Текст книги "Неблагой Принц (ЛП)"
Автор книги: Кэтрин Кингсли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
– Если бы я передала этот меч и сказала, чтобы ты наслаждалась им, было бы это покушением на убийство?
Шок, наконец, сломал его застывшее выражение лица. Его глаза расширились от ее слов, а затем, когда удивление исчезло, он захихикал. Он притянул ее к себе в объятия, его крыло сжалось на ней. Толпа Невидимых рассмеялась вместе с ним. Она даже видела, как Круинн аплодирует.
– Хорошо сказано, маленькая ведьма. Хорошо сказано. – Он поцеловал ее в макушку. Когда она посмотрела на него, он улыбался ей сверху вниз. – Очень хорошо. Я сниму обвинение в покушении на убийство. – Он оглянулся на толпу. – С признанием вины во вмешательстве и снятием обвинения в покушении на убийство это все еще означает измену короне. Залитый лунным светом суд – внимательно обдумайте обвинение.
Толпа бормотала, переговариваясь друг с другом.
Валрой опустил голову, чтобы прошептать ей.
– Это было мастерское шоу. – На короткое мгновение она почувствовала небольшую гордость за то, что сделала. – Жаль, что это не будет иметь значения. – И вот так ее гордость рассыпалась, как влажный песок.
– Почему?
– Цена вмешательства в игры высокопоставленного лорда или дамы уже высока. Цена измены еще выше.
– Какова цена?
– Ты узнаешь. – Он ухмыльнулся.
Он поцеловал ее в висок, и она попыталась не вздрогнуть. Она не думала, что было бы хорошо оскорблять его перед залитым лунным светом двором. Ну, во всяком случае, не больше, чем у нее уже было.
Кто-то в центре группы сделал шаг вперед. На этот раз они казались смутно нормальными для фейри. Это должно было означать, что у них было надлежащее количество глазных яблок, ног и рук. И не было никаких дополнений чего-либо еще.
– Вынесен приговор.
– Какой итог? – Валрой обнял ее за талию, большой палец просунулся в петлю на брюках.
– Единогласно, Верховный Лорд. – Фейри расправили плечи, словно зная цену слова, которое он собирался сказать. – Мы признаем ее виновной в измене короне.
Ее сердце упало в желудок.
– Нет, Валрой…
– Тише. – Он опустил голову и прошептал: —Все будет хорошо. Жди своей очереди.
– Ждать моей очереди?
Он выпрямился и впервые отошел от нее. Маленькая и одинокая, и, наконец, способная видеть вокруг себя и его крылья, она обнаружила, что стоит возле трона. И какое-то время она не совсем понимала, на что смотрит.
Трон был вырезан из дерева, каждая поверхность представляла собой изображение или рельеф какой-нибудь великой битвы или бегущих животных. Но это еще не все. В причудливо вырезанном извилистом дереве и виноградных лозах смешались… кости. И они были вырезаны, чтобы соответствовать остальным. Изображения бойни и смерти, людей и монстров, которых настигают их охотники. Он был окунут или залит серебром, толстый слой блестящего металла превратил все это в одно целое. Это было красиво, болезненно и ужасно одновременно.
Это был трон смерти.
Это был его трон.
– Асташа, бывшая придворная дама, ты признана виновной во вмешательстве и измене короне. – Валрой подошел к женщине, которая все еще лежала на полу. Он наклонился и, схватив ее за волосы, рывком поднял ее на колени.
Эбигейл прикрыла рот обеими руками.
В ее лицо были вбиты железные гвозди. Через оба ее глаза и глубоко в ее щеки, заостренный металл выступал из нее под разными углами. Она была слепа, ее глаза были разрушены. Но женщина-фейри села на лодыжки и изо всех сил попыталась взять себя в руки.
Какой же силы требовалось, чтобы в такой агонии искать хоть какую-то гордость? Эбигейл снова задрожала, с ужасом глядя на сцену перед ней.
Вот так мы обращаемся со всеми нашими заключенными.
Невидимые были монстрами.
Она знала это и раньше, но забыла об этом из-за краткой доброты со стороны Анфара и Перина. Она решила забыть об их злобе. Как быстро она отбросила ту жестокость, с которой Валрой отплатил мальчику у котла после его теплого прикосновения и страстного поцелуя. Это свело ее желудок.
Отвращение, направленное на себя так же, как и на Валроя, заставило ее отвернуться от сцены. Она опустила голову, ее слезы упали на известняк. Они были плохой данью крови Асташи.
– Асташа, ты виновна. Как Верховный Лорд этого двора и как ваш обвинитель, я выбираю цену, которую ты должны заплатить. – Голос Валроя был низким, насмешливым мурлыканьем. – И я выбираю смерть.
– Нет. – Она едва сдерживала себя, чтобы не закричать. Она повернулась и посмотрела на Валроя, даже сквозь пелену слез. – Нет больше смерти, Валрой. Больше никаких страданий. – Она подошла к Асташе, чтобы хоть как-то утешить ту, кто так много страдал.
– Моя будущая королева требует пощады, не так ли? – Валрой хмыкнул и встал между ними. – За милосердие в этом дворе приходится платить, моя дорогая.
– О нет. – Она вздохнула.
Он ухмыльнулся. А затем пришли слова, которые, как она знала, он собирался сказать.
– Что ты дашь мне взамен?
Весь ее ум, казалось, исчез. Побежденная, она открыла рот, чтобы ответить…
Когда ей глубоко в грудь вонзили нож.
30
Эбигейл посмотрела перед лицом ухмыляющегося существа, мерцающего из небытия. Он появился перед ней в тот самый момент, когда вонзил кинжал ей в сердце. Она вздрогнула от удара, ее руки рефлекторно схватились за рукоять.
Но это не больно.
Он был отравлен?
Она удивленно моргнула, глядя на фейри. Она едва слышала хаос вокруг себя. Она даже не заметила, как Валрой вырвал у нее убийцу и тут же оторвал ему руку от груди.
Был крик. Бег. Она посмотрела на себя.
Стакан.
Нож пробил стекло. Она смотрела, как кусок, через который он прорвался, разлетелся на куски, скручиваясь в новые формы. Ее тело начало меняться и двигаться.
И тогда это было уже не ее тело.
Она рухнула на землю. Но она не делала этого возле трона из посеребренного дерева и кости. Она попала в объятия существа, которое пахло землей или пещерой. Ее опустили на землю, положили на колени тому, у кого она была. Он шептал ей успокаивающие слова глубоким голосом, который резонировал в его груди.
Подняв голову, она увидела улыбающееся, красивое, нечеловечески острое лицо Байодана. К двум его малиновым глазам… теперь присоединились другие. Открываясь там, где они были незримо спрятаны, теперь у него было семь глаз на лице. Два на скулах, где их быть не должно, два там, где должны быть, и три на лбу с вертикальными прорезями.
Его ненормальные глаза были чисто-красными, с черными точками в центре.
– О… о, мой.
Он улыбнулся. Его лишние глаза закрылись и растворились в коже. Ошеломленная, она протянула руку и коснулась его щеки. Там ничего не было. Но она видела это. И ждала. Где она была? Что? Лорд Байодан поймал ее. Но где она была? Как она пересекла комнату? Она слабо коснулась рукой своей груди и не нашла ни раны, ни лезвия.
– Это нормально быть сбитым с толку. Но вы в безопасности, миледи. Это, клянусь.
– Как…? – У нее так закружилась голова, что у нее скрутило желудок. – Я… я умираю. Опять таки.
– Шшш. – Он погладил прядь ее длинных волос за ухом. – Нет. Круинн получил рану, а не ты.
– Круинн?
– Прости меня за мою магию. Но мастер Валрой правильно предсказал необходимость иллюзии. Ты была Круином, а он тобой с того самого момента, как ты прибыла.
– Ты подменил нас?
– Мощная иллюзия, но не более того. Все-таки очень полезный подарок. – Он помог ей сесть, и она не могла сказать, кружилась ли у нее от этого голова больше или меньше. – И чтобы ранить моего друга, требуется гораздо больше, чем простой кинжал. Поставим нашу будущую королеву на ноги, а?
Сильные руки подняли ее, и она вздрогнула от неожиданности, глядя себе в лицо. Перед ней стояла еще одна Эбигейл. Единственная разница между ними заключалась в том, что у дубликата из груди торчал кинжал. Ее улыбка превратилась в улыбку, которую она никогда не носила, и не-Эбигейл вырвала кинжал из ее груди. Осколки стекла снова приняли форму.
– Ой..
– Сними маску, любовь моя. Ты ее пугаешь.
– Ой!» – Эбигейл увидела, как другая версия себя еще раз переместилась перед ее глазами. Осколки битого стекла, сто миллионов штук, прокатились друг по другу и развеяли иллюзию. Теперь, когда она была достаточно близко, она могла слышать его звук. Как стекло, скользящее по стеклу, высокое и пронзительное. Это скривило ей зубы.
Вскоре они снова стали тем красивым, красивым мужчиной, которого она видела раньше, хотя на этот раз сделанным из стекла, а не из плоти.
– Простите нас, моя госпожа. Мы забываем – Они усмехнулись. – Мы не так эффектны среди себе подобных.
– Все… все в порядке. – Она все так же дрожала. Ей хотелось крепкой выпивки и длительного отдыха. – Если вы… действовали, чтобы спасти мою жизнь, я благодарю вас.
Круинн наклонился и взял ее руку. Она ожидала, что она будет порезана ими и их миллионами движущихся осколков. Но под ее прикосновением стекло было гладким и совершенным и двигалось под ее прикосновением, как жидкость. На ощупь они были слегка холодными, как она и ожидала от стекла. Они склонили головы, и осколки их губ стали гладкими и податливыми, когда они поцеловали ее руку.
Возможно, немного медленнее, чем должны были.
Они вошли в нее, защищая от хаоса и криков, которые все еще окружали их, и прижали ее руку к своей груди. Где бы она ни касалась их или они касались ее, осколки подходили друг к другу.
Если бы она не так боялась, она была бы очарована.
– Достаточно!
Тишина звенела в ее ушах так же сильно, как и крики. Она обнаружила, что вступает в Байодан, отшатываясь от всего, что видела перед собой. И, пожалуй, правильное слово – нарисованное, потому что пол был забрызган кровью, и все это существо, которое, как она знала, выступало в роли художника и палача.
Голубые отметины на груди Валроя были испорчены малиновыми пятнами и брызгами. У его ног лежали три тела – и она с облегчением увидела, что Асташи среди них нет.
– Лжецы! Безвкусные, лицемерные дураки!» – Он широко расправил крылья, его голос каким-то образом был таким, который она узнала и смешала с рычанием зверя. – Кто здесь это сделал? Кто здесь задумал лишить ее жизни? Асташа не виновата во всей своей измене, ибо она была озабочена. Это значит, что это один из вас! Сделайте шаг вперед и с гордостью ответьте на свои преступления, и я ускорю вашу смерть.
Тишина.
Никто не двигался.
Протянув когти одного из своих крыльев, он поднял одно из тел за голову и поднял его над землей, как будто оно ничего не весило. С воем гнева он вонзил когти другого крыла в грудную полость трупа.
У нее вырвался крик при звуке ломающихся костей. Он разорвал тело надвое, вырвав ребра из позвоночника. Гор вскочил на ноги, разрывая то, что осталось от фейри, на две части.
Он бросил обе половинки в толпу.
– Трусы!» – Он оскалил зубы. – Если никто не сделает шаг вперед, я должен предположить, что вы работаете в унисон. И если это так, то все вы умрете этой ночью.
Вздохи и бормотание, но больше ничего. Толпа, кроме Байодана и Круина, в страхе отодвинулась еще дальше.
– Очень хорошо… – Валрой слизнул брызги крови с губ. – Это смерть.
– Нет! – Прежде чем она успела осознать, что делает, слово покинуло ее. Она оттолкнулась от Байодана и Круинна и подошла к Валрою. – «Нет пожалуйста. – Она тряслась, как лист, но изо всех сил старалась держаться крепко.
Было так много крови.
– Спасите немногих, чтобы проклясть многих.
Пощадите эти жизни сейчас, чтобы завтра убить еще сто тысяч.
Заключите сделку с феей, чтобы вас не трахнул кабан.
Эта последняя мысль почти заставила ее рассмеяться, когда она закрыла глаза, готовясь к тому, что должна сделать. Завтрашние проблемы предназначались для завтрашнего дня.
Когда-нибудь он займет свой трон. Он был силой природы. Если бы не она дала его ему, это был бы кто-то – кто угодно – другой. Возможно, даже изломанная фигура Асташи, которая все еще стояла на коленях в беспорядке, ее кровь смешивалась с кровью мертвых убийц.
Открыв глаза, она увидела существо перед собой. По-настоящему видела его таким, каким он был. Словно почувствовав это, он расправил крылья и прижал руки к бокам, уронив кусок разбитого черепа, который был в его руках. Полководец, весь в крови своих врагов.
– Я прошу вас о пощаде, верховный лорд Валрой. – Она высоко держала голову. Это была ужасная ложь, и она знала, что все видят в ней притворство. Но она старалась изо всех сил. – Прошу у тебя милости для Двора и для Асташи.
– А взамен? – Он выиграл. Все в его позе, в его голосе возвещало ему победу.
– Я дам тебе все, что ты захочешь. – Слезы бежали из уголков ее глаз. Она не стала их вытирать.
– Я принимаю ваше предложение. Милосердие даровано. – Он протянул ей руку. – Иди сюда, маленькая ведьма.
Шагнув вперед, изо всех сил стараясь избежать луж крови и кусков мяса, она направилась к нему. Протянув руку, она помедлила, поколебалась, а затем вложила ее в его. Он притянул ее к себе, прижав к себе, обвивая ее крылом. С мычанием, он наклонил голову к ней, шепча так, чтобы никто другой не услышал.
– Все, что я хочу, говоришь?
Рука схватила ее за задницу. Она бы не возражала так сильно, если бы не помнила, что его крылья почти полностью прозрачны. Она подпрыгнула, но это движение только позволило ему сильнее притянуть ее к себе.
Он погрузил пальцы в ее плоть и зарычал ей на ухо.
– Есть много вещей, которые я хочу. Я могу выбрать только один, хм? – Он наклонил ее голову, чтобы посмотреть на него, прижимая ее щеку к своей руке. Подушечкой большого пальца он вытер ее слезы. Его голос все еще был шепотом, когда он говорил с ней. Слова были для нее и ни для кого другого. – Тогда вот моя цена. Вот что я прошу взамен – перестань плакать.
– Что? – Она моргнула.
– Мне не нравятся твои слезы. – Он поднял руку, чтобы провести костяшками пальцев по ее другой щеке. – Перестань плакать, и милость будет твоей.
Как кусочки пазла, все встало на свои места.
– Ты хотел, чтобы это произошло. – Она понизила голос.
Он улыбнулся.
– Ты присоединишься ко мне за ужином? Я предполагаю, что да.
– Ты знал, что это произойдет! – Она зашипела на него сквозь зубы. – Ты мерзкий, чудовищный…
Он поцеловал ее, проглотив ее протесты, прежде чем они стали слишком громкими. Другое его крыло обвилось вокруг них, и она почувствовала, как мир снова растворяется вокруг нее.
***
Когда Валрой отпустил ее губы, он знал, что произойдет. Он приготовился к этому. И, конечно же, какой бы непредсказуемой ни была Эбигейл, по крайней мере в этом отношении он был прав. Он повернул голову от удара ее ладони о его щеку.
Это ужалило, но только на мгновение.
Боль охватила ту его часть, которая уже давно страстно желала ее. Он боролся с желанием застонать. Отчаянно, так отчаянно, ему хотелось перебросить ее через обеденный стол и сломать мебель силой своих толчков.
Но он этого не сделал.
Потому что она может плакать.
– Что со мной не так?
Он отпустил Эбигейл и смотрел, как она отдаляется от них, чтобы попытаться собраться. Она вытащила из-за стола стул и рухнула на него. Мудрый выбор, поскольку она выглядела так, словно вот-вот потеряет сознание.
– Я ненавижу такие путешествия.
– Это может быть тревожным. – Он слизнул кровь с губ. – Я дам тебе это. – Он поднял руку, чтобы слизнуть еще одну полоску крови с ее тыльной стороны. Ему понадобится ванна.
– Интересно, позволит ли она мне иметь ее в таком виде. О, попробовать ее после битвы – да. Думаю, мне бы этого хотелось.
Образ ее, привязанной к столбу в его военной палатке, разгневанной и испуганной, когда он ворвался туда, обнаженной и жаждущей ее, танцевал в его сознании. Он представил, как берет ее, пока она задыхается под ним, пытаясь сохранить достоинство и отбиваться от него, пока она не станет гибкой и не сдастся тому, чего они оба хотят.
На этот раз он хмыкнул.
Она этого не слышала. Хорошо.
Это было к лучшему.
– Ты… ты сделал все это нарочно. Все это.
– Я знал, что Асташа покушается на твою жизнь. Но я знал, что она не убьет тебя сразу. Она слишком умна для этого. – Глядя на себя, он решил, что ужинать, забрызганный кровью, наверное, неприлично. Выливая воду из кувшина на столовую салфетку, он начал счищать запекшуюся кровь.
Эбигейл наблюдала за ним, сердитая и испуганная.
– Судебный процесс. Это был обман.
– Нисколько. Испытание было очень действительным. Между прочим, ты была восхитительна. – Он ухмыльнулся. – Доказательство того, что мое обвинение в покушении на убийство ложно! Как блестяще. – Он рассмеялся, вспомнив ее выбор слов. – Я думаю, что ты мне нравишься, когда на тебе немного языка. Хотя, думаю, скоро твой язык мне еще больше понравится.
Ее ужас сменился негодованием и застенчивостью, как всегда, когда он дразнил ее. Он задавался вопросом, покраснела бы она и отвела взгляд, когда он ласкал ее тело своим собственным языком. Это было прекрасно, равноценно ее гневу.
– Я мог бы попросить об этом, знаете ли.
– Ты мог бы потребовать, чтобы я вышла за тебя замуж прямо на месте. Почему ты этого не сделал?
– У нас уже есть договоренность об этом. Та, в которой ты теряешь с невероятной скоростью. – Он ухмыльнулся. – Я бессмертен. Я могу подождать шесть дней.
Она нахмурилась.
– Не мог бы ты?
Идеально.
– Не бери в голову. – Она закрыла глаза и вздохнула, откинувшись на спинку стула. Бедняжка устала. – Я рада, что ты не попросил меня встать на колени и разыграть твою шлюху перед судом. Примерно этого я и ожидала.
– Хм. Я не занимаюсь убийством коровы, потому что хочу молока. – Он начал оттирать кровь с другой руки. – Если я заставлю тебя сделать что-то подобное, даже если я знаю, что ты тайно желаешь, чтобы я сделал это, ты возненавидишь меня за это. И мы должны пожениться. Хотя я знаю, что многие человеческие пары презирают друг друга, я, по крайней мере, не хочу так начинать.
Теперь она изучала его с замешательством и отвращением в равной мере.
Он моргнул.
– Что я говорил?
– Ты только что назвал меня коровой?
– Я… – Он сделал паузу. – Я звонил твоему с… – Он замолчал. Нет, это не поднимет его на более высокий уровень. – Я не это имел в виду. – Он сложил мокрую тряпку, чтобы вытереть грудь. Оно уже было окрашено в малиновый цвет. – Моя точка зрения…
– Я поняла твою точку зрения! – Она повернулась на стуле, чтобы налить себе стакан воды в медный кубок, и быстро осушила его. Ее руки дрожали. Бедняга была на грани. Он нахмурился, когда она снова наполнила свой стакан.
Графин выскользнул из ее пальцев. Он двигался достаточно быстро, чтобы поймать его когтем своего крыла, не дав ему опрокинуться и расплескать содержимое.
Это казалось последней каплей. Он видел, как весь ее огонь подвел ее, и она начала рыдать. Он знал, что ему нечего сказать. Он знал, что указание на то, что она бросает вызов их сделке из-за милосердия, только усугубит ситуацию.
На этот раз он решил не тянуть за эту веревку и не разворачивать именно этот парус. Когда он заключил ее в свои объятия, она не сопротивлялась ему. Это обеспокоило его так же, как он наслаждался результатом. Она прижалась к его груди, и он прижал ее к себе, баюкая и тихонько напевая ей, пытаясь успокоить ее слезы.
Он был причиной каждого из них. Он знал это. Он не был дураком.
Но он был тем, кем был.
Наклонив ее голову, он начал делать единственное, что мог придумать, чтобы исправить момент. Он поцеловал ее. Медленно и нежно, не желая ничего, кроме объятий. Еще раз смахнув ее слезы, он прижал свои губы к ее губам в нежном танце, пока она не перестала плакать.
Когда он расставался с ней, ее глаза были закрыты, губы приоткрыты и распухли. Ее дыхание немного сбилось, когда она попыталась сделать его глубже, но она больше не плакала.
– Вот и мы. – Он улыбнулся и погладил ее по щеке тыльной стороной пальцев. – А теперь можно поужинать? Я ст…
Его голова качнулась в сторону от шлепка.
В тот раз он не предвидел этого.
31
Эбигейл снова сидит за банкетным столом Невидимого принца, глядя на украденное серебро для причастия, из которого она должна была есть. На этот раз она была смущена не меньше, чем в прошлый раз. Хотя, возможно, она была просто немного более ошеломлена.
И теперь у меня есть новая шкала, по которой можно измерить бедствие, которым является моя жизнь. Дырка стала только глубже.
После того, как она дала Валрою пощечину во второй раз, он только усмехнулся, выпустил ее из своих объятий и жестом пригласил ее сесть обратно за его стол.
Она спокойно ела хлеб с сыром и придерживалась воды. В последний раз, когда она пила его вино в больших количествах, она с самого начала ввязалась в эту передрягу. Он сидел во главе стола и молча изучал ее, течение некоторого времени.
– Что? – Она, наконец, не могла больше терпеть.
– Когда ты в последний раз ела?
Теперь, когда он упомянул об этом, это было давно. Словно по сигналу, желудок заурчал. Он хотел больше вкусных подношений на столе или, по крайней мере, фруктов. Но это беспокоило ее. Принимать его гостеприимство было опасно. Чем больше она пользовалась ею, тем легче ей было это принять. И его. И что он сделал.
Он вздохнул. Словно прочитав ее мысли, он протянул руку и пододвинул к ней поднос с фруктами.
– Еда не зачарована. Ни вино. Ешь и пей, маленькая ведьма, пока не упала в обморок.
– Меня беспокоит не чары. – Она протянула руку и взяла с подноса небольшую гроздь винограда и немного клубники. – Была забота о гостеприимстве, а потом морила себя голодом из-за глупой гордыни.
Даже если жареный гусь перед ней звал ее по имени.
– Тогда что? – Он усмехнулся, а затем выражение его лица и чувство юмора померкли, как он, должно быть, совместил. – Ах. да. Ты не хочешь быть здесь и не хочешь проводить со мной время. – Взяв со стола зазубренный нож, он стал резать гуся на куски. – Ты сердишься на меня.
– Во многом, да. – Когда он положил кусок мяса ей на тарелку, она пробормотала спасибо. – Мне нужно… – Она посмотрела на свою тарелку и оцепенело покачала головой. – Честно говоря, я не могу сказать тебе, что мне нужно. Я хочу вернуться домой, в место, которого нет и никогда не существовало. Я хочу спать, не опасаясь, что меня окружат монстры или убийцы. Я хочу немного передохнуть.
– Тогда согласись выйти за меня замуж сейчас, Эбигейл. Убийцы не причинят тебе горя, когда ты перестанешь быть тем, что мешает мне занять мой трон. Никто не посмеет бросить мне вызов, когда корона будет моей. Ты будешь в безопасности рядом со мной.
– Пока ты не решишь меня убить. – Она взяла вилку и начала есть, хотя во рту у нее был привкус пепла. – Пока ты не устанешь от своего смертного питомца и не избавишься от меня.
– Ваша жизнь и так очень коротка. – Он напевал. – Кажется, я решил не убивать тебя.
– Подумаешь.
– Мм. Ты блестяще вела себя при дворе. Думаю, я мог бы обучить тебя, чтобы ты стала настоящим адским котом. – С ухмылкой он лениво помахал вилкой, пока говорил. – Ты можешь дать Титании побегать за ее деньги, как только перестанешь гадить в штаны от страха.
– Я… – В ней поднялся негодующий гнев, и она поймала себя на том, что снова смотрит на него. – Как еще я должна была реагировать перед морем монстров, каждый из которых мог легко разорвать меня на куски? Я безнадежно заблудилась в мире демонов и зверей, против которых у меня есть только, как ты выразился, «моя детская магия»! Что я могу сделать против такого места? Кидать камни и палки? Надеюсь, трава услышит мой зов? – Она усмехнулась. – Против вещей, сделанных из движущегося стекла, и убийц, появляющихся из воздуха? Мне нечем защищаться. У меня вообще ничего нет в этом мире. Ты позаботился об этом.
Когда она начала сжимать нож так сильно, что костяшки пальцев побелели, а рука задрожала, она не знала. Она заметила это только потому, что он протянул руку и положил свою руку поверх ее.
Она заставила себя дышать, заставила себя успокоить бешено колотящееся сердце. Позволить себе потеряться в панике, охватившей уголки ее разума, она не принесет ей никакой пользы. Она протянула руку, схватила свой кубок с вином и сделала большой глоток из него.
Валрой снова усмехнулся и, осторожно переплетая свои пальцы с ее, поднес ее руку ко рту и поцеловал ее пальцы. Он делал это очень медленно, и делал это по очереди. Этот жест согрел ее щеки.
Вот почему я не хочу есть с ним. Потому что, когда я провожу слишком много времени рядом с ним, я становлюсь очень соблазнительной. Она смотрела на него, а он смотрел на нее в ответ.
Закончив свой жест, он снова опустил ее руку на нож.
– Ешь. Медленно. Я также не позволю, чтобы тебя вырвало из-за того, что ты нервно пожирала свою еду.
Ее плечи поникли, когда она рассмеялась слабым и подавленным смехом.
– Ты утомляешь.
– Почему ты выторговала у суда милость, Эбигейл? – Он вернулся к своей собственной еде. – Спасти Асташу, я понимаю. Ты связываешься со всем, что в этом мире проявляет к тебе доброту.
– Я не бродячая собака, Валрой.
– Не так ли?
Она бросила клубнику ему в голову. Она отскочил от него, и он громко рассмеялся от удара. Когда она бросила вторую, он выхватил ее из воздуха. Откинувшись на спинку стула, он наблюдал за ней с равной долей удовольствия и голода. Медленно, чувственно он откусил клубнику.
Ее щеки словно горели.
– Почему с тобой все должно быть сексуальным?
За это она фыркнула и провела рукой по его телу. Его игривая улыбка стала шире.
– Ты видела меня?
Зарычав, она посмотрела на свою тарелку и вернулась к еде. Она ела как можно быстрее, а затем уходила в лес, чтобы найти место с достаточным количеством камней, чтобы она могла снова произнести свое заклинание. Ей нужен отдых.
– Я так сильно дразню тебя, потому что это забавная игра. Та, которая нам обоим нравится, даже если ты еще не призналась в этом себе.
– Не правда!
– Видишь?
Ее снова затрясло, на этот раз от гнева.
– Как ты можешь зарезать трех человек – разорвать их на куски – а потом сидеть здесь и смеяться, весь в крови, как будто ничего не произошло?
– Ты мало имела дело с воинами или Неблагими. – Его губы изогнулись в кривоватой ухмылке. – Поверь мне, пригласить тебя на ужин – самый вежливый из всех вариантов, которые приходили мне в голову. И о, я пропустил место? Я думал, что вытер все.
– Нет. Ты не. Ни в малейшей степени. Ты просто, – ее желудок сжался, – размазал его.
– Проклятие. Хочешь прийти сюда и оттереть меня дочиста?
Были его постоянные инсинуации и поддразнивания, поднимавшиеся прямо на передний план. Она положила лоб на ладонь и уставилась на свою еду.
– Пожалуйста прекрати.
Он рассмеялся, явно наслаждаясь тем, как она расстроилась.
– Очень хорошо. Ешь свою еду, маленькая ведьма. Я воздержусь от более непристойных комментариев в твой адрес, пока ты не закончишь.
Это означало, что они ели молча.
Честно говоря, она была этому рада.
Но как только она положила вилку, он начал действовать.
– Подойди. – Он схватил ее за запястье и вытащил из-за стола, потянув за собой, словно она была не более чем игрушкой. Все ее бормотание и протесты были бессмысленны, поскольку он, казалось, собирался ее игнорировать.
Он протащил ее по лесу ярдов сто, прежде чем они достигли пруда. Со скалы в него лился водопад, и ее поразило то, как лунный свет отражался от поверхности. Среди мшистых гладких скал росли камыши, слегка покачивающиеся на ветру.
Валрой отпустил ее запястье и шагнул к кромке воды. Она смотрела, как он… расстегнул брюки.
Она быстро отвела взгляд, как только ткань соскользнула с его талии.
– Ты ожидаешь, что я буду купаться полностью одетым? Подойди, сейчас. Я думал, ты обиделась на мою кровь. Боюсь, эти штаны могли быть частью проблемы. – Она услышала всплеск воды, потому что он, должно быть, нырнул в бассейн. – Ты присоединишься ко мне?
– Нет.
– На тебе кровь, ты знаешь. Не все эти точки – веснушки.
Она взглянула на себя и поморщилась, поняв, что он прав. Она не пропустила всю бойню. Со стоном ужаса она подбежала к краю бассейна и опустилась на колени, набрав прохладную воду и смыв ее с себя.
Он усмехнулся.
– Бедняжка. Ты достаточно скоро адаптируешься.
– Я никогда не привыкну к бойне.
– Ты сможешь. Ты уже зашла так далеко.
– Я никуда не пришла. Я ничему не научилась и ничего не добилась.
– Я верю, что ты в это веришь.
Вода захлестнула ее волной, и она вскрикнула от удивления, падая на задницу. Она подняла глаза и увидела стоящего там Валроя, безобидно смеющегося. На этот раз он не смеялся над ней. Даже если он был им.
И он тоже был голым.
На полном дисплее.
Вода достигала только его бедер там, где он стоял.
Ее глаза расширились.
А потом она зажала их так быстро, как только могла.
Теперь он смеялся над ней.
– Такая застенчивая! Ты была замужней женщиной. Ты уже видела голого мужчину. Надеюсь, да? В противном случае, я думаю, что обнаружил причину, по которой Маркусу было трудно скрестить тебя.
– Это не проблема!
– Тогда почему такая застенчивая? Я думал, ты ведьма изгороди? Ты не веришь в святость природы?
– Я. Я верю
– Это то, с чем я родился.
– Я очень сомневаюсь, что он пришел с такими украшениями!
Он взвыл от смеха.
Была причина, по которой она была действительно в ужасе. Не из-за того, что она видела– хотя Валрой сильно отличался от Маркуса или любого другого мужчины, с которым она когда-либо была близка. Его фигура больше походила на человеческую, хотя она недолго смотрела на него. Но не странность его тела заставила ее отвернуться.
Она также не отвела взгляд, потому что ей не было любопытно. Если она была честна, она предположила, что была. Нет, она отвела взгляд, потому что, как и его уши, казалось, что его нижняя часть тела была проколота под стать. Серебро сияло в лунном свете.
Она не видела многого. Подробностей она не знала. Но мысль о том, чтобы изучить их более подробно, вызвала у нее мурашки по спине.
– Я вижу, что предупреждения были верны. Эти вещи разорвали бы меня на части, не так ли? – Какой же ты мучитель, если делаешь такое со своими любовницами?
– Самый сладкий вид, я обещаю тебе. Они здесь для удовольствия, а не для боли. Они сделают все, что угодно, только не причинят вреда. Иди сюда, позволь мне показать тебе.
– Нет!
– Ты напугана, я понимаю. Прикоснись ко мне. Исследуй меня. Я могу быть нежным. Нет причин бояться. Сегодня я не подниму на тебя руку, пока ты не попросишь. Сегодня я буду твоей игрушкой. Иди ко мне, маленькая ведьма. Принц хочет преклонить колени перед тобой.
Подняв голову, она посмотрела на него. Он отклонился назад, так что вода едва достигала линии его бедер. Мышцы, формировавшие его живот, направили ее взгляд вниз в виде буквы V, намекая на то, что лежало вне поля зрения.
Он расправил крылья, создавая рябь на воде, медленное движение, которое не противоречило силе, которой, как она знала, он обладал.
Я могу быть нежным.
Ужас пронзил ее, как нож убийцы. Но это не разрезало ее надвое. Это не был раскаленный добела террор; это не был внезапный приступ страха. Это было медленно, это было методично, и это было тотально. Это отравило ее.
