Текст книги "Призрак в машине"

Автор книги: Кэролайн Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

Глава девятая

Деннис готовился уйти из конторы. Днем он позвонил в охранную фирму и договорился, что замки сменят утром в среду. Нужно было поставить об этом в известность Эндрю Латама, как единственного второго хранителя ключей. Деннис откладывал разговор, но тут увидел Эндрю в широком белом пальто с хлястиком, помогавшего Гейл Фуллер надевать жакет.

– Эй, Эндрю, можно тебя на минутку? – крикнул Деннис с другого конца пустой комнаты.

Латам повернул голову, а потом снова обернулся к администратору. Его лицо выражало насмешливую досаду, словно Деннис был ребенком, злоупотреблявшим чужим гостеприимством. Он что-то тихо сказал Гейл Фуллер, и та ушла, посмеиваясь.

– Вообще-то я уже уходил. – Он встретил Денниса на полпути и сел на край письменного стола. – А подождать было нельзя?

– Я… э-э… – Деннис откашлялся. Нервничать не имело смысла. – Эндрю, я меняю замок на двери своего кабинета. И на входной двери тоже.

– Замок?

– В среду утром.

– Какого черта?

Деннис побагровел. Он терпеть не мог грубостей. Когда Латам присоединился к фирме, он себе такого не позволял. Манеры этого человека становились все более и более хамскими.

– Конечно, ты помнишь эти недавние случаи с зажигавшимся светом…

– О господи, ты опять за свое? Чушь собачья! В следующий раз это будут голоса из батареи парового отопления! – Он коротко заржал и оскалил зубы, заставив Денниса вздрогнуть. – Держи себя в руках, дружище!

– Поскольку ты никогда не появляешься на работе раньше десяти, я отдам запасные ключи Форчуну. Он – самый ответственный…

– Делай как знаешь. Я ухожу. Меня кое-кто ждет в баре. Не хочу ее сердить.

Деннис сел за письменный стол. Он никогда не пил на работе, но держал сухой и сладкий херес для некоторых клиентов, которые, казалось, ждали этого. Бринкли достал бутылку «Лустау амонтильядо» и наполнил бокал, тщательно отмерив порцию.

Деннис не мог сосредоточиться, и это ему не нравилось. Он предпочитал все делать по порядку, концентрироваться на одном деле и лишь потом переходить к другому. Он подтянул блокнот, снял колпачок с перьевой ручки и написал: «1. Сменить замки». Потом поставил аккуратную галочку и в следующей строчке написал: «2. Отправить посылку». Речь шла о «Королевском оружейнике», которого он собирался отправить утром вторым классом. Он уже удостоверился, что в «Таймс» опубликовано объявление Кейт, и узнал по телефону адрес распределительного центра в Слау[62]62
  Город в графстве Беркшир, расположенный к западу от Большого Лондона.


[Закрыть].

Потом Деннис вспомнил свой телефонный разговор с Мэллори, состоявшийся накануне утром. Они договорились встретиться завтра вечером, и Бринкли записал: «3. Обед в Эпплби-хаусе/Встреча в издательстве «Чистотел». Он с нетерпением предвкушал новое дело и волновался, представляя себе реакцию на роман И. М. Уокера (то были инициалы и девичья фамилия его матери).

Деннис покрутил ручку и нетерпеливо постучал левой пяткой о пол; эту привычку миссис Крудж называла «рыхлением». Стремясь успокоиться, он выпил оставшийся херес, подошел к окну и выглянул в него.

Но успокоиться не удалось. Мистер Аллибон закрывал магазин и опускал навес; то же самое было четыре дня назад. Увидев Денниса, он прикоснулся пальцем к канотье и помахал рукой. Деннис неловко поднял руку и кивнул в ответ. Потом снова подошел к письменному столу и написал: «Спросить миссис К. насчет ключей».

Вернувшись в прошлый четверг с работы, Деннис проверил доску в гараже и заметил отсутствие запасных ключей от конторы и своего кабинета. Конечно, Бринкли приходило в голову, что ключи могли украсть специально, особенно после беседы с рыбным торговцем, но он этому не верил. На ночь гараж запирали, а поскольку дом выходил на Хайстрит, никто не стал бы забираться туда при свете дня; вероятность того, что кто-то пройдет мимо и застанет вора, была слишком велика. Деннис решил, что зачем-то взял их сам и где-то оставил.

При виде мистера Аллибона Деннис снова вспомнил их беседу в прошлый четверг. Тогда он вернулся в контору, решив проверить счета, и дошел до «Харрис-Тонкин (легкие самолеты)». Потом ему пришло в голову дежурить на рыночной площади с целью застать какого-нибудь незнакомца, проникающего в здание. Включающего его медную лампу на гибком стержне. Сующего нос в его дела, как, несомненно, выразился бы мистер Аллибон.

Деннис отказался от этого плана просто из-за его непрактичности, прекрасно зная, что можно просидеть так ночь за ночью несколько месяцев и никого не поймать. Но теперь многое изменилось. В распоряжении злоумышленников (кем бы они ни были) оставалось не так много времени. Конечно, они не могли знать, что за ними будут наблюдать. Так что попробовать стоило.

Темнело летом довольно поздно. Поскольку у незваного гостя не было права входить в здание, он был вынужден дожидаться как минимум сумерек, а то и полного наступления темноты. Но что, если такое право у него было? Что, если ключи взял один из его сотрудников и сделал слепки из озорства?

Деннис выругал себя за разыгравшееся воображение. В последнее время оно окончательно вышло из-под контроля. Бринкли снова обвинил в этом собственное увлечение художественной литературой, решив, что долгое пребывание в воображаемом мире ослабило его связь с действительностью.

Он еще немного подумал, а потом решил провести эксперимент. Нужно будет вернуться в Костон перед наступлением сумерек, просто на всякий случай. На первый раз он займет пост у «Сороки», на противоположной стороне площади. Оттуда открывается хороший вид на Национальный Западный банк; когда стемнеет, можно будет следить из машины.

Когда Деннис разработал стратегию, ему стало легче. По крайней мере, можно было что-то делать, хотя эти действия отдавали литературой «плаща и кинжала». Впрочем, мысль привлекательная. В целом Деннис был доволен своей жизнью, но отрицать бессмысленно: в ней не хватало изюминки. Даже такое скромное приключение могло бы добавить ей вкуса.

Лоусоны собирали вещи. Ящики были наполовину заполнены посудой, картинами и кухонной утварью. Кейт с удовольствием засыпала стружками бокалы, завернутые в пенопласт, а Мэллори добавлял новые книги в кучу, лежавшую у кухонной двери. Два ящика с одеждой стояли в коридоре и ждали, когда их заберут.

– Есть еще что-нибудь для богадельни?

– Не думаю. – Кейт жестоко отнеслась к своему гардеробу. Просто поразительно, как сильно устаревает одежда всего за один год. – Хотя… – Она помедлила, потом побежала наверх, быстро спустилась обратно со шляпой в руках и положила ее на кучу книг.

– О нет, только не твоего «пасечника»!

Шляпа была сделана из натуральной соломки и скопирована с настоящей шляпы пасечника. Ее тулья поднималась вверх прямо от полей и напоминала желудь. Дюжины искусственных пчел прикрепляли к широким полям черную прозрачную вуаль.

Кейт любила эту шляпу. Во время подготовки к свадьбе потратила на нее кучу денег вместо того, чтобы благоразумно взять фату напрокат, и с тех пор не надевала ее. Разве что случайно в солнечный день на заднем дворе. Эта шляпа ассоциировалась у нее с хорошей погодой и удачей.

– Жаль. – Мэллори вынул ее из коробки. – Я представлял себе пчел.

– Но я никогда ее не ношу.

– Я мог бы разбить в саду несколько ульев.

– Не смеши меня. – Кейт чуть не расхохоталась. – Нельзя разводить пчел только потому, что у меня есть для этого подходящая шляпа.

Но Мэллори видел, что жена довольна. Он осторожно надел шляпу ей на голову и слегка нагнул так, чтобы вуаль наполовину прикрывала глаза.

– Ты выглядишь очень таинственной. – Он поцеловал ее. – И красивой. – Внезапно резко и пронзительно зазвонил телефон.

– Почему телефоны всегда звонят злобно? – Кейт сняла трубку. – Ладно… Да, спасибо… Через десять минут… Это из благотворительного магазина, – объяснила она, закончив разговор. – Сейчас приедут.

– Как только мы свяжемся с Полли, барахла будет еще больше.

Они пытались дозвониться до дочери весь вчерашний день и все сегодняшнее утро. Точнее, это пытался сделать Мэллори. Поскольку до окончательного переезда оставалось еще две недели, Кейт не проявляла в этом особого усердия. Но она чувствовала, что муж волнуется. Интересно, в какую это беду попала Полли, о которой даже спросить нельзя… Тем временем Мэллори снова набрал номер, прислушался к гудкам, нахмурился и положил трубку.

– Ничего не понимаю. Куда она могла деваться?

Кейт тоже притворялась встревоженной, но на самом деле была всего лишь удивлена. В последние два года они понятия не имели, где находится Полли, однако раньше это Мэллори не волновало. Дети вырастают и улетают из гнезда. Такова жизнь.

Поскольку пауза затягивалась, а Мэллори нервничал все сильнее, Кейт попыталась придумать новую тему для разговора. Тему, которая не выглядела бы надуманной.

– Мэл, может быть, нам позвонить Бенни? Напомнить, что мы привезем продукты для завтрашнего обеда. Поскольку нас будет четверо, она наверняка уже начала суетиться.

– Конечно. Хорошая мысль. – Но не успел он протянуть руку к телефону, как в дверь постучали. Поэтому звонить стала Кейт, а Мэллори начал помогать людям из магазина носить ящики. Когда гостиная опустела, он обвел комнату взглядом и сказал:

– Я поеду с ними. Помогу выгрузиться.

– Давай. – Ага, как же… – Только не задерживайся.

Дорогу Мэллори преградил школьный разъезд. Улица была забита «вольво», «гольфами» и прочими четырехколесными средствами транспорта без единого пятнышка грязи. Крикливые дети бегали вокруг, размахивая рюкзаками в виде плюшевых зверюшек. В разномастные машины лезли группы детей, а в одном случае они вылезали оттуда. Время от времени открывались двери, причем не всегда в сторону тротуара. В воздухе звенели крики «Фиона!» и «Тарквиний!».

Мэллори сидел и чертыхался. Ему не пришло в голову, что частная школа может еще работать, иначе он выбрал бы другой маршрут. Нельзя было ни проехать вперед, ни вернуться назад. Остановившееся за ним такси начало сигналить.

Конечно, он только даром тратит время, потому что Полли нет. Если бы она была дома, то ответила бы на телефонный звонок. А если она дома и не отвечает, то он, Мэллори, все равно не сможет это выяснить, потому что у него нет ключа. И все же он должен попробовать.

Правда заключалась в том, что он до колик волновался из-за этого мерзкого типа по имени Билли Слотер. Неужели Полли у него? У дочери не было причины встречаться с этим человеком; она обещала отослать ему банковский чек заказным письмом.

Полли не могла забыть. Или намеренно нарушить слово. Он не хотел этому верить. Зато Кейт поверила бы легко. Эта мысль печалила Мэллори. Когда они говорили о дочери, казалось, что речь идет о двух совершенно разных людях.

Поток школьников рассосался, шофер такси снял палец с гудка, высунул его в окно и мстительно ткнул вслед последнему «вольво». Мэллори поехал дальше.

Квартира, которую Полли снимала с подругами, находилась неподалеку от Куинсбридж-роуд. Мэллори знал, что в данный момент дочь находится там одна, поскольку ее первая соседка после экзаменов уехала в Ливан, а вторая недавно сбежала на Мальорку, чтобы всерьез заняться йогой и медитацией.

Мэллори поднялся по выщербленной лестнице. В запущенном эдвардианском доме было пять этажей, а в списке жильцов значилось двенадцать фамилий. Мэллори быстро пробежал его глазами, но фамилии «Лоусон» не нашел. Это его не удивило: Полли всегда яростно отстаивала свое право на уединение. Проблема заключалась в том, что фамилий других девушек он не знал. Он начал нажимать кнопки по очереди, но ответа не получил. Видимо, все были на работе. Мэллори повернулся и увидел узкую лестницу, которая вела в цокольный этаж. Ступеньки были очень крутые, но можно придерживаться за металлические перила. К двери с железными прутьями, защищавшими стекло, была прикреплена карточка с напечатанными на ней фамилиями «Форбс-Снейт. Хартогенсис. Лоусон». Звонка рядом с дверью не оказалось.

Мэллори громко постучал в дверь молоточком, потом опустился на колени и попытался заглянуть в щель почтового ящика, но та была прикрыта чем-то вроде фетра. Окно-фонарь плотно задернуто не слишком чистыми шторами. Мэллори проложил себе путь через старые газеты, апельсинные корки и картонки и попытался заглянуть в крошечную щель в дальнем конце. Он прищурился, но в комнате было темно.

Лоусон постучал в стекло и крикнул:

– Полли!

У перил остановился бело-желтый терьер. Прогуливавший его мужчина подозрительно посмотрел на Мэллори. Тот пробормотал:

– Я пытаюсь найти дочь.

Человек продолжал сверлить его взглядом. Мэллори его не осуждал; он сам вел бы себя так же. Лоусон поднялся по лестнице и увидел, что в дом входит пожилая женщина, нагруженная пакетами с надписью «Сейфуэй»[63]63
  Название фирменных продовольственных магазинов самообслуживания и универсамов одноименной компании.


[Закрыть].

– Извините! – крикнул Мэллори и устремился к ней. Женщина испуганно обернулась, поспешно вошла в дом и чуть не бросила сумки, торопясь закрыть за собой дверь. Мэллори мог бы вставить в щель ногу, но ему не хватило на это духу.

Он негромко выругался и пошел к машине. Лучше было вообще не приезжать и не видеть, где живет Полли. В довершение беды он отсутствовал больше часа, заставив Кейт возиться с вещами в одиночку. Мэллори посмотрел на часы. Половина четвертого. А они хотели выехать в четыре, чтобы избежать пробок.

Полли свернула за угол через несколько секунд после отъезда Мэллори. Она несла бутылку шампанского, парила в воздухе и тихонько смеялась. Широкое платье, сверкающие туфли на высоких каблуках и бьющая через край жизнерадостность делали ее настоящей красавицей.

Деннис вернулся в Костон в девятнадцать тридцать. На площади было припарковано множество машин. Видимо, все они принадлежали посетителям «Сороки», потому что после закрытия магазинов и офисов Костон, как большинство городов-ярмарок, превращался в пустыню. Деннис оставил свой «лексус» как можно дальше от здания банка и вошел в бар.

Он редко делал подобные вещи и даже не знал, что взять. Виски было только дешевое, а в других крепких напитках Бринкли не разбирался. Он заказал бокал белого вина; когда ему предложили на выбор сладкое или полусухое, он выбрал последнее. Вино оказалось неважным, но зато он сумел занять отличный наблюдательный пост у окна.

Деннис принес с собой «Телеграф», который должен был служить ему ширмой. Он видел, что так поступали в телевизионных драмах: неприметно одетые люди сидели в машинах, но они обычно прикрывались «Миррор» или «Сан»[64]64
  Лондонские таблоиды.


[Закрыть]. Бринкли думал, что если злоумышленники пройдут мимо «Сороки» или, еще хуже, войдут в нее, то смогут его узнать.

Атмосфера в баре царила чрезвычайно неприятная; тут было жарко, дымно и очень шумно. Любой завсегдатай пабов мог бы сказать Деннису, что шум ему только на пользу, но Бринкли чувствовал себя так, словно он сидит в консервной банке, которую пинают ботинками, подбитыми здоровенными гвоздями. В дальнем конце зала обосновалась группка женщин средних лет, визгливо смеявшихся какой-то шутке. Мужчины, сидевшие у стойки, о чем-то спорили, постоянно повышая голос, чтобы доказать свою точку зрения или перекричать другого. Какой-то юнец играл на автомате, хлопая его по бокам и улюлюкая. Музыка гремела вовсю – конечно, если эти звуки можно было назвать музыкой. «О господи, зачем люди ходят в такие ужасные места? – думал Деннис. – А эти кудахчущие женщины… Над чем они смеются?»

– Что-нибудь еще? – Официант взял его пустой бокал.

– Ох… Спасибо. – Деннис посмотрел на часы и понял, что прошло уже полчаса. Он не был знаком с правилами пивных, но знал, что нельзя занимать столик, ничего не заказывая. – То же самое, пожалуйста.

Когда напиток принесли, мужчина наклонился и прошептал:

– Ведете наблюдение, сэр?

– Гмм… – Деннис достал банкноту. – Ну…

– Ни слова больше. – Официант постучал себя по носу и сунул десятифунтовую бумажку в карман. – Я нем как могила.

Деннис подвигал головой из стороны в сторону и сверху вниз. Он так долго косился в окно, что затекла шея. Бринкли сделал глоток вина, которое отличалось от первого в лучшую сторону.

Ему понадобилось в туалет. Перетерпеть было нельзя. Деннис хотел пойти в контору, чтобы не пропустить момент, но испугался, что столкнется с тем самым человеком, за которым следит. Поэтому оставалась только «Сорока». Он войдет, выйдет и тут же вернется на пост.

Прошло еще полчаса. Деннис, не желавший больше пить, чтобы не осоловеть, решил уйти. Отказавшись от сдачи – ему никак не удавалось поймать взгляд бармена, – он вышел наружу и сел в машину.

Время шло. Он встрепенулся, когда какие-то люди открыли входную дверь «Бринкли и Латама», но это оказалась семья, снимавшая квартиру на верхнем этаже.

Деннис включил радио, предпочтя музыку речи, которая могла бы притупить его внимание. Стало смеркаться. Он начал чувствовать не только усталость, но и угрызения совести. Какого черта ему вздумалось на старости лет играть в детектива? Это глупо и недостойно. Вспомнив свой недавний энтузиазм, Деннис покраснел, решил, что с него достаточно, и сунул ключ в зажигание.

И тут у банка остановилось такси. Деннис затаил дыхание и выругался себе под нос, потому что машина закрыла ему обзор. Если такси не уедет, они откроют переднюю дверь и благополучно войдут внутрь. Деннис сполз с сиденья и начал пробираться между машинами, готовый в любой момент пригнуться. Он слегка вытянул шею, начисто забыв о неприятных ощущениях, и присмотрелся.

Мистеру Аллибону вытягивать шею не пришлось. Еще раз «случайно» выглянув в окно гостиной, он увидел в бинокль как Денниса, так и пассажирку такси. Когда она обернулась, Деннис пригнулся. Она вставила в замок ключ и вошла. Очень интересно. Деннис неловко залез в «лексус», стиснул руль, чтобы справиться с дрожью в руках, и на мгновение застыл, от души жалея, что ввязался в это дело. Хотелось забыться, уснуть и вернуться в детство с его простыми радостями. Он включил двигатель и уехал.

Глава десятая

Кейт начиняла большую утку абрикосами и орехами. Она включила кухонный комбайн и разрешила Бенни смолоть белые сухари и орехи. Бенни радовалась комбайну, как ребенок новой игрушке, и с жаром расспрашивала Кейт о его возможностях.

– Это просто чудо! – восклицала она. На кухне Эпплби-хауса не было никаких приспособлений. Кэри считала, что два-три острых ножа могут справиться с чем угодно, и несказанно удивилась, когда однажды Бенни попросила подарить ей на день рождения картофелечистку.

Кейт, все еще раздосадованная событиями вчерашнего вечера, набивала птицу сильнее, чем следовало. Мэллори отсутствовал два часа, а потом усугубил свою вину, неуклюже соврав, что сотрудники благотворительного магазина попросили им помочь. Когда Кейт наконец удалось отъехать от Парсонс-Грина, они попали в самую жуткую пробку, какую можно было себе представить. Воспоминание о ссоре, состоявшейся на прошлой неделе, было еще свежим, поэтому она решила не повторять пройденное. Но чувства требовали выхода; в результате страдала ни в чем не повинная птица. После сильного тычка задний проход утки не выдержал, и последняя пригоршня начинки угодила в духовку.

– У нас полно картошки. Накопать? – спросила Бенни.

– Я сама. А еще нам понадобятся овощи. Может быть, цукини?

– Деннис очень любит кормовые бобы.

– А что любишь ты, Бенни?

– О, мне все равно. Для меня самое главное – это совместный обед.

Бенни была счастлива. Кейт смотрела на ее сиявшее лицо и думала: «Как чудесно быть такой бесхитростной. Испытывать радость только оттого, что к тебе придут обедать два-три друга». Она обошла стол и порывисто обняла Бенни.

– Без тебя все было бы по-другому.

– Ох! – воскликнула Бенни, дрожа от удовольствия. Она не привыкла к объятиям.

– Посмотри, какая ты нарядная.

На Бенни были изумрудно-голубой шелковый жакет и такая же юбка. Она даже надела серьги и сменила обычные грубые сандалии на сверкающие туфли.

Кроме того, пожилая дама потратила много усилий на украшение стола. Кейт решила воспользоваться овальным шератоновским столом с красивой инкрустацией. Бенни поместила в середине летний жасмин и чайные розы и достала красивые венецианские бокалы Кэри. В канделябрах стояли высокие свечи цвета слоновой кости. Бенни чистила подсвечники все утро вместе со столовыми приборами, и теперь в ложки можно было смотреться, как в зеркало. Отражения были продолговатыми, словно в «комнате смеха».

– Кейт, может быть, после обеда посмотрим рукописи? – Бенни уже научилась не называть их книгами. – И даже немного почитаем вслух?

– А это мысль.

Кейт удивилась, когда рано утром почтальон доставил тяжелую полотняную сумку со шнурком и черными буквами, сделанными по трафарету. К ее удивлению примешивалась тревога; в скорости, с которой на нее хлынул поток рукописей, было что-то зловещее. Инстинкт подсказывал ей, что в мешке лежат не новые книги. Не только что написанные и еще хранящие отпечатки пальцев авторов, а старые, серые, ходившие по рукам и, может быть, даже испещренные пятнами от чайных чашек. В свое время она часто имела дело с такими опусами; чаще всего читать их было невозможно.

– Пожалуй, нам следует поторопиться. – Кейт взяла с буфета темные очки. – Значит, цукини и бобы?

– Кормовые.

– Присмотри за уткой, ладно? Может быть, придется слить лишний жир.

Оставшись одна, Бенни вспомнила, что обещала Мэллори приготовить немного «Пиммз»[65]65
  Фирменное название алкогольного напитка из джина, разбавленного особой смесью.


[Закрыть]. Летом Кэрри любила выпивать бокал этого напитка во время ленча. Воспоминание заставило ее загрустить. Бенни начала резать огурец и постаралась отвлечься от печальных мыслей, вспомнив, как в воскресенье ходила с Дорис в Церковь-за-Углом.

Увы, получить сообщение с того света не удалось. Несмотря на энтузиазм Дорис, вызванный странным поведением телефонной трубки, Кэри не откликнулась. Дорис предположила, что Кэри стоит в очереди, но Бенни в этом сомневалась. Кэри никогда в жизни не стояла в очереди – даже тогда, когда товар того стоил, – и вряд ли пошла бы на это после смерти. Возможно, ей не понравилась женщина-медиум, которая была очень разочарована, расхаживала вокруг одетая во все черное и выглядела как злая королева из «Белоснежки». Бенни надеялась увидеть какое-то более эфирное существо – возможно, облаченное в прозрачную одежду и говорящее нежным голосом. А эта женщина – самая обыкновенная.

Но зато, как и было обещано, угощение оказалось замечательным, а публика – дружелюбной. Бенни познакомилась с дочкой медиумши; впрочем, это было слишком сильно сказано. Некрасивая, съежившаяся девочка робко разговаривала с Дорис, ела пирожные и пила «сквош»[66]66
  Смесь фруктового сока с газированной водой.


[Закрыть]. Но стоило Бенни сказать «привет», как она убежала. Позже Дорис объяснила, что Карен понадобилось несколько месяцев, чтобы осмелиться взять хотя бы печенье. Ее матери не нравилось, что дети все время что-то жуют.

Бенни была разочарована, но после беседы с местным распорядителем решила прийти еще раз. К счастью, расписание служб в здешней церкви не совпадало с расписанием церкви Святого Ансельма, поэтому была надежда, что викарий ничего не узнает.

В огороде Кейт нашла старую ивовую корзину, лежавшую на боку рядом с кустом красной фасоли. Она сорвала несколько кабачков-цукини, нагревшихся на солнце и наполовину скрытых блестящими желтыми цветками. Лето было благоприятным для бобов и мяты. Земля выгорела от жары и засухи. Кейт прошла вдоль шланга, петлявшего между рядами недавно посаженной брокколи, и отвернула кран.

Отрегулировав струю, начала поливать растения. Тишину нарушало только доносившееся из сада громкое жужжание ос и пчел. Сочетание нежного журчания воды, орошавшей землю, и густого ванильного запаха бобовых цветков заставляло забыть обо всем на свете.

Когда Мэллори коснулся ее волос, Кейт вздрогнула.

– Извини… Что, замечталась? – спросил он.

– Да… То есть нет. Я была здесь. И в то же время не здесь. – При виде Мэллори остатки ее обиды исчезли бесследно. Плечи мужа ссутулились, лицо было усталым. Именно так он выглядел, когда вечером возвращался из школы имени Ивена Седжуика.

– Чем тебе помочь?

– Нам нужна картошка. – Кейт улыбнулась и взяла его за руку. – Я покажу тебе, где она растет.

Мэллори нашел в сарае вилы и стал копать, ссыпая картошку сорта «николя» в старое ведро. Начав собирать кормовые бобы, Кейт внезапно вспомнила, какой сегодня день. В четыре часа Эшли встречался со своим лечащим врачом. Тот вызвал его специально. Наверное, они уже вернулись. Кейт надеялась, что новости хорошие, но чувствовала, что, если бы было так, соседи бы уже позвонили.

Когда ведро наполнилось, Мэллори отнес его и бобы на кухню и тут же вернулся. Выражение его лица стало немного более жизнерадостным.

– Бенни приготовила нам «Пиммз».

– «Пиммз»?

– Любимый напиток моей тетушки.

– А какой у него вкус?

– Вроде жидкого салата. Попробуй – узнаешь.

На плитах у французских окон[67]67
  Створчатые окна, доходящие до пола.


[Закрыть] стояли несколько хлипких стульев и большой каменный стол на поцарапанных львиных лапах. Кейт разлила напитки и пошла искать Бенни, чтобы сесть за трапезу вместе.

Мэллори вынул из своего бокала огурец и огуречную траву, осушил его, наполнил вновь и откинулся на спинку стула, притворяясь спокойным. Перед ним раскинулась небольшая площадка для крокета со случайно уцелевшими ржавыми воротами. Может быть, вскоре они смогут сыграть? Пригласить на партию в крокет нескольких друзей из Лондона. Бог свидетель, места здесь хватит. Позвать Парнеллов и, может быть, пару дам из тетиного клуба любителей бриджа. Он позволил себе помечтать. По траве группками бродят люди. Девушки в летних платьях, мужчины в мятых льняных пиджаках и соломенных шляпах. Время от времени слышатся взрывы смеха. Или крики «опля!», когда чей-то молоток точно попадает по шару.

Стремясь думать только о приятном, Мэллори попытался добавить к этой идиллии еще какие-нибудь штрихи. Огромные тенты, качели на кедре, ярко раскрашенный бельведер на крыше дома. На мгновение ему это удалось. Но потом прозвучал голос жены, и видение исчезло.

– Пожалуй, я созрела. – Кейт села, наполнила два бокала «Пиммз» и добавила в них лед из ящика, благоухавшего мятой. – Дорогой, выпьешь еще?

– Я уже выпил.

– Не очень-то они надежны. – Кейт потрогала спинку стула, положила пятки на край каменного желоба с белыми лилиями и кудрявыми побегами мха, напоминавшими пастушеские посохи, сделала большой глоток и медленно выдохнула.

– Я сказала Деннису «от половины восьмого до восьми», – продолжила она. – Сейчас всего семь тридцать пять, а Бенни уже волнуется.

Деннис… Мэллори, поднесший к губам бокал, медленно опустил его. Он совсем забыл, что после обеда Деннис хотел поговорить с ним. Как он выразился, о чем-то личном. Кроме всего прочего, это была торжественная встреча в честь создания издательства «Чистотел». При таких темпах он напьется раньше, чем начнется обед. Разозлившись на то, что снова дал волю жалости к себе, Мэллори улыбнулся Кейт.

– Извини, милая.

– За что?

– За то, что я – это я.

– Я об этом совершенно не жалею. Если бы однажды утром я проснулась рядом с кем-то другим, то испугалась бы до смерти.

– Ты не могла доставить мне большего удовольствия.

– Тогда все в порядке.

На ступеньки веранды вышла Бенни, раскрасневшаяся от возни с уткой.

– Бенни, «Пиммз» – это замечательно, – сказала Кейт. – Я налила и тебе.

– Спасибо. – Бенни взяла бокал, села на парапет, слегка размешала лед, но пить не стала. – Знаете, я начинаю волноваться за Денниса. Он никогда не опаздывает.

– Он еще не опаздывает. – Мэллори не видел причины для тревоги. – Всего-навсего без десяти восемь.

– Все равно, – упрямо ответила Бенни, хотя чувствовала его досаду.

Кейт встала.

– Если вы не против, я схожу за ним.

– Мы все пойдем, – сказал Мэллори, откинувшись на спинку стула и закрыв глаза.

– Нет, – ответила Бенни. – Оставайтесь здесь. Вечер чудесный. – Она исчезла в столовой и уже оттуда крикнула: – Наверное, я встречу его на полдороге!

* * *

Мало кто знал, что у Бенни, всю жизнь чего-то боявшейся, имелся талисман, защищавший ее от катастрофы. Требовалось только одно: не забывать обращаться к нему в любой ситуации, которая выглядела хотя бы чуточку опасной.

За этот способ ей следовало благодарить отца. Именно отец обратил на него ее внимание, когда девочке едва исполнилось тринадцать. Бенни прекрасно помнила этот момент. Семья смотрела по телевизору местные новости. На коленях Бенни уютно свернулась керн-терьер Салли. Бодрый молодой репортер спросил женщину, муж и сын которой только что погибли в машине, попавшей под колеса тяжелого грузовика, как она себя чувствует.

– Уничтоженной, – ответила она. А потом, задыхаясь от рыданий, добавила: – Я никогда не думала, что это может случиться со мной.

– Мать, ты слышишь? – спросил мистер Фрейл. – Разве я не говорил, что это главная особенность человеческой души?

– Дорогой, ты о чем? – спросила миссис Фрейл.

– Время раз за разом подтверждает мою точку зрения.

– Папа, какую точку?

– Помолчи, Беренайс, – сказала миссис Фрейл. – Твой отец слушает новости.

– В катастрофы попадают только те люди, которые думают, что с ними ничего подобного не случится.

Мистер Фрейл, не догадывавшийся об оглушительном влиянии этих слов на дочь-подростка, отложил «Дейли экспресс» и снова вперился в маленький голубой экран, мерцавший в нише шкафа из светлого дуба.

С тех пор прошло сорок лет, а Бенни продолжала благодарить судьбу за то, что она послала ей такого умного и внимательного отца. Если бы она не приняла это предупреждение близко к сердцу, судьба могла бы разрушить ее мир в любое время дня и ночи.

С тех пор Бенни каждое утро составляла список несчастных случаев, которых можно было ожидать в ближайшие двадцать четыре часа. Потом требовалось представить себе все эти несчастные случаи и в нужный момент пожелать им сбыться. И это помогало. Ничего никогда не случалось.

Конечно, Бенни не представляла себе все опасности сразу, но стремилась к этому. Естественно, это требовало большого напряжения и означало, что она уделяла действительности в лучшем случае половину своего внимания.

Похоже, некоторые случаи было легче назвать чреватыми катастрофой, чем другие. Например, проверка корней моркови на поражение насекомыми (зацепиться за садовый шланг, упасть и сломать ногу) была не такой опасной, как посещение зоопарка (быть покалеченной сбежавшим тигром, растоптанной носорогом или заразиться пситтакозом от попугая). Или поездка на метро (в припадке клаустрофобии попасть под колеса в час пик). Иногда – но очень редко – Бенни вообще не испытывала потребности в талисмане. К этой категории относились посещения Денниса. Каким бы беспорядочным и дисгармоничным ни был окружающий мир, Бенни чувствовала, что в присутствии Денниса не может произойти ничего плохого.

Так она думала, пока не добралась до ворот Киндерс. Как ни странно, они были открыты нараспашку. Деннис был педантичен и всегда не только все закрывал, но даже запирал. Ворота, двери, даже дверцы буфета. Выравнивал края, поправлял столовые приборы и задвигал ящики так, что не оставалось щели в человеческий волос.