Текст книги "Пепел тебя (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

12

ЛОУСОН

Каждый шаг давался с трудом – ноги будто налились свинцом, пока я поднимался по ступеням к дому. Казалось, этот день никогда не закончится. Гора бумаг. Заседание городского совета. Рид с Клинтом сцепились из-за какой-то ерунды на станции, и мне пришлось разруливать. Нэш требовал немедленно познакомить его с новой таинственной няней. И звонок от учительницы литературы Люка – он не сдал сочинение, которое должен был принести сегодня.

Мне хотелось только одного – рухнуть в кровать и проспать неделю. Нет, месяц. Месяц, наверное, позволил бы хоть немного восстановиться.

Я вставил ключ в замок, повернул. Открыв дверь, замер. Из кухни доносились голоса Чарли и Дрю, и меня накрыло теплое облако их смеха. Они оживленно спорили, кто победит в драке – большой белый акула или гризли.

Но выбил меня из колеи не их смех – дом. Гостиную такой чистой я не видел с момента, когда строительство завершили. Игрушки, книги, настолки – все убрано. Пледы аккуратно сложены на спинках дивана. Подушки взбиты и придавлены по центру, как бывает только в мебельных салонах.

Когда я вошел и прикрыл дверь, меня накрыл запах. Курица. И… бекон? И что-то еще – не знаю что, но пахло чертовски вкусно.

Зайдя на кухню, я увидел Хэлли. Она помешивала что-то в небольшой миске с носиком – с ума сойти, где она ее откопала? Я не помнил, когда в последний раз она вообще использовалась.

Белые волосы Хэлли были подняты в пучок, который каким-то образом держался идеально. Но этот пучок открывал шею – длинную, изящную. Я поймал себя на том, что хочу провести по ней пальцем.

Я встряхнул головой. С каких это пор меня может привлечь чья-то шея?

Я прочистил горло и переключился на пацанов, сидевших у острова.

– Я точно в свой дом зашел?

Чарли наморщил лоб.

– Конечно. Правильный дом.

Дрю фыркнул:

– В гостиной больше не пахнет ногами. Вот ты и растерялся.

Хэлли вытерла руки полотенцем и переступила с ноги на ногу. Она не положила полотенце обратно, а протянула перед собой, натягивая краешки.

– Надо было спросить, что готовить на ужин, пока вы не ушли, но я не подумала. И не хотела отвлекать вас на работе. Так что я… ну… догадалась…

– Хэлли, – прервал я ее, подходя ближе. – Что бы это ни было, пахнет потрясающе.

Напряжение немного спало, но полотенце она все еще сжимала.

– Это салат с запеченной курицей и домашние макароны с сыром.

– Я помогал с салатом, – сообщил Чарли, выпрямляясь. – Я добавил бекон. И еще… Я теперь люблю огурцы.

Я перевел взгляд с сына на Хэлли.

– Мой ребенок любит огурцы? Ты что, колдунья?

Дрю покачал головой.

– Только не надо пытаться провернуть такое же со мной и апельсинами. Этот поезд ушел.

Губы Хэлли дрогнули.

– Обещаю, апельсинами заманивать не буду. – Она повернулась, проверяя таймер в духовке, но полотенце все так же было в ее руках.

Я шагнул следом и приглушил голос.

– Ты нервничаешь.

Она плотно сжала губы и покачала головой.

– Все нормально.

– Нет, – прорычал я.

Хэлли дернулась, и я мысленно выругался.

– Я не смогу помочь, если ты не скажешь, что происходит.

Она подняла на меня взгляд – темно-серый, глубокий, словно затягивал внутрь.

– Это правда нормально? То, что я приготовила? Не слишком по-детски?

Я расхохотался.

– Хэлли, ты не заметила, что я живу с тремя детьми? И я далеко не гурман.

Руки ее расслабились, полотенце провисло, а выбившиеся пряди колыхнулись, когда она выдохнула.

– Хорошо. Это хорошо.

Я наклонился ближе, сам не зная, как развеять ее тревогу.

– О чем все это?

Хэлли уже хотела отмахнуться, но мой взгляд остановил ее. Она выдохнула.

– Мои родители помешаны на высокой кухне. Мама всегда говорила, что я ем как пятилетка.

– Ну и что? Прелесть взрослой жизни в том, что ты можешь есть все, что захочешь.

– Ты говоришь как Адриан, – улыбнулась Хэлли.

Я застыл. Адриан? Кто это? Друг? Парень?.. Я облокотился на столешницу, изображая непринужденность:

– Кто такой Адриан?

Голос у меня вышел легким, будто мне все равно. Господи, я отлично врал.

Лицо Хэлли озарилось – словно внутри нее вспыхнул свет.

– Муж моего брата Эмерсона. Он прекрасно готовит. Он и научил меня основам. Всегда говорит, что надо готовить то, что делает тебя счастливым.

Я постарался не задумываться о той волне облегчения, что прокатилась по мне.

– Звучит мудро.

– Он один из самых лучших.

Таймер духовки звякнул, и Хэлли надела прихватки. Она открыла дверцу и достала запеканку – кухню накрыл запах чистого рая.

Дрю слетел со стула мгновенно и заглянул Хэлли через плечо.

– Офигеть, бро. Это пушка.

Хэлли бросила на меня недоуменный взгляд.

Я усмехнулся:

– Это значит, что ему нравится.

– Мне стоит подтянуть подростковый словарь, – пробормотала она.

– Здесь ты в него быстро втянешься, – заверил я.

Я хлопнул Дрю по плечу.

– Позовешь брата к ужину?

Он скорчил гримасу.

– Обязательно? Он с самого утра злой, как черт, после того как ты забрал у него телефон.

Я подавил стон, но кивнул:

– Тогда просто крикни из-за двери и беги.

– Если он кинет в меня учебником, вот тогда надеюсь, ты будешь мучиться чувством вины.

У меня дернулся уголок губ.

– Ладно, принимается.

Когда Дрю ушел, Чарли спрыгнул со стула:

– А что с нашей заправкой?

Хэлли улыбнулась ему:

– Думаю, ее нужно перемешать еще один раз – и все будет готово.

Она взяла миску и венчик и протянула их Чарли. Он сделал несколько кругов.

– Теперь достаточно?

– Идеально. – Хэлли развернулась и вылила щедрую порцию на огромный салат.

– Я возьму напитки. Что тебе налить? – спросил я.

Она подняла взгляд, перемешивая салат:

– Я днем сварила холодный чай. Я возьму его.

– Он очень вкусный, папа, – добавил Чарли. – Я помогал.

– Тогда и я возьму чай. – Я наполнил пять стаканов и расставил их по уже накрытому столу. Там даже лежали тканевые салфетки и подставки под тарелки, о существовании которых я честно забыл.

Я посмотрел на Хэлли:

– Как ты все это успела?

Она растерянно моргнула.

– Ты убрала, сходила за продуктами, приготовила, – пояснил я.

– Я не успела только стирку, но завтра закончу, – сказала она.

Я лишь покачал головой.

– Спасибо. Ты прямо волшебница.

– И Эммалин ее любит, – вставил Чарли тоном человека, который сообщает решающий аргумент.

Я улыбнулся Хэлли:

– Вот и все. Теперь ты от нас никуда.

Улыбка озарила ее лицо, превращая не просто красивую женщину – а ту, которую невозможно забыть. Красоту, способную изменить мужчину, если он позволит.

– Мне нравится быть частью семьи Хартли, – сказала она тихо.

Чарли схватил ее за руки и завертел по кухне. Он распевал какую-то придуманную песню про Хартли, Эммалин и Хэлли. Она смеялась, когда он кружил ее. Такое живое, теплое счастье этому дому было нужно давно.

Дрю вернулся, уставился на них, потом на меня.

– Бро, я хочу навалиться на мак-н-чиз, пока он горячий.

Я сдержал, чтобы не закатить глаза.

– Тогда ставь его на стол, бро.

Он ухмыльнулся и направился к блюду. Хэлли восприняла это как сигнал и мягко выскользнула из танца. Через пару минут мы уже все сидели за столом, включая Люка.

Он молчал – это было привычно, но сегодня тишина звучала иначе. Я пару раз ловил его быстрые взгляды на Хэлли. И там впервые не было неприязни. Больше похоже на тревогу… или вину.

Когда я попросил его помочь Дрю с посудой, и он не огрызнулся – я понял, что дело серьезное.

Отодвинув стул, я посмотрел на Хэлли:

– У тебя есть минутка перед тем, как ты поедешь домой?

В ее глазах мелькнуло беспокойство, но она сразу поднялась.

– Конечно.

Я повел ее в кабинет, закрыл за нами дверь и указал на широкий диван. Хэлли села и сразу переплела пальцы, выворачивая их в сложные узлы.

– Ты не в беде, честное слово, – сказал я быстро.

Она кивнула, но уверенности это ей не прибавило.

Я выдохнул, задаваясь вопросом, сколько времени понадобится, чтобы она чувствовала себя рядом со мной спокойно.

– Сегодня что-то случилось с Люком?

Хэлли резко напряглась – это был ответ.

– Что он сделал?

Пальцы ее побелели от напряжения.

Мне пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы не коснуться ее руки.

– Хэлли.

Она вскинула взгляд:

– Я, возможно, накосячила.

Вряд ли.

– Что бы это ни было, мы разберемся.

Она глубоко сглотнула.

– Я не подумала… и когда готовила ужин, у меня были закатаны рукава.

Я нахмурился.

Хэлли вдохнула и подняла рукава свитера. На ее предплечьях пересекались тонкие шрамы. Их было так много, что сосчитать было невозможно.

Меня перекрутило изнутри. Я знал, что тот ублюдок резал ее. Когда нашел Хэлли полумертвой в снегу, я не смог отпустить это дело. Перечитал все, до чего смог дотянуться, хотя меня и не пустили к материалам расследования штата. Но я видел достаточно. Я знал, что он пытал ее – как и всех женщин, которых удерживал.

Хэлли смотрела на свои руки.

– Люк сказал, что я режу себя.

Меня дернуло так резко, что кулаки сами сжались на коленях.

– Он что сказал?

– Он злится, Лоусон. Дело было не во мне. Я сказала ему, что это сделала не я. Но если бы и я – мне бы нужна была помощь, а не осуждение. Возможно, это было лишним…

– Нет, ты сказала именно то, что нужно. Но мне чертовски стыдно, что он вообще позволил себе такое. Я поговорю с ним и…

Я уже поднялся, но Хэлли коснулась моей руки, останавливая.

– Не надо.

Она впервые прикоснулась ко мне после того самого интервью. Тогда я решил, что тот удар током был просто шоком – слишком много лет прошло с нашей первой встречи. Но я ошибся. Сейчас, когда ее пальцы едва скользнули по моей коже, будто молния ударила прямо в нерв. Все мое тело откликнулось на нее.

– Нам нужно самим найти общий язык. Если ты будешь вмешиваться каждый раз, этого не произойдет.

Я смотрел на нее, на эту женщину напротив. Такая смелая. Такая сильная.

– Я не хочу, чтобы мой сын был жесток. В этом доме так не живут.

Лицо Хэлли смягчилось.

– Я здесь всего сорок восемь часов и уже вижу это. Думаю, Люк понял, что к чему. Если такое повторится, я обязательно скажу тебе.

– Или если случится что-то еще, – тихо, но твердо добавил я.

– Хорошо. Будем обсуждать его состояние. Проверять, как он.

Я кивнул и медленно положил ладонь на ее руку. В ее взгляде не было ни капли напряжения. Я осторожно повернул ее запястье, чтобы увидеть самые тяжелые шрамы. Провел по одному пальцем.

– Мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти.

Дыхание Хэлли сбилось.

– Я выбралась. Ты меня спас.

– Хотел бы я добраться до тебя куда раньше.

Она пропала на тридцать три дня. Больше месяца с безумцем. Как человек переживает такое?

– Но ты пришел. Вот что важно. Когда у меня было бесконечное зло, ты дал мне доброту. Ты дал мне синий.

Я поймал ее взгляд.

– Синий?

Уголки ее губ слегка приподнялись.

– Твои глаза. Мне казалось, что я могла утонуть в этом синем. Но утонуть было бы нестрашно, потому что там было только хорошее. Безопасность. Тишина.

Резкая, жгучая боль полоснула грудь.

– Я хочу, чтобы у тебя все это было. Всегда.

Ее улыбка стала шире.

– Я нахожу это. Потому что ты даешь мне все это снова.

13

ХЭЛЛИ

– Тебе правда не стоило возиться с завтраком, – сказал Лоусон, отрезая кусок яичной запеканки.

– Пап, молчи. Это божественно, – пробурчал Дрю, едва прожевывая.

Я сжала губы, чтобы не рассмеяться.

– Мне совсем не трудно. Все равно готовлю себе, а на одного готовить непросто.

Дрю осклабился:

– Хэлли, выходи за меня. Мои девчонки поймут.

Люк фыркнул:

– Будто ты способен охмурить Хэлли.

Дрю бросил на брата возмущенный взгляд:

– Я еще какая находка.

– Разве что для твоих школьных прихлебателей.

– Что за прихлебатели такой, этот твой при... кто? – вспыхнул Дрю.

– Дети… – предупредил Лоусон.

Но одно то, что Люк заговорил при мне, странным образом вселило в меня надежду.

Дрю повернулся к отцу:

– Это ругательство, да? Забери у него телефон еще на день.

Люк сверкнул на брата глазами:

– Почитал бы книгу хоть раз, придурок.

Дрю резко отодвинул стул, собираясь к нему кинуться, но Лоусон поймал сына за футболку.

– Без кровопролития до первого урока. Идите за вещами. Через пять минут выезжаем. – Он повернулся к Люку: – Извинись перед братом за оскорбление.

Глаза Люка вспыхнули, но он буркнул:

– Прости.

Дрю вывернулся из отцовской хватки и направился в комнату:

– Очень убедительно.

Чарли переводил взгляд с одного участника перепалки на другого.

– Это плохое слово? – прошептал он мне.

– Нет, – успокоила я.

– А что значит?

Я взглянула на Люка:

– Умное слово для обозначения того, кто кому-то поддакивает. Наверное, брат читает очень серьезные книги, раз знает такие слова.

Люк отодвинулся от стола:

– Мне пора собирать вещи.

Лоусон вздохнул:

– С вами скучно не бывает.

Я послала ему сочувственную улыбку:

– Думала, ты давно привык к такому, ведь у тебя четверо младших братьев и сестер.

Он потер шею, и мышцы под форменной рубашкой ярко обозначились:

– Я уже много раз извинялся перед своими родителями за того… прихлебателя, что мы им устраивали.

– Пап, я знаю слово на букву х, – сказал Чарли, доедая последний кусок.

– Отец года, – пробормотал Лоусон с виноватым видом.

Он был куда строже к себе, чем следовало. Он любил своих детей до безумия и был готов на все ради них. Главное – он был рядом. Не утыкался в телефон за едой, не сбегал к друзьям. Мальчики знали, что он рядом в любую минуту.

– По мне, ты заслуживаешь твердую пятерку. – Я поднялась, собирая посуду, и Лоусон встал следом.

– Я справлюсь. До участка мне только через полчаса, – сказал он.

Я удивленно посмотрела на него:

– Ты ведь платишь мне за это.

В его взгляде мелькнуло веселое выражение:

– Ты и так делаешь больше, чем должна. С парой тарелок я управлюсь.

Я раскрыла рот, чтобы возразить, но Лоусон мягко положил руку мне на плечо:

– Ты отвозишь моих оборванцев в школу. Уборку я возьму на себя.

От его прикосновения по телу разлилась дрожь. Я не знала, нормально ли это, ведь обычно, когда мужчина подходил слишком близко, меня накрывало паникой.

Я не спала полночи, водя пальцами по тому же шраму, что трогал Лоусон, повторяя путь его руки. Эхо этого чувства до сих пор жило под кожей, как фантомное тепло, от которого я не хотела избавляться.

– Хорошо, – прошептала я.

Он снова сжал мое плечо и убрал руку, и я почти физически ощутила, как исчезает тепло, исчезает опора.

– Хэлли, поможешь найти мой второй ботинок? – крикнул Чарли.

Это вернуло меня в реальность. Я не в какой-то сладкой грезе. Я на работе. Лоусон платит мне за то, что я здесь.

Я поспешила помочь Чарли, а Дрю с Люком уже выходили к внедорожнику. Чарли крикнул отцу «пока», и мы вышли следом. Дрю занял место рядом с водителем, а я пристегнула Чарли в его кресле.

Когда я обошла машину, Люк стоял у задней двери. Он переминался с ноги на ногу.

– Хэлли?

Я застыла, услышав свое имя, и стала ждать.

Он сглотнул, кадык дернулся:

– Прости за вчерашнее. Я вел себя как придурок.

Я попыталась не улыбнуться, будто бешеный клоун:

– Спасибо, Люк. Считаем, что уже забыли.

Он поднял на меня взгляд, и наши глаза встретились:

– Что бы с тобой ни случилось, это наверняка было больно. Мне жаль.

Грудь сжало. Вот он – настоящий Люк. Ранимый, тонкий, чувствующий слишком много. Мне хотелось обнять его и прижать к себе. Но я лишь встретила его взгляд и вложила в слова все, что могла:

– Спасибо.

Вывеска The Brew манила меня, пока я шла по Мейн-стрит прочь от начальной школы. В последний момент я свернула и припарковалась прямо у кафе. Парни наверняка обрадуются двойным шоколадным маффинам на полдник. И мне бы не помешала порция кофеина.

Ночью я спала урывками. Неудивительно. Организм был на пределе. Кофеин не помог бы снять напряжение, но хотя бы удержал меня на ногах.

Я смотрела в окна кофейни, оценивая обстановку. Народу было не слишком много, но и не пусто. Я изучила каждого. Явных угроз не видно, но иногда опасность не бросается в глаза.

Я сжала руль.

– Ты в безопасности. Это просто кафе. Ты бывала в тысячах таких мест.

Отключив двигатель, я выбралась из машины и направилась к двери. Колокольчик звякнул. Очередь была небольшой, передо мной стояла женщина. Когда она отошла после заказа, меня встретила широкая улыбка.

– Хэлли! Как рада тебя видеть, – сказала Аспен, зеленые глаза светились теплом.

– Привет. Я и не знала, что ты здесь работаешь.

– Уже больше пяти лет. Могу подсказать лучшие позиции в меню.

Я невольно улыбнулась:

– Я уже подсела на двойные шоколадные маффины.

Аспен широко улыбнулась:

– Девочка в духе моей Кэйди. Хочешь один?

– Можно четыре с собой? И латте лесной орех.

– Лакомство для детишек? – уточнила она, уже наклоняясь к витрине.

– Для них и для меня, – призналась я.

– Вот это девочка по моему сердцу.

Я тихо рассмеялась:

– У меня слабость к сладкому.

Аспен пробила заказ, и я отошла в сторону подождать, пока она приготовит напиток.

По коже на затылке пробежали мурашки – верный признак того, что кто-то на мне застрял взглядом. Мышцы напряглись, я боролась с желанием вытащить из сумки баллончик. Я в безопасности. День, людное место. Аспен всего в нескольких шагах.

– Встречаемся снова, – прозвучал глубокий голос. Близко. Слишком близко.

Я повернулась – рядом стоял тот самый офицер из другого дня.

– Привет, – выдавила я. Желание рвануть к выходу было почти непреодолимым, но это только заставило бы Аспен считать меня странной, а она мне так нравилась. Я хотела подружиться с ней.

– Рид. Рид Холл, – напомнил он.

Я только кивнула, будто игрушечная фигурка с болтающейся головой.

– Значит, ты либо новенькая в городе, либо приехала в затяжной отпуск, – сказал он с ухмылкой, делая шаг ближе.

Я попыталась отступить, но уперлась в витрину. Сердце стучало так громко, что отдавалось в ушах, дыхание сбилось. Перед глазами мелькали черные точки.

– Рид, – раздался голос.

Какая-то часть меня узнала голос Аспен. Безопасность.

Рид отступил на шаг, улыбнувшись Аспен:

– Как семейная жизнь?

Она тоже улыбнулась, но по рту прошла напряженная складка:

– Все хорошо. Ты знаком с Хэлли? Новая няня Лоуса?

Второй мужчина из того дня появился позади Рида:

– Шеф завел няню?

– Да. Она взяла кое-что для него и ребят.

Лицо Рида чуть дернулось. Неприязнь? Что бы это ни было, он тут же спрятал выражение.

– Приятно познакомиться, Хэлли.

Второй мужчина улыбнулся теплее, и темные глаза будто засветились. Он был немного старше Рида и выше.

– Добро пожаловать в Сидар-Ридж. Я Брайан, но все зовут меня Дэниелс.

Я кивнула, больше не смогла.

Взгляд Дэниелса затуманился – он явно не понимал, что со мной. Лицо у меня наверняка пылало. Я чувствовала взгляд Рида, сверлящий меня. Это было слишком. Дыхание сбилось еще сильнее, руки задрожали.

– Парни, вам пора. Не хочется опоздать, правда? – легким тоном сказала Аспен.

Дэниелс хлопнул Рида по плечу:

– Она права. Шефа злить нельзя.

Рид что-то проворчал и бросил на меня последний взгляд, прежде чем направиться к выходу.

Когда дверь за ними закрылась, Аспен подошла ближе:

– Ты в безопасности. Подыши ровно. Иди за мной.

Она подняла и опустила ладонь, показывая только мне. Я попыталась повторить. С нескольких попыток получилось.

Глаза жгло, щеки горели:

– Извини, я…

– Меня может разозлить только одно – если ты еще раз за что-нибудь извиниться вздумаешь. Рид напористый. Табличку «не подходить» он бы не прочитал, даже если бы женщина вывела ее у себя на лбу красной краской.

У меня дернулся смешок, но вырваться не смог.

Лицо Аспен смягчилось:

– Скажу тебе то, чего почти никому не говорю. Я потеряла сестру из-за человека, который должен был ее любить. Он едва не убил и меня. Я знаю, что значит тащить тьму за собой. Знаю, что у тебя тоже есть свои тени. Если когда-нибудь захочешь поговорить – я рядом.

Я моргала, удерживая слезы.

Эспен взяла меня за руку и сжала:

– И если не захочешь говорить – знай, я все равно место, где тебя поймут.

Горло саднило, словно внутри пылало.

– Спасибо, Аспен. Спасибо.

Это было все, что я смогла выговорить. Но этого должно было хватить.

14

ЛОУСОН

Нэш откинулся на стуле в переговорной и разглядывал меня, пока ел буррито.

– Перестань, – проворчал я, перелистывая бумаги.

– Что перестать? – промямлил Нэш, полный рот еды.

– Пялиться. Это действует на нервы.

– Я не пялюсь.

Я поднял глаза, вскинув бровь.

Нэш опустил передние ножки стула на пол:

– Ты нормально спал?

– Ты в порядке? С каких пор тебя волнует, как я сплю?

Он положил буррито.

– С тех пор, как ты стал походить на ходячего мертвеца. Эти круги под глазами тебя почти сжирают.

Я нахмурился:

– Все не настолько плохо.

Теперь уже Нэш вскинул бровь.

Я заставил себя не ерзать на стуле:

– Со мной все в порядке.

Мне всегда было тяжело становиться поводом для тревоги у родных. Последнее, чего я хотел. Когда начался весь этот кошмар с Мелоди, семья сомкнулась вокруг меня – дежурили с детьми, возили их в школу и садик, приносили еду.

И волновались. Боялись, что я сорвусь. Признаю, я был на грани. Но детям нужен был отец.

Я больше не хотел становиться причиной их беспокойства. Хватит того, что уже было.

– Честно, – сказал я брату. – Хэлли уже здорово помогает.

На губах Нэша мелькнула улыбка:

– Роан сказал, что она огонь.

Внутри все напряглось, накатило раздражение – нелепое. Женатый, по уши влюбленный брат заметил, что Хэлли красивая. И что?

– Сомневаюсь, что Роан специально звонил тебе рассказать, что моя няня огонь.

Улыбка Нэша стала шире:

– Мы с Мэдс заносили им свадебный подарок. Он поинтересовался, как ты справляешься, работая рядом с ней.

Под глазом дернулась мышца.

– Она моложе меня на тринадцать лет. И я ее начальник.

– Возраст – это просто цифра, братишка.

– Не надо.

Одно мое слово резануло воздух, и глаза Нэша расширились. Я вздохнул, стараясь смягчить тон:

– Вы скоро все с ней познакомитесь. Только прошу, не давите на нее. Она…

Я не находил нужного слова. Хотел сказать «чуткая», но это звучало бы как слабость, а Хэлли совсем не слабая.

– Хэлли много пережила. Ей не нужны наши подколки.

Нэш выпрямился, напрягся. При всей своей легкости, он был яростно защитным. Он не терпел, когда обижали женщин – особенно после того, что пережила его невеста, Мэдди.

– Ты говорил, что знал ее раньше. По делу? – уточнил он.

Я машинально сжал ручку. Хэлли начинала новую жизнь. Она не хотела, чтобы кто-то знал, что с ней случилось. Но мне нужно было кому-то рассказать. И Нэш все равно узнает ее, когда увидит.

– Это между нами. Даже Мэдди не говори.

Лицо Нэша стало суровым:

– Хорошо.

Я разжал пальцы, ручка упала на стол.

– Помнишь поиски примерно пять лет назад, в округе Шаллан? Двадцатилетняя студентка, приехала в дом родителей на зимние каникулы? Пошла на вечеринку и пропала по дороге к машине. Ее держали.

– Конечно. Самое мерзкое дело, что у нас было… – слова Нэша оборвались, глаза широко раскрылись. – Не может быть.

Я мрачно кивнул.

– Но имя другое, – возразил Нэш.

– Хэлстон. Теперь – Хэлли. Пытается отдалиться от прошлого. Начать заново.

Нэш выдохнул:

– Вот это да. Какова вероятность?

Ощущение было – один шанс на миллион. Что именно она окажется на моем пороге. Та, кто идеально вписалась в мою семью.

– Я никогда ее не забывал, – признался я.

– Еще бы. Ты спас ей жизнь. Разве врачи не говорили, что если бы вы нашли ее на час позже…

У меня внутри все сжалось. Хэлли – свет. Добро. Я знал ее всего несколько дней, но это было очевидно. Мир бы стал куда темнее без нее.

– Не знаю, – солгал я. – Главное, что все обошлось.

Нэш снова посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом:

– Как она?

Вот уж вопрос. И ответа на него я не знал.

– У нее есть шрамы – и душевные, и на теле. Но она сильнее всех, кого я встречал. А в моей жизни хватает сильных женщин.

Нэш тихо хмыкнул в знак согласия.

– Она хочет начать заново. Но все новое дается тяжело. Кажется, у нее ПТСР и тревожность.

– После того, что с ней сделали, у кого бы их не было, – пробормотал Нэш.

Я встретил его взгляд:

– Но она не сдается. Даже когда ей страшно до одеревенения.

Глаза Нэша наполнились эмоциями:

– Звучит как чертовски достойная женщина.

Уголок моих губ дернулся:

– Она отлично ладит с пацанами. Чарли записал ее в лучших друзей. А Дрю уже сделал предложение.

Нэш расхохотался:

– Отлично. Может, он перестанет клеиться к Мэдди.

Я усмехнулся:

– У нее даже с Люком получается. Что бы он ни выдал, она сохраняет спокойствие. Ровная, уравновешенная.

– Похоже, тебе страшно повезло с няней.

– Без сомнений.

Но я прекрасно понимал – дело далеко не только в этом.

По линолеуму раздались шаги. Я поднял взгляд и увидел, как после патруля входят Дэниелс и Рид.

Дэниелс кивнул:

– Сегодня утром встретил твою новую няню, шеф.

Рид присвистнул:

– Ну и фигурка. Как думаешь, она согласится укладывать меня спать?

Нэш тихо выругался и резко отодвинул стул.

Но я уже поднялся и шагнул к Риду.

– Что ты сказал?

Глаза у него расширились.

– Черт, начальник, я же просто пошутил. Она горячая – и все.

– Держи такие мысли при себе, – бросил Нэш.

– В этом отделении так о женщинах не говорят.

Я прорычал:

– Тем более о тех, кто заботится о моих детях.

Но я знал – дело не только в этом. Одной мысли о том, что этот идиот прицепился к Хэлли, хватало, чтобы у меня кровь закипела.

Нэш сжал мое плечо:

– Он понял. Верно, Риди?

Рид был всего пару лет младше меня, и нравоучения от Нэша ему не радовали. Глаза у него сверкнули, он раскрыл рот – наверняка, чтобы ляпнуть очередную глупость. Я опередил его.

– Не надо, – отрезал я. – Скажешь еще слово – оформлю выговор.

Рид резко захлопнул рот. Партнер подтолкнул его в бок.

– Пошли, – сказал Дэниелс. – Заполним бумаги и поедим.

Рид кивнул и, бросив на нас с Нэшем последний злобный взгляд, ушел.

Нэш пожал мое плечо еще раз:

– Дыши. Не хочу сегодня копать могилу в лесу. Земля промерзла – одно мучение.

Он надеялся, что я засмеюсь, но я не смог. Мысли метались по кругу. Где он видел Хэлли? Что сказал? Напугал ли ее?

Мне хотелось ей позвонить – настолько сильно, что пальцы дернулись. Но что я скажу?

Я сжал и разжал кулаки.

– Ладно. Сегодня без захоронений.

Нэш хлопнул меня по спине:

– Вот и отлично. А теперь вернись к буррито – оно остывает.

Дэниелс обернулся:

– Простите, шеф. Он не хотел ничего плохого.

На меня снова нахлынуло раздражение.

– Если не хотел, то пусть включает голову и не несет чушь. И если узнаю, что он лезет к Хэлли…

– Не будет, – заверил Дэниелс. – Я с ним поговорю.

– Хорошо, – бросил я.

Но Дэниелс не спешил уходить.

– А что у нее за история?

Я напрягся:

– Что ты имеешь в виду?

– Она очень пугливая. Я просто спрашиваю.

Он пытался выудить лишнее, но я не собирался выдавать чужие раны.

– Она просто застенчивая. Не давите на нее.

Глаза Дэниелса прищурились – он не поверил. Но кивнул:

– Понял. Пойдем пообедаем. Вернемся через час.

Я кивнул, но тут движение привлекло мое внимание. Сквозь ряды столов прошла Рен – невеста Холта и одна из диспетчеров. Одна рука лежала у нее на округлившемся животе. В декрет она уходила с дня на день, но и не думала сбавлять темп.

– Все в порядке? – спросил я, когда она подошла.

– Не знаю. Пропала туристка. Я уже позвонила Холту – он поднял поисково-спасательную группу. Но я сказала, что вы с Нэшем нужны тоже.

Я выругался сквозь зубы:

– Он всех собирает?

Рен кивнула, светлые волосы качнулись:

– Уже ниже нуля. Он не хочет, чтобы она провела там ночь.

Она. Мороз. Ночная тьма.

Слишком много воспоминаний, которые и так маячили под кожей: девочка, изрезанная до костей, но упорно цепляющаяся за свободу.

Я втолкнул все это назад, туда, где держал то, о чем себе не позволял думать.

– Давай подробности. Хочу, чтобы все патрули были настороже.

Рен протянула мне блокнот:

– Я так и подумала. Все здесь. Сейчас же передам ориентировку.

Я кивнул и уже шел к кабинету с картами. Нэш шел следом.

Мне нужно было позвонить Хэлли – предупредить, что задержусь. И объяснить почему.

И что сделает с ней новость о пропавшей женщине?