Текст книги "Добро пожаловать в Винтервилл (ЛП)"

Автор книги: Кэрри Элкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Не знал, что ты катаешься на лыжах.

– Я не очень часто это делаю. Большую часть времени я оказывалась на заднице. Я уже много лет не видела, чтобы он так много смеялся. А потом, вечером, я успокаивала Эверли. Она в панике, что завтра будет метель. И, даже если нет, она боится, что с шоу что-то пойдет не так.

– Все будет здорово.

– Мы с тобой оба это знаем. Но она в вихре паники. Не думаю, что она будет спать сегодня ночью.

– Как насчет тебя? – спросил он мягким голосом. – Ты собираешься спать?

– Надеюсь на это. Мои мышцы чувствуются так, словно я провела на боксерском ринге десять раундов. Я больше никогда не буду кататься на лыжах.

– Я могу говорить с тобой снова, пока ты не уснешь, если хочешь, – он вспомнил, как сильно ему понравилось делать это в прошлый раз. Он говорил, пока не услышал ее тихое дыхание. Это заставляло его чувствовать себя защищающим ее.

В ее голосе была улыбка, когда она ответила.

– Звучит хорошо. Камешек у тебя с собой?

– Он у меня в руке.

Послышалось шарканье, как будто она ворочалась в постели.

– Ты в своей пижаме?

– Я в трусах. Здесь тепло, – он прочистил горло. – Я рассказал о тебе своим бабушке и дедушке.

– Ты сделал это?

– Да. Это нормально?

– Конечно. В конце концов, моя семья знает о нас. Что они сказали?

– Моя бабушка на седьмом небе от счастья. Она хочет, чтобы ты навестила ее в Цинциннати. Думаю, ты ей уже нравишься больше, чем я.

Холли рассмеялась.

– А твой дедушка?

– Он привыкнет к этой мысли.

– Я думаю, что это будет происходить долго.

Он хотел спросить ее, что она чувствует к нему. Хотел сказать ей, что любит ее. Что бы ни случилось, он хотел, чтобы его будущее было с ней. Но казалось неправильным говорить об этом по телефону. Когда скажет ей, он планировал увидеть выражение ее лица. Чтобы убедиться, что она чувствует то же самое.

– Я скучаю по тебе, – сказал он ей. – Эта кровать слишком пуста.

– Я тоже скучаю по тебе.

На сердце у него потеплело.

– Когда я завтра вернусь домой, я хочу тебе кое-что сказать.

– Ты только что сказал «домой»?

Он моргнул.

– Не знаю. Неужели?

– Мне так кажется. Но я устала, и у меня звенит в ушах от криков Эверли.

Джош рассмеялся.

– Когда я завтра вернусь в Винтервилл, я хочу тебе кое-что сказать.

– Если это по поводу того, что Санты не существует, я тебе не поверю. Люди пытались сказать мне это раньше. Я знаю, что он настоящий, – ее голос звучал хрипло и тихо. Ему было интересно, закрыты ли ее глаза, приоткрыты ли слегка губы, как это было, когда она спала.

Проклятье, я хочу поцеловать эти губы.

– Ты уже засыпаешь? – спросил он ее.

– Почти. Продолжай говорить.

– Как насчет того, чтобы я рассказал тебе о своей вчерашней поездке? Это должно наскучить тебе до усыпления.

– Звучит идеально. Спасибо тебе.

– Я свернул с подъездной дорожки налево, затем проехал через Винтервилл и свернул направо на главную дорогу из города, – он продолжал рассказывать ей о том, как свернул направо на шоссе, затем спустился с гор на шоссе между штатами, улыбка тронула его губы, когда он услышал, как ее дыхание стало ровным и мягким.

– И, кстати, – сказал он, – я полностью и бесповоротно влюблен в тебя.

Ее дыхание не прервалось. Все было в порядке, это была просто тренировка. Он очень скоро расскажет ей все по-настоящему.

Глава 24

«И, кстати, я полностью и бесповоротно влюблен в тебя.»

Она очнулась от воспоминаний об этих словах. Он произнес их, когда она засыпала, и на мгновение ей показалось, что она спит. Но потом он продолжил описывать свою поездку, а ей каким-то образом удалось сохранить дыхание ровным.

Но она ничего не ответила на это.

Она хотела этого. Потому что она тоже влюбилась в него. Но у нее сдавило грудь, и слова замерли на языке. Она боялась и понятия не имела почему.

Может быть, сначала им нужно было покончить с этим делом с Винтервиллем раз и навсегда.

Да, это был бизнес. И да, он согласился, что все, что они делали, ничего не значило для них, как для пары. Но ей все еще было трудно хранить от него секрет.

Она хотела, чтобы все было открыто. Хотела, чтобы между ними не было ничего, кроме чувств, которые они испытывали друг к другу.

Вот тогда она смогла бы сказать ему, что любит его.

Холли вышла из гостиницы, вдыхая прохладный воздух. Небо над головой было тусклым и серым. Похоже, сегодня выпадет небольшой снег, но не та буря, из-за которой паниковала Эверли. Однако это не помешало ей беспокоиться о том, что Джош вернется из Цинциннати в плохую погоду.

Чем скорее он доберется сюда, тем лучше.

– Доброе утро, – окликнула Долорес, когда Холли вошла в кафе. – Как обычно?

– Да, пожалуйста.

– Сегодня Джоша нет?

– Он в Цинциннати. Вернется позже.

– Он приедет на шоу? – спросила Долорес. Она выглядела довольной этой идеей.

– Да. И в гостиницу на Рождество.

Долорес поймала ее взгляд.

– Он хороший мальчик. Твоей бабушке он бы понравился.

Это был лучший комплимент, потому что в нем была доля правды. Ее бабушке определенно понравился бы Джош, в конце концов, он ей понравился, когда она встретила его много лет назад. Не только потому, что он был хорош собой – хотя у Кэнди действительно была хорошо задокументированная слабость к красивым мужчинам – но и потому, что он был забавным, добрым и делал Холли счастливой.

– Без нее Рождество будет трудным, – сказала Долорес. Холли кивнула, ее горло сжалось. – Но, по крайней мере, у нас есть сегодняшнее шоу, которого мы с нетерпением ждем. Это почти как будто часть ее все еще здесь, не так ли? Ей бы очень понравилась вся эта суета.

Она была бы в восторге от этого. Она бы боролась за свой город так же, как Холли и ее кузены. Не было ничего, что Кэнди Винтер любила бы больше, чем вызов.

Долорес потянулась через прилавок и сжала руку Холли.

– Все будет хорошо, – сказала она, как будто чувствовала беспокойство Холли. – Шоу будет идеальным, и завтра мы спасем Винтервилл. Ты добилась всего, ради чего приехала сюда.

– Спасибо, – Холли слегка улыбнулась ей.

– А теперь иди погрейся у огня, а я принесу тебе кофе. Это за счет заведения.

– О нет, я заплачу.

Долорес отмахнулась от нее.

– Я так запуталась в том, кто сколько платит, что решила, сегодня облегчу себе жизнь, заплатив за это сама, черт возьми.

Холли сделала мысленную пометку положить большие чаевые в банку на выходе. У нее было десять минут, чтобы выпить кофе, прежде чем ей нужно будет отправиться в театр, чтобы успокоить Эверли. Аляска уже звонила ей этим утром, чтобы попросить о помощи. Им нужно было, чтобы их кузина перестала паниковать и сохранила свой голос на этот вечер.

Огонь потрескивал и плевался, когда она села в мягкое кресло, желая, чтобы Джош был напротив нее, как обычно. Долорес включила старый рождественский плейлист с некоторыми из самых известных песен Кэнди, ее мягкий гортанный голос звучал мелодично, когда лился из динамиков. Холли глубоко вздохнула. Все должно было быть хорошо. Кэнди так не хватало, но она хотела бы, чтобы они были счастливы.

Холли посмотрела на сообщение, которое Джош отправил ей первым делом этим утром.

Джош: Мне нужно заехать в офис, чтобы кое-что забрать, а потом я поеду прямо в Винтервилл. Не могу дождаться встречи с тобой.

Она тоже не могла дождаться встречи с ним. Она вела себя очень хорошо и не позвонила ему этим утром, желая, чтобы он сосредоточился на предстоящей дороге. Он, наверное, рассмеялся бы, если она рассказала бы ему об этом, но это потому, что он был зайцем, а она

улиткой.

И Холли это вполне устраивало.

Ее телефон снова загорелся.

Аляска: Холли? Ты уже подъезжаешь? Эверли только что проверила сайт погоды и находится в полной панике. Приезжай скорее. Ты нам нужна. Целую, Аляска

Холли встала и улыбнулась Долорес.

– Можешь приготовить кофе на вынос?

Долорес кивнула, хватая бумажный стаканчик, покрытый изображениями оленей на красном фоне.

– Проблемы? – спросила она.

– Ничего такого, что не решило бы маленькое дружеское объятие. Эверли в панике из-за прогноза погоды.

Долорес кивнула.

– На улице немного серо, но сегодня у нас будет не больше, чем снежная пыль. И я знаю, что у Чарли уже машина наготове на случай, если ему понадобится расчистить дороги, – она схватила пакет и сунула внутрь несколько пирожных. – Отдай это Эверли и скажи ей, что ей нужно поддерживать свою энергию. И крепко обними ее от меня.

– Я так и сделаю, – Холли кивнула. – И спасибо тебе.

– Это будет хороший день, – сказала Долорес теплым голосом.

Да, это так. Очень хороший день, не в последнюю очередь потому, что Джош вернется через несколько часов. А до тех пор, работа Холли будет заключаться в том, чтобы успокоить Эверли.

Она определенно могла бы это сделать. Потому что это было Рождество, и все заслуживали того, чтобы быть счастливыми.

***

Снег пошел, когда Джош объехал городскую площадь, припарковав свою машину, чтобы направиться в театр «Джингл Белл». Это было немного больше, чем просто снежная пыль, но благодаря этому все выглядело красиво. Он обошел белое оштукатуренное здание и улыбнулся, увидев огромный баннер, закрепленный на фасаде.

Он открыл служебную дверь, и на него обрушилась какофония звуков и видений. Люди кричали друг на друга, оркестр настраивался, грузчики, одетые в черное, шли к грузовикам, припаркованным сзади, и выходили из них, с застывшим выражением лица, когда несли оборудование и декорации в главный зал. Джош держался поближе к стенам извилистых коридоров, когда они проходили мимо него, заглядывая в каждую комнату в попытке найти Холли.

В последний раз он был за кулисами в этих коридорах в тот день, когда представил городу их видение будущего Винтервилля. Именно здесь он столкнулся с Холли после того, как она пристала к нему во время их сеанса вопросов и ответов.

Казалось, это было целую вечность назад.

Его влекло к ней даже тогда. Так было с самого начала. Но он боролся с этим неоспоримым притяжением. Говоря себе, что это была просто энергия, которую она создала, потому что она была зла на него.

И теперь он был влюблен в женщину, которая встала и осудила его перед Винтервиллем.

– Боже мой! – Холли стремительным движением бросилась к нему, врезавшись в него так сильно, что он едва не задохнулся. Он подхватил ее на руки, смеясь, несмотря на нехватку кислорода в легких. Его сердце потеплело, когда она улыбнулась ему, ее глаза засияли. – Я скучала по тебе, – сказала она ему, целуя его в шею. – Не уезжай больше.

– Я тоже скучал по тебе.

Она провела руками по его волосам.

– Уже идет снег?

– Всего лишь снежная пыль, – он убрал выбившуюся прядь волос с ее щеки.

– Ну, нам нужно избавиться от улик. Если Эверли увидит это, у нее будет еще один припадок, – Холли поморщилась. – Она убеждена, что будет буря, и нам придется отменить шоу.

– Классическое смещение, – он улыбнулся ее теплому выражению лица. – Беспокоиться о погоде, а не о важных вещах.

– Точно. Аляска удалила приложение «Погода» с ее телефона, а я держала ее подальше от окон. Они собираются провести проверку звука, так что это должно занять ее, – Холли провела теплым кончиком пальца по линии его подбородка. – Как прошла твоя поездка?

– Долго.

– Но ехал ты быстро. Я права?

– Быстрее улитки, да, – он поцеловал ее в кончик носа. – Черт возьми, как я рад тебя видеть.

– Холли, ты не знаешь, где списки участников? – Аляска вбежала, запыхавшись. – Эверли куда-то положила свой и не может его найти.

– Я распечатала целую кучу и положила их рядом с осветительным оборудованием. Ты можешь взять один там.

– Спасибо Богу за тебя, – Аляска послала ей воздушный поцелуй.

– Я должен идти, чтобы ты могла работать, – сказал Джош, но не желая отпускать ее.

– Ты мог бы остаться, – с надеждой предложила Холли.

– Мне самому нужно кое-что сделать. Плюс я хочу завернуть твой подарок до завтра. Потом мне нужно принять душ и подготовиться к коктейльной вечеринке твоей мамы.

Холли тихо вздохнула.

– Насчет вечеринки…

– Не пытайся выкрутиться.

– Но Эверли нуждается во мне.

– Нет, не нуждается, – сказала Аляска, пробегая мимо Холли с кучей печатных бумаг. – У нас все будет хорошо. Иди.

Джош ухмыльнулся.

– Все будет хорошо.

Провести час у ее мамы не могло быть хуже, чем сказать своему дедушке, что он отступает назад. И правда была в том, что он хотел узнать ее семью. Хотел, чтобы они его приняли.

– Ладно. Но только на час. А потом мы сразу же вернемся сюда.

– Конечно. Я заеду за тобой в гостиницу к четырем.

Холли кивнула, побледнев.

– Ты у меня в долгу за это, Гербер.

– Почти уверен, что уже знаю, как загладить свою вину перед тобой, – он поцеловал ее в губы, в челюсть, а затем в шею, где это всегда заставляло ее вздыхать. – Все будет хорошо. Я обещаю.

Она запустила пальцы в его густые волосы, ее голова откинулась назад, когда она снова вздохнула.

– Увидимся через пару часов, – повторил он, отступая назад. Холли моргнула, ее взгляд остекленел.

– Хорошо, – прошептала она. – Но я требую расплаты сегодня вечером.

***

Холли взглянула на свое отражение в зеркале рядом с камином в гостинице «Винтервилл». Она выглядела нормально, учитывая, что готовилась в большой спешке. Ее темные волосы были собраны в низкий гладкий пучок, а губы накрашены алой помадой. На ней было простое черное коктейльное платье; кружевной лиф и короткая юбка облегали ее изгибы. Оно было сдержанным и элегантным, дополненным парой бриллиантовых сережек и ожерельем, которые когда-то принадлежали Кэнди.

– Ты выглядишь прекрасно, – прошептал Джош ей на ухо, целуя обнаженный изгиб между ее шеей и плечом.

Она тоже чувствовала себя красивой. Не только потому, что это платье идеально сидело на ней или ее волосы в кои-то веки выглядели прилично, но и из-за того, как Джош смотрел на нее в зеркале.

– Мы могли бы пропустить вечеринку, – пробормотал он.

– Ни за что, – она встретилась с ним взглядом в зеркале, и улыбка тронула ее губы. – Ты тот, кто настоял на этом.

– Но я не знал, насколько восхитительно ты будешь выглядеть. Как быстро ты можешь выпить коктейль?

Она прислонилась к нему спиной, наклонив голову, чтобы поцеловать его в челюсть.

– Очень-очень быстро.

– Слава Богу.

– А потом мы отправимся прямо в театр, пока с Эверли не случился нервный срыв.

***

Широкая подъездная дорожка ее матери была полна дорогих автомобилей, когда Джош притормозил возле нее. Перед гравийной дорожкой висела большая вывеска «Продается». Холли моргнула, глядя на это, но ничего не сказала. Хотя дома ее мамы и дядей находились за чертой города Винтервилл, она догадывалась, что они были готовы к переезду. Это имело смысл, потому что ее мама почти не проводила здесь время. Она предпочитала более теплый климат Средиземноморья.

Они поднялись по каменным ступеням, и дверь открыла горничная:

– Могу я взять ваши пальто? – спросила она.

Джош снял с плеч Холли пальто и передал его горничной, благодаря ее и снимая свое собственное пальто. На нем был темно-серый костюм, белая рубашка и синий галстук. Он идеально подходил к его широкоплечему, мускулистому телу.

– Я и забыла, как ты выглядишь в костюме, – сказала она ему, когда они вошли в гостиную. Официант передал им два безалкогольных коктейля.

– Мой дедушка думает, что ты развратила меня, заставив носить джинсы и свитера.

Ее глаза сверкнули.

– Я такая плохая.

– Он думает, что ты соблазнила меня, чтобы вернуть свой город, – поддразнил он.

Она приподняла брови.

– Возможно, так оно и есть.

– Дорогая, ты пришла, – ее мама подошла с бокалом шампанского в руке и поцеловала Холли, прежде чем улыбнуться Джошу. – Очень приятно видеть Вас здесь, мистер Гербер. Полагаю, Вы скоро вернетесь в Цинциннати?

Он вложил свою руку в руку Холли.

– Не слишком скоро.

– И это хорошо, – тихо сказала ему Холли. – Потому что я только что получила тебя.

Ее мама нахмурилась, как будто не знала, что сказать дальше.

– Эм, позвольте мне представить вас моему мужу. Гаррик?

Элегантно одетый мужчина лет шестидесяти с чем-то подошел, взял руку ее мамы в свою и поднес к губам.

– Да, моя дорогая?

– Это Холли, моя дочь. А это ее… друг? Джош Гербер.

Седовласый мужчина склонил голову набок.

– Не может быть, мой Ангел. Ты слишком молода, чтобы иметь дочь такого возраста.

Ее мама рассмеялась, звук был таким пронзительным, что Холли удивилась, как ее стакан не разбился.

– О, Гаррик, ты знаешь, как польстить даме.

Гаррик расцеловал ее в обе щеки, затем пожал Джошу руку.

– Почему вы пьете безалкогольные коктейли? – спросил он их. – Я сейчас смешаю несколько потрясающих мартини.

– Я за рулем, – сказал Джош, пожимая плечами.

– А я должна помочь Эверли с шоу. Мне нужен ясный ум.

– Подождите минутку. Джош Гербер? Разве не Вы купили город у моего Ангела? – он погладил маму по руке.

Джош кивнул.

– Верно.

– И Вы здесь с Холли? Я думал, вы двое на противоположных сторонах.

Джош пожал плечами.

– Да, но мы отделяем бизнес от удовольствия.

– Вы не возражаете против нового плана?

Ее мама побледнела.

– Гаррик, возможно, тебе стоит пойти поработать над коктейлями прямо сейчас.

– Конечно, моя дорогая, – он кивнул Джошу. – Мне нравятся эти современные отношения. Вы, молодые люди, гораздо более спокойны, чем мое поколение, – он наклонил голову. – Я бы чувствовал себя выхолощенным, если бы моя девушка выкупила у меня город.

Улыбка Джоша не дрогнула.

– Холли не купила город.

Гаррик рассмеялся.

– Верно, – мама Холли тянула его за руку, но он не обращал на нее внимания, как будто был в ударе. Холли почувствовала, как ее желудок провалился сквозь пол. – И все же это хитрый план, не так ли? Найти какой-то старый документ и использовать его, чтобы скупить несколько зданий.

Холли почувствовала, что замерла. Она не могла смотреть на Джоша.

– Гаррик! – ее мама широко раскрыла глаза. – Нам нужны напитки, сейчас же.

Джош прочистил горло.

– Я не понимаю. Какой старый документ?

Гаррик моргнул, словно впервые осознав, что сказал что-то не то.

– Эм, мне действительно нужно приготовить коктейли.

– Что Вы имеете в виду? – снова спросил Джош, понизив голос. Холли прерывисто вздохнула, потому что почувствовала, как от него исходит напряжение.

Гаррик перевел взгляд с Джоша на ее маму, затем снова на Джоша.

– О Боже, кажется, я сунулся, куда не следовало. Не обращайте на меня внимания, – он прочистил горло. – Два коктейля, не так ли?

– Холли? – Джош посмотрел на нее. В его глазах вообще не было никаких эмоций. – О чем он говорит?

Это было оно. Из этого не было выхода. И это было совсем не так, как она собиралась ему сказать.

Она собиралась сделать это завтра, когда они останутся одни. Когда у него будет время выслушать и понять.

Но потом Гаррик снова заговорил, и ей захотелось вырвать его чертов язык и обмотать вокруг его шеи.

– Он действительно не знал? – прошептал он ее маме. – Упс.

– Конечно, он не знал, – прошипела она. – Ну, думаю, теперь он знает, – ее мама посмотрела на Холли с сочувствием. – Мне так жаль. Долорес рассказала мне. Я рассказала Гаррику, не подумав, что это секрет.

– Какой секрет? – настаивал Джош. Смесь обиды и гнева промелькнула на его лице.

Холли с трудом сглотнула.

– Мы нашли способ остановить тебя от реконструкции Винтервилля.

Глава 25

Его хватка на руке Холли была такой крепкой, что перекрывала кровообращение, но он не мог ослабить ее. Он боялся, что она убежит, если он это сделает.

Холли была бледна и молчалива, пока он пытался найти место, где они могли бы поговорить. Где-нибудь подальше от адской рождественской музыки, негромкой болтовни и нового отчима Холли, который выглядел так, словно собирался присоединиться к Холли в слезах.

Где-нибудь, где он мог бы понять, что, черт возьми, происходит.

Третья дверь, которую он толкнул, открыла пустую комнату. В центре стоял огромный сверкающий стол, окруженный мягкими бархатными стульями.

– Сядь, – сказал он, указывая на ближайший стул.

– Не могу, – она покачала головой. Ее пальцы дрожали в его руке.

– Почему нет?

– Потому что ты выглядишь таким сердитым, и мне страшно.

Он попытался сделать выражение своего лица нейтральным. Он не хотел, чтобы она его боялась. Просто хотел знать, что здесь происходит. Она вела себя так, словно он был каким-то серийным убийцей. Сделав глубокий вдох, он попытался успокоить поток мыслей в своем мозгу и замедлить стук своего сердца о грудную клетку.

– Мне жаль. Просто не могу понять, о чем говорил твой отчим. Как будто все знают, кроме меня.

– Я собиралась сказать тебе, – ее голос был умоляющим. – Действительно собиралась. Просто хотела дождаться подходящего момента.

– Так скажи мне сейчас. Кто-то должен это сделать, – он очень старался скрыть боль в своем голосе, но, судя по тому, как она поморщилась, ему это явно не удалось.

– Я нашла несколько рукописных документов, относящихся к тому времени, когда моя бабушка создала город. Существует пункт, который позволяет арендаторам купить свои дома и здания по рыночной стоимости. Только за наличные. Мы оценили их, составили документы и отправим их завтра в твой офис.

Джош моргнул.

– Мой офис завтра закрыт.

– Знаю, – Холли прерывисто вздохнула. – Это было частью плана. Чтобы застать твою команду врасплох, дать нам больше времени. Мне жаль, очень жаль, Джош. Я собиралась сказать тебе завтра, клянусь. Я бы не позволила тебе войти в это неподготовленным.

Его сердце пронзила острая боль. Ему показалось, что она вонзила кинжал ему между ребер.

– Ты собиралась сказать мне об этом завтра, – тупо повторил он.

– Да, – кивнула Холли. – Я действительно собиралась.

– На Рождество, – день, которого он с нетерпением ждал с тех пор, как она пригласила его провести его с ней в гостинице. Он ожидал пения и еды, а не того, что она скажет ему, что солгала.

Холли прикусила губу.

– Я хотела сказать тебе раньше, чем это сделает кто-нибудь другой.

– Итак, на Рождество ты собиралась сказать мне, что лгала в течение нескольких недель, – он старался, чтобы его голос звучал ровно. – Разве это, я не знаю, не жестоко? – примерно так же жестоко, как разбить Лего, над которым он работал несколько дней. Нет, это было еще более жестоко, потому что он верил ей.

И она решила причинить ему боль в тот день, который любила больше всего на свете.

Она вздрогнула от его слов.

– Я хотела сказать тебе раньше. Мы говорили об этом. Мы договорились, что будем разделять бизнес и нашу частную жизнь.

– Ты могла бы сказать мне в любое время. Я бы не остановил тебя, – он был влюблен в нее. Он позволил бы ей сделать все, что угодно. – Но на Рождество? – нет, не тогда.

– Я обещала остальным, что не скажу, – она сморгнула слезы. – Это было ужасно, держать это в секрете. И мне так жаль, что тебе больно. Я заглажу свою вину перед тобой, обязательно.

Джош вцепился в стол позади себя. Она была права, они договорились не говорить о будущем Винтервилля. Но он не был согласен, чтобы она ему лгала. Держала в неведении. Обращалась с ним так, словно он вообще не был для нее важен.

Именно так он себя и чувствовал. Незначительным. Нежелательным. Как будто он снова был чужаком в этом городе, и все знали что-то, чего не знал он.

– Ты обещала остальным, что не будешь этого делать, – он провел пальцами по волосам, убирая их с лица. – Потому что твоя семья для тебя важнее, чем я.

– Это неправда, – она покачала головой. – Ты для меня самое важное, – она взяла его за руку. Он позволил ей безвольно повиснуть на ее ладони. – Я влюбилась в тебя, Джош. Теперь, когда все это открыто, мы можем начать планировать нашу жизнь.

Он убрал свою руку от ее. Она моргнула, чтобы остановить слезы.

Как это возможно, чтобы сердце так чертовски сильно болело физически?

– Я собирался отдать его тебе.

– Отдать мне что?

– Город. Это одна из причин, по которой я поехал в Цинциннати, чтобы оформить контракт. Я собирался отдать тебе город, чтобы ты управляла им так, как ты хотела бы. Это был твой рождественский подарок.

Громкое рыдание сорвалось с ее губ.

– Это… о Боже, Джош. Это прекрасно, – по ее щеке скатилась слеза. – Мне так жаль, что я все испортила.

– В любом случае это не имеет значения, не так ли? Ты получила то, что хотела, – он отступил назад, стараясь держаться на некотором расстоянии. Возвел стену вокруг своего сердца, кирпич за кирпичиком. Слова деда эхом отозвались в его голове.

«Она соблазняет тебя, чтобы получить то, что хочет, и ты попадаешься на это. Думаешь своими штанами, а не мозгами. Я был о тебе лучшего мнения.»

Прав ли он?

Неужели он провел последние несколько недель, влюбляясь в эту красивую женщину перед ним, в то время как она провела столько же времени, планируя его падение?

– Мне нужно идти, – пробормотал он. Потому что у него была эта дурацкая боль в груди, и он понятия не имел, что с ней делать. Он чувствовал себя раненым животным, ищущим свой дом, где он свернется калачиком, чтобы умереть.

Но у него не было дома. У него был арендованный дом в городе, который его не хотел. Рядом с женщиной, которая предпочла всех ему.

Холли снова схватила его за руку.

– Я пойду с тобой.

Он вырвал ее у нее из рук. Джош не мог вынести, чтобы она прикасалась к нему.

– Я влюбился в тебя. Ты знала об этом?

Она кивнула, ее дыхание участилось.

– Я слышала, как ты сказал мне вчера вечером.

– И ты не ответила мне тем же, – еще один удар. Этот удар казался смертельным.

– Я хотела, – слезы текли по ее красивым щекам. – Но я не могла этого сказать, пока ты не узнаешь правду обо всем этом. Я не хотела, чтобы мои слова были запятнаны, как только я скажу тебе правду.

– Тогда скажи это сейчас, – его голос был полон решимости.

Она посмотрела на него, ее глаза покраснели, губы дрожали.

– Джош…

– Скажи это, – по какой-то причине он должен был это услышать. Хотел посмотреть, как ее губы складываются в слова. Даже если это убьет его.

– Не могу. Не сейчас, когда ты так на меня смотришь.

– Как?

– Как будто ненавидишь меня.

Он стряхнул ее руку.

– Значит, ты не можешь этого сказать, – она даже сейчас не могла ему этого сказать. – Теперь я понимаю. Ты не доверяешь себе, чтобы сказать это, потому что боишься. Не меня, а себя. Ты боишься довериться кому-то. Боишься закончить так же, как твоя мать. Гораздо лучше быть гребаной ледяной королевой, чем признаться, что у тебя есть чувства к кому-то.

Ее лицо сморщилось. Долгий, медленный всхлип сорвался с ее губ. И он ненавидел себя, потому что тоже причинил ей боль.

Черт, она была прекрасна, даже с темными кругами вокруг глаз и следами туши, размазанной по щекам. Ему хотелось провести пальцами по ее нежной коже, чтобы она снова стала чистой. Точно так же, как он хотел забыть все, что произошло.

Но он не мог. Ему было слишком больно, и он не доверял себе, чтобы что-то сделать прямо сейчас. Все станет только хуже.

– Ты можешь попросить одного из своих двоюродных братьев забрать тебя и отвезти в театр? – спросил он ее.

Холли моргнула.

– Зачем?

– Мне нужно вернуться в свой дом, – он чуть не сказал «домой».

– Мы можем поехать вместе.

– Нет. Мне нужно какое-то время побыть одному. Чтобы подумать, – и да, может быть, немного поорать. Потому что это могло бы снять боль. – Тебе тоже нужно подумать. О том, что ты на самом деле чувствуешь ко мне.

– Я знаю, что чувствую к тебе, Джош.

Он поднял руку.

– Я не хочу слышать это сейчас. Не так. Я запутался, мне больно, и я зол. И мне нужно найти немного чертовой тишины и покоя, чтобы подумать о том, что здесь происходит. Мы ходим по кругу, и это никому не помогает. У тебя есть шоу, которое нужно помочь запустить, и твоя семья нуждается в тебе.

– Мне плевать, кто во мне нуждается

– Нет. Ты не имеешь права так говорить. Не после того, как ты разбила мое чертово сердце, встав на их сторону. Дай мне шанс зализать мои раны и действительно подумай о том, чего ты хочешь от меня. Если ты чувствуешь то же, что и я к тебе, найди меня после шоу.

Она испустила долгий, прерывистый вздох.

– Джош…

– Я серьезно. Я не готов сейчас говорить. Мне нужно побыть одному, – он провел пальцем по следу ее слез. – Ты, наверное, захочешь умыться перед уходом.

Упала еще одна слеза.

– Я так и сделаю.

Кивнув, он сделал глубокий вдох, но стеснение в груди остановило его. Он отвернулся, не желая, чтобы она видела блеск его собственных глаз. Взрослые мужчины не плачут.

Даже если он собирался это сделать.

Джош направился к двери, а Холли снова всхлипнула. Он не осмелился обернуться, боясь, что сдастся и будет держать ее, пока она не перестанет плакать.

Он не мог. Нет, если он хотел выйти из этого с некоторым достоинством.

– Я действительно люблю тебя, Джош, – прошептала она, когда он вышел в коридор. – Я так сильно тебя люблю.

Он стиснул зубы, поморщившись от ее слов, и продолжил идти к входной двери.

***

Аудитория отзывалась эхом на «Рождественскую песню». Низкий, глубокий голос Грея Хартсона пел о каштанах, жарящихся на костре. И от этого у Холли защемило сердце, потому что именно эта песня играла в то утро, когда она лежала обнаженной под рождественской елкой Джоша.

Все заставляло ее думать о нем. Может быть, поэтому она продолжала плакать.

– Ты там держишься? – Норт подтолкнул ее локтем. Они стояли за кулисами, каждый держал в руках план о порядке действий, пока они сменяли Эверли, чтобы она могла подготовиться к своему появлению на сцене. Аляска пошла с ней в гримерку, сказав, что ей понадобится помощь с нарядом, но все они знали, что она пыталась успокоить свою старшую сестру.

Гейб стоял в передней части театра, чтобы помочь с освещением. Свет несколько раз мигнул, и Эверли запаниковала по этому поводу.

Теперь Холли осталась наедине с Нортом.

– Со мной все будет в порядке, – как только все это закончится, и она сможет поехать к Джошу домой и рассказать ему, какой дурой она была. Ее сердце колотилось о грудную клетку с тех пор, как он вышел из дома ее матери, и ее руку сводило судорогой от того, насколько крепко она держала телефон. Просто на всякий случай, если он решил ответить на ее сообщения.

Она посмотрела на дисплей. Он ничего ей не прислал. Но она знала, что он получил их, по двум маленьким галочкам рядом с ними. Было больно знать, что он не отвечает, но еще больнее было знать почему.

Потому что она причинила ему боль. Заставила его думать, что ей все равно. Ей следовало сказать ему об этом в тот момент, когда она поняла, что влюблена в него. Надо было кричать об этом с крыш. Он был прав, она боялась.

И она ненавидела это.

Может быть, следует отправить еще одно сообщение, просто чтобы сказать ему, что люблю его?

– Даже не думай об этом, – сказал Норт, забирая у нее телефон. – Он сказал, что ему нужно время подумать. И тебе это тоже нужно, Хол. Он не хочет панической реакции. Он не хочет, чтобы ты бросалась к его ногам. Он хочет, чтобы ты действительно подумала об этом. Чтобы ты пошла к нему с принятым решением. Чтобы открылась ему. Покажи ему, что ты потратила время, чтобы понять, как много он значит для тебя.