Текст книги "Отмщение"
Автор книги: Кэролайн Хаддад
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Глава 26
Семейные каникулы
– Это же курам на смех, я уже взрослая, – пыталась Юлия воспротивиться родительскому решению.
Но Одель была непреклонна. И вот они уже восемь дней всей семьей путешествуют на автомобиле по Америке, и все восемь дней семья непрерывно выслушивает нытье Юлии. Ей, видите ли, стыдно в таком большом возрасте путешествовать с родителями.
– Всех моих подруг, которые окончили школу, родители отпустили одних путешествовать в Европу. Вот какой подарок делают своим детям другие родители, – ворчала Юлия. – А мне приходится тащиться с вами по нашему Юго-Западу.
– Хватит дребезжать, схлопочешь у меня, – пригрозил ей Си.
– Смотрите, какая интересная гора, – воскликнула Одель.
– Где? – с наигранным интересом спросил Люк.
– Только что проехали.
– Ну почему, скажите пожалуйста, вы хотя бы не разрешили мне поработать этим летом кассиршей, чтобы я могла заработать себе деньги для колледжа? – настырно продолжала Юлия свой восьмидневный жалобный монолог. – Зачем вы потащили меня в эту пустыню? Ни одна из моих подруг не проводит каникулы с родителями.
– И из моих друзей тоже никто этого почему-то не делает, – иронично отозвался Си.
– Послушайте! Мы в последний раз проводим отпуск всей семьей. Ты ведь скоро уедешь от нас в колледж, – напомнила Одель дочери. – А ты, – повернулась она к Си, – почти никогда не проводишь дома больше двух недель подряд.
– И слава Богу, – буркнул Си.
– Я уже жалею, что затеяла это путешествие, – горестно заявила Одель. – Вы все такие несносные, лучше бы я поехала куда-нибудь одна.
– Мам, а мне это путешествие нравится, – утешил ее Люк.
– Тебе, конечно, сопливому, – ехидно сказала Юлия своему десятилетнему брату.
– Всем заткнуться и молча смотреть по сторонам! – приказала Одель.
– А можно мне смотреть вперед на дорогу? – спросил Си.
Одель не ответила. Она кипела от жары и злости. Ну и семейка! Для них стараешься, стараешься, а что получаешь от этих неблагодарных свиней? Одну только головную боль. Ну ничего, этот урок Одель не забудет. Теперь она знает, какая у нее дрянная семейка. Больше с ними она ни за что никогда в жизни никуда не поедет!
– Мама, смотри, еще один кактус, – с энтузиазмом показал Люк.
– Точно, – съязвила Юлия, – за последние полчаса мы увидели всего пять тысяч кактусов.
– Юлия, почему бы тебе не почитать что-нибудь? – предложил Си.
– Я читаю книгу тети Грэйс.
– Тебе не кажется, что ты еще слишком… – Си запнулся в поисках подходящего слова. – Что ты еще недостаточно взрослая, чтобы читать такие романы?
– У нас в школе все читают их, – невинно ответила Юлия. – Мы даже обмениваемся с подругами одной ее книжкой, которая совсем недавно вышла в мягкой обложке, а некоторые места подчеркиваем. Забавно, когда тетя Грэйс жила у нас, я и не подозревала, что она так помешана на сексе.
– Не говори о сексе в присутствии брата! – прикрикнул Си.
– Папа, а я все знаю о сексе, – вставил Люк. – Мама давала мне почитать книгу, где все подробно описано.
– Это потому что ты ничего не объяснял ему, – раздраженно сказала мужу Одель, – хотя я много раз просила тебя об этом. Не буду же я сама объяснять ему, что такое поллюции!
– Одель!
– Ух, – прокомментировала Юлия.
– Он сам все узнает, когда придет время, – мрачно процедил Си.
– А не пора ли сделать остановку для ланча? – спросил Люк.
– Еще только десять тридцать, дорогой, – сообщила Одель.
День еще только начинался, а Одель уже изнемогала. Сможет ли она вытерпеть еще час в раскаленной машине вместе с негодником мужем, дочерью, развлекающейся чтением бульварных романчиков, и очаровательным сынком, который то и дело просит остановить машину, чтобы пописать на обочине? А ведь так хорошо все начиналось, когда они выехали из Чикаго в южном направлении. Сделали остановку в Ханнибале, штат Миссури, чтобы посмотреть места, описанные Марком Твеном. Потом приехали в Сент-Луис, побывали там в зоопарке. Потом через Оклахому добрались до Техаса, чтобы Си мог совместить приятное со своими обязанностями, причем приятным для него была встреча с нефтяниками. А теперь машина мчится по Юго-Западу к Калифорнии. Хорошо еще, что Юлия жаждет посмотреть Калифорнию, знаменитый, как она уверяет, штат. Может быть, там в Калифорнии семейная атмосфера наладится? Осталось подождать немного.
– Проезжаем границу, – объявил Си – Прощай, Техас. Привет, Нью-Мексико.
– Ух! Здорово! – воскликнул Люк.
– Заткнись, пожалуйста! Мама, на ланч нам снова придется есть мексиканскую еду или тут есть «Макдональдс»? – проныла Юлия.
– Си, почему ты не рассказываешь им свои интересные истории, например, о том, как тебе однажды пришлось есть игуану?
– Армадиллу, дорогая, – поправил Си.
– Ух, – прокомментировала Юлия.
Семейная атмосфера резко улучшилась, как только они сделали остановку в Таосе, штат Нью-Мексико. Семейство радостно вылезло из машины осматривать этот старый испанский город.
– Походите пока по магазинам, купите сувениры, – проинструктировал Си, – а я тем временем поищу холодного пивка.
Но всякие безделушки нисколько не интересовали Люка и Юлию. Они просто начали бродить по городу и пялить глаза на нищих, хиппи и прочих невиданных оборванцев. Одель поглазела на живописное скопище гор вокруг и поняла, чем местным жителям нравится их город.
– Посмотрите, дети, какая тут красота! – восхитилась Одель. Но детки ей ничего не ответили.
Поздний ланч состоялся в кантине, как тут называют закусочную.
– А мне уже начинает нравиться есть каждый день бобы и кукурузные лепешки, – мирно сказал Люк.
Юлия собралась было испакостить брату настроение какой-то колкостью, но Одель вовремя сжала ей руку и состроила угрожающую гримасу.
Обслуживавшая их официантка была не мексиканкой, а очевидно, из англо-саксов, с длинными каштановыми волосами и странными глазами, словно она была одурманена наркотиком.
– Она тебе никого не напоминает? – тихо спросила Одель у Си.
– Юлия?
– Нет, официантка.
Си никогда не обращал внимания на обслуживающих его людей. Бывало порой, в ресторане Си пытался подозвать не ту официантку, проходящую мимо его столика. Но тут другой случай. Эту официантку, похоже, Одель видела в Чикаго в ином качестве, а может быть, даже была знакома с ней. Но кто же она?
С тех пор как Одель занялась рисованием, она начала обращать больше внимания на лица, изучать их особенности, из-за этого у нее развилась память на лица. Поэтому Одель теперь определенно чувствовала, что эту женщину она видела раньше. Но где?
– Извините, – обратилась она к официантке, когда та подошла с охлажденным чаем, – вы когда-нибудь жили в Чикаго?
– Чикаго, – с трудом начала вспоминать официантка. – В Чикаго я была однажды.
– Понимаете, в чем дело, мне кажется, я где-то видела вас раньше.
– Возможно, вы видели меня по телевизору, – счастливо улыбнулась официантка.
– О! Вы актриса?
– Нет, что вы. Я та самая женщина, про которую написано в книге «Женщина и три ее жизни».
– Но…
– Одель! – вмешался Си. – Спасибо вам, мисс, за чай. Мы позовем вас, как только вы нам понадобитесь.
Озадаченная официантка неловко поставила на стол чайничек, слегка расплескав чай, и удалилась.
– Одель, – нравоучительно сказал Си, – с официантками не беседуют.
– Непонятно, почему она работает здесь официанткой?
– А кто она? – мгновенно заинтересовалась Юлия, впервые за несколько дней вдруг проявив интерес к окружающей действительности.
– Она, должно быть, заработала неплохие деньги на этой книге, – продолжала вслух размышлять Одель. – Непонятно, почему после этого она работает здесь, в этой забегаловке?
– Ешь, не забивай себе голову глупостями, скоро мы уедем из этого города, – распорядился Си. – Не хватало мне еще связываться с очередной женой Томми Паттерсона.
– А он кто? – настырно интересовалась Юлия.
До сих пор Одель каким-то чудом удавалось скрывать от дочери имя ее настоящего отца, хотя было немало случаев, когда в ту или иную инстанцию надо было представлять свидетельство о ее рождении. Всякий раз Одель умудрялась не допускать попадания свидетельства в руки ее дочери, потому Юлия все еще пребывала в неведении, что Томми Паттерсон и есть ее беглый папаша. Но неумолимо надвигался тот мрачный день, когда придется выложить Юлии правду.
После ланча в мексиканской кантине Си погнал машину по дорогам штата Нью-Мексико, промчался по штату Аризона и через извилистые серпантины гор Сьерра-Невада доставил свое семейство в Сан-Диего, штат Калифорния. В этом городе, обнадежил детишек Си, можно питаться не только мексиканской жратвой. Здесь, на берегу Тихого океана, можно полакомиться дарами моря.
– Дары моря? – скривилась Юлия. – Это рыба, что ли? Терпеть не могу рыбу.
Глава 27
Грэйс-Шерлок Холмс
Зазвонил телефон. У Грэйс не было никакого настроения говорить с кем-либо – она лежала, очнувшись от послеобеденной дремоты, и невесело размышляла о том, что будет писать завтра. Рабочим названием книги было «Любовник няни». С сюжетом дело зашло в тупик, и Грэйс с досадой приходила к выводу, что уже написанные пятьдесят страниц придется выбросить и писать все заново. Читатели, по-видимому, еще не готовы воспринимать такие вещи – главный персонаж книги дорос до должности премьер-министра Англии, но на смертном одре признается, что больше всех в жизни любил свою няню. Надо позвонить редактору и спросить у него, что он по этому поводу думает. Крэйг Эпштейн всегда слишком нервничал, когда разговор заходил о сексе, в таких случаях Крэйг предпочитал употреблять слово «роман».
Нехотя Грэйс взяла трубку.
– Вы Грэйс Мэндлин? Сейчас я соединю вас с Одель Хэмптон, – послышался голос телефонистки. – Согласны ли вы оплатить разговор?
– С кем соедините? – спросила Грэйс, пытаясь понять смысл слов телефонистки.
– С Одель Хэмптон.
– С Одель? А почему я должна оплатить разговор?
– Грэйс! – прорвался голос Одель. – Соглашайся, ради Бога!
– Конечно, я оплачу разговор, о чем речь, – солидным голосом сказала Грэйс, как и подобает известной писательнице.
– Говорите, – сказала телефонистка.
– Грэйс, я не собираюсь говорить долго, – затараторила Одель – Сейчас Си на берегу с Люком, но они вот-вот вернутся. Слушай. Я встретила Труди в Таосе, в штате Нью-Мексико, она работает официанткой, непонятно почему. Куда же делись деньги, которые она заработала на книге? Что у нее произошло с…
– Кто такая Труди, черт возьми, или как там ее зовут?
– Третья жена Томми Паттерсона! Это которая прожила три жизни. Она работает официанткой в кантине «Санта Мария» в Таосе, это в штате Нью-Мексико. Си не разрешил мне поговорить с ней, и я не смогла расспросить ее ни о чем. Я заказала разговор за твой счет, потому что если Си узнает, что я тебе звонила, то сразу догадается в чем дело и разозлится.
– Почему бы тогда ему не злиться и из-за меня?
– Так ты ничего не знаешь о том, почему наша сестра по несчастью работает официанткой, вместо того чтобы наслаждаться жизнью на роскошной асиенде Томми? Неужели ты такая нелюбопытная?! Черт подери! Си уже идет сюда! – Одель бросила трубку, не дав вымолвить Грэйс ни слова.
Остаток вечера Грэйс провела в размышлениях на тему о том, насколько она любопытна. Какое ей дело до Труди? Насколько можно было понять из ее болтовни по телевизору, эта девица наркоманка. Наверняка Томми Паттерсон бросил ее. Пусть наркоманка, но все равно жалко ее, ведь Грэйс слишком хорошо знает, как это ужасно – потерять любовь и разувериться во всем на свете. На своей шкуре испытано. Особенно ярко эти кошмарные переживания напомнили о себе в те дни, когда всю страну облетела фотография, да еще на первых страницах газет и журналов, запечатлевшая тот момент, когда Грэйс дала пощечину этому негодяю.
Ну ладно, а все-таки при чем здесь Труди? Ни при чем.
С другой стороны, Томми Паттерсона давно пора проучить. Его слава, как снежный ком в зимний погожий день, катится по всей стране и все нарастает и нарастает. Повсюду он проводит семинары с нелепыми названиями типа «Смотри, Мир, Я гряду» или «Расступитесь передо Мной». Томми завоевал себе немало сторонников своей агрессивной философией эгоизма. Например, в журнале «Новости горных штатов» появилась хвалебная статья, сопровождающая объявление о предстоящем выступлении Томми Паттерсона в колледже. Некая бухгалтер Джейн Джэксон в этой статейке пела дифирамбы: «Раньше я смущалась, если случайно брала последний кусок пиццы в компании своих друзей. Но теперь я понимаю, что стесняться не надо. Бери все, что считаешь нужным. Приходите на семинар послушать Томми! Он скажет вам о вас правду!» За участие в этом семинаре, назначенном на удобный день недели субботу, каждому желающему надо было заплатить «всего» триста пятьдесят долларов, причем магнитофонная лента с записью мудрых изречений Томми и его книга с психологическими тестами, которые выдавались участникам семинара, стоили только пятьдесят два доллара.
Грэйс обратила внимание, что всюду в статье и объявлении, за исключением первой строки, упоминается имя Томми, а не его фамилия. Он хочет быть для всех просто Томми, как близкий друг. У Грэйс всегда начинались приступы тошноты, когда она встречала подобные объявленьица.
Но как Грэйс может воспрепятствовать восходящей славе отравителя умов с его эгоцентричным словоблудием? Ведь недалеким людям так приятно выслушивать «откровения» о том, что ты никому ничего не должен, а потому можешь спокойно жить в свое удовольствие.
Томми не врет людям. Он эгоист и не скрывает этого.
Неужели люди не видят, какое он на самом деле дерьмо?! Как им раскрыть глаза? Как разоблачить подонка, выпотрошить и показать всему миру его внутренности? Способна ли Грэйс на это?
Ненависть разрушительна. Грэйс понимала это умом, но не могла приказать сердцу. Почему она уже дважды становилась жертвой? Урок с Томми не пошел впрок, и жизнь повторила его с Ахмедом. Может быть, сама Грэйс виновата в этом? Разве можно так ослепляться любовью? Разве можно так легкомысленно доверять? Неужели и дальше в жизни не будет просвета?
Грэйс позвонила Рэю Стэйнеру, пишущему детективы. Она познакомилась с ним на коктейль-вечере в Коннектикуте около года назад. У них не было никаких деловых отношений, это была нежная дружба – они просто время от времени вместе спали. В перерывах между случками они с большим взаимопониманием обсуждали, как это плохо, когда на тебя навечно повесили ярлык писателя, кропающего свои творения в определенном жанре, из-за чего приходится всю жизнь работать только с одной темой. Рэю здорово повезло, его кочующий из книга в книгу герой Адам Стэд приобрел огромную популярность – он был бисексуалом и тайным агентом одной из секретных американских служб. Недавно Рэй подарил Грэйс свою последнюю книгу «Погружение в смерть» с автографом, и книга эта ей очень понравилась. Грэйс решила, что он посоветует ей что-нибудь дельное.
Рэй жил в Бостоне, а на выходные часто уезжал в соседний штат Нью-Гэмпшир, где у него был коттедж. В Бостоне Рэй, по его словам, вынужден был жить, чтобы ходить в библиотеки. Поэтому Грэйс вначале позвонила в Бостон.
– Это не автоответчик, это я, меня нет дома, и не ищите меня, – ответил голос Рэя, очевидно, записанный на автоответчик.
– Рэй, это я, Грэйс Мэндлин, – промяукала она, – мне нужна твоя помощь.
Потом Грэйс позвонила в Нью-Гэмпшир в тот самый коттедж, где недавно довольно приятно провела выходные, Рэй даже взял ее с собой на рыбалку. Там вообще никто не ответил, а автоответчика в коттедже не было.
Рэй позвонил лишь в полночь из Бостона.
– Чем я могу помочь моей маленькой драгоценной Грэйс? – пьяным голосом осведомился он.
Вот, значит, в какие библиотеки ты ходишь в Бостоне, подумала Грэйс.
– Маленькой Грэйс нужна большая помощь от всемогущего Рэя, – пропищала она. – Знаешь ли ты хорошее, надежное и осторожное детективное агентство?
– Минутку, мне надо посоветоваться с Адамом, – пьяно заржал Рэй.
Воцарилось молчание. Очевидно, Рэй бредит, решила Грэйс, ведь Адам – это его выдуманный литературный герой.
– Слушай, – появился голос Рэя в трубке, – Адам советует обратиться в агентство «Континентальные сыщики» в Нью-Йорке. Обычно они занимаются промышленным шпионажем, но в последнее время иногда оказывают и другие услуги. Обратись к Джеме Форд, она работает с Адамом. Ой, Грэйс, звякну тебе завтра, меня тянет блевать. – На этой романтической ноте Рэй бросил трубку.
Итак, «Континентальные сыщики». Это название в записной книжке у телефона Грэйс прочитала еще раз утром. Наверняка такой фирмы не существует, она так же реальна, как и Адам Стэд. И никакой Джемы Форд тоже не существует, все это Рэй наболтал спьяну. Но чем черт не шутит, может быть, попробовать? Попытка не пытка. Грэйс позвонила в справочную Нью-Йорка. Удивительно, но факт – фирма «Континентальные сыщики» оказалась реальной. А чуть позже выяснилось, что и Джема Форд существует. Она поинтересовалась у Грэйс, кто ей рекомендовал ее, и рассмеялась, когда Грэйс назвала имя Адама Стэда. Так-так, может быть, эта Джема тоже спит с Рэем Стэйнером? Но вначале о деле. Грэйс договорилась встретиться с Джемой на следующий день.
При встрече Джема заверила, что нет никаких трудностей разузнать все что надо о Труди, мол, у «Континентальных сыщиков» есть дружественная фирма в Альбукерке, с которой Джема свяжется немедленно. Если Грэйс интересуется всего лишь финансовым положением Труди, то эта информация будет доставлена через неделю.
– И еще что-нибудь, хотя бы сплетни о ней, – добавила Грэйс.
– Это будет стоить дороже, – предупредила Джема.
Стоило это действительно баснословно дорого. Грэйс утешилась тем, что ей не пришлось, к счастью, нанимать в свое время частного детектива, чтобы разыскивать бывшего мужа, как это хотела когда-то сделать Одель.
Через неделю от агентства «Континентальные сыщики» пришло письмо. Великий разрушитель Томми Паттерсон, как следовало из письма, сделал свое черное дело и с Труди с той лишь разницей, что ребенок на этот раз остался живым. Каким-то чудовищным образом Томми всякий раз умудряется наносить удары по материнству, исключение составила только Одель. Но Одель сильная, Одель правильная, она знает, к чему надо стремиться – к замужеству, к нормальной семье. А Грэйс толком не знала, что делать, когда разоблачилось предательство Томми. Тем более не знала этого Труди, у нее ведь крыша поехала – в Таосе многие знают, что она тратит почти всю зарплату на всякие химические наркотики и наркотические растения. Труди больше ничем не интересуется, цивилизации для нее не существует, она живет, как в каменном веке.
Что теперь с этой информацией делать? Может быть, опубликовать в какой-нибудь подходящей газете? Толку не будет. Томми сумеет вывернуться, он очень скользкий. Он представит общественности массу оправданий и выйдет сухим из воды. Приблизительно так уже было, когда получили огласку скандальные истории о том, как Томми предал Грэйс и Одель. Томми открыто плюет на традиционные ценности, он нонконформист, и его поклонники увидели нонконформизм даже в его семейных делах. Ну и что, что Томми оказался двоеженцем? А почему это несовершенное общество запрещает двоеженство? Томми против всяких ограничений, и поклонники его в этом поддерживают. Этим он только увеличил свою популярность.
Несколько недель Грэйс не знала, что делать с докладом агентства о Труди. До Одель не дозвониться, она путешествует, посоветоваться не с кем. Чтобы чем-то заняться, Грэйс съездила в Нью-Йорк к Крэйгу Эпштейну и показала ему несколько глав своей книги «Любовник няни». Крэйг согласился, что такое чтиво слишком эпатажно даже для фанатичных поклонниц книг Грэйс. Особенно неприемлема глава, где няня дает пощечину члену парламента, выражая таким доходчивым способом свое несогласие с британской политикой в Персидском заливе.
– Лучше пиши романы о молодых, – заключил Крэйг.
Грэйс хотела возразить, что ей надоело писать о молодежи, и вообще, о молодости она уже почти ничего не помнит. Да и есть ли смысл помнить об этом глупейшем времени? Разве молодежь что-нибудь соображает? У безмозглой молодежи лишь глупые надежды да полное игнорирование суровой действительности. Они все тупые. Но Грэйс спорить не стала.
Она поехала в Бостон провести с Рэем выходные, отблагодарить его за наводку на «Континентальных сыщиков».
– Это тебе помогло? – спросил он. Странно, и как он об этом помнит. Он ведь был в дупель пьяным.
– Помогло. Я узнала кое-что о своем бывшем муже.
– Это тот самый, которому ты дала пощечину?
– Да.
– Боже мой, этот тип гребет деньги лопатой. Если бы я мог набраться наглости формулировать очевидные вещи простыми словами, я тоже писал бы подобные книжки о нашем обществе.
– Да, Рэй, ты слишком сложен, чтобы писать просто. Твой Адам Стэд великолепно удался. Он очень… Как будто списан с реального человека.
– Какую сцену ты имеешь в виду? Когда он прицепился к вертолету в погоне за преступником, а тот пытался его сбросить над Нью-Йорком? Или когда Адам получил шесть пуль в грудь от отъявленного негодяя Ричарда Дентона, но несмотря на это нашел в себе силы вызвать полицию, а потом в больнице не знал, кого предпочесть – любовника или любовницу?
– Мне больше нравится эта последняя сцена. Особенно тот момент, когда любовник Адама предлагает заняться любовью втроем.
– Ну, – рассмеялся Рэй, – это уже твоя тема. Адам Стэд редко занимается сексом, разве только в том случае, когда хочет унизить кого-то. Я пишу для мужчин.
– Мы оба продажные твари, – хихикнула Грэйс, уткнувшись ему в плечо.
– Раз уж зашла речь о продажности, мой тебе совет – держись подальше от своего бывшего мужа. Не ищи приключений на свою задницу.
– Даже если он делает зло? Может быть, я хочу добра его жертвам.
– У него нет понятий добра и зла. Он признает только силу.
Сила. У женщин так мало сил. В чем женщины превосходят мужчин? Только лишь в умении ворчать и портить им настроение? Все женщины, даже те, кто работает, заняты бытом, едой, мелкими покупками и прочими домашними мелочами, а мужчины вершат дела поважнее. Мужчины избавляют себя от мелких забот с помощью женщин. Может быть, Рэй прав, надо забыть о Труди. Жизнь должна идти своим чередом – в танце жизни мужчины то наступают на ноги женщинам, то преклоняются перед ними. А что остается женщинам? Следить за ногами мужчин.
В разгаре августа, когда все нормальные люди уезжают в отпуска, а Грэйс все еще боролась с собой, пытаясь заставить себя отказаться от идеи книги «Любовник няни», позвонила Одель.
– Я вернулась! – радостно доложила Одель.
– Как путешествие?
– Дети и Си остались в живых. А что касается меня, то это явилось подлинным испытанием моего терпения и искусства создавать гармонию семейной атмосферы. Короче говоря, я натерпелась столько, что лучше бы мне не видеть моего дорогого семейства этак с годик.
– Юлия поступила в колледж?
– Да. Правда, я думаю, что этот колледж ей не очень подходит, но я надеюсь, что там она научится, в отличие от меня, разбираться в мужчинах. Я ведь поступила в Корнелль, вот и втрескалась в Тома Паттерсона, а что было дальше, ты знаешь. Кстати, ты разузнала о Труди?
– Разузнала все. Он сбежал от нее, оставив ей двадцать долларов. Она вынуждена была сдать свою дочку на воспитание своему брату. Теперь она работает официанткой, продает свои горшки и покупает наркотики. Слава Богу, что она хотя бы устроилась официанткой, по крайней мере, не умрет с голоду.
– Нам надо действовать.
– Зачем, Одель? Я уже размышляла об этом. Не лучше ли нам просто забыть?
– Забыть? Отступить, когда возможность превратить зло в добро сама идет в руки? Грэйс, я не узнаю тебя. Мы все знали и любили тебя другой. Помнишь, что вытворила Георгина, когда граф изнасиловал ее, лишил девственности, сделав ее парией в Нортанберленде?
– Она добралась до него в восточной Африке, кастрировала и съела. – Грэйс быстро вспомнила «Пиратскую леди». – Но это все выдумки.
– Конечно, если мы кастрируем Томми, нас посадят, а есть его… Он слишком старый и невкусный, правда, если его отбить как следует и подержать в уксусе…
– Одель!
– Со мной все в порядке, Грэйс, я просто шучу. Мы поступим по-американски. Мы наймем адвоката.
