Текст книги "Ты - моя тайна"

Автор книги: Кэтрин Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Через несколько минут Джейк отодвинулся и посмотрел на Кэрри. На ее щеках, таких нежных и гладких, появился слабый румянец; длинные пряди светлых волос выбились из высокой прически и упали на шею; глаза сверкали.

– Нам, пожалуй, надо войти в ресторан, – пробормотал он. – В этих шикарных заведениях не любят, когда клиенты надолго задерживаются на стоянке.

Пока Кэрри в туалетной комнате приводила в порядок прическу, Джейк заказал коктейли с шампанским.

– Думаю, тебе это понравится.

– А я думаю, что ресторан может лишиться лицензии на продажу спиртного.

– Господи, тебе все еще двадцать?

– Двадцать один исполнится в сентябре.

– Тогда позволь тебе пожелать счастливого дня рождения.

– А где ты будешь в сентябре?

– Вероятно, снова на Ближнем Востоке, в Саудовской Аравии.

– Это там ты купил мне ожерелье? – Кэрри потрогала его подарок кончиками пальцев. Ожерелье было на месте. – Что же ты там будешь делать?

– Консультировать тех, кто в этом нуждается. Различные компании нуждаются в разного рода консультациях.

– И ты будешь то и дело уезжать? Надолго?

– Когда как. Моя первая поездка продолжалась две недели, а на следующую уйдет от шести месяцев до года.

– До года? Ты можешь уехать на целый год? – Сердце у Кэрри упало – когда же она теперь вновь его увидит? Через год, чтобы разок где-нибудь пообедать… – Просто не могу поверить. Мне будет не хватать… наших обедов.

– Я тоже буду по тебе скучать. Но думаю, с желающими с тобой пообедать проблем не возникнет. И каждый из них захочет на тебе жениться.

– Жениться!

– Ну да. Только будь осторожна, не подцепи кого-нибудь вроде меня. – Джейк сделался серьезным. Он явно хотел дать ей понять, что их поцелуй ничего не значит. – Забудь обо мне. Как Меган о Стефане.

– А почему?

– Потому что я не создан для семейной жизни. Очень беспокойный. И ненадежный.

Джейк старался говорить беззаботно, но продолжал гнуть свою линию.

– Я тоже не создана для семейной жизни, – сказала Кэрри, потом заглянула Джейку прямо в его глубокие голубые глаза и добавила: – Но если и решусь выйти за кого-нибудь, он должен быть таким, как ты.

Джейк задумчиво посмотрел на нее. Если бы это было возможно… Когда-нибудь, в далеком будущем, как в его мечте. Он нежно коснулся щеки Кэрри.

– Тогда очень удачно, что ты не создана для семейной жизни. Но когда я закрываю глаза, то вижу, как ты живешь в деревенском имении, окруженная чудесными счастливыми ребятишками, пишешь романы и ухаживаешь за своими выставочными розами.

– А чем занимается мой муж?

– Восхищается тобой.

– И ты не видишь меня среди профессиональных теннисистов?

– Нет, но не потому, что ты на это не способна.

– А среди журналистов?

– Тоже нет и тоже не потому, что ты на это не способна.

– Майкл говорит, что он может найти для меня работу в Нью-Йорке, когда я окончу университет. В сфере журналистики.

– Я и не думал, что ты до сих пор поддерживаешь с ним отношения.

– Он всегда с интересом относился к моим писаниям.

– И к тебе самой.

Кэрри прищурилась. Какое Джейку до этого дело?

– Он все еще хочет жениться на мне, говорит о браке. Как это сочетается с антуражем деревенского имения?

– Никак. Мне нравится Майкл, но…

Кэрри подождала. Но Джейк так и не добавил, что она заслуживает лучшего.

– Мне он тоже нравится, но не настолько, чтобы выйти за него замуж. Даже будь я создана для семейной жизни.

Джейк улыбнулся. Он почувствовал облегчение. Может, просто знать ничего не хотел о человеке, который мечтает жениться на Кэрри.

Когда они вернулись, Стефан сидел в гостиной. Ему не приходило в голову, что им хочется побыть наедине. Кэрри понимала, что Джейк больше ни за что не поцелует ее. Было ясно, что Стефану необходимо поговорить с Джейком. Кэрри пригляделась к обоим. И тот и другой явно сильно устали.

– Я, пожалуй, пойду спать. Сегодня был длинный день, – сказала она и добавила мягко, обращаясь к Джейку: – Спасибо за ожерелье. – Она чмокнула в щеку Стефана, потом Джейка, шепнув ему: – Желаю удачи в твоих консультациях.

Через несколько часов она проснулась и посмотрела на часы: половина шестого. Послышался шум мотора, и Кэрри подошла к окну. Это уезжал Джейк. На полгода или даже на год. Она дотронулась до своего драгоценного ожерелья, которое так и не сняла на ночь. Это память. И напоминание.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Глава 16

Стэнфорд, Калифорния, сентябрь 1972 года

На предпоследнем курсе Бет и Кэрри решили жить вместе. Это решение было продиктовано скорее инерцией, нежели сознательным выбором. Бет было безразлично, где жить. Она решила получить диплом в конце курса и уйти в «Бет-Стар». В это лето она оставалась в Пало-Альто и вместе с Джоном готовилась к открытию компании. Три месяца она не вспоминала ни о Стефане, ни о Меган. Она торжествовала минувшей весной, когда свадьба была отложена, но примолкла, узнав о переносе торжества на осень. Новости, привезенные Кэрри осенью из Бостона, натолкнули Бет на мысль о еще одном проекте.

– Когда же свадьба? – вяло спросила она у Кэрри.

– Свадьбы не будет, Бет. Ты была права, – печально ответила Кэрри.

Последние два месяца она наблюдала, как ее брат сохнет от одиночества и тоски, как он работает словно одержимый. Он исхудал, редко улыбался и был очень подавлен. Его гнев утих и сменился жалостью. Кэрри знала, что он предпринимал безуспешные попытки отыскать Меган.

– Что?

– Не будет свадьбы. Ты была права. Меган отреклась от Стефана.

– Почему?

– Без всякой видимой причины. Может, это каприз. Ты это предвидела, Бет. Ты всегда ей не доверяла, а я ее защищала. Ты оказалась права.

– Как Стефан?

– Он в отчаянии. Меня приводит в ярость то, что она с ним сделала.

– Он уже приступил к занятиям на юридическом факультете?

– На этой неделе. Это все, что у него осталось.

– У тебя есть его адрес? Я хотела бы ему написать.

Кэрри заколебалась. Она знала, как Бет относится к Стефану. Ведь именно она, Кэрри, считала их подходящей парой. Некоторое время так оно и было. Однако убедившись, что брат поглощен любовью к Меган, она поняла, что его отношения с Бет не были по-настоящему серьезными. Кэрри знала, как Бет ненавидит Меган.

– Ладно, я дам тебе адрес. Только учти: ни одного плохого слова о Меган и никаких «я тебя предупреждала». Он к этому не готов.

– Я вовсе не собираюсь на него нападать! Я его друг. Мне очень жаль, что Меган так его ранила.

После этого разговора Бет удалилась к себе, заперла дверь и села на кровать. Она должна была все обдумать и составить план.

Вначале, невероятно взбудораженная услышанным, Бет не могла сосредоточиться. Стефан свободен. Доступен. Разумеется, не сейчас, строго напомнила она себе. Он должен это пережить. Но в конечном итоге он, ее Стефан, снова будет с ней.

Однако через некоторое время Бет заставила свой дисциплинированный ум сосредоточиться на главном. Она привыкла долгими часами систематически отыскивать решения сложных и запутанных математических задач. Она была мастером терпеливо, взвешенно, логично находить необходимый ответ. Она должна и сейчас пустить в ход эти свои способности и подавить почти непреодолимое желание немедленно поехать к Стефану. Надо думать, думать и думать… пока она не придумает то, что должно сработать.

Она неподвижно просидела на кровати до рассвета. И придумала четкий план.

Он сработает, рассуждала она, лежа в постели, но не в состоянии заснуть от возбуждения даже под утро, после долгой бессонной ночи. Самое главное – время. Она должна ждать и запастись терпением. Она была рада, что Кэрри не дала ей телефон Стефана в Бостоне.

В эту осень Кэрри занималась теннисом и сочинительством. Как и предсказывал Джейк, ее интерес к теннису мало-помалу угасал, и она почти полностью сосредоточилась на творчестве. В конце лета она поговорила с Майклом. Он ее убеждал перебраться в Нью-Йорк. Сам он ушел из газеты и работал на телевидении. Был убежден, что найдет и для нее работу. По примеру Бет Кэрри решила получить диплом в конце предпоследнего курса. Кампус казался совсем пустым без Стефана, Джейка и Меган. Кэрри хотелось поскорее заняться собственной карьерой.

В день своего совершеннолетия Кэрри получила поздравление по телефону от Стефана, розы от Майкла, бутылку «Курвуазье» от Бет и телеграмму от Джейка из Дамаска: «Счастливого дня рождения и счастья, Кэролайн. Неизменно преданный Джейк».

Это была первая ласточка; в последующие полтора года он пришлет ей множество телеграмм и писем, напоминая о том, что жив и здоров, что думает о ее счастье и о ней самой. Письма без обратного адреса, ни одной почтовой марки из Соединенных Штатов. Кэрри писала ему письма и прятала их в коробку из-под обуви.

Через неделю после Дня благодарения раздался телефонный звонок. Звонила дежурная из приемной.

– Кэрри, к вам гость.

Сердце у Кэрри так и запрыгало: Джейк!

– Кто это?

– Не знаю. Какая-то женщина. Попросить ее к вам подняться?

В приемной дежурили первокурсницы; за это им платили, но ни одна из девушек не принимала дежурство всерьез. Так и сегодняшняя даже не удосужилась спросить у посетительницы, как ее зовут. Кэрри знала очень немногих «женщин», и ни одна не собиралась ее навещать. Тем не менее она вышла в коридор встретить гостью. Та скоро появилась, и в ней, несомненно, было что-то знакомое, однако Кэрри окончательно узнала ее только вблизи. Это была Меган.

Она действительно выглядела как женщина, причем немолодая, усталая и больная. Походка медленная. Где та весна, когда Меган была похожа на газель, готовую умчаться прочь? Плечи опущены, исчезла горделивая прямая осанка. Некогда золотые волосы утратили блеск и казались тускло-сероватыми; они сильно поредели и были коротко острижены. Сама Меган сильно исхудала, на бледном лице лежали тени.

– Меган! – задохнувшись от волнения, только и могла вымолвить Кэрри.

Она вспомнила, как Джейк ее предупреждал, что Меган будет нуждаться в ее дружбе. И мигом забыла все свои гневные речи, все обличения и ненависть, которые хотела обрушить на Меган при встрече.

– Привет. – Даже голос сделался слабым, исчезла очаровательная хрипотца. – Я знала, что ты откажешься меня видеть, если я позвоню. Поэтому я просто пришла.

– Входи.

Кэрри подумала, что нужно предложить Меган сесть – уж очень слабой она выглядит, чтобы долго стоять на ногах.

– Что с тобой? Ты ужасно выглядишь.

– Я перенесла грипп три недели назад. Наверное, даже что-то посерьезнее, потому что меня положили в больницу и кололи антибиотики. Сейчас я уже совсем выздоровела, только выгляжу как смерть. Еду в Малибу погреться на солнышке. Я чувствую себя сносно. Между прочим, я получила роль в пьесе, которая идет в Нью-Йорке, правда, не на Бродвее. Премьера в середине января. Мне надо привести себя в порядок, чтобы через три недели начать репетировать.

– Не могу себе представить, что через три недели ты настолько поправишься, чтобы самой заботиться о себе в Нью-Йорке.

– Как раз с этим все отлично устраивается. Маргарет и Айен пригласили меня пожить у них, пока я не поправлюсь окончательно. Потом я поеду в Нью-Йорк вместе с Айеном. – Глаза у Меган слегка блеснули. – Его жена недавно родила девочку. Мы с Маргарет будем вместе выздоравливать. И играть с девчушкой.

– А что с твоими волосами?

– В больнице они свалялись, и я попросила меня остричь. Должно быть, я лежала в бреду.

– Вид у тебя ужасный.

– Если бы Стефан увидел меня такой, он, наверное, был бы рад, что мы не поженились.

Так вот ради чего она приехала. Хочет все выяснить. Узнать, что происходило после последнего ее письма.

– Ты говорила с ним, Меган?

– Нет. – Она помолчала. – Как он?

– Его сердце разбито. – Кэрри ощутила внезапный гнев. – Как ты могла так поступить с ним?

– Я должна была это сделать. У нас все равно ничего хорошего бы не вышло.

– Но почему ты не объяснилась с ним?

– Он бы не понял…

– Это просто смешно.

– Я не могу объяснить это даже самой себе, как же объяснить ему?

– Ты встретила кого-то другого?

– Нет!

Они умолкли, сидя на кровати Кэрри.

– Ты меня ненавидишь? – заговорила наконец Меган.

– Я ненавижу то, что ты натворила.

– Ты могла бы ему позвонить и объяснить вместо меня?

– Ты мне ничего не рассказала! – Кэрри посмотрела на подругу; та выглядела угнетенной и подавленной. – Я позвоню и скажу ему, что по крайней мере ты жива. Вернее, еле жива. Ты и в самом деле надеешься поправиться?

– Да. Я уже здорова. Ты понимаешь, что и у меня разбито сердце? – сказала Меган, и слезы выступили у нее на глазах.

– Почему бы тебе не вернуться к нему? Не начать все сначала? – спросила Кэрри, вспомнив, как Джейк говорил, что Меган захочет вернуться.

– Я не могу. Слишком поздно.

Кэрри обняла ее за плечи, пугающе худые, почти бесплотные – кожа да кости.

– Пошли на ленч. Расскажешь мне о своей пьесе.

– Спасибо.

Меган сжала руку Кэрри в своей, худой и костлявой. Ничто не было прощено и забыто, но они могли общаться. Возможно, как подруги.

Джон заметил перемену в Бет. Вначале это было почти неуловимое беспокойство, но по мере приближения Рождества оно становилось все явственнее: Бет была чем-то полностью поглощена. Чем-то, совершенно не связанным с «Бет-Стар» и оттеснившим фирму на второй план.

В конце концов до него дошло, что Бет что-то задумала, но не уверена в успехе своих планов. Она явно собиралась что-то предпринять.

– Я подумываю о том, чтобы провести год в Гарварде и получить там степень по астрофизике, – объявила она небрежно как-то в декабре.

– Зачем?

– Чтобы ликвидировать все пробелы.

– Я считал, что ты стремишься попасть в Хьюстон, чтобы включиться в программу освоения космоса.

Он попытался убедить ее провести еще год в Пало-Альто и помочь ему с «Бет-Стар», но она отказалась. Намеревалась отправиться в Хьюстон, где ее уже ждала работа. Джон теперь понял, каковы ее планы, но не мог до конца в них разобраться.

– Я, разумеется, ознакомлюсь с программой. Съезжу к Кэрри в Бостон на Рождество и. заодно проверю, стоит ли заниматься аэрофизикой в Гарварде.

– По-моему, не стоит. У тебя нет никаких пробелов.

Бет очень серьезно готовилась к поездке в Бостон. Она давно уже избавилась от пышных нарядов красавицы с Юга, но ведь именно в них Стефан и увидел ее при первом знакомстве. Новую Бет он не знал.

Бет хотелось быть для него красивой. Как добиться этого, сохраняя свой нынешний облик, такой привычный и удобный теперь для нее самой? Она уже забыла, что была когда-то южной красоткой.

Стефан должен пожелать новую, изменившуюся Бет. Ей хотелось верить, что так оно и будет, и все же она нервничала. В самом начале рождественской недели она поехала в шикарный магазин и купила персикового цвета шелковое платье для коктейля – с прозрачными рукавами, подчеркнутой талией, со слегка расклешенной юбкой. Стильно, однако без оборочек, вполне в нынешнем вкусе Бет.

В самом фешенебельном салоне красоты в Хьюстоне Бет обратилась к устрашающего вида парикмахерше за советом, как ей постричься. Начались долгие препирательства, и Бет уже собиралась сбежать из салона, но тут к ней подошел стилист и молча принялся за работу. Через полчаса он создал шедевр, уложив густые темные волосы Бет легкими волнами вокруг ее аристократического лица. Прическа подчеркивала ее высокие скулы, большие карие глаза, полные алые губы и стройную белую шею.

Бет была очень довольна: все в ее вкусе, ничего искусственного, прекрасное, естественное впечатление.

Кэрри и Стефан встретили Бет в аэропорту на третий день Рождества. Кэрри знала, как Бет относится к Стефану, но понимала, что брату сейчас не до этого: он еще не оправился после истории с Меган. Бет подчеркнула, что цель ее приезда – познакомиться с гарвардской аспирантурой. Кэрри устала наблюдать, как мучается брат; ей очень хотелось, чтобы он отвлекся.

В первую минуту ни Кэрри, ни Стефан не узнали Бет. Кэрри уже привыкла видеть ее в джинсах, с беспорядочной шапкой темных кудрей, падающих на глаза. Стефан ожидал узреть волосы до плеч, аккуратно подвитые на концах, белые перчатки и жемчуга.

Но перед ними предстала сама элегантность. Бет надела юбку в складку из шерстяной шотландки, шелковую блузку и зеленый кашемировый жакет. На другом это бы выглядело как школьная форма, но Бет в такой одежде казалась женственной и привлекательной. Короткие волосы мягко обрамляли лицо, темные глаза были большими и влекущими.

Поздравляя брата и сестру с Рождеством, она отметила про себя, насколько изменился Стефан: лицо бледное, волосы сильно отросли, под глазами темные круги от бессонных ночей. Однако его улыбка придала Бет уверенности. Она решила, что ему понравилось, как она выглядит.

Кэрри очень мало виделась со своей подружкой за те пять дней, что она у них гостила. Почти не видела она и брата: впервые с июля Стефан отвлекся от мыслей о Меган. Он был заинтригован Бет с ее мягкой прелестью, острым язычком и быстрым разумом. Так было и раньше, но теперь Стефан был поражен ее умом, убедившись, что судил о нем лишь поверхностно и не знал его подлинной глубины, искусно скрываемой Бет. Теперь притворство исчезло.

Вначале, когда она расспрашивала его о юридическом факультете, Стефан отвечал отрывисто. Но любопытство Бет явно не было праздным, она проявляла искренний интерес. Что они тебе преподают? Объясняют, как строить систему доказательств, как думать, логически аргументировать?

Бет и в самом деле хотела все это знать, и Стефана радовал ее интерес. Ему, по сути, не с кем было поговорить о своих занятиях, о том, что ему нравится и что не устраивает.

Бет понравился гарвардский кампус, пульсирующий молодостью, энергией и тягой к общению. Стефан гулял с ней по дорожкам, протоптанным в снегу. Он порой прикасался к ней и коротко поцеловал на прощание. За пять дней ни разу не было упомянуто имя Меган, ни разу не зашел разговор о возможном переезде Бет в Бостон. После ее отъезда Стефан скучал несколько дней, потом к нему вернулись ночные кошмары и сны связанные с Меган. Радостные, светлые дни, проведенные с Бет, позабылись.

Бет вернулась в Стэнфорд, ничего толком не решив. Раны Стефана были еще слишком свежи. Быть может, через девять месяцев придет ее черед. А что, если он вообще не придет? А вдруг Меган решила вернуться? Последняя мысль была самой мрачной. Что, если Бет напрасно строит планы на июнь, когда она начнет работать в НАСА?

Но вдруг все сбудется и Стефан ее полюбит? Тогда игра, безусловно, стоит свеч.

Джон надеялся, что Бет вернется из Бостона в более спокойном состоянии, но оказалось совсем не так – она была возбужденной, напряженной, раздражительной. Благодаря новой прическе Джон теперь видел ее прекрасные глаза. Они были темно-карие, то сверкающие, то озабоченные, а порой мечтательные, словно она была где-то в будущем, в другом месте и с другими людьми.

«Бет-Стар» опережала намеченный график, но энтузиазм Бет угас. Было ясно, что компания будет иметь огромный, взрывной успех, на который они и рассчитывали. Бет понимала это и утверждала, что очень рада.

Однако она не делилась с Джоном своими тревогами.

Стефан изучал право с целеустремленностью и решительностью, которые могли бы напугать его однокашников, не будь он таким дружелюбным и в то же время таким печальным. Обаяние его манер и доброжелательность оставались неизменными, но он всегда держался в стороне. Вежливо отклонял приглашения на вечеринки и предложения провести уик-энд на берегу океана. Стефан, бесспорно, лучший студент на курсе, пребывал в постоянной тоске – это было очевидно всем. Но из-за чего? Из-за кого? Это оставалось его тайной.

Стефана злило, что даже спустя полгода у него начинает болеть желудок, а глаза застилает туман при мысли о Меган. Он ненавидел ее за то, что она с ним сделала, вернее, с ними обоими. Хотел ее увидеть, объясниться, попытаться понять. Кэрри ему сказала, что Меган останется у Айена и Маргарет до своего полного выздоровления. Сестра настоятельно ему советовала не ездить туда до тех пор, пока она не поправится. Тогда он стал писать Меган письма, но они возвращались нераспечатанными, словно он совершил какую-то непростительную ошибку.

Премьера пьесы, в которой играла Меган, состоялась в январе. Воскресная «Нью-Йорк таймс» посвятила полторы колонки пьесе и еще половину колонки «пленительной, талантливой, волшебной» юной звезде Меган Чейз.

Итак, она в Нью-Йорке. Здорова. Отлично играет. Час настал.

В следующую пятницу Стефан поехал в Нью-Йорк посмотреть спектакль и увидеть Меган. Она явно оправилась от болезни. Он никогда еще не видел ее такой красивой, сильной и здоровой. За последние месяцы она превратилась в зрелую женщину. Игра ее была совершенно новой, богатой оттенками, эмоциональной. Меган полностью владела сценой и зрителями. Стефан любовался ею, испытывая благоговение, гордость и грусть.

После спектакля Стефан ждал у служебного выхода. Стоял больше часа на холоде, его лицо онемело от порывов ледяного ветра. Может, он ошибся? Может, новая Меган вышла через главный вход, окруженная фанатичными поклонниками? Может, новая Меган не боится толпы, как прежняя, егоМеган?

Щелкнул дверной замок, и дверь медленно и неуверенно отворилась. Оттуда, из-за двери, улица казалась пустынной. Меган не могла заметить Стефана. Она и не заметила и сразу направилась к такси.

– Меган!

Она остановилась спиной к нему. Не обернулась, только замерла. Тогда он подошел. Она не двигалась, лишь вздохнула и закрыла лицо руками в перчатках. Плачет?

– Что? – прошептала она без гнева или любопытства. Только с изнеможением, как будто она все силы истратила на одно короткое слово. Стефан встал так, чтобы видеть ее лицо. Должно быть, это ветер выжал слезы у нее из глаз. Разумеется, ветер. Теперь она смотрела на Стефана с явной злостью. И со страхом – это тоже было очевидно.

Ему хотелось ее обнять, успокоить, утешить, но вместо этого он лишь спросил слабым голосом:

– Может, зайдем куда-нибудь выпить?

– Зачем?

– Затем, что я хочу с тобой поговорить.

– Я не могу. Сейчас… слишком поздно.

– Тогда увидимся завтра за ленчем… или за обедом.

Он не отстанет от нее, пока она не согласится, и она это знает. Они вообще хорошо изучили друг друга.

– Нет.

– Тогда сейчас, – произнес он твердо.

– Ну хорошо, сейчас, – согласилась она со вздохом.

Когда они вошли в бар, Меган успокоилась. И выбрала себе роль – друга семьи. Но у Стефана был заготовлен другой текст, и этого она боялась.

– Как твои занятия правом?

– Отлично, – ответил он с яростью: его всегда бесило, когда она начинала играть. А сейчас она играла.

– Ты добился своего. Я за тебя рада.

– Ты тоже добилась своего.

– Да. – Пауза. – Как там Кэрри?

– Я здесь не для того, чтобы говорить о Кэрри. – При этих его словах Меган отвернулась. – Скажи мне, что произошло. Скажи правду.

– Нам просто не следовало жениться. Наверное, мы недостаточно любили друг друга.

– Ты имеешь в виду, что не любила меня?

– Большинство подобных связей кратковременны. – Меган пожала плечами. – Нам было хорошо некоторое время, но потом все кончилось. Такое случается.

– Ты кого-то встретила? У тебя кто-то есть?

Меган не могла солгать. Она молча покачала головой.

– Так ответь мне по-человечески! Ведь это ты меня бросила. Прервала отношения, не потрудившись объяснить почему. Ответь мне, почему, черт побери!

– Я тебе ответила. Из этого ничего бы не вышло. Не то время, не то место. Мы были слишком молоды и честолюбивы.

– Меган, это всего лишь клише из банальной пьесы.

– За этими клише скрывается неприятная правда. Ты просто не хочешь признать, что наши отношения были неглубоким и неудачным романом.

– Они такими не были, и ты это знаешь.

Стефан рассердился и обиделся. Меган не хотела откровенности и пряталась за расхожими пошлостями.

– Извини, мне пора. – Она встала. – Спасибо, что приехал на спектакль. Тебе понравилось?

– Это было чудесно. Ты играла великолепно… Меган, не уходи!

– Я должна, Стефан, – прошептала она.

Она ушла. Стефан был слишком ошеломлен, чтобы последовать за ней. Ночным поездом он вернулся в Бостон.

По дороге к Джону Бет остановилась возле почты. Сегодня четырнадцатое февраля, Валентинов день. Об этом ей напомнил дурацкий плакат в приемной Лагунита-Холла. Надо поскорее куда-нибудь смыться!

На ее имя пришло письмо с почтовым штемпелем Кембриджа. Стефан! Изящные, ловкие пальчики Бет сделались неуклюжими. Она надорвала конверт и вынула листок. «Дорогая Бет, было бы славно, если бы в будущем году ты приехала в Бостон…» – так начиналось это короткое письмо, в котором Стефан сообщал кое-какие новости, а кончалось оно так: «Дай мне знать, приедешь ли ты и когда. Я могу тебе помочь найти квартиру и устроиться. Стефан».

Это было немного, но все же кое-что.

Бет кинулась в крошечный коттедж, который Джон пышно именовал правлением компании «Бет-Стар». Каждую неделю они с Бет проводили в домике по многу часов, сидя рядышком на бугристом матраце на ножках. Они спорили, планировали, фантазировали…

– Я уезжаю в Бостон!

Щеки у нее горели, глаза сияли, тревога и напряжение исчезли как по волшебству.

– Тебя приняли там в аспирантуру месяц назад, – спокойно заметил Джон.

Он собирался выяснить, в чем дело, но не был уверен, хочет ли это знать.

Бет рассказала ему. О Стефане. О Меган. О том, как Меган поступила со Стефаном. Рассказала о том, о чем не говорила никому.

Джон терпеливо выслушал всю историю. Она его огорчила, рассердила, но более всего встревожила.

– Я считал, что ты ненавидишь всех мужчин.

– За исключением Стефана. И тебя, – секунду помолчав, добавила Бет.

Про себя она подумала, что это касается и мужчин в НАСА.

– Ты на нем зациклилась. Ради него ты забросила все, что имело для тебя значение.

– Я потрачу год для получения степени, которая очень важна для моей научной карьеры. Вряд ли это можно считать пустой тратой времени.

– А потом ты собираешься перебраться в Хьюстон? И он уедет с тобой? Переведется туда с последнего курса юридического факультета?

– Если все удастся, я могу немного изменить мои планы.

– Ты готова на все ради тупицы, которому нет до тебя дела. Это ниже твоего достоинства, Бет. Где твоя гордость?

– Он вовсе не тупой. И ему есть до меня дело.

– Только он сам знать об этом не знает, верно? Господи, Бет, ты и в самом деле на нем зациклилась!

– Я ожидала, что ты будешь рад за меня.

– Верь я, что в конечном счете ты будешь счастлива, я бы радовался, – неестественно ровным голосом произнес Джон.

– Но ведь это вообще тебя не касается, не так ли? – холодно спросила Бет.

– Ни в малейшей степени, – вздохнул Джон.