Текст книги "Призрак в машине"

Автор книги: Кэролайн Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Как и три дня назад, Бенни прошла в дом через гараж. Но сегодня вечером здесь не чувствовалось ни тепла плиты, ни аромата палтуса в белом вине.

– Ку-ку! – без особой уверенности крикнула она. Почему-то Бенни казалось, что квартира пуста, но она проверила все комнаты – просто на всякий случай. Наконец добралась до арсенала. Дверь была закрыта, но Бенни, ободренная предыдущей успешной вылазкой, открыла ее и смело вошла внутрь.

* * *

Когда Бенни вернулась, Кейт и Мэллори все еще сидели на веранде и любовались янтарным закатом, время от времени обмениваясь ленивыми фразами ни о чем. Тень гигантского кедра падала на лужайку и пропадала в высокой траве.

– Вот она, – сказал Мэллори.

Бенни вышла из-за угла дома и направилась к веранде. Она шла медленно и странно шаркала ногами. Когда женщина подошла ближе, Кейт увидела, что она держится напряженно и неестественно прямо, вытянув перед собой руки так, словно хочет кого-то обнять. Как плохой актер, играющий зомби.

Кейт вскочила, опрокинув бокал с «Пиммз». Ее довольная улыбка исчезла.

– Бенни! – крикнула она и бросилась вперед. – Бенни, что? Что случилось? – Кейт обняла тело, напоминавшее каменную колонну. – Говори. Говори же!

Бенни издала какой-то нечленораздельный звук.

– О боже… Мэллори… – Он уже был рядом. – Что нам делать? Бенни…

– Похоже, у нее шок.

– Давай отведем ее в дом.

– Наверное, ее напугал жулик.

– Что? – Теперь, при свете ламп, Кейт увидела на лице Бенни печать ужаса; в ее глазах стояла невыносимая боль. – Что ты имеешь в виду?

– Я съезжу за врачом.

– В такой час?

– Там всегда кто-то дежурит.

– Это займет слишком много времени. Звони в «Скорую». – Кейт обняла Бенни за талию и попыталась убедить ее войти в дом. – А потом, – крикнула она вслед Мэллори, – сходи в Киндерс!

– Аххх!

– Все в порядке, Бен. Все в порядке. – Кейт, оглушенная этим криком, с трудом подбирала нужные слова. – Пойдем, милая… Тебе нужно лечь.

– Жулик… жулик[68]68
  Игра слов. Использованное Мэллори английское слово «rook» очень многозначно и означает «жулик, мошенник, плут, шулер», «грач», «колония птиц», «незаконное вселение в пустой дом группы бездомных людей», «тура (шахматная ладья)» и т. д. Бенни воспринимает его в последнем значении (тура – первоначально «осадная башня»).


[Закрыть]…

– Все верно. Обопрись на меня. Обопрись на Кейт…

Мэллори сначала позвонил по телефону, а потом выбежал из дома. У ворот стояла кучка людей, лица которых горели от любопытства. Конечно, кто-то заметил Бенни, шедшую как сомнамбула по Хай-стрит. Протискиваясь между ними, шаркавшими ногами и нюхавшими воздух, словно гончие, Мэллори впервые в жизни задумался, рожден ли он для сельской жизни.

В Эпплби-хаусе Кейт пыталась успокоить Бенни. Задача казалась невозможной, потому что Бенни не понимала слов.

Когда прибыла «скорая» и фельдшеры очень бережно – даже нежно – измерили все жизненно важные параметры Бенни, к ней вернулся дар речи.

– Жулик, – повторила она, бесстрастно глядя в пространство и говоря в воздух.

Кейт нашла ночную рубашку и зубную щетку, вынула из духовки почерневшую утку, выбросила ее в мусорный бак и надела пальто. Перед отъездом зазвонил телефон. Это был Мэллори. В Киндерс произошло что-то ужасное. Он вызвал полицию.

Когда прибыла патрульная машина, у дома Денниса собралось человек сорок. Большинство стояли напротив, на лужайке у пруда, но некоторые толпились у самых ворот. Когда в дом проходили полицейские в штатском, их спрашивали, что будет дальше, но тщетно. В отсутствие твердых фактов каждый предлагал собственный сценарий.

– Сейчас они обнесут место бело-голубой лентой.

– Зачем?

– Чтобы сохранить место преступления в неприкосновенности.

– Откуда ты знаешь, что тут было совершено преступление?

– Да. Может быть, это был несчастный случай.

– Если бы это был несчастный случай, сюда бы не вызвали старину Роя.

– Точно. Может быть, кража со взломом?

– Интересно, кто их впустил.

– Малый из Эпплби-хауса.

– Я знаю только одно: это имеет какое-то отношение к его машинам.

– Жуткие штуковины.

– Дорис Крудж говорила, что там есть железная клетка. Для поджаривания людей.

Все дружно ахнули.

– Похоже, он получил по заслугам, – сказал человек, говоривший про ленту.

Мэллори закрыл дверь за двумя полицейскими и прислонился к ней спиной. Его не держали ноги. Побелевшее лицо заливал холодный пот. Его уже вырвало, но тошнота так и не прошла.

– Сэр, вы в порядке? – спросил его молодой полицейский. – Думаю, вам лучше присесть…

– Мы имеем дело с роковым несчастным случаем, – прервал его сержант Грешэм, – который вы – мистер Лоусон, верно? – обнаружили этим вечером. Вы позвонили в полицию в восемь семнадцать. Все верно?

– Да… то есть нет. – Мэллори, спотыкаясь, прошел в гостиную и сел в кресло. – Я только позвонил. Обнаружил это… его… другой человек.

– Кто именно?

– Ее зовут Бенни Фрейл. Но у нее сильнейший шок. Ее отвезли в больницу.

– В Сток-Мандевилл?

– Понятия не имею.

– Ладно. А сейчас… если вы покажете мне…

– Я больше туда не пойду. – При одном воспоминании об арсенале его затошнило снова. Внезапно сержант очутился рядом, а потом исчез. На шею Мэллори легла рука и заставила его наклониться к коленям.

– Не перестарайся, Палмер. Иначе тебе придется мыть его в ванне.

– Сержант…

– И попытайся связаться с врачом, который лечил этого парня.

Грешэм ушел. Он проверил кухню и крохотную спальню. Потом открыл дверь в конце коридора и остановился на пороге огромного помещения, разинув рот от изумления.

Сержант не питал к истории ни малейшего интереса. Он ни разу в жизни не был в музее и, впервые столкнувшись с древними орудиями уничтожения, не имел представления, что это такое. Сначала он подумал, что это какие-то странные произведения современного искусства, вроде статуй. Но потом заметил огромный арбалет. Стало быть, этот псих был помешан на оружии. Извращенец. Эти сюрвивалисты[69]69
  Игра слов. Сержант имеет в виду сюрреалистов, но образует это слово от глагола survive – «пережить, уцелеть, остаться в живых».


[Закрыть] способны на все.

Скрюченное тело лежало лицом вниз, у механизма, напоминавшего гигантскую катапульту. На нем был мужской твидовый костюм, по мнению сержанта, слишком плотный для такой погоды. «Чтобы удостовериться, мужчина это или нет, придется осматривать тело, потому что головы у него не осталось. Точнее, она разлетелась по всему помещению», – подумал Грешэм. Красные потеки, часть которых еще не успела засохнуть, серые потеки, белые потеки и осколки кости.

Но сержанта это не смутило. Он – ветеран. За его плечами тридцать лет осмотра жертв убийств. Или самоубийств. Не говоря о жертвах массовых автокатастроф. Грешэм всюду был. И все видел.

Потом он заметил в нескольких метрах от трупа лужу блевотины и обрадовался, что не привел сюда Палмера. Достаточно и одного человека со слабым желудком.

Сержант осторожно обошел машину. Понять, что случилось, было нетрудно. Вдоль катапульты тянулась деревянная подставка, достигавшая высотой примерно три с половиной метра. На ней лежали шесть огромных деревянных шаров. Седьмой, сильно забрызганный кровью, валялся неподалеку от головы мертвеца.

Грешэм позвонил в участок и попросил прислать фотографа. Все выглядело как несчастный случай, но его учили, что фотография места происшествия делу не повредит. Потом он вернулся в гостиную. Малый, который позвонил им, выглядел не таким зеленым и пил чай. Палмер уже достал блокнот.

– Ну что, Палмер, разобрался с врачом?

– Да. Его зовут доктор Корнуэлл. Сейчас он на вызове.

– Это врач моей тети, – выдавил Мэллори. – Он будет…

– Мистер Лоусон, вы можете рассказать мне, как мисс Фрейл обнаружила тело?

– Он… Деннис… должен был прийти на обед в Эпплби-хаус. Так называется дом, в котором я живу. И Бенни тоже. Но не пришел.

– Значит, вы были хорошо знакомы?

– Он был другом нашей семьи, – тихо ответил Мэллори. – Я знал его всю свою жизнь.

– Его фамилия?

– Бринкли.

– Он жил здесь один?

– Да.

– Вы знаете его ближайших родственников?

– Увы, нет. Слава богу, его родители умерли. Кажется, где-то в Уэльсе у него был двоюродный брат, но они не общались много лет.

– Ладно, – продолжал сержант Грешэм. – Как, вы сказали, зовут женщину, которая обнаружила тело?

– Бенни Фрейл, – напомнил Палмер.

– Кстати говоря, похоже, что ее вырвало…

– Это мое. Извините.

– Она что, позвонила вам отсюда?

– Нет. Просто вернулась… как-то… в Эпплби-хаус.

– Как именно?

У Мэллори не нашлось слов, чтобы описать, в каком виде вернулась Бенни. Ее ничего не видящий взгляд и деревянную походку. Перекошенные глаза и открытый рот.

– Вы помните, что сказала мисс Фрейл, когда пришла?

– Нет. – Он не стал говорить, что Бенни несколько раз повторила слово «жулик»; в этом не было смысла. – Она была… ну, казалось, она не соображала, что происходит.

– Это можно понять, – сказал Грешэм. – После этого вы направились прямо сюда?

– Да.

– Как вы вошли?

– Дверь кухни была не заперта.

Внезапно голоса, звучавшие снаружи, стали громче. Кто-то постучал в переднюю дверь. Палмер исчез, тут же вернулся и пробормотал:

– Фотограф.

– Как ты его впустил?

– Сержант, ключ в замке.

Грешэм продолжил задавать вопросы; Мэллори казалось, что ни один из них не имел отношения к делу. Так, его спросили, почему он сразу позвонил в полицию.

– Не понимаю.

– Большинство людей в таких обстоятельствах набирает три девятки и вызывает «скорую помощь».

– Господи, зачем?

– Таков порядок, мистер Лоусон. Смерть должен засвидетельствовать врач. Без этого увезти тело нельзя.

– Вы же не думаете… Я был не в себе. О боже, вы ведь были в той комнате. Что вы там почувствовали?

«Ничего он не почувствовал. Остался холодным, как стручок фасоли», – подумал Палмер, давая отдохнуть натруженной руке. Он надеялся со временем стать таким же невозмутимым и бесстрастным, как сержант. Иногда ему казалось, что это возможно. Но чаще – что нет.

– Вы не почувствовали там… ничего необычного?

– Необычного? – Мэллори посмотрел на сержанта и захлопал глазами. Потом его недоумение переросло в недоверие. – Вы хотите сказать…

– Да, сэр. У меня есть подозрения.

– Конечно нет. Это… смешно. Невероятно.

Сержант и сам считал так же, но поворочать половником в кастрюле не мешало. В таких случаях многое выплывает на поверхность. Не обязательно имеющее отношение к случившемуся, но всегда очень интересное.

Тут мысли Грешэма снова прервал звонок в дверь. Палмер опять сорвался с места и вскоре провел в комнату Джимми Корнуэлла. Доктор прошел прямо к Мэллори.

– О господи, Мэллори. Это ужасно. Деннис. Что тут произошло?

Мэллори начал описывать случившееся. Корнуэлл слушал, время от времени прерывая его. Сначала он сказал:

– О нет, только не Бенни! – А потом вставил: – Это ужасное место. – Затем он пошел с Грешэмом опознавать труп. Корнуэлл перевернул Денниса на спину, коротко посмотрел на то, что осталось от его лица, кивнул и быстро ушел. На кухне он выпил стакан воды из-под крана, снова вернулся в гостиную и открыл свой «дипломат».

– Послушай, Мэллори… Я дам тебе эти таблетки. И хочу, чтобы ты…

– Я в порядке.

– Поверь мне, это не так. – Он повернулся к сержанту Грешэму. – Скоро его можно будет отпустить?

– Думаю, мистер Лоусон захочет подождать, пока увезут тело. Чтобы потом запереть дом.

– Да, конечно! – выпалил Мэллори. Раньше такая мысль не приходила ему в голову, но теперь он надеялся, что рано или поздно это случится.

– Было бы полезно поговорить с человеком, который последним видел мистера Бринкли живым. Сэр, вы имеете представление, кто бы это мог быть?

– Вряд ли. Скорее всего, это был кто-то из сотрудников его конторы. Или кто-нибудь из соседей, видевший, как он возвращался.

Палмер записал адрес конторы Денниса Бринкли. Доктор Корнуэлл стоял у Мэллори над душой до тех пор, пока тот не принял две таблетки. Потом Джимми что-то нацарапал на флаконе, оставил его рядом с практически нетронутым стаканом воды и ушел. Тем временем сержант Грешэм, проверив гостиную, отправился в другие комнаты. Оттуда доносились его шаги.

– Что он делает? – спросил Мэллори констебля Палмера.

– Ищет записку, мистер Лоусон.

– Записку? – Мэллори не сразу понял, при чем тут записка. А потом его охватило маниакальное желание рассмеяться. Мысль о том, что Деннис – Деннис! – мог свести счеты с жизнью – да еще подложив голову под пушечное ядро, – была настоящим безумием. Чистым сюрреализмом. У Мэллори вырвался смешок, неконтролируемый, как икота, и напоминавший негромкие стоны.

Палмер беспомощно следил за ним. Обычный способ борьбы с истерикой тут не годился. После шести месяцев испытательного срока констебль не хотел рисковать попасть под суд за оскорбление действием. Вернувшийся сержант Грешэм оценил ситуацию, выплеснул в лицо Мэллори остатки воды из стакана и послал Палмера за полотенцем.

– Прошу прощения, мистер Лоусон.

– Нет-нет. – Мэллори вытер лицо. – Вы были… Ничего, все в порядке.

Прибыла «скорая помощь» и через десять минут увезла Денниса. Толпа людей, довольных тем, что присутствовали до конца представления, медленно рассосалась. А затем их примеру последовали полицейские.

После этого Мэллори остался единственным владельцем Киндерс. Первым делом он позвонил в Эпплби-хаус, но ответа не получил.

Очевидно, Кейт еще не вернулась из больницы. Надо было выяснить, что это за больница, однако сначала следовало прибраться в доме. При этой мысли у Мэллори засосало под ложечкой, но свалить дело на кого-то другого было бы нечестно.

Он взял большой рулон туалетной бумаги, черное ведро и пошел в арсенал, включив по дороге все лампочки и оставив дверь открытой. Убрав большую часть рвоты и всего остального, Лоусон сунул в сумку запачканные полотенца, туго завязал ее и бросил в мусорный бак. Потом вытер ядро как мог и дочиста отмыл его в кухонной раковине. Затем налил в таз горячей воды, смешал дезинфицирующее средство с моющей жидкостью, взял швабру и пошел заканчивать начатое. Когда все осталось позади, Мэллори скреб руки над кухонной раковиной до тех пор, пока они не стали напоминать только что сваренных раков.

Запереть дом оказалось относительно несложно. Он опустил изнутри дверь гаража и запер ее, потом запер кухонную дверь и положил оба ключа в карман. На передней двери стоял очень тугой двойной американский автоматический замок. Мэллори просто вынул из него ключ, вышел наружу и захлопнул за собой дверь.

Удостоверившись, что Бенни приняли честь по чести и уложили в постель, Кейт поняла, что возвращаться придется самой. К счастью, в больнице был банкомат. Кейт получила пятьдесят фунтов, надеясь, что этого хватит на такси.

Мэллори крепко спал на диване в комнате, где Кэри занималась рукоделием. Маленькая лампа отбрасывала мягкий свет на его лицо, серое от усталости. Кейт наклонилась и увидела, что он плакал. От него пахло чем-то кислым, рубашка была грязной. Учитывая ужасные события этого вечера, Кейт не хотелось его будить, но думать, что муж проснется в одиночестве, было выше ее сил. Она взяла его за руку и слегка потрясла. Мэллори открыл глаза и улыбнулся. А потом все вспомнил.

– Пойдем, милый, – сказала Кейт. – Пойдем в кровать.

Глава одиннадцатая

О смерти Денниса Бринкли успели сообщить в местных утренних новостях. Фраза была короткой, но шокирующей: «Найден мертвым в своем доме в деревне Форбс-Эббот». Эти слова скрывали столько же, сколько и сообщали. «От чего он умер? – спрашивали все. – От передозировки, инсульта, сердечного приступа, пищевого отравления, несчастного случая? Может быть, в его дом кто-то вторгся?» Мучительнее всего было не знать подробностей. Особенно потому что речь шла об их деревне. Члены прихода, к которому принадлежал Деннис, имели право их знать. Причем раньше других.

Парнеллы, которые по утрам слушали вполуха только «Радио-4»[70]70
  Четвертая программа внутреннего радиовещания Би-би-си, передающая беседы на политические темы, радиоспектакли, детские передачи и пр. Работает с 1967 г.


[Закрыть], ни о чем не догадывались, пока Джудит не вышла отдать пачку писем почтальону. Хотя они с Эшли знали Денниса только в лицо, осознание близости внезапной смерти подействовало на них удручающе. Особенно расстроилась Джудит, и Эшли представилась приятная возможность поухаживать за ней. Он даже приготовил завтрак – смолол кофе, поджарил тосты и сварил яйца.

Дорис Крудж лежала в своем смежном бунгало на Глиб-роуд пластом. По просьбе жены Эрнест сделал три телефонных звонка и извинился за то, что сегодня она не сможет прийти на работу. Объяснил, что она плохо себя чувствует. Так было проще и легче. На самом деле Дорис сидела в их лучшем кресле, положив на лоб мешочек с кубиками льда, поставив рядом флакон с успокаивающим, взятым у ближайших соседей, держала в руке кружку со сладким чаем, черным как деготь, и негромко стонала.

Эрнест жалел ее, но не слишком тревожился. Когда происходило что-то неприятное, Дорис всегда давала волю чувствам. Сегодняшний день не исключение. Впрочем, в данном случае мистер Крудж был несправедлив. Дорис очень тепло относилась к своему мистеру Бринкли. Если не считать зловещего хобби, он был идеальным работодателем. Неизменно учтив, добр и время от времени интересовался здоровьем ее близких. Дарил подарки на Рождество, а в тех очень редких случаях, когда она не могла работать, полностью платил ей жалованье.

Эрнест решил не сообщать жене то, что он узнал у миссис Лоусон. Бедная Бенни Фрейл обнаружила тело и угодила в больницу с тяжелейшим шоком. По его мнению, Дорис и так слишком сильно переживала.

Эндрю принимал душ. Когда снизу донесся душераздирающий крик, он поскользнулся на мыле и не упал головой на каменный пол только потому, что ухватился за штору с блестками.

Задержавшись лишь для того, чтобы накинуть длинный купальный халат (даже в семь утра Джильда была бы не прочь совершить пару кульбитов) и подпоясать его, он быстро спустился на первый этаж.

– В чем дело, луна моего сердца?

– Деннис умер! – воскликнула Джильда.

– Что?

– Об этом объявили по телевизору.

– Наш Деннис?

– А какой же еще? – Джильда мгновение следила за мужем, а потом рассмеялась. – Видел бы ты свое лицо!

– Но… – Эндрю упал в кресло со спинкой в виде огромной раковины и русалками, поддерживавшими подлокотники. – Как? Что они сказали?

– Ничего. Что его просто нашли мертвым в собственном доме. Ведется следствие. Ну, в общем, то, что всегда говорят в таких случаях. Нужно будет съездить. – Она говорила так, словно речь шла о пикнике. – Ты не хочешь звякнуть этому… как его?..

– Кому?

– Ну, тому малому, который остается за старшего, когда Денниса нет.

– Форчуну. – Эндрю все еще хлопал глазами. – Не могу поверить…

– Почему? Такое случается на каждом шагу. Мужик средних лет, здоровый как буйвол, проводящий время в спортзале, бегающий трусцой, внезапно падает на обочине дороги и протягивает ноги…

– Деннис бегал трусцой?

– Я говорю только для примера, дурачок. Кстати, заедешь за мной в спортзал. – Она неловко заерзала, тщетно пытаясь перенести вес тела с одной ноги на другую. – Похоже, мне понадобится еще один траурный наряд.

– Но ты уже…

– Эти алчные твари сдерут с меня семь шкур за какую-нибудь ужасную шляпу. Считают меня ходячим золотым рудником.

– Я уверен, что он умер не для этого, – пробормотал Эндрю. Неосторожно брошенная фраза обошлась ему в полчаса тяжелой работы.

В первый и единственный раз в жизни Эндрю Латам пришел на работу раньше всех. Правда, всего на минуту. Когда он отпирал входную дверь, рядом появился Лео Форчун. Вежливо скрывая удивление, Форчун пробормотал:

– Доброе утро.

Эндрю ответил коротким кивком. Мужской контингент конторы «Бринкли и Латам» его не интересовал. В отличие от женского.

Войдя в главный зал, он скрылся в своем кабинете и стал сквозь стекло следить за прибывавшими. Те, кто слышал новость о смерти Денниса, делились ею с другими. Слышались недоверчивые и изумленные возгласы. Потом наступила мертвая тишина. Все, как по команде, повернулись и посмотрели в его сторону. Эндрю почувствовал себя очень неуютно. Казалось, за ним наблюдали живые мертвецы. Он сосчитал до пяти, скорчил постную физиономию и вышел из кабинета.

– Похоже, все вы уже знаете плохую новость. – Затем Латам сосчитал до десяти; длинная пауза должна была подчеркнуть серьезность случившегося. – К сожалению, я мало что могу добавить. Надеюсь, что в ходе следствия появятся новые подробности, о которых я вам сообщу позже.

– Вряд ли мне захочется их услышать, – сказал один из клерков.

К удивлению Эндрю, в голосе мужчины слышался гнев. К нему присоединились и другие. Одна из девушек начала плакать. Постепенно комнату заполняла печаль.

Эндрю окончательно растерялся. Кто бы мог подумать, что старый мерин Деннис Бринкли способен вызывать у людей такие чувства? Чудеса, да и только…

– Думаю, сегодня мы будем работать как обычно. – Латам заметил несколько циничных ухмылок, намекавших на его собственную лень. – Но если кто-то считает, что не готов к этому, он может взять отгул.

Наступило молчание, а потом Лео Форчун сказал:

– Полагаю, Деннис хотел бы, чтобы мы продолжали работу.

Тьфу, ханжа. Аж тошнит…

– Кстати, Латам, сегодня в десять мастер придет менять замки. Я считаю, что мы должны уважить последнюю волю Денниса и сделать это.

– Как угодно.

– Наверное, мне придется переехать в его кабинет. Вы не станете возражать?

– С какой стати? – ответил Эндрю. – В конце концов, вы – его заместитель. – Это слово прозвучало у него как «подхалим». – Естественно, вам не терпится занять его место.

Он вернулся в свой отсек и злорадно усмехнулся, увидев, как две девушки начали утешать сильно расстроенного Форчуна. Секретарша Денниса Бренда смерила Латама уничтожающим взглядом. Он ответил ей широкой улыбкой. Отличный выдался день. А ведь еще и десяти нет.

В Эпплби-хаусе Кейт и Мэллори двигались осторожно и почти ничего не говорили. Мэллори был как в воду опущенный. Кейт взялась за неотложные дела. Она застелила постель (расстроившись при виде мешочков с лавандой, заботливо положенных под подушки Бенни) и приготовила завтрак, к которому никто не притронулся.

Немного подождав, Кейт позвонила в больницу. Ей ответили, что Бенни провела ночь благополучно, что скоро ее осмотрит врач, и попросили перезвонить ближе к ленчу. Кейт спросила, когда можно будет навестить больную. Выяснилось, что приемные часы – от двух до четырех.

Хотя небо было пасмурным, Кейт вышла в палисадник и начала бесцельно бродить туда и сюда, удивляясь тому, что вчера вечером он доставлял ей невинное удовольствие. Когда она поливала засохшую почву и подставляла лицо закатному солнцу, Деннис уже лежал мертвый. Она все еще не знала, как это случилось, и не хотела знать. По крайней мере, пока.

Услышав голоса и внезапный взрыв смеха, шокированная Кейт прошла по вымощенной кирпичом дорожке к синей калитке, которая вела в сад, и распахнула ее. На первый взгляд казалось, что там полно людей. Но потом она присмотрелась и поняла, что их от силы дюжина.

Одни поднимались по лестницам и тянулись к зрелым яблокам. Другие собирали с земли падалицу, пожертвовавшую собой ради других плодов. Кейт ощущала ее под ногами, когда обходила сад вскоре после похорон Кэри.

Следя за людьми в ярких куртках и джинсах и слушая их непринужденную болтовню, Кейт постепенно успокаивалась. Почему они не должны смеяться? Умер местный житель средних лет, ну и что? Они даже не слышали про Денниса Бринкли.

Трагедию следует забыть. На переживания у нее нет ни сил, ни времени. Нужно поддерживать Бенни. И Мэллори тоже. И какие бы ловушки на ее пути ни расставляла судьба, она не забудет про издательство «Чистотел». Это ее шанс, и она не позволит себе отказаться от мечты.

Пора было звонить в больницу. Вернувшись в дом, Кейт обнаружила, что Мэллори уже сделал это. Врач осмотрел мисс Фрейл; ее можно забрать и отвезти домой. Облегчение при мысли о том, что с психикой у Бенни все в порядке, умерялось тревогой за ее душевное состояние. Воспоминание о прямой спотыкавшейся фигуре, ослепшей от страха и шока, было слишком свежим. Интересно, что могло измениться за несколько часов сна – почти наверняка вызванного искусственно?

Мэллори отказался ехать в больницу, но пообещал собрать горох и мяту и сварить на ленч суп. А также купить в сельском магазине свежий хлеб и газету. Он рассеянно поцеловал Кейт на прощание и побрел к крокетной площадке.

«Мне снова приходится справляться в одиночку», – подумала Кейт и тут же отчитала себя. Один Господь знает, что Мэллори обнаружил в Киндерс вчера вечером, но сумел с этим справиться.

– Кейт Лоусон, скажи спасибо, что тебе повезло, – пробормотала она.

Вернувшись домой с горохом и связкой ананасной мяты, вряд ли годившейся для супа, Мэллори прошел прямо к телефону.

Со вчерашнего вечера, когда Мэллори отправился к Деннису, и до сегодняшнего утра, когда он принимал ванну, ужас сделанного им открытия вытеснял из сознания все мысли о дочери. Теперь они вернулись. Вернулись с новой силой и начали опять мучить его.

Он вспомнил, что ощущал присутствие Полли, когда звонил в долстонскую квартиру. Никаких оснований так думать у него не было, но избавиться от этой мысли Мэллори не удавалось. Теперь он отчаянно жалел, что не оттолкнул пожилую женщину и не вошел в дом. Наверняка оттуда можно было пройти в цоколь. В крайнем случае он мог бы сунуть записку под дверь соседям. Если бы кто-то еще жил там, они бы знали. Как бы тихо ни вели себя люди, какие-то звуки слышны всегда: шум воды, текущей из крана, радио, щелчок открывающегося или закрывающегося окна…

Мэллори понимал, что в данный момент о возвращении в Лондон не может быть и речи. Во-первых, он должен поддержать Кейт – и Бенни, конечно, тоже. Во-вторых, полиция предупредила, что его может вызвать дознаватель. Поэтому оставалось только одно: звонить. Снова и снова.

Предложение забрать Бенни домой расстроило Кейт. «Забрать»… Как будто она – посылка. Неодушевленная вещь. Лежащая в углу, пока кто-то не соблаговолит прийти и получить ее. Она знала, что это смешно. В больнице каждый день отвечают на сотни звонков. В конце концов, это всего лишь слово. Кейт всегда поступала так, когда нервничала – цеплялась за что-то самое банальное и волновалась из-за него, чтобы не переживать из-за более серьезных вещей.

Войдя в приемную, Кейт осмотрелась по сторонам, но тут же поняла, что здесь Бенни быть не может. Она наверняка проходит какую-нибудь процедуру. Дружелюбная женщина средних лет, сидевшая за стойкой, направила ее к старшей сестре. Та сказала Кейт несколько слов и дала рецепт на сильное успокоительное, которое можно было получить в больничной аптеке.

По дороге Кейт несколько раз представляла себе встречу с Бенни. Как она будет выглядеть, в каком будет состоянии. «А в каком состоянии была бы я сама, – думала Кейт, – если бы за месяц потеряла двух самых дорогих мне людей? Мужа и ребенка. Как бы я это вынесла? Хотела бы жить? Видела бы в этом смысл?»

Поэтому при виде Бенни она сначала испытала облегчение. Пожилая женщина выглядела как всегда – собранно и аккуратно, если не считать слегка помятой одежды. Она сидела у кровати, поставив ступни рядом и положив руки на колени, как ребенок, старающийся быть хорошим. Кейт увидела разницу только тогда, когда подошла ближе.

Щеки Бенни были белыми, губы – пепельными. Казалось, она как-то съежилась. Нет, не стала тоньше или ниже ростом. Просто уменьшилась. И парик сидел на ней криво.

– Привет, Бен. – Кейт опустилась на колени, взяла ее руку и слегка сжала. – Я приехала забрать тебя домой.

Бледные губы Бенни зашевелились. Она прошептала что-то неразборчивое и покорно поднялась. Казалось, Бенни тщательно собрала себя из кусочков и теперь боялась, что эти кусочки начнут рассыпаться.

Что делать с париком? Кейт не хотела вести бедняжку через всю больницу и автостоянку с париком, сбившимся на ухо; это могло вызвать недоброжелательные реплики и даже смех. С другой стороны, просто подойти и поправить его было бы верхом неуважения. В конце концов она обняла Бенни, пробормотала «извини» и сделала свое дело.

На обратном пути Кейт произнесла пару фраз. Бенни либо смотрела на нее пустыми глазами, либо бормотала что-то нечленораздельное. Этот взгляд, в котором не было и намека на понимание, огорчал Кейт.

Но самое худшее произошло, когда они подъехали к Эпплби-хаусу и Кейт попыталась помочь Бенни выйти из машины. Та старалась сделать это самостоятельно, но потом взяла Кейт за руку и улыбнулась. Улыбка была такой жалкой, такой душераздирающей, что Кейт начала плакать. Но Бенни не плакала. До этого было еще далеко. Очень далеко.

Днем пришли Парнеллы и выразили соседям сочувствие. Джудит принесла большой букет душистого горошка, а Эшли – миску сверкающей черной смородины. Они сидели на кухне и пили кофе. Эшли заговорил первым, неловко, но искренне.

– Мы очень расстроились, узнав о случившемся. Я знаю, он был вашим старым другом.

– Да, – сказал Мэллори. – Добрый был человек. И очень… достойный.

– Наверное, Бенни очень огорчилась.

– Но ведь вы останетесь с ней, правда? – быстро спросила Джудит. – Не вернетесь в Лондон?

– Нет. Во всяком случае, до конца следствия.

– Наверное, при вас она быстрее поправится, – предположил Эшли. – Но оставлять ее одну нельзя.

Джудит заерзала на стуле и посмотрела в окно, сквозь которое пробивались солнечные лучи.

– Кто-то из нас непременно останется, – ответила Кейт. Она не стала упоминать, что Бенни не замечает присутствия других людей. – Конечно, если не считать день переезда.

– А когда это случится? – спросил Эшли.

Беседа продолжалась. Мэллори был благодарен Эшли за тактичность. Он готовился к вопросам типа «что случилось, как его обнаружили, что сказала полиция и действительно ли это как-то связано с боевыми машинами».

Именно такие вопросы задавали Мэллори утром, когда он ходил покупать молоко. Человек, с которым он познакомился только во время похорон Кэри, остановил его на обратном пути в Эпплби-хаус.

После неизбежного «какой ужас, какое потрясение, примите глубочайшие соболезнования, я так понимаю, что не выдержал один из этих больших канатов в его музее» мужчина, у которого блестели глаза, взял Мэллори под руку.

– Иногда достаточно поговорить с человеком, чтобы тебе полегчало. Я живу в вилле Монрепо. Мы с вашей тетей были большими друзьями. Моя фамилия Латтис. Приходите в любое время. Вам будут рады и днем и ночью.

Очень неприятный разговор. Кейт легко говорить, что такова человеческая природа. В человеческой природе были стороны, без которых Мэллори легко обошелся бы, особенно в его нынешнем состоянии… Он заставил себя вернуться к беседе.

– Мне немного не по себе, – говорил Эшли, – что приходится сообщать такую новость в столь печальное время, но вы всегда были так добры… – Он обращался ко всем сразу, но смотрел главным образом на Кейт.

– Да, время печальное, – решительно повторила Джудит. – Поэтому я думаю, что мы…

– Извините, – прервал ее Мэллори. – Кажется, я что-то пропустил.

– Они поняли причину болезни Эшли, – пояснила Кейт.

– Вот и отлично, – сказал Мэллори. – Во всяком случае, я на это надеюсь.

– Это болезнь перикарда.

– Перикардит[71]71
  Воспаление околосердечной сумки без выпота (сухой перикардит) или с накоплением жидкости в полости перикарда. Возникает при ревматизме, туберкулезе, уремии, инфаркте миокарда и других заболеваниях.


[Закрыть], – поправила Джудит.

– Они думают, что это могло случиться, когда я работал в Африке…