Текст книги "Призрак в машине"

Автор книги: Кэролайн Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Смертельно проголодавшиеся Кейт и Бенни взялись за трапезу. Ужинали они не торопясь и даже съели на десерт абрикосовую панакотту. После чего Кейт поняла, что примерно через час-полтора этот день, который задумывался как праздничный, закончится.

Где же Мэллори? Дорога от Лондона даже в пятницу вечером, когда из столицы начинался массовый исход, никогда не занимала больше трех часов. Они говорили по телефону примерно в половине шестого, а сейчас была почти половина одиннадцатого.

Бенни, чувствовавшая, что Кейт волнуется, пыталась успокоить ее, но делала это не слишком активно. Опыт подсказывал ей, что в такие минуты к людям лучше не приставать. Она убрала со стола, молча вымыла и разложила посуду.

В глубине души Бенни сильно полегчало. Странная история с телефоном в спальне Кэри, так и не прояснившаяся, теперь казалась сущим ребячеством. Кейт посмеялась и сказала, что с ней тоже всегда случаются необъяснимые вещи. «Как хорошо, – думала Бенни, – что мы проведем этот уикэнд вдвоем. Будем сидеть за кухонным столом, планировать, что делать с книгами. Я стану заваривать чай, готовить сандвичи и бисквиты на всех. Буду чувствовать себя занятой, полезной и нужной».

Внезапно выцветшие обои озарил свет фар, выкрасив их в янтарный цвет. Подъехала машина, и Бенни побежала открывать дверь. Это был Мэллори.

– Привет, – с наигранной сердечностью сказал он.

– Наконец-то! Мы так волновались! – воскликнула Бенни. Мэллори нахмурился, и Бенни поняла, что совершила ошибку. – Точнее, волновалась я. – Но это тоже было неправильно. Получалось, что Кейт было плевать на мужа. – То есть…

Но он ее не слушал.

– Ну, – закончила Бенни, чувствуя себя очень неловко, но не понимая почему, – я отправляюсь на боковую. Передай Кейт, что я желаю ей спокойной ночи, ладно? – Она закрыла за собой тяжелую входную дверь и пошла к конюшне. Поднимаясь по лестнице в квартиру над стойлами, Бенни не могла дождаться, когда окажется у себя. Как сказал поэт, нет ничего лучше дома. Сначала она примет горячую ванну, потом выпьет чашку какао, взобьет подушки и на сон грядущий прочитает последний номер приходского журнала.

Когда в коридоре раздался голос Мэллори, Кейт, предыдущие два часа жаждавшая мести, ощутила прилив новых сил. Борясь с желанием встать и начать кричать, она решила сыграть роль «адвоката дьявола». По крайней мере, сейчас выяснится, почему он опоздал. Может быть, это не его вина. «Что бы ты сейчас чувствовала, если бы муж попал в аварию? Скажи спасибо, что он вообще приехал, живой и здоровый, целый и невредимый». Она пожалела, что так много выпила.

– Кейт… Я ужасно…

– Где тебя носило, черт побери?

– Извини.

– Плевать я хотела на твои извинения! Ты забыл, что мы собирались устроить праздник?

– Конечно, я…

– Этот вечер должен был стать нашим.

– Я знаю.

– Первый день отдыха за всю жизнь, как выражаются в «Карманном справочнике любителя психологии».

– Что за дьявол в тебя вселился?

– Давай посчитаем. Острое разочарование. Усиливающаяся скука. Раздражение. Растущая обида…

– И, судя по твоему внешнему виду, изрядная доза алкоголя.

– Да, и это тоже. Шок, ужас.

– Я могу объяснить.

– Так объясняй.

– Машина не заводилась.

– Ох, Мэллори, Мэллори… Неужели за пять часов ты не мог придумать что-нибудь получше?

Все было наоборот. По дороге он придумал многое, зная, что ему никто не поверит. Не потому, что он станет говорить что-то особенное. А потому, что это будет ложь. Мэллори не мог солгать даже в детстве, когда ребенок лжет так же естественно, как дышит. Он краснел, шаркал ногами, ерзал на месте и плакал. Конечно, сейчас Лоусон ничего этого не делал, но ложь колола ему язык, как пчелиное жало.

Правда заключалась в том, что они с Полли сели пить чай. Потом она предложила перекусить «У Орландо», буквально за углом. В начале вечера там будет пусто. Их обслужат тут же; подумаешь, тарелка пасты. На все про все уйдет двадцать минут.

Через пять секунд Мэллори понял, что это имеет смысл. Даже если он выедет сию минуту, к моменту прибытия в Эпплби-хаус Кейт и Бенни уже все съедят. Заставлять Кейт готовить снова будет верхом эгоизма.

Сидя «У Орландо» (где было полно народу), Мэллори понял, что впервые за много лет показался на людях с дочерью. В последний раз такое случилось, когда Полли была совсем маленькой. То, что люди не сводили с Полли глаз, его не удивило. На ней был тугой джемпер с короткими рукавами, сшитый из тонкой черной ткани с серебряным узором и явно очень дорогой. Даже на неопытный взгляд Мэллори, Полли что-то сделала с волосами; там, где на них падал свет, они отсвечивали темно-рыжим. Кудри были собраны на макушке и закреплены бронзовой заколкой, украшенной жемчугом, бирюзой и кораллами. Заколка тоже казалась дорогой.

Они ждали свою тоннареллу по-пизански почти полчаса, потягивая красное веронское и закусывая соломкой. В это время Полли рассказывала смешные и злые истории о личной жизни других обедавших. Но когда принесли пасту, она притихла, стала серьезной и начала рассказывать о себе. В основном об учебе в ЛШЭ и своих проблемах с преподавателем статистики. Мэллори, который, как и Кейт, многие годы питался крохами информации, жадно внимал каждому ее слову.

Мэллори обратил внимание на время только тогда, когда Полли начала рассказывать про других студентов, которые, похоже, делились на две части: тех, кто отчаянно хотел с ней дружить, и всех остальных, которые ей просто завидовали. Тут Полли стала выпрашивать у него сабальоне.

– Папа, ты же знаешь, как я его люблю. Его привозят на тележке. Это не займет много времени. Я все съем, пока ты будешь расплачиваться.

Однако времени это заняло много, потому что Полли заодно заказала капучино, а потом исчезла в туалете и пробыла там целую вечность, хотя на самом деле прошло всего десять минут.

Против Мэллори были все лондонские светофоры, а едва он выехал на магистраль М40 и собрался нажать на газ, как уперся в пробку длиной в милю…

– Что?

– Почему ты не позвонил?

– Мобильник разрядился.

– Очень удобно.

– Я устал. – Теперь уже Мэллори ощутил обиду. Черт побери, можно подумать, что это не он спасал дочь от финансовой катастрофы!

– Ее осматривали только на прошлой неделе.

– Кого?

– Машину, черт побери! – Кейт пришлось сесть. Она чувствовала себя так, словно кто-то долбил ей череп стамеской. – Ты звонил в Автомобильную ассоциацию? Или в гараж?

– Гмм… нет… В конце концов выяснилось, что разъемы отсырели.

– Отсырели? Это при двадцати двух градусах тепла?

– Ради бога, оставь меня в покое!

Внезапно они уставились друг на друга с ужасом. Два незнакомца в незнакомой комнате. Это было страшно.

«Если бы я не дал слово Полли, – подумал Мэллори. – Напрасно я пообещал ей ничего не говорить. И напрасно пошел с ней обедать, зная, что Кейт будет ждать. Сейчас она сердится, подозревает меня, а я вешаю ей лапшу на уши…»

«Если бы я не напилась», – думала Кейт. Она заново представила себе приезд Мэллори. Нужно было подойти, обрадоваться его благополучному прибытию и обнять. Разогреть еду или приготовить что-нибудь заново. Они бы посмеялись, поговорили, выпили, легли в постель и занялись любовью. В первый день их новой жизни. Вместо этого он стоит перед ней измученный и сердитый, а она пытается не дать воли слезам. Но, может быть, еще не слишком поздно.

Кейт заставила себя улыбнуться и сказала:

– Мэл, наверное, ты умираешь с голоду. Сейчас я тебя накормлю.

– Все в порядке. Я уже…

– Вот как?

– Я хотел сказать, что уже слишком поздно…

– Все, хватит с меня! – крикнула Кейт. И ушла.

На следующее утро Мэллори, ночевавший в библиотеке на диване, заварил чай и понес поднос в комнату Кейт. Она спала без задних ног. В мягком свете, проникавшем сквозь полупрозрачные шторы, были отчетливо видны следы засохших на щеках слез. Мэллори ощущал нежность, к которой примешивался стыд за собственное поведение. Он бережно поставил поднос на тумбочку, но Кейт открыла глаза, тут же проснулась, села и прислонилась к изголовью кровати.

– Кейт, милая… Извини меня за вчерашний вечер. – Мэллори сел на край кровати. – Честное слово, мне очень жаль.

– Нет-нет! – перебила его Кейт. – Мне самой не следовало так говорить. Просто я напилась. Боялась, что с тобой что-то случилось.

– Послушай, я хочу тебе все сказать…

– Это неважно.

– Нет, важно. – Он взял ее за руку. – Я был с людьми, которые попали в большую беду. Они просили помощи, и я не смог им отказать. Это заняло больше времени, чем я рассчитывал.

– Это кто-то из твоих сотрудников? – Кейт уже сочувствовала этим беднягам. – Я могу чем-то помочь?

– Я обещал никому об этом не говорить.

И тут Кейт все поняла. Мэллори знал, что так и будет. Он взял ее другую руку, сжал обе кисти в ладонях и долго не отпускал.

«Все как обычно, – думала Кейт. – Двое против одной. На сей раз в пиках. В проклятых пиках. Но, по крайней мере, до сих пор все, что было между нами троими – споры, размолвки, ссоры, шутки, – делилось на троих. Или нет? В том-то и секрет. Другие никогда о нем не догадаются. Где им!»

Кейт всегда считала себя прагматиком. Кто-то в семье должен им быть. У нее была ясная голова; она понимала, что к чему, хотя смириться с этим было нелегко. Она помнила Полли крошечной девочкой, карабкавшейся на колени к папе. Игравшей его галстуком, обнимавшей за шею, что-то шептавшей на ухо. Наматывавшей на его пальцы свои шелковистые волосы.

А сейчас, когда Полли попала «в большую беду», матери не позволили ей помочь. Даже не сообщили, в чем заключается эта беда. К удивлению Кейт, совсем недавно сомневавшейся в своей любви к дочери, это причинило ей сильную боль. Она слегка согнулась и прижала ладонь к груди. Мэллори обнял ее обеими руками, и они начали раскачиваться взад и вперед.

В конце концов он сказал:

– Знаешь, я не прочь позавтракать.

– Отличная мысль. – Кейт сделала один глубокий вдох, за которым последовал второй. – Я приму душ и спущусь.

– А потом мы проведем наше первое производственное совещание.

Глава восьмая

Бенни получила приглашение на обед в Киндерс. Она предвкушала его с нетерпением. Во-первых, ей предстояло увидеться с Деннисом; во-вторых, он был отличным кулинаром.

Она пришла к семи, принесла бутылку яблочного сидра Кэри и стефанотис, выращенный в оранжерее. Неловко держа горшок на сгибе локтя, Бенни открыла калитку. Сад, окаймлявший дом и полный индийских лилий и маргариток, выглядел как после засухи, и у Бенни зачесались руки взяться за лейку. Она негромко постучала в синюю переднюю дверь и подождала. Когда никто не вышел, она постучала опять – громко, насколько позволяли приличия, – но с тем же результатом.

Тогда она прошла через гараж, протиснулась мимо машины и поднялась по ступенькам к двери кухни. Та была не заперта. Бенни вошла на кухню и ощутила нехорошее предчувствие. Если Деннис был дома, но не слышал ее стука, он мог быть только в одном месте. Кухню наполняли чудесные запахи. Бенни поставила цветок и сидр на безукоризненно чистую подставку для сумок и шагнула в застеленный ковром коридор, который вел к остальным комнатам квартиры.

– Ку-ку!

Она зачем-то сунулась в гостиную. Вечернее солнце освещало красивые китайские циновки и золотило резной багет. Там в огромных вазах стояли желтые розы и лежала куча книг и газет. Из стереоколонок доносились какие-то заунывные звуки. Бенни узнала сарацинские песни времен Крестовых походов.

Она быстро прошла мимо ванной и на мгновение остановилась у двери спальни Денниса, напоминавшей монашескую келью. Дверь была приоткрыта. Бенни покашляла в щель, а потом снова позвала хозяина. Ответом ей было молчание. Оставался только арсенал.

В квартире были стены высотой три метра и искусственные потолки. Из дома окружающий пейзаж не был виден, а потому не казался страшным. Но стоило посмотреть в одно из стрельчатых окон под крышей Киндерс, как все начинало выглядеть по-другому. Человек, очутившийся между скалами из белой штукатурки, казался себе беззащитным, как хижина альпиниста на крутом склоне, к которой по сверкающему полу шагает огромный динозавр из чугуна и стали.

Бенни, стоявшая у двери, которая вела в это огромное пространство, придумала план заранее. Она обведет арсенал одним взглядом, быстрым, но внимательным. Это позволит ей понять, там ли Деннис, а если там, то где именно. Потом она пойдет прямо к нему, ступая осторожно и глядя под ноги. Если она сделает это однажды, потом будет не так страшно. В следующий раз ей будет еще легче, и так далее…

– В конце концов, – пробормотала Бенни, дрожащей рукой поднимая засов, – они не живые.

Она увидела Денниса сразу же. Бринкли стоял перед каким-то сооружением, напоминавшим гигантскую рогатку, и снизу вверх смотрел на подставку с тяжелыми деревянными ядрами и пугающее нагромождение тросов и храповиков. Стоял неподвижно, как статуя, сцепив руки за спиной. Трепеща от страха, Бенни быстро пошла к нему.

– Деннис… – нерешительно окликнула она. – Ты в порядке?

Бринкли немного помолчал, потом покачал головой и вздохнул.

– Что? – выдавила Бенни. – Что-то не так?

– Не знаю. Может быть, ничего. – Деннис улыбнулся, но его лицо осталось тревожным. Потом он повернулся и рассеянно добавил так, словно разговаривал сам с собой: – А может быть… там, в машине, призрак.

Бенни ахнула так, словно на нее вылили ушат холодной воды.

– Какой ужас! Призраки! Брр!

Деннис взял ее под руку. Ничего подобного он раньше не делал. «Значит, он действительно встревожен», – подумала Бенни. Она с удовольствием отвернулась от смертоносной машины, и они ушли из этого страшного места.

– Рад видеть тебя, Бенни. Извини, что не встретил. – Деннис налил бокал мадеры, к которой Бенни была неравнодушна, и достал из духовки синюю кастрюлю. – Это палтус в соусе из белого вина.

– Замечательно. Как по-твоему, эта рыба действительно полезна для мозга?

– Полезна, но не так, как чтение, музыка и живопись, – ответил Деннис, кладя на подогретые тарелки крошечные морковки и картофелины.

Они ели в столовой, сидя в мягких креслах и держа на коленях подносы. Подносы были удобные, имели внизу специальные мешочки, заполненные гранулами, а потому не скользили и не мешали есть. Бенни взяла у Денниса еще один бокал, на этот раз белого вина. Она знала, что может это себе позволить. Все будет не так, как вчера с Кейт. С Деннисом она не станет хихикать и говорить глупости. Он пробуждал в ней лучшие чувства. Относился к словам Бенни всерьез, и это повышало ее уверенность в себе. С ним не нужно было заполнять паузы, как во время разговоров с незнакомыми людьми. Наоборот, эти паузы казались маленькими остановками во время приятной прогулки.

– Палтус просто замечательный.

– Приятно слышать. Я купил его в четверг, но вернулся домой слишком поздно, чтобы приготовить.

– Что, много работы?

– В каком-то смысле.

Бенни была бы последней, с кем он поделился своими тревогами. Простое необычное происшествие выбило бы ее из колеи. А нечто таинственное заставило бы волноваться за него. Но Деннису хотелось с кем-то поговорить. Он надеялся, что другая точка зрения поможет увидеть дело в ином ракурсе. Найти случившемуся самое банальное объяснение или показать, что все это чушь. Он думал все утро и почти решил посоветоваться с Мэллори.

– Сегодня мы провели свое первое совещание.

– Серьезно? – Деннис почувствовал себя разочарованным. Будучи финансовым советником новой компании, он рассчитывал на приглашение. – И как оно прошло?

– Очень интересно! Конечно, о деньгах мы не говорили, потому что тебя не было, но Кейт сочинила текст короткого рекламного объявления, которое в понедельник появится в «Таймс». И мы придумали название компании. Извини…

Бенни прервалась, чтобы доесть палтуса и допить остатки вина. Деннис, которого позабавило это «мы», улыбнулся.

– Ну, сначала мы составили перечень. Должна признаться, некоторые предложения никуда не годились. Но в конце концов остановились на трех. Кейт предложила назвать издательство «Пьеро Пресс», Мэллори – «Негорящие книги»…

– А что, мне нравится, – прервал ее Деннис. Он вспомнил кадры хроники с башнями горящих книг, которые сжигали в странах с тираническими режимами. – «Негорящие книги» – это хорошо.

– Да, – согласилась Бенни, – но Кейт сказала, что не все поймут сим… э-э… символ.

– Думаешь, они могут понять название буквально?

– Вот именно. Поэтому вышло так, что… – Бенни заерзала на месте от смущения и удовольствия. У бедняжки перехватило горло, и следующие слова вырвались сами собой: – Они выбрали мое!

– Бенни!

– Да, выбрали. – Лицо Бенни сияло от радости. Она кивнула. – Мое.

Довольные собеседники улыбались друг другу. Наконец Деннис сказал:

– Ну?

– Я подумала о нем, потому что весной его в саду полно и потому что Кэри его любила. А в библиотеке есть красивая акварель с его изображением, и Кейт думает, что мы сможем воспользоваться ею как товарным знаком. В общем, мы решили, что будем называться… издательством «Чистотел»!

– Жаль, что это не шампанское. – Деннис снова наполнил бокалы. – Бенни, ты умница.

Бенни вспыхнула. Насколько она помнила, еще никто не называл ее умницей.

– Завтра мы начнем искать оборудование. Компьютеры, принтеры и все прочее.

– В воскресенье? – Деннис был разочарован. Завтрашний день идеально подходил для разговора с Мэллори.

– Теперь магазины работают без выходных, – ответила Бенни. – Они привезут меня назад, а потом на пару дней уедут в Лондон паковать вещи.

– Понятно. – Что ж, пара дней – это недолго. До отъезда он постарается позвонить Мэллори и назначить точную дату. – Шоколадный торт будешь?

– С удовольствием.

Деннис нарезал торт, наполнил джерсийским сливочным варенцом стеклянные вазочки в форме кувшинок и поставил свою тарелку на приставной столик.

– Дело в том… э-э… у меня есть друг.

– Да? – На верхней губе Бенни появились коричнево-белые усики. – Это замечательно.

– Он написал роман.

– Какой роман?

– Кажется, исторический. Это соответствует профилю издательства «Чистотел»?

– Кейт собиралась издавать все, что обладает художественными достоинствами.

– Ну, в этом я не уверен… – Деннис почесал в затылке.

– Не волнуйся, – сказала Бенни. – Как говорится, волков бояться – в лес не ходить. Как фамилия твоего друга?

Деннис уставился на нее.

– Я же должна знать, с кем связаться.

– Уокер.

– Пусть присылает рукопись, – сказала Бенни. – Я займусь ею лично.

В конце концов Полли отказалась от намерения бросить деньги в лицо Билли Слотеру или засунуть их за резинку его трусов. Она поняла, что это ребяческое желание («на-кася выкуси») было вызвано злостью на собственное бессилие. Можно ведь и схлопотать в ответ.

Следовало проявить благоразумие. Полли вспомнила, как во время поточной лекции один студент-антрополог прочитал отрывок из газетной статьи, утверждавшей, что в Лондоне грабят людей каждые три минуты. И днем и ночью.

– Этим болванам следовало бы переехать в Бирмингем, – добавил он под смех окружающих.

«Но если бы это случилось с тобой, ты не стал бы так веселиться, – подумала теперь Полли. – Особенно если при тебе было бы несколько тысяч наличными». В результате она решила расплатиться банковским чеком.

Конечно, совету отца дочь не вняла и ждать не стала. В тот же день позвонила по единственному номеру, который у нее был, но ей ответили, что мистер Слотер уехал в деревню и вернется только в понедельник после ленча. Этот человек говорил как грубый слуга из грубой английской пьесы.

Адрес Билли удивил ее. Полли представлялось, что он живет в каком-нибудь по-настоящему шикарном месте. На верхнем этаже башни в Канари-Уорф с «порше» в гараже или в перестроенном складе в Доклендсе с видом на реку. Может быть, даже в Монтеветро, в роскошном доме Ричарда Роджерса, имеющем форму гигантского куска стеклянного торта, сияющего и сверкающего над Темзой в Баттерси. Но Билли жил в Уайтхолле. Точнее, на Уайтхолл-Плейс. В нескольких минутах от Кенотафа[54]54
  Обелиск в Лондоне, на улице Уайтхолл, 1, воздвигнутый в 1920 г. в честь погибших во время Первой мировой войны. Раз в год в поминальное воскресенье (ближайшее к 11 ноября, дню заключения перемирия в 1918 г.) здесь проходит официальная церемония возложения венков в память погибших в двух мировых войнах.


[Закрыть]. Конечно, центр, однако район ужасно скучный.

Полли поспрашивала людей, слышал ли кто-нибудь про это место, но все только хлопали глазами. Лишь один старый итонец[55]55
  Выпускник старинного аристократического колледжа, основанного в Итоне-на-Темзе (графство Бакингемшир, неподалеку от Лондона) в 1440 г.


[Закрыть], изучавший философию и экономику, сказал, что у его дяди, адмирала в отставке, там квартира. Оттуда рукой подать до его клуба на Пэлл-Мэлл[56]56
  Улица в центральной части Лондона, ведущая от Трафальгарской площади к Букингемскому дворцу, средоточие клубной жизни.


[Закрыть] и до палаты лордов. Всегда ворчит, что плата за обслуживание слишком высокая, и клянется, что она больше закладной его дочери.

Полли пришла туда пешком от станции метро «Набережная Виктории»[57]57
  Одна из наиболее красивых лондонских набережных, расположенная между Вестминстерским мостом и мостом Блэкфрайерс.


[Закрыть]. Вестибюль был устлан ковром бледно-розового цвета и наполнен цветами. Полли хотела пройти прямо, но ее остановил привратник и спросил, по какому она делу. Он позвонил по телефону, удостоверился, что ее ждут, и показал, в каком направлении находится лифт.

Длинные коридоры, устланные толстыми коврами, белые и серые мраморные колонны и бесконечные панели из закаленного стекла произвели на Полли сильное впечатление. Кроме того, тут было поразительно тихо. Всего несколько минут от Трафальгарской площади, а слышно, как пищит комар.

Подняв голову, Полли услышала, как закрылась дверь лифта и заработал механизм. Она принялась ждать, вспоминая романы Джона Ле Карре[58]58
  Джон Ле Карре (р. 1931) – английский писатель, автор множества остросюжетных политических детективных романов о роли разведывательной службы в сохранении свободы и политической стабильности в государстве.


[Закрыть]. Именно в подобных изолированных и анонимных местах встречались со своими хозяевами тайные агенты разведки, работавшие под прикрытием и оставлявшие сообщения в дуплах деревьев. Иногда после таких встреч кто-то из столпов власти с треском лишался своего поста. В таких местах никто не знает твоего имени. Внезапно ей перестало казаться странным, что Билли Слотер живет именно здесь.

Она вышла из лифта в длинный, тускло освещенный коридор, конец которого утопал в тени. Потом открылась тяжелая дверь, из которой хлынул поток света. В освещенное пространство вышел мужчина в вечернем костюме, поднял руку и сказал то, чего Полли не расслышала.

Она шагнула вперед. Билли следил за ее приближением. На ней было тонкое белое платье в темно-синий горошек, подол которого соблазнительно шелестел над красивыми коленями. Она шла, покачивая бедрами и уверенно ставя на пол загорелые длинные ноги. Ее ступни с розовыми ноготками беспечно опирались на четырехдюймовые каблуки, щиколотки были перехвачены блестящими узкими ремешками.

«Как им это удается? – думал Слотер, любуясь ее походкой. – Почему они не падают?» Когда девушка подошла ближе, он вернулся в квартиру. Полли, побаивавшаяся той или иной физической формы rapprochement[59]59
  Дипломатический термин, означающий «восстановление дружественных отношений между государствами» (фр.).


[Закрыть], ощутила облегчение. Она бы не вынесла, если бы Билли попытался поцеловать ее. Или обнять за талию. У него хватило бы на это наглости.

Интерьер квартиры удивил ее еще больше. Комната, в которую она вошла следом за Билли, была обставлена в стиле гостиной сельского дома. Темно-зеленые диван и кресла от Ноула были сильно потерты. Застекленные полки ломились от зачитанных книг. Тут было несколько маленьких картин, в основном пейзажей, но две изображали изящных лошадей на фоне регулярных парков с бьющими фонтанами. На противоположной стене висели вставленные в рамки карандашные наброски танцоров. На низком столике лежали кларнет и пачка научных журналов; рядом стояло синее глазурованное блюдо со спелыми абрикосами.

– Ну, Полли?

Слотер стоял у письменного стола красного дерева, обтянутого зеленой кожей и тоже выглядевшего довольно старым. На столе не было ничего, кроме компьютера и экземпляра «Ивнинг стандард».

Изумленная Полли не торопилась с ответом. Внешний вид Слотера сбил ее с толку. В последний раз они виделись несколько недель назад; тогда он казался озлобленной Полли толстым. Даже жирным. Но теперь выяснилось, что Билли не толстый, а просто крупный. Может быть, он сбрасывал вес? Или ее лихорадочное воображение раздуло его образ в буквальном смысле этого слова?

И уродом Билли тоже не был. Да, его миндалевидные глаза были холодными, но губы казались скорее полными, чем узкими. Они не улыбались. Полли припомнила, что никогда не видела его улыбающимся.

– Не хочешь присесть?

– Нет, спасибо. – Полли быстро открыла сумочку и вынула конверт с банковским чеком. – Я принесла долг.

– Подожди минутку. – Он исчез – видимо, на кухне – и вернулся с двумя бокалами и ведерком со льдом, в котором стояла бутылка. – Мы должны это отметить.

При виде темно-зеленой бутылки в металлической оплетке из изящных голубых листочков Полли сменила гнев на милость. Слотер ловко наполнил два бокала, не пролив ни капли. Полли с деланой неохотой приняла бокал, сделала глоток и подошла к окну с видом на арку, украшенную двумя присевшими на корточки каменными статуями – похоже, работы самого Эпстайна[60]60
  Джейкоб Эпстайн, сэр (1880–1959) – известный американский и английский скульптор.


[Закрыть].

Она хотела задать вопрос, но Слотер ее опередил.

– Министерство обороны.

Полли снова вспомнила Ле Карре и сделала большой глоток «Перрье-жуэ», которое и в самом деле оказалось великолепным.

– У тебя почти ничего не осталось. – Билли долил ее бокал. Он стоял близко. Эта близость не была оскорбительной, но Полли все же предпочла отойти в сторону.

– Я не знала, что ты играешь на кларнете.

– Я играю на всем.

– Билли, послушай… Если бы я не смогла вернуть деньги, ты?..

– Да.

– Пошел бы до самого конца?

– А ты нет? – Он наполнил свой бокал.

– Конечно. – И все же это прозвучало после крохотной паузы. – А если бы речь шла о друге?

– Я не верю в дружбу.

– А с кем же ты тогда общаешься?

– С людьми, которые могут быть полезными. – Полли на мгновение замешкалась. – Разве ты придерживаешься другой философии?

– А в чем заключается твоя философия?

– В том, что хороший бизнесмен должен четко понимать происходящее.

– А плохой бизнесмен?

– Он видит только то, что хочет видеть.

– Я это запомню.

– И это пойдет тебе на пользу, Полли.

Слотер протянул руку. Девушка передала ему конверт. Билли не глядя сунул его в карман, сел за письменный стол, написал несколько строчек на листке бумаги с грифом и отдал ей. Полли, не желавшая уступать ему в хладнокровии, также не глядя сунула его в сумочку.

– Еще шампанского?

Полли не ответила. У нее слегка кружилась голова. Перед приходом она нервничала и не могла проглотить ни кусочка. Она приняла бокал, понимая, что стоит как дура и выпаливает первое, что приходит в голову. Ничего банальнее нельзя было себе представить.

– Ты очень нарядный.

– Собираюсь в оперу.

– В оперу?

– А ты что думала? Что я иду на псарню?

– Я… – Полли вспыхнула. – Я ничего не думала.

– «Фиделио»[61]61
  Опера Людвига ван Бетховена (1770–1827), написанная в 1814 г.


[Закрыть]. Любовь, смерть и измена.

– Похоже на речь балаганного зазывалы.

– Кстати, о любви. – Слотер вернулся за стол и сел перед компьютером. – Полли, я хочу сделать тебе подарок. – Он застучал по клавишам. – У тебя еще остались какие-то деньги?

– По-твоему, это называется подарком?

– Если они у тебя есть или ты можешь их достать, могу назвать компанию, акции которой сейчас покупают по один ноль четыре, а через несколько часов будут продавать минимум по один и пять.

– Какая компания? – Полли пыталась говорить спокойно, но шок был слишком сильным. Ею владели возбуждение и страх. Она медленно подошла, остановилась за спиной Билли и прочитала название.

– «Джилланс и Харт»? О господи! Чушь! Они ничего не стоят.

– Не совсем.

– Что ты делаешь? – На экране были одни нули. – Ты не покупаешь?

– Как видишь.

Когда к Полли вернулся дар речи, она спросила:

– Что происходит?

– Ее поглотила компания «Ченнинг-Войт».

Чтобы сохранить равновесие, Полли пришлось опереться о край стола.

– Откуда ты знаешь?

– От банкира «Ченнинга». Он у меня в долгу.

– Значит, и тут без долга не обошлось.

– И тут.

– А если завтра утром все сорвется?

– Слух уже пошел. Согласно «Стандард», курс поднялся на два пункта.

Полли взяла газету и проверила; так оно и было.

– Ты скупаешь акции через биржевого маклера?

– Умница. У тебя есть знакомые маклеры?

– Конечно. Но почему именно я?

– Скажем так… – Он поднял голову и улыбнулся. Улыбка не коснулась глаз, но, по крайней мере, на этот раз его губы пошевелились.

– Я все еще надеюсь, что в один прекрасный день ты посмотришь на меня поласковее.

Полли скривила губы – такие же розовые, как ногти на ногах – и вдруг улыбнулась в ответ. От этого не было никакого вреда. Она больше не собиралась видеться с ним. Она слегка прижалась к плечу Билли, следя за переводом огромной суммы, и Слотер ощутил ее слабый, но отчетливый аромат. Один щелчок «мышью», и дело было сделано.

Полли захотелось уйти. Билли чувствовал ее нетерпение. Он встал, и девушка осторожно попятилась. Но он только протянул руку. Его ладонь была сухой, рукопожатие – коротким и решительным. Потом Слотер проводил ее до двери и сказал:

– До свидания.

Полли пробежала по коридору и выскочила на лестницу. Ее душа, наконец снова получившая свободу, не поместилась бы в тесной кабине лифта. Девушка была необузданной и прекрасной. Слотер смотрел ей вслед. Его бесстрастное лицо напоминало стальную маску.