Текст книги "Призрак в машине"

Автор книги: Кэролайн Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Но Бенни просто сказала:

– Я вас понимаю.

– Мисс Фрейл, почему вы оказались там?

– Деннис должен был прийти к обеду в половине восьмого. Прошло двадцать минут, поэтому я пошла его искать. Понимаете, он никогда не опаздывал.

– Как вы прошли в дом?

– Через кухню.

– В звонок не звонили?

– Звонила, но он не вышел. Я не слишком-то удивилась. Обычно передняя дверь была всегда заперта на замок и засов. Он часто говорил, что намного легче проходить через гараж.

– Ясно. – Должно быть, дверь фельдшерам открывал Лоусон. Но где он взял ключ? – Когда вы вошли в квартиру, то не заметили ничего необычного?

– Нет.

– Пожалуйста, подумайте. Для нас может оказаться важной даже мельчайшая деталь.

– Я прошла через кухню, осмотрела две другие комнаты, а потом… нашла его.

– Дверь в зал, где стоят машины, была закрыта?

– Да.

И тут Барнеби понял, что ее спокойствие деланое. Он представлял себе, как она открывает дверь. Видел ужасную картину, стоявшую перед ее мысленным взором. Ее лицо побледнело. Даже губы стали белыми.

– Дать вам что-нибудь? – Трой отодвинул стул. – Стакан воды?

Бенни покачала головой. Барнеби увидел, что у нее дергается левый глаз, и понял, что совершил ошибку. Нужно было подготовить ее. Начать с невинных вопросов и постепенно подвести к главному. Поведение этой женщины обмануло его. Но было слишком поздно.

– Итак, мисс Фрейл, вы вошли в комнату. Что было дальше?

– Да, я вошла. Этого было достаточно. А потом я убежала оттуда.

– Прямо в Эпплби-хаус?

– Не знаю. Я не помню, как вернулась. Очнулась только в больнице.

Она обвела взглядом мебель, окна и картины так, словно видела их впервые. Неловкое молчание затягивалось. Барнеби ждал. Первым заговорил Трой.

– Э-э… Извините, я передумал. Как насчет чая?

– Чая? Конечно. Да, да. – Воспоминание об этикете и хороших манерах заставило Бенни встать с кресла. – Я поставлю чайник.

Сержант Трой, удостоившись одобрительного кивка главного инспектора, пошел за ней на кухню. Барнеби слышал, как они разговаривали и стучали чашками. До него долетали обрывки странных фраз. О кошках, книгах, каком-то Эшли, поездке в Костон. Затем раздался треск бумаги и восклицание Троя: «Ох… Мое любимое!» А потом они вернулись. Тяжелый поднос нес сержант.

Разливая чай, Бенни думала о том, что не следует судить о людях по первому впечатлению. Она считала сержанта Троя невоспитанным и даже грубым, но сегодня он казался ей милейшим человеком. Оказывается, сержант обожал имбирное печенье с орехами.

Обдумывая, как лучше сформулировать следующий вопрос, Барнеби посмотрел на содержимое книжного шкафа, стоявшего рядом с диваном. Большинство имен авторов ничего ему не говорило: Розамунда Питчер, Джозефина Кокс, Мэри Уэсли… Тут были Библия и Новый Завет. Несколько книг спиритуалистского толка в мягких обложках: «Облако незнаемого», «Святой Иоанн Креститель», «Быть честным перед Богом». Кроме того, полное собрание сочинений Джейн Остин[114]114
  Джейн Остин (1775–1817) – английская писательница. В романах «Разум и чувствительность» (1811) и «Гордость и предубеждение» (1813) реалистически изобразила быт и нравы английской провинции.


[Закрыть] и несколько старинных томов – видимо, полученных в награду, потому что ни одному ребенку не придет в голову читать «Золотое сокровище Пэлгрейва» или «Дети нового леса». Конечно, «Остров сокровищ» – это совсем другое дело. Похоже, мисс Фрейл была из тех людей, которые хранят школьные награды всю свою жизнь.

Трой еще раз инстинктивно сказал то, что требовалось:

– Прекрасная картина, мисс Фрейл.

– Вы так думаете? Ее оставила мне моя… думаю, вы назвали бы ее моей работодательницей. Но Кэри была для меня чем-то куда большим. Я была ее компаньонкой тридцать лет.

Барнеби тут же ухватился за подсказку.

– Значит, тогда вы и познакомились с Деннисом Бринкли?

– Знаете, пожалуй, да. О господи, неужели прошло столько времени?

– Он был другом семьи? – спросил Трой.

– Он вел финансовые дела Кэри.

– И ваши тоже? – осведомился Барнеби.

– Слава богу, нет! – Она чуть не засмеялась. – У меня не было никаких денег. – Внезапно выражение ее лица изменилось; в других обстоятельствах скорость этого изменения могла бы показаться комичной. – Впрочем, это неправда.

«Ну, чтоб мне провалиться, – подумал Трой. – Неужели люди бывают такими рассеянными, что не знают, бедные они или нет?»

– Пару часов назад я узнала, что Деннис завещал мне Киндерс со всем его содержимым.

– И что вы при этом почувствовали? – небрежно спросил Барнеби. Впрочем, это был не вопрос, а скорее реплика. Обычная для светской беседы.

– Сначала я хотела отказаться, но потом раздумала. Этого желал Деннис. Правда, у меня в голове не укладывается, как я туда войду.

– Мисс Фрейл… – Барнеби наклонился вперед, но дружелюбно, а не угрожающе. – Вы имеете представление, кто мог его убить?

– Нет. Я не могу представить себе такого человека. Деннис был добрым человеком, не способным обидеть и муху.

– Тогда почему вы с самого вынесения вердикта коронера настаиваете, что его убили?

– Инспектор, я знала, что вы спросите меня об этом. Боюсь, мой ответ не удовлетворит вас.

Ветер загнул занавеску, и Бенни встала, чтобы ее поправить. Возвращаться она не спешила. Стояла у подоконника и обрывала с герани отмершие листья.

– Деннис любил простую жизнь. Любил вкусно поесть. Читать книги по истории. Смотреть крикет по телевизору. А еще он любил свои машины. Каждый вечер проводил в арсенале час-другой. Так продолжалось половину его жизни. Никому не позволял притрагиваться к ним. Когда их нужно было чистить или смазывать, он делал это сам. Знал в них каждую ниточку, каждый винтик, поэтому то, что с ним произошло, не могло быть несчастным случаем. Вы меня понимаете?

Барнеби каждый уик-энд видел людей, державших в руке отрубленные пальцы или прыгавших на одной ноге. Они тоже знали каждый винтик своей машины, но на мгновение отвлеклись. Раз – и готово…

– Но было кое-что еще.

Главный инспектор обрадовался. По его мнению, грустные воспоминания ничем не могли помочь расследованию.

– За несколько дней до смерти Деннис пригласил меня на обед. Я нашла его в арсенале. Он стоял перед этой самой катапультом и выглядел таким встревоженным, что я спросила, в чем дело. Он ответил: «Я думаю, что в этой машине призрак».

Полицейские обменялись взглядами. Трой с самого начала знал, что ничего полезного они не узнают, но Барнеби был разочарован. Даже огорчен. Он вспомнил сцену, разыгравшуюся в его кабинете две недели назад, когда мисс Фрейл впервые сообщила ему эту «информацию». Страстную настойчивость, с которой она повторяла дурацкую фразу о призраке. А впрочем…

– Мисс Фрейл, вы точно помните, когда это было?

– Да. В уик-энд, предшествовавший его смерти. В субботу вечером. Мы ели очень вкусного палтуса.

– Может быть, он имел в виду, что машина… скажем так… стояла недостаточно ровно?

– О нет. Деннис был педантом. Он заметил бы малейшее нарушение порядка и тут же все исправил бы. Дело было не в нарушении равновесия… – У Бенни сорвался голос. Она чуть не заплакала, но потом справилась с собой и повторила: – В его жизни не было ничего неустойчивого.

Вопрос оказался бесполезным. Главный инспектор Барнеби обругал себя, все еще борясь с разочарованием. Однако слова Бенни подтверждали, что машину могли испортить только в день смерти Бринкли. Чувствуя, что его терпение на исходе, Барнеби знаком велел сержанту продолжить допрос.

Трой опустошил чашку и пробормотал:

– Отличный чай. – А потом с дружеской улыбкой спросил Бенни, посещала ли она Церковь-за-Углом.

– Один или два раза, – улыбнувшись в ответ, сказала Бенни. – Вообще-то это не в моем вкусе.

– Мы спрашиваем об этом, – продолжил Трой, – потому что их медиум умерла. Как ее… Ава Гаррет.

Бенни серьезно кивнула. Ей очень хотелось помочь.

– Вы видели ее в церкви?

– У меня плохая память на лица и имена.

– Похоже, она как-то связана с этим делом…

– Пусть вас не обидит мой вопрос, – робко сказала Бенни, – но зачем вы все это записываете?

После этого ничего интересного не было. Сержант Трой объяснил, что такое показания. Барнеби попросил мисс Фрейл сдать отпечатки пальцев, и она пообещала прийти в Костонский полицейский участок на следующий день. Потом мужчины спустились по лестнице.

Когда они ступили на землю, Барнеби сказал:

– Так держать, сержант.

Трой на мгновение задохнулся, а потом пробормотал:

– Благодарю, сэр.

– Теперь мы пойдем в дом и поговорим с миссис Лоусон. Это избавит нас от необходимости возвращаться. Кроме того, нам понадобятся отпечатки пальцев уборщицы. Займешься этим, когда мы вернемся в кабинет.

– Есть, шеф.

– И перестань глупо улыбаться.

Им посчастливилось застать Кейт Лоусон дома, однако ничего нового они не узнали. Она подтвердила все сказанное мужем, но мало что добавила от себя.

Рой не мог поверить, что со смерти Авы прошло всего пять дней. Слишком многое случилось. И слишком многое изменилось. Даже дом выглядел по-другому – главным образом, благодаря цветам. Люди стали оставлять их у ворот, и Карен развлекалась тем, что составляла букеты из люпинов, роз, красивых желтых ирисов и ставила их в два старых кувшина, найденные под лестницей. Соседи опускали в почтовый ящик записки, предлагая свою помощь. Фред Карбой взял ключи от «хонды», перегнал машину на другой конец улицы, надежно припарковал и сказал, что если они захотят от нее избавиться, то он найдет хорошего покупателя.

Было почти одиннадцать часов, и Рой, красивший комнату Карен, решил сделать перерыв. Пока высыхал второй слой розовой краски, он восхищался бледно-голубым потолком, расписанным звездами. Из-за запаха Карен спала в гостиной, укрывшись новым одеялом с историей Золушки. Ее старые шторы они бросили в костер, который все еще горел на заднем дворе.

От матраса Авы не осталось и следа. Как и от постели. И от самой кровати. Большинство ее одежды тоже сгорело. Вчера вечером Дорис помогла им разобрать вещи, но почти все они, мягко выражаясь, пахли плесенью. Несколько пар новых туфель, два шарфа и выходная шляпа отправились в коробку для благотворительного магазина, а косметика и лак для ногтей – на помойку. Больше от нее не осталось ничего.

Сейчас Рой и Карен, сидевшие за кухонным столом и жевавшие батончики «Марс», читали газету, публиковавшую объявления о продаже. Вещи были поразительно дешевые и, если верить продавцам, почти новые. Рой, наконец выбравшийся из своего чулана, хотел купить кровать. Карен, читавшая быстрее его, описала предложения. Почти все писали «вывоз покупателя», но объявлений шоферов фургонов тоже хватало, так что это трудностей не сулило. Карен записывала номера телефонов, а Рой представлял себе новенькие диваны с пружинными матрасами и изголовьями из сосны, кровати в старинном стиле и даже надувную кровать, которую можно спускать и брать с собой в отпуск.

Тем временем Дорис снова шла в Рэйнбоу-Лодж. Можно было сказать, что она оттуда и не уходила, потому что после душераздирающего рассказа Роя, доведшего ее до слез, не могла думать ни о чем другом. По ночам ей снились девочка-сирота и никому не нужный, брошенный мальчик. Ах, этот ужасный детский дом…

Тщательно выбрав время между крикетом и снукером, она поделилась своими мыслями с Эрнестом. Дорис не высказала и половины того, что было у нее на уме. Просто небрежно предложила иногда приглашать детей пообедать. Но обмануть Эрнеста было трудно. Он хорошо знал свою Дорис. Отсутствие детей было самым большим разочарованием в ее жизни. Когда она была моложе, то отдавала всю свою любовь племянникам и до того разбаловала их, что едва не поссорилась с сестрой. Поэтому Эрнест сказал, что не станет возражать, если Рой и Карен будут время от времени приходить к ним пить чай. Ему будет приятно, если в доме ради разнообразия зазвучат детские голоса.

Перед выходом из дома Дорис собрала корзинку. Кое-какие банки из чулана – самодельный джем, чатни, кофейный торт из ближайшего киоска и немного овощей с соседского огорода. Кроме того, она положила туда бутылочку детского аспирина, купленную во «Всегда готов». Дорис помнила, что у девочки болела голова; один приступ сменялся другим. Нет, сама Карен не жаловалась. Зато Рой очень переживал из-за того, что называл «головой Карен». Дорис заверили, что одна таблетка в сутки девочке не повредит. Ей хотелось отвести девочку ко врачу, но после смерти Авы прошло слишком мало времени, поэтому следовало соблюдать осторожность.

Едва миссис Крудж вошла в дверь Рэйнбоу-Лоджа, как Карен бросилась к ней и крикнула:

– Мы сделали тот рисунок! На машине!

– О чем ты говоришь? – спросила Дорис, думая, что Карен очень идут новые джинсы и белая майка с котятами в корзине.

– А Рой покрасил мою комнату. Пойдите и посмотрите!

Они поднялись наверх, и Дорис похвалила розовый цвет и новое одеяло.

Рой сказал:

– Соседнюю комнату я выкрашу в белый цвет.

Выйдя на лестничную площадку в виде буквы «Г», Дорис заглянула за угол и обнаружила тонкий матрас с парой подушек и деревянную полку с журналами. Заметив ее изумление, Карен объяснила:

– Это комната Роя.

– Точнее, бывшая комната, – добавил Рой.

Дорис спустилась по лестнице, боясь открыть рот. Она знала, что о мертвых плохо не говорят, но думать о них плохо не запрещается. А об Аве она думала очень плохо. Это называется комнатой? Тогда ящик из-под яиц – квартира. Внизу она поставила чайник, заварила чай и отрезала Рою огромный кусок торта.

Глава двадцатая

На следующее утро о том, что Ава Гаррет была убита с заранее обдуманным намерением, сообщили не только местные радио и телевидение, но и «Костонское эхо». «Через двадцать четыре часа тут будет яблоку упасть негде от репортеров таблоидов, – думал главный инспектор Барнеби. – Владелец «Лошади и гончих» еще не знает, какая ему выпала удача».

Часы показывали половину восьмого. Главный инспектор сидел в дежурной части, где не было никого, кроме вольнонаемных телефонисток, и разбирал отчеты о вчерашнем подворном обходе. Как он и ожидал, учитывая время, прошедшее после смерти Денниса, полезного в этих отчетах было мало. В тот день никто не видел в деревне ни посторонних, ни чего-то необычного. Насколько мог припомнить. Отзывы о личности и поведении Бринкли подтвердили то, что Барнеби уже знал. Его вежливости не хватало немного тепла. Он держался особняком, но щедро жертвовал на благотворительные нужды и учреждал самый ценный приз в местной праздничной лотерее. К его связи с мисс Фрейл относились снисходительно. Точнее всего – дружелюбно, но слегка свысока – их отношения охарактеризовала хозяйка «Лошади и гончих»: они были друг для друга хорошей компанией, но все знали, что между ними ничего нет.

С Авой Гаррет все обстояло по-другому. Лишь немногие признались, что знали ее, но тем, кто это сделал, было что сказать. То, как она обращалась со своей бедной малышкой, не лезло ни в какие ворота. Ребенок боялся собственной тени. Никто не верил, что она была замужем за выпускником частной школы. С какой стати выпускник частной школы будет связываться с дочерью землекопа и уборщицей общественного туалета? А что касалось ее небесного дара, то все склонялись к тому, что медиум из Авы такой же, как из коробки с собачьим кормом. Никто из опрошенных не признался, что посещал Церковь-за-Углом.

Мнение людей о возможности существования личной связи между Гаррет и Деннисом Бринкли оказалось отрицательным. Как выразился один отставной старый хрыч, живший в бунгало, Бринкли был чудак, но не дурак.

Кроме того, на столе Барнеби лежала пачка портретов Авы, изображавших ее такой, какой она была в вечер накануне своей смерти. Это изображение не имело ничего общего с вампиром, фотография которого красовалась на доске.

Главный инспектор закрыл папки, отодвинул вращающееся кресло и насладился прохладным воздухом. Что значит кондиционер… Он вспомнил жаркое прошлое лето, когда эта комната была оснащена тяжелыми потолочными вентиляторами. Деревянные лопасти размером с самолетные пропеллеры лениво гоняли затхлый воздух туда и обратно, не тревожа полчища разнообразных насекомых. Да здравствует научно-технический прогресс…

Он посмотрел на часы. До брифинга, назначенного на девять тридцать, еще двадцать минут. Есть время спуститься в буфет и съесть сосиску, яйцо и бекон. Но никаких чипсов. И тостов. А когда он вернется сытый и в хорошем расположении духа, его будет ждать бригада, так и рвущаяся в бой. Как говорится, мечтать не вредно.

Брифинг оказался недолгим. Все получили портреты Авы, распределили районы и ушли. Все, кроме сержанта Брирли.

– Ну, Одри, хвалю, – сказал главный инспектор. – За то, что сумела вчера уломать этого Приста.

– Сэр, это было нетрудно. Думаю, они оба получили большое удовольствие.

– Как обстоят дела в Рэйнбоу-Лодже?

– Точно сказать не могу. – Одри подтянула кресло ближе к его столу. – Она – странная малышка.

– Карен? – Он вспомнил испуганного грустного ребенка с прозрачной кожей и бесцветными волосами. Напоминавшего иллюстрации из книги о призраках. – Да, хорошее описание.

– Я проверила все, что было можно, стараясь не привлекать их внимания. В доме чисто. Еды вдоволь. И есть кому за ними присмотреть.

– Отлично.

– Они называют ее тетей Дорис.

Наличие тети стало для Одри большим облегчением. Она ходила в Рэйнбоу-Лодж не одна, но в напарники себе выбрала совершенно безобидного молодого констебля, работавшего у них всего три месяца и неспособного сойти за взрослого человека.

Впрочем, констебль Коттон тоже не тратил время даром. Он восхищался заново окрашенными комнатами, говорил о футболе, жалел, что в Костоне нет ни одного приличного клуба, и подружился с Роем, не догадываясь, что тот считает его полным и законченным идиотом.

Сержанту Брирли очень хотелось отвести тетю девочки в сторону, рассказать ей ужасную правду о смерти Авы Гаррет и предоставить этой Дорис – или как ее там – всю грязную работу. Но решиться на такое она не могла. Никто не забывает человека, который доставил страшную новость. Его вспоминают с отвращением и даже с ненавистью. А особенно дети. Поэтому Одри села с Карен на засаленный диван, взяла ее за руку и мягко объяснила, что кто-то нарочно дал ее матери отравленное питье, после чего она умерла.

– Как яблоко в «Белоснежке»? – спросила Карен.

– Да, – сказала Одри, которая этой сказки не знала.

– Но потом Белоснежка закашляла, яблоко вылетело, и она ожила.

– В волшебных сказках все по-другому, – ответила Одри.

– Я все думаю, кто это мог быть.

– Мы считаем, что это был тот, с кем она встретилась в среду вечером.

– Человек из Би-би-си?

Пока Одри раздумывала, что ответить, вошла Дорис с большим чайником и лимонадом для Карен и сказала:

– Детка, будь умницей, сходи за Роем. – Карен убежала, и Одри повторила свой рассказ. Хотя она пыталась говорить спокойно и бесстрастно, получилось очень мелодраматично. Но Дорис отнеслась к этому спокойно, сказав, что многие думают так же, но не хотят говорить о подобной возможности вслух.

– Пока Карен это не беспокоит, – прошептала Одри, услышав приближение Роя и девочки. – Но позже… Я думаю, она почувствует… э-э…

– Насчет Карен можете не волноваться, – сказала Дорис. – Я присмотрю за ней. Малышку слишком долго держали в черном теле. Ей нужно много любви.

– Как и всем нам, – пробормотала себе под нос Одри.

Видимо, Карен передала Рою просьбу Одри, потому что он спускался с сияющими глазами. За ним шел Джефф Коттон, пиная воображаемый мяч.

– Гол, гол! – крикнула Карен. Рой тут же засыпал Одри вопросами. Какое-то время она терпеливо отвечала, а потом сказала, что они с Карен должны приехать в участок и помочь им выбрать изображение, больше всего похожее на Аву.

Рой замешкался с ответом, но Дорис сказала, что это необходимо. Хотя бы для приличия. Как только Карен описали процедуру, девочка пришла в восторг и была готова ехать в Костон хоть сию минуту. Она любила компьютеры. Так что все утряслось.

– Эта тетя… Она там надолго? – спросил Трой. Грустная маленькая девочка, почти ровесница его дочери, не выходила у сержанта из головы.

– Думаю, да. Миссис Крудж…

– Крудж? – воскликнул Барнеби. – Что-то знакомое!

– Это уборщица Бринкли, сэр, – сказал Трой. – Она должна прийти сегодня.

– Когда? – Услышав, что в час дня, Барнеби посмотрел на часы. – До тех пор нам нужно будет вернуться.

– Вернуться откуда?

– Я хочу съездить в контору мистера Бринкли. Посмотреть, что собой представляет его партнер.

– Если верить Лоусону, Бринкли его не выносил.

– Вряд ли Лоусона можно считать непредубежденным наблюдателем.

– Как скажете, шеф. – «Ни-при-ду-бижденным». Еще одно слово, за которым придется лезть в словарь Талисы-Линн. Век живи – век учись…

Старая медная табличка у дверей, выходивших на рыночную площадь, все еще гласила: «Бринкли и Латам: финансовые консультанты». «Очень разумно», – подумал главный инспектор Барнеби. Судя по тому, что он слышал о деловых и личных качествах Денниса Бринкли, это имя продолжало вызывать доверие несмотря на то, что самого человека уже не было на свете.

Поднимаясь по лестнице, сержант Трой предвкушал встречу с очередной красавицей. Увы, администратор красотой не отличалась, но в главном зале дела пошли лучше. У фотокопировальной машины стояла хорошенькая блондинка. Конечно, до Эбби-Роуз ей было далеко, но все же…

Когда Барнеби представился и изложил свое дело, из стеклянного прямоугольника вышел человек. Чувствовалось, что он здесь старший. Его звали Лео Форчун.

– Мы ждали вашего визита. С тех пор как узнали, что Деннис… с тех пор как услышали…

– О том, что с ним случилось, – закончила администратор.

Барнеби обратил внимание на заминку Форчуна, но ничуть не удивился. «Убийство» – занятное слово. Позволяющее продавать больше газет, книг и билетов в кинотеатры, чем любое другое. Ни один телесериал не станет рисковать своим рейтингом, обойдясь без убийства. Детективные фильмы смотрят миллионы людей. А потом, крепкие задним умом, свысока говорят о них по телефону или пишут в электронной почте. Но когда жертва известна человеку лично, тут все меняется. Люди начинают заикаться и прибегать к эвфемизмам.

– Сегодня кто-нибудь отсутствует? – спросил Барнеби.

– Два человека в отпуске.

– Точнее, один в отпуске, а у другой – медовый месяц. – Гейл Фуллер кивком указала на два свободных стола.

– И… – Барнеби покосился на пустой кабинет.

– Мистер Латам до сих пор не почтил нас своим присутствием.

– Лео, побойся Бога, – возразил молодой человек в рубашке с розовыми полосками. – Еще и двенадцати нет.

Кто-то фыркнул, но смешки быстро умолкли. Все стали тихими и серьезными, понимая трагичность ситуации. Хотя сотрудники выглядели озабоченными, но напряженности в помещении не ощущалось. Все смотрели Барнеби прямо в глаза; правда, он был тертый калач и понимал, что это ничего не значит.

– Мистер Бринкли умер во вторник, двадцать четвертого июля. В тот день вы все были на месте?

Младшая помощница, которая работала неполную неделю, была в школе. Дородная женщина с большим носом и телефоном, украшенным изображением Снупи[115]115
  Мечтательный песик, персонаж серии комиксов «Орешки» художника Чарльза Шульца.


[Закрыть], призналась, что была на лекции в институте Штайнера[116]116
  Рудольф Штайнер (1861–1925) – немецкий философ-мистик, основоположник антропософии.


[Закрыть].

– А мистер Латам?

– Как всегда, пришел в середине утра.

Барнеби спросил всех, выходили ли они куда-нибудь в течение дня.

Контору не покидали только Лео Форчун и Латам. Остальные «выскакивали» в магазин, в кафе или в библиотеку. Когда их попросили назвать точное время, выяснилось, что самое долгое отсутствие продолжалось пятьдесят минут. Молодой человек в полосатой рубашке провел перерыв в «Сороке», играя на бильярде и потягивая «Гиннесс».

– А когда вы закрываетесь?

– Официально в пять тридцать, – сказал Форчун, – хотя мы с Деннисом часто задерживались и позже.

– А в тот вечер?

– Честно говоря, не могу вспомнить. До сегодняшнего дня для этого не было причины.

– Действительно, – сказал Барнеби. Он сталкивался с этим на каждом шагу. Если в этот день не случилось ничего сногсшибательного или ужасного, кто его вспомнит через три недели?

– Кто-нибудь из вас посещает Церковь-за-Углом? – Не откликнулся никто. – Мистер Бринкли когда-нибудь говорил о ней?

– Он никогда не говорил о своей личной жизни, – ответила хорошенькая блондинка по имени Белинда и пожала плечами.

– Это церковь, где общаются с потусторонним миром? – спросила тучная дама, которую звали Димси. Ее голос звучал скорбно и в то же время сердито. – Боюсь, у мистера Бринкли было мало времени для духовной жизни.

– Вы слышали выступление по радио этого медиума… Авы Гаррет?

– Не думаю. Мы все работали.

– Кто-нибудь имеет представление, почему кому-то понадобилось убивать мистера Бринкли?

Ответ последовал незамедлительно. Яростные отрицания сменились искренним неверием в то, что кто-то способен на такую жестокость.

– Это был чужак.

– Верно. Никто из знавших Денниса не…

– Точно.

– Хотел бы я встретить этого гада в темном переулке… – Игрок на бильярде согнул руку и продемонстрировал свои мощный бицепс.

– Кстати, почему коронер вынес неправильный вердикт?

Барнеби потратил несколько минут на рассказ о том, что вскоре должно было появиться в газетах, а потом снова попросил их сосредоточиться и вспомнить недели, предшествовавшие смерти Денниса.

– Вы заметили какие-нибудь изменения в поведении мистера Бринкли? Может быть, что-то его беспокоило?

Все покачали головами, но Барнеби обратил внимание на то, что Лео Форчун нахмурился.

– Вы все время сидите на приеме? – спросил инспектор женщину средних лет, которая их впустила. Она кивнула. – Не приходил ли к нему человек, которого вы раньше не видели? Может быть, новый клиент?

– Нет.

– А как насчет телефонных звонков? Кто-нибудь был особенно настырным? Не обязательно деловой клиент.

– Могу вас заверить, – сердито ответила администратор, – что я не прислушиваюсь к чужим разговорам. У меня хватает других дел.

Барнеби расширил рамки допроса и спросил, как смерть работодателя повлияла на его сотрудников. Например, все ли они сохранили свое место.

Тут настроение собравшихся изменилось. Они смотрели друг на друга, улыбались и кивали. Лео Форчун ответил за всех. Барнеби поздравил их, но обратил внимание на кое-какие мелочи. Возможно, он поторопился сбросить со счетов этих людей. Сидя на углу письменного стола, он показал на своего лихорадочно строчившего помощника.

– Сержант Трой запишет ваши имена и адреса. В том числе отсутствующих. – Он поднял брови и кивнул Форчуну на стеклянный кабинет.

Лео отделился от группы, последовал за главным инспектором, сел за письменный стол и выпалил:

– Нет, это был не я!

– Вы опережаете мой вопрос, мистер Форчун.

– Никто из нас не знал про завещание. Мы все были ошарашены. В день, когда пришел поверенный, было пролито много слез. Но не все они были слезами благодарности.

– Вы проработали здесь…

– Дольше всех. Двадцать четыре года.

– Видимо, клиенты мистера Бринкли перешли к вам.

– Да. У него их было немного, но это народ отборный.

– Что вы имеете в виду?

– Очень богатые люди.

– Вы знаете кого-нибудь из них лично? Или общаетесь с ними только заочно?

– Конечно, с их счетами я знаком. Это наши главные клиенты, так что Деннису кто-то должен был помогать. Просто на всякий случай. Правда, Деннис никогда не болел.

– А другой партнер?

– Латам? – Лео искренне рассмеялся. – Он – ничтожество. Похоже, тесть купил ему этот бизнес, чтобы он не путался под ногами у жены. Он даже компьютером не умеет пользоваться.

– Что же он делает весь день?

– Курит, пьет, ходит по конторе, читает газеты. Надолго исчезает.

– И получает за это жалованье?

– Нет. Деньги ему дает Джильда – это его жена. Когда считает, что он их заслужил.

– А как насчет клиентов?

– У него их нет. Он унаследовал нескольких от старого Фоллона, но потом все его бросили. Некоторые перекочевали ко мне. Другие ушли вообще.

– А его доля в компании?

– Ее доля. Сорок девять процентов. – Он довольно улыбнулся, обнажив острые белые зубы. – Так что контрольный пакет у нас.

– Мне нужен его адрес и номер телефона.

Форчун начал писать и вдруг сказал:

– Кстати, в тот день, когда убили Денниса, я играл Дэвида Блисса в «Сенной лихорадке». – Он протянул Барнеби программку. – Амдрам. Помните?

– Да, – сказал Барнеби. Он вспомнил, что Калли играла в этой пьесе Джона Уэбстера[117]117
  Джон Уэбстер (ок. 1580 – ок. 1625) – английский драматург, современник Шекспира.


[Закрыть] в кембриджском «АДС». Мстительный Амдрам. Сцена, залитая светом.

– Почему вы спросили, куда мы выходили днем? В газетах писали, что Деннис умер в начале вечера.

– Все верно. Но аппарат, который его убил, был поврежден еще до его возвращения.

Слово «аппарат» заставило Форчуна захлопать глазами. Барнеби подробно описал, что случилось, но тут же пожалел об этом.

– О господи… Это же абсолютно… – Форчун позеленел и начал сползать с кресла.

Через пять минут двое полицейских оказались на улице. Проводили их не слишком радушно. Кто-то пригибал голову Форчуна к коленям, кто-то нес стакан воды, с укором глядя на главного инспектора.

Остальные сотрудники собрались вокруг Белинды. Красавица Белинда, недавно вышедшая замуж по любви и уже беременная, отбрасывая волосы, с жаром говорила о чьем-то нахальстве. Те, кто уже смерил неприязненным взглядом Барнеби, переключились на Троя.

– Можно подумать, что я предложил ей трахнуться на рабочем месте, – хмуро пробормотал сержант, стоя на тротуаре.

– А что ты ей предложил?

– Выпить по глоточку после работы. Что в этом ужасного? – Трой злобно пнул коробку из-под гамбургера. – Я думал, мы живем в двадцать первом веке.

– Этот век только начался.

– Мне следовало помнить свой гороскоп. – Трой, обожавший сваливать собственные ошибки на судьбу, начал развивать эту тему. – Морин читала его за завтраком. «Любое желание интимной близости на этой неделе обречено на провал».

– Может быть, это относилось только к ней?

– Нет. – Не поняв юмора, Трой продолжил: – Просто Орион в переходной фазе.

– Ты сам скоро очутишься в переходной фазе, если не перестанешь пинать эту чертову коробку.

Сидя в буфете, Барнеби ел чудесную мясную запеканку и морковь с оливковым маслом. Тут к нему подошел дежурный и сказал, что прибыла миссис Крудж.

– Трой, возьми ее на себя.

– Что, сэр?

– Позаботься о ней, устрой экскурсию по участку, потом отведи в мой кабинет и распорядись, чтобы ей принесли чаю. Как обычно.

Сержант посмотрел на жевавшего шефа, а потом на собственную тарелку. Сочный кусок пикши, картофельные крокеты и разварной горошек. Нет смысла просить поставить еду в духовку. Как только он выйдет из-за стола, ее слопают. Ничего странного, что он такой худой. Скоро вообще зачахнет. Они пожалеют, когда его не станет.

Барнеби закончил еду. Какое-то мгновение ему хотелось доесть рыбу Троя. Это желание было простительно, поскольку инспектор представил себе, что может лечь спать голодным. Такого в его жизни еще не случалось. Он быстро ушел из буфета, не дав воли жадности.

* * *

– Вы только посмотрите на это безобразие! – Миссис Крудж помахала в воздухе испачканными пальцами. – Этой тряпкой нельзя даже мышиную задницу вытереть!