Текст книги "Хроники Дерини"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 54 страниц)

  Глава XII
ЛИШНИЙ СМЕХ – К СЛЕЗАМ

Утреннюю тишину нарушил резкий скрип двери. Морган потянулся, открыл один глаз, и сразу же его охватила тревога. В комнате было светло, и он понял, что пора вставать, а между тем чувствовал он себя отвратительно – чтобы полностью восстановить силы, краткого сна ему явно не хватило. Однако, несмотря на это, он должен быть готов ко всему.

Встав на ноги, Морган подошел к двери и осторожно взялся за щеколду, быстро нащупав другой ладонью рукоятку стилета.

– Кто там? – тихо спросил он.

– Родрик, лорд-камергер, ваша светлость, – ответили ему,– королевский постельничий желает знать, когда его величество соизволит принять омовение и облачиться.

Морган вложил стилет в ножны, отодвинул затвор и открыл дверь. За ней стоял величавый седовласый джентльмен в темном бургундском бархате; увидев генерала, он раскланялся.

– Ваша светлость.

– Который час, лорд Родрик? – мягко спросил Морган.

– Четвертый, ваша светлость. Я бы разбудил вас раньше, но подумал, что и вам, и его высочеству неплохо поспать побольше. До церемонии еще больше часа.

Морган улыбнулся:

– Спасибо, лорд Родрик. Скажите постельничьим, что Келсон вскоре будет готов. И еще посмотрите, если это вас не затруднит, что там поделывает мой оруженосец, лорд Дерри. Если я в таком виде явлюсь на коронацию, кое-кто окончательно решит, что я и в самом деле такой негодяй, как обо мне болтают.

Он потрогал рукой золотистую щетину на подбородке, и камергер с трудом подавил улыбку.

Они с генералом были старыми друзьями еще с тех пор, как Морган стал пажом при королевском дворе. Родрик был камергером уже тогда, и игры, в которые он играл с Морганом, приятно было вспомнить. Золотоволосый мальчик сразу покорил сердце Родрика, но и сейчас, когда он повзрослел, добрые чувства лорда-камергера нисколько не изменились.

Он поймал взгляд Моргана, и его глаза понимающе сверкнули.

– Кое-кто, ваша светлость, никогда в вас не сомневался, а? – сказал он, не столько спрашивая, сколько утверждая.– Ваша светлость больше ни в чем не нуждается?

Морган покачал головой, затем щелкнул пальцами, припомнив, о чем хотел попросить.

– Да. Пошлите, если можно, за монсеньором Маклайном. Келсон хотел бы повидаться с ним прежде, чем отправится в собор.

– Хорошо, ваша светлость,– поклонился Родрик.

Закрыв дверь и задвинув щеколду, Морган почувствовал, что в комнате опять холодно, и прошел босиком к очагу, чтобы раздуть огонь и подбросить поленьев. Убедившись, что огонь разгорелся, он быстро направился к балконной двери, слегка приплясывая: холодные плиты пола обжигали босые ступни.

Откинув голубую сатиновую занавесь и пустив в комнату бледный солнечный свет, Морган наконец совсем проснулся. Он обернулся, встретил взгляд Келсона, улыбнулся ему и, подойдя, сел на край кровати.

– Доброе утро, мой принц,– приветствовал он его.– Как вы себя чувствуете?

Мальчик сел на кровати и осмотрелся.

Хм, холодновато. И я умираю от голода. Который час?

Морган рассмеялся, дотронулся до лба Келсона, потом взял его раненую руку и начал разматывать бинт.

– Не так поздно, как вы думаете, мой принц,– усмехнулся он – Ваши слуги подготовили вам омовение, и вы сможете приступить к нему немедленно. А есть вам, вы знаете, нельзя до коронации.

Келсон поморщился и склонил голову, наблюдая, как Морган распутывает бинт. Только блеклая розовая точка на коже напоминала о событиях предыдущей ночи. И пока Морган сгибал и поворачивал руку, Келсон удивлялся, что не ощущает даже легкого неудобства, двигая ею.

Он тревожно поглядывал на Моргана, пока тот осматривал его руку.

– Все в порядке?

Морган успокаивающе похлопал мальчика по руке.

– Да. Вы здоровехоньки.

Келсон улыбнулся:

– Так мне незачем оставаться в постели?

– Совершенно незачем.

Морган дотянулся и взял плащ Келсона, висевший на спинке кровати, потом встал и помог мальчику надеть его. Завернувшись в плащ, принц поспешил к очагу и опустился на меховую шкуру возле него, чтобы согреться.

– М-м-м, это неплохо,– сказал он, потирая ладони и приглаживая растрепанные волосы.– Что дальше?

Морган, подойдя, поворошил дрова.

– Прежде всего омовение. Оно вроде бы готово. Затем я пошлю постельничьих помочь вам одеться.

Келсон перестал тереть ладони и раздраженно сморщил нос.

– Какого черта, я и сам могу одеться.

– Королю полагаются слуги, которые одевают его для коронации,– засмеялся Морган, беря мальчика за руку и склоняясь к его ногам.– Это традиция. Да и незачем засорять голову практикой надевания странных плащей, когда вам необходимо обдумать гораздо более важные вещи.

Он подвел Келсона к двери, ведущей в королевскую уборную, но мальчик остановился и с подозрением взглянул на Моргана.

– Значит, меня будут одевать слуги? Сколько их?

– Как я знаю – вроде бы шесть,– ответил Морган, неопределенно поднимая бровь.

– Шесть! – возмутился Келсон.– Морган, да не нужно мне шесть слуг!

– Это бунт? – спросил Морган, подавляя смех.

Он знал отношение Келсона к личной прислуге – он и сам терпеть не мог всей этой мелочной суеты. Но нынче был особый день. Келсон знал это и, судя по тону, с каким он говорил, отдавал себе отчет в значительности ситуации.

Однако и Морган понимал, что не должен оставлять за собой последнего слова.

Открыв дверь и заглянув в комнату, мальчик внезапно обернулся и взглянул на Моргана с наигранным гневом:

– Я считал, что вы продумали все это получше.

– Я продумывал получше, как вам царствовать, – ответил Морган. Его терпение уже начало истощаться.– Пойдемте!

Он сделал вид, что сейчас поведет мальчика за руку, и тот, увернувшись, скользнул в дверной проем. Дверь закрылась, но только после того, как Келсон обернулся и показал Моргану язык.

Генерал поднял глаза к небу, призывая про себя всех святых, дабы держать в узде прихоти королевских наследников. Казалось, та зрелость, какую проявил Келсон накануне, совершенно исчезла, и оставалось надеяться, что это настроение не продлится целый день. Морган собрался было обдумать дальнейшие действия, но в дверь снова постучали.

– Кто там?

– Дерри, милорд,– ответил знакомый голос.

Генерал прошел к двери и быстро впустил Дерри. С молодым лордом были два кавалера, которые несли горячую воду, полотенце и чистую одежду. Сам Дерри выглядел отдохнувшим и свежим в своей хрустящей накрахмаленной куртке. На его левой руке не было повязки, и только это напоминало о событиях прошедшей ночи.

– Рад видеть тебя полностью выздоровевшим,– заметил Морган.

– Да. Странно, не правда ли, милорд? – сдержанно сказал Дерри.– Я и не думал, что вы...

– Позже, Дерри, – прервал генерал, отступив в сторону, чтобы они могли войти.– Сейчас мне необходимо привести себя в порядок, приняв ванну.

– Да, милорд,– сказал Дерри, подавая знак сопровождавшим его кавалерам.– Следуйте за мной, я объясню вам, что от вас требуется.

Морган покачал головой и усмехнулся, глядя, как Дерри берет все в свои руки, и прошел следом за ними в комнату. Во всяком случае, он не мог явиться на коронацию, выглядя как легендарный Торентский дикарь. А объясниться с Дерри он успеет, когда они окажутся наедине.

В это время в другой части дворца находился некто, чей день начался несколько часов назад в месте, расположенном в нескольких милях отсюда. Послан он был неописуемо прекрасной и жестокой женщиной, и на крыльях заклинаний Дерини был доставлен сюда с особым заданием, после которого должен был вернуться.

В этот момент он прятался в нише одного из главных коридоров, поджидая, когда появятся те, кто ему нужен. Мимо проходили большие группы пажей и кавалеров – явно из свиты Келсона – в форменных ливреях и белых с золотом плащах. Но тех, кого он ждал, все не было.

После десяти минут ожидания, в течение которых ему пришлось трижды кутаться в золотистый плащ, чтобы его не обнаружили, наконец-то появилась его добыча – два кавалера несли блистающие одежды из черного бархата и шкатулку с драгоценностями из полированного дерева.

Расчет Яна был прост; он вышел из укрытия как раз в тот момент, когда они проходили мимо ниши, вышел так, что нечаянно сбил одного кавалера с ног. Ян учтиво извинился, помог молодому человеку подняться и нагнулся, собирая выпавшие из шкатулки безделушки и цепочки.

Молодой человек, растерявшийся от столь неожиданного столкновения, конечно, ничего не заметил, да ему и в голову не пришло, что славный лорд Ян может подменить одну из важнейших государственных реликвий – знак Королевского Поборника.

Тем временем Морган в покоях Келсона критически рассматривал свое отражение в небольшом зеркале, а Дерри стирал остатки мыльной пены с его щек и ушей. После ванны и бритья генерал чувствовал себя почти заново родившимся. Он был в чистой рубашке и исподнем – такой роскоши Морган не знал уже несколько последних месяцев и, откровенно говоря, испытывал блаженство.

Когда Дерри отпустил слуг, помогавших ему, в комнату проскользнул Дункан; встретив взгляд молодого лорда-гофмейсте-ра, он укоризненно покачал головой, сетуя, что его не позвали раньше.

Тихо подойдя к Моргану, он поменялся местами с Дерри и пробормотал, стряхивая пылинки с его белой льняной рубашки.

– Так, так... Нам нужно постараться, чтобы он получше выглядел.

Удивленный Морган чуть было не схватился за оружие, но, узнав Дункана, усмехнулся. Тем временем Дерри, закончив свои дела, уселся в кресло.

– Надеюсь, ты больше не будешь пугать меня так.– Генерал посмотрел на Дункана,– Я мог оставить тебя без головы, прежде чем догадался бы, что это ты.

Дункан улыбнулся и небрежно облокотился на подлокотник другого кресла.

– Думаю, ты все же успел бы догадаться,– мягко возразил он.– С тех пор как я покинул вас, ничего не случилось, надеюсь?

Морган кивнул.

– А что еще могло случиться?

– Землетрясение, наводнение, что угодно,– пожал плечами Дункан.– А вот у меня есть для тебя небольшой сюрприз.

– Ты уверен, что я выдержу это? – усомнился Морган.– После всех сюрпризов, выпавших на нашу долю за последние двадцать четыре часа, сомневаюсь, что я перенесу еще что-то в этом роде.

– О, это перенесешь,– усмехнулся Дункан. Он достал из-за пояса нечто, завернутое в бархатную ткань, и подал Моргану.– Келсон попросил передать это тебе. Кажется, он хочет назначить тебя Королевским Поборником.

– Поборником? – повторил Морган и уставился на кузена расширившимися глазами.– Откуда ты знаешь?

– Ну, в конце концов, Келсон иногда говорит мне кое-что такое, что не говорит даже тебе,– сказал Дункан, с невинным видом глядя в потолок.– Да и кто еще может быть им, если не ты, вояка? Я, что ли?

Морган удовлетворенно усмехнулся, разворачивая бархат. В массивной золотой оправе мерцал обтесанный оникс, на лицевой стороне которого был вырезан Золотой Гвиннедский лев.

Морган с благоговением полюбовался на него, потом подул и потер его рукавом – гемма блистала, как морозная полночь. Генерал надел его на правый указательный палец, затем вытянул обе руки рядом ладонями вниз. Гвиннедский лев и Корвинский грифон мерцали золотым и зеленым.

– Я ничего не понимаю,– в конце концов прошептал Морган, растерянно опустив руки.– Я не возьму в толк, почему он сделал это, ведь титул Поборника всегда был наследственным.

Он осмотрелся вокруг, словно не веря себе, потом с улыбкой покачал головой.

Дункан тоже улыбнулся:

– Кстати, где Келсон?

– Принимает омовение,– ответил Морган, взяв начищенный сапог и доводя его до блеска мягкой тряпочкой.– Он немного, как бы это сказать, расстроился тем, что его будут одевать сегодня утром; все спрашивал, почему не может одеться сам. Я напомнил, что это одно из испытаний королевской власти, которую он принимает на себя,– и это, кажется, почти удовлетворило его.

Дункан взял другой сапог Моргана и засмеялся:

– Если бы он знал, что ему придется сегодня вынести, он был бы очень рад, что его одевают. Помню, я был весьма благодарен, если находился хотя бы один помощник, который облегчал мне подготовку к важной церемонии.

Он легко вздохнул.

– Там так много всяких шнурков и узелков!

Морган фыркнул.

– Ха-ха! Ты же любишь это!

Он взял у Дункана второй сапог и стал энергично тереть его.

– Но все-таки, что еще было ночью?

– Ничего. Легли спать, – ответил Морган.

Пока он натягивал сапоги, Дункан взял кольчугу генерала и вывернул ее на правую сторону. Морган просунул голову и руки в отверстия кольчуги, натянув ее на белую льняную рубашку.

Поверх же кольчуги он надел красивую легкую рубашку из красного шелка со шнуровкой впереди. Дункан завязал шнурки на запястьях, затем надел на кузена черное бархатное облачение, украшенное золотым шитьем и жемчугом. Моргана слегка позабавил вздох, сопроводивший это, но он воздержался от каких бы то ни было комментариев. Он поправил широкие с прорезью рукава, сверкнувшие багровой изнанкой, и вытянул руки, пока Дункан перевязывал его талию широким малиновым поясом.

Дотянувшись до клинка Моргана в старых кожаных ножнах и прицепив его к висящему на поясе кольцу, священник отступил назад, оглядывая друга долгим придирчивым взглядом. Покачав головой, он поднял бровь в поддельном отчаянии.

– Нет, к тебе просто не подступиться! – произнес Дункан,– Судя по всему, ты будешь самым дьявольским Поборником из всех, что были с давних времен!

– Ты совершенно прав! – согласился Морган, приняв важную позу.

– И ты будешь самым тщеславным Поборником, какого мы когда-либо видели! – продолжал его кузен.

– Что?

Дункан поднял палец вверх.

– Запомни, Аларик, я твой духовный отец. Я говорю тебе это для твоей же пользы.

Сохранять и дальше серьезный вид Морган не смог – его охватил смех. Почти одновременно и Дункан начал хохотать, в изнеможении опустившись на ближайший стул.

В дверях, ведущих в уборную Келсона, показался слуга, одетый в красную ливрею, с недовольным выражением на лице – по-видимому, их хохот был слышен и в соседней комнате.

– Что-то не так, ваша светлость? – спросил он холодно.

Морган заставил себя сдержать смех, покачал головой и отослал слугу, но, спохватившись, окликнул снова.

– Готов ли его высочество? Монсеньор Маклайн скоро отправится в собор.

– Я готов, отец,—сказал Келсон, входя в комнату.

Морган невольно выпрямился, а Дункан поднялся на ноги, когда он появился перед ними в королевских, блистающих золотом одеждах. С трудом верилось, что это – тот самый мальчик, который испуганно преклонял с ними колени минувшей ночью.

Весь в шелку и атласе, он стоял перед ними, как юный ангел; белоснежный цвет его одеяния нарушала лишь нежная игра золота и рубинов, украшавших края одежды. Поверх всего был надет великолепный, с малиновой подкладкой, плащ из атласа цвета слоновой кости, украшенный жемчугом в золотой и серебряной оправе.

В руках он держал изящные лайковые перчатки и пару позолоченных серебряных шпор. Его голова с орлиным профилем была обнажена, как и приличествует некоронованному монарху.

– Я вижу, вам сообщили о вашем новом титуле,– сказал мальчик, с одобрением глядя на новый наряд Моргана.– Вот,– протянул он шпоры.– Это для вас.

Морган поблагодарил его, встав на одно колено и склонив голову.

– Мой принц, у меня нет слов.

– Ничего страшного,– ответил Келсон. – Не будьте только косноязычны, когда мне нужна будет ваша помощь.

Он вручил шпоры Моргану и попросил его встать, а потом повернулся к стоящему в дверях слуге.

– Жиль, остальные регалии генерала Моргана у вас?

Тот склонился, подал знак кому-то за дверью, и вошли еще трое слуг, внося шкатулку, чуть раньше опрокинутую Яном в коридоре, и широкую перевязь из красной кожи, тисненной золотом. Все трое, ожидая приказаний, построились в линию за спиной генерала. Келсон повернулся к Моргану.

– Как Королевскому Поборнику вам полагается надеть для предстоящей церемонии еще несколько вещиц,– сказал он с улыбкой,– Надеюсь, вы не будете возражать, если слуги помогут вам в этом, пока я поговорю с моим исповедником.

Слуги со всех сторон окружили Моргана, а принц подал Дункану знак следовать за ним. Они вышли на балкон и закрыли двери. Через стекло было видно, как надоедливо суетятся вокруг Моргана слуги. Келсон, бросив взгляд на эту сцену, обернулся к Дункану.

– Как вы думаете, отец, я не очень его огорчил?

Дункан улыбнулся и покачал головой.

– Полагаю, не очень, мой принц. Он так взволнован вашим доверием, что, по-моему, не может сердиться совсем.

Келсон улыбнулся и окинул взглядом улицу, опершись локтями на холодные каменные перила балкона. Волосы принца развевал ветер; одеяние же было настолько тяжелым, что не шелохнулось под его порывами. Грозовые облака пересекали небо, угрожая скрыть солнце, и воздух становился все более влажным.

Келсон сложил руки на груди, посмотрел под ноги и в конце концов тихо спросил:

– Отец, что делает человека королем?

Дункан минуту обдумывал ответ, затем подошел к перилам и встал возле мальчика.

– Я не уверен, что кто-то может полно ответить на этот вопрос, сын мой,– задумчиво сказал он.– Может быть, короли не так уж отличаются от обычных людей, просто на них лежит более тяжкая ответственность. Думаю, на сей счет вам не надо особенно беспокоиться.

– Но некоторые из королей – не совсем обычные люди, отец,– мягко возразил Келсон,– Как они справляются с тем, что зависит от них? И если, допустим, король обнаруживает, что в нем нет ничего необычного? Как ему быть, если обстоятельства требуют, а он...

– Вы не обычный человек, Келсон,– ответил Дункан,– И будете необычным королем. Не сомневайтесь в этом. И не забывайте этого.

Келсон задумался, затем повернулся и преклонил колени перед священником.

– Отец, благословите меня,– прошептал он, склоняя голову.– Обычный я человек или нет, но я боюсь и чувствую себя не совсем как король.

Морган раздражался все больше. Королевские слуги сновали вокруг него, с усилием заставляя Моргана стоять смирно и подчиняться, пока Келсон не позовет его на балкон. Но это было трудно – в окружении стольких слуг он чувствовал себя почти больным.

Два кавалера, склонившись к его ногам, прицепляли к сапогам золотые шпоры и доводили темную кожу до еще большего блеска. Тот, что звался Жилем, взял клинок Моргана и отдал его одному из своих товарищей, а затем перекинул красную кожаную перевязь ему через плечо, и когда снова прицепил меч, Морган облегченно вздохнул – без клинка он казался себе почти обнаженным. От стилета в металлических ножнах, болтавшегося на его запястье, толку будет немного, если кто-то из этих людей вдруг пожелает избавить мир еще от одного Дерини.

Морган поправил меч, а Жиль достал из деревянной шкатулки темно-золотую цепь с висящим на ней кулоном – знак достоинства Поборника.

Вся эта суета, однако, не доставляла генералу удовольствия, и он взял у слуги цепь и сам надел ее на шею. Чем скорее все это закончится, тем лучше.

Два кавалера преклонили колени и вновь протерли тряпочкой его сапоги, потом встали и в третий раз оправили края его одежд.

Потом они подвели его к зеркалу, которое держал Жиль; кавалеры, прицеплявшие шпоры, держали наготове великолепный плащ из черного бархата, подбитый темно-малиновым шелком, с воротником из черной лисы.

Морган поднял бровь – никогда еще он не носил столь великолепной одежды.

Он повернулся, чтобы взглянуть на свой профиль в зеркале, когда в дверь начали с силой колотить. Морган схватился за рукоятку меча, а слуги застыли в изумлении; внезапно стук прекратился, и послышался крик;

– Аларик! Аларик, вы еще здесь? Я должен поговорить с вами!

Это был голос Нигеля.

Морган сделал четыре больших шага к двери и отодвинул задвижку. Едва он отворил, Нигель ворвался в комнату и закрыл за собой дверь. Герцог королевства был необычайно взволнован.

– Где Келсон? – Ею глаза тревожно обежали комнату – Все – вон,– приказал он слугам.

Когда они ушли, Морган подошел к балконной двери и постучал по стеклу. Дункан оглянулся, увидел тревогу на его лице, разглядел Нигеля за его спиной и помог Келсону встать на ноги. Морган открыл дверь балкона и отошел в сторону, пропуская принца и священника.

– Что такое, дядя? – спросил Келсон, увидев мрачное лицо Нигеля.

Нигель закусил губу и нахмурился. Как сказать мальчику, что он только что видел, и главное – сказать гак, чтобы это не прозвучало обвинением?

– Келсон,– начал он, не глядя никому в глаза.– Мне нелегко сказать то, с чем я пришел...

– Короче,—прервал его Морган.

Нигель кивнул, тяжело сглотнул слюну и продолжил:

– Хорошо. Ночью кто-то вскрыл могилу Бриона.

Келсон быстро переглянулся с Морганом и Дунканом и вновь посмотрел на Нигеля.

– Продолжайте, дядя.

Нигель пристально взглянул на Келсона и в страхе опустил глаза: мальчик не удивлен! Не может же быть?..

– Кто-то проник в усыпальницу и вскрыл саркофаг,– осторожно продолжал Нигель.– С тела сняли жемчуга, прекрасные одежды,– его голос прервался,– и оставили нагой труп на каменном полу.– Он перешел на шепот.– Два охранника найдены с перерезанным горлом... А Роджер – Роджер умер на могиле, с кинжалом в одной руке... На его мертвом лице застыло выражение смертельного ужаса, он боролся, он защищал тело Бриона...

Лицо Келсона побледнело, и он прижался в поисках защиты к руке священника. И Дункан, тоже побелевший, и Морган – оба опустили глаза.

– Ты хочешь спросить, не мы ли сделали это, Нигель? – проговорил генерал.

– Вы,– голова Нигеля дернулась,– боже мой, я знаю, что вы на такое не способны! – Он снова посмотрел в пол и переступил с ноги на ногу, еще беспокойнее, чем прежде.– Хотя знаете, что говорят?

– Что проклятые Дерини наконец себя показали,– спокойно сказал Дункан.– И оправдаться почти невозможно, потому что мы были на могиле ночью.

Нигель тихо кивнул.

– Я знаю.

– Знаете? – переспросил Дункан.

Нигель глубоко вздохнул, и плечи его опустились еще ниже.

– Все правильно. И я боюсь во всей этой истории даже не за Аларика. Я сказал, что одной рукой Роджер сжимал кинжал, но умолчал о том, что было в другой его руке.

Все трое замерли.

– В ней было серебряное распятие – ваше, Дункан!