Текст книги "Шафер (ЛП)"

Автор книги: Кэт Таммен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Измученные карие глаза встретились с моими. Слабая хватка, в которой я держала свои эмоции, дрогнула. Я почувствовала, как мое тело начало трястись от напряжения моих усилий удержаться и не сломаться. Боль, которую мы разделяли, спиралью пронеслась через пространство между нами, встретилась и переплелась. Я ахнула, и роза персикового цвета, которую держала в онемевших пальцах, упала на землю подо мной. Ручеек мутной воды закружился вокруг нежных лепестков и запятнал их края.

– Пойдем, – приглушенный шепот отца заставил меня оторваться от страдальческого взгляда Самюэля.

Я повернулась и тяжело прислонилась к отцу, позволяя ему увести меня.

Лезвия дворников шумно работали, смахивая дождь, пока папа вез нас домой на своем грузовике. Я с каменным видом уставилась в окно.

– Я позвонил твоим бабушке и дедушке, – сказал папа, прочистив горло. – Не хотел, чтобы они волновались. Ты… э-э… опоздала на свой рейс. Бабушка сказала, чтобы ты не торопилась. Она попросит соседа приглядеть за домом, пока ты не сможешь туда добраться.

– Я перебронирую билет, – прошептала я. – Спасибо.

– Послушай… Эмилия, – сказал папа. – Я знаю, что ты, вероятно, торопишься уехать. Особенно сейчас. Но я хочу, чтобы ты знала, что… тебе не нужно спешить. Тебе всегда есть место рядом со мной. Ты можешь оставаться… столько, сколько захочешь.

– Спасибо, папа.

Мое горло резко сжалось, и я прикусила губу. Хотя он был прав. Я уеду, как только смогу забронировать билет. Кроме моего отца, здесь для меня больше ничего не было. Тяжесть этого осознания тяжело обрушилась на меня, и я уронила лицо в ладони. Скрежет дворников на ветровом стекле прогонял дождь снаружи, в то время как слезы беспрепятственно текли по моим щекам.

Я сидела на ступеньках крыльца и плакала. Я была единственным ребенком в школе, у которого не было члена семьи на выпускном в восьмом классе. Папа приехал с самыми лучшими намерениями, но ему пришлось уехать, когда его вызвали по срочному делу. К счастью, Далтоны подвезли меня домой.

– Почему ты плачешь? – спросил мой лучший друг, поднимаясь по ступенькам.

– Ты не поймешь, – сказала я Энди, вытирая щеки.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что твоя семья идеальна! – фыркнула я. – У тебя есть мама и папа. И есть Самюэль.

– И у меня есть ты, – сказал Энди, подталкивая мою руку своей. – Ты тоже моя семья, Эмми.

– Я знаю, но…

– Никаких «но». А теперь перестань плакать. Я ненавижу это.

– Я постараюсь.

– Может быть, это поможет, – сказал Энди, ставя корзину у моих ног. Он вручил мне плюшевую лягушку вместе с подарком.

– Где ты это взял?

– Из игрового автомата в Сисайде.

Я поблагодарила его и прижала игрушку к груди.

– Что в корзинке?

– Мама испекла тебе печенье. Она сказала, что шоколадное печенье – лучшая вещь в мире, чтобы подбодрить кого-то и дать ему понять, что он тебе не безразличен. Тебе стоит съесть одно. Я стащил одно с кухни, прежде чем она завернула их для тебя. Они еще теплые…

Я села на крыльцо и тихонько взяла печенье из корзинки, которую он оставил. Откусила кусочек и вздохнула, когда все еще теплый шоколад растаял у меня на губах. Энди был прав. Я уже чувствовала себя намного лучше.

ГЛАВА 23

Следующие два дня прошли как в замедленной съемке. К большому облегчению моего отца, я смогла встать с постели и, по крайней мере, притвориться, что функционирую нормально. Я поела, приняла душ и перенесла свой рейс на Восточное побережье. И хотя я заставляла себя слегка улыбаться, чтобы утешить отца, каждое движение моих губ было ложью. Все мое тело было отягощено, и казалось, что такие автоматические вещи, как дыхание, требуют реальных усилий. Я была в полном замешательстве. Константы больше не соответствовали их определению. Убеждения, которые я когда-то считала истинными, улетучились, как пар сквозь мои пальцы. Я изо всех сил пыталась смириться с новой реальностью, с которой мне пришлось столкнуться – реальностью, в которой не стало моего лучшего друга. Несмотря на все это, я изо всех сил старалась не плакать. Энди не нравилось, когда я плакала.

Я сидела на коленях, глядя через спинку папиного кресла в переднее окно.

Машины приезжали и уезжали. Люди отдавали дань уважения семье по соседству. Я не пошла к ним. Как бы ужасно это ни было, сначала мне нужно было разобраться со своим собственным горем. Да, я была эгоисткой.

И да, я была слаба. Я ненавидела себя за то, что не могла подойти и предложить свое утешение. Правда была в том… У меня его просто не было.

Вздохнув, я встала и пошла обратно наверх, в свою комнату.

– Подвинься, – сказала я, глядя на высокого мужчину, лежащего поперек моей кровати.

Он с усмешкой отодвинулся в сторону и заложил руки за голову. Я легла рядом и положила голову ему на плечо. Вместе мы смотрели на светящиеся в темноте звезды на моем потолке. Угасающий свет через окно делал их приглушенные зеленые поверхности более заметными на фоне белой краски.

– Загадай желание, – прошептал он.

– Я бы хотела, чтобы ты все еще был здесь…

Это помогло представить Энди рядом со мной.

Легкий стук в дверь вывел меня из моих фантазий, и я повернула голову в сторону, когда мой отец вошел в мою спальню.

– Эмми? Можно тебя на пару слов?

– Конечно, пап, – устало сказала я.

Я села, а отец подошел и сел в кресло у окна.

– Знаешь… Далтоны собирают всех вместе. Они думают, что Энди бы этого хотел… ну знаешь… он бы хотел, чтобы семья и друзья собрались вместе в последний раз. Своего рода дань памяти. На пляже, где вы, обычно проводили время детьми, – папа говорил тихо, как будто боялся, что его слова могут сломить меня.

Я кивнула и прикусила губу.

– Они правы, – сказала я. – Ему бы это понравилось.

– Я знаю, что ты не чувствуешь себя в состоянии находиться рядом с другими людьми… – начал папа.

– Я хочу пойти с тобой.

Волна облегчения захлестнула моего отца, и папа громко выдохнул, прежде чем одарить меня грустной улыбкой.

– Я надеялся на это, – признался он.

Я глубоко вздохнула и расправила плечи. Этого было достаточно. За последние несколько дней я достаточно часто представляла Энди рядом со мной, чтобы отчетливо слышать его голос в своей голове.

«Вылезай из этой кровати, пока я не надрал тебе задницу», – сказал бы он.

Энди всегда любил ходить на пляж. Было вполне уместно, что все собрались там ради него.

Мой отец ободряюще улыбнулся, прежде чем двинуться к выходу из комнаты.

– Будешь готова в течение часа?

– Конечно, – ответила я ему.

Быстро приближался вечер. Зная, что ветер с океана будет холодным, я натянула синий вязаный свитер поверх футболки. Мои удобные джинсы и кроссовки завершали ансамбль. Я быстро расчесала волосы и заправила прядь за ухо, затем спустилась по лестнице, чтобы встретиться с отцом.

– Готова? – спросил он.

Папа был одет во фланелевую рубашку и свой любимый жилет на флисовой подкладке. Я была рад видеть, что он тоже оделся неформально.

– Да, – кивнув, ответила я. И это была правда.

Я протянула ему ладонь, и он, поколебавшись лишь мгновение, улыбнулся. Отец вытащил конфету из переднего кармана и вложил ее мне в руку. Я быстро развернула её и засунула за щеку. Знакомый вкус и сладкое напоминание о том, что некоторые вещи никогда не меняются, придало мне сил оттолкнуться ногами к двери.

Папа припарковался на обочине дороги, позади и без того длинной очереди машин. Когда мы спускались к тенистому пляжу, океанский бриз доносил до нас обрывки разговоров и тихий смех. Я засунула пальцы в манжеты свитера, натянув рукава на ладони, и скрестила руки на груди, пока мы шли. Папа подстраивался под мой темп, предлагая молчаливую поддержку.

– Эмми! – Ларри был первым, кто увидел наше приближение. Он шагнул вперед с улыбкой, слишком похожей на улыбку Энди, и притянул меня к своей груди в теплых объятиях. – Я рад, что ты пришла.

– Где еще я могла быть? – беспечно спросила я.

Ларри держал меня за плечи, отступая, и некоторое время молча смотрел мне в лицо, прежде чем утвердительно кивнуть.

– Джой? – позвал он.

Его жена подняла голову от разговора, который вела. Когда ее глаза встретились с моими, она встала, извинилась и подошла. Мое сердце болезненно забилось, когда я посмотрела на женщину, которая потеряла даже больше, чем я. Она постарела за несколько дней… и выглядела усталой и измученной. И все же в ее голубых глазах безошибочно читался свет решимости. Столкнувшись с демонстрацией ее силы, я понятия не имела, что ей сказать.

– Нет, – покачала головой Джой, когда услышала, как я начала запинаться. – Сегодня никаких слез, – она глубоко вздохнула и улыбнулась мне. – Ты знала Энди лучше, чем кто-либо другой. Он бы не хотел, чтобы мы сидели здесь и плакали. Мы собираемся почтить его память… так, как он хотел бы, чтобы мы сделали.

Я кивнула и двинулась, чтобы обнять ее за маленькие плечи.

– Спасибо, что ты здесь, – прошептала Джой у моей щеки, прежде чем поцеловать меня. Я услышала дрожь в ее голосе и поняла, какие реальные усилия она прилагала.

– Я люблю тебя, – тихо сказала я. Во многих отношениях Джой была мне как мать.

Она сжала мое бедро своей рукой, и, обняв друг друга, мы пошли бок о бок к костру.

Большой костер на пляже давал тепло и много света. Я оглядела всех, кто присоединился. Члены семьи, которых я знала по праздникам и каникулам, друзья из средней школы, которых я узнала, и новые люди, с которыми мне еще предстояло познакомиться. Никто не смотрел на меня с жалостью, которую я боялась увидеть. Я боялась ночи неловких «очень жаль» и вежливых соболезнований. Вместо этого теплая рука протянула мне холодное пиво. Я подняла глаза и увидела Зака Литтла, который наклонил свою банку в мою сторону в безмолвном тосте. Я улыбнулась и открыла крышку, выпивая с ним в знак признательности за его подношение.

Люди толпились на пляже и расставляли складные стулья по окружности вокруг костра. Мой отец послушно сел рядом со мной. Он, вероятно, знал, что я в лучшем случае слабо контролирую свои эмоции. Было утомительно разговаривать, улыбаться и сидеть среди живых после того, как я свернувшись калачиком провела последние несколько дней рядом с мертвыми. Но когда я заметила отстраненный взгляд его глаз, пока папа смотрел на огонь, меня внезапно поразила неприятная правда.

Папа был одним из первых на месте аварии.

Он воочию увидел, какой ущерб нанес полуприцеп. Я съежилась, когда подумала об этом. Закрытые гробы в похоронном бюро были довольно хорошим признаком того, что мой отец был посвящен в кошмарные зрелища, которые я даже не хотела себе представлять. Он знал Энди с тех пор, как тот был маленьким мальчиком. Тем не менее папа сидел, стоически потягивая пиво и глядя на огонь, маскируя свои собственные эмоции, чтобы придать сил другим. Он взял на себя мою боль и предложил своим друзьям все, что мог в утешение… все это время борясь с образами несчастного случая, который, вероятно, будет преследовать его. Я едва могла понять, как сильно папа был ранен в душе. И я была так ослеплена своей собственной болью, что не видела этого.

– Я люблю тебя, папочка, – прошептала я ему.

Он повернул голову ко мне, когда услышал ласковое обращение, которым я не пользовалась с детства. А потом, как та девочка, я встала и села к нему на колени, обняв за плечи. Теплые папины руки обняли меня. Он крепко прижал меня к своей груди, и у него немного перехватило дыхание.

– Спасибо. За все, – сказала я ему.

– Я люблю тебя, Эмми, – хрипло сказал мой отец, уткнувшись мне в плечо.

Я искренне улыбнулась, когда отстранилась от него, и это был первый раз, когда я смогла сделать это за несколько дней. Папа быстро провел рукой под глазами, чтобы смахнуть предательскую влагу. Когда снова взял себя в руки, я встала и вернулась к своему стулу.

– А где Самюэль? – спросил папа, делая еще один глоток пива.

Я нахмурилась, глядя на свою банку. Я не видела его с тех пор, как мы приехали.

– Ему нужно было за чем-то вернуться в дом, – ответил Ларри, услышав вопрос моего отца.

– Я помню, как мы впервые привели Энди сюда, на пляж, – сказала Джой.

Ее голос был тихим, но прозвенел в ночном воздухе и успешно прервал разговоры тех, кто сидел у костра. Мы все обратили наше внимание на мать Энди, когда она улыбнулась и зажала руки между коленями.

– Мы только что переехали в Асторию, и он никогда не видел океана. Он так сильно хотел поиграть в воде! – Ларри взял куртку, чтобы накинуть ей на плечи, а затем обнял за талию, поддерживая. Он улыбнулся воспоминанию, о котором она говорила. – Мы предупредили его, что вода холодная, но ему было все равно. Он бегал за волнами, а потом разворачивался и бежал обратно, смеясь и хихикая так сильно, как только мог… стараясь не промокнуть, когда волны гнали его обратно.

– Он забрался довольно далеко, – покачал головой Ларри. – И тут налетела большая волна и сбила его с ног. Он был весь мокрый!

– На нем были спортивные штаны, – хихикнула Джой. – И когда он встал, эти мокрые штаны соскользнули прямо к лодыжкам. Я не знаю, чем он был больше удивлен этой волной или, тем фактом, что он стоял там, полностью обнаженный ниже пояса!

– Это был не последний раз, когда Энди бегал голышом по этому пляжу, – раздался громкий голос из-за пределов света костра, и все присоединились к смеху.

С этого момента все по очереди делились приятными воспоминаниями.

Я знала, когда Самюэль присоединился к группе, еще до того, как увидела его. В воздухе вокруг меня произошла явная перемена, и я подняла взгляд, чтобы увидеть, как его знакомая фигура опустилась на одно колено в песок, пока он тихо разговаривал со своим отцом. Его копна растрепанных волос позаимствовала цвета у огня, и я прикусила губу и отвела взгляд. Когда снова подняла глаза, то увидела, что парень повернулся, чтобы посмотреть в мою сторону. Наши глаза встретились, и Самюэль на мгновение уставился на меня, прежде чем приподнять уголок рта в медленной и легкой улыбке. Я глубоко вздохнула и ответила тем же.

– Энди играл на пианино на свадьбе моей сестры, – раздался голос откуда-то позади меня.

– Энди помогал мне с математикой.

– Он всегда приходил, чтобы расчистить мою подъездную дорожку после того, как мой муж скончался.

– Я была соседкой Лили по комнате, – добавил тихий голос к дани уважения. Мой взгляд обратился к девушке, сидевшей у костра. – Она так сильно любила его. Так… сильно.

Голоса раздавались вокруг пламени, предлагая свои собственные примеры того, как знакомство с Энди сделало их жизнь немного лучше.

– Энди познакомил меня с одной из самых милых девушек, которых я когда-либо знал, – раздался хриплый голос. Мы все смотрели, как темная фигура приближается с дальнего конца пляжа, пока он не оказался достаточно близко, чтобы свет отразился на его блестящих волосах цвета воронова крыла. Ник подошел в черной кожаной куртке, засунув руки в карманы. Он улыбнулся мне поверх огня. – Мне жаль. Я приехал, как только смог.

Я слегка кивнула, принимая его извинения, и нежно улыбнулась, чтобы показать свою признательность. Затем я наблюдала, как Самюэль подошел, чтобы тихо поговорить с Ником. Двое мужчин повернулись и вместе отошли на небольшое расстояние. Вскоре Ник вернулся и встал, чтобы присоединиться к Заку и Дэну, где они сидели. Я не видела Самюэля.

– А как насчет тебя, Эмилия? – позвал Дэн.

Я повернула широко раскрытые глаза в его сторону. Одно дело слушать, как другие люди перечисляют те мелочи, которыми Энди обогатил их жизнь. Но я была совершенно не готова попытаться объяснить, что он значил для меня.

– Я… не могу… слишком много всего, – пробормотала я, опустив голову.

– Выбери воспоминание, – предложил кто-то. – Вы двое провели много времени на этом пляже. Расскажи нам одну из своих историй…

Мои щеки вспыхнули, и я резко вонзила пальцы в джинсы. Я не хотела, чтобы меня ставили в неловкое положение. Тревога затопила каждую частичку меня.

– У меня есть одно, – ответил за меня бархатный голос.

Я быстро подняла голову и огляделась. Самюэль вернулся и сел на песок в нескольких футах слева от меня. Он положил старую гитару Энди себе на ноги.

– У меня есть одно для тебя, Эмилия, – сказал Самюэль, оглядываясь на меня через плечо.

Я с трудом сглотнула. Самюэль снова спасал меня. Он перебирал струны на гитаре, а мы все молча наблюдали. Он прочистил горло и неуверенно рассмеялся.

– Энди был музыкальным в нашей семье, – тихо сказал Самюэль. – Но он, Эмилия и я пришли сюда однажды, когда были детьми. Энди сыграл эту песню. Он пытался научить меня позже. Я не очень хорош…

Парень начал перебирать аккорды к песне Битлз, которую Энди так любил, когда мы были молоды. Мое горло сжалось, когда я вспомнила тот день, которым Самюэль делился со всеми.

Самюэль был прав. Он и близко не был опытным гитаристом, но мелодию «В моей жизни» было легко узнать, особенно когда Самюэль начал петь слова знакомой песни. Хотя с возрастом его голос стал глубже и полнее, я помнила теплые тона, которыми он пел, когда ему едва исполнилось шестнадцать лет. Энди играл на своей гитаре, а Самюэль подпевал, пока я слушала, чувствуя себя самой счастливой девочкой на земле за то, что мне разрешено сидеть рядом с ними.

Самюэль бренчал на гитаре и пел простые тексты для всех нас. Но после первого припева я услышала, как его голос задрожал. Мое сердце дрогнуло. Я знала, что ему было трудно разделить этот момент, и что он, по сути, делал это для меня. Итак, я глубоко вздохнула и начала второй куплет для него.

Запела чуть громче шепота. Я всегда была паршивым певцом и знала это. Энди всегда дразнил меня тем, что мне медведь на ухо наступил. Самюэль поднял голову и посмотрел на меня с удивлением, когда услышал, как я придаю ему сил своим немелодичным голосом. Он улыбнулся и стал подпевать. Затем медленно, красиво… неумело и импровизированно… все вокруг костра присоединились к нам. Те, кто знал слова, пели их. Те, кто не знал, просто подпевали. Это была музыкальная дань уважения человеку, который, подобно музыке, вплелся в каждую из наших душ и привнес красоту в наш мир.

Этот момент был таким сентиментальным, что я почувствовала, что могу быть раздавлена его тяжестью. Когда музыка закончилась, я похлопала отца по руке, чтобы он не волновался, и встала, чтобы молча направиться к воде.

Прибой шумел у меня в ушах и заглушал шум толпы дальше по пляжу. Я вздрогнула и обхватила себя руками за грудь. Грохочущие волны скрыли от меня его шаги. Но внезапно, как и раньше, я поняла, что он там. Я чувствовала, что Самюэль присоединился ко мне на этой темной полоске пляжа.

– Спасибо, – тихо сказала я, глядя на воду.

Парень не сказал ни слова. Я почувствовала, как он придвинулся ко мне сзади, так близко, что его грудь коснулась моей спины. А потом его руки обвились вокруг моих. Его пальцы крепко сжали свитер на моих запястьях, и он притянул меня к себе. Я погрузилась в его тепло и откинула голову назад, когда почувствовала, как он опустил лицо. Он прижался щекой к моей голове и тяжело задышал мне в волосы.

Я не была уверен, как долго мы так стояли. Я держала глаза закрытыми и наслаждалась ощущением, как его грудь поднимается и опускается позади меня. Мы не разговаривали. Мы просто молча утешали друг друга. И я не была уверена, кто из нас поддерживал другого.

– Я устала, хочу домой.

– Я отвезу тебя, – прошептал Самюэль.

Я кивнула и вздрогнула, когда он убрал руки. Но парень потянулся и взял мою руку в свою. Я крепко держалась за него, пока он, избегая огня, вел нас по темной дорожке к своей машине.

– Я должна сказать папе, что ухожу… – сказала я.

– Он поймет, – сказал Самюэль.

У меня не осталось сил стоять на ногах, поэтому я позволила себе опуститься на удобное кожаное сиденье машины Самюэля.

Через минуту он был рядом со мной. Он свернул на главную дорогу, и его длинные пальцы щелкнули выключателем на консоли, чтобы согреть вентиляционные отверстия. Я начала сильно дрожать. Сочетание холода, моей усталости и реальности ситуации сотрясло мое тело почти до дрожи.

– Мне ж-ж-жаль, – извинилась я сквозь стучащие зубы. Я сожалела о многих вещах. Но в основном о том, что я не пошла к нему после того, как узнала об Энди. Ему тоже было больно. И меня не было рядом, чтобы помочь. – Я… н-н-не м-могла… – я покачала головой и свернулась калачиком. Мои руки были плотно зажаты между сжатыми бедрами, когда я пыталась согреться.

– Мне тоже нужно было время, – настаивал Самюэль. Затем он посмотрел на меня с беспокойством на лице. – Нам нужно тебя согреть.

Возможно, у меня был шок. Поездка на машине домой, казалось, заняла всего минуту. А потом Самюэль достал ключ от моего дома из-под карниза на крыльце и открыл дверь. Я изо всех сил старалась следовать за ним. Мое дыхание болезненно прерывалось между дрожащими губами, а мышцы были напряжены и болели от моего сгорбленного положения. Самюэль повел меня наверх. Я даже не успела спросить его, когда он поспешил открыть дверь ванной и повернул ручки душа, чтобы включить горячую воду. Я ухватилась за край раковины, чтобы удержаться на ногах, и Самюэль нахмурился на минуту.

– Я сейчас вернусь, – сказал он.

Я держалась за холодный белый мрамор, дрожа, пока он не вернулся. В руках у Самюэля была пара больших пушистых полотенец. Он положил вещи на раковину, а затем нежно взял меня за плечи. Я позволила ему подвинуть мое тело обратно к себе и повернуть меня. А потом его руки оказались на нижней части моего свитера.

Без возражений я подняла руки вверх, и Самюэль стянул мягкий голубой материал мне через голову. Он повторил процесс с моей футболкой. Я закрыла глаза, когда он опустился на пол. По очереди он снимал с меня теннисные туфли. Мой желудок сжался, когда я почувствовала его пальцы на пуговице на моих брюках.

– Ш-ш-ш… – прошептал он мне в живот.

Я инстинктивно расслабилась и позволила ему стянуть с меня джинсы.

Моя дрожь уменьшилась, но я все еще чувствовала холод. Тем более что теперь я стояла перед Самюэлем в одном нижнем белье. Его теплые руки нашли мои плечи, когда он снова встал. Он медленно провел пальцами по моим плечам, вниз по рукам и по ключице. Его прикосновение были успокаивающими и расслабляющими.

В следующую секунду мои дрожащие руки потянулись вперед и легли ему на талию.

Я открыла глаза и увидела вопросительное выражение на лице Самюэля. Затем оно сменилось пониманием, как только мои пальцы начали тянуть за низ его толстовки. Мои руки слишком сильно дрожали, чтобы быть эффективными, поэтому он помог мне. Вместе мы раздели его, пока парень тоже не оказался передо мной раздетым.

Не сводя с него глаз, я протянула руку за спину и расстегнула лифчик. Двинула плечи вперед и позволила кружевному материалу соскользнуть с моих рук. Самюэль глубоко вздохнул через нос, но не отвел своих темно-карих глаз от моего пристального взгляда. Вместе мы потянулись и спустили нижнее белье вниз по ногам.

Я не почувствовала ни малейшего смущения, когда Самюэль повернулся и отодвинул занавеску в сторону, чтобы я могла войти первой. Мне казалось естественным быть с ним таким образом. Я шагнула под горячую воду и сразу же вздохнула, когда она обожгла и нагрела мою кожу.

Самюэль вошел в небольшое пространство и закрыл за нами занавеску.

Я повернулась и, прижавшись грудью к груди, мы обняли друг друга и встали под согревающие брызги. Я крепко обняла Сэма, прижавшись щекой к его сердцу, и сосредоточилась на том, чтобы держать его, как он держал меня. Его голова была низко опущена, и я почувствовала, как он нежно целует кожу моего плеча. Тогда его руки и грудь тоже начинают трястись. Я обняла его крепче и позволила воде скрыть слезы, которым, как я знала, мы оба позволили вырваться наружу.

Через несколько минут Самюэль выпрямился в моих объятиях. Он подставил лицо под душевую насадку, чтобы вода очистила его лицо и откинула волосы назад. По его настоянию я ослабила хватку на его талии. Парень мило улыбнулся мне и повернул меня под своими руками так, чтобы я отвернулась от него. Прошло всего несколько секунд, прежде чем я поняла, что он делает. Я поддалась расслабляющим ласкам его пальцев, когда он начал мыть мои волосы шампунем. И когда закончил, я снова отклонила голову под воду и позволила ароматной пене стекать по моему телу к сливу у моих ног.

Не успела я закончить, как почувствовал безошибочное охлаждение температуры воды. Моя дрожь почти полностью утихла, и мне не хотелось, чтобы холодная вода вдохновила её на возвращение. Я быстро выключила воду и вышла из замкнутого пространства, чтобы обернуть одно из полотенец вокруг своего тела. Самюэль повторил мои движения и последовал за мной в мою комнату, завернув полотенце вокруг бедер.

Я повернулась в центре своей комнаты и посмотрела на него. Мои щеки вспыхнули, и я мысленно упрекнула себя. Казалось немного глупым чувствовать себя неловко после всего, что мы пережили вместе.

– Я… эм… – Самюэль выглядел нервным и провел рукой по мокрым волосам.

– Я не хочу быть одна, – сказала я.

Плечи Самюэля опустились, когда он выдохнул с явным облегчением. А затем он шагнул вперед и встал прямо передо мной.

– Я тоже не хочу быть один.

Руки Самюэля осторожно обхватили мое лицо и откинули мою голову назад. Я наблюдала, как он подошел ближе ко мне, его глаза горели и тлели… Кружащиеся золотые искорки в его карих глазах, как желание и боль… настойчивость и изнеможение. Он тоже смотрел мне в глаза. И когда наши губы наконец встретились, наши глаза были широко открыты.

– Самюэль, – выдохнула я его имя в его мягкие губы.

Он застонал, и его ресницы тяжело опустились, прежде чем он полностью прижал меня к себе. Наши рты встретились и открылись друг для друга. Его язык, теплый и дразнящий, коснулся моего. Он был осторожен. Но в том, как он держал меня, было отчаяние и голод. Наше дыхание стало тяжелым. Я крепко обхватила полотенце вокруг его талии кулаками и начала тянуть его за собой, пятясь к своей кровати.

Самюэль последовал за мной, когда я повела его. Его руки быстро справились с моим полотенцем и швырнули его через всю комнату. Его собственное полотенце упало после нескольких настойчивых рывков моих безумных пальцев. А потом я почувствовала матрас под ногами и упала на него. Мои пальцы в его волосах увлекли его за собой.

Самюэль положил руки мне на бедра и быстро переместил нас обоих в удобное место в центре моей маленькой кровати. И в этот самый момент все заметно изменилось. Как только моя голова коснулась подушки, Самюэль остановился. Опираясь на одну руку рядом со мной, он оторвал свой рот от моего и посмотрел мне в глаза. У меня буквально перехватило дыхание от красоты мужчины рядом со мной. И он смотрел на меня так… будто чувствовал то же самое. Я изо всех сил старалась контролировать свое тело и лежала неподвижно, когда он поднял один длинный палец и провел по краю моих губ. Затем коснулся центра моего подбородка и провел прямую линию вниз по моему горлу к груди. Мои губы приоткрылись со вздохом, когда его глаза проследили за его пальцем. Этот мягкий, завораживающий палец погладил кожу между моими грудями, прежде чем скользнуть вверх и по моим изгибам, чтобы обвести один из моих сосков.

Затем глаза Самюэля снова встретились с моими. Его рука замерла, но он двинулся по мне, точно прослеживая путь, который только что нарисовал, кончиком языка.

По краю моего рта… Мягкие поцелуи и прикосновения его языка к моему подбородку и шее. Он попробовал кожу в центре моей груди, прежде чем сдвинуть рот в сторону, чтобы захватить мой сосок зубами. Я почувствовала, что теряю контроль, и застонала от удовольствия.

Самюэль скользнул носом по моей груди, прокладывая дорожку из поцелуев к другому соску. Мои руки запутались в его волосах, в то время как он уделял такое же внимание своим ртом.

– Идеальная, – прошептал он мне.

– Самюэль… пожалуйста, – выдохнула я.

Но он еще не закончил.

– Я хочу узнать тебя таким образом, – объяснил он. И я поняла.

В прошлый раз, когда мы были вместе, движимые похотью, мы не могли в полной мере насладиться друг другом. На этот раз все было по-другому. На этот раз мы хотели утешиться, поделиться и узнать друг друга так, как никогда раньше. Своими губами он прослеживал каждую часть моего тела, которой касался. Кончики моих пальцев… задняя часть колен… Его руки исследовали, а губы следовали за ним.

Тепло начало нарастать в моей груди и распространялось по всему телу. Самюэль вытягивал из меня боль каждым движением своих губ. Слезы скатывались из-под моих ресниц и прожигали дорожки к ушам, когда его прикосновения действовали как мазки кисти… закрашивая одинокие тени, которые поглощали меня, яркими и красивыми красными и золотыми цветами.

Затем я притянула его к себе и поцеловала в губы с признательностью, которую невозможно выразить словами. И позволила своим рукам скользнуть по его коже, желая поделиться исцеляющим теплом, которое он создал во мне. По его широким плечам, под мышками, я провела пальцами вниз по его бокам и прижала их к твердой коже на его талии. Я повторила процесс, который он начал, успокаивая его своими прикосновениями и языком. Я поцеловала его в центр груди. Но когда мой нос прижался к тугой коже его живота, а язык дразнил его пупок, Самюэль почти силой притянул меня обратно к своему рту.

Самюэль поцеловал меня глубоко и страстно. И без дальнейших предисловий он перекатился и навис надо мной, устроив свое тело между моих бедер. Я откинула голову назад от удовольствия, когда тяжесть его груди вдавила меня в матрас, и он атаковал мое горло своим ртом. Наши сердца тяжело бились между нами, и наше хриплое дыхание нарушало тишину комнаты. Пальцы Самюэля прижались к моим щекам и заставили меня опустить лицо, чтобы посмотреть на него. И как тогда, когда мы впервые поцеловались, наши глаза встретились и удержали друг друга, когда он толкнулся бедрами и соединил наши тела.

Я прикусила губу, но не отвела взгляда. Было произнесено миллион невысказанных слов. Когда я приподняла бедра и прижалась ступнями к его ногам сзади, он открыл рот. Я видела, как задрожала его нижняя губа, прежде чем Сэм оторвал от меня взгляд и опустил голову, чтобы запечатлеть легкие поцелуи вдоль моей линии подбородка. Медленно и плавно он начал двигаться против меня. Глубоко и мощно он соединил нас за пределами нашего физического состояния. Я впилась пальцами ему в спину и закрыла глаза, надеясь, что Самюэль почувствует, как много он для меня значит… как важен был этот момент.

Самюэль потянулся, чтобы схватить меня за руки и переплел наши пальцы вместе. Он положил наши руки ладонь к ладони рядом с моей головой и прижался своими бедрами к моим. Я крепче сжала его пальцы и совместила его движения со своими собственными. По собственной воле наши тела начали двигаться с большей настойчивостью, сближаясь быстрее, толкая и притягивая… ритмично в поисках освобождения, соединяющего души, в котором мы оба нуждались. Мы разделяли и удовольствие друг друга.