Текст книги "Хроники Дерини"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 54 страниц)

– Хорошо. А епископ Арилан?

– Нет.– Арилан сидел прямо перед ним, сложив пальцы и поглаживая аметист перстня.– Я считаю эту затею не только неуместной, но и опасной. Если вы заставите Моргана и Маклайна против воли применить свои силы в целях самозащиты, вы отправите их прямиком в лапы архиепископов. В нынешнем положении, пожалуй, Моргану и Дункану не стоит пользоваться своим могуществом ни при каких обстоятельствах: все равно об этом узнают архиепископы. Келсону отчаянно необходима их помощь, чтобы сохранить королевство и задержать Венцита по ту сторону гор. Я нахожусь в центре этих событий, и мне известны все обстоятельства дела, а вам – нет. Не принуждайте меня действовать вопреки моим убеждениям.

Корам улыбнулся и долго вглядывался в сидящего напротив него молодого человека.

– Никто не просит вас лично вызывать их, Арилан, хотя вы, наверное, увидите их раньше всех нас. Но, вероятно, ничто не заставит вас выдать их местоположение.

– Я считал вас более милосердным, Корам.

– Милосердным, говорите... Я могу войти в их положение: Дерини-полукровки вынуждены вести себя как чистокровные, что противоречит обеим сторонам их естества. Но я не придумываю законы, я им подчиняюсь.

Арилан отвел взгляд и посмотрел на свой перстень, затем покачал головой.

– Мое мнение не изменилось. Я их вызывать не буду.

– И не сообщите им о возможном вызове? – настаивал Корам.

– Нет, не сообщу,– прошептал Арилан.

Корам кивнул Баррету, посылая ему мысленный сигнал, и тот ответил ему наклоном головы.

– Леди Вивьен?

– Я согласна с Корамом. Нужно попытаться проверить этих молодых людей.– Она вскинула красивую серебристую голову, обозревая сидящих за столом. – Однако я надеюсь, все понимают, что нами движет не злоба, но просто любопытство. Среди нас еще не было таких многообещающих полукровок, что бы я о них ни говорила раньше. Мне прежде всего очень хотелось бы увидеть, на что они способны.

– Мудрая позиция,– одобрил Баррет,– А вы, Тирцель де Кларон?

– Вы же знаете, что я против. Зачем повторять?

– Ну а сам я должен одобрить предложение, – Баррет перебрал в уме всех присутствующих.– Думаю, нет нужды подсчитывать голоса.– Он медленно поднялся с места.

– Лорды и леди, решение принято. Отныне и впредь, пока сам совет не вернется к данному вопросу и не переменит решения, признается, что Дерини-полукровки Аларик Морган и Дункан Маклайн могут быть вызваны на поединок с соблюдением всех правил, исключая смертельный исход. Это не запрещает использования смертоносных чар при самозащите, в случае, если каждая из вышеназванных персон докажет, что она обладает достаточным могуществом и попытается применить свои силы для убийства противника. Если же кто-нибудь из членов совета или же любой Дерини, подчиняющийся совету, осмелится нарушить это решение, он подлежит осуждению. Да будет так!

– Да будет так! – в один голос повторили все собравшиеся.

Несколько часов спустя Денис Арилан уже мерил шагами ковер своей комнаты в епископском дворце Дхассы. Он так и не сомкнул глаз этой ночью.

  Глава VI
«ВЗГЛЯНИ НА ПРАВЕДНИКА,
В ДНИ СВОИ БЛАГОДАРИВШЕГО БОГА» [26]26
  Екклезиаст 44:16, 20.


[Закрыть]

Ранним вечером того же дня еще двое обсуждали судьбу перебежчиков-Дерини. Она беспокоила двух почтенных прелатов, по доброй воле покинувших гвиннедскую курию, ту самую, о которой с такой иронией упоминал уже сегодня Венцит. Именно на этих священниках лежала ответственность за раскол, разделивший на два лагеря гвиннедское духовенство.

О Томасе Кардиеле, в часовне которого происходил этот разговор, никто никогда не мог и помыслить как о бунтовщике. Уже пять лет занимал он почетную епископскую кафедру в Дхассе и никак не мог предположить, что на сорок первом году жизни окажется в центре подобных событий. Ко времени принятия епископского сана он, совсем молодой еще священнослужитель, был известен своим ровным, спокойным нравом и безупречной верностью церкви, которой служил. Эти качества полностью соответствовали той нейтральной роли, которую обычно играл епископ Дхасский в церковных спорах.

Да и его товарищ, Денис Арилан, не предполагал, во что выльется этот разлад в курии, происшедший два месяца назад. Тридцативосьмилетний – самый молодой в Гвиннеде – епископ делал весьма успешную карьеру с тех пор, как поступил в семинарию. Теперь же он думал о том, что, если события коренным образом не изменятся к лучшему, ни ему, ни Кардиелю не будет покоя. И действительно, разрешение сложившейся ситуации стало для них вопросом жизни и смерти.

Согласно законам гвиннедской курии, грех Кардиеля и Арилана был велик – ведь это они еще с четырьмя епископами открыто пошли наперекор курии на заседании Синода, провозгласив, что отлучение всего Корвинского герцогства – незаконно.

Но архиепископ Лорис настоял на своем, несмотря ни на что, и Корвин отлучен. И вот теперь в Гвиннеде две курии: одна – в Дхассе, из шестерых епископов, которые изгнали из города Лориса и Карригана, а другая, из одиннадцати епископов,– в Короте, захваченной мятежниками столице Моргана. Эти одиннадцать объединились с бунтовщиком Варином де Греем и объявили себя единственно законной церковной властью Гвиннеда. Словом, если примирение еще и возможно, то добиться этого весьма нелегко.

Кардиель возбужденно ходил взад и вперед вдоль ограды алтаря этой маленькой часовни, в который раз перечитывая один и тот же лист пергамента. Он озадаченно покачал головой, пробежав глазами текст, и растерянно вздохнул. Арилан, казалось, был спокоен. Он сидел на передней скамье, посматривая на собеседника, и его возбуждение выдавало только то, что он непрерывно барабанил кончиками пальцев по спинке скамьи. Кардиель снова покачал головой и озадаченно потер подбородок; темный аметист у него на пальце сверкнул в тусклом свете свечей.

– Это же не укладывается в голове, Денис,– проговорил он.– Как это корвинцы решились напасть на самого принца Нигеля? Неужели то пятно, что лежит на Келсоне, бросает тень и на его дядю? Ведь Нигель-то не Дерини.

Арилан перестал барабанить пальцами по скамье и безнадежно махнул рукой. Его тоже поразило известие о схватке в Дженнанской долине два дня назад, но его изощренный ум уже охватил всю ситуацию в целом, и теперь он думал о том, что же предпринять, чтобы выйти из создавшегося положения. Он снял шелковую фиолетовую камилавку, покрутил ее в пальцах, положил подле себя на скамью и взъерошил волосы. Скрестив руки на груди, он прикрыл тяжелый серебряный нагрудный крест, на котором играли лиловые блики.

– Возможно, наша ошибка в том, что мы все еще держим войска здесь, в Дхассе,– наконец произнес Арилан – Может быть, нужно было прийти на помощь Келсону еще несколько месяцев назад, когда все это только начиналось. А может, имело смысл поехать в Корот, чтобы утихомирить слегка зарвавшихся архиепископов. Ведь пока мы не поладим с ними, мира в Корвине не будет.– Он бросил взгляд на свой крест и продолжил тихим голосом: – Хорошо же мы, епископы – пастыри Гвиннеда, наставляли наших людей. Они повиновались, как овцы, когда объявили анафему, несмотря на то что анафема незаконна и что самим им от этого только вред, а те, кому провозгласили отлучение, осуждены без вины.

– Так вы считаете, что Морган и Маклайн невиновны?

Арилан покачал головой, уставясь на носок бархатной туфли, выглядывающей из-под сутаны.

– Нет. Вообще, они, несомненно, виновны, что и говорить. Часовня Святого Торина сожжена, погибли люди, а Морган и Дункан, как ни крути,—Дерини.

– А если у них не было выбора, если обстоятельства вынудили их? Возможно, следовало бы выслушать их объяснения,– пробормотал Кардиель.

– Возможно, возможно. Вы правы, если Морган и Дункан действовали в целях самозащиты, выбираясь, например, из предательской западни, то с них снимется вина за происшедшее в гробнице святого Торина. Даже убийство может быть оправдано, если они оборонялись. Но,– Арилан вздохнул,– Дерини-то они были и остаются.

– Увы, это верно.

Кардиель перестал шагать и в задумчивости присел на мраморную ограду алтаря перед Ариланом. Лампада, висевшая на высоте нескольких футов у него над головой, бросала красноватые отблески на его седые волосы, окрашивала в пурпур бархатную камилавку. Кардиель долго смотрел на лист пергамента, который держал в руке, прежде чем сложил и спрятал его за поясом. Вытянув руки вдоль перил ограды, на которую опирался спиной, он запрокинул голову и некоторое время разглядывал сводчатый потолок, затем снова обратил взгляд на Арилана.

– Как вы думаете, они к нам приедут, Денис? – спросил он.– Рискнут ли Морган и Дункан довериться нам?

– Не знаю.

– Если бы только мы могли поговорить с ними и выяснить, что же на самом деле произошло у Святого Торина, тогда мы могли бы стать посредниками между ними и архиепископами и положить конец этой нелепой склоке. Я вовсе не желаю, Денис, братоубийственной войны. И этот раскол в курии... Однако не могу согласиться и с отлучением Корвина.– Он помолчал и продолжил несколько тише: – Я тут попытался разобраться в себе... Все думал, правильно ли мы поступили тогда, можно ли было вести себя иначе в той переделке, в которую мы попали, и пришел к выводу – нет. Здравый смысл подсказывает мне, что я сделал все, от меня зависящее. Но меня все равно терзает мысль, что был какой-то другой путь. Глупо, правда?

Арилан покачал головой.

– Вовсе не глупо. Крики Лориса о ереси, святотатстве и убийствах главным образом были рассчитаны на чувства, чтобы сложилось впечатление, что отлучение – единственно возможное наказание, подходящее герцогству, чей правитель грешен перед Богом и людьми. Но вас ему не удалось обвести вокруг пальца. Вы сорвали маски, силой разума вам удалось противостоять его истерии и порвать те тенета лжи, что опутывают людей многие годы. На это надо было отважиться, Томас.– Арилан улыбнулся.– И надо было решиться последовать за вами. И никто из решившихся на это не сожалеет ни о чем, более того, все последуют за вами и дальше. Мы все вместе несем ответственность за происшедший раскол.

Кардиель грустно улыбнулся и опустил взгляд.

– Благодарю. Мне приятно это слышать, в особенности от вас. Но у меня нет ни малейшего представления о том, что же делать дальше. Нас слишком мало.

– Мало? Но с нами вся Дхасса! А ваша гвардия? Никто из них не поддался, Томас, речам Лориса. Конечно, люди помнят, что Морган й Дункан в ответе за разрушения в гробнице святого Торина, и очень не скоро простят им это. Однако их преданность Келсону очевидна – посмотрите на нашу армию.

– Да уж вижу,– отозвался Кардиель – Армия, которая стоит у ворот Дхассы и еще ничем не помогла Келсону. Думаю, Денис, мы не можем позволить себе и дальше ждать, объявятся ли Морган с Дунканом. Я намерен послать новое письмо Келсону, чтобы договориться, где и когда мы встретимся с ним. Чем больше мы ждем, тем сильнее становится влияние Варина и упрямство архиепископов.

– Я думаю, Томас, мы можем выступить чуть позже,– снова покачал головой Арилан – Что касается Варина и архиепископов, то тут несколько дней ничего не решают. Но если мы до встречи с Келсоном выясним все вопросы, касающиеся Дункана и Моргана, нам будет проще потом явиться в Корот к Лорису, мы придем с фактами, а не с голословными утверждениями. Посудите сами – отказавшись поддержать отлучение, наложенное курией, мы, независимо от того, хотим этого или нет, встали на сторону

Моргана и Дункана и, следовательно, впутались во всю историю с Дерини. Поэтому теперь мы сможем о чем-то говорить только тогда, когда будем уверены, что Морган и Дункан действительно невиновны, и сможем это доказать.

– О, я молю Бога, чтобы мы смогли это доказать,– пробормотал Кардиель.– Лично я всегда слышал о Моргане и Маклайне только хорошее. Я даже могу понять, почему Маклайн столько лет скрывал свое происхождение, и, пожалуй, могу простить ему то, что он вступил в сан священника, зная, что он Дерини. Все эти годы он преданно служил церкви и священником был очень хорошим.

– Может быть, и другие Дерини не такие уж злодеи? – улыбнулся Арилан.– Помните, вы спрашивали меня несколько месяцев назад, верю ли я, что все Дерини изначально несут в себе зло?

– Помню. Вы ответили тогда, что среди Дерини, несомненно, есть злодеи, как и среди людей. Да, и еще что вы не верите, будто Келсон, Морган и Маклайн замышляют что-то недоброе.

В глазах Арилана сверкнули лиловые огоньки.

– И я готов это повторить.

– Да? Но к чему вы это?

– К чему? Вы же сами сказали, что Дункана вы знаете как хорошего священника, несмотря на то что он Дерини. Может быть, то, что он хотя и принял сан вопреки всем запретам, но стал хорошим священником, говорит о том, что Рамосский Собор допустил ошибку? А если ошибка допущена в одном важнейшем вопросе, то почему не предположить, что и в остальных – тоже? – Он искоса посмотрел на Кардиеля.– А это, в свою очередь, вообще наводит на мысль о переоценке отношений между людьми и Дерини...

– Хм... Я не подходил к этому вопросу с такой стороны. По-вашему, значит, мы должны отменить запреты на принятие сана, на занятие* общественных должностей, на владение землей для... для...

– Для Дерини. Вот вам и великий заговор! – кивнул Арилан, пряча улыбку.

Кардиель поджал губы и, нахмурившись, покачал головой.

– Как знать, Денис. До меня несколько дней назад дошли странные слухи. Просто к слову не приходилось. Говорят, что заговор Дерини в самом деле существует, что существует совет высокородных Дерини, управляющий всей деятельностью этого

племени. Они пока еще никак себя не проявили, но все же...– Он остановился, нервно потирая руки; в такт движениям заиграл его аметист в слабом свете свечей. В серых глазах стоял тревожный вопрос.– Денис, а вдруг все это правда? И что, если Морган и Маклайн его участники? Или Келсон, да поможет ему Бог? Две сотни лет минуло со времен междуцарствия, две сотни лет, как людские законы восстановлены почти везде в одиннадцати королевствах. Но люди не забыли, какой была жизнь при тирании чародеев, которые во зло использовали свое могущество. Что, если и теперь затевается то же самое?

– Что если, что если...– нетерпеливо передразнил Арилан Кардиеля.– Если, Томас, и существует заговор Дерини, то нити его ведут к Венциту Торентскому. Кстати, от него и его шпионов, скорее всего, и исходят эти слухи, дошедшие до вас. Что до угрозы тирании Дерини, то это точное описание правления Венцита в Торенте, где его род правит уже в течение двух столетий. И это, друг мой, единственный заговор Дерини, последствия которого мы, возможно, увидим в недалеком будущем. А что касается совета Дерини,– он пожал плечами и понизил голос,– ну, если он и существует, результатов его деятельности я пока не видел.

Кардиель только удивленно моргал, глядя на Арилана, горячность которого привела его в крайнее изумление. Но тут огонь, вспыхнувший было в лилово-голубых глазах Арилана, погас, и выражение лица смягчилось. Со вздохом облегчения Кардиель поднялся, подобрал плащ и, накинув его на плечи, произнес с кроткой улыбкой:

– Знаете, Денис, временами вы меня беспокоите. Я порой не могу предвидеть, что вы скажете дальше. А когда вы пытаетесь меня в чем-то успокоить, то ваши доводы, случается, пугают меня до смерти.

Арилан ободряюще сжал локоть Кардиеля.

– Простите, что я иногда даю волю своим чувствам.

– Бывает,– улыбнулся Кардиель.– Не хотите пойти со мной, выпьем чего-нибудь освежающего. У меня от этих разговоров о Дерини пересохло в горле.

Арилан усмехнулся и последовал за Кардиелем к выходу.

– Немного позже. Я хочу побыть один. Что-то тяжело на душе.

– Что ж, я желаю вам поскорее прийти в себя,– сказал Кардиель.– Ну а когда вы обретете душевное равновесие наедине с Ним,– он кивнул в сторону распятия,– то почему бы вам не присоединиться ко мне? Я нынче долго не смогу уснуть.

– Хорошо, будет видно. Спокойной ночи, Томас.

– Спокойной ночи.

Когда за Кардиелем закрылась дверь, молодой епископ поправил мантию и заглянул в боковое крыло. Он вздохнул, на цыпочках прошел в небольшой неф, взял свой шелковый плащ, надел его, завязав на шее фиолетовые ленты, и поправил на темных волосах камилавку. Еще раз оглядев часовню, как будто запоминая каждую деталь убранства, он наконец поклонился главному алтарю и прошел через поперечный неф налево, остановившись перед маленьким боковым алтарем. На мраморной плите не было никаких украшений, кроме полотняною покрывала и единственной лампады, но Арилану и не нужен был сейчас этот алтарь. Осмотрев мраморный мозаичный пол под ногами, он ступил на едва очерченный его участок и ощутил в пальцах легкое покалывание, возвестившее ему о том, что он не ошибся.

Бросив последний взгляд на закрытую дверь часовни, он подобрал полы своей рясы и закрыл глаза.

Сказав про себя необходимые слова, он представил место, куда хотел попасть,– и исчез из часовни.

Минуту спустя дверь в часовню отворилась, и в проеме показалась голова Кардиеля.

Ожидая увидеть коленопреклоненного Арилана, он открыл было рот, собираясь что-то сказать, да так и забыл его закрыть – в часовне никого не было. На какое-то мгновение Кардиель оцепенел, удивленно сдвинув брови: как же так? Ведь он не успел отойти далеко от часовни, когда вспомнил еще кое-что и решил вернуться, чтобы рассказать об этом Арилану. Куда, интересно, он делся? Сказал, что хочет побыть один...

Впрочем, ладно. Наверное, епископ удалился в свою комнату, чтобы помолиться там, и, значит, Кардиелю не следует беспокоить его.

«Да, конечно,– сказал себе Кардиель – Арилан сейчас стоит на коленях в своей комнате. Хорошо, то, о чем я вспомнил, подождет до утра».

Но епископа Арилана не было ни в его комнате, ни вообще в Дхассе...

Глава VII
«МНОГОЕ ПРЕВЫШЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО РАЗУМА
ОТКРЫЛОСЬ ТЕБЕ» [27]27
  Екклезиаст 22:11.


[Закрыть]

Морган стоял у окна полуразрушенной башни и рассматривал плато. Вдали на юге он еще мог разглядеть удаляющегося всадника – это был Дерри, направлявшийся к северным армиям. Рядом, у основания башни, на молодой весенней траве паслись две гнедые лошади.

Дункан ждал его внизу у лестницы, постукивая кнутовищем по испачканным глиной сапогам. Когда Морган подошел к окну, Дункан поднял голову.

– Видишь что-нибудь?

– Вот Дерри вижу.– Морган спрыгнул вниз и оказался рядом с кузеном.– Ты готов?

– Сначала я хочу показать тебе кое-что.– Дункан кивнул на что-то в глубине развалин.– В тот раз ты был не в состоянии ничего воспринять, а сейчас это тебя, полагаю, заинтересует.

– Ты имеешь в виду уничтоженный Переносящий Ход?

– Совершенно верно.

Осторожно ступая, Морган последовал за Дунканом в разгромленный неф, держа руку на рукоятке меча.

Когда-то здесь была преуспевающая монастырская школа, известная как один из главных центров обучения магии Дерини. Но во времена Реставрации всему этому пришел конец. Монастырь был разграблен и сожжен, многие монахи погибли прямо на ступенях алтаря, по которым они сейчас поднимались.

– Вот тот алтарь Святого Камбера, о котором ты мне говорил.– Дункан указал на мраморную плиту, вмурованную в восточную стену.– Я понял, что Ход не мог быть на виду, даже во времена междуцарствия, и прошел дальше. Сюда.

Вслед за Дунканом Морган просунул голову в небольшое отверстие в стене. Лестницу ограждали полусгнившие перила, на полу блестели осколки камня и стекла; когда Морган спустился, он понял, что раньше здесь было алтарное помещение или ризница. Действительно, в глубине он разглядел вделанный в стену алтарь из слоновой кости, почерневший от огня, и обломки шкафчиков и сундуков. Все вокруг было покрыто пылью, тут и там виднелись следы каких-то мелких животных.

– Вот здесь,– сказал Дункан, указывая на плиту перед алтарем и присев на корточки.– Смотри, Ход был в этом месте. Положи сюда руки и слушай.

– Слушать? – переспросил Морган, становясь на колени.– Что же я должен услышать?

– Сейчас узнаешь,– ответил Дункан.– Древние оставили вес-точку.

Морган скептически поднял бровь, затем, положив ладонь на мраморную плиту, прислушался.

– Страшись, о Дерини! Грядет беда!

Морган, застыв от неожиданности, растерянно взглянул на Дункана.

– Страшись, о Дерини! Грядет беда! Из сотни братьев остался лишь я, дабы разрушить сей ход прежде, нежели он будет осквернен. Родич, будь осторожен! Береги себя, Дерини. Люди уничтожают то, что не в силах постичь. Святой Камбер, защити нас от напасти!

Морган оторвал руку от камня и поднял взгляд на кузена. В голубых глазах священника светилась печаль. Тень улыбки пробежала по его лицу.

– У него получилось,– сказал Дункан, окидывая взглядом часовню.– Скорее всего, это стоило ему жизни, но Переносящий Ход он разрушил. Странно, не правда ли, что порой приходится своими руками разрушать самое для себя дорогое? А нашему народу нередко приходилось делать это. Где наше величие? Мы – жалкое подобие наших могущественных предков.

Морган встал на ноги и похлопал Дункана по плечу.

– Довольно, кузен. Дерини во многом сами виноваты в своей судьбе, ты знаешь это. Идем. Пора ехать.

Они покинули разрушенную часовню и вновь вошли в центральный соборный неф. Лучи солнца, проникавшие сюда сквозь разбитое слуховое окно, ослепили их, вышедших из полумрака; на пыльных камнях заиграли пятна света и тени. Морган и Дункан уже направились к разрушенной двери, где снаружи ждали их кони, когда в дверном проеме внезапно вспыхнул какой-то свет. Двое Дерини замерли, увидев перед собой человеческую фигуру. На человеке была серая ряса, в руках – деревянный посох, а над головой – нимб, свет которого был ярче даже солнечных лучей. Оба сразу узнали в этом человеке Камбера Кулдского – знаменитого покровителя магии Дерини.

– Хадасса! – вскрикнул Морган, невольно отступая назад.

– Господи Боже мой! – пробормотал Дункан, творя крестное знамение.

Фигура, однако, не исчезла, напротив, дверь отворилась, и человек сделал несколько шагов вперед. Морган отступил еще на шаг и натолкнулся на какую-то невидимую преграду.

В момент столкновения сверкнула золотистая вспышка, и Морган почувствовал боль в плече.

Потирая плечо, Морган уставился на незнакомца. Дункан, также не сводя с него глаз, подошел к кузену. Неизвестный откинул левой рукой капюшон, и они увидели его серо-голубые глаза, которые полны были доброжелательства, но, казалось, пронизывали их насквозь. Лицо его было вроде бы молодо, но на нем лежала печать времен, словно гость явился из глубокой древности. Вокруг головы, посеребренной сединами, сиял золотистый нимб.

– Не двигайтесь, не то придется применить силу,– сказал он.– Я не могу отпустить вас просто так.

Морган и Дункан переглянулись. Тот ли это человек, что встретился тогда Дункану по пути в Корот? Да и человек ли? Дункан открыл было рот, чтобы задать вопрос, но гость остановил его движением руки и покачал головой.

– Прошу вас. У меня мало времени. Я должен предупредить вас, Дункан, и вас, Аларик, что ваши жизни в большой опасности.

Морган усмехнулся.

– Это не новость. Мы Дерини, и у нас немало врагов.

– Врагов из числа Дерини?

Дункан изумленно ахнул, а серые глаза Моргана угрожающе сузились.

– Какие враги-Дерини? Вы, сэр?

Незнакомец рассмеялся легким, нежным смехом, словно ответ Моргана доставил ему удовольствие.

– Едва ли я ваш враг, Аларик. Иначе зачем бы мне предупреждать вас.

– У вас могут быть на то свои причины.

Дункан, толкнув Моргана в бок, обратился к гостю:

– Но кто же вы, сэр? Вы похожи на святого Камбера, но...

– Святой Камбер умер двести лет назад. Могу ли я быть им?

– Вы не ответили на вопрос,– вмешался Морган.– Вы Камбер Кулдский?

Гость в некотором смущении покачал головой.

– Нет. Я не Камбер Кулдский. Как я уже говорил Дункану на дороге в Корот, я лишь один из смиренных слуг Камбера.

Морган скептически поднял бровь. Манеры незнакомца подсказывали ему, что он едва ли может бьггь чьим-нибудь смиренным слугой. Он больше был похож на человека, который привык повелевать, а не повиноваться.

– Один из смиренных слуг,– повторил Морган, и в его голосе сквозило недоверие.– Но неужели у вас нет имени?

– У меня много имен,– улыбнулся незнакомец.– Но прошу вас не принуждать меня... Потому что лгать вам я не хочу, а сказать правду – опасно для всех нас.

– Вы, конечно, Дерини,– задумчиво проговорил Морган.– Ну, это понятно хотя бы по тому, как вы здесь появились.– Незнакомец чуть заметно улыбнулся.– Но никто не знает, что вы Дерини,– продолжал Морган после небольшой паузы.– Вы скрываетесь, как делали Дерини все эти годы. И не хотите, чтобы вас кто-то узнал.

– Если угодно – да.

Морган поморщился и посмотрел на Дункана, понимая, что его обманывают, но священник слегка покачал головой.

– Эта опасность, о которой вы говорите...– спросил Дункан, подходя ближе,– эти враги-Дерини – кто они?

– Извините, я не могу сказать вам этого.

– Не можете сказать? – начал было Морган.

– Не могу, потому что сам не знаю,– жестом остановил его незнакомец. – Я только и могу сказать, что те, от кого это зависит, решили, будто вы можете использовать могущество Дерини во всей полноте, потому что владеете такими силами, которыми они сами не владеют.

Морган и Дункан открыли рты от изумления; незнакомец, вновь натянув капюшон, двинулся к двери.

– Знайте, что вас могут вызвать на колдовской поединок, каковы бы ни были ваши истинные силы, – обернулся он уже в дверях.– Помните об этом, друзья мои, и не давайте поймать себя врасплох. Берегитесь, пока не будете уверены в своих силах, какими бы они ни были!

С этими словами незнакомец кратко кивнул и вышел во двор, где стояли лошади. Животные, казалось, не видели его. Пройдя мимо них, он в последний раз благословил Моргана и Дункана – и исчез. Морган бросился к тому месту, где незнакомец только что был, пытаясь найти хоть какие-то следы, но ничего не разглядел.

– Ты ничего не найдешь, Аларик,– мягко сказал Дункан.– Не больше, чем я, когда ехал в Корот.– Он посмотрел на землю.– Никаких следов, никаких знаков... Словно его и не было здесь. А может, и вправду не было?

Морган, перекрестившись, наклонился и стал изучать узкую тропинку. Здесь в толстом слое пыли должны были остаться следы, но если они и были, Морган и Дункан сами же затоптали их.

– Враги-Дерини,– вздохнул Морган, возвращаясь к ожидавшему его кузену.– Понимаешь, что это значит?

Дункан кивнул.

– Это значит, что Дерини гораздо больше, чем мы думаем, и таких Дерини, которые знают о своем происхождении и в полной мере могут использовать свои силы.

– А мы не знаем никого из них, кроме Келсона и Венцита Торентского,– пробормотал Морган, проводя рукой по своим светлым волосам.– Боже мой, Дункан! Во что мы впутались?

...К концу дня они начали это понимать.

Несколькими часами позже Морган и Дункан отвели своих коней под уздцы в кусты близ Дхасской дороги и остановились, прислушиваясь. Обросшие бородами, испачканные грязью, на обычных крестьянских лошадях, они не внушали подозрения встречным путникам. А встречались им фермеры, торговцы, солдаты со значками армии епископа Дхасского. Но их не окликнули. Сейчас дорога была совсем пустынна; они подъехали к перевалу, за которым находилась Дхасская долина и гробница святого Торина, воспоминания о недавних событиях в которой вызывали в них дрожь.

Святой Торин – покровитель Дхассы. Еще не так давно у озера стояла древняя деревянная часовня, и, не посетив ее, ни один приезжий не смел войти в город... А три месяца назад Морган и

Дункан посетили часовню, но до города так и не добрались, и последствий того, что тогда случилось, не расхлебать до сих пор.

Двое Дерини, сняв седла с коней, расстелили их и сели на землю. Впереди, за перевалом, подымались голубые дымы костров. Прислушавшись, друзья различили ржание лошадей, голоса людей в долине и даже потрескивание горящих веток.

Морган со вздохом посмотрел на своего родича и, взяв коня под уздцы, стал медленно подниматься по склону, густо поросшему травой, к вершине холма. Дункан последовал за ним; последние несколько ярдов они преодолели на четвереньках, потому что на самом перевале укрыться уже было негде.

Долина была полна вооруженных людей. Сколько видел глаз к югу и востоку – стояли шатры и палатки, окруженные солдатами, оседланные кони, повозки с провиантом. Лагерь был расположен в лесу, но для наблюдавших с гребня холма Моргана и Дункана деревья не были помехой. Над палатками развевались геральдические флаги, при ярком полдневном солнце их можно было хорошо разглядеть, но лишь немногие из гербов были известны Моргану и Дункану. Большие фиолетово-золотые штандарты, видневшиеся там и тут, говорили о том, что это войска епископа.

Судя по всему, армия давно стояла лагерем и, кажется, выступать пока не собиралась.

Морган печально вздохнул, Дункан коснулся его плеча и указал рукой налево. Там, на некотором отдалении, Дункан разглядел то, что осталось от гробницы святого Торина,– обгорелый сруб да обугленные балки. Руины были окружены солдатами, которые растаскивали почерневшие бревна, расчищая место. Чуть в стороне другие воины заготавливали свежие бревна. Видимо, епископы решили занять своих людей делом, пока не начались боевые действия.

Невесело покачав головой, Морган начал спускаться вниз, назад к своему коню. Дункан вскоре нагнал его.

– Ну и как же мы минуем епископское войско? – тихо спросил Морган, когда они подошли к лошадям.– Есть какие-нибудь соображения?

Дункан взялся за поводья и нахмурился.

– Трудно сказать. Посещать гробницу сейчас, думаю, не нужно – за отсутствием таковой. И все же я сомневаюсь, что нам позволят перебраться в Дхассу через озеро.

– Гм, надо подумать.– Морган коснулся пальцами бороды и нахмурился.

– А если попытаться? – помолчав, неуверенно произнес Дункан.– В этой одежде, обросших, едва ли нас кто узнает. Утром на дороге на нас никто не обратил внимания. А ночью мы, может быть, даже лодку найдем... Если ты считаешь, что днем опасно.

Морган покачал головой.

– Нельзя рисковать, нам обязательно нужно добраться до епископов. Если мы попадемся раньше, чем увидимся с ними, и нам придется использовать наши силы для спасения, все надежды на восстановление мира будут потеряны.

– Ну и что же ты предлагаешь? Терять два дня на окружную дорогу?

– Гм, должен быть другой путь. А нет здесь где-нибудь Переносящего Хода? Я иногда задаюсь вопросом: как древние строили их? И почему мы не умеем?

Дункан хмыкнул.

– А почему мы не умеем летать? Что мы сейчас можем – так это поговорить с кем-нибудь из местных, чтобы разузнать, что там делается в долине. В крайнем случае попробуем раздобыть второй значок паломника в гробнице Торина и пересечь озеро среди бела дня. Один-то у меня есть.

Морган посмотрел на него с удивлением, а Дункан тем временем достал из кармана значок и прицепил его на кожаную шапочку.