Текст книги "Призрак в машине"

Автор книги: Кэролайн Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

– Рой?.. – Ладонь Карен проникла в его руку, как зверек, ищущий укрытия. – Все будет хорошо, правда?

Рой посмотрел на нее. Да. Он постарается, чтобы все было хорошо. Достаточно посмотреть на нее. Худенькая, испуганная, маленькая для своего возраста, не имеющая друзей. Рожденная для того, чтобы получать колотушки, и привыкшая к этому. Кто-то должен позаботиться о малышке, пока за ней не захлопнулась дверь приюта. Рой там был. Жил там. Такой жизни не пожелаешь и врагу.

– Не волнуйся, милая. Все будет просто замечательно.

Столпы местного общества сообщили о выступлении Авы по радио бригадиру Джервасу Уэмисс-Моулсиду и его жене Марджори, возглавлявшим приходский совет. Узнав об этом, они сильно разозлились, но ничуть не удивились. Совет всегда считал Церковь-за-Углом пятном на безукоризненном фасаде деревни. Представителям этой организации постоянно посылали письма, сообщая, что их ржавая крыша – это безобразие, и спрашивая, когда будет заменено разбитое стекло. А теперь один из членов этой конгрегации намеренно привлек к себе внимание, причем сделал это самым предосудительным способом. Достаточно было и того, что Ава сделала вид, будто вступила в контакт с недавно почившим жителем Форбс-Эббота. Но распространять сведения, которые якобы сообщил его так называемый дух, было верхом вульгарности…

Слава Богу, сказал викарий на срочно созванном собрании, что глубокоуважаемый мистер Бринкли не дожил до такого срама. Сошлись на том, что бригадир напишет в «Костонское эхо» резкое письмо, предостерегающее этот мерзкий листок от «наглого и бессовестного эксгибиционизма». Через час бригадир лично доставил это письмо, подписанное одиннадцатью видными членами общины, в редакцию газеты и потребовал его немедленного опубликования.

Но на следующее утро Аву нашли мертвой. Весь Суэйн-Кресент узнал об этом через десять секунд, однако до фешенебельного конца деревни весть дошла не сразу. Едва бригадир гордо продемонстрировал владельцу «Лошади и гончих» свое письмо, напечатанное в утреннем выпуске «Эха», как узнал, что таинственной Авы Гаррет больше нет на свете. Вслед за этим в пабе воцарилось ледяное молчание. В церкви Святого Ансельма его тоже встретили холодно. Викарий, который решил играть роль беспристрастного пастыря и отказался подписать письмо, сказал, что все это очень неприятно. И даже добавил, что теперь все его авторы выглядят бессердечными снобами.

Разъяренный бригадир заявил, что он был бессердечным снобом всю свою жизнь, но раньше это никого не волновало. Может быть, викарий предпочитает, чтобы на утренней службе отрывок из Священного Писания читал кто-нибудь другой?

Дорис услышала новость сразу после завтрака от своей соседки Полины, дочь которой, жена Фреда Карбоя, видела «скорую помощь». Она сразу подумала о Карен. Есть ли с ней кто-нибудь? Кто-нибудь, кроме этого тупого малого, который снимает у них комнату? Дорис хотела бежать прямиком в Рэйнбоу-Лодж, но побоялась. В конце концов, она им не родственница. И даже не друг семьи. Миссис Крудж решила поделиться сомнениями с мужем.

– Эрни, я не хочу, чтобы люди считали меня одним из тех вампиров, которых показывают по телевизору.

– Плевать тебе на них. Ты заботишься о ребенке.

– Думаешь, я должна пойти туда?

– Я знаю только одно. Никому из нас не будет покоя, пока ты этого не сделаешь.

Так Дорис и поступила. Не обращая внимания на взгляды из-за штор и приветливо здороваясь со всеми встречными и поперечными, она подошла к Рэйнбоу-Лоджу и решительно постучала во входную дверь.

Услышав стук калитки, Рой схватил Карен за руку и утащил под стол. Скатерть свисала почти до пола, и увидеть их в окно было нельзя. Стучавший подождал пару минут, а потом ушел.

– Рой, как ты думаешь, это был социальный работник?

– Может быть. Но кто бы это ни был, он вернется.

Придя домой, Дорис не могла найти себе места. Судя по тому, что в Рэйнбоу-Лодже было пусто, Карен кто-то забрал, но мысли о девочке не оставляли ее. Она всегда была такая запущенная. Худенькая и забитая. Ребенку без матери нужна особая забота. И очень много любви.

Стремясь отвлечься, Дорис подумала, не стоит ли позвонить Бенни в Лондон и сообщить о смерти Авы. Но вспомнила скептицизм миссис Лоусон, бросившей «Эхо» в мусорное ведро, и подумала, что может навлечь на подругу неприятности. Тем более что они, скорее всего, уже уехали вслед за фургоном.

Остаток дня Дорис потратила на уборку дома. Отправила в стиральную машину все тюлевые шторы. Отполировала окна, натерла воском все, что можно было натереть, выбила коврики и довела бедного Эрнеста до такого состояния, что тот для обретения душевного спокойствия пошел кормить уток.

В начале вечера Дорис решила сходить в Эпплби-хаус и очень обрадовалась, когда увидела на тротуаре Бенни. Прикрыв глаза рукой, Бенни всматривалась в даль, как матрос, ищущий землю. Когда Дорис окликнула ее, Бенни круто повернулась.

– Смотрю, не едет ли фургон. – А потом она радостно зачастила: – Дорис, ты не поверишь, но я продала мебель! Звонила по справочнику!

– Послушай меня, Бен. – Дорис взяла подругу за руку и отвела от ворот к низкой стене перед церковью. – Плохие новости.

Бенни не выглядела такой встревоженной и расстроенной, как боялась Дорис. В последнее время она уже получила самые плохие новости, которые можно было себе представить, поэтому все остальное было для нее цветочками.

– Давай сядем.

– О господи, – сказала Бенни. Они с Дорис не виделись всего двадцать четыре часа. Что ужасного могло случиться за столь короткий срок? – Что-то случилось у тебя дома?

– Нет, нет. Пожалуйста… – Миссис Крудж потянула Бенни за рукав, и они вместе опустились на парапет. – Понимаешь… Ава умерла.

Бенни застыла на месте, не веря своим ушам. Прошла целая минута, а к ней еще не вернулся дар речи.

– Бен?

– Что случилось? То есть… как?..

– Никто не знает. – Дорис, искренне жалевшая о том, что не может сообщить подруге подробности, закончила: – Наверно, у нее был сердечный приступ.

– Это ужасно, – сказала Бенни. – В воскресенье мы должны были услышать окончание пророчества.

– Какого пророчества?

– Неужели ты забыла? – вышла из себя Бенни. – Неделю назад она описала то, что предшествовало смерти Денниса!

– Конечно, я это помню.

– А на этой неделе должна была описать само убийство!

«Снова здорово», – подумала Дорис.

– Она сказала об этом по радио!

– Милая, но ведь в этом нельзя быть уверенным, правда? Я хочу сказать, что такие вещи по заказу не делаются… – нерешительно возразила миссис Крудж.

Бенни сердилась все сильнее. Похоже, смерть медиума ее нисколько не опечалила. Только разозлила. Дорис считала, что ей не мешало бы проявить немного сочувствия. Стремясь направить подругу на путь истинный, она сказала:

– Меня волнует судьба ее дочери.

– И что я буду теперь делать? – Бенни встала и ушла.

Дорис замешкалась. Она была сбита с толку. Хотелось продолжить беседу. По крайней мере, выяснить, что означала последняя реплика. О господи, почему после смерти этой женщины Бенни должна была что-то делать? Казалось, между ними не было никакой связи. Насколько знала Дорис, они даже не были знакомы. Миссис Крудж сгорала от любопытства и знала, что не вынесет, если уйдет ни с чем. Поэтому она решила пойти в Эпплби-хаус и предложить свою помощь. Лишняя пара рук всегда пригодится.

Может быть, журналисты «Эха» были и не чета своим коллегам с Флит-стрит[100]100
  Улица в Лондоне, где до недавнего времени располагались редакции главных британских газет центр газетной индустрии страны.


[Закрыть], но когда происходило пугающее совпадение, оно от них не ускользало. Намек одного из сотрудников больницы Грейт-Миссендена, подтвержденный официально, позволил им придумать хлесткий заголовок: «Таинственная смерть местной ясновидящей». Содержание статьи стало плодом их лихорадочного воображения. Ее суть сводилась к следующему: не приложил ли к этой смерти руку тот, кто хотел помешать медиуму вешать людям на уши небесную лапшу?

Поскольку история была не криминальная, она могла и не привлечь внимания главного инспектора Барнеби. Но его оруженосец, осаждая хорошенькую женщину-полицейского, сидевшую на приеме, заметил газету, понял, что это как-то связано с визитами Бенни Фрейл, и отнес газету наверх.

Барнеби сидел за письменным столом и хмурился. Его семейная жизнь, омрачавшаяся лишь некоторыми разногласиями по кулинарным вопросам, внезапно изменилась к худшему. Любимой жене главного инспектора Джойс (а других у него не было) взбрело в голову, что они должны стать вегетарианцами. Понадобилось добрых двадцать лет, чтобы она научилась готовить кусок мяса так, чтобы его можно было разжевать и проглотить без помощи бензопилы «Блэк энд Декер»[101]101
  Американская компания по производству электронасосов, дрелей и прочего инструмента со штаб-квартирой в г. Тоусон, штат Мэриленд.


[Закрыть], а теперь она хотела отказаться от этого таланта, приобретенного с таким трудом. Барнеби вспоминал времена, когда он отказывался от углей вместо жаркого, уверенный, что ему подали их по ошибке. Вчера вечером он понял, что может быть и хуже. «Слоновьи уши»[102]102
  Вегетарианское блюдо из листьев бегонии.


[Закрыть] с баклажанами из своего огорода, полусырыми каштанами и чесноком… Барнеби заявил, что если бы эти уши действительно были слоновьими, то и тогда они не могли бы быть более отвратительными на вкус.

А теперь явился Трой, положил газету на стол и встал рядом, буквально дрожа от гордости, словно охотничий пес, принесший фазана. Воспоминание о фазане только подлило масла в огонь.

– Что это?

– «Эхо», шеф.

– Сам вижу, что это «Эхо». Зачем ты его принес?

– Помните старую склочницу, которая таскалась сюда из-за того малого и его странных машин?

– С таким же успехом можно забыть бубонную чуму.

«Тьфу, чтоб тебе… Осторожнее, Гейвин».

– Ту медиумшу, о которой она говорила, сегодня утром обнаружили мертвой.

– Ну и что?

Трой вслух подумал, что шеф, возможно, не слышал про радиоинтервью Авы Гаррет. Сам сержант узнал о нем только потому, что Морин и ее мать все еще обсуждали эту программу, когда он вернулся домой. При виде миссис Спроут Трой вышел из себя. Они с Морин договорились, что теща будет приходить только в его отсутствие. Отношение миссис Спроут к личной гигиене (если не пахнет, то зачем мыться?) было только частью проблемы. Трой пил чай под аккомпанемент пронзительного кудахтанья тещи и думал, что Энтони Перкинс[103]103
  Энтони Перкинс (1932–1992) – голливудский киноактер, прославившийся исполнением роли психопата Нормана Бейтса в фильме Альфреда Хичкока «Псих» (1960) и трех его продолжениях (1983–1990).


[Закрыть] может спокойно спать в могиле: его есть кому заменить.

Барнеби сказал, что знает про интервью. Джойс слушала радио в машине и рассказала об этом после ужина. Они находились в розовой беседке, освещенной лучами закатного солнца; Джойс лежала в гамаке, задрав ноги вверх, а Барнеби читал в «Индепендент» статью о неуклюжих полицейских, ворчал и время от времени опрыскивал розы отвратительно пахнущим аэрозолем от тлей.

– Она говорила странно, – сказала Джойс. – Хвастливо, но в то же время грустно.

– Понял.

– Как ты думаешь, в спиритическом трансе что-то есть?

– О господи… – пренебрежительно откликнулся Барнеби.

– А я думаю, что есть.

– Ничего там нет.

– Кроме того, она сказала, что «Алмейда» – это труппа Калли – привлекла ее к постановке «Веселого привидения» в качестве консультанта.

– Значит, она не только грустная, но и чокнутая.

Тут Джойс закашлялась, сказала, что он все испортил, что теперь розы будут пахнуть дезинфекцией, и начала над ним насмехаться. Барнеби продолжал опрыскивать «Ину Харкнесс», пока у него не воспалились носовые пазухи и не началась головная боль. Естественно, сейчас у него не было никакого желания обсуждать эту нелепую чушь.

– Сэр, вы не думаете, что это таинственное совпадение? – не отставал Трой. – Через несколько дней она собиралась назвать имя убийцы.

– Ты что, опять смотрел фильм про Пуаро?

Эта была одна из любимых шуток шефа. Трой видел только один фильм, посвященный приключениям знаменитого сыщика, причем еще в ту пору, когда жил у матери. Дураком он был, что рассказал об этом. Но еще большего дурака он свалял, когда поверил, что полицейскому нужны «маленькие серые клеточки». Ха-ха. Он смеялся над этой тяжеловесной шуткой. Но только тогда, когда оставался один.

– Она умерла во сне. – Барнеби просмотрел статью и отодвинул газету в сторону. – Что в этом таинственного?

Честно говоря, сам Трой думал, что это очень таинственно. Недаром люди говорят, что смерть ужасна, но если ты умираешь во сне, это совсем не так страшно. Если смерть столь чудовищна, то почему черепа всегда улыбаются?

– Сейчас они делают вскрытие, – продолжил Барнеби. – Если что-нибудь обнаружат, нас известят.

Поняв, что игра проиграна, Трой решил спуститься вниз. Но пошел не прямо, а по диагонали, к бюро с папками. Потом сделал шаг в сторону и начал изучать папку с документами, относившимися к преступлению в Бэджерс-Дрифте, теперь никому не нужными, потому что виновник был уже пойман. Далее он подошел к вешалке и начал рассеянно обшаривать карманы пиджака. Еще один маневр, и он у цели.

– Не думай, что тебе удастся улизнуть, – сказал Барнеби.

– Простите? – с недоумением пролепетал Трой.

– Я знаю, что ты задумал.

Недоумение Троя усилилось. Все это было выше его разумения.

– Поболтать с новенькой.

– Я? – Недоумение сержанта сменилось изумлением столь сильным, словно его обвинили в приставаниях к талисману участка – хорошенькой козочке по имени Эрминтруда.

– Как ее зовут, эту Картер?

– Эбби-Роуз. – Черт побери. Но он не мог сопротивляться желанию произнести это имя вслух. – Ее отец был фанатом «Битлз»[104]104
  Игра слов. Имя «Эбби-Роуз» созвучно с «Эбби-Роуд» – названием одного из последних альбомов группы «Битлз» (1969).


[Закрыть].

– А что скажет Морин?

– В данный момент мы переживаем трудный период.

– Такие вещи не сделают его легче.

– Честно говоря, более чем трудный. Еще немного, и…

Можно было не продолжать. Оба понимали, что это бессмысленно. У обоих были дочери, ради которых они отдали бы жизнь. Поэтому об уходе не могло быть и речи.

– Раз так, можешь разобрать этот шкаф. Разложить все по порядку.

Трой начал хмуро вынимать фотографии, карты, чертежи и фотокопии документов. Тем временем Барнеби стал наводить порядок в своем настольном компьютере. Стирать ненужные файлы, а нужные объединять в директории. Они молча работали минут двадцать. Потом зазвонил телефон. Трой взял трубку, выслушал сообщение и одними губами произнес, обращаясь к шефу:

– Ну, твою мать…

Барнеби лениво положил пальцы на клавиатуру и приготовился к развлечению, потому что в смысле скрытности Трой был безнадежен. У него все было написано на лбу. И даже на ушах. Сначала у сержанта расширились глаза, потом вверх взлетели брови. Встретив иронический взгляд Барнеби, Трой яростно замотал головой. Он положил трубку, сделал паузу и повернулся лицом к боссу, усиливая драматическое напряжение.

– Только не говори мне, что это дело рук дворецкого.

– Гаррет была отравлена.

– Как?

– Метиловым спиртом.

В памяти Барнеби что-то зашевелилось. Возникло воспоминание, смутное и неопределенное. Джойс… Джойс с газетой… Джойс что-то ему читает. Турист в Египте выпил бутылку отравленного каберне-совиньона. И умер.

– В красном вине… – пробормотал он себе под нос.

Трой уставился на шефа разинув рот. Черт возьми, как ему это удается? Он знал не только про вино, но даже про его цвет… Если бы из больницы сообщили тип и урожай вина, он знал бы и это. Трой давно смирился с тем, что ему далеко до талантов шефа в области дедукции и анализа, но теперь он был вынужден соперничать с проснувшимся в главном инспекторе даром предвидения. Жизнь несправедлива: только дураки думают иначе. Но всему должен быть предел.

Барнеби без труда прочитал мысли сержанта. Он хотел было объяснить причину своего наития, но воздержался. Подчиненные должны смотреть на начальство снизу вверх.

– Шеф, вы понимаете, что это значит? Ее убили, чтобы помешать говорить.

– Может быть, ее вовсе не убили.

Эта реплика была лишь предисловием. Трой заскрежетал зубами, зная, что будет дальше. Сейчас ему прочитают лекцию о важности непредвзятости.

О господи… Сержант Трой знал о непредвзятости все. Он должен проявлять непредвзятость и не давать воли собственным домыслам. Гейвин поклялся, что если он еще раз услышит эти слова, то выпрыгнет в окно.

– Она могла выпить его в ресторане, у друзей, дома. – Барнеби начал надевать пальто. – Не стой столбом. Узнай ее адрес. И сообщи дежурному.

– Сэр… – Троя, снимавшего с вешалки пиджак, тоже осенило. – Помните тот скандал с антифризом, попавшим в вино? Люди умирали как мухи.

– Именно поэтому мы должны выяснить, откуда взялась эта дрянь. Дело может не ограничиться одной отравленной бутылкой.

– Проклятие… Вы ведь не думаете, что оно из «Теско»?

– А что?

– В уик-энд я купил там бутылку пойла. – Трой безуспешно пытался просунуть руку в рукав. – Оз Кларк посоветовал.

Барнеби открыл дверь и бесстрастно застыл на пороге, стуча пальцами по стеклу.

– Кажется, я порвал подкладку.

– Я уезжаю, – сказал главный инспектор. – И хочу, чтобы к этому моменту ты уже сидел в машине. Либо в этом чертовом пиджаке, либо без него.

Глава семнадцатая

После того, как Рой обнаружил тело Авы, прошла ночь и почти весь день. Шок Карен продолжался; она плакала и без конца повторяла:

– Рой, что я буду без нее делать? Что я буду делать?

Рой пытался ее понять, но это было выше его разумения. Горе девочки казалось ему чересчур преувеличенным. Любой мечтал бы избавиться от такой матери. Но что он знал? Собственная мать бросила его в телефонной будке, когда ему было несколько часов от роду, и бесследно исчезла.

После отъезда фельдшеров он заварил чай, сел за стол и стал думать. Внезапное появление взрослых забот, с которыми нужно было как-то справиться, сильно расстроило его. Дома все говорят тебе, что нужно делать, а когда ты вырастаешь, то показываешь им кукиш и сваливаешь. То же самое со школой. На работе он справлялся со своими простыми обязанностями как умел, приходил и уходил вовремя и старался не засвечиваться, но это нельзя было назвать настоящей ответственностью. С чего начать?

– Я думаю, мы должны составить список.

– Зачем? – Карен нашла в жестянке из-под чая три сливочные помадки и отдала ему две.

– Затем, что я не могу все держать в голове, вот зачем.

– А что мы должны держать в голове?

– Узнаем, когда я составлю список.

Рой нахмурился и начал грызть карандаш. Он знал, что есть вещи, которые нужно делать, когда человек умирает, но, если не считать получения свидетельства о смерти, понятия не имел, в чем они заключаются. Наверно, имелись места, где ему могли бы что-то посоветовать, но Рой был уверен, что все такие места имеют отношение к деревенскому совету, а это его не вдохновляло. Пожалуй, стоило отвлечься от деталей и сосредоточиться на зыбком настоящем. Тот, кто приходил к ним вчера, наверняка придет еще раз, причем скорее рано, чем поздно.

Он пробормотал:

– Мы должны поставить себя на их место.

– Социальных работников? – спросила Карен.

– Вот именно. Во-первых… – Рой представил себе, что они входят, осматриваются и ищут недостатки, в которых смогут его обвинить. – Нам нужно убрать дом.

– Я могу это сделать! – воскликнула Карен.

– Потом нам нужно купить еду. Если в доме не будет продуктов, мы окажемся в дерьме.

– Рой! Может быть, нам понадобятся цветы?

– Цветы не едят.

– Я могу нарвать.

– Да? Ладно. Теперь деньги. У меня есть… – Он обшарил карманы джинсов. – Семь фунтов и… сорок три пенса. – Спрашивать, что есть у нее, без толку. Но семи фунтов надолго не хватит. Следующий вопрос был ясен. Ясен, но заковырист. Если в доме есть незаселенная комната, ты входишь в нее и забираешь все, что имеет хоть какую-нибудь ценность. А если не забираешь – значит, ты дурак. Но при мысли о том, что нужно обыскать дом, ему становилось неуютно.

– Э-э… я думаю… как ты считаешь…

– Какие-то деньги могут быть в банке из-под тянучек.

– Где это?

Карен открыла рот, затем закрыла его и открыла опять.

– В шкафу. Я не могу.

– Не беспокойся.

Рой отодвинул стул и пошел наверх, но на пороге спальни Авы замешкался, сам не зная почему. В конце концов, он собирался провести обычный поиск. Не подсматривать, не читать личные письма или делать что-то в этом роде. А комната была пустой. Или нет?

Рой переступил порог и тут же убрал ногу обратно. Он вспомнил, каким человеком была Ава. Человеком, обладавшим чрезвычайно сильным даром общения с потусторонним миром. Человеком, который только что умер. А вдруг ее дух еще бродит там? Рой втянул сквозь зубы воздух, внезапно показавшийся ему холодным и колючим. Что он подумает, этот дух, если увидит, что кто-то копается в его вещах? Впрочем, это полбеды. Куда важнее то, что он сделает.

Рой слышал истории о том, что случалось с людьми, грабившими мертвых. О расхитителях гробниц в Древнем Египте, которые дерзали идти по Дороге Фараонов и встречали ужасный конец. Однажды он видел старый фильм, в котором оборванный мальчик украл монеты с глаз покойника, а потом попал под лошадь, которая везла телегу.

Он слышал, как Карен открывала внизу краны. Готовилась к уборке. Не жалела сил. Досада на собственную трусость заставила Роя войти в комнату. Он быстро подошел к шкафу, открыл его и сразу увидел жестяную банку. На крышке было написано: «Тянучки Шарпа». Под пляшущими зелеными буквами был изображен человек в клетчатых штанах, щеки которого оттопыривались от сладостей. Жестянка была пуста.

Рой поставил ее обратно, застыл на месте и несколько минут дышал тихо и осторожно, пока не понял, что это ни к чему. Он был совершенно один. Ни особой атмосферы, ни мурашек, ни костлявых пальцев, стучащих по батарее. Только он, пустая кровать и не очень приятный запах, в котором он узнал запах лака для волос. Чтобы отпраздновать полное отсутствие всякого присутствия духов, Рой открыл окно и впустил в комнату солнечный свет.

Потом он вернулся к шкафу и проверил одежду Авы. Его пальцы молниеносно проникали в каждый карман. В воздух поднялась пыль, появились новые запахи, но денег не было и тут. Рой быстро осмотрел туалетный столик. Флаконы с какими-то розовыми и коричневыми жидкостями, пудра в коробочках, губная помада, краски в горшочках, ожерелья, свисающие с зеркала…

Сценический парик Авы висел на болванке рядом с большой фотографией, где она была снята в этом парике. Ава говорила Карен, что фотография была первой вещью, которую она видела каждое утро, когда открывала глаза; это помогало ей хранить верность своей мечте. Рой запомнил, как она это говорила, потому что впоследствии Ава сжигала каждую новую фотографию – как змея, меняющая кожу. Рой перебирал содержимое выдвижных ящиков, где лежали свитеры, нижнее белье и колготки, и думал, что это хорошая мысль. Он начал мечтать о том, как со временем будет выглядеть сам, и вдруг увидел сумочку Авы.

Она лежала на полу в дальнем углу комнаты, между дверью и кроватью. Квадратная, черная, с вытисненными золотом инициалами. Рой подумал, что это очень странно. Конечно, Ава не была самым аккуратным человеком на свете, но бросить сумку на пол… Если только она не держала ее в руках перед смертью. Ава ведь даже раздеться не успела. Должно быть, ее парализовало. Или она вернулась домой уже больная. Рой отогнал эту мысль. Получалось, что Карен спала без задних ног, когда ее мать умирала в комнате напротив.

Он поднял сумку, сел на край кровати и открыл ее. Сколько барахла… Зачем женщины таскают с собой эту дрянь? Письма, счета, щетка для волос, исписанные листки, аспирин, полпачки «Поло»[105]105
  Фирменное название мятных и фруктовых конфет.


[Закрыть]. Ни следа мобильника. Косметичка была расстегнута, и Рой испачкал пальцы в чем-то черном. Он вытер их о простыню и открыл кошелек Авы. Деньги. Куча денег. Почти пятьдесят фунтов. Едва Рой закончил их пересчитывать, как увидел тонкую книжечку с именем Авы на обложке. Городской совет Костона. Квартирная книжка. Там было указано, что Ава Гаррет (миссис) платила за Рэйнбоу-Лодж всего шестьдесят пять фунтов в неделю. Шестьдесят пять фунтов? Рой разинул рот. Столь наглая несправедливость чуть не убила его. Он больше года спал на матрасе шириной с детскую кроватку в комнате площадью три квадратных метра, питался объедками, а платил столько, что на эти деньги можно было снять целый дом. Жадная корова! Он сказал это вслух, не боясь последствий. А потом повторил:

– Жадная траханая корова! – Рой прыгал по пустой комнате и молотил кулаками воздух. – Приди и напугай меня! Давай, попробуй! А если попробуешь, я убью тебя, сука!

В середине второй половины того же дня сержант уголовного розыска Трой припарковался в дальнем конце Суэйн-Кресента, и к Рэйнбоу-Лоджу двинулись два полицейских. Барнеби неодобрительно посмотрел на старую красную «хонду», стоявшую на тротуаре.

– От радуги мало что осталось, – сказал сержант Трой, когда поскреб ногтем краску на старой садовой калитке. Оранжевая и зеленая краски почти стерлись, а красная осыпалась.

– И от сторожки тоже.

Главный инспектор Барнеби шел за сержантом по цементной дорожке и осматривался по сторонам. Его душа садовода ныла при виде заросшего и запущенного палисадника. Было жалко засохший люпин и замученные ясколки. Зачем их сажали? Нужно было просто залить все цементом и не мучиться. Понимание того, что его реакция неадекватна, не улучшало Барнеби настроения. Он пытался успокоиться. Ему предстояло войти в дом, где внезапно умер человек, которого кто-то искренне оплакивал. Впрочем, при его работе зарекаться не следовало.

Трой постучал в дверь и подождал. Он заметил, что черные бархатные шторы с рисунком в виде звезд и планет слегка заколыхались. Ободренный, он постучал еще раз. Дверь медленно открылась.

Перед ним было пустое пространство.

– Привет.

Трой опустил глаза. На пороге стоял ребенок. Костлявая худенькая девочка с косыми глазами и волосами, напоминавшими солому. Она прошептала:

– Вы – социальный работник?

– Нет, – ответил Трой. А потом мягко добавил: – Вообще-то мы полицейские. Как ты думаешь, можно нам войти на минутку?

– Сержант, покажите ей свое удостоверение, – сказал главный инспектор, уже доставший свое. Благодаря влиянию телевидения даже годовалые малыши знали, как должна действовать полиция в таких случаях. Барнеби считал это правильным, но жалел, что всяким жуликам и проходимцам люди открывают дверь, не требуя у них никаких документов.

Они стояли на кухне. В комнате было очень чисто, но больше ничего хорошего о ней сказать было нельзя. Уродливая потертая мебель, полка без ручек. Твердые пластиковые стулья вокруг старого пластикового стола. Потрескавшийся линолеум.

Когда сержант, стоявший у него за спиной, издал нечленораздельный звук, Барнеби обернулся. Трой был бледнее полотна – даже бледнее девочки, хотя это было невозможно – и во все глаза смотрел на пакеты, лежавшие на столе. Красные, белые и синие пакеты с надписью «Теско».

– Что это с тобой?

Трой попытался взять себя в руки, и постепенно к нему начал возвращаться здравый смысл. То, что покойница покупала продукты в «Теско», еще не значило, что она не покупала их в других местах. И вино он выпил почти два дня назад. Конечно, сейчас он уже что-то почувствовал бы. Но тут сержант вспомнил, с каким трудом проснулся сегодня утром, как хотел спать, и ощутил приступ тошноты.

В туалете рядом с кухней послышался шум спущенной воды. Оттуда вышел какой-то подросток и серьезно посмотрел на главного инспектора. А Барнеби посмотрел на него с любопытством. День назад он увидел бы совсем другого человека. Рой, понимавший, что его внешность может скорее встревожить человека, чем успокоить его, резко сменил имидж. Приняв душ, смыв с волос лак и просушив их, он стал выглядеть не только чище, но и моложе. Вынул из носа кольца и цепочку (что оказалось довольно болезненно) и оставил два кольца только в ушах. Джинсы и майка с длинными рукавами, еще влажная после стирки, скрыли большинство его татуировок. Но скрыть пунктирную линию на горле с надписью «Режь здесь» было труднее. Рой сделал это, завязав на шее один из платков Авы.

Барнеби, действовавший вслепую, решил быть осторожным. Умершая женщина могла быть матерью девочки. Впрочем, парнишки тоже. Девочка шепнула (достаточно громко, чтобы это услышал Барнеби):

– Рой, это не социальные работники.

– Могла бы и не говорить. – Рой кивком указал на раздвижную дверь из пластика. – Если хотите присесть, то там просторнее.

– Ничего, и здесь сойдет, – сказал Барнеби. А потом добавил, надеясь их подбодрить: – Мы ненадолго.

Трой сел к столу, отодвинул в сторону молочную бутылку с лютиками и положил на крышку свой блокнот. Барнеби оперся о плиту. Карен залезла на высокую табуретку и обвила ее ножки тонкими голенями. Рой остался стоять. Он выглядел очень настороженным. А девочка – еще больше. Барнеби казалось, что она еле дышит от страха. Инспектор улыбнулся и увидел, как в ответ обнажились ее плохие зубы.

– Пожалуйста, скажи, как тебя зовут.

– Карен Гаррет.

– А тебя?

– Рой, – ответил подросток. – По-французски это значит «король».

– Фамилия? – спросил Трой.

– Вы не найдете меня ни в одном из ваших файлов.

– Просто для протокола… – сказал Трой и преувеличенно вежливо добавил: – Сэр. – Они не хотели устраивать пикировку раньше времени.

– Если уж вы так хотите знать, то Прист.

– Кем вы приходитесь миссис Гаррет?

– Я – ее квартирант. Но, – быстро добавил Рой, – и друг тоже.

– Карен, а ты – ее дочь? – спросил Барнеби. – Верно?

– Как будто не знаете, – ответил Рой.

– Как вы тут справляетесь?

– Нормально. У нас есть еда… – Он кивком указал на яблоки, апельсины, свежие овощи, молоко и свежий хлеб. – Все.

– Вы здесь одни?

Они ответили в унисон:

– Ее тетя приедет завтра.

– Моя тетя приедет завтра.

– Мы уже сказали об этом людям со «скорой помощи», – солгал Рой. – Больница свяжется с советом.

– Отлично. Мы хотим задать вам несколько вопросов о передвижениях миссис Гаррет в среду.

– Как это? – спросил Рой.

– Может быть, начнем с самого утра?

– Все было как обычно. – Карен наморщила лоб и задумалась. – Я встала. Ава позавтракала…

– Что она ела? – спросил Трой.

– Кажется, тост и кофе.

– Ты ела то же самое?

– Сначала я съела хлопья. Потом кусочек тоста. А потом она пошла во «Всегда готов» за сигаретами.

– Она пыталась посылать за сигаретами ее, вы можете в это поверить? – спросил Рой. – Совсем ребенка.

– Рой… – остановила его Карен. – Она принесла два пакета супа и грибы. Мы съели их примерно в час дня.

– А где были в это время вы, мистер Прист? – спросил Трой.

– В постели.

– Значит, вы не работаете?

– Еще как работаю! – злобно ответил Рой. – И за все плачу!

– Значит, вы не можете…

– Просто на этой неделе я работаю в ночную смену. Конечно, я не уйду, пока мы не решим, как быть с ребенком. В «Теско» работают хорошие люди.

– Итак, Карен, – мягко напомнил Барнеби, – что было после ленча?

– Потом она поехала на радио.

– Это был прямой эфир? – спросил Трой.

– Что?

– Она должна была ехать на радио?

– Конечно, должна была, – сказал Рой и хлопнул себя по лбу, удивляясь такому невежеству.

– А в котором часу миссис Гаррет вернулась? – спросил Барнеби.