Текст книги "Добро пожаловать в Винтервилл (ЛП)"
Автор книги: Кэрри Элкс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Глава 11
– Это была твоя идея, не так ли? – спросила Холли Джоша. Собрание закончилось, и театр был пуст, кроме Эверли и Норта, которые все еще находились в зале. Гейб и Аляска вернулись в гостиницу, оставив Холли запереть входные двери.
– Что было моей идеей? – Джош намеренно задержался, пока все не ушли. Не потому, что хотел подслушать, а потому, что его чертовски тянуло к ней, и это было не смешно.
– Устроить шоу. Долорес что-то сказала Эверли о том, что ты предложил это.
Он пожал плечами.
– Кажется, я сказал что-то вроде «надеюсь, они не будут устраивать шоу, потому что это будет еще одна вещь, с которой я не хочу иметь дело», – было удивительно, как непринужденно ложь соскользнула с его языка. И как он наслаждался не верящим взглядом Холли.
– Почему ты предложил это? – упорствовала она.
Он пожал плечами.
– Я только что сказал тебе, что не хочу этого. Я сказал, что не хочу, чтобы это случилось.
Холли вздохнула.
– Ты чертовски раздражаешь, знаешь это?
– Прямо, как ты, девушка с потерянной памятью, – не думая, он сунул руку в карман джинсов, большим пальцем погладив гладкий камешек, который туда положил. Слишком поздно он понял, что Холли смотрит на его движения.
– Ты смотришь на мою промежность? – пробормотал он.
Ее щеки порозовели.
– Конечно нет, – она подняла глаза на него. – Я просто хочу знать, что у тебя в штанах.
Он поднял бровь и изо всех сил старался не рассмеяться.
– Я не это имела в виду, ты, задница.
Джош пожал плечами.
– Если хочешь засунуть руки в мои карманы, то будь моей гостей. Тебе может понравиться то, что ты там найдешь.
– Уверена, что мне не понравится то, что я там найду, – ее глаза потемнели, губы приоткрылись. Дыхание было ровным, но быстрым. – Но спасибо за образ. Позже я прополощу свой мозг отбеливателем.
– А ты не думала вместо этого пойти со мной поесть? – спросил он. – Потому что предложение все еще в силе.
– Я лучше съем свою собственную руку, палец за пальцем.
На этот раз он не смог сдержать смех. Она была восхитительна. Где-то в глубине своего сознания он понимал, что это неправильно – испытывать такое влечение к человеку, который явно его ненавидит.
Но это ощущалось так правильно.
– Холли, – позвал женский голос. Холли взглянула через его плечо, и ее лицо стало пепельным, когда она увидела, кто там стоит.
– Мама? – Холли расправила плечи, как будто собиралась на битву. – Как раз хотела узнать, где ты. Дядя Ноэль и дядя Джо выглядели без тебя потерянными.
– Мне нужно поговорить с тобой, – сказала ее мама, ее глаза сузились на Холли. – Наедине.
Холли посмотрела на Джоша.
– Я занята. Собираюсь пойти на ужин с Джошем.
Он поднял бровь, но ничего не сказал.
– О, я не знала, что это Вы, мистер Гербер, – голос ее мамы смягчился. – Как приятно видеть Вас снова. Могу я украсть свою дочь на минутку? Это не займет много времени.
Холли на секунду закрыла глаза, затем снова открыла их. На ее лице было выражение обреченности.
– Пять минут, – сказала она маме, затем повернулась к Джошу. – Я позвоню тебе, когда закончу.
По тону ее голоса он понял, что она не собиралась этого делать. Для начала, у нее не было его номера.
– Я буду ждать тебя в гостинице, – сказал он ей. – К нашему ужину, – теперь она не сможет от него отделаться.
Отперев дверь театра, Холли вернулась в вестибюль, ее мама шла следом. Джош бросил взгляд на гостиницу, намереваясь подождать ее там, даже если она почти наверняка не появится.
Но потом он понял, что дверь все еще приоткрыта. Вселенная словно манила его внутрь. Поэтому он засунул руки в карманы джинсов, пальцы снова зацепились за камешек, и бесстрастно прислонился спиной к стене театра, пытаясь выглядеть как можно более незаметным.
***
– Почему ты препятствуешь продаже? Ты ненавидишь меня, в этом проблема?
Холли вздохнула. Это был не тот разговор, который она хотела вести сегодня. Да и вообще в любой вечер, если на то пошло. Она не могла вспомнить, когда в последний раз они с мамой проводили время вместе.
Было гораздо проще избегать ее, чем снова пострадать от нее.
– Дело не в тебе, – сказала ей Холли. – Мы просто пытаемся сделать что-то хорошее.
– Но мне нужны эти деньги, Холли. Нам всем нужны, – ее глаза блестели. Холли и забыла, как легко ее мама умела расплакаться.
– Речь идет не только о деньгах. Речь идет о бабушке и ее наследии.
– Твоя бабушка не оставила наследства. Она оставила долги и проблемы, и мы пытаемся их решить. Думаешь, я хочу быть здесь? Ты же знаешь, что я ненавижу холод, – она задрожала, натягивая воротник на шею. – Но мы должны разобраться с этим, раз и навсегда.
– Бабушка бы этого не хотела, – голос Холли был тихим.
– А ты знаешь, чего она хотела бы, не так ли? – в голосе ее мамы звучала обида. – Потому что вы с ней были так близки. Я помню все те разы, когда она пыталась забрать тебя у меня. Думаю, наконец-то ей это удалось.
– Она не отбирала меня у тебя. Ты сама меня оттолкнула.
– Конечно, оттолкнула. Каждое Рождество все, чего ты хотела, это быть здесь с ней. И каждое лето тоже. Всё время бабушка, бабушка, бабушка. И знаешь что? Ей это нравилось. Потому что это означало, что она была лучшей матерью для тебя, чем я.
– Это неправда.
– Она мне так и сказала. Когда приехала в Италию шесть лет назад.
У Холли сжалось горло. Она не хотела думать о том, что было шесть лет назад. Или об Италии. Или о той огромной ошибке, которую она совершила.
– Мама…
– Ты бросила своего жениха в тот день, когда должна была выйти замуж. А потом ты позволила моей матери увезти тебя и оставила меня с последствиями.
– Я знала, что ты будешь злиться на меня. И ты злилась, – у Холли перехватило дыхание. Как же все это было запутанно. Помолвка с мужчиной, которого она почти не знала, была одной из худших ошибок в ее жизни. И она горько сожалела о том, что так поступила. Тем более, что он был племянником тогдашнего мужа ее мамы.
Но она была молода и напугана и позволила бабушке спасти себя. И она знала, что это причинило боль ее маме.
Она просто не знала, как это исправить.
– Тебе не нужно было ей звонить, – сказала ее мама. – Ей это понравилось, ты знаешь? Ей понравилось, что она нужна тебе больше, чем я. А теперь ты делаешь это снова. Выбираешь ее вместо своей матери. Когда все, что мне нужно, это твоя поддержка. Я не понимаю, почему ты так меня ненавидишь.
Холли почувствовала себя так, будто ей дали пощечину.
– Мама, я не ненавижу тебя.
– Тогда позволь нам завершить продажу. Позволь мне уехать из этого места. Я ненавидела его в детстве и ненавижу сейчас.
– Но я люблю этот город.
И это была правда. В этом разница между ними.
В глазах ее мамы стояли слезы.
– Тогда, думаю, ты сделала свой выбор.
Она открыла дверь, ледяной воздух поднял ее светлые волосы. Выйдя на улицу, она захлопнула за собой дверь.
У Холли сжался желудок. Она ненавидела то, что их разговоры всегда заканчивались ссорой. Так было с тех пор, как она себя помнила, хотя Холли всегда надеялась, что все изменится.
Это была не вина ее бабушки. Это была вина Холли и ее мамы. И сейчас не было способа исправить ситуацию.
***
Пока она пришла в себя, начал падать снег. Холли закрыла за собой дверь театра и посмотрела на небо. Оно было таким мрачным, как будто обещало нечто большее, чем просто снежную посыпку на земле. Когда они были моложе, Норт радовался таким ночам, рассказывая о снежных битвах, которые они устроят на следующее утро.
Это была традиция – всегда устраивать сражения с первым снегом. Ее сердце сжалось от воспоминаний.
– Ты в порядке?
Она чуть не выпрыгнула из сапог. Джош прислонился к стене театра, укрывшись под навесом, его руки были засунуты в карманы джинсов, и он смотрел на нее.
– Что ты все еще здесь делаешь?
Он пожал плечами.
– Подумал, что тебе может понадобиться помощь.
Ей в голову пришла ужасная мысль.
– Ты ведь не подслушал мой разговор с мамой? – она внезапно почувствовала себя незащищенной.
Его брови сошлись, глаза сканировали ее лицо. Казалось, что он взвешивает свой ответ.
– Какую часть? – наконец спросил он, подтверждая ее худшие опасения.
Он слышал каждое слово.
Конечно, он слышал. Вселенная ненавидела ее. Почему бы ей не добавить еще немного дерьма в ее день? Волна эмоций захлестнула ее. Она ненавидела то, что они с мамой никогда не общались. И каждый их разговор заканчивался ссорой. Это было изнурительно и эмоционально, а теперь Джош Гербер смотрел на нее с сочувствием в глазах.
И она не могла этого принять. Не сейчас.
– Мне нужно идти, – сказала она, и слезы заблестели в ее глазах.
Джош взял ее за руку.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – его голос был мягким.
Комок в ее горле превратился в полноценный камень. Его раздражение она могла принять. Его гнев – тоже. Но сочувствие от этого человека, который знал, как нажать на все ее кнопки?
Это может убить ее.
Скорчив гримасу, чтобы остановить слезы, она вырвала руку из его хватки.
– Мне жаль… Я должна… – она повернулась на каблуках и устремилась в ледяную ночь.
– Холли, подожди!
Не обращая внимания на его крики, она продолжала идти, скрипя зубами, когда ее сапоги на толстой подошве скользили по свежевыпавшему снегу. Она направлялась к единственному месту, где, как она знала, могла спрятаться, и никто ее не нашел бы. Слезы текли по ее лицу, и она не могла понять почему. Она привыкла к своим отношениям с мамой. Это не могло быть из-за этого.
Может быть, дело было в том, что Джош пытался быть с ней добрым.
Ее старый домик стоял у подножия склона, за большими модернизированными домиками, за которые дрались туристы. Его должны были снести много лет назад. Возможно, Кэнди сохранила его для такой же ночи, как эта.
Чтобы Холли могла сбежать.
Она распахнула дверь и шагнула внутрь, в ноздри ударил затхлый запах сырого дерева. Там, где когда-то горел огонь, решетка была покрыта пылью и сажей. По обе стороны комнаты стояли две односпальные кровати, а между ними была дверь в ванную комнату, в которой она принимала душ каждый день. Слава богу, электричество все еще было подключено. Когда она щелкнула выключателем, зажегся верхний свет.
В молодости у них у всех были свои домики. Норт, Крис и Гейб делили между собой два, а домик Аляски и Эверли находился рядышком с домиком Холли. Кэнди настояла на том, что если они будут работать на нее во время каникул и отпусков, то она предоставит им жилье.
И ей нравилось это маленькое местечко. Оно принадлежало ей и только ей. С кроватями, покрытыми узорами из бабочек, которые она обожала в пятнадцать лет. Холли покачала головой, поняв, что под пылью они все еще там. Проведя рукой по поверхности покрывала, она очистила ткань настолько, что смогла сесть на чистое место, без пыли, и выпустила из груди долгий вздох, вытирая слезы с щек.
Именно в этот домик она привела Джоша Гербера в ту роковую ночь. Они свернулись калачиком под одеялом почти обнаженные, его губы и пальцы привели ее к такому удовольствию, о существовании которого она даже не подозревала.
А на следующее утро он исчез. Улетел в Лондон, чтобы начать новую работу, в британском филиале компании своего деда.
Правда заключалась в том, что она думала, что значила для него больше, чем просто случайная встреча на одну ночь. Она месяцами ждала, что он свяжется с ней, пригласит в гости или предложит приехать к нему. Но он не сделал ничего, даже не добавил ее в друзья на Facebook.
И теперь он ожидал, что она признается, что все еще думает о той ночи?
Ни за что, приятель.
Лучше притвориться, что ничего не было.
Она ненавидела то, как сильно ее тело реагировало на него каждый раз, когда они были близки. Годы были более чем добры к нему. Восемь лет назад он был красив, но сейчас он был разрушителен. С его темными глазами и мощной челюстью его невозможно было игнорировать.
А она хотела его игнорировать. Очень хотела.
Громкий стук в дверь заставил ее поднять голову. Слава Богу, она уже перестала плакать. Она не хотела, чтобы кто-то видел ее в таком состоянии.
Когда она открыла дверь, оказалось, что на крыльце стоит Джошуа Гербер III. Как будто не было последних восьми лет, и он вернулся после той ночи. Передумал и вернулся за ней.
Боже правый, пора перестать читать романтические книги в перерывах между делами.
Ей было двадцать восемь лет. Успешная, уверенная в себе женщина, которой не нужен был мужчина. Сделав глубокий вдох, она выпрямила спину и встретилась с ним глазами.
И да, возможно, она слегка сжала бедра. Но было холодно, черт возьми.
– Я бы добрался сюда быстрее, но эти ботинки не предназначены для бега, – он поднял ногу, и ей почти удалось не улыбнуться. – И я вроде как забыл, какой домик твой.
– Ты бывал здесь раньше? – невинно спросила она. Снег падал все сильнее, заглушая их голоса.
– Мы снова к этому возвращаемся? – его голос был ровным. – Да, я был здесь раньше. Ты позволила мне остаться здесь, когда мне некуда было идти, – он смахнул снег с волос. – Могу я войти, пока не подхватил пневмонию?
Она отошла в сторону.
– Ты ведь знаешь, что это неправда? Статистически вероятность заболеть пневмонией зимой выше, это точно. Но здесь нет причинно-следственной связи. Это просто сезон.
Его губы подергивались.
– Спасибо за эту информацию. Но я бы все равно предпочел не морозить задницу, – он оглядел домик, его брови сошлись на переносице. – Святое дерьмо, это место выглядит точно так же, – Джош подошел к кровати, протянул руку, чтобы провести ею по бабочке под пылью. – То же постельное белье. Тебе всегда нравились бабочки.
Она снова почувствовала намек на слезы.
– Я узнала об эффекте бабочки в научном лагере, когда мне было двенадцать. Я была одержима этим несколько лет.
Он посмотрел на нее через плечо, его взгляд был мягким, как ласка.
– Я помню. У тебя на всем были бабочки.
Она открыла рот, чтобы ответить, но ничего не вышло.
– Знаешь, сколько раз я возбуждался от одной мысли о твоих трусиках с бабочками? – спросил он.
Джош подошел к ней, его взгляд был непоколебим. Она почувствовала, как желудок начал скручиваться и переворачиваться. Она застыла на месте. Не могла пошевелиться, даже если бы захотела.
Холли была кроликом перед лицом потрясающе красивого, преследующего ее лиса.
– Почему ты продолжаешь лгать мне? – прошептал он, протягивая руку, чтобы провести пальцем по ее нижней губе. Импульс желания пронесся через нее, заставив затрепетать.
– Может быть, ты не так хорош, как тебе казалось.
Он засмеялся.
– Может быть, мне просто нужно напомнить тебе.
Она наклонила голову в сторону. Его палец застыл на ее губах, его глаза потемнели, и они взял ее в плен.
– Может, и нужно, – прошептала она, ее мышцы сжались от этой мысли.
Медленная улыбка растянула его губы, как будто он мог видеть желание, светящееся в ее глазах. Как будто он знал, что ее тело гудит от электричества. Он отдернул руку, и она тут же почувствовала, что ей не хватает его прикосновения.
– Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Холли? – его глаза опустились к ее губам, когда она увлажнила их кончиком языка.
– Думаю, ты хочешь этого.
– Ты права. Я хочу.
Ее сердце бешено билось в груди.
– Что тебя останавливает?
– Я хочу, чтобы ты попросила меня.
– Ты многого хочешь, – ее дыхание перехватило в горле.
– Да, так и есть, – он посмотрел вниз на ее тело. Даже в толстом пальто его взгляд заставлял ее дрожать. – Но у нас есть прошлое. На этот раз я не хочу, чтобы ты забыла, что это произошло.
– Тогда, возможно, тебе нужно приложить немного усилий, – она не собиралась умолять его. Ни за что. – Или ты можешь сделать фотографию.
Он усмехнулся.
– Это как раз то, что попадет в газеты по неправильным причинам. Мне нужно твое согласие, Холли, – он подошел еще ближе. – Скажи «да».
Согласие – это сексуально. Она слышала об этом раньше. Но она никогда не чувствовала этого до сих пор. Пока Джош Гербер не посмотрел прямо ей в глаза, а его тело не приблизилось к ее так, что их пальто соприкасались. Ей пришлось наклонить голову, чтобы не отводить от него взгляд, и это заставило ее пошатнуться на ногах.
Почему от него так хорошо пахнет?
У нее почти кружилась голова от его запаха.
Он прикоснулся к ее щеке, проведя большим пальцем по челюсти.
– Скажи «да», – повторил он, и от его прикосновения ее кожа загорелась.
Ее тело кричало, чтобы она ответила. Ее соски были твердыми, а между бедер болело от желания. Но что-то все еще удерживало ее.
– Знаешь, что я помню о тебе? – пробормотал он, прижимая большой палец к ее губам. – Какая ты была сладкая на вкус. Шел снег, когда я впервые поцеловал тебя. Я был одет как Санта, а ты была эльфом. Я пытался согреть тебя, но на самом деле мне хотелось прикоснуться к тебе со всех сторон. Ты все такая же сладкая на вкус?
– Есть только один способ узнать это.
Он соблазнял ее своими словами. Заставлял ее почувствовать, что она была кем-то, о ком стоит помнить. И это было так запутанно, потому что они были врагами. Боролись друг с другом за будущее этого города.
Но он смотрел на нее так, словно отказался от борьбы. Против нее, против себя.
Как будто он хотел заниматься любовью, а не войной.
Он опустил голову, прижавшись лбом к ее лбу. Она чувствовала жар его кожи, влажность его волос, сладкое тепло его дыхания, когда оно падало на ее кожу.
И тогда она тоже отказалась от борьбы.
Выдохнув полную грудь воздуха, она потянулась вверх и провела ладонью по его колючей челюсти.
– Поцелуй меня, – сказала она, ее тело начало дрожать.
И он поцеловал.
Глава 12
С самого раннего возраста Джош усвоил, что вещи, которых ты больше всего хочешь, почти всегда разочаровывают, когда они приходят. Подарки, праздники, редкие походы на игру в мяч с дедушкой – все это оказывалось для старика возможностью обхаживать клиентов, претендуя на звание лучшего дедушки года.
Он смирился с этим фактом. Впитал его в свое существо.
Но поцелуй Холли Винтер снова не был разочарованием.
Ее губы были мягкими и в то же время требовательными, ее руки крепко обхватили его шею, притягивая его тело к ее. Он просунул руки за ее спину, исследуя тонкую талию, их рты открылись, и его язык соединился с ее языком.
Она была всем, что он мог вспомнить. Он страстно желал ее. Не разрывая поцелуя, он просунул руку между ними, чтобы расстегнуть молнию на ее пальто, открыв взору ее грудь, покрытую мягким кашемиром, и провел руками по ее изгибам.
Ему нравилось, как сбивалось ее дыхание при его прикосновении. Как она выгибала спину навстречу ему, когда его ладони коснулись ее мягких грудей.
Он повел ее назад, к кровати, развернувшись так, что он оказался тем, кто упал на покрытый пылью матрас, и вокруг них заклубилось серое облако, а Холли оказалась на его теле.
Пальто Джоша было испорчено пылью, но ему было наплевать. Он был слишком занят поцелуями, чтобы думать об этом. А она целовала его в ответ, и это сводило его с ума самым лучшим образом.
Холли запуталась пальцами в его волосах, а он запустил ладони под ее свитер, запоминая каждый изгиб и впадинку ее тела.
Его губы двигались навстречу ее губам, он пробовал каждый вдох и выдох, чувствовал, как ее ногти царапают его кожу, ставя метки. Он чувствовала вкус сладкого желания, когда ее язык прикоснулся к его языку.
Задрав ее свитер, чтобы обнажить белоснежную кожу, Джош приподнялся на локтях и прикоснулся губами к ее животу, прокладывая дорожку вверх по ребрам. Ее соски были твердыми и выделялись на фоне белого, кружевного бюстгальтера. Он втянул один из них сквозь ткань, заставив ее громко застонать.
Ей было двадцать лет, когда они в последний раз были вместе в этом домике. А ему было двадцать четыре. Он был еще достаточно молод, чтобы верить в жизнь, в привлекательность, в светлое будущее. Он не был одурманен миром и всем, что в нем живет.
Теперь он был старше. Более опытным. И отчаянно хотел дать ей все, в чем она нуждалась. Он хотел, чтобы она выкрикивала его имя, умоляла прикоснуться к ней, войти в нее.
Он хотел, чтобы она запомнила его, как он запомнил ее.
Он снова поцеловал ее – тягучий, великолепный поцелуй, от которого у него закружилась голова. Ее дыхание было рваным, тело дрожало в его руках. Он хотел, чтобы ей было так хорошо, чтобы она никогда больше не забыла его.
Он на мгновение прервал поцелуй, и она нахмурилась. Ее глаза встретились с его, и он увидел в них свое отражение.
– Скажи мне, что ты помнишь, – его голос был жестким, как ад.
Он обхватил рукой ее голую талию, поддерживая ее. Взгляд ее расплавленных шоколадных глаз был странным. Как будто она почти боялась его.
– Я помню, – прошептала она.
– Спасибо, черт возьми.
Потом он снова начал целовать ее, стягивая свитер через голову. Она вцепилась в его пальто, распахнула его, а затем просунула руки под его свитер и издала сдавленный стон, проводя пальцами по его твердому животу. Воздух вокруг них был ледяным, но тепло ее прикосновений заставляло его чувствовать, что он горит изнутри. Он обхватил ее тело руками, чтобы отгородиться от ледяного воздуха, и прикрыл глаза, скользя руками по ее обнаженной спине.
– Ты такая красивая, – прошептал он.
Она была великолепна под ярким освещением домика. Ее грудь была полной и подтянутой, темные, тугие соски виднелись через лифчик, талия была тонкой, пока не переходила в бедра, обтянутые джинсами. Он хотел целовать каждый сантиметр ее тела, пока она не начнет умолять его о большем. Он хотел дразнить ее языком до тех пор, пока она не сможет навсегда запомнить его.
Или пока не перестанет притворяться, что забыла.
Она потянула за низ его свитера, и он приподнялся, держа руки над головой, чтобы помочь ей. Она издала крошечный вздох, ее глаза пробежались по его груди, а затем все вокруг потемнело, и свитер закрыл ему глаза.
А потом раздался стук в дверь.
И не мягкий. Громкий, настойчивый стук, который заставил ее тело замереть напротив его.
– Хол, ты там?
Ее двоюродный брат. Норт. Холли дернула Джоша за свитер, он моргнул, и ее испуганное лицо появилось в фокусе.
– Ты должен уйти, – судорожно прошептала она, потянувшись за собственным свитером. Он был весь в пыли.
– Куда? – нахмурился он. С того места, где он лежал, был только один выход, и большой грузный кузен Холли стоял прямо перед ним. Бессознательно Джош потрогал свою челюсть, вспомнив, как Норт ударил по ней кулаком все эти годы назад.
Еще один стук.
Дерьмо.
– Минутку, – позвала Холли, ее голос был напряженным. – Я в ванной.
Джош скорчил гримасу, потому что был почти уверен, что этой ванной нельзя было пользоваться уже, по крайней мере, пять лет.
– Впусти нас, – позвала девушка. – Здесь холодно.
– Это Эверли, – Холли практически сдернула Джоша с кровати и рысью пронеслась с ним в ванную, толкнув дверь, чтобы он вошел внутрь. Он моргнул, когда его ботинок погрузился во что-то, что определенно не было похоже на плитку.
Снег. Это был снег. Он поднял голову и увидел дыру в крыше размером с обеденную тарелку, снежинки лениво падали вниз в темную комнату.
– Оставайся здесь, – прошептала Холли. – Не двигайся.
– Холодно. Крыша прохудилась.
– Я избавлюсь от них.
Она захлопнула дверь ванной. Единственный свет в комнате исходил от луны, светившей через дыру в крыше и отражавшейся в снежинках. Джош двинулся влево, сбивая снег с ноги, и тяжело вздохнул, услышав скрип двери домика.
– Ты в порядке? – спросил Норт. – Мы искали тебя повсюду. Долорес сказала, что видела, как ты, плача, спешила прочь из театра. Что-то случилось?
– Что это у тебя на волосах? – спросила Эверли. – Фу, это пыль. Какого черта ты здесь делаешь? Это место – смертельная ловушка.
– Мне просто нужно было тихое место, чтобы подумать, – сказала им Холли. – Возвращайтесь в гостиницу. Я приду через минуту.
– Мы не оставим тебя здесь, – сказал ей Норт. – Буря усиливается, а у тебя нет подходящего пальто. Пойдем с нами сейчас же. Аляска готовит горячий шоколад.
Холли испустила долгий вздох.
– Хорошо. Мне только нужно взять кое-что из ванной.
– Ты пользовалась ванной? – Эверли издала рвотный звук. – Ты, должно быть, была в отчаянии.
– Что-то вроде того, – мрачно ответила Холли.
Мгновение спустя Джош услышал шаги по половицам, затем дверь ванной распахнулась, и Холли проскользнула обратно внутрь.
– Мы должны прекратить такие встречи, – он одарил ее кривой улыбкой.
– Это не смешно. Если Норт застанет тебя здесь, он впадет в бешенство.
Он провел пальцем по нижней губе, вспомнив, что именно означает «Норт впадет в бешенство».
– Ты останешься здесь, пока я не уйду с ними, – продолжила Холли. – Считай до ста или около того, к тому времени мы будем уже близко к гостинице. Тогда ты сможешь совершить побег.
– Ты хочешь, чтобы я вышел в бурю в этой одежде? – спросил он, только наполовину шутя.
– Это меня больше устраивает, чем то, что Норт увидит тебя здесь.
Она была права.
– Хорошо. Иди с ними. Но нам нужно поговорить.
Холли моргнула.
– О чем?
– О том, что произошло здесь сегодня вечером. О нас.
– Но здесь нет нас, – она нахмурила брови. – Я была очень расстроена, а ты пытался меня подбодрить.
Лунный свет, проникающий через крышу, освещал ее профиль, заставляя ее кожу светиться. Ему хотелось прикасаться к ней снова и снова.
– Я поцеловал тебя не для того, чтобы подбодрить, – сказал он ей, понизив голос. – Я поцеловал тебя, потому что…
– Холли, поторопись! – крикнула Эверли. – Какого черта ты там делаешь? Неужели проклятие пирога с говядиной в гостинице снова настигло тебя?
– О, ради Бога! – Холли покачала головой и потянулась к дверной ручке. – Мне нужно идти.
Сдерживая усмешку, Джош взял ее за запястье, нежно обхватив его пальцами.
– Приходи ко мне на ужин завтра вечером.
– А вот это действительно ужасная идея.
Холли встретилась с ним глазами.
Черт, она красивая. Почему ее кузены преследуют ее повсюду, куда бы она ни пошла?
Он кивнул.
– Я знаю.
Взгляд Холли переместился на него, и она тихо выдохнула.
– Я буду в семь.
***
Неизвестный номер: 1252 Вондерлэнд Авеню. 7 вечера. И я не буду готовить пирог с говядиной. Джош.
Холли: Откуда у тебя мой номер?
Джош: У меня есть свои источники. И много друзей в ЦРУ.
Холли: Серьезно. Как ты его достал?
Джош: Он написан на плакатах, которые ты расклеила по всему городу. Теперь твой номер есть у всего Винтервилля. Напомни мне поговорить с тобой о конфиденциальности и безопасности, когда будешь здесь.
Холли: Кто сказал, что я приду?
Джош: А разве нет?
Холли: Наверное, да. Но я ненавижу врать своей семье.
Джош: Тогда скажи им. Все просто.
Холли: У тебя есть желание умереть? Найдя твой растерзанный труп, мы могли бы решить множество проблем, но ты слишком красив, чтобы умереть молодым.
Джош: Холли Винтер считает меня красивым. Теперь я могу умереть счастливым.
Холли: Не умирай. Мертвецы не умеют готовить, а ты обещал мне ужин.
Джош: Ладно. Можешь использовать меня для кулинарных изысков столько, сколько захочешь.
Как у него получается писать грязно, даже когда он использует нормальные слова?
Холли ненадолго закрыла глаза, сделав глубокий вдох. Она не шутила, когда говорила ему, что это плохая идея. И все же, она ничего не могла с собой поделать. Она хотела увидеть его. Даже нуждалась в этом.
Не только потому, что поцелуй прошлой ночью заставил все нервные окончания в ее теле начать петь его имя. Или потому, что он обещал приготовить для нее еду – а если честно, она готова на все ради хорошего домашнего ужина, – но и потому, что у нее были вопросы. Очень много вопросов.
И он был единственным, кто мог на них ответить.
– Мне нужно, чтобы ты поднялась со мной на чердак, – Эверли вошла в холл, где Холли потягивала кофе. В воздухе звучала рождественская музыка, изредка прерываемая треском поленьев в пылающем камине. Аляска сидела за столом, склонившись над компьютером с нижней губой между зубами, а Эверли была в офисе, делая телефонный звонок за звонком.
– Зачем нам туда идти? Там страшно, – Холли вздрогнула, вспомнив, как Крис заманил их туда, пообещав самогон и пиво, а потом запер дверь и оставил их там на несколько часов. Бабушка обнаружила их, когда их крики и стук наконец привлекли ее внимание.
– Потому что у меня есть идея, и мне нужно порыться в старых бабушкиных костюмах, – Эверли вздохнула. – Ты знаешь, сколько людей хотели бы помочь, но не могут вырваться в такой короткий срок?
– Представляю.
У них тоже было мало времени. Они планировали провести концерт в канун Рождества, до которого оставалось меньше двух недель.
– Поэтому я собираюсь выйти в социальные сети и просить о помощи. Пора переходить на новый уровень.
– Разве мы не можем подождать Норта? Он не боится чердака.
– Норт сейчас завален клиентами, – Эверли оглядела пустой вестибюль. – Хоть кто-то из нас. Когда это место перестало быть переполненным?
– Когда бабушка перестала устраивать шоу, – сказала Аляска, оторвавшись от своего компьютера. – Все постепенно пошло на убыль. И я думаю, что на самом деле мы все были благодарны за это, потому что хотели проводить с ней время.
– Может быть, ты могла бы подняться на чердак вместе с Эверли? – предложила Холли своей кузине.
Аляска помрачнела.
– Ни за что. Мне до сих пор снятся кошмары о том, как Гейб нарядился медведем, а меня отправили наверх проверить шум. И вообще, я занята, – она победно улыбнулась. – Я не могу выйти из-за стойки.
– Похоже, остались только мы с тобой, малышка, – Эверли схватила Холли за руку.
Чердак гостиницы «Винтервилл» был таким же темным и угрожающим, каким его помнила Холли. Воздух казался затхлым. Они прошли в угол комнаты, освещенный лишь одной лампочкой, и осмотрелись. Здесь было полно старых коробок и мебели, которая больше не была нужна гостинице. В углу стояло чучело лося, которое угрюмо смотрело на них. Все покрывал слой пыли.
– Полагаю, мы пройдемся по коробкам, – сказала Холли, возвращая свое внимание к беспорядку вокруг них. – Как ты думаешь, здесь есть что-нибудь полезное?
– Кэнди всегда хорошо заботилась о своих костюмах. Думаю, она использовала эти ящики, чтобы повесить их, – Эверли указала на группу из пяти вертикальных ящиков, которые были выше их обеих. – Давай откроем первый, – Эверли потянула за крышку, которая находилась в передней части ящика, но та не сдвинулась ни на сантиметр. Ее руки были покрыты темно-серой пылью. – Фу, надо было взять ломик.
Холли наклонилась и провела руками по деревянному ящику.
– Здесь есть защелка, – сказала она, проведя пальцем по металлу сбоку. Крышка открылась со скрипом, но вместо костюмов она была набита коробками, полными старых фотографий и бумаг.
– Боже мой, она никогда ни от чего не избавлялась, правда? – Холли вытащила коробку и улыбнулась, глядя на старые фотографии, лежащие внутри. Кэнди со своими голливудскими друзьями, смеющимися на съемочной площадке. Кэнди стоит перед недостроенной гостиницей «Винтервилл» с ребенком на руках, а два маленьких мальчика смотрят на нее, как на богиню.
