Текст книги "Хроники Дерини"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 54 страниц)

Глава VI
«ИЩУЩИЕ ДУШИ МОЕЙ СТАВЯТ СЕТИ» [10]10
  Псалом 38:12.


[Закрыть]

– Еще круг! – воскликнул Дерри, подняв серебряный кубок и сделав широкий жест рукой.– Выпьем за всех присутствующих джентльменов! Когда пьет старик Джон Бан, все его друзья пьют с ним!

Одобрительный рев полдюжины здоровенных мужчин – по виду охотников и матросов – раздался вокруг Дерри, и трактирщик, взяв кувшин, стал разливать в глиняные кружки благоухающий эль.

– Слышь, да ты вот такой парень, Джонни! – крикнул кто-то, сплюнув прямо под ноги Дерри, потянувшемуся за своей кружкой.

– Наливай! – горланили другие.

Было еще рано, только начинало темнеть, а таверна «Пса Джека» в Фатане была полна народа такого шумного и буйного, как мало где еще в одиннадцати королевствах. У стены матрос в поношенной парусиновой куртке возглавлял хор, певший старую морскую песню под аккомпанемент фальшивящей тростниковой дудочки и постукивания по двум тяжелым столам в противоположной части зала. Эта группа с каждой минутой увеличивалась, гудела все громче, и уже более серьезным господам приходилось перекрикивать их пение. Однако никто не протестовал во всеуслышание, предпочитая не затевать ссору с пьяными матросами.

Фатан, расположенный в устье реки, был портовым городом. Сюда регулярно приходили корабли из Торента и Корвина. Здесь же останавливались охотники и звероловы, отправляющиеся вверх по реке в большой Велдурский лес. Все это делало Фатан весьма оживленным городом.

Дерри отхлебнул из кружки и повернулся к сидящему справа человеку, прислушиваясь к его пьяной болтовне.

– Елки зеленые,– говорил тот,– что еще за дела – винная партия лорда Варни! Моя она, я за вино заплатил, и пошел он, этот Варни...

Взрыв хохота был ответом на эти слова; очевидно, говоривший слыл здесь известным краснобаем. Дерри с трудом сдержал зевоту.

Он собрал немало сведений за эти три часа пьянства и застольной болтовни. Дерри узнал, например, что отряды сторонников торентского короля собираются где-то к северу отсюда у местечка под названием Медрас. Человек, сказавший об этом, и сам не знал, каковы, собственно, их намерения,– он уже порядком захмелел к тому времени, когда Дерри разговорил его. Он сказал только, что там собрано что-то около пяти тысяч человек, и сразу как воды в рот набрал, потому что в это мгновение в дверь таверны просунулась голова торентского солдата.

Дерри притворился, что его это нисколько не интересует, и быстро сменил тему разговора, но про себя связал эти сведения со всеми остальными, услышанными сегодня утром. Кажется, время было проведено не без пользы – картина происходящего начинала складываться.

Уставясь в свою кружку и притворяясь опьяневшим до полусмерти, Дерри обдумывал дальнейшие действия.

Было уже совсем темно: он пил сегодня весь день. Пьян не был – для этого ему нужно кое-что покрепче эля. Но при всей его устойчивости к спиртному – по словам Моргана, граничащей с чудом – он начинал ощущать выпитое. Пора было возвращаться в комнату, которую он снял в «Кривом Драконе», чтобы связаться с Морганом,

– Ну я и говорю: «Детка, сколько?» – а она: «Больше, чем у тебя есть. Ты меня не удержишь, даже если вцепишься в юбку!»

Дерри последний раз глотнул холодного эля, затем встал из-за стойки и широким жестом натянул на плечи свою кожаную куртку. Он положил на стойку еще одну монету, и тут стоящий слева от него человек покачнулся и плеснул эля ему на сапоги. Дерри отступил в сторону и поддержал соседа, стараясь при этом не выказать того, как он трезв.

– Осторожней, приятель,– сказал Дерри, помогая человеку поставить кружку обратно на стол,– Все, шабаш. Я иду дрыхнуть.– Он вылил остатки эля в кружку соседа (с умыслом расплескав половину) и дружелюбно похлопал его по плечу.

– Ну, пей, друг,– сказал он, выбираясь из-за стойки.– Покойной... то есть, это, спокойной ночи!

– А ты слышь, совсем уже того. Еще рано!

– Эй, Джонни, душка, еще на дорогу?

– He-а,—покачал головой Дерри.—Я и так перебрал.

Он описал изящный круг, пробираясь к двери, и, выходя, не оглянулся, надеясь, что за ним никто не последует. Действительно, собутыльники не заметили, как он ушел, а вскоре напрочь забыли о его существовании.

Когда голоса посетителей таверны остались далеко позади, к Дерри, оглохшему от их гомона, вернулся наконец слух. Он шел, стараясь не столкнуться лбом с каким-нибудь прохожим,– людей на улицах было много, и некоторые из них тоже пошатывались. Войдя в темную аллею, он на мгновение остановился и подумал, что в самое время прервал эту бесконечную попойку. Вдруг Дерри услышал за спиной шаги.

– Кто еще здесь? – грубо спросил он, опять прикидываясь пьяным и надеясь, что в этом все-таки нет большой нужды.– Кто там прется?

– Эй, паря, ты как вообще? – Перед ним появился человек, и голос его звучал в этой мрачноватой аллее странно спокойно и мягко.

«Черт! – подумал Дерри, узнав человека, который все утро сегодня сидел в таверне, тихо попивая эль в углу вместе с другим,– Почему он его преследует? И где собутыльник?»

– Я тебя помню,– сказал Дерри, тщательно подбирая слова и судорожно соображая, как вести себя с этим господином – Ты был в трактире, да? Что тебе надо? Нечем расплатиться?

– Мои друзья заметили, что ты плохо держался на ногах, когда уходил,– сказал человек, стоя в четырех футах от Дерри и внимательно рассматривая его.– Мы только хотели убедиться, что все нормально.

– Твои друзья? – спросил Дерри, украдкой осматриваясь, чтобы не выдать себя прежде времени,– Чего это они так обо мне пекутся? – спросил он и резко повернулся, заметив краем глаза, что к нему приближается с другой стороны еще один человек. – С какой это стати?

– Да ладно тебе, друг,– сказал первый человек, шагнув к Дерри и беря его за локоть.– Мы не хотели тебя обидеть.

– Эй ты, слышь,– начал Дерри, протестуя решительнее, ибо человек, судя по всему, собирался сопровождать его и дальше.

– Если нужны деньги, зря стараешься. Я все профукал в трактире.

– Да не нужны нам твои деньги,– сказал второй человек, беря Дерри под руку с другой стороны и помогая своему товарищу вести его вдоль аллеи.

Дерри решил притвориться в стельку пьяным. Бормоча что-то и похохатывая, он спотыкался, валясь на каждом шагу то в одну, то в другую сторону, чтобы задержать их, пока у него не появится план; намерения у этих ребят были явно худые. Заподозрили они его в чем-то или просто хотят вытрясти деньги – не имеет значения, лишь бы поверили, что он пьян. Во всяком случае, пока они ведут его так, поддерживая за руки, серьезной угрозы от него они не ждут. Может, это его и выручит?

– Вроде хватит, – сказал первый, когда они протащили его футов тридцать или сорок.– Лиль?

Второй кивнул и вынул что-то блестящее и маленькое из кармана плаща.

Это «что-то» было слишком маленьким для клинка. Присмотревшись получше, Дерри понял, что это бутылочка темно-оранжевой смолы. Что бы они ни собирались сделать с ним – убить или одурманить, mi это не удастся. Они даже не держали его, но просто поддерживали под руки, чтобы он не свалился, а значит, поверили, что он пьян.

В этом и была их роковая ошибка.

– Чего это? – пробормотал Дерри, когда человек с сосудом наконец вытащил пробку. – Такое красненькое...

– Да, дружок,– сказал человек, поднося сосуд к лицу Дерри.—Это прочистит тебе голову. Выпей-ка.

Настала пора действовать. Внезапно высвободив руки, Дерри оттолкнул пузырек, смола плеснула в лицо этому человеку, а он мгновенно повернулся и ударил второго ногой в пах, да так сильно, что сам упал, но сразу же вскочил на ноги и схватился за рукоять меча.

Не успел он вынуть его из ножен, как первый из напавших ударил его по руке и выбил оружие. Однако прежде чем он успел им воспользоваться, второй, приняв его в тусклом свете фонаря за Дерри, подкрался сзади и ударил своего товарища в спину. Тот покачнулся, выронил меч, а второй, поняв свою ошибку, бросился уже на Дерри. Положение изменилось в пользу молодого лорда, хотя по-прежнему было непростым. Дерри не был пьян, но и нельзя сказать, чтобы он был вполне трезв,– его реакции были замедленны, а человек, стоящий перед ним, похоже, собирался пустить в ход кинжал. Дерри быстро выхватил из-за голенища свой кинжал. Некоторое время они ходили вокруг друг друга, делая обманные выпады, затем сблизились.

После недолгой схватки Дерри удалось разоружить противника и оглушить его. Опустив обмякшее тело врага на землю, он подумал, что, хотя очень не хочется это делать, ему придется убить этого человека. Нельзя оставлять его живого здесь, в аллее, нельзя допустить, чтобы он заговорил. Он должен умереть.

Быстро перекрестившись, он дотронулся до руки первого из нападавших; тело уже остывало. Этот был, без сомнения, мертв. А вот второй... Он подтащил второго человека к телу его напарника и, повернув лицом вверх, наскоро обшарил карманы. Он нашел такой же сосуд, как тот, из которого его пытались отравить, бумагу, читать которую сейчас не было времени, и несколько золотых монет. Содержимое бутылочки, да и письмо, пожалуй, заинтересуют Моргана, а потому их лучше захватить. Деньги он положил на место. Ему они были не нужны, и потом, пусть тот, кто найдет трупы, подумает, что они убили друг друга из-за денег. По крайней мере, не будут искать убийцу. Осмотрев одежду убитого, Дерри и тут нашел деньги и связку бумаг, которые он взял для Моргана.

Оглушенный им человек застонал, и Дерри заставил его опять затихнуть. Он с отвращением взял в руки кинжал другого нападавшего: никогда раньше ему не приходилось убивать столь хладнокровно. Но в противном случае в опасности окажется его собственная жизнь. Выбора нет; в конце концов – это самозащита, он вынужден так поступить.

Глубоко вздохнув, Дерри приподнял голову человека и быстрым движением перерезал ему горло. Затем он вложил нож в руку другого человека, вытер клинок и быстро пошел прочь по аллее. Он не раз видел человеческую смерть и сам убивал, но всегда – в сражении, в открытом бою; он и подумать не мог, что сможет убить вот так, под покровом ночи.

Дерри дошел до конца аллеи и свернул в переулок, снова притворяясь пьяным. Пройдя квартал, он остановился у канала и осмотрелся. Прохожие поглядывали на него с сочувствием, принимая за одного из своих же пьяниц.

Но Дерри знал свое дело. Как только он достиг комнаты в «Кривом Драконе», он вновь стал совершенно трезвым молодым господином.

Морган сидел с закрытыми глазами, откинувшись в высоком кресле. Герцог был один у себя в башне. Он слышал потрескивание поленьев и чувствовал тепло очага справа от себя, знал, что, открыв глаза, увидит высокие своды комнаты, образованные семью окнами зеленого стекла. Не зря башне дали такое имя – Зеленая. В середине стола перед ним стоял грифон, в лапах которого холодно блестел широкий кристалл. Руки Моргана безжизненно лежали на подлокотниках кресла – он только что расслабился, освободив голову от досужих мыслей. В дверь постучали, но он не пошевелился, не открыл глаза.

– Кто там?

– Дункан. Можно?

Морган вздохнул и, выпрямившись, взглянул на дверь.

– Открыто.

Ручка повернулась, дверь приоткрылась, и в комнату осторожно вошел Дункан.

– Закрой дверь,– сказал Морган, вновь откидываясь в кресле.

Дункан покосился на маленький круглый столик и сел напротив Моргана. Лицо его кузена было бледным, отрешенным, и Дункан понял, что он ждет сигнала от Дерри.

– Могу я помочь чем-нибудь, Аларик? – мягко спросил он.– Еще рановато, ты знаешь?

– Знаю,– вздохнул Морган.– Я боюсь, что он попытается связаться со мной чуть раньше и испугается, не получив ответа. Для него все это внове.

Дункан улыбнулся.

– А для нас это – надоевшая рутина, да? – сказал он, кладя руки на столик и складывая вместе пальцы.– Аты не позволишь мне стать посредником между вами, чтобы удвоить твою силу? Это облегчит задачу, а про меня Дерри все равно узнает рано или поздно.

Морган слегка улыбнулся.

– Допустим. Когда ты будешь готов?

– Как только будешь готов ты. Пойду за тобой след в след.

Морган сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, затем выпрямился и обхватил руками широкий кристалл. Следующий глубокий вдох был началом погружения в Тиринский транс, и он закрыл глаза. Еще мгновение прошло в безмолвии, и широкий кристалл начал слабо светиться. Дункан, перегнувшись через столик, сжал кисти Моргана и покрепче оперся локтями на столешницу.

Он выдохнул и вместе с Морганом погрузился в транс.

Широкий кристалл на мгновение вспыхнул и вновь замерцал необычным сумрачно-янтарным светом.

– Он готовится,– мысленно передал Морган.– Он ищет связующий предмет.

– Я чувствую,– мысленно же ответил Дункан.

– Где он? Ты знаешь?

– Не могу сказать. Далеко.

В крошечной комнате на окраине невзрачного предместья сидел на кровати Дерри. Он зажег одну из двух свечей, бывших в комнате, и читал найденные у убитых бумаги. И то, что он из бумаг узнал, весьма ослабило его раскаяние в хладнокровном убийстве – напавшие на него были агентами Венцита, посланными собрать сведения о войсках Моргана. Тем же самым занимался и Дерри, только с другой стороны. Правда, они были в самом начале пути к своей цели в отличие от него. И конечно, они убили бы Дерри, сложись все немного иначе.

Сейчас они были мертвы, а он остался в живых. Бумаг он не оставил, и пока местные власти опознают их, пройдет время. Конечно, когда выяснят, что это королевские агенты, поднимется шум, и все его сегодняшние собутыльники прослышат об этом. Возможно, его исчезновение и не свяжут с этим делом, но он должен быть начеку. Похоже, скоро в Фатане начнется суматоха, а он здесь совсем один.

«Нет, не совсем!» – сказал он себе, снова сев на постель, и вынул из-под рубашки медальон, данный ему Морганом. Прежде всего он должен рассказать Моргану, что случилось, и передать ему собранные сведения.

Он сжал медальон в руках и рассматривал его несколько мгновений, потом закрыл глаза и пробормотал слова, которым Морган учил его. Дерри почувствовал головокружение, погружаясь в этот странный и пугающий сон. А потом он ощутил присутствие кого-то, очень близкого человека, и с ним другого, знакомого почти так же хорошо.

Чары сработали!

– Поздравляю, Дерри. Ты хороший ученик. Были какие-нибудь трудности?

– Морган?

– Правильно. И еще Дункан.

– Отец Дункан?

– Вы удивлены?

– Не то слово.

– Поговорим позже. Какие новости?

– Важные,– сказал Дерри, улыбнувшись, хотя знал, что Морган не может видеть выражение его лица.– Отряды торентского короля собираются к северу отсюда – тысяч пять, если слухи верны.

– «Отсюда» – это откуда? – вмешался Морган.

– Простите. Я в Фатане, в «Кривом Драконе». Так получилось, что я не мог до сих пор дать о себе знать.

– Все понятно. Продолжайте.

– Так или иначе, они собираются в местечке под названием Медрас, это полдня пути к северу отсюда. Думаю выехать утром. В тех же местах сейчас будет хорошая охота.

– Что послужит для тебя надежным прикрытием,– ответил Морган – А что о положении здесь, в Корвине?

– A-а... кое-какие толки о Варине де Грее, но немного. С тех пор как в Торенте правитель из Дерини, Варин, сделал несколько вылазок вдоль границы, но без большого успеха. Я еще послушаю, что о нем говорят на западе.

– Да, попробуй,– сказал Морган.– Что еще? Ты проделал хорошую работу, но я не хочу испытывать твое мужество сверх необходимости.

– Да! – вырвалось у Дерри.– Я сегодня убил одного человека, милорд. Он и его напарник были торентскими агентами, они пытались меня отравить.

– Чем – ты знаешь?

– Нет, но это у меня с собой. Я привезу вам.

– Достань это,– приказал Морган.– Можешь открыть глаза. Опиши мне это.

Дерри осторожно открыл глаза, дотянулся до стола и взял пузырек. Он внимательно посмотрел на него и снова зажмурился.

– Это маленький стеклянный сосуд, заткнут коричневой пробкой. Внутри какая-то оранжевая смола.

– Хорошо. Осторожно открой и понюхай это. Только не пролей на себя.

– Да, сейчас.

Дерри открыл сосуд и осторожно принюхался.

– Еще,– приказал Морган.

Дерри повиновался.

– Ты узнал это, Дункан?

– Не уверен. Может быть, белаш? В Р’Касси используют его, чтобы развязать язык. Но это действует только на людей, и то когда они очень пьяны.

– Дерри, ты был пьян? – спросил Морган.

– Они так думали,– улыбнувшись, ответил Дерри. – Это повредило бы мне?

– Все зависит от того, действительно ли ты был трезв. Откуда ты знаешь, что они торентские агенты?

– Я взял их бумаги. Гариш де Брэй и Эдмунд Лиль, последний из дворца его высочества в Белдуре. Они шпионили против нас.

– Как нехорошо с их стороны,– ответил Морган.– Еще на сегодня есть что-нибудь?

– Ничего, сэр.

– Отлично. Прежде всего я хочу, чтобы ты уничтожил эти бумаги и белаш. Тебе грозит смерть, если это найдут. Завтра я должен ехать в Орсальский удел, но вечером в это же время я выслушаю тебя, если будет нужда. Но если не будет крайней необходимости, можешь со мной не связываться – береги силы, у тебя еще много дел. Выясни все, что можно, об отлучении. Наконец, будь осторожен и возвращайся в ближайшие два дня. Все ясно?

– Да, сэр. Связаться с вами завтра вечером, если будет необходимость, и в течение двух дней вернуться.

– Тогда всего доброго.

– Благодарю вас, сэр.

Дерри слегка вздрогнул, когда связь прервалась, потом открыл глаза и окинул взглядом комнату. Он почувствовал на глазах слезы, но это были слезы радости; опыт прошел лучше, чем он ожидал. Сейчас он готов был поверить всему, что говорил ему Морган о магии.

Он мрачно посмотрел в открытый сосуд и вылил его содержимое в стоящий под кроватью ночной горшок. Сосуд он швырнул в груду мусора на полу, затем сжег бумаги. Пепел он тоже выбросил в ночной горшок и на всякий случай помочился туда.

Вот так. Теперь даже Дерини не догадается, что там было,– если вздумает заглянуть.

Усевшись в кресло, он сбросил кожаную куртку и стянул сапоги. Откинув одеяло, Дерри повалился на постель. Мешавший ему кинжал он спрятал под подушку и, вспомнив в последний момент о медальоне Моргана, убрал его под рубашку.

«Даже если кто войдет, там его не увидят»,– подумал он, засыпая.

Глава VII
«ДА ПРИДЕТ НА НЕГО ГИБЕЛЬ НЕОЖИДАННАЯ...» [11]11
  Псалом 34:8.


[Закрыть]

Когда взошло солнце, Морган и Дункан в сопровождении герцогского эскорта поднялись на борт «Рафаллии». Воздух был сырым, холодным и тяжелым от морской соли.

Поскольку визит в Орсальский удел носил официальный характер, Морган был одет по всей форме – кожаный плащ до колен с Корвинским грифоном и зелеными манжетами поверх легкой кольчуги, закрывавшей тело от шеи до колен. Голенища кожаных сапог с парадными серебряными шпорами – хотя Морган и не собирался ехать верхом – доходили до того места, где кончалась кольчуга. Богатый зеленый шерстяной плащ с серебряной пряжкой был накинут на плечи. И поскольку это был дипломатический визит, а не военные маневры, на его золотых волосах возлежала герцогская корона Корвина. Однако на боку висел меч в удобных кожаных ножнах.

Дункан тоже был одет, как и подобало для такого визита, по всем церковным правилам – в сутану с высоким воротом и плащ поверх кольчуги. Он долго думал, не лучше ли надеть розовый плед Маклайнов – у Аларика нашелся бы подходящий,– но решил, что не следует торопить события. Еще мало кто знал о том, что он лишен права служения, и не стоило давать лишний повод для досужих домыслов. Пока он носит черное, это никого не насторожит – все видят то, что привыкли видеть.

При этом он сознавал, что ему совсем нетрудно вернуться в общество в качестве мирянина. Лорд Дункан Говард Маклайн – прежде всего сын знатного дворянина, воспитанный в лучших традициях аристократии. И хотя новенький клинок, висящий у него на поясе, пока не был опробован, Дункан не сомневался, что при необходимости воспользуется оружием.

Над берегом сгустился туман, и, лишь подъехав к причалу, Морган и Дункан увидели высокую мачту «Рафаллии», проступавшую в серой, унылой пелене. Парус, блестяще расшитый и украшенный, был свободно свернут вдоль единственного длинного рея; черно-зеленый штандарт Моргана на коротком древке был закреплен на корме. Они увидели, как матрос поднимает на мачту флаг Келсона – малиново-золотой на фоне серого утреннего неба.

«Рафаллия» была не самым большим из кораблей Моргана, хотя при водоизмещении в сто пятьдесят тонн это судно было одним из прочнейших. С клинкерной обшивкой (как говорят моряки), с одинаково заостренными носом и кормой, как у многих кораблей, оно ходило по торговым делам, бороздя Южное море. Команда его состояла из тридцати матросов и четырех офицеров. На судне были каюты и для пассажиров. При попутном ветре «Рафаллия» без больших затруднений делала от четырех до шести узлов в час, а нововведения, заимствованные у южных купеческих судов из Бремагны, позволяли двигаться даже под углом в сорок градусов к направлению ветра – с помощью нового переднего паруса, именуемого «сетти».

Если же было безветрие или ветер дул не в том направлении – всегда оставались весла. И даже без парусов «Рафаллия» могла достичь Орсальского удела и вернуться обратно меньше чем за день.

Поднимаясь вместе с Дунканом по сходням, Морган снова взглянул на мачты и увидел, что матросы уже карабкаются по реям и закрепляют оснастку, готовясь к отплытию. Дозорный вел свое наблюдение с площадки на вершине мачты; Морган видел яркие матерчатые шапочки матросов, снующих по нижней палубе. Он очень надеялся, что сегодня им не придется идти на веслах, рассчитывая прибыть на место до полудня.

Когда он с досадой думал о том, что путешествие может затянуться, к нему подошел высокий человек в коричневом кожаном костюме и плаще с малиновым воротником. На нем была кожаная капитанская фуражка с зеленой кокардой – знаком морской службы герцога. Он улыбнулся Моргану. У него была жесткая, ржавого цвета борода и такие же усы, которые топорщились при разговоре.

– Доброе утро, милорд! – сказал он, оглядываясь вокруг, как будто холод раннего утра и туман доставляли ему несказанное удовольствие.– Разве не прекрасное утро?

Морган приподнял бровь.

– Конечно, если вам нравится плыть вслепую, Генри. Хоть ветер-то будет или придется идти на веслах?

– О, ветер подымется,– утешил его капитан.– И вообще, судя по всему, сегодня будет неплохой денек для морского путешествия. Только одно может затруднить отплытие... Сколько всего людей вы берете с собой на борт?

– Всего девять,—сказал Морган, обернувшись.—Да, я не представил – это мой кузен, монсеньор Дункан Маклайн. Дункан—Генри Кирби, капитан «Рафаллии».

Кирби приподнял фуражку за козырек.

– Счастлив видеть вас, монсеньор.– Он повернулся к Моргану.– Готовы ли ваши люди подняться на борт, милорд?

– Разумеется. Сколько до отплытия?

– О, четверть часа или около того. Мы снимемся с якоря, как только все будут на борту.

– Отлично.

Морган обернулся, подал знак группе людей, стоявших на причале, и вслед за Дунканом и Кирби ступил на борт корабля. За ними по сходням поднялись лорд Гамильтон и с ним маленький отряд – всего семь человек.

Гамильтон выглядел сегодня увереннее, здесь он чувствовал себя на своем месте, будучи солдатом, а не придворным. Общение с Гвидионом и прочими, подобными ему, за последние дни доставляло лорду немалое раздражение. И поэтому никто не испытал большей радости, чем он, когда необузданный музыкантишка отбыл нынче утром в Куда. День начался для Гамильтона хорошо, и он чувствовал себя прекрасно, поднимаясь во главе отряда на корабль.

Мастер Рандольф впервые путешествовал на корабле с герцогом, и его добродушное лицо сияло от восторга при мысли о предстоящих приключениях. Он был всего лишь лекарем, и его редко впутывали в настоящие придворные интриги, и то, что Морган взял его с собой в эту поездку, безмерно удивляло и радовало Рандольфа.

Рядом с ним стоял Ричард Фицуильям, оруженосец короля, приехавший с Дунканом из Ремута. Ричард тоже был в восторге от возможности увидеть наяву легендарный Орсальский двор. К тому же он боготворил Моргана, который некогда учил его в Рему-те военному искусству. Преданный герцогу всей душой, он не раз рисковал нарваться на грубый ответ или даже физическую расправу, защищая своего учителя от клеветы.

Еще на борту находилось четверо офицеров из личной охраны Моргана, которым предстояло быть не только почетным эскортом, но и военными советниками на том стратегическом совещании, что было главной целью визита.

Эти люди, находясь в подчинении лорда Гамильтона, будут командовать местными силами, когда Морган отправится на север, чтобы возглавить королевские войска. Поэтому их присутствие при обсуждении вопросов, касающихся обороны Корвина, просто необходимо.

Когда все были на борту, два человека в голубых штанах и полосатых куртках убрали сходни и натянули леера. К тому времени подул бриз и стало проясняться.

По команде Кирби матросы отдали швартовы и начали ставить паруса. Дюжина гребцов отвела судно на пятьдесят ярдов от причала, и когда они миновали последний из стоявших на рейде кораблей, судно развернулось и паруса наполнились ветром.

Бриз усилился; вскоре «Рафаллия» вышла из залива и стала набирать скорость. Пройдя несколько сотен ярдов, она сделала изящный разворот и взяла курс на столицу Орсальского удела. Если ветер не изменится, меньше чем за четыре часа они успеют вернуться, пусть даже на обратном пути придется идти на веслах.

Как только курс был взят, капитан Кирби позвал Моргана, Дункана и Рандольфа на корму. Хотя «Рафаллия» была торговым судном, она имела боевые площадки и на корме, и на носу. Рулевой направлял движение корабля веслом, закрепленным в правой части такой площадки, но остальная ее часть была в ведении самого капитана и использовалась им для отдыха и обзора.

Матросы принесли стулья, обитые форсинской кожей; рассевшись, все четверо почувствовали себя более уютно. Солнце совсем вышло из-за облаков, туман рассеивался над обрывистым берегом удаляющегося Корота. Гамильтон, четыре лейтенанта и молодой Ричард праздно прогуливались по главной палубе, тогда как все остальные не занятые сейчас члены экипажа отдыхали в узкой галерее для гребцов, проходящей вдоль бортов. Один впередсмотрящий стоял на носовой площадке, а другой расположился в «вороньем гнезде» на вершине мачты. Огромный парус с изображением Корвинского грифона закрывал собой большую часть неба.

Кирби, закончив осмотр корабля, вернулся на корму.

– Хорошая погодка! А что я вам говорил, милорд? Вам давно надо было выйти в море и понюхать соленого ветра, чтобы понять всю прелесть жизни! Может быть, примете по стаканчику вина, чтобы хорошенько согреться?

– Я пью только фианское,– ответил Морган, зная, что на корабле, скорее всего, есть именно это вино, поскольку Кирби другого и не пьет.

Кирби лукаво усмехнулся и развел руками.

– Все самое лучшее – для вас, милорд.– Он оглянулся через плечо на мальчика семи-восьми лет, который что-то строгал в гребной галерее.– Дикон, мальчик мой, подойди-ка сюда на минутку.

Мальчик внимательно взглянул на него, отложил ножик, поспешно вскочил на ноги и бросился к трапу. Корабль раскачивало, но Дикон легко взбежал вверх. Его глаза, устремленные на Кирби, сияли восторгом и обожанием.

– Да, сэр?

– Принеси нам кубки и бутылку фианского вина, хорошо, сынок? Кто-нибудь поможет тебе поднять все это.

– Мой оруженосец,– сказал Морган, направляясь к фальшборту позади капитана.– Ричард, помоги, пожалуйста, мальчику! Капитан Кирби согласен любезно поделиться с нами своими запасами фианского вина.

Ричард, стоявший среди офицеров на главной палубе, внимательно выслушал его и одобрительно кивнул. Дикон промчался мимо него и стал карабкаться по другому трапу, а затем нырнул в трюм. Ричард проводил мальчика удивленным взглядом – его, как сугубо сухопутного человека, поразила ловкость ребенка. Он покорно последовал за ним следом, хотя не так быстро и гораздо более осторожно.

– Мой сын, – с гордостью сказал Кирби, проводив обоих взглядом.

Морган понимающе улыбнулся.

За этой сценой наблюдал, стоя у борта, старший рулевой «Рафаллии» – Эндрю. Минуту спустя он отвернулся и, облокотившись на планшир, пристально и угрюмо стал вглядываться в туманные, неясные очертания орсальского берега.

Никогда уже он не выйдет на этот обведенный пенной каймой берег, никогда, он знал это, не увидит больше родной Фианы, Фианы, чье вино и чьи красавицы чаще всего были предметом разговоров на палубе. Но он уже смирился с этим. За то, что он собирался совершить, можно было заплатить и большим, и он был готов ко всему.

Некоторое время он стоял не двигаясь, потом сунул руку за пазуху и достал из-под домотканой отбеленной рубахи клочок смятой ткани. Оглянувшись и удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, он развернул лоскуток и разгладил его в руках.

Его губы зашевелились – он повторял шепотом слова, которые перечитывал уже в пятый или шестой раз: «Грифон отплывает утром, с приливом. Он не должен добраться до цели. Смерть всем Дерини».

Внизу была нацарапана эмблема в виде сокола и буква «Р».

Эндрю оглянулся, осмотрел палубу и снова взглянул на море. Гонец появился вчера ночью, когда солнце скрылось за туманными горами. Им стало известно, что Морган утром отплывает на борту «Рафаллии» в Орсальский удел. Так пусть же на корабле он встретит свой конец! Смерть не будет легкой – легкая смерть не для лорда Аларика Энтони Моргана. Но он умрет, и умрет скоро.

Эндрю прижал правую руку к груди и нащупал флакончик, висящий на крепком шнуре. Хотя гибель его неизбежна, он не уклонится от выполнения своего долга, ибо поклялся Сыном Божьим и останется клятве верен. К тому же сам Варин обещал, что умрет он легко и быстро. А уж на том свете Эндрю сполна будет вознагражден за го, что убил ненавистного герцога – Дерини.

Ну и что, пусть он погибнет сам, но убьет Моргана! С корабля все равно не убежишь, даже если все остальное пройдет гладко. А в случае провала – о, он слышал, что могут Дерини сделать с человеком, как они овладевают его волей, заставляя излить душу силам зла, предавая свое дело.

Нет, гораздо лучше сначала выпить надежной отравы, а потом уж сразить Моргана. Зачем человеку жить, если он погубит свою душу?

Эндрю решительным жестом скомкал в кулаке лоскуток, бросил его в воду, проводил взглядом, а потом снова полез за пазуху и достал маленький флакончик с ядом.

По словам Варина, это очень сильное зелье: несколько капель на острие кинжала, крохотная царапина – и никакое волшебство, никакие силы мира не спасут изменника Моргана.

«Ну вот. Пусть теперь этот Дерини побережется,– подумал он.– Пока я еще живу, пока дышу – его кровь прольется, а вместе с кровью уйдет из него и жизнь».

Он закупорил флакончик и сжал его в кулаке, затем повернулся и со скучающим видом направился в сторону кормовой орудийной площадки, якобы сменить рулевого. Поднявшись по трапу, он проскользнул к рулю за спинами Моргана и его свиты, не желая встречаться глазами с герцогом, словно боялся, что тот с первого же взгляда проникнет в его замысел и предотвратит неминуемое. Его появления на площадке не заметили, потому что как раз в это время вернулись Ричард и юнга с видавшими виды деревянными кружками и бутылкой вина. Эндрю с грустью отметил, что на бутылке красовалась фианская печать.