом, посадила в ящики для цветов маленькие кустики азалий, а между ними – незабудки.

– Незабудки? – спросил Стефан, увидев это красивое нововведение Меган.

И тогда она поведала ему о маленькой испуганной и одинокой пятилетней девочке, которая придумала для себя собственный мир – мир цветов, где королевский трон занимали незабудки. Пока она говорила, Стефан ласково держал ее за руку и смотрел ей в глаза.

– Это ты моя незабудка. Драгоценная незабудка, навсегда – тихонько произнес он, когда Меган кончила свой рассказ.

Влюбленные сидели на крыльце домика в Сан-Грегорио, глядя на безбрежный океан, озаренный осенним солнцем. Внизу на пляже молодая мать играла в пятнашки с двумя детьми. Стефан и Меган смотрели, как ребятишки резвятся на теплом песке, слышали их веселый смех и радостные крики.

– Какие прелестные дети, – сказала Меган. – Такие счастливые, свободные и беззаботные. Такими должны быть и наши дети.

– Наши дети? – спросил Стефан, сделав ударение на первом слове.

Меган повернулась к нему, ее голубые глаза засверкали.

– Да! Наши прекрасные малыши. – Она вдруг умолкла, заметив на лице у Стефана легкую тень тревоги. – Ведь ты хочешь, чтобы у нас были дети?

– Наверное. Да, разумеется. Когда-нибудь. – Он произнес это медленно и задумчиво, потом поднес руку Меган к губам и добавил: – Но пока все, чего я хочу, это ты. Только ты, Незабудка.

В ноябре у Меган начались ужасные головные боли. Стефан ей твердил, что она переутомляется. Но даже во время отдыха боли не оставляли ее в покое. Беспокойство Стефана росло, и он наконец обратился за помощью к Джейку.

– Она не хочет идти к врачу, а я боюсь, что с ней что-то серьезное.

– Возможно, она тоже этого боится, – предположил Джейк, зная о страхе Меган перед смертью.

– Может, ты с ней поговоришь? У нас по этому поводу всегда споры.

– Разумеется, поговорю.

Джейк проконсультировался у невропатолога в клинике Пало-Альто. Описал симптомы и договорился о приеме. Потом он пригласил Меган в полдень на чашку кофе. Они встретились у входа в Дом союза студентов.

– Давай прокатимся куда-нибудь. У меня машина.

Меган не удивилась. Они с Джейком проводили много времени вне кампуса и всегда радовались возможности куда-то поехать. Джейк привез ее прямиком в клинику и припарковал машину на стоянке. Меган моментально все поняла и вжалась в спинку сиденья.

– Вы со Стефаном два чертовых лживых копа, вот кто вы такие!

– Меган, не говори чепухи, это не игрушки. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы устроить для тебя консультацию. К этому врачу записываются за несколько месяцев вперед.

– Стефан знает, что ты это сделал?

– Нет. Он просто попросил меня о помощи. Я понимал, что если сообщить все тебе, ты улизнешь.

– Я улизну прямо сейчас.

– Не будь ребенком. И не смей делать из меня дурака.

Джейк никогда раньше ею не командовал. Меган стало ясно, что выбора у нее нет. Она медленно открыла дверцу машины.

– Ты ублюдок!

Головные боли у Меган прошли в течение месяца после визита к врачу. Она никому не рассказывала, почему они исчезли, и только повторяла, что все это чепуха, ничего серьезного. Улучшение было столь очевидным, что все поверили: да, с Меган все хорошо, никаких неприятностей.

В декабре, за день до того, как Стефан получил извещение о зачислении на юридический факультет Гарварда, они с Меган объявили о помолвке. Свадьбу наметили на июнь; она должна была состояться на другой день после получения Стефаном диплома. Подружка невесты – Кэрри, шафер жениха – Джейк.

– Везде только белые розы и незабудки! – объявила Меган за ленчем на следующий день после помолвки. – Кэрри, нам с тобой придется позаботиться о платьях. Давай прямо сейчас составим список гостей. Так, прикинем. Ваша семья, моя семья, семья Джейка.

– Семья Джейка?

– Разумеется. Думаю, к выпуску они уж наверняка приедут!

– Верно. Я тоже так считаю.

– И само собой, Айен и Маргарет. – Меган очень хотела видеть на свадьбе режиссера Айена Найта с женой, ведь они, по существу, стали для нее второй семьей. – Я уверена, они прилетят из Коннектикута.

– А Бет?

– Нет, ни в коем случае! Да она и не придет. Ведь ей до сих пор кажется, что я увела у нее Стефана. Не понимает, что он никогда ей не принадлежал.

Это было правдой. Кэрри все труднее становилось дружить одновременно с Бет и Меган. Бет и слышать не хотела о Меган и Стефане. Кэрри надеялась, что извещение о свадьбе ее утихомирит, однако оно только подлило масла в огонь.

– Бедный Стефан! – со злобой произнесла Бет и добавила убежденно: – Свадьбы не будет.

– Она непременно состоится, Бет! Они по-настоящему любят друг друга. Мне бы так хотелось, чтобы ты примирилась с неизбежностью!

– Меган любит только себя. Ей нравится играть в любовь со Стефаном, но это ей скоро приестся, Кэрри. Задолго до июня.

По молчаливому уговору Бет и Джон встречались дважды в неделю. Бет пила чай со льдом, Джон поглощал комплексный обед, и они без конца говорили, говорили о компьютерах, науке, аэронавтике. Никогда о личном, хотя Джон время от времени пытался что-то узнать о Бет.

– На днях я сделал одно интересное открытие.

– Ну?

– Я видел твою фотографию в прошлогоднем альбоме новичков.

– О, – только и произнесла Бет без малейшего интереса.

– От красавицы с Юга до… – Джон запнулся – в самом деле, до чего? Неприступной и агрессивной красотки-вамп?

– До девушки-ковбоя, – закончила за него Бет.

– Вряд ли. Но все равно, почему такая перемена?

– Чтобы избежать назойливого внимания, это ясно! – Бет даже удивилась. – Чтобы мужчины оставили меня в покое.

– Если это и срабатывает, то не из-за внешности. Ты отлично умеешь выразить… – Он снова запнулся, не уверенный в том, как далеко может зайти в выборе подходящего определения.

– Презрение? – предложила Бет.

– Вот именно. Ты никому не даешь шанса.

– Это неверно. Я не даю шанса кому попало. В основном люди так тривиальны. Самовлюбленные пошляки. Я таких не люблю. А ты, Джон, относишься ко всем, вероятно, так же критически, как и я.

– Не отрицаю.

Бет хотела сказать что-то еще, но внезапно в глазах у нее появилось выражение, которое испугало Джона, хотя относилось не к нему: она смотрела в окно на шедшую мимо пару. Красивый черноволосый мужчина и очаровательная женщина с золотыми волосами держались за руки, о чем-то весело разговаривали и смеялись. Джон их не знал, однако, наблюдая за Бет, понял, что она, с ее блестящим умом и острым языком, невероятно способная и все понимающая, глубоко ранена. И рана была свежая, еще открытая. Возможно, вообще неизлечимая.

Бет вздохнула и опустила глаза.

– Если бы взгляд мог убивать, – заговорил Джон, – эти двое давно бы канули в Лету.

– Нет. – Бет с трудом улыбнулась. – У меня иная цель. Только один из них стал бы историей.

Джон ждал, что она скажет больше. Он не хотел ее торопить, но прождал слишком долго. Бет посмотрела на часы:

– Мне пора.

Каждые две недели Джейк возил Кэрри обедать в Сан-Франциско. Им было легко и весело вдвоем. Кэрри отказалась от попыток узнать прошлое Джейка. Ей не хотелось разрушить их растущую дружбу. Ей достаточно быть с ним вместе. На его условиях.

Условия были такие: ни объятий, ни поцелуев – разве что братские. Запретные темы: прошлое Джейка, будущее Джейка, сам Джейк. Темы дозволенные: все что угодно о Кэрри. Ходит ли она на свидания? – Кет. – Почему? – Никто не нравится. К тому же занята. – Пишет ли что-то? – Да. – Хотела бы, чтобы он прочитал написанное ею? – Нет.

От Джулии приходили письма. Джейк их выбрасывал, не распечатывая. Однажды вечером в феврале, когда он собирался пойти за Кэрри и уехать с ней в Сан-Франциско, принесли телеграмму.

«Жан-Филип проводит пасхальные каникулы со своими детьми. Я не могу их видеть. Приезжай на виллу, прошу тебя. С любовью, Джулия».

Джейк скатал желтую бумажку в тугой шарик и сердито швырнул на пол. К общежитию Кэрри он подъехал в полной ярости. Она открыла дверь сразу же, едва он постучал. Она так и сияла свежестью и чистотой, была счастлива его видеть, рада быть с ним.

– Бет дома? – спросил он.

– Нет. Джейк, что случилось?

Кэрри отступила в комнату; Джейк последовал за ней и закрыл дверь.

– Да ничего хорошего. Мы не сможем поехать сегодня, Кэролайн. Произошло нечто неприятное. – Говоря это, он держался за ручку двери.

– Ты не заболел? – спросила она неуверенно и грустно – несмотря на разочарование, она о нем беспокоилась.

Джейку было невыносимо на нее смотреть.

– Я здоров. Прости меня. Я должен разобраться в этом сегодня. Не гожусь в собеседники, пока не разберусь.

Джейку хотелось поскорее уйти. Было ужасно видеть боль на лице Кэрри.

– Ты же знаешь, что я твой друг. Расскажи мне, в чем дело, вдруг я сумею тебе помочь?

Велико было искушение рассказать ей обо всем. Об адюльтере, который начался бы в Сайгоне, если бы его не ранило. Об адюльтере, о котором он думал сейчас. Это самое худшее – ведь он серьезно думает о том, чтобы уехать к Джулии и побыть с ней, пока ее муж проводит время со своими детьми.

Он думал рассказать Кэрри о том, какой он на самом деле. Избавить обоих от беды, к которой приведет их безнадежная дружба. Прекратить эти отношения. Потому что Кэрри никогда не поймет. Она узнает о нем всю правду и отвернется от него.

И все будет кончено.

Джейк молчал. Он не осмеливался ей рассказать. Боялся с ней расстаться.

Почти час Джейк ехал куда глаза глядят, потом свернул на дорогу к Сан-Грегорио. Впервые в жизни он нуждался в совете. Он хотел рассказать Стефану о Вьетнаме, о Джулии и Кэрри. Сам он не мог разобраться в собственных чувствах.

Он постучал в дверь.

– Кто там?

– Это я, Джейк.

Меган тотчас открыла дверь. Лицо у нее было красное, глаза опухли от слез. От нее пахло виски.

– Где Стефан? – спросил Джейк, делая вид, что не замечает подавленного состояния Меган.

– В Бостоне, подыскивает для нас жилье и должен встретиться кое с кем по поводу работы на лето.

– Черт побери!

– А что у тебя стряслось?

– Да ничего такого, что нельзя поправить с помощью виски. А у тебя что? – небрежно спросил он.

У него не было настроения расспрашивать Меган о ее неприятностях. Он налил себе полный стакан виски и поднес к губам. Они взглянули друг на друга и выпили. Меган вдруг захихикала:

– Ненавижу тебя. Ты такой задавака!

– Я тоже тебя ненавижу. – Джейк улыбнулся.

– Был ли ты когда-нибудь настолько поглощен кем-то, что боялся потерять самого себя?

– Может, и был, – серьезно ответил Джейк. Может, был раньше, а может, поглощен и сейчас. – Мне думается, ты переживаешь обычную предсвадебную лихорадку. Поделись со мной, Меган, тебе станет легче.

Это не было похоже на обычные театральные штучки Меган. Это явно что-то другое.

– Я не могу!

– Ладно. Приятно было с тобой повидаться, – сказал он и встал, собираясь уходить.

Меган встала перед дверью и, когда он попытался пройти, поцеловала его. Джейк ответил на поцелуй.

– Займись со мной любовью, Джейк. Как в прежние времена.

– О чем ты, Меган! Ты выходишь замуж за моего лучшего друга.

– Это не имеет отношения к Стефану. Совсем другое! Это не в счет.

– Не в счет?

– Да. Я вовсе не изменяю Стефану.

– В самом деле? По чьим же это правилам?

– Ни по чьим, по самым простым.

По правилам Меган. Может быть, по правилам Джейка. Разумеется, по правилам Джулии. Но не по правилам Стефана. Или Кэрри.

Меган заплакала.

– Я понимаю. Это просто…

– Просто с тобой что-то творится… В чем дело, Меган? Что-то не так?

Меган затрясла головой:

– Я не могу тебе сказать. Не сейчас. Но я так устала и изнервничалась!

– Тебе нужно выспаться. Утром ты все увидишь в ином свете.

Джейк думал о телеграмме, которую пошлет утром Джулии: «Нет. Даже через миллион лет». Он направил машину к Лагунита-Холлу. Было уже за полночь. Джейк просто хотел проехать мимо.

В комнате у Кэрри горел свет. Джейк остановил машину и вышел; он улыбался, собирая в горсть мелкие камешки, которые потом очень осторожно и аккуратно бросил в окошко комнаты Кэрри на втором этаже. Свет погас, и Джейк увидел ее силуэт за стеклом.

Через несколько минут она вышла к нему. Для второкурсников времена «комендантского часа» давно миновали. Кэрри выскользнула через пожарный выход, в котором уже несколько лет назад без ведома администрации отключили сигнализацию. На Кэрри были мешковатые синие джинсы, напоминавшие о ее прежних габаритах, и спортивный свитер. Значит, она сидела за письменным столом.

– Я заехал, чтобы извиниться.

– Не стоит, – довольно холодно произнесла Кэрри.

– Я получил телеграмму от друга, который просил меня сделать то, что я считал неправильным.

– Но тебе хотелось это сделать.

– Пожалуй. – Джейк вздохнул. – Мне пришлось крепко подумать.

– И ты решил проблему?

– Да. За мной обед.

– Ты мне ничего не должен.

– Ты будешь свободна сегодня вечером?

– Нет. Как раз об этом я собиралась тебе сказать. Я организовала университетскую теннисную команду. Начиная с этого уик-энда мы станем ездить в другие учебные заведения на побережье или принимать у себя их команды. Таким образом, все уик-энды у меня будут заняты.

Джейк не знал, что сказать. Явно, что Кэрри провела вечер, принимая решение. Она больше не хотела с ним встречаться. Он не вправе винить ее за это. И тем не менее решение, которое принял он сам – не ехать к Джулии, не быть с Меган, – вселяло надежду, что, возможно, когда-нибудь он и Кэрри…

– Холодно и поздно. Я иду к себе, – сказала Кэрри, не глядя на Джейка.

– Слишком поздно, – прошептал он, а потом произнес вслед уходящей девушке: – Береги себя, Кэролайн.

Кэрри, заливаясь слезами, поспешила в свою комнату.

– Ты помнишь, прошлой осенью я тебе говорил, что собираюсь стать миллионером?

– Мульти! – поправила Бет.

Джон усмехнулся. Разумеется, она помнила. Бет ничего не пропускала мимо ушей и все запоминала. Так уж был устроен ее ум.

– Ладно, я готов тебе рассказать о своей идее, чтобы узнать твое мнение. Твое откровенное мнение.

Холодные карие глаза Бет расширились в изумлении.

– Ох, прости, я и забыл, что нет нужды напоминать тебе о подобных вещах. Честность и прямота во всех случаях жизни. У меня здесь все подробно изложено, а общий смысл вот какой…

Персональные компьютеры для дома, компьютеры для мелких предприятий, компьютеры обучающие, может быть, даже игровые компьютеры.

– Портативные компьютеры, Джон? Которые можно легко перемещать? – спросила Бет с любопытством, но без малейшего скепсиса.

– Да. Послушай, Бет. Мы уже живем в век компьютеров – ты, я, наука и техника, крупные предприятия. Но через пять, десять, двадцать лет компьютеры будут повсюду. Они станут нужны любому предприятию, любому человеку. Это будет огромное промышленное производство.

– Но кто сможет работать на этих маленьких компьютерах? – В голосе Бет прозвучал на этот раз привычный для нее скептицизм.

– Бет, ну ты просто интеллектуальный сноб! Я… мы… можем производить компьютеры, удобные в пользовании. Мы создадим программы. Различные типы программ для любых нужд – планирования бюджета, сбора информации, записывания текстов, расчетов. Интеллектуалы придумают программы, простые, ясные и четкие инструкции и заработают на этом кучу денег.

– А кто будет производить компьютеры?

– Это серьезная проблема. Самое лучшее – иметь собственную компанию. Ведь если я обращусь с этой идеей в «Ксерокс», ИБМ или «Меморекс», пусть даже я ее запатентую, они мне заплатят за идею, а потом сами сделают на ней миллионы. Поэтому я написал бизнес-план, чтобы попытаться заинтересовать проектом инвесторов, которые еще не заняты в компьютерном бизнесе. У меня есть список имен. Беда в том, что когда ты излагаешь кому-то свою идею, хотя бы в самом общем плане, то рискуешь, что тебя попросту обкрадут, не важно, есть у тебя патент или нет. К тому же я скорее всего не единственный, кто до этого додумался. Держу пари, что крупные компании уже над этим работают.

– Не знаю. Но перспектива прекрасная.

Бет замолчала, ее большие глаза слегка сузились. Это означало, что она о чем-то размышляет, – Джон нередко замечал у нее такое выражение, которое обычно предшествовало озарению.

– А ты знаешь людей, умеющих делать компьютеры?

– Я сам сумел бы его сделать.

– Сколько это может стоить? Какую сумму ты рассчитываешь получить от инвесторов?

– У меня есть расчеты. Предварительная подготовка, процесс производства, маркетинг. Все это ориентировочно. Но если бы я мог сделать один запатентованный компьютер и потом продать… Это обошлось бы не слишком дорого. Это, конечно, еще не собственная компания, но…

Джон был обескуражен. Бет откликнулась совсем иначе, нежели он надеялся. Он хотел, чтобы она одобрила идею, а она, просматривая его проект, над составлением которого он провел годы, дольше всего изучала страницу с расчетом затрат.

– Я не думаю, что ты должен довольствоваться меньшим, чем собственная компания, – сказала она наконец. – И считаю, что твоя смета неоправданно занижена. Тебе нужна по крайней мере сотня тысяч, чтобы дело пошло.

У Джона упало сердце. Его потолок составлял двадцать пять тысяч, да и на это он почти не надеялся. Он пожал плечами и хотел было забрать у Бет свои расчеты, свою золотую мечту. Она не отдала.

– Это единственный экземпляр?

– Да!

– Могу я взять его с собой?

– Зачем?

– Чтобы ознакомиться поподробнее.

– Не думаю, что это изменит твою точку зрения. Я объяснил тебе смысл своей идеи, но на тебя это не произвело особого впечатления.

– Возможно, ты никогда раньше не видел меня под впечатлением. Я считаю, что это самая сенсационная идея из всех, о которых я слышала. Я просто не хочу, чтобы ты ее потерял, чтобы у тебя ее украли. Мы должны быть очень осторожны. Говорил ты об этом кому-нибудь еще?

– Нет.

– Хорошо. Дай слово, что не обратишься ни к одному инвестору до тех пор, пока я не изучу все это досконально.

– Не беспокойся. Это действительно единственный экземпляр.

Он гадал, можно ли ей верить, но Бет уже знала достаточно, чтобы при желании похитить идею.

Спустя три недели Бет пришла в кафе. Она не упоминала о проспекте и не вернула его. К тому же она пропустила четыре дня занятий, что было совсем не в ее духе. Она стояла в дверях, пока Джон не подошел к ней.

Он увидел, что глаза у нее блестят, и улыбнулся, заинтригованный и одновременно обрадованный тем, что снова ее видит.

– Как дела?

– Ты лучше скажи, как ты назовешь свою компанию?

– Что?

Джон почти ничего не расслышал из-за музыки.

– Ты мог бы уйти отсюда пораньше? Лучше прямо сейчас. Мне нужно с тобой поговорить.

– Подожди здесь.

За четыре года Джон не пропустил ни одного рабочего дня и не отпрашивался пораньше даже в дни экзаменов. Хозяин, увидев Бет, узнал в ней загадочную прошлогоднюю собеседницу Джона, и согласно кивнул:

– Ладно, малыш. Сегодня дела идут вяло.

– Что произошло, Бет? – возбужденно спросил Джон.

– Надо поговорить без свидетелей. Где ты живешь?

Они были знакомы уже более полугода, но Бет не имела понятия, где он живет и с кем.

– В коттедже садовника при доме профессора Фрэнклина.

– Еще кто-нибудь там живет?

– Только моя жена и наш трехлетний ребенок.

– О, а я и не знала, что ты женат. – Бет помолчала и пожала плечами. – Думаю, твоей жене тоже следует об этом узнать. Можем мы отправиться туда прямо сейчас?

Джон кивнул, удивленный и немного задетый: Бет совершенно равнодушно отнеслась к его упоминанию о жене и ребенке. В полном молчании они подъехали к крохотному однокомнатному коттеджу, который Джон арендовал за гроши. Свет не горел, даже на крыльце он был выключен.

– Они, должно быть, спят, – прошептала Бет, потихоньку закрывая дверцу машины.

– Кто?

– Твоя жена и ребенок.

– Да нет у меня ни жены, ни ребенка, Бет.

– Зачем же ты соврал?

– Зачем, зачем! Зачем ты играешь в игры?

– Я не играю. А чего ради ты этим занимаешься?

Джон впустил ее в маленькую неприбранную комнатку. К одной из стен был придвинут матрац на ножках. Джон поспешно прикрыл дешевым покрывалом старые мятые простыни. Книги и журналы валялись повсюду на полу, громоздились на грубых фанерных полках. Ни телефона, ни телевизора, ни стереосистемы.

Бет обратила внимание на беспорядок, но гораздо больше ее поразила вопиющая бедность. Она припомнила реакцию Джона на те пятьсот долларов, которые она ему в свое время дала. Ничего удивительного! Как же он воспримет ее сегодняшнее предложение?

Бет огляделась, куда бы присесть. Кроме старого потрепанного кресла из алюминиевых трубок и пластика, небрежно задвинутого под заляпанный кухонный стол, заваленный книгами и бумагами, в комнате не было другой мебели.

Бет поставила свой портфель на пол и достала проект Джона, а также обычный скоросшиватель и бутылку шампанского.

– Мы должны все это вместе просмотреть.

Джон показал на матрац:

– Это по совместительству диван.

– Прекрасно. Вот твой проект. А вот пространный юридический документ, который позволит тебе получить сто тысяч долларов и основать собственную компьютерную компанию… А это шампанское, чтобы отпраздновать такое событие и мой двадцать первый день рождения.

У Джона дрожали руки, когда он листал контракт. В нем было восемнадцать машинописных страниц. Он даже не пытался его прочесть, но, листая, видел два имени, которыми пестрел текст: свое и Бет.

– Я не понимаю, Бет.

– Со дня моего совершеннолетия я имею полное право распоряжаться наследством, оставленным мне умершим дедушкой. Я решила использовать его часть, чтобы поддержать новую, пока еще безымянную, компьютерную компанию, главой которой станешь ты. Если она будет процветать, ты вернешь мне долг без всяких процентов. Мой адвокат чуть не умер от изумления, составляя этот документ, зато твой был весьма рад.

– Мой адвокат?

– Я знала, что у тебя нет своего адвоката, и поэтому наняла его для тебя. Во всяком случае, мы скорее партнеры, чем должник и заимодавец, и будем делить прибыль. Если… то есть когда ты разбогатеешь, разбогатею и я. Думаю, это справедливо.

– Справедливо! Я просто не могу поверить. Бет, это полностью твоя заслуга.

– Нет, это сделал ты. Хотя я не намерена быть бессловесным партнером.

– Я и не хочу, чтобы ты была таким! Я нуждаюсь в твоих идеях. Ты видишь вон ту кучу бумаг? – Джон показал на опасно накренившуюся стопу папок и листков. – Все это чертежи, наброски схем, идеи программ.

– А как все-таки насчет названия компании?

– Я не заходил так далеко.

– В контракте это единственный пробел, который мы должны заполнить. И подписаться.

Джон некоторое время молча смотрел на контракт, не читая его; потом сказал очень тихо:

– Видишь ли, я и знать не знал, что у тебя есть деньги.

– Понимаю. Во всяком случае, от этого выигрываем мы оба.

– А что, если дело не выгорит?

– Такого не может быть. Но даже если это случится, я, разумеется, разозлюсь на тебя, но никакого возмещения не потребую. – Бет улыбнулась такой редкой на ее лице прекрасной улыбкой. – У тебя теперь есть по-настоящему умный и проницательный юрист.

– Просто не верится!

Ему хотелось до нее дотронуться, обнять, поцеловать. Ему и прежде этого хотелось, но даже теперь это было невозможно.

– Давай откроем шампанское, – слегка покраснев, предложила Бет, – прочитаем контракт и подпишем его. Папа и мои брокеры звонят каждый день, уговаривают меня пересмотреть решение и вложить деньги в нефтяные акции.

Бет ушла, оставив Джону подписанный контракт.

– Подумай о названии и поскорее его впиши.

На следующее утро на семинаре Джон передал Бет записку:

«Заседание правления фирмы «Компьютеры Бет-Стар» состоится сегодня вечером в здании Союза студентов.

Джон Тейлор, президент».

– Не смей! – прошипела Бет через всю комнату.

Джон улыбнулся и одними губами произнес слова: «Слишком поздно».