Текст книги "Добро пожаловать в Винтервилл (ЛП)"

Автор книги: Кэрри Элкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 7

Холли шла по коридору к Джошу, ее темные волосы подпрыгивали на плечах. Ее брови были нахмурены, и ему пришлось сдержать улыбку.

У кошечки были когти.

– Ты сердишься, – пробормотал он, когда она остановилась перед ним. Она была достаточно близко, чтобы он почувствовал ее аромат. Цветочный и сладкий. Холли наклонила голову в сторону, и он не мог не проследить тонкую линию ее челюсти.

– Не сержусь. Просто не могу поверить. И от человека, который видел много разводов: никогда не называй женщину эмоциональной. Это бесплатный совет. Не нужно меня благодарить, – выражение лица Холли было мрачным.

Губы Джоша подергивались. Она была хорошенькой восемь лет назад, но теперь расцвела в своей красоте. Она так держалась, что ему захотелось прикоснуться к ней, заставить ее застонать, посмотреть, каково это – увидеть более мягкую сторону Холли Винтер.

Ту сторону, которая, как он точно знал, существовала восемь лет назад.

Он наклонил голову набок.

– У тебя есть вопросы. Задай их мне.

– Почему бы тебе не ответить на них перед публикой? – спросила она его. – Разве они не заслуживают того, чтобы тоже знать правду?

– Правду о том, что я пытаюсь спасти этот город?

Она моргнула.

– Нет, это не так. Ты пытаешься вытеснить всех, чтобы получить прибыль. Я изучила твою компанию. Знаю, чем вы занимаетесь.

Странное волнение пронзило его.

– Ты погуглила меня.

Она вызывающе посмотрела на него.

– Да.

– Это интересно. Я тоже тебя погуглил.

Густые ресницы, затенявшие ее щеки, взлетели вверх.

– И что ты обнаружил?

– Что ты крестоносец без плаща. Что тебе нравится бороться за отстающего, даже если отстающий просто хочет пойти домой и хорошо выспаться, – он улыбнулся ей полуулыбкой. – Я также обнаружил кое-что еще, – он подошел ближе, его глаза смотрели на нее. – Мы похожи больше, чем ты думаешь.

– Я совсем не похожа на тебя, – сказала она тихо, но твердо.

Глаза Джоша переместились на ее красивый рот.

– Мы оба делаем деньги на разрушениях. Разница лишь в том, что в твоем разрушении участвуют люди.

Ее челюсть сжалась.

– Мне платят за то, что я делаю, потому что у меня это хорошо получается. Я умею защищать женщин от таких мужчин, как ты. Мужчин, которые обладают слишком большой властью. Которые берут, не отдавая.

Джош держался спокойно, хотя ему казалось, что его ударили по лицу.

– Это то, что ты думаешь обо мне?

Она зажала губу между зубами, как бы смущаясь своей вспышки.

– Я ничего не думаю. Я тебя даже не знаю, – гнев исчез из ее голоса.

– Минуту назад казалось, что ты знаешь обо мне все, – заметил он.

– Все, что я знаю, это то, что ты пытаешься разрушить этот город. Ради денег.

Он медленно кивнул.

– Это то, что ты думаешь. Хорошо.

Она заметно напряглась.

– Это то, что я знаю.

Его губы изогнулись, хотя он совсем не чувствовал юмора.

– Ты думаешь, что знаешь все об этом месте?

– Конечно, знаю. Я здесь выросла.

Он кивнул.

– И ты бухгалтер. Хорошо разбираешься в деньгах, верно?

Она не ответила. Просто смотрела на него своими глубокими шоколадными глазами. Мужчина мог бы потеряться в них, если бы захотел.

– Может быть, ты не такой хороший бухгалтер, как думаешь, – тихо сказал он. – Потому что, если бы была им, ты бы знала, что этот город – банкрот. Здесь нет денег. Твоя бабушка поддерживала его столько, сколько могла, но денег больше нет. Причина продажи в том, что у твоей семьи ничего не осталось. Может быть, если бы ты хоть наполовину так хорошо разбиралась в цифрах, как думаешь, ты бы это знала.

Она покачала головой.

– Это неправда.

Он пожал плечами.

– Иди и спроси их. У твоей мамы и дядей. Или поговори с теми, кто занимается здесь бизнесом. Посмотри на дома, которые снимают люди, черт, посмотри на этот театр, – он показал жестом позади себя. – Он разваливается. Конечно, трещины скрыты мишурой и мигающими огнями, но, когда они исчезнут, ничего не останется. Без моей компании и моих денег этот город превратится в ничто. Так что тебе стоит подумать об этом, прежде чем обвинять меня в продажности.

Она моргнула, ее нижняя губа задрожала.

– Я должна идти, – впервые в ее голосе прозвучала неуверенность.

Он потянул ее за руку, чувствуя себя ублюдком.

– Холли, я…

Она покачала головой.

– Мне жаль. Мне нужно выбраться отсюда.

Она повернулась на пятках и вылетела из коридора так же быстро, как и появилась. Но вместо того, чтобы быть вся в огне и льду, она выглядела побежденной.

Когда он повернулся, чтобы пойти обратно в главный зал, то увидел Элизабет, стоящую там.

– Все в порядке?

Она кивнула.

– Кевин отвечает на последний вопрос. Не хотите ли Вы подняться на сцену и сделать какие-нибудь заключительные замечания?

Он покачал головой.

– Нет, не хочу. Думаю, мы закончили.

***

– Не понимаю, как мы могли не знать, – сказала Холли. – Почему бабушка не сказала нам, что деньги закончились? Мы могли бы помочь. Я – бухгалтер, я могла бы посмотреть, где можно повысить эффективность, – она посмотрела на Норта, который прислонился к обеденной стойке.

– Она скрыла это от всех нас, – Норт выдохнул полную грудь воздуха. – Я единственный, кто был здесь все это время. Если кто-то и должен был заметить, то это я.

– Почему ты должен был заметить? Визуально ничего не изменилось, – Эверли сжала кружку с кофе между ладонями. – Она продолжала вливать деньги, чтобы город продолжал жить нормально.

– Пока деньги не закончились, – Холли вздохнула, глядя из окна Норта на долины за городом. Рождественские ели простирались насколько хватало глаз. Норт владел всей землей и всеми елками вместе со своим деловым партнером Эмбер Стоун. Холли видела ее вдалеке, она работала с какими-то клиентами. Это было лучшее время для покупки рождественских елок – Норт должен был сейчас работать там.

Вместо этого он был здесь, пытаясь вместе с ними разобраться в том, когда все пошло не так.

– Ты уверена, что он сказал тебе правду? – спросила Эверли у Холли.

Она кивнула.

– Я поговорила с Долорес после окончания встречи. Она едва сводит концы с концами, с тех пор как несколько лет назад число посетителей сократилось. Чарли Шоу терпит убытки, но до пенсии он протянет. А спа-салон и книжный магазин рассматривают возможность закрытия. Они испытывают некоторое облегчение от того, что все закончилось.

– Почему они не пришли к нам? – спросил Норт.

– Они не хотели беспокоить бабушку, пока она была так больна. А потом не хотели поднимать шум после ее смерти. А когда они, наконец, поехали к нашим родителям, их заверили, что существует план, как все исправить, – Холли посмотрела вниз на красиво выложенный плиткой пол Норта. – Но они не сказали, что этот план включает в себя снос предприятий бульдозером под горнолыжный курорт.

Гейб громко вздохнул. Он присоединился к ним после видеоконференции.

– Так что нам делать дальше?

– А что мы можем сделать? – спросила Эверли. – Все кончено. Нет никаких юридических средств защиты, а даже если бы они были, мы не смогли бы сделать это финансово.

– Мы не знаем этого наверняка, – Гейб взглянул на Холли. – Ты работаешь с адвокатами. Разве они не могут помочь с юридической стороной?

– Они адвокаты по разводам. Но я могу попросить их взглянуть на контракт. Даже если они не смогут помочь, у них наверняка есть контакты, которые помогут.

– Ладно, – Гейб кивнул.

– Даже это не дает нам больших шансов, – добавила Холли, потому что не хотела давать им ложную надежду. – Даже если мы сможем отказаться от контракта, это потребует от наших родителей вернуть «Гербер Энтерпрайзис» деньги. А мы все знаем, что они этого не сделают.

– Мы могли бы собрать деньги, – предложила Эверли.

– Не так много денег, милая, – Норт взъерошил ее волосы.

– Что, если мы будем платить частями? Или возьмем какую-нибудь ссуду? – спросил Гейб.

– Ни один банк не даст кредит несостоятельному городу, – Холли мягко улыбнулась ему, чтобы уменьшить жестокость слов. – И я не вижу возможности, чтобы «Гербер Энтерпрайзис» позволили нам платить по частям.

– Они могли бы, если убедить одного генерального директора, – пробормотала Эверли.

Норт посмотрел на нее с интересом.

– Что ты имеешь в виду?

– Разве ты не видел, как Джош смотрел на Холли? А то, что он как пещерный человек поджидал ее в конце зала? Он неравнодушен к ней. Это же очевидно, – Эверли сложила руки на груди. – Держу пари, Холли сможет убедить его сделать все, что угодно.

– Боже правый, нет, – Норт покачал головой, на его лице появилась гримаса. – Этого не случится.

– Со мной будут советоваться по этому поводу? – спросила Холли.

– Ты должна его послушать, – сказал Гейб. – Он прав. Не связывайся с этим парнем, Холли. Он враг. А ты слишком добрая, в итоге ты его пожалеешь.

– Нет, не пожалею, – последним, кого она бы пожалела, был Джош Гербер.

Как он меня назвал? Крестоносец без плаща. Хах. Он действительно был привлекательным засранцем.

Телефон Норта завибрировал. Он поднес его к уху и ответил на несколько вопросов. Быстро закончив разговор, он взглянул на Гейба.

– Эмбер перегружена в магазине. Хочешь поехать с нами и помочь на пару часов?

– Конечно, – Гейб кивнул. – Дай мне только взять ботинки.

Норт повернулся к Эверли и Холли, которые допивали приготовленный им кофе.

– Увидимся позже. И я имел в виду то, что сказал: не связывайся с этим. И не подходи близко к Джошу Герберу. Мы разберемся, хорошо?

– Конечно, – Холли кивнула.

Эверли подождала, пока он выйдет за дверь, а Гейб последует за ним, и они вдвоем сядут на снегоходы и уедут в сторону фермы рождественских елок.

– Ты ведь собираешься хотя бы попытаться, не так ли? – спросила Эверли, подняв брови. – Подобраться поближе к Джошу Герберу и помочь нам найти способ остановить его?

– Я не могу придумать, что еще можно сделать, – Холли почувствовала, как ее кожа потеплела при мысли о том, что ей снова придется столкнуться с Джошем.

Эверли усмехнулась.

– Это моя девочка. И то, чего Норт не знает, не причинит ему вреда.

***

– Мы должны прекратить такие встречи, – голос Джоша был теплой лаской. На следующее утро чуть позже шести Холли стояла возле кафе «Холодные пальчики». Ее дыхание превращалось в пар в морозном воздухе.

Джош был одет в серое шерстяное пальто, облегающее его широкую грудь.

Почему он выглядел так, словно только что сошел с обложки GQ, а я чувствую себя как облезлая кошка?

– Ты все еще в городе? – спросила Холли, ее голос был тихим. – Думала, ты уже поспешил вернуться домой.

– Почему? – он склонил голову набок.

– Я полагала, что ты предпочтешь наблюдать за разрушениями издалека, – ее глаза сверкнули. – Эмоции и страдания, похоже, не твой конек. Мне кажется, ты предпочитаешь холодные, твердые доллары.

Она толкнула дверь, колокольчик зазвенел, и теплый воздух хлынул на нее. Из динамиков доносились звуки рождественской музыки.

Окна кафе были завешаны гирляндами, среди зелени сверкали крошечные сказочные огоньки. На высокой елке висели украшения, которые клиенты приносили и добавляли в течение многих лет, а на дальней стороне хозяйка, Долорес, разожгла огонь, чтобы кафе было готово к утреннему приему клиентов.

Но все столы были пусты. Она знала, что Фрэнк скоро придет, но будет ли сегодня больше клиентов?

Холли слишком хорошо знала, что пустые столы означают пустые кассы.

– Доброе утро. Что я могу вам предложить? – Долорес приветствовала их через прилавок, не моргнув глазом, что Джош стоял всего в паре сантиметров от Холли.

Она чувствовала глубокие нотки его одеколона.

Что было такого в его запахе?

Он заставлял ее мышцы сжиматься, что было неправильно для такого раннего утра.

– Американо на вынос, пожалуйста?

Джош прервал ее.

– Я оплачу. И она выпьет его здесь.

Она открыла рот, чтобы возразить ему, но потом вспомнила, что должна была стать ближе к нему.

– Хорошо, но я сама за себя заплачу, – сказала она, передавая Долорес пятидолларовую купюру и направляясь к столику у камина. Она села на стул спиной к стойке, но это не помешало ей услышать ответ Джоша.

– Положите пятерку в банку для чаевых. Я заплачу.

Она проглотила свою досаду.

Она понятия не имела, почему он вызывал в ней язвительность. Обычно она не была такой.

– Я думаю, ты меня помнишь, – Джош поставил перед ней кофе и выдвинул стул напротив нее. Он сел, вытянув свои длинные ноги так, что его икры почти касались ее.

– Что?

– Ты определенно помнишь меня. Но я пытаюсь понять, почему ты продолжаешь делать вид, что не помнишь.

Он что-то держал в правой руке. И перевернул это на ладони.

– Что это? – спросила она, указывая на него, благодарная за то, что больше не нужно говорить о своей отрывочной памяти.

Он сунул руку в карман.

– Ничего.

Да, он определенно усугублял ситуацию.

– Если ничего, тогда покажи мне, – сказала Холли.

Он улыбнулся.

– Нет.

– Тогда я тебя не помню. Совсем.

Он улыбался, будто ему было приятно.

– Ты все еще любишь бабочек?

Она сделала глоток кофе.

– Почему ты спрашиваешь?

– Я все еще иногда думаю о твоих трусиках с бабочками. Жалею, что выбросил их в мусор. Я должен был сохранить их.

По ее телу пробежал жар, и это не имело никакого отношения к огню.

– Зачем тебе хранить мои трусики? Это ненормально.

Его глаза встретились с ее.

– Потому что они бы остались на память. О лучшей ночи в твоей жизни.

– Моей жизни? – ее брови приподнялись. – Мы говорим о той ночи, которую я не помню?

– Ты помнишь, – он звучал так уверенно.

– С чего бы мне помнить? Это должно быть было довольно банально, раз это полностью стерлось из моей памяти.

Он наклонился, его голос был сладким и низким.

– Потому что я заставил тебя кончить три раза. И ты умоляла о большем.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом снова закрыла его. Сделав глоток кофе, Холли решилась:

– Может, я притворялась?

– Нет.

– Думаешь, ты можешь определить, когда женщина притворяется? – спросила она его.

Он передвинул ноги, его икры прижались к ее.

– Ты сейчас как героиня фильма «Когда Гарри встретил Салли» сымитируешь оргазм в прямо в кафе? Потому что, должен тебе сказать, я был бы не против.

Она внимательно посмотрела на него.

– Не думаю, что сейчас ты сможешь вызвать даже имитацию оргазма.

– Я ранен, – он коснулся ладонями своей груди.

Ему это нравилось. И, как ни странно, ей тоже. Было приятно столкнуться с кем-то, кто точно знал, как дать отпор. И если сейчас он был мишенью всего ее разочарования? Что ж, он заслужил это.

И у нее было чувство, что он сможет это выдержать.

– Почему ты так настаиваешь на том, что я помню ту ночь? – она провела пальцем по ободку своей кофейной чашки. – Ты тоскуешь по мне уже семь или восемь лет?

– Восемь. И да, каждую ночь я плачу в подушку и посылаю мольбу звездам, чтобы ты, наконец, разыскала меня, – он сфокусировал свой взгляд на ней. – Последние восемь лет я ни о чем не думал, кроме тебя, каждый миг, каждого дня, – сарказм пронизывал его голос. Она подавила смех.

– И теперь ты собираешься разрушить мой город, потому что это единственный способ выкинуть меня из головы?

Он усмехнулся.

– Ты как будто читаешь мои мысли. Я собираюсь принести это место в жертву богам. Уничтожить его вместе с моими воспоминаниями о тебе. Только так я смогу выжить. Но ты ошибаешься в одном. Это не твой город, а мой.

– Томаты и помидоры – одно и тоже, – она склонила голову набок, делая глоток дымящегося кофе. – Ты ведь понимаешь, что я собираюсь сражаться с тобой?

– Был уверен, что будешь. Но это бесполезно. Я всегда побеждаю.

– Не всегда. Меня ты не победил.

– Кто сказал?

Она тяжело сглотнула.

– Я говорю.

Он сложил руки на груди.

– Ты помнишь меня. Ты знаешь, что помнишь, – его голос был мягким. – Я собираюсь заставить тебя признать это.

– Я солгу и скажу, что помню, если ты вернешь мне мой город, – она подняла бровь.

– Этого не случится. Я же сказал тебе, что я всегда побеждаю.

– Ты не выиграешь мои воспоминания, – Холли медленно вдохнула. Она чувствовала теплое давление его икр на свои.

На мгновение в ее мыслях пронеслась та ночь. Его теплые губы на ее губах, тяжесть его тела, когда они сплелись вместе – на нем было нижнее белье, потому что так было лучше. Тепло его кожи, когда он прикасался к ней снова и снова, с дразнящим давлением, которое доводило ее до предела.

– Ты думаешь об этом сейчас? Потому что я да.

– Я думаю о том, как ты будешь злиться, когда потеряешь все, что у тебя есть, – она улыбнулась ему. – И как я буду наслаждаться этим. Возможно, даже сделаю фотографию твоего лица и поставлю ее в рамку.

– Буду рад позировать в любое время. Полагаю, ты поставишь ее рядом со своей кроватью.

– У меня и так достаточно кошмаров, – она допила остатки кофе. – Но спасибо за предложение.

Его глаза опустились к ее губам.

– Тебе снятся кошмары?

Она наклонилась вперед, ее голос понизился.

– Да, снятся, – он тоже наклонился, как будто пытаясь услышать ее. – У меня в голове постоянно возникают образы, как какой-то незнакомый парень крадет мои трусики и забирается ко мне в постель. Это смущает, – она поставила чашку и встала, натягивая пальто, а затем шапку на свои растрепавшиеся волосы. – До свидания, мистер Гербер. Счастливого пути домой. Не разбей свою машину или что-нибудь в этом роде.

Он начал смеяться.

– Ты определенно помнишь.

– Жаль, что ты никогда не узнаешь наверняка. Когда ты вообще уезжаешь из города?

– Позднее, сегодня вечером, – он сделал паузу. – Возможно.

Она надела перчатки.

– Ну, это было бы замечательно, – она повернулась на каблуках и помахала Долорес на прощание, прежде чем еще раз взглянуть на него через плечо.

Его глаза были устремлены на нее, на его губах все еще играла глупая ухмылка.

Потянувшись к двери, она резко вдохнула, радуясь ледяному воздуху, холодившему ее кожу.

Он уезжал сегодня. Это было хорошо. Когда она говорила Эверли, что без проблем сблизится с ним, то чувствовала себя в опасности.

Не из-за Джоша. А из-за себя самой. Она наслаждалась этим больше, чем следовало. И никто лучше нее не знал, что все закончится слезами.

Глава 8

– Что значит, один из нас должен остаться здесь? – глаза Кевина расширились. – Я не могу остаться. Иначе пропущу рождественский концерт моего сына. Жена убьет меня.

– Знаю, – Джош кивнул. – Вам определенно нужно ехать домой. Вы не можете это пропустить.

– И мне нужно, чтобы Элизабет заменила меня на встрече. Завтра на весь день. Я не смогу найти и проинструктировать кого-то еще за такое короткое время.

Джош положил свою руку на плечо Кевина. Тот выглядел так, словно собирался устроить истерику.

– Все в порядке. Я останусь. Вы двое можете уезжать.

Кевин моргнул.

– Вы останетесь?

– Это то, что я сказал.

– Но… – Кевин нахмурился, образовав густую монобровь над своими не верящими глазами.

– Зачем Вам оставаться здесь? У Вас есть империя, которой нужно управлять.

– Потому что я не верю, что семья Винтер будет хорошо вести себя, пока нас нет. А эта сделка слишком важна, чтобы они сейчас испортили ее. И в любом случае, я все еще могу управлять бизнесом отсюда. Изобрели такую штуку, как интернет. Я все еще могу участвовать в совещаниях и отправлять электронные письма из гостиной.

– Но Вы ненавидите Zoom. Вот почему мы не разрешаем людям работать дома.

– Я также ненавижу терять миллионы на сделках, которые можно легко спасти, – Джош пожал плечами. – Это всего на несколько дней. Может быть, неделя или две, не больше. Я справлюсь с этим.

Кевин посмотрел на две сумки с вещами, которые они с Элизабет поставили у двери.

– Вы уверены?

– Уверен.

– А что насчет машины? Если мы ее заберем, то Вы останетесь без нее.

Джош взглянул на входную дверь со стеклом.

– Уилла договорилась с автосервисом, который отвезет вас обратно, – в этот момент черный седан свернул на подъездную дорожку. – Вот и машина, – он любил, когда план сходился. – Теперь езжайте, я все улажу. Наслаждайтесь концертом Вашего ребенка. И Элизабет, Вы проделали отличную работу. Я впечатлен.

Она застенчиво улыбнулась.

– Спасибо.

– Вы уверены в этом? – спросил Кевин. – Это просто… странно. И не в Вашем стиле.

– Спасибо за вашу тяжелую работу.

Как только его сотрудники вышли за дверь, и он услышал звук отъезжающей машины, Джош подошел к столу, за которым устроил свое рабочее место, и облегченно вздохнул. Он попросил Уиллу продлить аренду до Рождества. Он был уверен, что ему не понадобится столько времени, но на всякий случай продлить аренду стоило.

Это также давало ему достаточно времени, чтобы заключить сделку и убедиться, что семья Винтер не сговорилась против него.

И достаточно времени, чтобы выяснить, почему Холли Винтер упорно притворяется, что не помнит его. Его это раздражало, и он понятия не имел почему. Было очевидно, что она его помнит. В конце концов, она почти призналась в этом в кафе.

У меня в голове постоянно возникают образы, как какой-то незнакомый парень крадет мои трусики и забирается ко мне в постель. Это смущает.

Его губы скривились при воспоминании о ее мягком, дразнящем голосе и огромных, насмешливо-недоверчивых глазах.

Что в ней такого?

Она творила с ним что-то невообразимое, просто приоткрывая свои красивые губы. Она заставляла его хотеть того, чего он не должен был хотеть. Вещи, которые заставляли его чувствовать себя более живым, чем он чувствовал за много лет. Около восьми лет, если быть точным.

Он открыл ноутбук и вошел в систему, возблагодарив богов всемирной паутины за то, что у того, кто владел этим местом, в каждой комнате был установлен роутер. Введя данные для входа в систему, он не удивился, когда на экране появилось окно чата.

Уилла Маркс: Ты здесь, Джошуа? Твой дедушка продолжает звонить. Говорит, что не может дозвониться на твой мобильный.

Уилла была единственным человеком на работе, который называл его Джошуа. Ему понадобилось два года, чтобы отучить ее называть его мистером Гербером. У него не хватало терпения тратить время на то, чтобы переучить ее называть его Джошем.

Джош Гербер: Здесь плохая связь. Позвоню ему, когда у меня будет возможность.

Ложь, сплошная ложь.

Он заблокировал номер своего деда, потому что у него не было сил сейчас общаться со стариком. Он разблокирует его по дороге домой. Когда все вернется на круги своя, а Винтервилл станет забытым проектом.

Уилла Маркс: Хочешь, я проверю, у какого провайдера лучшее покрытие? Я могу переключить тебя в одно мгновение.

Его губы дернулись от предложения Уиллы.

Попался.

Джош Гербер: Нет необходимости. Я здесь ненадолго. Если мой дедушка позвонит снова, то передай ему, что все под контролем.

Уилла Маркс: Я уже сказала. Он мне не верит. Но я попробую еще раз. А пока я отменила несколько твоих личных встреч и внесла измененные даты в твой календарь. Я также изменила те, о которых ты просил, на видеоконференции. В твоем почтовом ящике есть несколько срочных писем, которые нужно проверить – я их пометила. А еще, твоя бабушка хочет знать, что ты будешь делать на Рождество.

Работать, наверное. Или спать. Может быть, и то и другое.

Его семья не праздновала Рождество. Или, по крайней мере, его дедушка не праздновал, что означало, что никто другой тоже не должен.

Он быстро набрал ответ.

Джош Гербер: Я позвоню ей позже.

Уилла Маркс: Ты хороший мальчик.

Он усмехнулся ее словам. Он не был ни хорошим, ни мальчиком, но не собирался менять ее мнение о нем. Даже если его причины остаться здесь на следующие несколько дней были довольно плохими.

Он закрыл чат и открыл окно браузера, быстро набрав в строке поиска.

Да, он уже гуглил ее раньше. Но теперь он мог сделать это без Кевина или Элизабет поблизости.

Откинувшись в кресле и сложив руки за головой, он смотрел, как загружаются результаты. Она была такой привлекательной женщиной. И достойным соперником. Его губы изогнулись в ухмылке.

Да начнется битва.

***

Это была идея Эверли – раздавать листовки жителям города, а также расклеивать плакаты на всех доступных поверхностях на городской площади. Холли ухмыльнулась, увидев слова, написанные напротив.

(Винтервилл Против Реконструкции на английском «Winterville Against Redevelopment», сокращенно WAR, а WAR – с англ. война). Это было глупо и бессмысленно, но это радовало Эверли.

А это всегда было хорошо. Потому что со счастливой Эверли всегда было весело, и она была именно тем отвлекающим фактором, который был нужен Холли. В молодости ее кузина привлекала к себе внимание, горожане называли ее Мини-Кэнди, но сейчас все немного успокоились.

– Не могу дождаться, когда эти засранцы увидят их, – сказала Эверли, отступая назад, чтобы полюбоваться своей работой. Повсюду были плакаты, Заглавные буквы выделялись на фоне красных кирпичных зданий и окон. Это выглядело странно, учитывая, что сейчас Рождество.

– В таком случае, ты должна разместить это в Instagram, потому что они уже уехали.

– Что? – Эверли нахмурилась. – Когда это произошло?

– Сегодня утром. Чарли Шоу сказал, что за ними приехал один из этих больших черных седанов. Он видел, как тот проезжал мимо около одиннадцати.

– И Джош тоже?

Холли пожала плечами.

– Наверное, да.

И она была рада, правда рада. Конечно, поспорить с ним сегодня утром было весело, но он отвлекал. Она проводила больше времени, думая о том, как его раззадорить, чем о том, как она собирается помочь спасти этот город. Теперь, когда его не было, она могла углубиться в счета и поговорить со своей подругой-юристом, которой она отправила контракты. Выяснить, есть ли возможность остановить эту сделку.

– О, – Эверли выглядела подавленной. – Не думала, что он так поступит. Видимо, наш план по сближению с ним не сработал.

– Нет, – слава Богу, потому что определенно этот меч заострен с двух сторон. – В любом случае, это хорошо, – напомнила ей Холли. – Они не будут здесь, чтобы помешать нам везде расклеить плакаты. Или препятствовать людям прийти на наше завтрашнее собрание.

Они снова пригласили всех прийти в театр «Джингл Белл», на этот раз, чтобы организовать сопротивление.

– Мне очень нравилась идея, что ты будешь нашим тайным агентом.

Холли спрятала плакаты подмышку.

– Этому не суждено было случиться. Знаю, что вначале была в восторге от этого, но давай посмотрим правде в глаза, он просто хочет получить свои деньги. Я никогда не смогу убедить его в обратном.

– Ты ему нравишься.

– Я его раздражаю, – поправила ее Холли.

– А он нравится тебе, – заметила Эверли.

Холли рассмеялась.

– Теперь я действительно знаю, что ты сходишь с ума. Ты что, ударилась головой о принтер, когда делала листовки и плакаты? Оставь эти грезы для Аляски, мы с тобой в семье – суровые женщины.

– Я все еще суровая женщина, – Эверли улыбнулась ей. – Но я также думаю, что это так мило, что он вернулся за тобой.

– Он вернулся не ради меня. Он вернулся, чтобы бульдозером сровнять с землей нашу городскую площадь, – Холли проигнорировала небольшое волнение, охватившее ее при словах Эверли. – И он уехал так же быстро, как и приехал, так что я не думаю, что это как-то связано со мной.

Улыбка Эверли растаяла.

– Может быть, я просто надеялась, что с кем-то из нас случится что-то хорошее.

Холли вложила свою руку в перчатке в руку кузины и крепко сжала ее.

– Мы договорились, что романтика умерла, когда нам исполнился двадцать один год, помнишь?

– И что никто из нас не подходит для брака, – Эверли вздохнула. – Я помню.

– Так что же изменилось?

– Ничего, – Эверли покачала головой. – Я просто глупая. Может быть, мысль о том, что это место исчезнет, делает меня сентиментальной.

– Может быть, возвращение Джоша напомнило тебе о твоем собственном прошлом, – предположила Холли. – И о том, кто сбежал.

Их взгляды встретились, и Холли мягко улыбнулась ей. Она знала все о прошлом Эверли так же, как Эверли знала о ее прошлом. Они обе носили свои шрамы внутри.

И они делали их сильнее, а не слабее.

– Как ты думаешь, это может сработать? – спросила Эверли, разглядывая плакаты, которые держала Холли.

– Скорее всего, нет, – Холли вздохнула.

– Но мы должны попробовать, не так ли?

– Да, – сказала Холли. – Мы должны.

Эверли подняла голову, ее глаза расширились, когда она взглянула через плечо Холли. Медленная улыбка заиграла на ее губах.

– Может быть, план с тайным агентом сработал лучше, чем мы думали, – сказала она, понизив голос.

– Что ты имеешь в виду?

– Смотри, – улыбка Эверли стала больше, и Холли повернулась, чтобы проследить за направлением взгляда своей кузины.

И тут она увидела Джоша Гербера, который читал один из плакатов, склонив голову набок. Ветер шевелил его густые темные волосы, в то время как он доставал телефон, чтобы сделать снимок, а затем поднес телефон к уху.

– Он не уехал, – пробормотала Эверли. – Что означает одно из двух. Либо он напуган нами больше, чем мы думали…

– Либо? – Холли снова посмотрела на мужчину. Он шел в сторону кафе, его телефон все еще был прижат к уху, Джош совершенно не замечал, что они наблюдают за ним.

– Либо он остался из-за тебя, – Эверли хлопнула в ладоши. – В любом случае, я считаю это победой.