Текст книги "Пепел тебя (ЛП)"
Автор книги: Кэтрин Коулс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
15
ХЭЛЛИ
Я приоткрыла дверь в спальню Лоусона, но не решилась войти. Он сказал, что можно заходить в любые комнаты, но стоило подойти к порогу его спальни, я застыла. Мысль о том, что окажусь в месте, где он спит каждую ночь, показалась слишком личной.
Глупость. Глупость. Глупость.
Я всего лишь собиралась забрать грязное белье, а не ждать мужчину в сексуальном белье. От одной этой мысли щеки вспыхнули. Мне хотелось такого с кем-то – почувствовать себя настолько в безопасности, чтобы позволить себе быть по-настоящему свободной.
Но если учесть, что сегодня меня охватила паника только от того, что мужчина попытался завести разговор, сюрпризы в виде сексуального белья мне пока не светят.
Я заставила себя переступить порог. В ту же секунду поняла, что ошиблась. Его запах окутал меня: шалфей, бергамот и что-то еще, едва уловимое и до боли знакомое.
Это ощущение было слишком приятным – хотелось остаться в нем навсегда.
Телефон завибрировал в заднем кармане, выдернув меня из потока мыслей. Доставая его, я ожидала увидеть имя Эмерсон или Адриана. Вместо этого на экране высветился Лоусон.
Я огляделась, будто искала камеру. Параноидальная часть сознания решила, что он каким-то образом знает, где я стою и о чем думаю.
Я глубоко вдохнула и провела дрожащим пальцем по экрану.
– Алло?
Получилось как вопрос, а не приветствие, будто я сомневалась, что он действительно хотел позвонить.
– Привет, Хэлли. Все в порядке?
Голос Лоусона был спокойный, ровный. Кажется, это было частью его существа – быть опорой.
Я прочистила горло.
– Да. Дети добрались до школы, а я разгребаю горы стирки.
В трубке прозвучал глубокий смешок.
– Похоже, мы могли бы держать тебя на стирке целый месяц.
Уголки губ дрогнули.
– Мне несложно. В стирке есть что-то медитативное. Если стоять над ней достаточно долго, я, может, и проблему с голодом в мире решу.
– Жду не дождусь услышать про эту нобелевскую идею.
Я услышала улыбку в его голосе. И от этого закружилась голова – это ведь я вызвала эту улыбку. Хотелось большего. Хотелось знать, что я могу заставить Лоусона улыбаться. Смеяться.
Раздался звук открывающегося и закрывающегося ящика.
– Слушай, у меня вызов по поиску и спасению.
Я застыла. Значит, кто-то пропал. Или ранен. Или хуже.
– А… – только и смогла выдохнуть.
– Не знаю, сколько это займет, поэтому могу задержаться. Ты не против остаться подольше?
Я выпрямилась, собирая волю.
– Конечно, нет. Забирай все время, какое нужно.
Все ради того, кому сейчас отчаянно нужна помощь.
Лоусон шевельнул телефоном, и послышались помехи.
– Гостевая напротив моей. Можешь лечь там, если совсем поздно вернусь.
– Хорошо. Просто… будь осторожен.
На улице ледяной холод. Я не представляла, как он будет бродить по горам ночи напролет, почти без ориентиров. Не говоря уже о дикой природе и прочих опасностях.
– Я всегда осторожен. Если будет сеть, напишу, когда поеду домой.
Я кивнула, потом вспомнила, что он меня не видит.
– Хорошо. Не волнуйся о мальчишках. Поиграем или посмотрим фильм после ужина.
– Отлично. Спасибо, Хэлли.
– Не за что.
– Поговорим позже.
– Позже, – повторила я.
Он помедлил перед тем, как повесить трубку, и в эту паузу я слышала его ровное дыхание. А потом линия оборвалась.
– Ты можешь в это поверить? – Чарли едва не подпрыгивал на кровати в своих забавных пижамах с лягушками. – Я надрал им обоим задницы!
Я прикусила губы, чтобы не рассмеяться.
– А тебе можно говорить «задница»?
Чарли виновато улыбнулся.
– Папа говорит, лучше говорить «попа».
– Тогда я считаю чертовски крутым, что ты надрал попы обоим старшим братьям.
Он расплылся в широкой улыбке.
– Ага, это круто.
Когда Люк согласился сыграть с нами в «Сорри!», я онемела от удивления. Разговориться он не любил – только перекидывался репликами с братьями, – но я замечала, как он наблюдал за мной. Будто собирал в голове кусочки какой-то головоломки. Но это было куда лучше, чем обратное.
– А когда папа придет? – спросил Чарли, возвращая меня к реальности.
Я достала телефон и посмотрела на экран, наверное, в пятидесятый раз за день.
– Не знаю. Но когда ты проснешься, он уже будет дома.
– Не всегда. Иногда они остаются на ночь в палатках.
Желудок болезненно сжался. Неужели они и правда проведут ночь в палатке при морозе и снегу?
Чарли, похоже, ничуть не волновался. Он снова начал подпрыгивать.
– Я буду работать в поиске и спасении, как папа, дяди и тетя Джи. Буду помогать тем, кто заблудился или ранен. Но я не хочу быть полицейским. Я хочу стать ученым-зоологом.
Сердце сжалось, когда я посмотрела на этого мальчишку с чистейшей душой.
– Отличный план. Но это значит, что тебе пора спать, чтобы завтра учиться как следует.
– Вот блин… – пробормотал он и шлепнулся на подушки.
Я рассмеялась, выключая свет и оставляя работать только маленький ночник-лягушку.
– Поверь, оно того стоит.
– Надеюсь.
– Спокойной ночи, Чарли. Сладких снов.
– И тебе, – пробормотал он – уже почти спал.
Я вышла и закрыла дверь. Прошла по коридору и остановилась у открытой двери Дрю. Он склонился над столом, быстро что-то записывая в тетрадь.
– Как дела? – спросила я.
Он поднял голову, коричневые волосы в полном беспорядке.
– Терпеть не могу предварительную алгебру.
Я рассмеялась.
– Понимаю. Тебе помочь? Я давно побеждала этого монстра, но, думаю, могу быстро вспомнить.
Дрю покачал головой, но ухмыльнулся.
– Не, я позвонил по видеосвязи одной из своих крошек. Она помогла.
Я прикусила щеку, чтобы не расхохотаться.
– Надеюсь, ты ее поблагодарил.
– Еще бы. Девчонки любят, когда их хвалят.
У меня приподнялись брови.
– Правда?
Дрю кивнул.
– Я это прочитал.
– Только используй свои способности во имя добра, а не зла. И не засиживайся.
Дрю отсалютовал, и я закрыла дверь. Дальше по коридору я остановилась у закрытой двери Люка. Прикусила нижнюю губу, потом подняла руку и тихонько постучала.
– Входи, – откликнулся Люк – голос хриплый.
Я вошла и увидела Люка, устроившегося на подушках. В руках у него была знакомая книга. Я не смогла сдержать улыбку.
– Ты читаешь «Путь королей»?
Брови Люка взлетели.
– Ты читала?
Я кивнула.
– Очень понравилось. Обычно я выбираю подростковое фэнтези или паранормальное, но эта книга меня зацепила.
– Битвы там вообще огонь.
– Рада, что тебе нравится. Попробуй еще «Четвертое крыло». Там эпические всадники на драконах.
Глаза Люка вспыхнули.
– Гляну.
Я переступила с ноги на ногу.
– Я хотела узнать, не нужно ли тебе что-нибудь перед тем, как ты ложишься.
Лицо Люка слегка изменилось.
– Мне нормально. Я привык, что он нас бросает ради чего угодно.
Я застыла. Лопатки свело напряжением.
– Он на вызове. Поиск и спасение.
Люк пожал плечами.
– Да все равно. Я имел в виду, что привык, когда чужие важнее нас.
Пальцы сжались в кулаки, ногти впились в кожу.
– Я точно знаю, что на этой планете нет никого важнее для него, чем ты и твои братья.
В глазах Люка мелькнула злость.
– Ты его совсем не знаешь.
– Знаю.
Люк замер, любопытство на миг взяло верх.
– Ну да, конечно.
– Он спасает людей. Находит тех, кто один, кто заблудился, кто стоит на грани. Он возвращает им жизнь. И именно этим он занимается сегодня. Но это не значит, что он любит тебя меньше. Это значит, что он доверил мне убедиться, что вы не одни, не потеряны и не в опасности, пока он помогает тому, кто может быть в беде.
Люк долго смотрел на меня, сглотнув.
– Извини.
– Твой отец хороший человек. Возможно, лучший из тех, кого я встречала. Тебе просто нужно позволить себе это увидеть.
Его пальцы крепче сжали книгу, но он ничего не ответил.
Я не настаивала. Все, что я могла, – посеять семя.
– Я буду в гостиной, если что-то понадобится.
Я не стала ждать ответа – знала, что его не будет. Вышла и тихо закрыла дверь.
Дойдя до гостиной, я сразу принялась прибирать последствия жестокой партии в «Сорри!» и нашего вечернего перекуса. То, какой хаос могут устроить трое мальчишек за один день, поражало.
Я взяла миску с почти уничтоженным попкорном и начала собирать разбросанные зерна. Как некоторые оказались на кресле через всю комнату – знать не хотелось. Чудо, что ни одно не прилипло к потолку.
Убрав игровое поле, я вернула его на полку. Складывая пледы, вдруг ощутила, будто на меня наехал грузовик. Может, сказывался длинный день или беспокойство за Лоусона, но силы будто разом покинули меня.
Я плюхнулась на огромный диван, мягкий, как облако, и достала телефон. От Лоусона по-прежнему ни слова. Зато было сообщение от Эмерсон.
Эмерсон: Как идут дела? Ты что-то пропала.
В подтексте читалось совсем другое. Ты не уходишь в пике?
Я быстро набрала ответ.
Я: Все хорошо. Просто очень много дел. Оказывается, ухаживать за тремя мальчишками – задачка еще та. Кто бы мог подумать?
Эмерсон: Вот почему мы с Адрианом, кажется, так и останемся с одним.
Я: Не знаю. Эти трое такие милые, когда играют в «Сорри!».
Эмерсон: Ты всегда надирала мне зад в «Сорри!».
Я: Не волнуйся, с малышами я была помягче.
Эмерсон: Звучишь бодро.
Я замолчала, прежде чем ответить. Не то чтобы с момента моего приезда в Сидар Ридж все было легко. Но точно было хорошо. И, наверное, в этом и заключалась истина: трудное и прекрасное вполне могут идти рядом. Иногда тяжелое только помогает разглядеть хорошее.
Я: Да. Правда хорошо.
Эмерсон: Ты этого заслуживаешь больше всех. Люблю тебя, Хэлли.
Глаза защипало, грудь будто треснула от силы любви к брату – тому, кто всегда был рядом. Всегда.
Я: У меня нет слов, Эм. Люблю тебя сильнее, чем любила надирать тебе зад в «Сорри!».
Эмерсон: Месть будет.
Я рассмеялась и стянула ботинки. Свернувшись на диване, я открыла приложение для чтения и снова нырнула в мир падших ангелов. Но вскоре веки отяжелели, и я провалилась в сон.
Чья-то ладонь легла мне на плечо, мягко встряхивая.
– Хэлли.
Голос был низкий, немного хриплый, словно сиплый от песка, и почему-то мне хотелось оказаться ближе.
– Ммм?
Я моргнула, пытаясь привыкнуть к мягкому свету в гостиной. Лицо Лоусона заполнило все поле зрения – небритая линия челюсти, пронзительные голубые глаза. Я резко выпрямилась.
– Ты в порядке?
Его полные губы тронула улыбка.
– Чувствительность в пальцы ног возвращается, но я живой.
– Как прошло?
След тени улыбки исчез с его лица. Он опустился рядом на диван.
– Мы ее не нашли. Завтра соберемся снова, когда рассветет.
Свет будет не раньше семи утра.
– Она продержится? На улице минус.
Лоусон посмотрел на свои руки, потом снова на меня.
– Если нашла укрытие, у нее есть шанс. Подруга, что приехала с ней, говорит, она всегда берет с собой аварийный набор.
– Почему подруга не пошла с ней?
Лоусон провел пальцами по шву подушки.
– Не фанатка походов. Одна пошла в горы с утра, другая отправилась гулять по городу. Потом собирались встретиться на обед и спа.
В груди защемило.
– Это ведь должна была быть веселая поездка.
Лоусон кивнул.
– Думаешь, вы ее найдете?
Он посмотрел прямо в глаза, не отводя взгляда.
– Мы будем искать столько, сколько сможем.
Я знала: меня искали куда дольше, чем положено. Родители сделали пожертвования, просили об одолжениях. Первичный поиск длился больше недели. Потом каждые несколько дней отправляли людей прочесывать разные участки леса, где я могла оказаться.
– Но обычно вам не дают искать долго, – тихо сказала я.
Взгляд Лоусона смягчился.
– Ресурсы ограничены. Но Холт делает все, чтобы дать нам шанс.
– Холт?
– Мой брат. Он руководит поисково-спасательной службой в округе.
– Хорошо, что он старается помочь, – сказала я, разрывая наш взгляд.
Я не могла перестать думать о той женщине. О том, как она одна. Напугана. Продрогла. Нашла ли укрытие? Спряталась ли от холода и зверей? Или ее уже нет?
Чьи-то сильные пальцы сплелись с моими, словно создавая теплую ткань утешения – и чего-то большего.
– Хэлли.
Я смотрела на наши сцепленные руки – на чудо простого прикосновения. На близость, от которой я не уходила в панику.
– Посмотри на меня.
В этом приказе было и мягкость, и сила.
Голова поднялась сама собой, словно по воле извне.
В голубых глазах Лоусона бурлил вихрь эмоций – слишком много, меняющихся так быстро, что я не успевала их уловить.
– Оставайся в настоящем, – сказал он.
– Ей страшно и одиноко.
Мышца под его глазом дернулась.
– И это напоминает тебе, как страшно и одиноко было тебе.
– Никто не должен так себя чувствовать. Никто, – прошептала я.
Он крепче сжал мои пальцы.
– Но ты ведь сейчас не одна, правда?
Я снова встретилась с глубиной его взгляда, в котором качались эмоции, как волны.
– Нет. Не одна.
16
ЛОУСОН
Шаги раздались за моей спиной, и солнечный свет полосами падал через кухонное окно. Я поднял взгляд и увидел Дрю, который смотрел на меня так, будто подозревал неладное.
– Ты… готовишь завтрак?
Я изобразил усталое неодобрение.
– Я умею делать яичницу и бекон.
– Бро, в прошлый раз ты готовил горячий завтрак, когда сказал нам, что прабабушка умерла. – Дрю мгновенно напрягся. – Кто-то умер?
Я поморщился. Похоже, моя нелюбовь к готовке оставила им травму на всю жизнь.
– Никто не умер. Я просто проснулся рано и решил приготовить завтрак, пока Холт составляет план на день.
Проснулся рано потому, что ворочался всю ночь. Пальцы крепче сжали ручку сковороды. Я до сих пор ощущал прикосновение Хэлли – мягкую кожу, тепло, легкое нажатие.
Один простой, невинный жест – и кровь закипела.
– Разве сейчас не Хэлли готовит? – спросил Дрю с надеждой, обрывая мысли, которые точно отправили бы меня прямиком в ад.
Я помешал яйца и добавил чеддер, перец и лук.
– Она не обязана готовить каждый день.
– Но могла бы. И тогда мне бы не пришлось пропускать тренировку или свидание с крошками из-за отравления. Бро, понос – это вообще не секси.
Я покосился на сына.
– Тогда ешь хлопья. И следи за языком.
В дверь постучали.
– Я открою, – раздался громкий голос Люка. Он шел по коридору из своей комнаты.
Мы с Дрю обменялись взглядами. Когда это Люк в последний раз что-то предлагал?
Раздались приглушенные голоса, и вот Люк вернулся вместе с Хэлли. Я невольно застыл, глядя на нее – щеки розовые от холода, губы цвета спелой ягоды, серые глаза сияют.
– Доброе утро, – сказала она немного неуверенной улыбкой.
– Слава богу, – выкрикнул Дрю. – Папа пытается нас убить.
Брови Хэлли взлетели.
– Убить?
– Он готовит. Еду, которая требует нагрева и продуктов, которые портятся.
– Дрю… – предупредил я.
Люк прикрыл смешок кашлем.
Хэлли сдерживала улыбку.
– Это мило со стороны твоего папы.
– Ничего милого, если он нас травит, – проворчал Дрю.
Хэлли прикусила губу – ту самую, которую я хотел ухватить и попробовать.
– А если я понаблюдаю? Поможет?
Дрю уставился на нее, раздумывая.
– Наверное, это лучше, чем ничего.
Хэлли рассмеялась и пошла ко мне, а ее шаги сделали то, чего я не хотел признавать: леггинсы снова обтягивали ее длинные ноги, а под свитером она могла бы быть и без всего – по ощущениям точно. Мысль дернула меня так резко, что я напрягся вплоть до молнии на джинсах.
Черт.
Я попытался думать о чем-нибудь другом. О бейсболе – нет. О бумажной работе – бесполезно. О вонючих до ужаса лакросс-щитках Дрю – сработало.
– Дрю, иди убедись, что Чарли собирается, пока я добавляю в твою порцию чуть больше яда.
– Не круто, бро! – крикнул он, выходя из кухни.
Люк только фыркнул.
Хэлли улыбнулась мне чуть нервно.
– Хочешь, помогу?
– Возьми на себя тосты и напитки? – хоть что-то, чтобы создать между нами дистанцию и не вдыхать этот ее аромат – цветы апельсина.
– Идет. – Хэлли повернулась и широко улыбнулась Люку. – Принесешь мне стаканы для сока?
Люк открыл рот, будто собирался огрызнуться, но просто кивнул.
Что, черт возьми, происходит? Я в Сумеречной зоне?
Я еще раз помешал яйца, а потом переложил их на блюдо вместе с беконом. В кармане завибрировал телефон, и в коридоре раздались тяжелые шаги.
На экране мелькнуло имя Роана, и я нахмурился, отвечая.
– Что случилось?
– Почему ты всегда так берешь трубку? – проворчал он.
– Потому что звонят обычно по делу.
Роан умолк на пару секунд.
Черт.
– Что произошло?
– Один из наших нашел тело.
Холод резал кожу, пока я поднимался по тропе – молчаливое предупреждение о том, что ждет впереди. Над головой прокричала птица, ветер зашуршал в ветвях сосен. Должно было быть спокойно, умиротворяюще. Но спокойствия не было.
Я завернул за поворот и услышал голоса. Команда приехала раньше меня и уже работала. Мне пришлось объяснить Хэлли, что меня вызвали, и попрощаться с пацанами.
Я видел немой вопрос в ее глазах. Как лицо побледнело. Но я не мог дать ей ни грамма утешения. Не тогда, когда нас ждали худшие новости.
Показалась фигура Роана – огромная, напряженная, зол как черт. Он поднял подбородок в приветствии.
– Это она? – спросил я. Кимбер Андерсон. Двадцать четыре. Приехала отдыхать, черт возьми.
Мышца дернулась на его челюсти.
– Похоже на то. Луиза не скажет точно, пока не будет ДНК, но…
– Похоже на нее, – закончил я за него.
Я видел ее фото – мы разослали его куда только можно, надеясь найти хоть след. Рыжие волосы, веснушки – такое не спутаешь.
Я сделал шаг вперед.
Роан чуть сдвинулся, преграждая путь.
– Жесткая картина.
Я не обиделся на предупреждение. Он не думал, что я не справлюсь – мы оба видели такое, что въедается в память навсегда. Он говорил это, чтобы я успел собраться. Настолько, насколько умею.
Запереть чувства. Выключить эмоции. Обнулиться.
Я глубоко вдохнул, наполнив легкие запахом хвои. Держал этот запах как щит – чтобы бороться с другим.
Подойдя к техникам, я кивнул Луизе.
– Спасибо, что так быстро приехала.
Она подняла на меня янтарные глаза, темно-коричневые волосы стянуты в пучок.
– Я уже была в городе. Брала скон и кофе в The Brew. Неприятное окончание утренней радости.
Я перевел взгляд на тело и прикусил внутреннюю сторону щеки, чтобы не выдать реакцию. Боль помогает. Сдерживает от проклятий, тошноты и всего остального, что рвется наружу.
Кимбер Андерсон лежала на тропе, будто брошенная кем-то мусорная упаковка. Без куртки и рюкзака. Рубашка разорвана, грудь и живот исполосованы ножом так много раз, что я сбился со счета.
Темно-синяя полоса на шее говорила о том, что ее душили. Когда я прищурился, то увидел след от веревки – тонкие линии впились в кожу.
– От чего она умерла? – спросил я.
Выражение Луизы стало жестким.
– По петехиальным кровоизлияниям в глазах – удушение. Но я подтвержу в офисе. Некоторые ранения нанесены при жизни, другие – уже после.
– Ярость, – сказал Роан слева.
Ярость – мягко сказано. Такую злость сложно утолить.
Я взглянул на Роана.
– Чувствуется что-то личное. Но она туристка.
– Кто-то мог проследить за ней из дома, – предложил он.
– Верно. Свяжусь с полицией по месту жительства и поговорю с подругой. Может, там был парень. Или бывший.
Луиза наклонилась вперед.
– Есть еще кое-что.
В перчатке она чуть подняла край рубашки, открывая бедро. Там было повреждение. Я прищурился – не сразу понял.
Нагнувшись ближе, я увидел. Мелкие надрезы, складывающиеся в рисунок. Слишком знакомый. Точно такой же, как на фотографиях дела пятилетней давности. Тогда это были не порезы. Тогда это было клеймо.
То самое, которое выжгли на Хэлли – драгоценный камень со сложным узором.
И теперь он был здесь. На теле этой женщины.
17
ХЭЛЛИ
– Я умираю с голода, – проворчал Дрю, когда мы отъехали от средней школы.
– Ты всегда голодный, – буркнул Люк.
Дрю похлопал себя по животу.
– Надо подпитывать пресс. Детка…
– Если ты еще раз скажешь «детки», я тебя прибью, – оборвал его Люк.
– Давайте хотя бы дотянем до дома без рукоприкладства, – сказала я, включая поворотник. – Мне бы очень не хотелось везти кого-нибудь в отделение неотложной помощи.
Чарли хихикнул:
– Дрю ездил туда четыре раза, а Люк – три. А я ни разу.
Я только могла представить, какие проделки довели старших братьев Хартли до приемного покоя.
– Пустяки, – сказал Дрю. – Девчонки обожают шрамы.
Люк стукнул Дрю по затылку, и тот тут же обернулся:
– Только не по волосам, брат.
– Может, перекусим в центре после школы? – быстро предложила я, пока у меня на заднем сиденье не началось побоище.
– Dockside! – обрадовался Чарли.
Дрю снова повернулся вперед:
– Я бы съел картошку фри и молочный коктейль.
Я посмотрела на Люка в зеркале заднего вида.
– Я не против.
Напряжение в плечах чуть отпустило. Люк оттаивал. Он не стал ни ласковым, ни солнечным, но и грубить перестал. Для меня это было огромной победой.
Я поехала дальше по Мейн-стрит, вместо того чтобы свернуть к дому.
Дом. Это слово разлило внутри тепло. Потому что именно домом все и начинало казаться. Местом, где спокойно и безопасно.
Мы быстро добрались до центра. Я свернула на парковку рядом с Dockside и заняла свободное место. Дети выскочили из машины за считаные секунды.
Дрю и Люк продолжали поддевать друг друга, зато Чарли сразу оказался рядом, схватил меня за руку и стал болтать нашими руками.
– Это самый лучший день.
Я улыбнулась ему:
– Прекрасная новость.
Мне бы самой так ощущать, но с утра, как только Лоусон уехал, я ходила на взводе. В голове вертелась тысяча вопросов, но ни один из них нельзя было задать при детях. И за весь день он ни разу не написал.
Пальцы раз десять тянулись к телефону, чтобы ему написать. Мне хотелось знать, что происходит. И еще сильнее – что он в порядке.
Дрю остановился, чтобы погладить пробегающую мимо собаку, присев на корточки и потеребив ей уши.
Хозяйка улыбнулась:
– Она тебя любит.
Дрю улыбнулся в ответ:
– Классная девчонка. Она наполовину хаски?
Женщина кивнула:
– Хороший глаз. Нам кажется, она хаски, смешанная с овчаркой.
Чарли тоже потянулся погладить собаку:
– Она такая красивая. Мы хотим собаку, но папа все говорит «нет».
Взгляд женщины смягчился:
– Это большая ответственность.
Я благодарно ей улыбнулась. Понятия не имела, обсуждалась ли собака вообще, и совсем не хотела давать мальчишкам ложную надежду.
Дрю выпрямился:
– Спасибо, что дали нам ее погладить.
– Всегда пожалуйста, – сказала женщина и пошла дальше.
Дрю вздохнул:
– Собака точно подняла бы мне рейтинг у…
– Даже не произноси, – проворчал Люк, распахивая дверь в ресторан и придерживая ее для нас. Мы вошли внутрь.
Dockside был теплым и уютным – стойка справа, кабинки вдоль левой стены, впереди окна. Столики стояли в центре. Народа было примерно треть от зала – не время еды.
К нам подошла женщина с теплой улыбкой:
– Ну надо же, какие три самых красивых лица.
Дрю расплылся в самой обворожительной улыбке:
– Соскучился по вам, мисс Джини. Сегодня вы просто ослепительны.
Она покачала головой и отмахнулась:
– Балда.
Повернулась ко мне:
– А ты, должно быть, новая няня. Хэлли, верно?
Я невольно поежилась. Было странно, что люди явно обсуждают меня. Маленький город, напомнила я себе. В маленьком городе все интересуются тем, кто работает у начальника полиции.
Я изобразила улыбку:
– Да, это я.
Чарли снова взял меня за руку и болтанул:
– Она самая лучшая.
Джини рассмеялась:
– Ну вам повезло. – Она глянула на меня. – Я Джини. Старожила Dockside. Нужны рекомендации по меню или заказы на вынос – обращайся.
Ее искреннее тепло немного приглушило мою неловкость.
– Спасибо. Очень трогательно.
– Пойдемте. У меня есть идеальная кабинка для вас.
Она провела нас к столику у окон. Вид на замерзшее озеро и горы был величественным.
Я не смогла отвести взгляд. Ничего подобного не бывает. Район, где у моей семьи был дом для отдыха, открывал другой вид, но не менее завораживающий. Это всегда меня успокаивало, возвращало равновесие. Я скучала по этому ощущению, как по утраченной части тела, когда родители продали дом после того случая.
Но они всегда так делали. Стирали все, что хоть чуть-чуть резало глаз. Они никогда не говорили о моем похищении и пытках. Делали вид, что ничего не было. Если я надевала что-то с короткими рукавами и были видны шрамы, мама просила переодеться. Не грубо. Но так, что становилось ясно: она не может выдержать правду.
Я не винила ее, но каждый раз внутри будто что-то умирало. Эмерсон видел, как я таю, превращаюсь в тень. Он делал все, чтобы помочь, и в конце концов настоял, чтобы я пожила у него с Адрианом. И тогда все изменилось.
– Могу принести вам напитки, пока выбираете меню? – спросила Джини, выдернув меня из мыслей.
– Ширли Темпл, пожалуйста! А потом молочный коктейль! – радостно выкрикнул Чарли, устраиваясь в кабинке.
– Кола, – сказал Люк.
Дрю одарил ее еще одной своей фирменной улыбкой:
– Может, сделаете для меня вишневую колу и коктейль?
Джини тихонько хмыкнула:
– Для тебя? Что угодно.
Потом она повернулась ко мне.
– Возьми вишневую колу, – подтолкнул Дрю. – Джини делает ее с вишневым сиропом.
– Если честно, у меня она выходит отменная, – подмигнула Джини.
– Как я могу отказаться? – улыбнулась я.
Джини всплеснула руками и ушла:
– Сейчас принесу.
Мальчишки принялись рассказывать о своих любимых блюдах – от горячего бутерброда с сыром до бургера. Я выбрала куриные стрипсы, любимые у Дрю. Мы ели и смеялись, и это было так приятно. Обычная жизнь. Нормальность.
Щеки внезапно запекло, кожа стянулась, словно стала на размер меньше. Неоспоримые признаки: на меня кто-то смотрел.
Я сглотнула и огляделась. Взгляд наткнулся на мужчину, сидевшего в одиночестве. Того самого, в которого я чуть не врезалась у мотеля. С щетинистой бородой и нервными глазами. Теперь эти глаза были прикованы ко мне.
Пальцы сжались в кулаки, ногти впились в ладони. Я снова и снова шептала себе успокаивающие фразы. Я в безопасности. Вокруг люди.
Мне бы уже привыкнуть к взглядам. К пристальному интересу. Мое лицо было на первых полосах газет и новостей. Прошло пять лет, но каждый год, в годовщину, выходила новая волна передач и статей. Наверняка он видел выпуск «Не раскрыто» или читал криминальный блог.
Я сосредоточилась на дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
– Хэлли? – голос Люка выдернул меня обратно. В его глазах тревога. – Готова идти?
Щеки вспыхнули.
– Прости. – Я попыталась рассмеяться. – Задумалась.
Мне казалось, что голос звучал нормально, но я сама чувствовала дрожь в связках. Всего пара минут – и мы будем дома. Я смогу уйти в ванную, сделать дыхательные упражнения. Напомнить себе, что я в доме Лоусона, что там безопасно.
Я взяла сумку, поднялась и сцепила руки перед собой, чтобы никто не заметил, как они трясутся.
Чарли выбежал первым, за ним Дрю. Люк же остался рядом. Я пошла между столиками к двери. Стол мужчины с бородой стоял прямо на нашем пути. Уйти в сторону – значило выдать себя. Да и выглядело бы странно.
Я снова сосредоточилась на дыхании. Вдох. Выдох. Не слишком долго. Не слишком коротко.
Когда мы поравнялись с его столом, он поднялся.
– Это ты. Ты здесь.
Я в сторону качнулась, когда он сделал шаг ко мне.
Люк мгновенно оказался между нами, оттолкнув мужчину:
– Чувак. Остынь.
В глазах мужчины мелькнула ярость. Глаза, которые швырнули меня обратно в тот кошмар, где человек в маске вырвал меня из сна, чтобы утопить в боли.
Я рванулась к двери, сбиваясь с шага и хватая воздух. На улице морозный воздух ударил в легкие, помогая отбросить самую острую волну паники.
Я зажмурилась, отталкивая воспоминания. Казалось, я вела бесконечную войну – расставляла мысленных солдат там, где ждала удара. Но иногда случались внезапные атаки. К ним нельзя было подготовиться. Как сейчас.
Мне понадобилось несколько долгих минут, чтобы дышать ровно. Когда я открыла глаза, в поле зрения возник взволнованный Люк.
– Ты в порядке? – тихо спросил он.
Я кивнула, сглотнув:
– Чарли и Дрю?
Голос у меня сорвался, словно я выкурила пачку сигарет и запила ее стопкой виски.
– Они побежали к машине.
Хорошо. Значит, я не напугала их своим срывом.
– Извини, Люк, я…
Люк покачал головой:
– Этот тип вел себя мерзко. Ты ничего плохого не сделала.
Боже, какой у него хороший характер. Просто спрятан под многослойной броней.
– Спасибо, что вмешался.
Он кивнул, и мы пошли к стоянке. Но он не отходил – держался рядом, тишина окутывала нас.
– Что с тобой случилось?
Его вопрос прозвучал так тихо, что я едва расслышала. Но все-таки услышала.
Кровь грохнула в ушах. Я не хотела лгать Люку, особенно теперь, когда отношения стали хоть чуть-чуть теплее. Но ему лишь шестнадцать. Я не собиралась нагружать подростка той тьмой, что существует в мире.
Я выбрала простую, но честную формулировку:
– Меня украли.
Сводилось все именно к этому. Меня забрали. Вырвали из беззаботного вечера у костра с друзьями. Лишили юности и ее чистоты. Он забрал мою жизнь и сделал так, что я никогда не стану прежней.
Шаги Люка сбились, челюсть стала каменной.
– Они тебя ранили.
Это не был вопрос, но я ответила:
– Да. Но я ушла. Я выбралась. А потом меня нашел удивительный человек.
Брови Люка сошлись:
– Кто?
– Твой отец.
