Текст книги "Ты - моя тайна"

Автор книги: Кэтрин Стоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Глава 22

В конце второго месяца репетиций Алек пригласил Меган с ним поужинать.

– Обещаю – ни слова о работе, – сказал он.

– Отлично… если только мы сможем об этом молчать.

Меган относилась с глубоким уважением к способностям Алека как режиссера. Он неукоснительно требовал точного исполнения своих указаний, но благодаря его таланту исполнительское мастерство Меган поднялось на новый уровень.

Айен был потрясен: шедевр создавался у него на глазах. Одаренность Алека, изумительно талантливая игра Меган и блестящий текст сливались воедино. Каждый день репетиций просто потрясал. Это будет пьеса года, роль Меган станет ролью года. Алеку обеспечена репутация великолепного режиссера.

Насколько мог судить Айен, личных отношений между Алеком и Меган не возникло. Просто каждый уважал талант другого, обходилось без капризов и обид, без борьбы самолюбий. Меган понимала важность своей роли – такая выпадает на долю актрисы раз в жизни. И в их отношениях с Алеком на первом месте было дело. Вот почему Айен не мог дольше оставаться режиссером Меган. Он был слишком ей близок, слишком о ней беспокоился. Не мог жестко требовать, настаивать на своем, спорить с ней, как Алек.

Айен встревожился бы, узнай он, что у Меган и Алека свидание. До премьеры оставалась всего неделя. Спектакль был, в сущности, готов, оставалось отшлифовать детали, которые отличают обычное от великого. Зачем рисковать именно сейчас? Если бы Айен знал, он попросил бы Меган подождать со свиданием до премьеры. После несомненного огромного успеха пусть делает что вздумается.

Но Меган ничего не сказала Айену, потому что это ей казалось сущим пустяком – подумаешь, ужин с деловым партнером. Совершенно безопасная вещь, она не собирается увлечься ни Алеком, ни вообще кем бы то ни было.

Алек Мэтьюз был привлекателен: темно-каштановые волосы, глубоко посаженные темные глаза, тонкие губы, белые, как жемчуг, зубы. Движения по-кошачьи изящные, чувственные. Говорил он красивым, поставленным голосом, с легким акцентом, сохранившимся с детских лет, проведенных в Уэльсе.

За ужином Алек буквально очаровал Меган, заворожил ее и возбудил. Его чувственные, страстные глаза посылали ей совершенно открытый и неотразимый призыв. И тело Меган инстинктивно откликнулось на него. Она давно уже не испытывала ничего подобного.

Они оставили почти не тронутыми тарелки с изысканной едой и поехали к Меган. Едва они вошли, Алек ее поцеловал, притиснув к стене и прижавшись к Меган всем своим сильным телом. Поцелуй был жарким, требовательным и многообещающим. Алек запустил руки под платье Меган и еще крепче прижал ее к себе. Они целовались несколько минут.

Затем Алек неожиданно отпрянул от нее, подошел к бару и не спеша налил себе полный стакан виски. Меган он выпить не предложил. Не глядя на нее, сел на диван в гостиной.

– Иди сюда, Меган.

Голос Алека звучал грубо, он распоряжался, как на сцене. Что он затевает? Что это за игра? Меган обиделась, однако подчинилась команде.

– Снимай одежду, снимай медленно, – продолжал Алек. – А теперь покажи мне, как бы ты хотела, чтобы я тебя ласкал. Но делай это по-настоящему, не забывай, что я сразу распознаю игру.

– Отлично, Алек. – Меган деланно рассмеялась и несколько раз хлопнула в ладоши. – В следующий раз как я услышу, что ищут актера на роль сексуального психопата, я порекомендую тебя. Ты великолепно справишься. А теперь убирайся ко всем чертям!

Меган пошла к двери, но Алек в мгновение ока подскочил к ней и грубо схватил за руку.

– Я сказал – раздевайся!

– Нет! – К негодованию Меган на этот раз примешался страх. Глаза у Алека горели, губы уродливо скривились. Это была вовсе не игра, он вполне серьезен. – Немедленно отпусти меня, Алек!

Он сжал ее руку с такой силой, что ногти впились в тело до крови. Алек был сильным, а в ярости стал неуправляем.

– Ты сделаешь то, что я велю тебе, Меган. Я твой режиссер! – прорычал он сквозь свои ослепительно белые зубы.

– Алек, ради Бога, отпусти меня. Пожалуйста!

Он почувствовал ее страх, и это придало ему уверенности. Она сделает то, что он прикажет!

Он заставил Меган расстегнуть платье. Оно упало к ее ногам, обнажив тело. Алек одной рукой схватил ее за грудь, а другую сунул ей в промежность.

Меган сжала кулаки и замахнулась на него.

– Убирайся! – прошипела она в ярости.

– Не смей мне угрожать!

Он схватил ее платье и отшвырнул в сторону.

– Встань на колени!

– Нет!

Алек дал ей пощечину. Меган закричала. Он снова вцепился ей в руку и ударил еще раз, еще и еще…

– Прошу тебя, перестань, – зарыдала Меган.

– Ты готова сыграть сцену?

– Убирайся! Убирайся! – рыдая, повторяла Меган.

Ее выкрики разбудили Гвендолин. Собачка вбежала в гостиную, помахивая хвостом, но, увидев Алека, громко и зло залаяла.

Алек грубым пинком отшвырнул Гвендолин в угол. Собачка упала бездыханная.

Ярость Меган при виде того, что сделал Алек с собакой, придала ей силы. Она бросилась на насильника, но он только безобразно оскалился и свалил Меган на пол; потом он поставил ее на колени и, удерживая одной рукой, расстегнул брюки и выдернул из них ремень.

– Я дам тебе то, чего ты хочешь, шлюха. Открой рот!

Меган мотнула головой. Он хлестнул ее ремнем, и она вскрикнула от боли.

– Открой рот. И делай все как надо. Это твоя лучшая роль. – Алек помолчал и добавил с угрозой: – Иначе я тебя убью!

Меган подчинилась. Немного погодя он ухватил ее со злостью за волосы и откинул голову.

– Ты слишком торопишься. Помедленнее.

Эти самые слова он повторял ей много раз за день на репетициях. Слова режиссера. Гения режиссуры. Он руководил теперь ею как режиссер. И ей придется ему подчиняться. У нее нет выбора.

– Медленно, медленно. Тебе это нравится, Меган. – Голос у него стал мягким, каким был в ресторане за ужином. – Теперь быстрее.

Подчиняясь его командам, Меган думала только о том, чтобы он ее не убил.

Он кончил ей в рот, потом уложил навзничь и широко раздвинул ей ноги.

Меган понимала, что ей не справиться с противником. Джейк! Где же Джейк? Меган перед уходом ему звонила, чтобы попросить приглядеть за Гвендолин в ее отсутствие. Но она не застала Джейка дома. Но даже если он у себя, то не услышит ее криков. Стены здания слишком прочные, построены на совесть.

Внезапно Алек ухватил ее за лодыжки, согнул ей ноги в коленях и грубо втолкнул ей свою плоть в задний проход. Меган закричала от дикой боли.

– Джейк! Джейк! Помоги!

Алек накрыл ей рот ладонью.

– У тебя прекрасный защитник, Меган, – осклабился он.

Меган впилась в его ладонь зубами, почувствовала вкус крови, но Алек продолжал насиловать ее с яростью.

Кэрри легонько коснулась небритой щеки Марка. Она почти физически ощущала его напряжение и усталость, так ясно обозначившиеся у него на лице. Он не спал уже две ночи.

Две ночи ожидания и тревоги. И теперь они снова сидели в приемной отделения интенсивной терапии. Кэрри, Марк, его бывшая жена Шейла и их сын Эндрю вместе ждали новостей.

Взаимные обиды и враждебность бывших супругов отступили на задний план. Их маленькая дочка могла умереть. Врачи прилагали все старания, чтобы она выжила. Им помогала сама Бекки, крепкая и здоровая двенадцатилетняя девочка.

Такой она была до тех пор, пока не проснулась две ночи назад с сильной болью в животе. Шейла позвонила в «Скорую помощь» и Марку.

У Бекки были высокая температура, низкое кровяное давление и острый живот, как выражаются в подобных случаях врачи.

– Мы должны ее немедленно оперировать.

– Что с ней?

– Мы не узнаем, пока не проникнем во внутренние органы.

Марка ужаснуло это «проникнем». Он достаточно нагляделся на то, как «проникают» полевые хирурги во Вьетнаме. По тут речь шла о его маленькой дочке.

– В чем, по-вашему, дело? – спросил Марк.

– Острый аппендицит. Случается, что гнойный процесс с прободением брюшной полости начинается без предварительных симптомов, однако это бывает редко.

Доктор замолчал и наконец узнал Марка. «Ах вот что это за персона», – подумал он с неудовольствием. Врач знал, что пациенты, требующие особого внимания и, так сказать, управляющие собственным лечением, часто поправляются хуже, чем простые смертные.

Шейла подписала согласие на операцию: именно она была законной опекуншей дочери. В графу о возможных опасностях врач вписал слова «вероятный смертельный исход». Шейла кивнула и поставила свою подпись.

Все это происходило вчера утром. Бекки находилась на операционном столе уже четыре часа. У нее начался острый гнойный перитонит. Удалили громадное количество гноя, но жизнь девочки все еще была под угрозой.

Из операционной Бекки перевели в отделение реанимации – она была слишком слаба и лежала под капельницей.

Девочка была без сознания. Марк и Шейла стояли по обеим сторонам ее койки и держали дочь за руки – холодные, посиневшие и безжизненные.

В половине четвертого пополудни Марк вспомнил, что даже не позвонил на студию. Он поспешил связаться с Кэрри.

– Я вполне без тебя справлюсь.

– Нет, я приеду.

– Не смеши меня.

– Я должен выбраться отсюда. Нам не разрешают подолгу возле нее находиться. В основном мы сидим в приемной.

– Почему бы мне не приехать и не подождать вместе с вами, как только передача закончится?

– Хорошо. Это было бы славно.

Марк звонил вовсе не потому, что опасался за передачу. Он просто очень хотел видеть Кэрри. Оба понимали, что он не может уходить из больницы. И теперь Кэрри приедет и будет с ним рядом. Ему даже не пришлось ее просить.

При других обстоятельствах во время случайной встречи Шейла не преминула бы пустить в ход свой ядовитый язычок и пройтись насчет возраста Кэрри и соответственно возраста Марка, который Кэрри в отцы годится, ну и так далее. Но сейчас она была просто рада поддержке.

Кэрри принесла Шейле кофе, а Марку – чаю, заказала для них еду, причем сделала это так ненавязчиво, без суеты. Кэрри постаралась развлечь Эндрю: они играли в карты, в настольные игры и в слова. Кэрри жила в двух шагах от больницы, и все этим воспользовались, чтобы по очереди подремать, принять душ и вообще немного отключиться.

Именно Кэрри задавала выходившим в приемную врачам те вопросы, какие и следовало задать; в умении неназойливо обо всем разузнать и заключался ее талант.

На все вопросы Кэрри врачи отвечали терпеливо и спокойно.

Бекки снова оперировали в ночь на четверг, а потом еще раз во второй половине дня в пятницу. В десять часов вечера после четырехчасовой операции девочку вывезли из операционной. Кэрри, Марк, Шейла и Эндрю несли дежурство в крохотной комнатке рядом с реанимационным отделением.

– Ей лучше, – сказал вышедший к ним врач.

Волнение захлестнуло Марка и Шейлу, они не могли говорить. Кэрри понимала, что сейчас они не в состоянии ни о чем спросить.

– Вы считаете, что она справится? – решилась она задать главный вопрос.

– Да. – Врач снова ей улыбнулся. – Я считаю, что справится.

Кэрри и Эндрю к Бекки не пустили – только отца с матерью.

– Нам велено отправляться домой! – с торжествующим видом объявил Марк, выйдя из палаты. – Значит, Бекки и вправду лучше. Они хотят, чтобы она отдохнула и чтобы никто ее не беспокоил.

– Думаю, они также понимают, что нам всем необходимо хорошенько выспаться, – мягко заметила Кэрри. Усталость все еще была заметна во всем облике Марка, но напряжение уменьшилось. – Ты оставил им номер моего телефона?

Он кивнул.

В одиннадцать Марк уже спал в постели Кэрри.

Глава 23

В пятницу Джейк собирался провести спокойный вечер дома, но днем позвонила одна из служащих его компании и пригласила в оперу.

– У меня два билета на сегодняшний вечер. Хочешь пойти со мной?

– Разумеется.

«Аида» в «Метрополитен-опера». Это было весьма заманчиво, к тому же Джейку было приятно встретиться с Джоан Бреннер. Она была умным, проницательным, энергичным, преуспевающим юристом. Ей льстило, когда ее видели рядом с красивым и богатым мужчиной. И нравилось заниматься любовью с Джейком.

Иногда он звонил ей. Иногда звонила она. Все шло прекрасно.

Во втором акте Джейк увидел, что Джоан стало нехорошо. Он взял ее за руку. Рука была влажной. Он пригляделся к ней в полумраке театрального зала.

– Давай уйдем, – предложил он шепотом.

– В конце акта, – отозвалась она тоже шепотом, скривившись от боли.

– Ты не вытерпишь, – возразил он – до конца действия оставалось четверть часа. – Минуты через две наступит подходящий момент, тогда и выйдем.

Он проводил ее до дамской комнаты. Джоан вернулась через десять минут. Лицо у нее было бледно-зеленое, однако она пыталась улыбаться.

– Поищем врача?

– Нет. Я уверена, что это пищевое отравление. Я съела что-то за ленчем. Какая досада!

– Я отвезу тебя домой.

Джейк недолго оставался в квартире у Джоан. Убедившись, что ей лучше, он попросил ее в случае необходимости позвонить и уехал.

В четверть двенадцатого он повернул ключ в замке своего пентхауса. Закрывая за собой дверь, Джейк услышал какой-то шум. Отдаленный, короткий, но, несомненно, женский вскрик. Джейк вышел в холл между своим пентхаусом и квартирой Меган и задержал дыхание. Тишина. Он подошел к двери Меган и прислушался. Ни звука.

Джейк вернулся к себе встревоженный. Позвонил Меган, никто не ответил. Странно. Она редко выходила из дома, даже вечером по пятницам. Он набрал ее номер еще раз и долго ждал ответа, но никто так и не подошел к телефону.

Тревога не давала Джейку покоя. Уйди Меган куда-нибудь, она непременно попросила бы его присмотреть за Гвендолин. Он достал ключ от входной двери квартиры Меган из ящика кухонного шкафа. Сначала позвонил, потом постучал.

– Меган, это Джейк.

Никто не ответил на его стук.

Он вставил ключ в скважину и повернул. Дверь не открывалась. Значит, опущен ограничитель. Но Меган никогда им не пользовалась. Они жили в охраняемом доме. Собственный лифт пентхауса приводился в движение ключом с первого этажа либо при помощи кода из пентхауса.

Джейка вдруг прошиб холодный пот. Он заколотил в дверь, выкрикивая имя Меган. Есть ли у него ключик от ограничителя? Он вернулся к себе в кухню. В том же ящике валялся блестящий новенький ключик. Наверное, Меган сама положила его туда.

Джейк попытался воспользоваться ключиком, но дверь неожиданно отворилась.

– Алек!

– Добрый вечер, Джейк.

Алек выглядел как обычно и был совершенно спокоен.

– Где Меган?

– Дома.

– Вы меня слышали?

– Конечно. Мы были… м-м… заняты, – улыбнулся Алек.

– О, извини. Мне почудились крики.

Алек вновь улыбнулся – многозначительно и высокомерно. Джейку это не понравилось.

– С Меган все в порядке?

– По правде говоря, она меня сегодня разочаровала. Она это понимает и потому расстроена. Успокой ее, скажи ей, что это всего лишь репетиция. И что я позвоню ей завтра.

Алек не спеша, уверенным шагом проследовал к лифту и уехал.

Страх, охвативший Джейка раньше, не проходил. Он слышал вскрик. Он видел зловещую ухмылку Алека. Он широко распахнул тяжелую дубовую дверь.

– Меган! – окликнул он негромко.

И вдруг увидел ее. Она скорчилась на полу в гостиной. Голая, вся в синяках, в крови, сжимая в руке изорванное платье, которое Алек швырнул ей перед уходом со словами: «Оденься, шлюха, к тебе пришли». Голова запрокинута, спутанные светлые волосы закрывают лицо.

Джейк на мгновение растерялся. Что делать – броситься на помощь Меган или бежать за Алеком? Джейк знал, что если он его догонит, то убьет. Ему приходилось убивать людей, гораздо менее заслуживающих смерти. Мужчин, которые всего лишь родились в стране, воевавшей с его страной.

Джейк подошел к Меган. Он сел рядом с ней на пол и ласково до нее дотронулся. Она взглянула на него, и, несмотря на слезы и синяки, Джейк увидел в ее взгляде нечто пострашнее, чем боль, унижение или гнев: он увидел в ее глазах полную безнадежность и беспомощность.

– Он убил Гвендолин, – прошептала Меган, кивнув в ту сторону, где лежала на полу кучка золотистого меха.

Гвендолин бессильно лежала, но се грудка чуть вздрагивала при вдохе.

– Гвендолин, – позвал Джейк, и собачка еле заметно вильнула хвостом.

Джейк подошел и потрогал ее. Гвендолин вскочила. Джейк ощупал ее тельце с величайшей осторожностью, но у собачки казалось, все было в порядке. Когда он ее поднес к лежавшей на полу Меган, Гвендолин начала вырываться у него из рук. Меган ее обхватила и прижала к себе, а собачка принялась слизывать слезы с лица хозяйки.

– Он так сильно ударил ее ногой, что после этого она не двигалась.

– Собаки иногда прикидываются мертвыми из инстинкта самосохранения. Она жива и здорова. Что он с тобой сделал?

– У нее могут быть внутренние повреждения. Джейк, прошу тебя, отвези ее сегодня к ветеринару. Хорошо?

– Хорошо, если ты так хочешь, – согласился Джейк, глядя на резвившуюся по комнате собаку. – Ради Бога, скажи, что сделал с тобой Алек?

Меган молча уставилась на Джейка пустыми, безнадежными глазами.

– Милая, я считаю, что мы должны позвонить в полицию.

– Зачем? Ты подоспел вовремя.

– Он тебя изнасиловал?

– Что? Да. Но он меня не убил.

Меган бросилась в объятия Джейка, вся дрожа и всхлипывая. Он гладил ее по голове и по спине; его рука коснулась чего-то липкого – кровь. Джейк снова вспыхнул от ярости, но оставить Меган одну он не мог. И не мог убить Алека. Во многих других странах это было бы легко и просто, но, увы, не в Америке.

– Мне необходимо принять душ, – заявила Меган.

– Меган, послушай. Этот скот тебя избил и изнасиловал. Нельзя, чтобы такое сошло ему с рук. Я… мы… словом, надо позвонить в полицию. Им нужны доказательства. Чем скорее я им позвоню, тем скорее все кончится, и ты примешь душ. Согласна?

Это было все равно что разговаривать с ребенком. Меган вполне спокойно его выслушала, а потом твердо сказала:

– Нет!

– Хорошо. Можешь ты мне рассказать, что произошло?

– Зачем?

Она смотрела ему прямо в лицо, и теперь в ее взгляде наряду с безнадежностью и беспомощностью появились недоверие и подозрительность. Господи, подумал Джейк, если он вынудил ее утратить ко мне доверие, я точно его убью.

– Затем, что, наверное, стоит обсудить это.

– Нет. Я просто хочу принять душ. Я так и сделаю, а ты отвезешь Гвен к ветеринару. Когда вернешься, мы сможем поговорить.

– Меган, посмотри на нее. Она великолепно себя чувствует.

– Ты обещал!

Ее взгляд говорил: я знала, что тебе нельзя верить. Джейк огромным усилием воли подавил раздражение.

– Ладно. Договорились. Я отвезу Гвендолин к ветеринару, но не могу оставить тебя одну. Позвоню-ка я Айену. Сейчас самое время сообщить ему о том, что произошло.

– Нет! Не звони.

– Почему?

– Он на меня рассердится.

Джейк уставился на нее непонимающими глазами.

– Из-за пьесы, – пояснила Меган.

– Меган, ты рассуждаешь совершенно нелогично. Я понимаю, через что тебе пришлось пройти…

– Нет, ты не понимаешь.

– Ладно, ты права. Я не понимаю. Потому что ты мне не рассказала, – терпеливо согласился Джейк. – Во всяком случае, ты потрясена и подавлена. Я не могу оставить тебя одну. Кому ты хочешь, чтобы я позвонил?

– Кэрри, – прошептала Меган.

– Дай мне номер ее телефона, – со вздохом произнес он.

Было уже половина первого ночи. Марк схватил трубку после первого же звонка. Кэрри села на постели.

– Да? – сказал Марк.

– Марк? – слегка запнувшись, предположил Джейк.

– Да, это я.

– Марк, говорит Джейк Истон. Прошу прощения, что беспокою так поздно. Мне срочно нужно поговорить с Кэрри.

– О Бекки?

– Нет. О Меган. Кэрри дома?

Марк без объяснений передал Кэрри трубку.

– Кэролайн, это Джейк. Меган… м-м… подверглась нападению.

– Что ты сказал? Что значит нападению? Она в порядке?

– Физически да. – Джейк взглянул на Меган. Ее синяки побагровели и распухли. – Вся в синяках, но это не беда. Главное, что она очень подавлена. Убита. Даже не хочет позвонить в полицию.

– Она знает, кто это сделал?

– Да. Это Алек, режиссер ее пьесы.

– Он ее изнасиловал?

– Да. – «Я не хочу, очень не хочу впутывать тебя в это, – думал он, – поверь мне, поверь». – Она ничего мне не рассказывает и не слушает меня.

– Где вы?

– У Меган.

– Я немедленно приеду.

– Я пошлю за тобой лимузин.

Кэрри помедлила с ответом, но подумала, что так безопаснее и проще.

– Хорошо, – сказала она и повесила трубку.

– Ты одна не поедешь, – запротестовал Марк, еще не вполне очнувшийся после недолгого – всего часа полтора – и такого необходимого ему сна.

– Непременно одна, – улыбнулась ему Кэрри; он слишком устал, чтобы спорить. – За мной пришлют лимузин. Номер их телефона я оставлю на столике.

Пока ждали машину, Кэрри связалась с больницей. Состояние Бекки не вызывало тревоги.

Джейк встретил ее у двери. Он сразу заметил перемену, которая произошла с Кэрри за то время, что они не виделись после приема у Меган. Она излучала уверенность и независимость, стала строже, утратила непосредственность и естественность. В чем дело, спрашивал себя Джейк, хотя ответ был ему ясен. Дело в любви Марка, в защите, которую давала Кэрри эта любовь, в том, чего никогда не мог дать ей он, Джейк. Марк ее любил, и оттого она стала сильнее, увереннее в себе и, как ни парадоксально, независимее. Это должно было бы обрадовать Джейка, именно такой он хотел ее видеть. Но он загрустил.

Их глаза встретились. Кэрри слегка улыбнулась, но тут же отвела взгляд. Сердце у нее так и прыгало. Господи, она ужасно выглядит в старых линялых джинсах, клетчатой рубашке и свитере. Да еще причесана кое-как, под глазами темные круги от усталости и недосыпа. А Джейк кажется таким элегантным в вечернем костюме.

– У тебя все хорошо? – спросил он.

– Разумеется. Если не считать двух суток очень тяжелых переживаний, то все отлично, – ответила Кэрри и снова попыталась изобразить на лице улыбку.

– Никогда не видел тебя такой.

То была не критика, а просто констатация факта, но Кэрри внутренне вспыхнула: она не нуждается в его умозаключениях. В последние месяцы она его любила, ненавидела, пыталась понять – и очень осторожно строила доверительные и надежные отношения с Марком. Казалось, вся энергия и эмоции последних месяцев сконцентрировались в одном этом мгновении.

– Где Меган? – отрывисто спросила она Кэрри.

И увидела Меган. Та все еще сидела на полу посреди гостиной. Джейк набросил на нее голубой купальный халат, но не мог уговорить двинуться с места. Гвендолин спала рядом с хозяйкой. Меган подняла голову, и Кэрри задохнулась, увидев ее лицо. Она подбежала к подруге, взяла ее за руки и заглянула в глаза.

– О Меган, бедная моя! – только и выговорила Кэрри, и слезы хлынули у нее из глаз.

– Не плачь, Кэрри, – сказала Меган и заплакала сама.

Через несколько секунд Кэрри встала и за руки потянула Меган за собой.

– Идем. Я приготовлю чай.

Меган, не сопротивляясь, встала. Ее качнуло, однако она справилась с собой и удержалась на ногах. Пушистый кремовый ковер в том месте, где сидела Меган, стал коричнево-красным. В центре пятна чернел большой сгусток запекшейся крови.

Кэрри быстро повернулась к Джейку и выговорила одними губами: «Надо позвонить в полицию». Джейк только молча кивнул на Меган и пожал плечами, давая понять, что она на это не соглашается.

– Меган, ты посмотри, сколько крови. Откуда она? – спросила Кэрри.

Меган начала было распахивать полы халата, но что-то глубоко в ее сознании подсказало: не надо показывать Кэрри это. Она повернулась к подруге спиной и приспустила халат с плеч. Большие кровавые рубцы, подернутые тонкой корочкой запекшейся крови, покрывали хрупкую спину.

Кэрри взглянула Меган под ноги. Кровь все еще текла из нее, каждую секунду или две на ковер падала ярко-красная капля.

– У тебя месячные?

Меган медленно покачала головой:

– Подумай о другом отверстии. – Меган коротко рассмеялась. Ее смех был полон отчаяния и унижения. – Я ничуть не удивляюсь, что у меня идет кровь. У девственниц так и бывает. А я была девственницей… в том месте. – Она помолчала. – Верно, Джейк? У девственниц кровь отовсюду течет. У тебя большой сексуальный опыт. Ты должен знать.

Ее слова были полны злобной ярости, и Джейк не выдержал:

– Что это значит, Меган? Как ты смеешь…

– Меган, – мягко перебила его Кэрри, – это сделал с тобой Алек, а вовсе не Джейк. Джейк никогда не причинил бы тебе боли.

– Нет, – спокойно согласилась Меган. – Джейк всегда очень нежен.

Кэрри прикусила губу. Она не хотела, не могла слышать о сексуальных отношениях Джейка и Меган. Глядя в пол, она сказала:

– Меган не это имела в виду. Ты просто попался ей под руку.

Меган необходим доктор. Кэрри подумала о враче, с которым познакомилась на днях в больнице у Бекки. Глядя на кровавые капли, которые продолжали стекать на пол к ногам Меган, она сказала.

– Тебе необходимо показаться врачу.

– Нет!

– Ты потеряла очень много крови.

– Я приложу лед, и все обойдется, – твердо заявила Меган.

– Хорошо, давай попробуем. Но если не поможет, обратимся к врачу.

– Кстати, о врачах. Я собираюсь отвезти Гвендолин в ветеринарную клинику. Я обещал Меган это сделать.

Джейк говорил сердито. Ему очень хотелось хоть ненадолго отвязаться от них обеих.

Когда Джейк два часа спустя вернулся, Кэрри сидела в гостиной одна и пила чай. Она прикрыла пятна на ковре двумя большими полотенцами. Дверь отворилась, и Кэрри вскочила. Что, если это вернулся Алек? Из короткого сбивчивого рассказа Меган она поняла, насколько опасен этот человек.

– Как Гвендолин? – спросила Кэрри, быстро опомнившись от страха.

– Прекрасно, как ты сама видишь. Однако врач считает, что этот ублюдок все-таки сломал ей ребро. Внутренних повреждений нет… А где Меган?

– В постели. Надеюсь, что спит.

– Кровотечение остановилось?

– Да.

– И само собой, она приняла душ. Уничтожены все прямые доказательства.

– Верно. Однако ее не убедишь. Я никогда ее не видела такой упрямой. Возможно, она слишком много выпила.

– Меган вообще не пьет.

– Что? Насколько я помню, раньше она выпивала.

– Я знаю. Но она бросила с тех пор как… Давно. Несколько лет назад.

Они говорили о ее лучшей подруге, а Кэрри только сейчас узнала то, что должна была бы знать.

– Она все еще в шоке.

– Видимо. Она тебе об этом рассказала?

– Не очень подробно. Но у меня сложилось впечатление, что она больше всего боялась того, что он мог с ней сделать, не услышь ты ее крики.

– Она считает, что он мог ее убить.

– Да. Она все еще его боится. Ты думаешь, он может осуществить свою угрозу?

– Нет! Меган не привыкла к насилию. Но Алек явный извращенец и садист. Думаю, сейчас ее страхи безосновательны. Реальной угрозы нет. – Джейк помолчал, потом сказал, обращаясь скорее к самому себе: – Другое дело, оправится ли она психически. Она так много страдала.

Кэрри смотрела на него с недоверием. Страдала? Меган? Меган, золотая девушка. Все, к чему она прикасалась, обращалось в золото. Она получала любого мужчину, которого хотела. Джейка, Стефана… Она шутя сделала карьеру, играла главные роли на Бродвее, критики ее расхваливали. Это Меган причиняла многим страдания, например, Стефану, но сама никогда не знала душевных мук. До сих пор жизнь Меган была райским наслаждением.

О чем же говорил Джейк?

Текли минуты, а у Кэрри не было сил задать ему вопрос. У нее никогда не хватало энергии что-то у него выведать.

– Ты хочешь чаю?

– Нет, спасибо. Не налить ли тебе немного бурбона? – спросил он, наливая себе бренди.

– Она не собирается рассказать Айену о случившемся, – сказала Кэрри.

– Господи! Что же она намерена предпринять? Спектакль состоится? И как она думает себя вести, когда встретит Алека после всего? Как обычно?

– Она актриса.

– Ты в самом деле считаешь, что она в состоянии пройти через это? У нее же нет твоей выдержки.

– Она хочет играть в этой пьесе.

– Айен должен все знать, – твердо произнес Джейк.

– Все узнают при взгляде на ее лицо.

– Я расскажу Айену утром. – Джейк говорил твердо, принимая решение за Меган. Он взглянул на Кэрри. – Ты выглядишь совершенно измученной, Кэролайн.

– Долгий день, перешедший в ночь, – слабо улыбнулась Кэрри.

– Лимузин ждет внизу. Тебя отвезут домой. Я останусь здесь на случай, если она проснется.

Кэрри встала. Джейк проводил ее до лифта. Он хотел ее обнять, но не решился.

Вместо этого он прошептал:

– Прости меня.

Кэрри улеглась в постель рядом с Марком в половине шестого. Марк поднялся в восемь и поехал в клинику, а Кэрри спала. Он вернулся в одиннадцать. Кэрри пробудилась, когда он вошел в спальню.

– Бекки говорила со мной! – со слезами на глазах сообщил Марк.

Кэрри протянула к нему руки. Он подошел к ней.

– Я так рада, милый!

Семь месяцев назад ничто не могло бы заставить Кэрри хоть на секунду забыть о Джейке. Теперь она не думала о нем днями. А когда вспоминала, старалась поскорее прогнать эти мысли и вспыхнувшую вместе с ними боль.

Рана снова открылась с той секунды, как она увидела Джейка прошедшей ночью. Но едва Марк ее обнял, все прошло.

– Что же мы будем делать в этот прекрасный осенний день?

– Давай останемся дома.

Марк нырнул к ней в постель.

Телефон зазвонил в полдень. Меган повернулась на постели и сняла старомодную позолоченную трубку, украшенную слоновой костью.

– Привет, Меган. Это Маргарет. Мы тебя ждем. У тебя все хорошо?

Меган предполагала провести уик-энд в деревне вместе с Маргарет, Айеном и Стефани.

– Вчера вечером я очень плохо себя почувствовала и поздно заснула. Я еще в постели. Прости, Маргарет, но в этот уик-энд я никуда не смогу поехать. – При этих словах Меган подняла голову и увидела в дверях спальни Джейка.

– Расскажи Айену, – прошептал он, но Меган в ответ выразительно замотала головой.

– Мы можем тебе чем-нибудь помочь?

– Спасибо, ничего не нужно. Это всего лишь простуда. Поцелуй за меня Стефи.

Меган с задумчивым лицом медленно повесила трубку.

– Я жалею о том, что сказала тебе вчера, – обратилась она к Джейку со слезами на глазах.

– Я не понимаю, почему ты так поступила, – негромко отозвался Джейк.

– Я не соображала, что говорю.

Наступило долгое молчание. Джейк думал о том, как себя вести дальше. Понимая, насколько Меган потрясена случившимся и напугана, он в то же время сознавал, что она прежде всего актриса и бесконечно любит театр.

– Нельзя сказать, что ты была совершенно невменяема. Ведь ты сообразила, что не стоит показывать свою рану Кэрри. Почему же ты так обошлась со мной? Это было жестоко и совершенно не нужно.

Джейк не собирался ей потакать; она должна знать, что причинила ему боль.

Меган перестала плакать и серьезно взглянула на Джейка. Что ей делать, если она его потеряет? Чего ради она на него напала? Меган попыталась найти ответ:

– Я не знаю, почему я так сказала. Я была очень зла и напугана. Впервые в жизни такое со мной случилось. Я доверяла Алеку. Джейк, меня к нему очень тянуло. И я в нем ужасно ошиблась. Поэтому засомневалась в себе самой, в правильности оценок, которые даю своим друзьям.

– Даже мне?

– Вероятно. Я просто не знаю. Но я очень сожалею. Прости меня, если можешь.