Текст книги "Хроники Дерини"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 54 страниц)

Глава II
«КНЯЗЬЯ ТВОИ – КЛЯТВОПРЕСТУПНИКИ
И СООБЩНИКИ ВОРОВ» [22]22
  Исайя 1:23.


[Закрыть]

Юноша с черными как смоль волосами, серыми глазами, обрамленными густыми ресницами, непринужденно восседал на низеньком походном стуле. Щит ромбической формы лежал у него на коленях лицевой стороной вниз, упираясь одним концом в край прикрытой бархатом кровати. Медленно и старательно молодой человек перебирал пальцами кожаный длинный шнур, обматывая им рукоятку щита.

Но мысли юноши были далеко отсюда. Он забыл о том, сколь тщательно и прихотливо выполнен рисунок на обороте его щита, не замечал Гвиннедского королевского льва, сияющего золотом на красном бархате, которым был обтянут его шатер. Не видел он и бесценного ковра келдишской работы под своими сапогами, покрытыми слоем дорожной пыли. Он забыл даже о своем мече, рукоять которого сверкала драгоценными камнями, хотя он был у него под рукой, чтобы можно было в любой момент выхватить оружие из кожаных ножен.

Молодой человек, что в одиночестве трудился над рукояткой щита в своем шатре в Дол Шайе, был не кто иной, как Келсон Халдейн, сын короля Бриона. Тот самый Келсон, что всего несколько месяцев назад, едва ему исполнилось четырнадцать, стал королем Гвиннеда, сеньором бессчетного числа герцогов и баронов.

Сейчас он томился в тревожном ожидании,

Келсон взглянул на вход в шатер и нахмурился. Полог над входом был опущен, чтобы никто не нарушал покой короля, но сквозь щель пробивался довольно яркий свет – по-видимому, уже перевалило за полдень. Он слышал мерные шаги часовых, охраняющих шатер, слышал, как шелестят, трепеща на ветру, шелковые знамена, как фыркают и перебирают копытами боевые кони на привязи у ближайших деревьев, как позвякивает их сбруя. Келсон покорно вернулся к своему занятию и в напряженной тишине трудился еще несколько минут, пока снаружи не послышались торопливые шаги. Он выжидающе посмотрел в сторону входа: полог шатра откинулся и вошел молодой человек в доспехах и голубом плаще. Глаза короля засияли от радости.

– Дерри!

Тот, отвесив краткий поклон в ответ на восклицание Келсона, в несколько шагов пересек шатер и присел на край королевской кровати. Он был не намного старше Келсона – ему только-только исполнилось двадцать, и его голубые глаза весело улыбались из-под гривы вьющихся каштановых волос. Он повертел в пальцах кожаный шнур, оценивающе разглядывая работу Келсона, и одобрительно кивнул.

– Я бы сделал это для вас, государь,– сказал Дерри укоризненно.– Чинить доспехи – не королевское дело.

Келсон пожал плечами, затянул последнюю петлю и принялся подравнивать концы кожаного шнура кинжалом.

– А что мне еще прикажете делать? Если бы я мог заниматься тем, чем подобает заниматься королю, я бы уже давно был в Корвине, покончил бы с Варином и его бунтовщиками и заставил бы архиепископов прекратить эту мелкую склоку.– Он побарабанил пальцами по рукоятке щита и убрал кинжал в ножны.– Но Аларик сказал, что я не должен этого делать до поры до времени. И вот я сижу здесь и жду у моря погоды, набираюсь терпения, как он велел.– Келсон положил щит на кровать и устало уронил руки на колени.– И еще вот пытаюсь удержаться от вопросов, на которые вы не очень-то хотите отвечать. Но все-таки на один вопрос вы должны мне ответить. Скажите, Дерри, во что обошлась нам Дженнанская долина?

– Дорого она нам обошлась,– насупился Дерри.– Из тех тридцати человек, что выехали с Нигелем два дня назад, возвратились очень немногие. Оставшиеся в живых только нынче утром с трудом добрались до Дол Шайи, все усталые, злые, со стертыми ногами; некоторые из них не дожили до полудня. Это поражение у Дженнанской долины страшно не только тем, что унесло немало жизней. Оно весьма ослабило боевой дух нашей армии.

Нелегко было Келсону выслушивать такое в свои четырнадцать лет.

– Все еще хуже, чем я предполагал,– прошептал он, услышав последние мрачные подробности того злосчастного боя.– Сначала эти архиепископы со своей ненавистью к Дерини, потом этот фанатик Варин де Грей... И ведь люди идут за ним, Дерри! Даже если бы мне удалось остановить Варина и призвать к порядку архиепископов, как справиться с целым герцогством?!

Дерри решительно покачал головой.

– Думаю, государь, вы преувеличиваете влияние Варина. Его слушают, пока он рядом; Варин привлек народ на свою сторону, совершив несколько «чудес». Но преданность королю – в крови людей, она древнее и, я надеюсь, сильнее, чем все посулы новых пророков, особенно таких, которые призывают к священной войне. Стоит Варину исчезнуть, как крестьяне, оставшись без вождя, быстро успокоятся. Да и потом, Варин совершил ошибку, избрав своей резиденцией Корот, где засели архиепископы. Теперь он всего лишь один из их приспешников.

– Но отлучение объявлено. Неужели крестьяне так легко забудут это?

– Судя по последним донесениям, государь, – ободряюще улыбнулся Дерри,– мятежники плохо вооружены и еще хуже организованы. Когда они сойдутся лицом к лицу с вашей армией, то разбегутся как мыши.

– Что-то я не слышал, чтобы в Дженнанской долине они разбежались как мыши,– фыркнул Келсон.– И вообще, я не понимаю, как могли эти плохо организованные крестьяне так одурачить целый дозорный отряд? И где Нигель, мой дядя? Я хотел бы выслушать и его объяснения.

– Постарайтесь быть с ним помягче, государь. Сейчас он у лекаря. Он все утро провел возле раненых, и я лишь час назад уговорил его самого показаться лекарю.

– Он ранен? – встревожился король.– Тяжело? Почему же вы мне сразу не сказали?

– Он просил не говорить об этом вам, государь. Впрочем, там ничего серьезного. Он сильно вывихнул левое плечо, вот и все, если не считать нескольких царапин и ушибов. Его мучает другое. Он сказал, что предпочел бы умереть, чем потерять столько людей.

Лицо Келсона потемнело, и он вымученно улыбнулся.

– Я знаю. И это поражение – не его вина.

– Постарайтесь объяснить ему это, государь,– спокойно сказал Дерри.– А то он чувствует себя так, будто предал вас.

– Нет. Только не он.

Молодой король устало передернул плечами под белой полотняной рубашкой и запрокинул голову назад, рассматривая своды шатра, нависшие в нескольких футах над ним. Его прямые, черные, коротко остриженные перед предстоящей битвой волосы растрепались, и он пригладил их загорелой рукой, прежде чем снова обратиться к Дерри.

– А есть какие-нибудь новости с севера, от Трех Армий?

– Кроме тех, что вы уже слышали,– мало,– ответил Дерри.– Герцог Клейборнский сообщает, что он сможет занять Арранальский каньон, если на него внезапно не нападут с юга. Его светлость считает, что главный удар Венцит нанесет немного южнее, вероятнее всего – у Кардосского перевала. Что же касается войск, собранных в Арранале, то там больше разговоров.

Келсон чуть заметно кивнул, отбросил назад кожаный шнурок, стягивающий ворот его легкого плаща, и подошел к низкому походному столику, заваленному картами.

– А что слышно от герцога Яреда и Брэна Кориса?

– Ничего, государь.

Келсон поднял циркуль и вздохнул, машинально покусывая кончик инструмента.

– Может быть, там что-то случилось? Что, если половодье закончилось раньше, чем мы предполагали, и Венцит уже двинулся в Восточную Марку?

– Мы бы уже знали об этом, государь. Хотя бы один гонец да пробился к нам, я думаю.

– А если нет?

Король начал внимательно изучать лежащую перед ним карту. Прищурив глаза, он, наверное, в сотый раз обдумывал свои стратегические планы, измерял какие-то расстояния, что-то подсчитывая в уме, снова и снова взвешивая свои возможности, словно желая убедиться, что нигде не вкралась ошибка.

– Дерри,– он жестом подозвал к себе молодого лорда и снова склонился над картой,– повторите еще раз, что об этой дороге сказал лорд Перрис,– Ножкой циркуля он провел извилистую линию, огибающую западные склоны горной гряды, отделяющей Гвиннед от Торента.– Если через неделю по ней можно будет проехать, то мы могли бы...

Снаружи раздался торопливый стук копыт. Верховой резко остановил коня у коновязи позади шатра, и вслед за этим в палатку вошел часовой в красном плаще, на ходу поспешно отдавая честь. Келсон обернулся, взволнованный, а Дерри вскочил, приготовившись, в случае необходимости, защитить своего короля.

– Государь, генерал Морган и отец Маклайн едут сюда! Они уже миновали восточный пост.

Вскрикнув от радости, Келсон выронил циркуль и метнулся к выходу, едва не сбив часового с ног. Когда они с Дерри выскочили наружу, двое всадников осадили коней перед королевским шатром, подняв тучу пыли, и быстро спешились. Из-под стальных шлемов были видны только спутанные бороды да губы, расплывшиеся в улыбке, но вот оба сняли их, и вспыхнули на солнце золотистые волосы Аларика Моргана, заиграли бликами светло-каштановые – Дункана Маклайна.

– Морган! Отец Дункан! Где вы пропадали?! – с некоторой досадой восклицал Келсон, пока друзья стряхивали дорожную пыль с одежды.

– Простите, мой принц,– усмехнулся Морган. Он сдул пыль со своего шлема и теперь отряхивал светлые волосы, – Святые угодники, ну и сушь здесь стоит! Что это заставило вас разбить лагерь в Дол Шайе?

Келсон скрестил руки на труди, силясь сдержать улыбку.

– Насколько я помню, некто Аларик Морган посоветовал мне устроить лагерь поближе к границе, но так, чтобы никому не мозолить глаза. Дол Шайя – самое подходящее место, на мой взгляд. А теперь скажите-ка, где вы пропадали так долго? Нигель и остатки его отряда вернулись еще утром.

Морган бросил короткий взгляд на Дункана, затем дружески обнял Келсона за плечи и повел его к шатру.

– Думаю, мы поговорим обо всем за трапезой, мой принц,– Он сделал знак Дерри,– А если кто-нибудь позовет Нигеля и его офицеров, то и они заодно послушают новости. У меня нет ни времени, ни желания повторять свой рассказ дважды.

Войдя в шатер, Морган с размаху бросился в походное кресло перед небольшим столиком и, ворча, водрузил ноги на скамеечку, обитую кожей, а шлем небрежно бросил на пол позади себя. Дункан, не забывший в отличие от него о светских приличиях, дождался, пока Келсон сядет в кресло напротив, и только потом сам опустился в складное кресло за спиной Моргана, аккуратно поставив шлем на пол.

– Вид у вас ужасный,– наконец произнес Келсон, окинув обоих критическим взглядом.– Я, кажется, еще ни разу не видел вас с бородами, ни того ни другого.

– Возможно, возможно, мой принц,—улыбнулся Дункан, поглаживая бороду.– Но, заметьте, в таком виде нам ведь удалось провести бунтовщиков. Даже Аларик, с его весьма раскованными манерами и таким необычным цветом волос, даже он сошел за простого солдата благодаря этому, и мы две недели мотались по дорогам в одежде повстанцев. Дело, скажу вам, не столь уж приятное...

– И к тому же опасное! – прибавил вошедший Нигель и уселся в кресло слева от Келсона, приглашая троих офицеров в красных плащах занимать места вокруг стола.– Надеюсь, вы рисковали не напрасно? О нас этого не скажешь.

Морган вдруг стал серьезен и, сняв ноги со скамеечки, выпрямился; от его беспечности не осталось и следа.

Левая рука Нигеля покоилась на черной шелковой перевязи, нижнюю челюсть украшал багровый кровоподтек. Разглядывая его, Морган опять подумал о том, как поразительно похож он на покойного Бриона, но усилием воли заставил себя не думать об этом.

– Примите мои соболезнования, Нигель. Я не только слышал о том, что случилось: мы были в Дженнанской долине через несколько часов после вас и видели все.

Нигель что-то нечленораздельно проворчал и опустил глаза. Морган рассудил, что неплохо бы как-то разрядить обстановку,

– Нам тут кое-что порассказали за эти недели, – весело начал он.– Мы с Дунканом решили, что некоторые сведения, полученные от мятежников, весьма поучительны, хотя и бесполезны в стратегическом плане. Подумать только, какое количество слухов и каких-то сказочных подробностей ходит о нас в народе!

Он откинулся назад, сложив руки на груди, и усмехнулся.

– Вы знаете, что у меня, например, по слухам – раздвоенные копыта? – Он вытянул перед собой ноги и задумчиво посмотрел на них. Все присутствующие тоже уставились на его сапоги.– Конечно, мало кто видел меня разутым, тем более из крестьян. Ну, как вы думаете, это правда?

Келсон невольно улыбнулся.

– Да вы просто шутите. Кто же поверит в такую чушь?

– А вы, государь, что, видели Аларика босым? – лукаво осведомился Дункан.

В этот миг вошел Дерри с большим блюдом в руках и расплылся в улыбке.

– Я видел Моргана без обуви, государь,– заявил он. Аларик тем временем дотянулся кинжалом до куска мяса и взял ломоть хлеба.– Не слушайте вы его, уверяю вас – никаких раздвоенных копыт нет. Даже лишних пальцев!

Морган отсалютовал Дерри кинжалом, на который был насажен кусок мяса, с любопытством поглядывая то на Келсона, то на Нигеля. Принц уже пришел в себя и, улыбаясь, откинулся на спинку кресла. Он понял, для чего Морган затеял этот нелепый разговор, и был ему благодарен. Келсон же, застигнутый немного врасплох, все еще переводил взгляд с одного на другого, но наконец и он понял, что его разыгрывают. Покачав головой, он широко улыбнулся.

– Да, раздвоенные копыта, как же,– фыркнул он.– Морган, а я ведь чуть было не поверил.

– Нельзя же все время пребывать в напряжении. Что плохого, государь, если у нас хоть немного поднимется настроение?

Келсон покачал головой.

– Вообще-то в том, что ходят такие слухи, ничего нового нет. И именно это меня тревожит. Я все не могу решить, как же нам покончить с этой внутренней смутой и как, не теряя достоинства, примириться с нашим духовенством и восставшим народом.

Дункан запил кусок мяса небольшим глотком вина и кивнул Келсону:

– Мы только об этом и думали в последние дни, мой принц. И мы пришли к такому выводу: прежде всего надо договориться с шестерыми восставшими епископами в Дхассе. Они ведь недовольны только мной и Алариком, а против вас, кажется, ничего не имеют, наоборот, хотели бы вам помочь.

– Это верно. Формально всему еще можно дать обратный ход, если курия возьмет назад выдвинутые против вас обвинения. Тогда и я мог бы принять от них помощь, не ущемляя их достоинства. Потому-то я до настоящего момента не был расположен восстанавливать с ними отношения. Если они и верны мне до сих пор, то лишь потому, что я их король, и только, может быть, отчасти – потому, что доверяют мне лично. По крайней мере, это касается епископа Арилана.

Морган обтер свой кинжал о голенище и возвратил его в ножны.

– Верно, мой принц. По тем же причинам мы так тщательно обдумывали это решение, прежде чем обсудить его с вами.

Как бы то ни было, мы ни в коем случае не должны подорвать доверие, которое еще испытывают к вам те шестеро из Дхассы.

– Так вы что, хотите отправиться в Дхассу и попытаться договориться с ними? – переспросил Келсон.– Ну а если у вас ничего не получится? Если шестерых епископов не удастся убедить?

– Думаю, относительно этого я могу вас успокоить,– сказал Дункан.– Я, если помните, долгое время принадлежал к свите епископа Арилана и довольно хорошо его знаю. Я верю, что он ведет честную игру, и он настоит на том, чтобы его собратья вели себя так же.

– Хотелось бы на это рассчитывать.– Келсон побарабанил пальцами по столу и сложил руки на коленях.– Итак, вы хотите отдаться на милость епископов только потому, что доверяете одному из них? – Он вопросительно взглянул на собеседников.– Ведь вам обоим предъявлены определенные обвинения, на основании которых вас и отлучили от церкви! И... и после всего, что случилось в гробнице святого Торина... Конечно, у вас были смягчающие обстоятельства, и можно надеяться, что церковный закон, по крайней мере в большинстве пунктов, будет на вашей стороне. А если нет? Если вы потерпите поражение и отлучение останется в силе? Вы думаете, эти шестеро так легко вас отпустят?

Тут снаружи послышались тихие голоса препирающихся между собой людей, и Келсон замолчал, повернув голову в сторону входа. В этот момент часовой отдернул полог и вошел в шатер.

– Государь, епископ Истелин хочет вас видеть. Он настаивает на немедленной встрече с вами.

– Пригласи его,– кивнул Келсон, нахмурившись.

Когда стражник шагнул назад, в сумерки, Келсон торопливо обежал глазами лица присутствующих, задержав взгляд на Моргане и Дункане. Истелин был одним из двенадцати странствующих епископов без постоянной епархии, одним из тех, кого не было в Дхассе этой зимой, когда собиралась курия.

Говорили, прослышав о случившемся в Дхассе, Истелин заявил, что он на стороне Арилана, Кардиеля и еще четверых епископов. Несколько недель назад он прибыл в расположение королевской армии сюда, к границе Корвина.

Это был рассудительный, здравомыслящий прелат, обычно не злоупотребляющий своей духовной властью. Не в его характере было так настойчиво добиваться встречи с королем. Только что-то из ряда вон выходящее могло принудить его сделать это.

Келсон не мог скрыть беспокойства, охватившего его, когда епископ вошел в шатер. Вид у священнослужителя, держащего перед собой свиток пергамента, был достаточно зловещий.

– Ваше величество,– произнес Истелин с глубоким поклоном.

– Да, милорд? – отозвался Келсон, медленно приподнимаясь с места.

Все остальные последовали его примеру.

Истелин оглядел присутствующих, признательно кивнул, и Келсон движением руки разрешил всем сесть.

– Подозреваю, что вы с плохими новостями, милорд,– проговорил король, не спуская глаз с Истелина.

– И правильно подозреваете, государь.

Епископ прошел отделявшие его от Келсона несколько шагов и протянул ему пергаментный свиток.

– Сожалею, что принес эти вести, но полагаю, вам нужно это знать.

Когда Келсон взял эти несколько листов из его холодных пальцев, Истелин поклонился и отошел на несколько шагов, стараясь не встречаться больше с королем взглядом.

Почувствовав предательскую пустоту в желудке, Келсон пробежал глазами первый лист и крепко сжал побелевшие губы. По мере того как он продолжал читать, глаза его наполнялись ледяным холодом. Скользнув взглядом по двум слишком знакомым печатям внизу, он перечел документ еще раз.

Келсон все больше бледнел, читая, и видно было, что он с трудом сдерживает себя, чтобы не смять пергамент и не отбросить его прочь. Прикрыв на мгновение глаза, он наконец свернул листы пергамента в трубку и заговорил, ни на кого не глядя.

– Оставьте нас. Все,– произнес он ледяным тоном; голос едва повиновался ему.– А вы, Истелин, не говорите об этом никому до нашего особого распоряжения. Вы поняли?

– Разумеется, ваше величество.– Истелин, уже направившийся к выходу, задержался и отдал глубокий поклон.

– Спасибо. Морган и вы, отец Дункан, останьтесь, пожалуйста.

Оба остановились, хотя они тоже двинулись к выходу вместе со всеми, и обменялись озадаченными взглядами, прежде чем приблизиться к юному королю, который вел себя столь необычно.

Келсон стоял к уходящим спиной и постукивал свитком пергамента по раскрытой левой ладони. Морган и Дункан вернулись и остановились в ожидании у своих кресел, но когда Нигель решил было к ним присоединиться, Дункан остановил его предостерегающим жестом и покачал головой, а Морган подался вперед, словно желая преградить ему дорогу. Нигель пожал плечами и, круто повернувшись на каблуках, безропотно покинул шатер. С его уходом в палатке с голубыми парусиновыми стенами остались лишь трое.

– Все ушли? – шепотом спросил Келсон.

Он не повернулся и во время короткого замешательства с Нигелем. В тишине слышалось только мерное постукивание свитка л о ладони да его дыхание.

Дункан, приподняв бровь, посмотрел сперва на Моргана, а затем – на юного короля.

– Да, государь, все ушли. В чем же дело?

Келсон обернулся, несколько мгновений внимательно смотрел на них, и вдруг в его серых глазах вспыхнуло то пламя, которого они не видели со дня смерти Бриона. Потом он скомкал листы и с отвращением швырнул пергамент на пол.

– Вот, прочтите сами! – выпалил он и, упав ничком на кровать, изо всех сил ударил по постели худеньким кулаком – Да будь они трижды прокляты, да чтоб они все подохли, что же нам теперь делать? Боже мой, мы ничего не можем!

Морган с удивлением уставился на кузена, затем подошел к кровати, а Дункан принялся собирать разбросанные документы.

– Келсон? Скажите же, что случилось? Вам плохо?

Келсон вздохнул, повернулся, приподнялся на локтях и уже спокойно посмотрел на них обоих. Злости в его глазах поубавилось, и остался лишь слабый холодный блеск.

– Извините меня за несдержанность.– Он снова лег на спину и уставился в потолок.– Я король и должен сдерживать свои чувства. Но это – поражение.

– Да что вы здесь такое прочитали? – с тревогой в голосе спросил Морган, глядя на спокойное лицо Дункана, разглаживающего документ.– Объясните же, что случилось?

– Я отлучен, вот что случилось,– сухо ответил Келсон.– К тому же отлучению подверглось все королевство, а с теми, кто останется верен мне, поступят точно так же.

– И это все? – воскликнул Морган, вздохнув с глубоким облегчением и сделав знак Дункану, чтобы тот принес документы, с таким жаром отброшенные Келсоном.– А я уж вообразил, что вы получили какие-то кошмарные новости.

– То есть как «и это все»? – недоуменно переспросил Келсон.– Морган, вы, кажется, не поняли. Объясните ему, отец Дункан. Я отлучен от церкви, и все, кто со мной, и весь Гвиннед – тоже!

Дункан сложил листы пергамента вдвое и с презрением бросил их на кровать.

– Ерунда, мой принц.

– Что?

– Это ерунда,– спокойно повторил Дункан,– на тайном совещании в Короте собралось одиннадцать епископов, но им не хватало двенадцатого, а это требование должно жестко соблюдаться согласно каноническому праву, как и любой церковный догмат. Эта встреча одиннадцати в Короте ни к чему не обязывает ни вас, ни кого-либо другого, пока к ним не присоединится двенадцатый.

– Двенадцатый... Боже мой, вы правы! – воскликнул Келсон и потянулся через кровать за этим недействительным документом, чтобы просмотреть его еще раз.– Как же я сам забыл об этом?

Морган улыбнулся и вернулся на свое место, где его дожидался недопитый бокал вина.

– Все объясняется очень просто, мой принц. В отличие от нас вам в новинку быть отлученным, вот вы и потеряли самообладание. Мы-то отлучены по всем правилам три месяца тому назад, уже привыкли.– Он усмехнулся.– Впрочем, вернемся лучше к нашему разговору.

– Да, конечно,– Келсон встал и направился к своему креслу, перечитывая на ходу документы и качая при этом головой.

Дункан также возвратился к столу, сел и принялся чистить небольшое яблоко. Келсон отложил наконец бумаги в сторону.

– Так вы считаете, что вам необходимо срочно выезжать в Дхассу? Правильно я понял?

– Совершенно верно, мой принц,– кивнул Морган.

– Но что будет, если собратья Арилана не последуют его примеру? Ведь тогда не останется никакой надежды на примирение с остальным духовенством, а это так необходимо, особенно теперь, когда надо всеми нами нависла угроза очередного отлучения. И мы никогда не сможем подчинить себе Лориса и Карригана.

Морган прикусил палец и посмотрел на Дункана. Священник не шелохнулся, продолжая чистить яблоко, но Морган знал, что он думает о том же: если они в конце концов не сладят с Лори-сом и Карриганом, возглавившим курию, Гвиннед обречен. Как только кончится весеннее половодье, Венцит Торентский ринется в королевство через Рильское ущелье, оставив Высокую Кардосу. И если страну будет раздирать гражданская война, они не смогут прийти на помощь Трем Армиям, а это означает неминуемое поражение. Поэтому нужно разобраться с положением в Корвине, и как можно быстрее.

Морган наклонился и поднял с пола шлем.

– Мы сделаем все возможное, мой принц. А каковы ваши планы до нашего возвращения? Я знаю, как мучит вас это вынужденное бездействие.

Келсон покачал головой.

– Еще бы.– Он робко улыбнулся.– Видимо, мне придется совладать с моим нетерпением и просто ждать вас. Но как только вы договоритесь с епископами в Дхассе, сразу пришлете весточку, хорошо?

– Конечно. Вы помните, где мы назначили встречу?

– Да. И еще. Если вы не возражаете, пусть Дерри немного проедет вместе с вами на север, мне нужны сведения о Трех Армиях.

– Конечно,– кивнул Морган, поглаживая шлем.– Если хотите, мы наладим связь между вами через медальон, у него это неплохо получается.

– Да, разумеется. Пусть этим займется отец Дункан, а заодно подготовит вам все для дальней дороги. Вам нужны свежие лошади, провиант...

– Хорошо, государь, – сказал Дункан, допивая вино, беря шлем и вставая.– Кроме того, я хочу поговорить с епископом Истелином и успокоить его.

Келсон долго смотрел на полог, когда Дункан вышел, а затем перевел взгляд на Моргана. Он оглядел его стройную фигуру, встретил так хорошо знакомый ему напряженный взгляд и невольно опустил глаза. Он удивился, увидев, как дрожат его руки, и сжал пальцы в кулак.

– Как по-вашему, сколько займет времени все то, что вы собираетесь сделать, Аларик? Мне нужно знать, когда ждать вас с войсками.

Морган улыбнулся и похлопал по карману у себя на поясе.

– Я храню ваш перстень со львом, мой принц. Я ваш Поборник и поклялся всегда защищать вас.

– Я спросил вас о другом, и вы знаете это! – воскликнул Келсон, вставая и начиная нервно расхаживать взад и вперед по шатру.– Вы собираетесь отдаться на милость епископов, которые неизвестно даже – выслушают вас или сразу прикажут перерезать вам глотку! А вы что-то там говорите насчет того, что поклялись защищать меня. Черт вас побери, Морган, я хочу знать, что вы обо всем этом думаете? Не колдовством же мне у вас выпытывать! Вы доверяете Арилану и Кардиелю?

Морган с некоторым удивлением осмотрел короля с головы до ног. Серые глаза молодого Халдейна были полны нетерпения, досады, страха, и в то же время в них таилась такая проницательность, что Морган невольно подавил улыбку. Этот юный король, обладающий необыкновенным могуществом, о котором Моргану приходилось лишь мечтать, во многих отношениях оставался все же мальчишкой. Его порывистость и горячность порой забавляли Аларика.

Но Морган хорошо чувствовал, когда его король не расположен к шуткам, научившись понимать это, еще общаясь с Брионом. И сейчас была именно такая минута. Он еще раз взглянул на шлем, который держал в руках, и вновь поднял глаза на короля.

– Арилана я видел только однажды, мой принц, а Кардиеля вообще ни разу. И все-таки встреча с ними – единственная наша надежда. Арилан всегда, кажется, более или менее был на нашей стороне; он стоял за вас во время коронации и не вмешивался ни во что, хотя, несомненно, понимал, что здесь налицо магия. Вдобавок они с Кардиелем защищали нас, когда курия решала вопрос об отлучении. Думаю, нам не остается ничего другого, кроме как довериться им.

– Но ехать прямо в Дхассу, когда за вашу голову назначена такая цена...

– А вы думаете, нас узнают? – хмыкнул Морган.– Посмотрите на меня. С бородой, в крестьянской одежде... Да и в Дхассе я никогда не был. Я – Аларик Морган? Быть того не может. Кто же в здравом уме появится среди бела дня на улицах благочестивейшего города, когда его ищет чуть ли не каждый в стране?

– С Аларика Моргана станется,– вздохнул Келсон.– Но, скажем, достигли вы Дхассы, вошли незамеченными в епископский дворец – дальше что? Вы там никогда не были – как вы будете искать Арилана и Кардиеля? А если вас схватят прежде, чем вы их найдете? А если какой-нибудь бойкий фанатик узнает вас и попросту прирежет?

Морган улыбнулся.

– Вы забыли одну вещь, мой принц. Мы Дерини. А это что-нибудь да значит.

Келсон оторопело посмотрел на Моргана, словно только что понял, кто перед ним, и звонко засмеялся, запрокинув голову.

– Знаете ли, Морган, вы очень добры ко мне. Вы умеете дать понять своему королю, как он глуп, не вызывая при этом никакой досады. Вы позволяете задавать вам один вопрос за другим, пока я сам не пойму, как нелепы мои опасения. Почему?

– Почему вы задаете вопросы или почему я позволяю вам это?

Келсон усмехнулся.

– Вы знаете, что я имею в виду.

Морган отряхнул пыль с плаща и поправил ремешок шлема.

– Вы молоды и от природы любознательны; естественно, вам недостает опыта, который приходит лишь с годами. Поэтому вы и задаете вопросы, мой принц, – сказал он спокойно.—А почему я позволяю вам это...– Он помедлил,– Видите ли, жизнь научила меня смотреть в лицо опасности, и когда-нибудь вы тоже поймете, где ложные страхи, а где настоящие; проговаривая вслух, вы учитесь их различать. Я говорю достаточно ясно?

– Вполне,– сказал Келсон, вставая и вместе с Морганом идя к выходу.– Но вы будете осторожны? – с тревогой спросил он.

– Да, государь. Клянусь честью.