Текст книги "Добро пожаловать в Винтервилл (ЛП)"

Автор книги: Кэрри Элкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3

– Не могу поверить, что мы снова здесь все вместе, – Аляска улыбнулась своим кузенам. – Кроме Криса, конечно.

– И Норта, – сухо заметил их кузен Гейб.

– Да, но он спустится через десять минут. Ему просто нужно принять душ, – Эверли поморщилась. – От него воняло, да?

Гейб засмеялся.

– Можно и так сказать.

Холли откинулась на спинку дивана, ее сердце согрелось, когда она посмотрела на своих кузенов.

Было здорово снова быть с ними. В последний раз они виделись на похоронах бабушки, и это было такое трудное и печальное время, что у них не было возможности пообщаться.

Неудивительно, что собрать их всех в одном месте в одно и то же время было практически невозможно. Холли жила в Чикаго, и, хотя до него было всего два часа полета, последние несколько месяцев она была безумно занята, заканчивая дело, над которым работала.

Гейб был занят не меньше нее. Он участвовал в двух последних зимних Олимпийских играх в составе сборной США по сноуборду. Единственная причина, по которой он не тренировался в этом году, – операция на ахилловом сухожилии, которую ему пришлось перенести в начале года. Он медленно восстанавливал свою физическую форму и после Рождества надеялся снова приступить к тренировкам, чтобы быть готовым к соревнованиям в следующем году.

Эверли не так много времени проводила в Винтервилле, хотя это был ее родной город. Она была артисткой – певицей и актрисой, как их бабушка, – и ездила туда, куда вела ее работа.

А Крис – младший из трех кузенов-парней – работал в Париже, где жил со своей женой и их дочерью.

Только Аляска и Норт постоянно жили в Винтервилле. И, судя по лицу Норта, когда он вошел в свой дом на ранчо десятью минутами ранее, сейчас он не наслаждался этим фактом.

Холли сдержала улыбку, вспомнив, что он бормотал про себя, прежде чем направиться в ванную, чтобы смыть с себя вонь. Насколько она могла понять, он обнаружил огромную кучу оленьего помета на своей ферме рождественских елок и, убирая ее, умудрился поскользнуться и упасть прямо в нее.

В результате вонь стояла ужасная.

– Не понимаю, почему он так сердится, – сказала Аляска, нахмурив брови. – Здесь часто встречаются белохвостые олени. И, как и нам, когда им нужно сходить по нужде, они должны сходить.

– Потому что он упал и его измазало оленьим дерьмом, – Гейб поднял бровь. – Это разрушает его образ крутого горца.

Норт вернулся в гостиную в выцветших джинсах и сером свитере, вытирая волосы черным полотенцем. По мнению обожающих его женщин Винтервилля и окрестностей, он был симпатичным мужчиной. Высокий и крепкий, со светлой бородой, подчеркивающей его сильную челюсть, в молодости он разбивал сердца по всем Аллеганским горам.

Он присел на край стола и посмотрел на всех, все еще вытирая затылок. Было забавно, что все повернулись, чтобы посмотреть на него.

Даже после стольких лет он все еще был главарем.

– Чувствуешь себя лучше? – поддразнил Гейб.

Норт бросил на него мрачный взгляд.

– В следующий раз ты будешь разгребать это дерьмо.

Гейб показал на свою лодыжку.

– Не могу, я ранен.

– Думала, тебе лучше, – Аляска нахмурилась. – Ты вчера катался на лыжах.

Гейб покачал головой, расширив глаза в попытке заткнуть ее. Холли пришлось подавить смех.

– Ты катался на лыжах? – спросил Норт, нахмурив брови.

– Просто пробовал встать на лодыжку. Мне придется отдохнуть несколько дней. Не хочу переусердствовать.

– Тебе придется помогать в магазине, вот что тебе придется делать. Ты видел мой счет за продукты с тех пор, как ты сюда переехал?

Они были похожи на пару старух. Очень красивых, веселых, мужественных старух. Холли встретилась взглядом с Эверли, и они обе усмехнулись.

– А Холли не может помогать в магазине? – спросил Гейб, его голос был жалобным. – У нее есть немного свободного времени.

– Эй, я в отпуске, приятель, – Холли подняла руки вверх, как бы отгораживаясь от него. – Некоторые из нас работали до упаду.

– Слышал о твоей победе в суде, – Норт улыбнулся ей. – Поздравляю.

– Это была не моя победа, – заметила Холли. – Я просто дала показания эксперта.

– Они не смогли бы сделать это без тебя, – заметила Эверли. – Я следила за судебными отчетами. Твои показания изменили дело.

Как судебного бухгалтера, Холли часто привлекали для помощи в судебных делах. Особенно это касалось громких бракоразводных дел, где деньги скрывались в попытке снизить размер выплат.

Ее работа была намного сложнее, чем кажется. Попытки найти деньги, которые люди прятали за долгими и сложными сделками через подставные компании или в налоговых оазисах, могли занять месяцы. Месяцы на поиск. Месяцы тщательного изучения электронных таблиц и банковских счетов до тех пор, пока глаза не начнут выпадать. И не всегда у нее были месяцы, чтобы проследить все эти следы.

Затем ей приходилось представать перед судьей и свидетельствовать, что один из истцов пытался надуть другого.

– Кстати, о разводах, – сказал Норт, глядя на Холли. – Твоя мама в городе.

Холли зажала губу между зубами.

– Я догадывалась, что она может быть здесь. Но давно с ней не разговаривала. А как насчет ее мужа, он здесь?

– Она снова замужем? – Гейб моргнул. – Когда это случилось?

– Несколько месяцев назад. Она позвонила посреди ночи из Италии, чтобы сообщить мне.

– Кто он? Итальянский принц? Французский плейбой?

– Какой-то англичанин. Сын герцога или что-то в этом роде.

Холли пожала плечами, стараясь быть бесстрастной. Ее отношения с мамой в последнее время можно было назвать «сложными». Младшая дочь Кэнди Винтер, Сюзанна унаследовала всю ее красоту, но ни капли сочувствия. Она родила Холли, когда ей было двадцать два года и она не была замужем. Холли до сих пор не знала, кто ее отец.

Их отношения всегда были непростыми. В детстве она отчаянно старалась угодить маме. Она могла завораживать и веселить, и когда она концентрировала на тебе все свое очарование, это было похоже на взгляд на солнце. Но ей быстро становилось скучно. Не только с мужьями, но и с Холли. Она влетала и вылетала из ее жизни по прихоти. Возможно, именно поэтому Холли была так близка со своей бабушкой. Кэнди Винтер была единственным постоянным человеком, на которого она могла положиться в детстве.

Норт пожал плечами.

– Не знаю, здесь ее муж или нет. Она живет в доме, который унаследовала от бабушки. И это подводит меня к другой новости.

Гейб поднял бровь.

– Ты сегодня полон новостей.

– Да, но эта часть не очень хорошая. Она в городе потому, что у всех наших родителей встреча с новыми владельцами Винтервилля.

На мгновение воцарилась тишина. Холли моргнула, пытаясь осмыслить сказанное.

– Значит, они уже нашли покупателя? – ее грудь сжалась.

– Да. Они пытались скрывать это так долго, как только могли. Не хотели, чтобы мы вмешивались. Насколько я могу судить, здесь замешаны большие деньги.

– Не могу поверить, что они пошли на это, – глаза Аляски блестели.

– Поверь. Они договорились о продаже с какой-то компанией из Цинциннати за десять миллионов долларов.

– Мы никогда не сможем тягаться с ними, – пробормотала Холли.

– Нет, – улыбка Норта была мрачной. – И ни один банк не одолжит нам денег. Поверьте мне, я уже спрашивал.

– И что дальше? – поинтересовалась Эверли. – Если продажа уже состоялась, то все кончено, верно? Что еще мы можем сделать?

– Не знаю, – ответил Норт. – Но мы должны что-то сделать. Мы не можем позволить этому месту уйти без борьбы. Наша бабушка любила этот город. Она строила его кирпичик за кирпичиком, – он провел языком по нижней губе, как будто размышляя.

– Думаешь, у нас есть шанс? – Гейб склонил голову набок.

– Понятия не имею. Я знаю только, что бабушка не хотела бы этого. Поэтому мы будем бороться до тех пор, пока не останется ничего, за что можно было бы бороться.

– И как мы это сделаем?

Он вздохнул.

– Совершенно не представляю.

У Холли сжалось сердце, потому что он выглядел побежденным еще до того, как они начали. Она достаточно разбиралась в бизнесе и контрактном праве, чтобы понять, что он, скорее всего, прав.

– Ты знаешь, кто новые владельцы? – спросила она его.

– Нет. Но они будут здесь на этой неделе.

– Тогда давайте посмотрим, что они скажут, – предложила Холли. – Узнаем, кто они. Мы не можем ничего делать, пока не узнаем этого, верно?

Норт кивнул, его взгляд встретился с ее взглядом.

– Верно.

Гейб хлопнул в ладоши.

– А пока давайте пообедаем. Я умираю с голоду.

Глава 4

Холли натянула шапку и перчатки, накинула шарф на шею, прежде чем открыть дверь гостиницы и выйти на свежий утренний воздух. За ночь выпал снег, но он уже прекратился, и пушистый легкий слой устилал лужайку перед ней. Чарли Шоу, должно быть, в какой-то момент расчистил дороги, потому что черное покрытие блестело в лучах утреннего солнца.

Она провела здесь уже четыре дня, но так и не смогла нормально выспаться. Может быть, это было сочетание непривычной постели и твердости матраса «Великая ночь» от Аляски. Что бы там ни было, она проснулась в шесть утра и ворочалась до семи, а потом решила прогуляться.

В это время года Винтервилл всегда был очень красивым. Морозный воздух был настолько безветренным, что пар от ее дыхания задерживался надолго после выдоха. Она дошла до конца подъездной дорожки и повернула налево: вид городской площади согрел ее сердце.

Когда ее бабушка купила этот город, а точнее, землю, на которой он теперь располагался, она хотела найти здесь место, где смогла бы по-настоящему жить. Кэнди Винтер выросла примерно в десяти милях отсюда, в маленькой хижине на склоне горы, где ее семья жила по принципу «из рук в руки». В пятнадцать лет ее обнаружил голливудский скаут, который услышал ее пение в баре, и увез в Лос-Анджелес, чтобы придать ей гламура и обучить. В шестнадцать лет она получила свою первую роль в кино – небольшую роль второго плана, играя горничную в мюзикле. Это была роль типа «моргни и пропустишь», но режиссер что-то в ней разглядел, потому что взял ее в свой следующий фильм.

К двадцати годам Кэнди Винтер получила свою первую главную роль. Сам фильм «Каждый день как Рождество» был бы забыт, если бы не симпатичная блондинка с голосом ангела. И главная песня, которая принесла бабушке ее первый радиохит.

В течение пяти лет она была первой любимицей Америки. А потом случился ее первый скандал, когда она забеременела вне брака. По словам Кэнди, на нее оказывалось огромное давление, чтобы она вышла замуж – не обязательно за отца ребенка, но за любого, кто ее возьмет. Так много людей в Голливуде были заинтересованы в сохранении ее безупречного имиджа. Нужно было быть сильной женщиной – такой, как Кэнди Винтер, – чтобы не поддаться им.

Так дядя Холли Ноэль получил фамилию Кэнди. Два года спустя родился Джо, которому также была дана фамилия Кэнди, хотя в то время она жила с мужчиной – к большому отвращению скандальных журналов.

Только когда она забеременела мамой Холли – от шокирующего третьего мужчины, – Кэнди отвернулась от Голливуда и вернулась домой в горы. Она накопила достаточно денег, чтобы обеспечить себя на всю жизнь, и искала место, где можно было бы поселиться вдали от посторонних глаз.

Чтобы построить город на пустом месте, требовалось немало мужества, но Кэнди все равно сделала это, работая с местными архитекторами и строителями, с владельцами бизнеса, ищущими новые предприятия. И общественность полюбила ее за силу, с удовольствием читая газетные отчеты о ее успехах.

К семидесятым годам Винтервилл был благоустроен, люди с удовольствием посещали город, чтобы почувствовать его рождественские вибрации. В середине семидесятых появился театр «Джингл Белл», и каждый год с сентября по январь Кэнди ставила рождественское шоу, которое всегда раскупалось.

Когда бабушка Холли окончательно слегла, Норт помогал ей, как мог – несмотря на то, что у него был свой бизнес. А Эверли взялась помочь с рождественским шоу, используя записанный голос Кэнди, чтобы убедиться, что она всегда участвует, даже когда она слишком устала или заболела, чтобы прийти в театр лично.

Но последние несколько лет ее бабушка была слишком больна, чтобы вообще что-то делать. Шоу прекратились, и постоянный поток посетителей замедлился.

Конечно, в городе украсили улицы, но сверкающие огни и декорации не скрывали ни облупившейся краски на вывесках, ни выбоин на дорогах, заполненных талым снегом. Если бы Кэнди могла сейчас увидеть свой город, она бы заплакала.

Холли отмахнулась от этой мысли. Может быть, тот, кто купил город, отремонтирует его. Он будет выглядеть современным и сверкающим.

Конечно, и, может быть, искусственные олени вокруг елки на городской площади отрастят крылья и будут летать.

На углу площади находилась мастерская «Холодный запуск». Раздвижные двери спереди были открыты, и старый автомобиль стоял на пандусе над ямой. Холли вошла и заглянула вниз, пытаясь понять, там ли Чарли Шоу, владелец.

Затем она услышала кашель справа от себя.

Увидев ее, глаза Чарли расширились. Он быстро сжал руку в кулак, затем издал вопль и снова разжал ее. Смятая сигарета упала на землю.

– Дерьмо-о-о, – он скорчил гримасу, тряся рукой. – Ты же не видела, что я курю, верно?

– Эта штука вредна для тебя, – заметила Холли.

Он посмотрел вниз на красный след на своей ладони.

– Это ты мне говоришь.

– Думала, ты бросил много лет назад.

Чарли работал в мастерской «Холодный запуск» столько, сколько она себя помнила. У него было двое сыновей, с которыми она выросла.

– Бросил. По крайней мере, так я им говорю. Если увидишь Долорес, не говори ей, что поймала меня, ладно?

Долорес управляла местным кафе. Она была одним из самых любимых людей Холли в городе.

– Я не скажу ей, если ты пообещаешь, что попробуешь бросить снова.

Он посмотрел на нее сузившимися глазами.

– Обещаю.

Она усмехнулась, потому что знала, что он лжет.

– Так надолго ты вернулась? – спросил он Холли, возвращаясь к машине, над которой работал.

– На несколько недель. До Рождества.

– Это здорово, что ты проводишь время с семьей, – он поджал губы. – Кэнди бы это понравилось.

У Холли образовался ком в горле.

– Ей бы понравилось. А как твоя семья? – спросила она.

– У них все хорошо. Грэм стал партнером в своей фирме. Он собирается в Европу на праздники. Спросил, не хочу ли я поехать. Я сказал ему, что не хочу проводить Рождество нигде, кроме как здесь.

– А Дилан? – спросила Холли, имея в виду его младшего сына.

– Он все еще работает в Африке, – Чарли указал на несколько фотографий, прикрепленных к стене. – Вот он.

Холли посмотрела на фотографию, на которую он указывал. Высокий, широкоплечий мужчина смотрел в камеру в окружении детей. На шее у него висел стетоскоп, лицо загорелое и красивое.

– Он хорошо выглядит, – ей стало интересно, видела ли Эверли эту фотографию. Когда-то давно они с Диланом были одно целое.

– Да, так и есть. И он хороший человек. Все так говорят, – в голосе Чарли звучала гордость.

– Он будет дома на Рождество? – спросила Холли.

– Нет, – Чарли пожал плечами. – Я, наверное, поеду к Долорес на праздники.

– Это хорошо, – слухи о романе между механиком и владелицей кафе ходили уже много лет. Холли понятия не имела, правда это или нет. – И эй, если ты не пойдешь туда, ты можешь прийти в гостиницу. Мы будем готовить там ужин для всех, кому больше некуда пойти.

– Ты хорошая девушка, – сказал Чарли, похлопав ее по руке. – Приятно, что ты заботишься о стольких людях. Слышал, у тебя все хорошо в Чикаго.

– Да, все хорошо, – она кивнула.

– А у тебя есть кто-то особенный? – он пошевелил седыми бровями.

– Нет. Я все еще не замужем, – это была вечная шутка, что она провела так много времени над разводами других людей, что это сделало ее скептиком.

И как во всех хороших шутках, возможно, в ней был намек на правду. Хотя не работа сделала ее осторожной в вопросах отношений. Это был опыт. У ее мамы был четвертый муж за двадцать лет, у ее бабушки было три разных отца ее детей, и Бог знает сколько неудачных отношений.

Возможно, неумение строить отношения было у нее в генах. И это было нормально. У нее была отличная работа. Она могла позаботиться о себе. Даже если иногда ей было немного одиноко.

– Я не могу этого понять, – пробормотал Чарли, качая головой. – Такая красивая женщина, как ты. Если бы я был на тридцать лет моложе, я бы пригласил тебя на свидание.

– Если бы ты был на тридцать лет моложе, я бы тебе позволила, – Холли улыбнулась ему.

– Ах, но я все же могу позаботиться о твоей машине. На чем ты ездишь в данный момент?

– Джип «Гранд Чероки».

Чарли кивнул, его лицо было серьезным.

– Хорошая машина для заснеженных дорог. Пригоняй, и я ее подремонтирую.

Холли улыбнулась, потому что он действительно был милым.

– Она взята напрокат. Не нужно ее ремонтировать.

Он поморщился.

– Это самое худшее. Люди доводят их до предела.

– Она едет нормально. Но все равно спасибо, – импульсивно она наклонилась вперед, чтобы обнять его. Он принял это стоически, похлопывая ее по спине, как будто она нуждалась в отрыжке, как новорожденный. – Я так рада тебя видеть, – она отпустила его, и на его щеках появились два ярко-красных пятна.

Он прочистил горло.

– И я тебя тоже. Добро пожаловать домой, милая.

***

Холли провела утро, гуляя по Винтервиллю, стараясь не замечать, как обветшал театр «Джингл Белл», как опустели сувенирный и книжный магазины. Было начало декабря. Может быть, с течением месяца ситуация улучшится.

Когда она вернулась в гостиницу, Эверли уже ждала ее, расхаживая вперед-назад по огромному крытому крыльцу, словно на задании. На ней был кашемировый свитер, длинные светлые волосы ниспадали каскадом по спине.

– Ты здесь, слава Богу, – она бросила на Холли укоризненный взгляд. – Я ждала тебя несколько часов.

– Ты отправила мне сообщение десять минут назад, – Холли улыбнулась преувеличению своей кузины. – Я сразу же вернулась. Так в чем дело?

– Они здесь.

– Кто здесь? – Холли нахмурилась.

– Покупатели. Они в конференц-зале с нашими родителями. Это значит, что встреча важная.

Холли последовала за Эверли в холл, где Аляска сидела за столом.

– Они приехали около часа назад, верно? – спросила Эверли у Аляски.

– Да. С тех пор они находятся в конференц-зале. Кухня уже прислала две порции кофе.

– Ты что-нибудь слышала? – с надеждой спросила Холли. Дверь в комнату находилась рядом со стойкой регистрации.

– Ничего. Чертовы стены слишком толстые, – Аляска пожала плечами. – Хотя выглядели они неплохо.

Эверли рассмеялась.

– Только ты могла бы сказать что-то подобное. Ты слышала, как называется компания?

– Хм, «Гаррет какой-то»? Или «Гурнер»? – Аляска зажала нижнюю губу между зубами, размышляя. – Их там трое. Два мужчины и женщина. Все одеты в деловые костюмы.

– «Гаррет какой-то»? – повторила Холли.

– Или «Гербер», – сказала Аляска, сморщив нос. – Не могу вспомнить.

Гербер.

Имя звучало неуютно знакомо.

– Или, может быть, «Гарнер».

Эверли снова начала смеяться, прикрыв рот тыльной стороной ладони.

Прежде чем Аляска успела произнести еще одно имя, дверь в конференц-зал слегка приоткрылась, и в холл хлынули голоса.

– Мы можем обещать вам, что никаких проблем не будет, – говорил дядя Ноэль. – Это тихий городок. Люди здесь делают то, что им говорят.

Лицо Эверли сморщилось от отвращения.

– И вы назначите встречу на завтра? – голос был низким. Ровным. От него по позвоночнику Холли пробежала дрожь, вызвав воспоминания из глубокого прошлого.

– Да, в театре «Джингл Белл». Мы сейчас этим занимаемся.

– Встреча? – Холли посмотрела на Эверли и Аляску. Они пожали плечами.

– В полдень, пожалуйста. Я бы хотел все прояснить до нашего отъезда, – опять этот голос. Как мед.

– Конечно. Весь город будет там, чтобы послушать. Вы уверены, что мы не можем убедить вас остаться здесь, в гостинице? У нас есть несколько очень красивых номеров. Разумеется, без всяких затрат, – дядя Ноэль усмехнулся. – А наш повар готовит прекрасный ужин.

– У нас уже есть жилье. Только за городом.

Другой голос. Женский. Это должно быть вторая из трех из «Гарнера», или «Гурнера», или как они там назывались.

– И мы уедем послезавтра, – третий голос. – Мне нужно вернуться к рождественскому представлению моего ребенка.

– Я понимаю. Но, если вам что-то понадобится, просто позвоните.

– И, если вы передумаете насчет ужина, я с удовольствием приму вас у себя, – это была мама Холли. – В конце концов, вы даете нам чертовски много денег.

Эверли притворилась, что ее тошнит, как раз в тот момент, когда дверь полностью открылась. Она чуть не вывихнула руку из-за той скорости, с которой убрала пальцы от губ.

Дядя Ноэль первым вышел из конференц-зала. Он охнул, увидев, что три его племянницы стоят там, не сводя с него глаз.

– Дядя Ноэль, – улыбка Холли была натянутой. – Мы думали, что ты во Флориде.

– Там, где все ящерицы, – пробормотала Эверли, приглушая голос руками.

– Я здесь всего на несколько дней. Чтобы уладить кое-какие дела, – его глаза холодно оценивали их. – Вам что-то нужно?

– О нет. Мы просто гуляем с Аляской, пока она работает, – Эверли одарила его яркой улыбкой.

– Девочки, я не знал, что вы здесь, – отец Аляски и Эверли последовал за старшим братом из конференц-зала. По крайней мере, он выглядел смущенным, что его застукали. Он быстро обнял своих дочерей, прежде чем сделать шаг назад. – Я оставил вашу маму во Флориде. Она бы приехала, если бы знала, что все здесь.

– Я работаю здесь, папа, – указала Аляска.

– И я звонила тебе на прошлой неделе. Ты не отвечал на мои сообщения, – Эверли подняла на него брови.

– Да, но это всего лишь мимолетный визит. Я очень скоро вернусь домой. Давайте как-нибудь договоримся о видеозвонке, – он не мог встретиться с ними взглядом. – Мне пора идти. Мне нужно… ах… сделать несколько звонков, – он перешел на другую сторону вестибюля и повернулся спиной к девушкам.

– Ну, по крайней мере, у него хватает благородства стыдиться, – пробормотала Эверли.

Но Холли не ответила, потому что на нее посмотрела пара холодных голубых глаз. Ее мать выглядела как всегда прекрасно. Хотя ей было пятьдесят, ее можно было принять за тридцатипятилетнюю. Ее светлые волосы были собраны на затылке в шиньон, а стройное тело облегало черное шелковое дизайнерское платье.

– Холли.

– Мама, – она сохранила ровный голос.

Ее мама коснулась рукой своей шеи, и огромное бриллиантовое кольцо заиграло на свету.

– Не знала, что ты приедешь сюда.

– Я тоже не знала, что ты будешь в гостинице, – сказала Холли.

Ее мама притворно улыбнулась.

– Думаю, нам нужно больше общаться.

Или вообще хотя бы общаться. Это было бы большим шагом вперед.

– Ну, нам пора идти, – сказал дядя Ноэль, положив руку на плечо ее мамы. Мама кивнула, явно испытывая облегчение от того, что могла вырваться из этого разговора.

– Да, нам пора. Мой муж ждет меня, – ее мама оглянулась назад, в конференц-зал. – Еще раз спасибо. С вами очень приятно иметь дело.

– И с вами, – ответил мистер Сладкоречивый. В следующую минуту он уже выходил из двери. Все его сто восемьдесят восемь сантиметров. На нем был прекрасно сшитый серый костюм, рубашка, расстегнутая на шее и обнажавшая загорелую кожу.

Взгляд Холли столкнулся с его взглядом, и воздух вырвался из ее приоткрытых губ.

Гербер. Джош Гербер. Аляска все-таки была права насчет названия бизнеса.

В его глазах сверкнуло узнавание. Он наклонил голову в сторону, сканируя взглядом ее лицо, а затем снова посмотрел на дядю Ноэля.

– Вы нас не представили, – сказал Джош.

– О, простите. Девочки, это мистер Гербер из компании «Гербер Энтерпрайзис». Мистер Гербер, это мои племянницы, Аляска, Эверли и Холли.

Джош скривил губы в легкой улыбке, протягивая руку и пожимая руки Эверли и Аляски.

Затем он повернулся к Холли, и его ладонь обхватила ее. Она была мягкой и теплой, и от этого ее тело хотело расплавиться на его ладони.

– Холли Винтер, – мягко сказал он. – Приятно познакомиться с тобой. Снова.