Текст книги "Призрак в машине"

Автор книги: Кэролайн Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 31 страниц)

– Разговор может быть личным, – резко сказал Лео.

– Но ведь это не так, главный инспектор?

– Мы с сержантом пришли, чтобы продолжить расследование смерти мистера Бринкли.

– Тогда все в порядке, – сказал Латам. – Время – деньги.

Тут Форчун саркастически рассмеялся и не смог остановиться. Наконец он выдавил:

– Прошу прощения… Вы хотите сообщить нам что-нибудь новое, главный инспектор? Или задать вопросы?

– И то и другое, сэр. Что вы можете сказать мне об этой истории со светом, зажигавшимся после…

– О нет! – в притворном ужасе воскликнул Латам. – Только не это!

– Пожалуйста, мистер Латам. Если у вас есть что сказать, скажите. У нас мало времени.

– Несколько недель назад любопытный старый козел, что живет напротив, сказал это Бринкли, а теперь, как я догадываюсь, и вам. Деннису нужно было ответить, чтобы этот болван не лез не в свое дело, а он сам сдуру заволновался. И даже набрался нахальства спросить меня, не знаю ли я об этом.

– А вы знали, сэр? – спросил сержант Трой.

– Когда это якобы случилось в первый раз, я просиживал штаны на обеде в Лайонс-клубе.

– А во второй? – спросил Барнеби.

– В театре. Смотрел «Мамма миа».

– Вам понравилось?

– Опережаю ваш вопрос, – продолжил Латам. – У меня есть три свидетеля…

– Но это только те случаи, которые заметил Аллибон, – прервал его Лео. – Мы не знаем, сколько он пропустил.

Вспомнив бинокль, Барнеби подумал, что торговец рыбой пропустил не слишком много.

– У скольких сотрудников были ключи?

– Только у меня и у Денниса, – сказал Латам.

– А запасные?

– У Денниса они были. У меня – нет.

– Конечно, у здания есть черный ход? – спросил сержант Трой.

– Да, но сюда через него пройти нельзя. Там есть внутренняя стена.

– Мистер Форчун, Бринкли обсуждал с вами этот вопрос?

– Конечно. Мы решили как можно скорее сменить замки. Это должно было случиться в следующую среду.

– Через день после его смерти?

– Верно. Эту работу проделали уже при мне.

– Лео считал смену замка последней волей покойного. – В словах Латама было столько фальшивого восхищения, что Форчун вспыхнул от злости.

– И у кого есть новые ключи?

– У нас обоих, – сказал Лео. Деннис не хотел, чтобы ключи были у его партнера. Вспомнив об этом, Форчун почувствовал себя очень неуютно.

– Кстати, какое это имеет отношение к так называемому убийству?

– Мистер Латам, вы сомневаетесь, что это было убийство с заранее обдуманным намерением?

– Конечно сомневаюсь. На него упала одна из этих чертовых машин. А что касается фантома, якобы включавшего и выключавшего свет, то я думаю, что это плод воспаленного воображения Аллибона.

– Ничего подобного. Он видел человека, который входил в здание и выходил из него.

– Это была женщина, – добавил сержант Трой.

Лео Форчун застыл на месте.

А Латам сказал:

– Это самый волнующий день в моей жизни.

– Именно поэтому мы и пришли. – Затем Барнеби объяснил суть.

– Аллибон видел ее днем?

Форчун не верил своим ушам, пока Барнеби не повторил описание, сделанное Брайаном Аллибоном. Когда он сказал, что рыботорговец видел, как разгневанная девушка бежала по рыночной площади, Лео воскликнул:

– Я знаю, о ком вы говорите! Ее зовут Полли Лоусон. Ее родители унаследовали поместье Кэри Лоусон. Старая леди много лет была клиентом Денниса.

– А сейчас Лоусоны – ваши клиенты?

– Только по умолчанию. Возможно, они уже нашли себе другого финансового советника…

– Мистер Латам! – Сержант Трой уронил блокнот и вскочил. – Что с вами?

– Извините… – Латам побледнел как смерть и ухватился за косяк. – У меня… иногда бывают приступы. Мне нужно…

– Я принесу воды. – Лео Форчун отодвинул кресло.

– Нет, нет. Это… Тут душно. Мне нужен свежий воздух… Я пойду… – Он, шатаясь, выбрался из комнаты.

Форчун постучал в стекло и сделал жест, означавший «помогите этому человеку». Одна из женщин подошла к Латаму, но тот сердито замахал руками и прогнал ее.

– Мистер Форчун, такое с ним уже случалось? – спросил Барнеби.

– В первый раз вижу.

Пока Трой поднимал свой блокнот, главный инспектор следил за тем, как Эндрю Латам брал свой «дипломат» и пиджак. Через мгновение дверь его кабинета хлопнула.

– Итак, вернемся к Полли Лоусон. Вы можете сказать, чем был вызван ее визит к мистеру Бринкли?

– К сожалению, он со мной не поделился. Но даже если бы я знал… Понимаете, дела наших клиентов – это сугубо конфиденциальная информация.

– Боюсь, когда идет расследование убийства, ни о какой конфиденциальности не может быть и речи. Вы знаете, о каких счетах они могли говорить?

– Нет. Я редко заглядывал в файлы Денниса. Был слишком занят делами своего клиента Стива Картрайта. Я правильно догадываюсь, что родители девушки ничего не знали?

– Насколько нам известно, да.

– Мэллори очень расстроится.

– Кто? – Барнеби нахмурился, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо это имя.

– Эпплби-хаус, сэр, – подсказал Трой.

Конечно, Эпплби-хаус. Дом, куда Деннис был приглашен на обед в день своей смерти. Где живет Бенни Фрейл, обнаружившая тело. И где живет Мэллори Лоусон, пробывший наедине с этим телом до прибытия полиции, уничтоживший все, что могло служить уликами, и сжегший туфли, которые были на нем.

«Есть ли нить, которая способна вывести меня из этого темного лабиринта беспочвенных догадок к ясным и четким выводам? – подумал Барнеби. – Если не нить, то хотя бы ниточка?»

– Вы не знаете, эта девушка живет с родителями?

– По-моему, в Лондоне у нее есть свое жилье. Деннис говорил, что она учится в ЛШЭ.

– Ладно. Мистер Форчун, расскажите об этом своим сотрудникам. Может быть, кто-то что-то вспомнит. Наверно, есть смысл проверить другие счета. Но меня особенно интересует состояние финансов Лоусонов. – Он протянул Лео визитную карточку. – Это мой личный телефон. Дайте мне знать даже в том случае, если не обнаружите ничего необычного.

– На это может уйти несколько дней…

– Я буду очень благодарен, если вы позвоните мне сегодня до шести часов вечера.

Глава двадцать четвертая

Когда Полли проснулась, ей тут же захотелось вернуться в блаженное беспамятство. Ничего другого она не хотела и не захочет. По крайней мере, в ближайшие несколько лет. Нервы ныли. Кожу покалывало так, словно она уснула под палящим солнцем. Мышцы и сухожилия болели. И все время тошнило.

В щель между шторами лился яркий солнечный свет. Она сползла с кровати и пошла их задергивать, прикрывая глаза рукой. От звонкого птичьего пения болели уши. Осмотревшись, она поняла, что находится в родительской спальне. А где же спали они? Скоро ли они придут ее проведать? Хотя в доме было тихо, она ощутила тяжесть их тревоги, давившей на стены и дверь. Представила себе, как они сидят внизу, взволнованные, испуганные, и говорят очень тихо, чтобы не беспокоить ее.

Полли плохо помнила, как оказалась здесь. Она помнила, что чувствовала себя так, будто лишилась собственной личности. Помнила, как ей помогали подняться по лестнице. О господи… Она отдала бы все на свете за возможность снова впасть в спячку.

Послышался негромкий стук в дверь. Она хотела притвориться, что еще спит, но услышала собственный голос, сказавший «да». Когда вошла мать, у Полли закружилась голова и задрожали ноги.

– Милая, я принесла тебе чай. Не хотела, чтобы ты вставала.

– Хорошо. – Полли посмотрела на лицо Кейт и тут же отвела глаза. Мать выглядела постаревшей. Ее веселый тон был деланым, голос срывался.

– Примешь ванну?

– Да, – сказала Полли. – Спасибо. – Это позволит отсрочить разговор. Как странно и грустно, что больше всего на свете она боится посмотреть в глаза собственному отцу. Она любила мать (вот и еще одно внезапное открытие), но здравый прагматизм Кейт означал, что ее труднее обмануть.

– Я принесу сюда лимонную вербену. И то, что ты сможешь надеть.

Полли немного посидела, а потом взяла чашку и пошла в ванную. Она сидела в круглом кресле и следила за тем, как вода текла из больших кранов в эмалированную ванну. Краны были тугие, и она с трудом вывернула их. Ванна стояла на львиных лапах, позеленевших от старости. Она осторожно перелезла через борт, легла в воду и стала рассматривать собственное тело.

От нее остались кожа да кости. Запястье можно было обхватить большим пальцем и мизинцем, и еще остался бы зазор. Полли закрыла глаза и лениво задвигала руками и ногами, прислушиваясь к негромкому плеску. Потом сделала глубокий вдох, с головой погрузилась в ароматную воду и застыла, прочно оградившись от вида и звуков окружающего мира. Конечно, лишь на несколько секунд, но эффект был тот же. Все ее беды куда-то уплыли. Она находилась на дне океана. Но это продолжалось недолго.

Мать выглядела больной. Вчера Мэллори сходил с ума от тревоги. Но опустошающего гнева и осуждения, которые снились Полли в кошмарных снах, не было. Из этого следовало, что они еще не знали о пропавших деньгах. Выходит, Деннис ничего им не сказал?

Полли не могла в это поверить. Он должен был вспомнить ее визит. Вспомнить, как отчаянно ей хотелось добраться до своего наследства, и обо всем догадаться. Сначала он попытался бы поговорить с ней, потому что был честным и добрым человеком, хотя она считала его старым и косным. Господи, почему она не воспользовалась возможностью рассказать ему…

Душераздирающий вопль заставил ее рывком сесть. На пороге стояла мать с охапкой одежды в руках. Они уставились друг на друга. Полли, с волос которой текла вода, была потрясена и напугана. Кейт побледнела как смерть. Обе заговорили одновременно.

– Извини… извини…

– Я в порядке. Честное слово.

– Как глупо. Извини. Я подумала…

– Все нормально.

– Ты выглядела… как Офелия.

– Нет.

– Ладно. Извини. Вот полосатое платье. Это все, что я…

– Подойдет. Спасибо.

– Я положу его на стул. И нижнее белье тоже.

Когда мать спаслась бегством, Полли вылезла из ванны и тщательно вытерлась. Надела чистые трусики и комбинацию, но не лифчик, который был ей слишком велик. Платье в белую и розовую полоску тоже было велико, но это не имело никакого значения.

Времени на туалет ушло много. Она воспользовалась зубной щеткой матери, не глядя в зеркало, собрала влажные волосы в подобие узла и босиком спустилась по лестнице.

Ей представилось, что родители сидят вместе и ждут. Притворяясь, что не ждут. В воздухе витает неловкость. Время для рассказа о том, что она сделала, неподходящее. Впрочем, подобрать время, которое для этого подходило бы, невозможно.

Кейт была на кухне одна и ставила подсолнухи в глиняную вазу. Когда Полли вошла, мать повернулась и улыбнулась дочери. Но удержать улыбку оказалось трудно. За ночь синяки под глазами Полли не стали бледнее. Платье висело на ней мешком, обнажая ключицы и лопатки, торчавшие, как крылышки.

– Садись завтракать. – Было почти двенадцать. – Или немного подождешь и выпьешь бульона?

– Где папа?

– В огороде с Бенни. Поливает овощи. Собирает фасоль для ленча.

– Хорошо. – Бенни… Как можно было забыть про Бенни? Она не сумеет признаться родителям в присутствии кого-то другого.

– Я сварила кофе. Или ты хочешь сок?

– Кофе, ма.

Когда Кейт вынимала из кофеварки ситечко, у нее дрожали руки. Ее много лет не называли «ма»… Достигнув подросткового возраста, Полли начала звать ее «Кейт», а потом вообще никак.

– Тост съешь?

– Может быть, позже. – Полли не ела несколько дней. То, что она не ощущала голода, было опасно. Но она знала, что не сможет проглотить ни куска, пока правда не выйдет наружу. При мысли об этом у нее сжималось горло. Когда она вытолкнет из себя ужасные слова, в воздухе будет стоять вонь.

– Привет, милая. – Вошел Мэллори, держа в руках охапку травы, салата и фасоли. Он двигался медленно и устало, но улыбался, пытаясь держаться непринужденно. – Как самочувствие?

Полли заставила себя ответить на его улыбку. Как и мать, он выглядел постаревшим. «Если они так переживали из-за того, что я ненадолго исчезла и заболела, что будет, когда они узнают, что я украла деньги и проиграла их, доверившись инсайдерской информации, то есть совершив двойное преступление?» – подумала Полли. Она ничего не могла им сказать. Просто не могла. Но что делать?

Может быть, промолчать? Никто не докажет. Она пробиралась в контору «Бринкли и Латам» под покровом ночи. Если ее кто-нибудь и заметил, то не знал, кто она такая. Может быть, ей удастся вернуться и все исправить. Забрать деньги с другого счета и как-нибудь перевести их на счет родителей. Ключи от конторы по-прежнему находятся у нее… Полли вынырнула из небытия и дала волю лихорадочному воображению. Кейт следила за ней с возраставшей тревогой.

Мэллори, стоявший к ним спиной и мывший в раковине салат, увидел подъезжавшую к дому машину и застонал.

– О нет! Только не это!

Через полчаса после посещения Барнеби «Бринкли и Латама» водителя компании «Такси Кокса», мистера Фреда Карбоя, удалось найти, не без труда убедить помочь полиции в проведении расследования и подтвердить показания мистера Аллибона.

Сержант Трой, во второй раз за день ехавший в Форбс-Эббот, украдкой покосился на шефа и убедился, что последние события сильно пошли ему на пользу. Достаточно было посмотреть на позу Барнеби. Главный инспектор сидел прямо, слегка подавшись вперед, и барабанил пальцами по коленям. Словно не мог дождаться, когда окажется на месте.

– Шеф, я тут кое о чем подумал. Точнее, о двух вещах.

– Поделись своими мыслями со мной, Гейвин. Сегодня мне везет.

– Во-первых, уборщица. Она работала как у Лоусонов, так и у Бринкли. У нее были ключи от его дома и от его конторы. Кроме того, именно благодаря ей Бенни Фрейл познакомилась с Авой Гаррет.

«Открыл Америку», – подумал Барнеби. Но он был настроен благодушно, а потому ответил просто:

– А вторая мысль?

– Помните, у Бринкли было на уме то, чем он хотел поделиться с Лоусоном?

– Но умер до того, как успел это сделать.

– Нам известно об этом только со слов Лоусона.

– Продолжай, – сказал главный инспектор.

– А вдруг они поговорили? Мы знаем, что Бринкли видел, как Полли Лоусон входила в контору. Видел, что в его кабинете зажегся свет. Неужели он не проверил счета, чтобы выяснить, что она сделала? Скажи Бринкли об этом кому-нибудь другому, она давно сидела бы за решеткой.

– Но из-за их дружбы…

– Продолжавшейся тридцать лет…

– Он решил поговорить об этом с ее отцом.

– Который убил его, чтобы защитить дочь.

Барнеби с облегчением откинулся на спинку сиденья.

– Да, сержант, я думаю, что это находится в пределах возможного.

Трой, несказанно довольный витиеватой похвалой, решился продолжить.

– Это означает, что они ни при каких обстоятельствах не дадут нам ее лондонский адрес.

– Мы можем узнать его в ЛШЭ.

Мэллори Лоусон следил в окно за тем, как они вылезали из машины. Он выглядел раздраженным и огорченным, но вовсе не испуганным, как представлял себе Трой.

– Инспектор, не хочу быть грубым… – без церемоний обратился он к Барнеби.

– Рад слышать, сэр.

– Но мы не успели распаковать вещи. Я ответил на все ваши вопросы еще при первой встрече. Добавить мне нечего…

– Зато мне есть что добавить, мистер Лоусон.

Трой уставился на худую как щепка девушку, сидевшую в кресле. Неужели это та, кого Брайан Аллибон назвал красавицей с темными кудрями и длинными ногами? Полной огня и способной на убийство?

Она выглядела истощенной. Кожа да кости. Ее кое-как собранные волосы распадались на пряди мышиного цвета. Под глазами красовались темно-синие тени; даже ее губы были фиолетовыми. Шеф обратился к девушке, но она этого не поняла, поэтому ему пришлось повторить попытку.

– Вы – Полли Лоусон?

Когда девушка снова промолчала, отец тревожно окликнул ее:

– Полл?

– Да, – с трудом выдохнула она.

– Мисс Лоусон, я вынужден попросить вас проехать с нами в полицейский участок Костона. Там мы зададим вам несколько вопросов. Если вы хотите, чтобы при этом присутствовал адвокат…

– В чем дело? Какого дьявола? – Мэллори Лоусон остолбенел и уставился на полицейских. – Вы что, с ума сошли? – К его лицу прилила кровь. Даже шея покраснела. – Уходите отсюда. Проваливайте!

– Мэллори, ради бога! – Кейт схватила его за руку. – Дорогой, успокойся, пожалуйста. Это какая-то ошибка.

– Ошибка… да. – Лоусон раскачивался, как высокое дерево. – О господи…

– Мистер Лоусон, я бы на вашем месте присел, – сказал Барнеби.

«Да, сядь, пока не упал», – подумал сержант Трой, не сводя глаз с девушки и пытаясь ее понять. Босая, съежившаяся, закутавшаяся во что-то полосатое, она напоминала беженку. О чем она думает? Ей действительно безразлично происходящее? Или таким образом она скрывает свой страх? Может быть, у нее уже нет сил на сопротивление. В это легко поверить. Мать принесла ей босоножки.

– Примерь, милая.

Тогда девушка подняла глаза, улыбнулась, и Трой тут же понял, какой она была прежде.

– Тебе понадобится пальто. – Кейт слишком поздно поняла, что означают ее слова. День стоял жаркий. Похолодать могло только ночью. – Ну, может быть, кардиган.

– Нам пора ехать, – сказал Барнеби.

– Я поеду с тобой. – Кейт поцеловала Полли. – А папа поедет за нами на «гольфе». Будет на чем вернуться.

Они сидели в приемной. Проведение допроса казалось сомнительным. Семейный адвокат Лоусонов был в отпуске, а его партнер выступал в суде. Если бы женщина-адвокат, дежурившая на участке, услышала слова Мэллори Лоусона, она была бы глубоко оскорблена.

– Все знают, что собой представляют эти типы. Некомпетентные, ленивые, беспомощные. Люди, которые не могут найти ничего другого.

– Это неправда…

– Нет, правда. Разве полиция позволит присутствовать на допросах хорошему адвокату?

– Мистер Лоусон…

– Или они трусят. Боятся, что их обвинят в помощи преступникам.

– Я попросил бы вас…

– Но моя дочь не преступница!

– Раз уж вы так заботитесь о своей дочери, то зачем подвергаете ее такому испытанию?

– Я?

– Если бы не ваше противодействие, допрос уже давно закончился бы.

Ну вот, приехали. У сержанта Троя, знавшего, что будет дальше, волосы встали дыбом. Мало кому удавалось вывести его шефа из себя. Увидев ледяной взгляд Барнеби, говоривший о все возраставшем гневе, Трой предпочел отойти в сторону.

Взрыв можно было предотвратить только одним способом: если бы Лоусон пожал плечами и признал себя побежденным. Сел и умолк. Но этого не случилось. Лоусон не чувствовал приближения урагана и продолжал лезть напролом.

– Я требую, чтобы мне позволили находиться рядом с дочерью во время…

– Требуете? Мистер Лоусон, вы не в том положении, чтобы чего-то требовать. Здесь командую я. Еще одно слово, и я арестую вас за противодействие следствию. И продержу здесь до тех пор, пока вы не предстанете перед мировым судьей. Причем сделаю это не задумываясь. Если вы и ваша жена настаиваете на том, чтобы при допросе мисс Лоусон присутствовал ваш личный адвокат, это ваше право. Но если вы рассчитываете, что после его появления она сможет вернуться домой, то глубоко заблуждаетесь. Она останется здесь столько, сколько понадобится. Я ясно выразился?

Похоже, да, решил Трой. Во всяком случае, в дежурной части наступила тишина. Стук клавиш и бормотание прекратились. Громкий и властный голос шефа заставил всех обратиться в слух.

Трой взял трубку, выслушал сообщение и сказал:

– Дженни Дадли прибыла, сэр. Комната для допросов три.

– Мисс Лоусон?

Кейт, до того обнимавшая Полли за талию, взяла ее за руку. Мэллори, охваченный сомнением и страхом, встал, но тут же сел на место. Кейт начала плакать. Барнеби раздражало их неумение держать себя в руках. Они явно считали, что их дочь отправят на виселицу.

Полли не знала, как им это удалось. Впрочем, какая разница? Рано или поздно все должно было открыться. Этого следовало ожидать. Она была ослеплена гордостью, верой в собственный ум, алчностью и воспарила к небесам. Но остатки инстинкта самосохранения все же дали себя знать. Когда во время короткого разговора с глазу на глаз адвокат напомнила о ее правах, в том числе о праве хранить молчание, Полли решила им воспользоваться. Может быть, она и виновна, но зачем позволять связывать себе руки и ноги, как цыпленку перед отправкой в духовку? Поэтому, когда старший из двух полицейских спросил, знает ли она, почему ее доставили в полицию, Полли промолчала.

Потом молодой полицейский начал листать свой блокнот и называть даты. Заявил, что люди видели, как она дважды входила в контору «Бринкли и Латама» после ее закрытия. В обоих случаях свидетель был готов подтвердить свои показания под присягой. Так же как таксист, который довез ее от Чорливуда до рыночной площади Костона.

Потом они спросили, где она взяла ключи, почему вошла сначала в дом, а потом в контору Денниса Бринкли. Что она искала? И что надеялась завершить?

Полли пыталась понять, что будет дальше. Как Деннис обо всем догадался? Кто этот «свидетель», готовый дать показания? Конечно, не сам Деннис. Он не стал бы обращаться в полицию тайком от ее родителей. Наверно, это мерзкий Латам… Они снова взялись за свое.

– Где вы взяли ключи, Полли?

Ну вот. На сей раз ее называют по имени.

– Где вы взяли ключи?

– Вы их украли?

– Ключи от его дома вы украли тоже?

– Вы часто приезжали в Форбс-Эббот?

– Вы были здесь во вторник, двадцать четвертого июля?

Наконец что-то конкретное. Где она была во вторник? Полли извлекла из дальних закоулков сознания воспоминание о том, как ее вырвало в водосточный люк, как она выходила из себя в мраморном вестибюле Уайтхолл-Корта, плакала и выла у себя в спальне. Полли посоветовалась с миссис Дадли и получила ее одобрение.

– Нет, не была.

– Вы можете это доказать?

– Конечно. – Привратники наверняка запомнили ее короткий визит.

– Весь день?

– Я проснулась в полдень. Вскоре после этого вышла. Я встречалась… с некоторыми людьми. Потом вернулась домой.

– Кто эти люди? – спросил Трой.

– Понятия не имею, как их зовут. – Полли объяснила, где их можно найти.

– В вашей квартире кто-нибудь был?

– Нет.

– Значит, то, что вы спали допоздна, подтвердить некому.

Полли, считавшая, что у нее уже не осталось ни сил, ни находчивости, начала проявлять слабые признаки недовольства.

– Ну и что? Какая разница, когда я встала? Что особенного случилось в этот день?

Барнеби посмотрел на Полли с презрением. Он не любил, когда кто-то сомневался в его уме. Или пытался морочить ему голову.

– Вы в самом деле не знаете этого или только притворяетесь? – злобно спросил он.

Его голос и обвиняющий взгляд заставили Полли сжаться. Это было страшновато. Но он хватил через край. Да, конечно, формально она нарушила закон и рано или поздно предстанет перед судом, но украла только то, что принадлежало родителям. И никому не причинила вреда.

– Полли?

– Я не притворяюсь! – крикнула она. – Я действительно ничего не знаю!

Трой посмотрел на шефа. Заметил его потемневшее лицо и напрягшуюся челюсть. Ничего удивительного, что он так разозлился. Девушка пыталась убедить их, что через три недели после смерти Бринкли, тело которого было опознано ее собственным отцом, она понятия не имела о случившемся. На мгновение в его душу закралось сомнение. Но это было невозможно. Все ежедневные газеты описывали смерть человека, погибшего в результате неправильного обращения со странными машинами. И даже печатали рисунки требюше. Не говоря о вердикте коронера о насильственной смерти Авы Гаррет, о которой тоже раструбили на весь свет. Нет, решил сержант Трой. Недоумение Полли выглядит искренним, но она просто морочит им голову.

– Кажется, вы не до конца понимаете ситуацию, – предположил Барнеби. – Тогда позвольте просветить вас. Хотя бы частично. Одним из людей, видевших, как вечером двадцать третьего числа вы вошли в помещение банка, был сам Бринкли.

– Деннис?

– Вы его не видели?

– Нет.

– Конечно, он последовал за вами. Дочь его старого друга вела себя очень странно. Точнее, нарушала закон. Бринкли пошел за вами следом. Возможно, он не сердился. Просто хотел понять.

– Я не… – хрипло выдавила Полли, у которой пересохло в горле. – Я его не видела.

– Вы ночевали здесь?

– Я уже сказала вам, что…

– Неважно. До Лондона недалеко. У вас было вполне достаточно времени, чтобы утром вернуться в Форбс-Эббот, войти в дом, сделать все необходимое и вернуться в город. А потом притвориться, что вы проснулись около полудня. – Барнеби сунул ей в лицо бумагу с галочкой против указания часа.

– Зачем мне это было нужно?

– Вы взяли ключи с доски в гараже?

«Вот это удар, – подумал Трой. – С ясного неба. И ниже пояса». Девушка побледнела еще сильнее. Адвокат делала свое дело. Она взяла ее за руку и что-то пробормотала. Полли покачала головой. Она устала и хотела, чтобы все скорее закончилось.

– Да.

– Когда вы это сделали?

– Я встретилась с Деннисом в Костоне…

– Незадолго до полудня. Мы знаем.

Полли наклонила голову. Это ее не удивило. Похоже, они знали все.

– На обратном пути автобус остановился у Киндерс. Никого рядом не было, и я…

– Как вы узнали, где ключи?

– Я заходила туда несколькими днями раньше, но его не было. И тогда я их увидела. На них была бирка «Контора».

– А ключи от дома?

– Зачем мне ключи от его дома? – Ее голос, тихий с самого начала, слабел с каждой минутой, как разрядившаяся батарейка.

– Затем, что во вторник, двадцать четвертого… – начал главный инспектор.

– Я уже сказала вам, где была в этот день. Сколько раз повторять? В конце концов, какое это имеет значение?

– Это имеет значение, – сказал Барнеби. – Дело в том, что во вторник, как, вы, несомненно, знаете, Деннис Бринкли был убит.

Эти неумолимые слова заставили Полли скорчиться. Казалось, она хотела что-то сказать. Ее рот странно искривился. Потом девушка упала головой вперед, опрокинув графин. Вода залила ей лицо и волосы и закапала со стола на пыльный пол.

Главный инспектор сидел за письменным столом и допивал третью чашку крепчайшего боливийского кофе. Он чувствовал, что это ему необходимо. Более того, он чувствовал, что заслужил это. Он не хныкал и не перекладывал свою вину на других. Барнеби чувствовал, что от фразы «это не моя вина» всего один шаг до фразы «это они начали» и что обе эти фразы простительны только подросткам. Но сегодня ему на мгновение захотелось найти себе оправдание. В конце концов он остановился на почти столь же неуклюжем «откуда я мог это знать?».

Слушавший его Трой попытался скорчить сочувственную мину, но она получилась всего лишь серьезной. Сержант слишком много лет слушал лекции о важности непредвзятости, чтобы не хихикать при виде того, как шеф сел в галошу. Если бы инспектор на мгновение допустил, что девушка действительно не слышала о смерти Денниса Бринкли, то не стал бы действовать так грубо. После этого началось черт знает что. Полли лежала на столе, адвокатша грозила подать иск об оказании давления на подозреваемого, шеф выключал диктофон и ругался. А он, Трой, бежал за помощью.

Лоусоны, которые все еще сидели в приемной, услышали крик и бросились к двери. Кто-то из отдела уличного движения пытался их успокоить, но мужчина ничего не хотел слушать. Он начал требовать, чтобы открыли дверь; мол, ему нужно увидеть дочь. Его жена, тоже расстроенная, но переживавшая больше за него, чем за себя, умоляла всех сказать, что с ее Полли все в порядке.

Тут из комнаты вышел Барнеби. Решив, что лучшая защита – это нападение, он обрушился на Лоусона.

– Почему вы не сказали мне, что ваша дочь не знала…

– Где она?

– Что случилось? – воскликнула миссис Лоусон, когда сержант Трой проскочил в боковую дверь. – Почему этот человек бежит?

– Мисс Лоусон стало плохо. Волноваться не…

– Ублюдок! – Разгневанный Лоусон нанес удар. Он был нацелен не слишком точно, но все же угодил Барнеби в нос и правый глаз.

Вскоре после этого девушка очнулась. Обвинения против нее так и не выдвинули. К удивлению всего участка, не выдвинули обвинения и против Мэллори Лоусона, который при всех напал на офицера полиции. В конце концов угнетенные Лоусоны ушли – вместе, но в то же время порознь – в направлении автостоянки для посетителей. Хотя при виде их спин Барнеби испытал невыразимое облегчение, он дорого дал бы за возможность подслушать разговор, который должен был состояться в Эпплби-хаусе.

Все это произошло три часа назад. Теперь он пытался заставить себя забыть о случившемся и надеялся, что ему помогут это сделать стук клавиш и телефонные звонки – увы, намного более редкие, чем раньше. Трой пришел забрать его пустую чашку.

– Ну что, наша Полл так и не разродилась?

– Не разродилась чем?

– Зачем она вообще приходила в контору?

– Надеюсь, Лео Форчун это выяснит.

«А я надеюсь переспать с Кэмерон Диас, – подумал сержант Трой. – Если эта Лоусон хотя бы наполовину так хороша, как о ней говорят, у меня будут кое-какие шансы». Предаваясь этим сладострастным и предательским мыслям, Трой уставился в корзину для бумаг. Как и все остальные, он избегал смотреть на впечатляющий фонарь под глазом шефа.

– Сэр, даже если Бринкли что-то обнаружил, это не поможет нам решить дело о его убийстве.

– Почему?

– Если эта Лоусон даже не знала, что случилось, как она могла участвовать в преступлении?

Не успел Барнеби ответить, как ему замахали рукой из дальнего конца комнаты. Он встал и быстро подошел к подавшему сигнал.

– Что там, Бруно?

– Сэр, наверно, вам следует ответить на этот звонок. Некий Алан Хардинг из Нортуик-парка уверяет, что он видел Аву Гаррет в вечер накануне ее смерти.

– Он и половина Аксбриджа, – вздохнул Барнеби.

– Да, таких звонков у нас уже больше сотни, – прикрыв микрофон ладонью, поддакнул ему сержант Бруно Лессинг.

– Мистер Хардинг? Главный инспектор Барнеби, уголовный розыск полиции Костона… Да, я слушаю.

Трой подошел ближе. Они с сержантом Лессингом следили и слушали. Сообщение явно вызвало у Барнеби интерес.

– Сэр, вы готовы сделать заявление для полиции?.. Нет, нет, на ближайшем участке. Или, если вы предпочитаете, кто-то приедет к вам домой… Отлично. Как вам позвонить?

Довольный Барнеби положил трубку. Трой называл это «видом сниффера»[134]134
  Сниффер (букв. «нюхач») – собака, натренированная на поиск наркотиков, взрывчатки и т. п. по запаху.


[Закрыть]. Ноздри инспектора раздувались, плотно сжатые губы слегка улыбались, голова была повернута набок, словно он прислушивался к тому, чего не слышал никто другой. Похоже, к его лицу прилила кровь, хотя определить это на глаз было трудно.

– Смахивает на правду. Хардинг ехал в одном поезде с Авой Гаррет по линии Метрополитен. Он описал ее одежду, украшения, даже сумочку, о которой в объявлении не было ни слова. Он сидел немного в стороне, но слышал, как она разговаривала с парой девочек-подростков. Судя по его словам, она не останавливалась. Не получала звонков по мобильнику и не делала их. И вышла на той же станции «Нортуик-парк», что и он.

– Блеск, – сказал Лессинг.

– Он добрался до выхода раньше и не видел, в какую сторону она пошла. Но как только мы узнаем точное время прибытия поезда на станцию, можно будет дать объявление. Адресованное не только тем подросткам, но всем, кто вышел из поезда одновременно с ней.