Текст книги "Хроники Дерини"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 54 страниц)

  Глава VIII
НЕ ВЕРЬ ГЛАЗАМ СВОИМ

Потрясенный, Морган нагнулся и внимательно осмотрел лицо мертвеца, хотя и без того было ясно – это не Брион. Он видел перед собой седого бородатого старца.

Возможно, это был какой-то давно умерший король или королевский родич, но никак не Брион.

Пораженный донельзя, Морган выпрямился, вновь набросил шелковое покрывало на лицо и, опершись руками на край саркофага, в недоумении покачал головой – он так и не мог поверить тому, что увидел.

– Ну что ж,– сказал он в конце концов ничего не выражающим голосом.– Этого быть не может, но тем не менее... Келсон, вы уверены, что ваш отец похоронен именно здесь?

Принц кивнул.

– Я видел, как тело клали в этот саркофаг, я уверен.

Дункан в раздумье оперся локтями на колени и устало потер рукою лоб.

– Ладно, допустим, что это тело – подложное. Кто-нибудь из вас может его опознать?

Оба его товарища покачали головами.

– Хорошо,– продолжал он, размышляя вслух.– Попробуем рассуждать немного иначе. Келсон видел, как Бриона положили в этот саркофаг, но сейчас здесь какое-то другое тело. Известно также, что охрана была поставлена у склепа еще до погребения и так с тех пор и стояла, а что это значит? Это значит, что очень трудно было бы вынести тело из склепа так, чтобы никто не заметил. Вам ничего не приходит в голову?

Дункан кивнул.

– Я понял, к чему ты клонишь,– тело Бриона где-то здесь, в усыпальнице, но, по всей видимости, спрятано либо в другом саркофаге, либо в какой-то нише. В общем, мы должны найти его.

Морган, задумавшись, сжал губы, потом покачал головой.

– Нет, похоже, Карисса здесь ни при чем, откуда бы ей знать, что мы будем искать тело Бриона? Мы и сами не думали, не гадали до сегодняшнего утра, что так получится. Вот Джеанна – другое дело. Она так дико боится моей пресловутой власти над Брионом, что могла припрятать тело – а вдруг я буду влиять на него и после смерти. Если так, то, надо сказать, она сильно преувеличивает мои возможности.

– Ты полагаешь, тело все-таки здесь, в склепе? – спросил Дункан.

– Думаю, что мы должны исходить из этого,– ответил Морган.—Да и выбора у нас нет. Поэтому, пожалуй, пора приступать.

Дункан кивнул в знак согласия, вынул из канделябра тонкую свечу и подал ее мальчику; взяв себе другую свечу, он двинулся вдоль захоронений, обследуя саркофаги, а Келсон шел вдоль стенных ниш, рассматривая их обитателей. Морган еще раз взглянул на шелковый покров, прикрывавший саркофаг Бриона, затем тоже взял свечу и начал исследовать захоронения на другой стороне усыпальницы.

Это было не самое приятное занятие – сдвигать крышки, одну за другой, с фобов и находить там только истлевшие кости и полусгнившую одежду. Судя по всему, у Дункана дело обстояло не лучше. Морган прошел уже почти весь ряд, свеча догорала, а результат был все тот же. Поиски Келсона, кажется, были также безуспешны.

Взгляд, брошенный им на мальчика, подтвердил его предположение. Келсон, добросовестно осматривая каждую открытую нишу, двигался рывками, нервно вцепившись влажной рукой в свечу, озираясь при каждом колебании теней на стене.

Морган набросил покров на очередное захоронение. Ему было стыдно, что Келсону выпало самое неприятное – заглядывать в открытые ниши, однако ничего другого не оставалось. Вряд ли мальчику было бы по силам поднимать тяжелые крышки саркофагов.

Заглянув в последний гроб, он убедился, что и здесь лежит не Брион, и тяжело вздохнул. Они вскрыли почти треть захоронений, и все зря. Скорее всего, оставшиеся две трети тоже ничего не принесут.

Нужно ли было кому-нибудь похищать тело Бриона на прошлой неделе? И где еще в этой усыпальнице может находиться оно, если не на обычных местах? Допустим, Карисса побывала здесь. Но откуда она узнала, что им будет так важно найти тело? Простая предосторожность? Тогда, быть может, все обстоит проще простого, и тело Бриона вообще никуда не двигалось с места?

Чувствуя, что его догадка верна, Морган кинулся к первому саркофагу, вокруг которого горели свечи, и опять поднял шелковое покрывало.

– Дункан! Келсон! – воскликнул он, пристально вглядываясь в лицо лежащего в гробу.– Идите сюда. Кажется, я знаю, где Брион.

Дункан и мальчик не заставили себя ждать.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Дункан.

– Что он все время был у нас под носом, – сказал Морган, не сводя глаз с мертвого лица.– Никто его не трогал, тут он и лежит.

– Но это не...– воспротивился мальчик.

– Погодите, Келсон,– возразил Дункан; его скептицизм мало-помалу исчез.– Ты думаешь, что это изменение образа, иллюзия, да, Аларик?

Морган кивнул.

– Смотри сам. Я думаю, это Брион.

Дункан вставил свечу в канделябр, вытер вспотевшие руки и, протянув их ладонями вниз и прикрыв глаза, стал водить ими над телом, изучая его таким способом. Через мгновение он поднял руки и, открыв глаза, глубоко вздохнул.

– Ну? – спросил Морган.– Как ты думаешь?

Дункан кивнул.

– Ты прав, иллюзия. Это – Брион. Изменение облика проделано мастерски. Здесь явно поработало зло. – Он покачал головой.– Но я уверен, что это поправимо. Ты снимешь заклятие или мне попробовать?

Морган посмотрел на тело вновь, затем отрицательно качнул головой.

– Сними ты. Кажется, здесь лучше справится рука священника.

Дункан глубоко вдохнул, медленно выдохнул, затем быстро положил руки на лоб мертвеца. Через несколько секунд его дыхание участилось, стало необыкновенно резким и громким в окружавшей их тишине.

Келсон с робостью следил за происходящим, лишь отчасти понимая его смысл; он бросил долгий взгляд на Моргана и, содрогнувшись, вновь посмотрел на священника. Мальчику совсем не нравилось все это, и он бы предпочел, чтобы кошмар поскорее закончился.

Дыхание Дункана стало еще резче, на его лбу и тыльной стороне ладоней выступили капельки пота, несмотря на царивший в склепе ледяной холод. Тем временем Морган и Келсон видели, как под руками Дункана черты мертвого лица на глазах дрогнули, начали туманиться и колебаться. Дункан последний раз выдохнул и напрягся, и в то же мгновение черты застыли, сложившись в знакомый образ Бриона. Дункан резко отдернул руки и, шатаясь, отступил от тела. Его лицо побледнело и осунулось.

– С тобой все в порядке? – спросил Морган, протянув через саркофаг руку, чтобы поддержать кузена.

Дункан слабо кивнул и постарался успокоить дыхание.

– Это было – худо, Аларик,– пробормотал священник.– Он был  не свободен,и чары – безумно сильные. Когда я освободил его, я почувствовал, как взяла его смерть. Это нельзя описать.

Дункана всего передернуло, и Морган, успокаивающе сжав его плечо, отпустил руку и быстро моргнул, потому что у него самого в глазах потемнело. Между ними покойно лежало тело Бриона, чьи мягкие серые глаза закрылись навсегда, мышцы рта расслабились, складки напряженного раздумья, которые Морган помнил столько, сколько знал Бриона, стерла с его чела смерть.

Морган спокойно протянул руку и достал Глаз Цыгана, зловеще блиставший в мочке правого уха Бриона. Он долго и пристально смотрел в глубину камня, затем убрал его в свою поясную сумку.

Это движение словно разбудило Келсона, с благоговейным ужасом взиравшего на происходящее. Мальчик склонился над телом отца, коснулся его руки, и глухое рыдание вырвалось из его уст. Сглотнув слезы, он с мольбой взглянул на священника.

– Он теперь вправду свободен, отец Дункан? – воскликнул принц, в надежде подучить какое-нибудь заверение.– Она не сможет больше заколдовать его, нет?

Дункан покачал головой.

– Он свободен, мой принц. Даю вам слово. И никакие чары над ним больше не властны.

Келсон вновь посмотрел на отца и тихо произнес:

– Как-то неловко – взять Глаз Цыгана и ничего не положить взамен. Может быть, мы...– Его голос пресекся от нерешительности, и Дункан кивнул.

– Как насчет этого? – спросил он, доставая из кармана сутаны маленькое позолоченное распятие.

Келсон устало улыбнулся и, взяв распятие, вложил его в руку отца.

– Спасибо,– сказал принц, его глаза наполнились слезами.– Думаю, ему бы это понравилось.

Когда мальчик отвернулся и его плечи судорожно задергались от сдерживаемого плача, Морган, глянув на своего кузена, вопросительно поднял бровь. Дункан кивнул и начертил в воздухе над телом крест. Затем они с Морганом водрузили крышку саркофага на место. Дункан погасил зажженную им было добавочную свечу и поставил канделябр обратно на скамью. После этого они, увлекая за собой мальчика, покинули усыпальницу.

Когда ворота закрылись за ними, Дункан сразу же направился туда, где Роджер дремал, прислонившись к стене, и тронул его лоб рукой. Роджер мгновенно поднялся, но он по-прежнему находился во власти Дункана, и тот, вложив его меч в ножны, отправил воина восвояси. Сделав это, Дункан направился к своим товарищам; пора было возвращаться в кабинет.

Дункан открыл тайник, куда он убрал Огненный перстень и другие предметы для ритуала передачи власти, и перенес их на стол в середине кабинета. Когда он сел рядом с Келсоном, Морган прошел к письменному столу и, обыскав несколько мелких выдвижных ящиков, нашел то, что искал,– маленькую хирургическую сумку, спрятанную в кожаный саквояж. Вернувшись к столу, он открыл сумку и высыпал ее содержимое на стол, затем стал копаться в поясной суме, пока не нашел Глаз Цыгана.

Келсон удивленно посмотрел на Моргана, затем движением подбородка указал на хирургические инструменты:

– Что вы собираетесь с этим делать?

– Да ничего особенного – я собираюсь проколоть вам мочку уха,—добродушно сказал Морган.

Он открыл маленькую бутылочку светло-зеленой смолы и смочил клочок мягкой ткани. Затем взял Глаз Цыгана и осторожно покрыл смолой всю его поверхность, не касаясь лишь золотого колечка, которое должно было войти в мочку уха Келсона.

– Дункан, не прочтешь ли ты первые две строфы ритуальных стихов? Я хотел бы проверить себя.

Он взял серебряную иглу из сумки и стал протирать ее, пока Дункан читал:

 
Когда стремнину сын мой повернет,
Глашатай вечности укажет ход
Клинку Владыки Мрака, кровь прольется,
И Глаз Цыгана кровью той сверкнет.
 
 
Той кровью перстень Огненный взращен.
Но бойся, если Демон возмущен.
Коль чистого кольца коснется скверна —
Твою предерзость покарает он.
 

Морган кивнул и, завернув иглу в пропитанный смолой кусочек ткани, положил ее на стол.

– Хорошо, сейчас я под твоим наблюдением проколю ухо Келсону, так чтобы капелька крови попала на Глаз Цыгана и оживила его. Затем окунем в кровь Огненный перстень, но запомни, его нельзя брать голыми руками. Все крайне просто.

Дункан встал за спиной Келсона.

– Я должен только наблюдать или могу чем-то помочь?

Морган пододвинул стул ближе к мальчику и взял другой кусочек ткани, тоже смочив его зеленоватой смолой.

– Держи его голову так, чтобы она не двигалась,– сказал он, улыбнувшись Келсону.– Мы же не хотим поранить ему ухо.

Келсон только робко улыбнулся в ответ – он держал в руках Огненный перстень и следил, чтобы он не соприкоснулся с металлом или камнем. Темно-гранатовые самоцветы блестели на фоне белого шелка, отражая такой же темный блеск лежавшего на столе Глаза Цыгана.

Вслед за тем, как прохладные руки Дункана обхватили его голову, Келсон почувствовал холодное прикосновение к мочке уха – это Морган протирал ее зеленой смолой. Потом, очевидно, Морган доставал иглу, но уже через миг Келсон даже не ощутил – боли не было,– скорее услышал, как ему прокололи ухо, уловив отрывистый звук.

Морган легко вздохнул и склонился, рассматривая поближе свою работу; все получилось замечательно, игла прошла точно в нужном месте. Ловким движением он вонзил иглу, прокалывая ухо еще раз, и увидел, как вытекла капля крови. Взяв кусочек ткани, он осторожно поднял со стола Глаз Цыгана, коснулся им вытекшей капли крови и показал его Келсону.

Все трое сразу заметили, что камень изменился.

Если раньше гладкий рубин отливал холодным и туманным огнем, то теперь сияние стало более теплым и прозрачным – таким, каким Морган помнил его, когда Глаз Цыгана принадлежал Бриону. После этого превращения Морган молча указал Келсону на Огненный перстень.

Он коснулся им окровавленного Глаза Цыгана, и, оправдывая свое имя, перстень вспыхнул темно-гранатовым светом, который источала каждая его грань.

Морган вздохнул, вновь проткнул Келсону мочку уха и вставил туда Глаз Цыгана; камень, коснувшись Огненного перстня, вновь потемнел и сейчас сурово мерцал в ухе принца, словно утверждая, что власть передана и первая часть ритуала исполнена.

Дункан взял светящийся Огненный перстень из рук Келсона и аккуратно завернул его в шелковую ткань – он не понадобится больше до завтрашней коронации. Дункан направился к своему потайному шкафу и надежно спрятал его там. Вернувшись к столу, он увидел, что Келсон уже держит в руках бархатный футляр, в котором находился Малиновый лев.

Морган же взял со стола ритуальные стихи и перечитывал третью строфу.

– Как это открывается, Морган? – спросил мальчик, ощупывая футляр в надежде, что как-нибудь нечаянно откроет секрет.

Когда он поднес его к уху, раздался тихий, мелодичный звук, прервавшийся в тот же миг, едва Келсон опустил коробочку.

Дункан склонился поближе и произнес:

– Сделайте-ка это еще раз, Келсон.

– Что?

– Поднимите опять футляр.

Келсон охотно подчинился, и снова послышался тот же приятный, только более слабый звук. Однако Келсон поднял коробку не к самому уху, как прошлый раз, и Морган заметил это.

– Поднесите его поближе к Глазу Цыгана, мой принц,– посоветовал он.

Келсон сделал это, и звук повторился.

– А теперь встряхните футляр и прислушайтесь,– сказал Морган.

Келсон последовал совету, и коробочка с легким музыкальным щелчком открылась. Опустив ее, он откинул крышку до конца, и они увидели Малинового льва.

Правда, он вовсе не был малиновым. Так уж случилось, что неверно данное ему неким забытым составителем каталога королевских драгоценностей имя удержалось.

На деле же это был герб Халдей на – Золотой лев на малиновой эмали. Массивную брошь размером с человеческий кулак с тяжелой застежкой с оборотной стороны окаймлял чеканный золотой орнамент – работа лучшего конкардинского гравера.

Когда Келсон осторожно извлек брошь с ее бархатного ложа, Дункан вновь сел за стол и разложил перед собой пергамент с ритуальными стихами.

 
Но Глаз Цыгана заблестит едва —
Настанет час Малинового льва,
Шуйца не дрогнет, львиный клык вонзиться
Назначен в плоть и власти дать права.
 

Келсон повертел в руках брошь.

– Шуйца не дрогнет – это я понимаю, но...– Он положил брошь на стол.– Смотрите, Морган, этот лев – недремлющий страж. Он обращен к нам анфас.

Морган взглянул на него с недоумением.

– Ну и что?

– Как вы не понимаете? – продолжал Келсон.– Недремлющий страж – единственная геральдическая конфигурация, где лев смотрит прямо на вас, а это значит, что мы не можем видеть его клыков!

Морган сурово сдвинул брови и взял брошь.

– Не видим клыков? Но этого быть не может. Если нет клыков – он не ритуальный. А если он не ритуальный...

Келсон осторожно коснулся броши и, ничего не видя, уставился на полированную крышку стола. Моргану незачем было заканчивать фразу, ибо Келсон и сам знал ужасную суть, стоящую за этими словами: если брошь не ритуальная, он обречен.

  Глава IX
ТАИТСЯ УЖАС В НЕИЗВЕСТНОМ,
В НОЧИ – ОБМАН

– У Гвиннедского льва нет клыков! Нет клыков!

Дункан взял брошь, повертел ее в руках, сбитый с толку обнаружившимся противоречием.

Где-то – он не помнил где, может быть, в тех темных и весьма специальных трактатах по древней магии, которые он читал много лет назад,– где-то было вроде бы что-то наподобие этих стихов, что-то о двусмысленностях, фигурах речи – непременных признаках... да!

Перевернув брошь, он ощупал орнамент, его взгляд сфокусировался на нем, и он произнес:

– Да, конечно. Это тоже препятствие. Тоже барьер, который должно преодолеть мужественному.

Морган тихо стоял в стороне с потемневшим от догадки лицом – он уже тоже понял смысл стихов.

– Застежка – это львиный клык? – ежась, прошептал он.

Дункан строго посмотрел на товарищей.

– Да.

Келсон невольно привстал, потянулся к броши и ощупал пальцами застежку – три дюйма холодного мерцающего золота. Он сглотнул слюну.

– И это я должен воткнуть себе в руку?

Дункан утвердительно кивнул.

– Похоже, это и есть ключ, Келсон. Все предыдущее было только подготовкой к этому заключительному моменту. И еще – это вы должны сделать сами. Мы все приготовим, будем стоять рядом, защитим вас. Но вы должны сделать это сами. Вы поняли?

Келсон долго молчал, потом чуть заметно кивнул.

– Я понимаю,– сказал он тихо.– Я сделаю все, что необходимо.– Его голос пресекся.– Я... я бы немного подумал прежде... если есть время.

Он посмотрел на Дункана испуганными, умоляющими, широко распахнутыми серыми глазами, снова – просто мальчик, а не король, и Дункан дружески кивнул.

– Конечно, мой принц,– мягко сказал он, ловя взгляд идущего к двери Моргана.– Столько, сколько вам нужно. Аларик поможет мне облачиться для церемонии.

Когда они с Морганом покинули комнату, Дункан прочно закрыл дверь и пригласил кузена последовать за ним вниз по короткому коридору. Когда они достигли темной ризницы, Дункан взглянул в смотровое отверстие и, убедившись, что в храме никого нет, высек свет и оперся обеими руками на дарохранительницу, стоя спиной к Моргану.

– Нам нечего готовиться, Аларик,– в конце концов сказал он.– Мальчику нужно несколько минут, чтобы собраться с силами. Надеюсь, мы поступаем правильно.

Морган мерил шагами пол, его ладони судорожно сжимались и разжимались.

– Ну ладно. Честно говоря, я чувствую себя все тревожнее с приближением полуночи. Я не говорил тебе, что случилось перед тем, как мы пошли сюда?

Дункан бросил на него быстрый взгляд.

– Прежде чем я скажу,– продолжал Морган, не давая священнику ответить, – позволь задать тебе вопрос. Где ты думаешь закончить сегодняшнее дело? В кабинете?

– Я хотел воспользоваться для этого секретной башней,– осторожно сказал Дункан.– А ты как думаешь?

Морган сжал губы.

– Башня ведь была освящена святым Камбером, так?

– В том числе и она,– кивнул Дункан.– Святой Камбер стоял у истоков магии Дерини, сам знаешь. Но как это связано с нынешними событиями? Поясни.

– Хорошо,– сказал Морган. Он глубоко вздохнул, с неохотой завершая начатый разговор.– Дункан, ты поверишь, если я скажу, что мне было видение?

– Продолжай,– осторожно ответил Дункан.

Морган опять вздохнул.

– Перед тем как мы пошли сюда, я оставил Келсона спать под защитой Опеки, а сам спустился в библиотеку Бриона посмотреть его книги и бумаги. Я хотел найти ключ, который помог бы расшифровать ритуальные стихи, ну, какие-нибудь пометки, черновики, которые Брион оставил, когда писал его.

Я искал долго, но так ничего и не нашел, а потому решил воспользоваться Тиринским искусством, надеясь, что смогу пробудить в себе оставшиеся силы и тогда пойму, где нужно искать. И я сосредоточился на своем перстне...

Он поднял и вновь опустил левую руку, подыскивая нужные слова.

– Помню, закрыв глаза, я вначале, так мне почудилось, увидел лицо высокого человека в плаще с капюшоном, окруженное тьмой. В нем чувствовалась какая-то особая уверенность и настойчивость. Потом видение исчезло, я открыл глаза, но в комнате никого не было.

– Что еще? – спросил Дункан, сосредоточенно прищурясь.

Морган опустил глаза.

– Я решил еще раз заглянуть в книги, вдруг все же найду что-то важное. Первое, что я взял в руки, были «Жития святых» Тальбота, в старом изложении, и книга открылась под моими пальцами на... Боже мой! Я совсем забыл об этом.

Дункан с удивлением наблюдал, как Морган судорожно обшаривает карманы.

– Это место в книге было заложено куском пергамента,– продолжал Морган.– Но я был так поражен тем, что увидел на открывшейся странице, что даже не прочел его – просто сунул к себе в... Вот он!

Он нашел пергамент во внутреннем кармане плаща и с торжествующим видом достал его. Пальцы Моргана дрожали, и он никак не мог развернуть записку. Дункан спокойно взял ее у него из рук и поднес к свече.

– Что же такое ты обнаружил в книге, оказавшееся важнее этого, Аларик? – спросил священник, разглаживая смятый лист и поднося его поближе к свету.

– Портрет человека, который мне привиделся,– рассеянно ответил Морган, заглядывая через плечо Дункана и пытаясь прочитать записку.– А самое поразительное – то, что глава посвящена святому Камберу.

– Святому Камберу? – спросил Дункан, ошеломленно взглянув на него.– Ты хочешь сказать, что видел святого Камбера?

Морган кивнул и нетерпеливо пробормотал:

– Да, да. Что здесь написано?

Дункан повернул бумагу так, чтобы Моргану лучше было видно. На одной стороне рукой Бриона было начертано его полное имя – он узнал знакомый мелкий почерк. Дункан перевернул записку другой стороной, и Морган еще сильнее перегнулся через его плечо, вглядываясь в буквы.

«Святой Камбер Кулдский спасет вас от Зла!» – прочел он шепотом то, что не смог произнести Дункан.

– Боже мой, кузен, как ты думаешь – у меня действительно было видение?

Дункан покачал головой и вернул пергамент Моргану.

– Я не знаю,– прошептал он, вытерев ладонь о край сутаны. – Аларик, я... Это заставляет увидеть все, что мы делаем, немного в другом свете. Дай-ка подумать минуту-друтую.

Отвернувшись, Дункан закрыл лицо руками, чтобы вновь обрести спокойствие, сосредоточиться и осмыслить создавшееся положение.

Он действительно ни в чем не был уверен. И как священник, и как Дерини он знал, насколько хрупко равновесие между Добром и Злом. Как Дерини он не был вполне уверен, что Камбер Кулдский был защитником для своего народа в страшные времена после переворота. Да, это Камбер постиг, что можно наделять людей властью Дерини. Тогда-то, почти два века назад, и кончилось ужасное междуцарствие Дерини, и люди, подобные Бриону Халдейну, смогли противостоять силам Зла и низвергнуть внушающую трепет мощь Марлука.

Но Камбер Кулдский – отвергнутое имя, говорил в нем священник. Ведь хотя лорд Дерини объявлен после своей смерти (или исчезновения) святым, его канонизация давно отменена воинствующей церковью, той, что провозгласила злыми и запретными все силы Дерини.

Он подавил внезапное желание перекреститься при упоминании недозволенного имени и, внутренне собравшись, заставил себя рассуждать здраво.

Святой или демон, Камбер Кулдский, очевидно, почитался Брионом Халдейном. И если Брион, сделавший столько доброго для своего народа, взывал к Камберу – нет, ради Бога, святому Камберу,– немыслимо, чтобы нечто злое было связано с этим именем. Что же до видения Аларика, он не спешил бы с выводами на сей счет до более позднего времени. Откровенно говоря, он не очень был склонен поверить в видение Аларика. Хотя происходят странные вещи...

Дункан повернулся к Моргану с удрученным видом.

– Ну что? – нерешительно спросил тот, не отваживаясь проникнуть в сокровенные мысли своего родственника.

Дункан, словно защищаясь, пожал плечами.

– Со мной все в порядке. Священник опять спорил во мне с Дерини.– Он слабо улыбнулся и в общих чертах рассказал кузену о своих раздумьях.

Морган криво усмехнулся.

– Понимаю,– кивнул он.– Кажется, сейчас мы не лучше, чем раньше, знаем, что нам делать. Я чувствую себя так, точно бреду в потемках.

– И я тоже,– ответил Дункан.– Но нам ничего другого не остается, кроме как продолжать начатое. Если Келсон встретится лицом к лицу с Кариссой, не владея силами Бриона, какова бы ни была их природа, он погибнет, это несомненно. С другой стороны, эти запредельные силы сами могут убить его. К тому же, если мы совершили какую-нибудь ошибку или совершим ее в ближайшие несколько минут, он тоже умрет, как если бы мы сами отдали его в руки Кариссе и сказали: «Рады стараться, миледи. Берите его на здоровье. Правьте Гвиннедом во веки веков».

Он повернулся, вынул из шкафа парчовое облачение и, прикоснувшись к нему губами, набросил его на плечи.

– Конечно,– сказал он, обернувшись снова к Моргану,– мы никогда не знаем, что нас ждет. А знать бы, где упасть... не так ли? – Он подошел к свече и сложил ладони лодочкой вокруг пламени.

– Ты готов?

Морган пожал плечами, выражая покорность.

– Возьмем это с собой,– сказал Дункан, поднимая свечу и пропуская Моргана в дверь ризницы.– Знаешь, вообще все очень странно: начать с того, что я – священник и при этом – чародей-еретик Дерини, помогаю вот лорду-воину Дерини передать запретную силу смертному королю Гвиннеда; это же уму непостижимо.

Келсон сидел в кабинете, сложив руки на столе. Задумчивый взгляд его серых глаз был сосредоточен на пламени стоявшей перед ним свечи. В ее свете Малиновый лев бледно мерцал на своем ложе из черного бархата, бросая отблески на лицо и руки мальчика.

Но не лев и не свеча занимали мысли Келсона, ибо он был уверен, что все высоты, которых он достигнет, все его будущее, сама его жизнь – все зависит этой ночью от его поведения в ближайшие полчаса.

Мысль была не слишком приятной, но он не отпускал ее, не желая, чтобы, ускользнув, она растаяла в ночном безмолвии. Опасности нужно смотреть в лицо – Брион внушал ему это с тех пор, как Келсон себя помнит. Ему хватит отваги не отступить перед тем, что он должен совершить.

Он, сложив руки вместе, сжал пальцы, и в пламени свечи перед ним возник образ Моргана.

Морган не боялся бы, окажись он в подобном положении. Келсон не сомневался – что бы ни грозило ему, мудрый и сильный лорд Дерини никогда бы не выказал и тени страха. Урожденные Дерини не подвержены ни опасениям, ни надеждам смертных.

И отец Дункан тоже не испугался бы. Потому что он не только Дерини, он еще и слуга Божий, священник.

С ним и силы Дерини, и помощь Господа – какое зло поднимет голову в его присутствии? Чего же бояться ему, Келсону, под защитой таких людей? Только если он сам поддастся страху...

Он опустил голову и, опершись подбородком на сложенные руки, принялся внимательно рассматривать брошь. Никогда еще ему не было так трудно, как в эту минуту. Он дотянулся до броши и повернул ее боком, чтобы видна была застежка, и вновь оперся подбородком на руку.

Нет, конечно, это будет не так уж больно. На турнирах и на охоте с ним происходили вещи похуже, чем какой-то укол двухдюймовой золотой иглы.

Однако он не был уверен, что все получится в точности так, как нужно, и готовил себя ко всему. Но если его отец предписал такой ритуал, желая, чтобы он обрел эти силы,– никакого вреда приключиться не может. Брион всегда оберегал – нет, любил его, в этом у Келсона не было никаких сомнений.

Он мысленно поздравил себя с тем, что логически достиг внутреннего покоя, когда двери кабинета легко отворились и вошли Морган с Дунканом. Оба они, к своей чести, выглядели весьма уверенно, хотя он ощутил за их спокойным видом скрытое напряжение, даже когда они успокаивали его, зная, что мальчику нелегко.

Он выпрямился и слегка улыбнулся, показав им, что больше не боится. Дункан взял со стола подсвечник и ободряюще похлопал Келсона по плечу. Морган молча смотрел, как Дункан преклоняет колена перед молитвенным столиком, взяв брошь и сосуд с бледно-зеленой смолой. Он взглянул на Келсона.

– Дункан все приготовил, мой принц,– спокойно сказал он.– Вы готовы?

Келсон робко кивнул и поднялся.

– Я готов.

Дункан, стоявший возле молитвенного столика, осторожно коснулся в нескольких местах его подлокотников, и в тот же миг в стене открылся проем. Ближайшая шпалера, переместившись, прикрыла его. Выпрямившись, Дункан отогнул угол шпалеры, жестом приглашая войти Келсона и Моргана в открывшийся проход.

Башня была очень маленькой, вполовину меньше комнаты, где они только что находились. Когда дверь за ними затворилась и Дункан перешел со свечой в другой конец помещения, они увидели боковую стену, расписанную фресками, изображающими сцены изжитий святых. Золотые нимбы словно впитывали свет и чудным образом отражали его так, что казалось, будто они светятся изнутри.

Темно-синяя стена за маленьким алтарем была оживлена мелкими золотыми звездочками. Резной крест черного дерева свисал с потолка над алтарем; подвешенный на проволоке, он, казалось, плавает в звездном небе. Дункан поставил на алтарь свечу, и на полированной поверхности заиграли блики пламени.

Неугасимая лампада, висевшая на длинной цепи слева от алтаря, бросала на распятие из черного дерева малиновый отблеск.

В центре комнаты стоял маленький молитвенный столик. Келсон с Морганом заняли свои места; Дункан тем временем склонил голову перед алтарем и затем закинул ее в безмолвной молитве.

Морган положил Малинового льва и сосуд на пол, потом отстегнул меч и пристроил его рядом, приглашая Келсона поступить так же. Морган не знал наверняка, нужно ли это, но решил, что так будет лучше: традиция входить в дом Божий безоружным – стара как мир, а обычаи всегда на чем-то основаны.

Когда и Келсон положил клинок на камни пола, Дункан, закончив молитву, подошел к ним.

– Думаю, можно начинать, – тихо сказал он, становясь на одно колено напротив Моргана и Келсона.– Аларик, не приготовишь ли брошь?..– Он указал на сосуд.

– Теперь вы, Келсон. Я для начала прочту несколько молитв у алтаря, а вы с Алариком будете мне подобающим образом отвечать. Потом я вернусь и дам вам особое благословение. А когда я снова пройду к алтарю и скажу: «Господи, да будет юля Твоя»– это будет сигналом.

Морган натер застежку броши смолой и прикрыл ее кусочком ткани.

– А что я? – спросил он, взяв левую ладонь Келсона и тоже натерев ее с обеих сторон.– Должен ли я еще что-то делать или только наблюдать?

Дункан покачал головой.

– Нет. Что бы ни случилось, тебе нельзя трогать Келсона или пытаться направить его, когда превращение начнется. Мы имеем дело с силами такими фантастическими по мощи, что, если ты вмешаешься, это может его убить.

– Понимаю,—ответил Морган.

– Хорошо. Есть вопросы, Келсон?

– Нет, отец.

– Хорошо.

Дункан встал, бросил мгновенный взгляд на Келсона и, улыбнувшись, отвесил ему глубокий поклон. Потом он повернулся и сделал три шага к алтарю.

Келсон, широко раскрыв глаза, смотрел на Дункана, преклоняющего колена, целующего камни алтаря и простирающего к нему руки; все движения, легкие и верные, выдавали большой опыт священника.

– Dominus vobiscum et cum spiritu tuo oremus.

Пока губы Дункана шевелились, произнося молитву, Морган покосился влево, на Келсона. Мальчик, смиренно преклонивший колени, казался страшно юным и уязвимым. Конечно, они с Дунканом могут защититься от любого зла, накликанного тем, что они собираются делать. Но Келсон, человеческое дитя, еще не защищен...

Впрочем, может быть, и не надо тревожиться, может быть, Глаз Цыгана, мерцающий в правой мочке принца, оборонит его, если будет нужда. Но все равно – Келсон так молод, так доверчив.