Текст книги "Противоядие от алчности"

Автор книги: Кэролайн Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава вторая
И снова горы

Опять перед ними поднимались горы, крутые и мрачные, но уже ставшие слишком привычными, чтобы все время обращать на них внимание. Мулы упорно взбирались по горной дороге, не требуя понуканий от своих седоков. Когда они свернули на узкую дорогу, ведущую к Кастельви, Ракель удивленно огляделась.

– Мы уже на месте. Я и подумать не могла, что это так близко.

– Как там мой маленький пациент? – спросил Исаак, как только они вошли в цитадель.

– Вы можете сами взглянуть на его, – сказала жена смотрителя замка. – Прошу прощения, господин Исаак, я не подумала…

– По-своему я умею осматривать своих пациентов, госпожа, вам не следует беспокоиться по поводу выбора слов, – мягко ответил он.

– Тогда идите за мной, господин Исаак, вы и ваша дочь. Сюда, пожалуйста.

Малыш сидел и играл с игрушкой – вырезанным из дерева животным. Когда он увидел мать, он поднялся на ножки и зашагал к ней, двигаясь еще неуверенно, но уже достаточно смело.

– Это он уже так ходит? – удивленно спросил лекарь.

– Да, – гордо произнесла его мать. – Он опять такой же сильный и здоровый, каким был до болезни. И у него новая няня. Мы вечно будем у вас в долгу, господин Исаак.

– Полагаю, что и мы у вас в долгу, моя добрая госпожа.

– Если вкратце, – сказал епископ, – то, поскольку те женщины не хотели доставлять неприятности вашей супруге, они показали нам обходную дорогу по горному хребту, и мы избежали засады.

– Не знаю, что и сказать, ваше преосвященство, – заметил смотритель замка. – Вряд ли мой лес кишит преступниками, хотя возможно, что один-два местных жителя не столь честны, как следовало бы. Но это бедный край, и есть такие, кто ради нескольких монет не прочь был бы подстеречь путников на дороге.

– У вас много хорошего леса, кузен.

– Но мало опытных лесорубов, чтобы добывать его. Многие умерли во время чумы, а те, кто выжил, ушли в другие края в поисках более легкой жизни.

– В обход закона, – заметил епископ.

– Не стоит их слишком винить за это, – сказал смотритель.

– Если прибыль от продажи нашего имущества была единственным поводом для нападения, – сказал Беренгер, – то я не стану преследовать их. Их жены не позволили им причинить нам вред, и я уверен, что они больше не станут искать легкой поживы. Но я хотел бы знать, не предложил ли им напасть на нас кто-то посторонний. Или, еще хуже, не заплатили ли им за нападение.

– Это можно выяснить, – сказал смотритель, выходя из небольшой комнаты, служившей ему кабинетом.

Вернувшись, он привел с собой очень взволнованную служанку, которая поклонилась присутствующим и снова уперлась взглядом в пол.

– Это горничная моей жены, которая предупредила нас, что по дороге у вас могут быть неприятности. Ты сделала очень доброе дело, моя дорогая, – сказал смотритель, – возможно, ты спасла много жизней, и благодаря тебе мужчины, сидевшие в засаде на дороге, не будут повешены за совершение серьезного преступления.

Однако ей не очень нравилась роль спасительницы жителей деревни.

– И слава богу, но я надеюсь, что они не узнают, кто это сделал, – сказала она. – Кроме папы. Он и так знает, потому что он-то и сказал мне об этом. Разве это правильно – убить ваших гостей и ограбить их после того, как их лекарь всю ночь просидел с ребенком и спас ему жизнь. Я так и сказала моей госпоже.

– А он сказал тебе, почему они решились на такое? – спросил Беренгер.

– Нет, ваше преосвященство. Он никогда ничего не говорит. Я думала, что они хотели заполучить деньги, лошадей, мулов и хорошую одежду.

Когда служанка ушла, смотритель замка решительно направился к двери.

– Есть еще один человек, с которым стоит поговорить, – сказал он. – Пойдемте со мной, кузен.

– Но если у вас есть опытный лесоруб, – сказал Беренгер, когда они обогнули замок и подошли к большому навесу, который служил мастерской, – то почему он занят ремонтом повозок?

– Чтобы срубить большое дерево, требуется много крепких мужчин, кузен. У меня их нет.

– Понятно, – сказал Беренгер. – Я не подумал об этом.

– Эй, – позвал смотритель, когда они подошли к навесу. – Его преосвященство, епископ Жироны желает увидеть лесоруба, который спас ему жизнь.

– Пустое, ваше преосвященство, – сказал лесоруб, чьи темные глаза проницательно разглядывали Беренгера. – У меня были на то свои причины. Если всех мужчин перевешают, это не принесет пользы деревне.

– Я вдруг подумал, а не подбил ли их на это кто-то чужой?

Лесоруб отложил топор и почесал в затылке.

– У кого-то из спутников вашего преосвященства есть враг?

– Возможно, – сказал Беренгер. – Мы полагаем, что это весьма вероятно.

– Ну, насколько я помню, был какой-то человек, ваше преосвященство. – Он вытащил какую-то деревянную деталь и поднес ее к свету. – Сказал, что он – посланник короля и должен поймать злодея, который пытался убить Его Величество. – Лесоруб взял наждачный камень и начал обрабатывать поверхность древесины. – Он сказал, что мы легко узнаем этого человека, потому что он сейчас выздоравливает от ран, полученных им, когда убегал после нападения.

– Очень интересно, – сказал епископ. – Продолжайте.

– Убийца должен был ехать с группой головорезов во главе с мятежником, переодетым епископом, – спокойно сказал лесоруб. – Была объявлена большая награда за их убийство, и он обещал заплатить, как только дело будет сделано. Каждому дали по паре монет, а остальное обещали заплатить позднее.

– А вы не стали участвовать в этом? – спросил Беренгер, пораженный тем, что его должны были убить как вожака головорезов.

– Мне не понравилось, как он это говорил. К тому времени уже ходили слухи, что вы можете приехать, а я знал, что вы один из родственников моего господина. – Он вставил обработанную деревянную деталь на место и начал подгонять ее. – Я видел ваше преосвященство на свадьбе его светлости. Вряд ли кому-нибудь удалось бы выдать себя за вас. Так что я отказался. И сказал дочери.

– А она передала это хозяйке.

– Не сразу. Она сильно испугалась. Но потом все рассказала.

– Вы знаете, кто этот человек?

– Откуда! Я не знаю, – осторожно произнес он. – Он сказал, что его зовут Луп, из Сант-Садурни.

– Это был краснолицый здоровяк, который говорил без умолку?

– Ничего подобного, ваше преосвященство, – ответил лесоруб. – Правда, вблизи я его не видел, но выглядел он довольно приятно. И слишком красиво одет для королевского старшины стражников или гонца, кем бы он там ни был. Он был похож на оруженосца, посланного хозяином с поручением. – Он снова занялся работой. – Но кто был его хозяин, я вам сказать не могу.

– Спасибо, добрый человек, – сказал Беренгер, доставая кошелек.

– Если вы хотите дать мне что-то, ваше преосвященство, – сказал лесоруб, – то мне это не нужно, я рассказал вам только то, что было на самом деле, не более того. Дайте это моей девочке, пусть добавит к своему приданому. Времена сейчас тяжелые.

– Хороший человек, – сказал Беренгер, когда они отошли.

– Да, – ответил смотритель.

– И скажите лекарю, ваше преосвященство, – крикнул им вдогонку лесоруб, – что сын безумной Марты уже бегает.

– Так что, Исаак, друг мой, – сказал Беренгер, передав слова лесоруба, – я сомневаюсь, что нападение было спланировано Гонсалво. Он не похож на «красиво одетого оруженосца». Лесоруб кажется мне довольно наблюдательным человеком. Мой кузен очень ему доверяет.

– И кто угодно мог быть господином этого оруженосца, ваше преосвященство.

– Верно.

– Значит, мы так ничего и не выяснили.

Когда все спутники епископа собрались во внутреннем дворе, чтобы попрощаться с гостеприимными хозяевами, Исаак повернулся к ученику.

– Юсуф, скажи дону Жилберту, что для меня будет большой честью, если этим утром он проедет рядом со мной часть пути.

– Да, господин, – ответил Юсуф.

– Затем возвращайся сюда и возьми узду моего мула.

Юсуф быстро исчез.

– Ракель, будь так любезна, поезжай с матерью и займи ее беседой.

– А что случилось с мамой? – обеспокоенно спросила Ракель.

– С ней все хорошо, моя дорогая, – ответил Исаак.

– Доброе утро, госпожа Ракель и господин Исаак, – поздоровался Жилберт. – Мы выезжаем? Я вижу, что Юсуфу придется вести под уздцы не только вашего мула, но и мою гнедую лошадь.

– По крайней мере некоторое время, – сказал Исаак.

– Я должна поехать с мамой, – сказала Ракель, у которой предательски покраснело лицо. Она развернула мула и отъехала.

– Госпожа Ракель все лучше и лучше ездит верхом, – заметил Жилберт.

– Рад это слышать, – ответил Исаак. – Правда, последнее время у нее было мало других дел. Хорошо, что она с пользой использовала свободное время. Скажите мне, дон Жилберт, – продолжил он, – почему именно вы стали целью убийц? Что они выгадают от вашей смерти?

– Я? – осторожно спросил он.

– Ну, конечно, – сказал Исаак. – Засада, которая была устроена здесь, была устроена ради вас одного. Остальные для жителей деревни были лишь трофеем, как плата за ваше убийство.

– Это точно?

– Нет никаких сомнений. Один из мужчин деревни отказался в этом участвовать. Он и предупредил нас.

– Господин Исаак, много ночей я не мог заснуть, пробуя разрешить эту загадку. Моя смерть никому не выгодна. У меня нет наследников. Мои земли – если это мои земли…

– А почему вы сомневаетесь, что они ваши?

– Они подлежат конфискации, но приказ был оспорен, и сейчас ожидается решение, – ответил он нетерпеливо, как будто все это было подробностями, на которые у него сейчас не было времени. – Если бы они были моими, полагаю, они отошли бы моему дяде, больше у меня никого нет. Но мой дядя мертв. Людям, которые убили его, заплатили за это…

– Заплатили?

– Мои верные друзья, Андреу и Фелип, видели это.

– Ах, да, – сказал Исаак. – Для пары случайных попутчиков они слишком уж интересовались вашим здоровьем.

– Да, это мои лучшие друзья. Если бы мы ехали вместе, я уверен, что мне удалось бы избежать нападения. Но у меня было дело, которое я должен был сделать один, и нам пришлось расстаться. Результат вы видели, – сухо добавил он. – Друзья искали меня, а потом оставили в конюшне своих лошадей и присоединились к вашей компании, так как мы договорились, что если мы потеряем друг друга, то должны встретиться на дороге в Барселону.

– Они не предполагали, что вы будете лежать при смерти, брошенный в поле.

– Думаю, что нет. Но вряд ли их удивило то, что со мной случилось, – ответил дон Жилберт. – В Вилафранке я получил от них известие о том, что злодеи признались, что их наняли, и, как могли, описали своего хозяина. Он похож на человека, которого я, возможно, видел, но не понимаю, что его со мной связывает.

– Возможно ли, что у вас есть брат, о котором вы ничего не знаете?

– Брат? У меня нет брата. В этом я совершенно уверен.

– Как вы можете, быть уверены? Он может быть внебрачным сыном вашего отца. Многие уважаемые господа имеют больше сыновей, чем обычно признают.

– Господин Исаак, возможно, вы решите, что я рассуждаю как наивный ребенок, но я не могу в это поверить. Мои родители очень любили друг друга. Сколько я их помню, они редко разлучались. Они поженились, когда были очень молоды, и их жизни переплелись, как пара виноградных лоз.

– У них был только один ребенок?

– Выжил только один, – сказал Жилберт. – Все остальные умерли во младенчестве. В семье говорили, что моя мать была слишком молодой, поэтому ей было трудно вынашивать детей.

– Такое случается, – сказал Исаак. – А у вас нет кузенов, которые могли бы предъявить права на состояние в случае вашей смерти?

– Нет. У моей матери было двое братьев: дядя Фернан, у которого не было детей, и другой брат, который умер в раннем детстве. Была еще сестра, монахиня. Ни один из братьев или сестер моего отца не дожил до взрослых лет, кроме одной сводной сестры: их отец женился вторично на вдове с дочерью. Больше у него детей не было.

– А у сводной сестры были дети?

Жилберт задумался.

– Вне брака, – ответил он. – Если верить сплетням, которые распускали слуги, у нее был сын, господин Исаак. Малыша передали кормилице, а ее отправили в монастырь. Возможно, это только слухи, вы же понимаете. Моя няня была большая мастерица собирать и пересказывать слухи как правдивые, так и ложные.

– Таким образом, может существовать человек, который полагает, что при отсутствии других наследников он может унаследовать ваше состояние. Сколько лет ему могло бы быть сейчас?

– У него со мной нет кровной связи. Я не могу сказать, сколько ему сейчас было бы лет. Полагаю, что его мать была довольно молода, когда родила его, тогда я был совсем ребенком. Если она жива, ей сейчас должно быть не больше сорока, но я не помню, чтобы при мне произносили ее имя.

– А в слухах упоминалось имя отца ребенка?

– Нет, что довольно любопытно, – сказал Жилберт. – Предполагали разное. Моя няня говорила, что это мог быть какой-нибудь красивый конюх или лесник без гроша в кармане и что вся еe собственность перешла женскому монастырю, а ребенку ничего не оставили, так что ему пришлось голодать. Но мой учитель утверждал, что ее возлюбленный был богатым человеком, который завещал ребенку достаточно денег, для того чтобы воспитать его. Кому тут верить? – спросил он. – И мой учитель, и няня – оба любили приврать. Можно было бы вернуться и расспросить слуг. Они, без сомнения, предложат нам несколько разных историй жизни этой бедной женщины.

Исаак покачал головой.

– Что вы можете сказать о Гонсалво де Марка?

– В Альтафулла вы сами слышали, что думают о нем люди, – сказал Жилберт. – Это достаточно точное описание. Кроме этого я могу только добавить, что его владения соседствуют с моими.

– У него есть оруженосец, красивый и изящно одетый?

– У дона Гонсалво? Оруженосец? Он не такой уж и важный господин. Это простоватый грубиян из хорошей семьи, который, выезжая из дома, для защиты берет с собой пару крепких деревенских мужиков.

– Спасибо вам за откровенность, дон Жилберт, – сказал Исаак. – Надеюсь, теперь все изменится в лучшую сторону.

– Если все же судьба позволит мне выжить, – сказал дон Жилберт, – защищаться удобнее в родном доме. Хватит встреч с наемными убийцами.

– У меня с доном Жилбертом была очень интересная беседа, – сказал Исаак.

– И что вы узнали? – спросил Беренгер и внимательно выслушал подробности их беседы.

– Действительно, это весьма интересно, – заметил епископ, – но я не склонен верить в существование неких наследников, когда у нас уже есть злодей с превосходным поводом для убийства как монаха, так и дона Жилберта.

– Дон Гонсалво?

– А кто же еще? С ним связан монах Норберт, который искал моей помощи. И к тому же, как смерть бедного монаха может помочь наследнику владений дона Жилберта? Если смерть монаха не имеет никакого отношения к ужасным событиям в его усадьбе, то оставим месть за убийство дяди дону Жилберту, который кажется вполне способен справиться с этой задачей. Исаак, я был слишком занят собственными делами, – сказал Беренгер, – и позабыл об убитом монахе, пока не пришло то письмо.

– У вас не было свободного времени, чтобы думать об этом, ваше преосвященство. Но мне кажется, что сведения, полученные от вашего друга, не смогут нам помочь.

– Они доказывают связь между монахом и доном Гонсалво, – сказал епископ. – Он хотел получить письма, которые были у монаха. Монах убит.

– Ваше преосвященство, это похоже на высказывание, что если мне нравится ваша лошадь и я заявил об этом, а вы впоследствии умерли, то это означает, что я – причина вашей смерти. Я должен возразить вам на основании логики. Мы не знаем, что было в тех письмах.

– Одно из них было решением по делу Уго де Лансия Талатарна, – сказал Беренгер.

– Оно нужно только Родриго де Лансия и его кузену, – сказал Исаак.

– Да, это верно. Другое было связано с судебным процессом, который ведет дон Гонсалво. Несмотря на то, что эта связь довольно незначительна, я все же нахожу ее весьма интересной.

– Если бы это было решение по судебному делу, ваше преосвященство, и дон Гонсалво ради него пошел на убийство монаха, то оно сейчас было бы у него. И он докучал бы канонику Барселоны, не так ли?

– Вы непреклонны, Исаак.

– А почему он должен желать смерти дону Жил-берту?

– Он хочет получить его земли, вы сами говорили мне об этом.

– Ваше преосвященство, разве он является наследником дона Жилберта, неужели смерть молодого человека дает ему права на его земли?

– Я думаю, что пришла пора прерваться и пообедать, – сказал епископ.

* * *

Они пересекли Льобрегат, когда теплое дневное солнце уже пригревало им спину, и направились по долине к Террассе. На сей раз они остановились у картезианцев, которые могли предложить им более щедрое гостеприимство, чем обедневшие августинцы на пути в Таррагону, но даже здесь небольшая монастырская гостиница была переполнена. На следующий день они уже ели суп в другой монашеской столовой, в монастыре в Гранольерес. И вдруг вдали показалась Жирона. Горы уступили место холмам и долинам, скалы и сосны сменили плодородные поля. Они давно миновали дорогу на Барселону. Как только путники достигли Хостальрика, до дома оставалось меньше дневного перехода.

Исаак ехал, погрузившись в размышления. Он больше не пытался разгадать загадку; он освободил свое сознание и позволил образам свободно разворачиваться перед его мысленным взором, не давая теориям, эмоциям и предубеждениям других людей затуманить их.

Неожиданно перед ними возник массивный придорожный камень, возвещающий, что они добрались до Хостальрика. Это был ярмарочный день, покупатели и продавцы заполнили город. В тавернах звенел смех, заключались сделки. В воздухе плыли аппетитные запахи, дети играли на улицах, и настроение путешественников поднялось.

Следующим утром Беренгер подошел к столу, за которым сидел и завтракал лекарь вместе со всей семьей.

– Сегодня утром я получил известие от вашего пациента, – сказал он. – Он со своими друзьями уезжает, поскольку должен сделать то, что может сделать только он сам. Он просит прощения и говорит, что никому не может передоверить свое дело.

– Итак, дон Жилберт уехал? – спросил Исаак. – Удивительно, что он пробыл с нами так долго. Он был полон решимости выполнить некую задачу и намеревался оставаться в живых столько, чтобы суметь выполнить намеченное.

– Очевидно, он выехал на рассвете, в монашеской рясе, и присоединился к еще двум монахам-францисканцам. Слуга из конюшни вышел вслед за ним на улицу и видел, как они перешли на галоп, – сказал Беренгер. – И теперь, обдумав ваши аргументы, господин Исаак, я тревожусь о том, что не смог помочь дону Жилберту.

– Но как вы собирались помочь ему? – спросил лекарь.

– Думаю, следует считать его тем самым племянником из рассказа вашего родственника, тем, кого преследовали церковные суды. В Таррагоне тому было достаточно свидетельств.

– Согласен с вашим преосвященством, – сказал Исаак. – Вряд ли могут существовать два молодых человека с подобными историями.

– Поскольку все его неприятности происходили в моей епархии, господин Исаак, ему можно помочь избежать дальнейших неприятностей. Но обнаружить теперь, что произошло и кто виновен в этом…

– Вы изменили мнение относительно дона Гонсалво, ваше преосвященство? Вы уже не считаете, что именно он стоит за всеми бедами этого молодого человека? Наверно, дон Жилберт согласился бы с вами.

– За некоторыми из них, господин Исаак. Но я не могу поверить, что человек, ведомый только глупостью и алчностью, способен на такие разрушения.

– Алчность уничтожала империи, ваше преосвященство.

– Это верно, господин Исаак. Если алчность объединяется с острым умом. Но использование ложных обвинений в церковных судах – слишком сомнительный путь к богатству для обычного алчного злодея. Боюсь, чтобы выяснить, кто преследует дона Жилберта, придется вернуться в усадьбу неподалеку от Вилафранки. А я пока хотел бы воздержаться от путешествий.

– Жилберт поехал в Жирону, ваше преосвященство?

Беренгер задумался.

– Да, именно так он сказал. В Жироне у него есть дело, которое он должен закончить.

– Вы заметили, ваше преосвященство, что монах Норберт был убит в тот день, когда мы покинули Жирону? И дон Жилберт был захвачен своими мучителями в тот же самый день? И оба неподалеку от города? Как много событий произошло рядом с Жироной, стоило вам уехать.

– Вы полагаете, что решение дела дона Жилберта находится в Жироне?

– Вполне может быть, ваше преосвященство. Похоже, что у его недруга тесные связи с Жироной, а также с югом страны. Если вы сможете найти такого человека…

– Но как я его найду? Приказать глашатаю объявить, что любой, кто родился южнее Барселоны или имеет там дела, должен сам об этом заявить? Каноники решат, что я сошел с ума.

– Без сомнения, ваше преосвященство. Но у меня есть предложение получше, – серьезно произнес Исаак.

– Готов выслушать его, – сказал епископ.

– Пошлите надежного гонца в Жирону, чтобы объявить о том, что мы прибудем в город завтра рано утром.

– Завтра?

– Да, ваше преосвященство. А затем пусть рассказывает о нашем путешествии любому, кто охоч до сплетен.