Текст книги "Призрак в машине"

Автор книги: Кэролайн Грэм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Прошу прощения. Спасибо, что пришли…

– Кстати, зачем вам понадобились мои отпечатки?

– Для исключения, – объяснил Барнеби. – Обычная…

– Никто не может в это поверить. Послушали бы вы людей на почте. Убийство… Это в Форбс-Эбботе!

Главный инспектор слышал такое не раз. В голосах людей неизменно звучали потрясение и злоба. Как будто их деревня была оазисом в пустыне зла, хранимым самим Всемогущим.

Сержант Трой сказал, что они хотят задать ей пару вопросов, и начал допрос, попросив миссис Крудж назвать ее крещеное имя.

– Я все рассказала людям, которые приходили в дом. И не собираюсь повторять эти ужасы.

– Не волнуйтесь, – сказал Барнеби. – Во-первых, не могли бы вы сказать мне, как долго вы служили у мистера Бринкли?

– С тех самых пор, как он переехал в деревню. Стало быть, больше двадцати лет. Да еще пять лет у них в конторе. После того, как у них уволилась уборщица.

– С ним было легко работать?

– Он был хорошим человеком. Очень аккуратным. И вежливым. Но чудаковатым.

– Что вы имеете в виду?

– Все вещи должны были лежать на своих местах. И составлять узор. Я должна была класть их на прежнее место. Стоило сдвинуть что-нибудь на четверть дюйма, как он это замечал. И даже разглаживал складки на подушках и шторах.

– Ничего себе!

– Да, это был его пунктик, – ответила миссис Крудж.

– А что этот зал с машинами? – спросил сержант Трой. – Вы убирались и там тоже?

– Только пол. Он не позволял мне прикасаться ни к чему другому. Да я и сама бы пальцем не тронула эти ужасные штуковины.

– В тот день, когда он умер… – начал Барнеби.

– Я туда не приходила. Мои дни – среда и пятница.

– А когда вы мыли пол в предыдущую пятницу, все было как обычно?

– Не поручусь. Я просто вытерла пол шваброй и ушла.

– Вы бы заметили глубокие следы на полу, если бы они там были? – спросил Трой. – Такие следы, словно аппарат передвигали?

– О да. Это бы я заметила.

Барнеби пришло в голову, что убийца мог знать график работы уборщицы. Впрочем, если Деннис действительно был таким скрытным, как его описывали, то убийца мог вообще не догадываться о ее существовании. Если только не жил в деревне. Как Лоусон.

– Я догадываюсь, что у вас есть ключи от дома. – Миссис Крудж кивнула. – Может быть, они есть еще у кого-нибудь?

– Ни у кого. Мистер Бринкли очень заботился о безопасности.

Это не укрылось от внимания главного инспектора.

– Мы видели несколько ключей, висевших на доске в гараже.

– Они от сарая в саду и прочих построек, – сказала миссис Крудж. – Но он боялся не столько взломщиков, сколько угрозы его драгоценным машинам.

Барнеби в сотый раз попытался поставить себя на место Денниса Бринкли. И в сотый раз потерпел неудачу.

– А как насчет посетителей? Кто-нибудь приходил к нему регулярно?

– Откуда я знаю? Когда я убиралась в Киндерс, он был на работе.

– А телефонные звонки? Вы когда-нибудь принимали сообщения?

– Нет. Мистер Бринкли всегда говорил, чтобы я не обращала на телефон внимания.

– У вас были ключи и от конторы тоже?

– Верно. Я убираю контору утром в субботу, когда там никого нет.

Барнеби улыбнулся.

– Думаю, теперь вы стали держателем акций.

– Мы с Эрнестом и так ими были, – ощетинилась миссис Крудж. – У нас есть акции «БТ». И «Бритиш Уотер».

Тут кто-то постучал в дверь, и женщина в форме принесла поднос. Три пластмассовых стакана, сахар и пластмассовая ложка.

– Ну что, начнем пир? – осведомилась миссис Крудж. Не приученная пить чай в головном уборе, женщина сняла фетровую шляпу, положила ее на пол рядом со стулом, бросила в стакан три куска сахара и размешала. – Вчера я видела вас в Эпплби-хаусе. Как прошло дело?

– Вы знаете Лоусонов? – спросил сержант Трой.

– Я работала у старой леди с пятнадцати лет, – ответила миссис Крудж. – И работаю до сих пор. По крайней мере, пока. Знаю Мэллори с детства. И помню, как там появилась Бенни.

– Должно быть, вы хорошо знаете мисс Фрейл.

– Я ее обожаю. Конечно, только благодаря мне она получила то послание от мистера Бринкли…

– Послание?

– Из мира духов. Именно я убедила ее сходить в церковь.

– В Церковь-за-Углом?

– Я вхожу в совет общины. И знаю все, что там происходит.

– Серьезно? – Барнеби отставил стакан, скрестил руки и положил локти на край стола. Он был очень, очень заинтересован. – Тогда расскажите нам об этом, миссис Крудж.

* * *

Эндрю Латам валялся в просторном гамаке с цветочным рисунком под фестончатым тентом, защищавшим его от солнца. Лежа на пухлых подушках, он тянул шелковый шнур, обмотанный вокруг пальцев, и лениво покачивал гамак. Рядом находился низкий столик, на котором стояли кувшин с газированной водой, блюдечко с дольками лимона и бутылка с синей этикеткой, на которой было написано «Столичная». Кроме того, там стояли часы с простым циферблатом и крупными цифрами. Часы были здесь самым важным предметом. Они напоминали Эндрю, когда он должен уйти, не оставив следов своего пребывания.

Сегодня Джильда была в салоне «Мальмезонская красавица». Ей предстояли массаж, паровая маска и восковая эпиляция. Всем этим должна была заниматься Шошона, ее личный косметолог. Эндрю пытался придумать более подходящее название профессии несчастной девушки, которой постоянно приходилось бороться с пышными формами Джильды, выпиравшими из всех нарядов. Уролог? Нет, уродолог.

Уродолог? Он громко расхохотался и пролил напиток. Не только на брюки, но и на подушку. Это было непростительно. Слава богу, водка была бесцветной и не имела запаха. Он перевернул подушку и решил, что пора собираться, но тут на подъездную аллею свернула какая-то машина.

Хотя машина была самой обычной, а на вышедших из нее мужчинах были простые деловые костюмы, Эндрю сразу понял, кто они. Он достаточно часто сталкивался с ними. Ох уж эти полицейские. Всюду их черти носят. Ты имеешь право находиться там, где находишься, а они получают это право, размахивая своими чертовыми корочками. Так случилось и на этот раз.

– Мистер Латам?

– Да. Чем могу служить?

– Мы расследуем смерти Денниса Бринкли и Авы Гаррет. Когда мы пришли утром в контору, вас там не было, поэтому…

– Поэтому вы приехали сюда днем.

– Совершенно верно. – Молодой полицейский подтянул стул и сел к круглому столу под большим зонтиком. – Не возражаете, если мы…

– Вообще-то я собирался…

– Сэр, я уверен, что это не займет много времени.

Тут рядом с ним уселся здоровяк. «Вот скотина», – подумал Эндрю и снова посмотрел на часы.

– Мне рассказали о том, как вы появились в фирме. – Барнеби повторил услышанное от Лео Форчуна, за исключением оскорблений. – Это верно?

– В основном да.

– Как вы ладили с мистером Бринкли?

Латам пожал плечами.

– Он делал свою работу, а я – свою. Мы не пересекались.

– Вы помните, что делали в день его смерти?

– Наверно, работал.

– Нам сказали…

– Не обязательно за письменным столом. Я много езжу. Иногда встречаюсь с клиентами у них на дому.

– Так же как сегодня, сэр? – Выражение лица Троя было невинным, голос – вежливым, взгляд – уважительным. При случае он тоже мог быть любезным.

– Это имеет отношение к вашему расследованию? – С этими словами Эндрю забрал бутылку, кувшин и часы. – Мне нужно сменить брюки. – Он исчез в доме, где вылил воду в раковину, а водку спрятал в ящике с нижним бельем.

– Он сильно вспотел.

– Сегодня жарко, – сказал сержант Трой.

Через несколько минут Латам вернулся. Теперь на нем был нарядный пиджак, галстук и другие брюки. Он жевал что-то зеленое. Барнеби узнал петрушку.

– Боюсь, я должен вас покинуть.

– Еще несколько вопросов, мистер Латам.

– Честное слово, не могу…

– Касающихся Авы Гаррет.

– Кого?

– Женщины-медиума, которую убили примерно неделю назад. В связи со смертью мистера Бринкли.

– Об этом писали во всех газетах, – напомнил Трой. – И показывали по телевизору.

– Да… Конечно, я об этом слышал. Но…

– Вы знали миссис Гаррет?

– Нет.

– Она жила в Форбс-Эбботе.

– Главный инспектор, обращаю ваше внимание на то, что я не живу в Форбс-Эбботе. Поэтому у меня не было возможности с ней познакомиться.

Тут на подъездную аллею вырулил большой «БМВ», по сравнению с которым желтый «пунто» Латама казался карликом. Из машины вышла огромная женщина и направилась к ним. Она была задрапирована в прозрачную серую ткань с серебряной отделкой. Сравнение с аэростатом воздушного заграждения было неизбежным.

– Что здесь происходит? – издалека рявкнула она.

Главный инспектор Барнеби хотел объяснить, но понял, что вопрос адресован не им, а Латаму, который тут же начал нести какой-то бессвязный вздор о клиенте, отмененной встрече, глупой секретарше и потерянной папке. В любой лжи есть часть правды, но даже Трой понимал, что Латам хватил через край.

Перестав обращать внимание на мужа, женщина представилась и предположила, что они приехали по делу «бедного милого Денни». Она ответила на все их вопросы о Бринкли, подтвердив то, что они уже знали, но не сообщив ничего нового. С Авой Гаррет она знакома не была.

– Мы вращались в разных кругах, главный инспектор. Судя по тому, что я читала в «Эхе», она жила в доме, принадлежащем муниципалитету.

На просьбу подтвердить, что ее муж вечером в среду, восьмого августа, был дома, она ответила отказом.

– Могу сказать только одно: он был дома, когда я вернулась после лекции об ароматерапии.

– Когда это было?

– В десятом часу.

– А когда вы уехали на эту… э-э… лекцию, миссис Латам?

– Около семи. Я всегда выезжаю рано. Мне нужно посидеть спокойно, перезарядиться и направить энергию. Это очень энергоемкое дело.

После этих слов Барнеби и Трой поднялись. Не успели они добраться до машины, как раздался крик. Фортиссимо с переходом в фальцет.

– Ну и громадина, – нажав на газ, сказал Трой.

Машина задержалась у бронзовых ворот, и Барнеби увидел отражение счастливой пары в зеркале заднего вида. Латам стоял ссутулившись и смотрел в пол с видом провинившегося школьника. Миссис Латам рычала и размахивала руками, как ветряная мельница. Трой зычно расхохотался. Этот малый должен был получать очень большие деньги, чтобы позволять так с собой обращаться.

– Шеф, вы только посмотрите, какой у него вид.

– Какой?

– Такой же, как был у парня, уронившего пепел на туфли чемпиона мира по боксу.

– Давай уточним факты, – сказал Барнеби. – Сопоставление времени показывает, что Латам может быть нашим «Крисом».

– Этот рохля? – Тут ворота открылись, и Трой благополучно их миновал.

– Он мог позвонить Гаррет около пяти. Конечно, из телефонной будки. Миссис Латам уезжает из дома в семь. Он тут же отправляется на встречу с Авой. Проводит с ней около часа, вешает лапшу на уши – может быть, даже предлагает заключить контракт, – а потом везет обедать. Подливает дрянь ей в вино, извиняется, что не может проводить ее до Аксбриджа, и сажает в такси.

– Скорее на поезд подземки, учитывая его финансовое положение.

– Неважно. А потом возвращается в это жуткое техасское ранчо, где получает очередной нагоняй.

– Все это звучит… не знаю… невероятно. – Трой считал, что бунгало у них роскошное. – Как в какой-то дурацкой пьесе.

Поскольку дочь Барнеби была актрисой, главному инспектору приходилось видеть множество пьес, в том числе и дурацких. Но ни одна из них не была такой запутанной, как дело, которое он расследовал в данный момент.

Глава двадцать первая

После первого брифинга о двойном убийстве прошло всего сорок восемь часов, но дежурная часть приобрела совсем другой вид. Телефоны разрывались, телефонистки что-то бормотали в ответ, вся информация записывалась, вопросы лились рекой. К стенам были пришпилены карты и фотографии, относившиеся к обоим преступлениям, а также подробный чертеж Киндерс.

Получасом ранее главный инспектор Барнеби получил полный отчет экспертов, осматривавших дом Денниса Бринкли. Собрав свою группу в дальнем, самом тихом конце комнаты, он начал совещание с пересказа основных моментов.

– Некоторые найденные отпечатки принадлежат уборщице, другие – Мэллори Лоусону. Оставшиеся идентичны найденным в «лексусе» и в квартире. Должно быть, они принадлежат самому Бринкли. С отпечатками на требюше – какая-то путаница. Ясно видны только отпечатки Бринкли, но эксперты говорят, что под ними находятся какие-то смазанные отпечатки, возможно, оставленные человеком в перчатках. Этого и следовало ожидать.

Со следами обуви тоже не все ясно. Со слов уборщицы мы знаем, что у Бринкли были мягкие твидовые тапочки, которые он всегда надевал, когда ходил смотреть на свои машины. Их оставляли у входа. Следы тапочек есть на полу, но не все они одинаковы.

– Что вы имеете в виду, шеф? – спросила инспектор Джулия Лоренс.

– Есть несколько следов, оставленных человеком, нога которого была немного больше.

– Наверно, он понял, для чего существуют тапочки, – сказал Трой, – и воспользовался ими.

– На кухне не удалось обнаружить ничего. Даже на дверной ручке. Эксперты думают, что убийца оставил свои туфли на наружной лестнице.

– Похоже, в квартиру он не заходил вовсе.

– Об этом говорится в отчете?

– Да. Мы с Троем тоже осмотрели ее. – Ничего подобного раньше им видеть не доводилось. Сказать, что там царил образцовый порядок, значило не сказать ничего. Ручки и карандаши на письменном столе и туфли в шкафу располагались так тесно, что между ними нельзя было просунуть волос. Безделушки находились на одинаковом расстоянии друг от друга с точностью до миллиметра. При этом никаких записок для памяти Бринкли не делал.

– Я проверил его банковские счета за последние месяцы. Крупных трат нет. Небольшие переводы – возможно, местный налог. К несчастью, его телефонные счета не имеют расшифровки, но в телефонной компании сказали, что смогут это сделать.

– Не густо, сэр, правда? – сказал Колин Джарвис. – Они подтвердили то, что мы и так знали.

– Да, спасибо, Джарвис. А теперь… – Барнеби смерил своих подчиненных вызывающим взглядом, – кто из вас может сообщить мне то, чего я еще не знаю?

Сказали они много, но толку от этого не было никакого. Барнеби взял фоторобот и помахал им в воздухе.

– Кому-нибудь с этим повезло?

– Да, шеф, – сказал детектив-констебль Сондерс, который отвечал за станцию Аксбридж. – Кассир, на наше счастье, хорошо запомнил ее. Она купила билет в один конец до Пикадилли.

– А время он запомнил?

– Он только что заступил на смену и утверждает, что это было в десять минут седьмого. Я проверил расписание. Ближайший поезд шел до Метрополитен. Второй, через пятнадцать минут, до Пикадилли.

– Будем надеяться, что нам удастся выяснить, на каком поезде она уехала. А если повезет – то и где вышла.

Барнеби понимал, что он слишком многого хочет. Хотя с конечной станции поезда уходят почти пустыми, ближе к центру они заполняются под завязку. Если Ава действительно вышла на Пикадилли-Серкус, то шансы заметить ее были равны нулю. Несмотря на видеокамеры.

– А что с машиной? – спросил он.

Тут их тоже ждала неудача. Красных «хонд» было замечено много, но машины Авы среди них не оказалось. К несчастью, надежды Барнеби на то, что она оставляла машину на стоянке, ближайшей к станции подземки, не оправдались. Сведения с двух других стоянок должны были поступить сегодня утром.

Потом Барнеби отпустил подчиненных и поехал допрашивать человека, про которого Дорис Крудж вчера сказала, что он «знает Аву как облупленную». Конечно, это был Джордж Футскрей, который первым открыл ее талант медиума, поддерживал во время учебы и даже возил из церкви в церковь. Кроме того, он в одиночку руководил спиритуалистской церковью Форбс-Эббота. Миссис Крудж объяснила, что он сам экстрасенс и обладает врожденным даром пронзать нижний эфир, каким бы черным и плотным тот ни был.

Все это чрезвычайно занимало сержанта Троя. Двигаясь по шоссе А413 в сторону Чалфонт-Сент-Питера[118]118
  Город в графстве Бакингемшир, расположенный примерно в 40 км к северо-западу от Лондона.


[Закрыть], он предвкушал встречу с Футскреем, представляя себе гомика, который носит бусы и шляпу из рафии, ходит в домотканой одежде и жрет всякую дрянь. Но это не значило, что парень не мог дать ему несколько советов, как пронзать нижний эфир. Кроме того, Трой надеялся научиться у него искусству составления правильных гороскопов; обычно звезды его обманывали.

Словно прочитав мысли сержанта, Барнеби сказал:

– Мы не будем задавать ему слишком много вопросов, ладно?

– Как скажете.

– Я не хочу, чтобы ты отклонялся от темы и выпытывал у этого малого его эзотерические секреты.

– Можно подумать, это какая-то рок-группа.

Трой начинал посмеиваться над своими ожиданиями. Сержант заметил вывеску «Трех бочек», после которой они должны были свернуть. Маневр, сигнал, зеркало. И вот они уже на Кловер-стрит, Кэмел-Лансинг. Даже на нужной стороне.

– Шеф, посмотрите в окно. Мы проезжаем мимо дома тринадцать, верно?

Трой сам не знал, чего он ждет. Может быть, этот дом похож на хибару с конической крышей в виде ведьминого колпака, которую он видел в детской книжке с картинками? Или на зловещий серый замок, утопающий в тумане? Номер пятнадцатый оказался маленьким типовым домиком, имевшим общую стену с соседним и ужасно скучным. С крошечным запущенным палисадником.

– Вот он, – сказал Барнеби. – Припаркуйся у лавра.

Трой был сильно разочарован. Но когда он звонил в дверь, то немного повеселел. Коврик был расписан таинственными знаками и символами, а звонок имел форму стельной козы с глазами из зеленого стекла.

– Главный инспектор Барнеби?

– Верно. Мистер Футскрей?

– Мы вас ждали. А это?…

– Сержант Трой, – сказал сержант Трой, достав удостоверение и помахав им в воздухе.

– Входите, пожалуйста. Пройдите и познакомьтесь с моей мамой.

Они вошли в маленькую прихожую, устланную ковром с изображениями льва и единорога, короны и женщины в перевязи, державшей цветок чертополоха. Кроме того, здесь был деревянный дворецкий в полный рост, плохо, но тщательно раскрашенный и отличавшийся от нормальных дворецких наличием длинных крыльев с позолоченными кончиками. На его подносе лежали тщательно сложенные газеты и объявление: «Пожертвования: благодарим вас».

– Они здесь, дорогая. – Джордж открыл дверь, прижался к ней, пропуская полицейских, и сказал Барнеби: – Думаю, вы не откажетесь подкрепиться.

Ему никто не ответил. Мужчины просто стояли и смотрели. Они оказались в месте поклонения одной из наиболее почитаемых королевских особ двадцатого века[119]119
  Имеется в виду королева-мать Елизавета, вдова английского короля Георга VI (1895–1952; правил с 1936 по 1952 г.) и мать правящей королевы Елизаветы II, урожденная Элизабет Анджела Маргарет Боувз-Лайон (1900–2001), младшая дочь потомка шотландского короля Роберта I Брюса, 14-го графа Стратмора-и-Кингхорна, вышедшая замуж за Георга (в то время герцога Йоркского) в 1923 г. и родившая от него двух дочерей – Елизавету (р. 1926) и Маргариту (р. 1930).


[Закрыть]. Все стены до последнего дюйма были увешаны фаянсовыми и металлическими тарелочками, фотографиями, рисунками и картинами с ее изображениями. На книжных полках стояли ее фарфоровые статуэтки. Ее портреты украшали фарфоровые бочонки и миниатюрные позолоченные кареты. В стеклянной витрине стояла болванка, на которую была надета желто-зеленая парчовая шляпа с меховой оторочкой, украшенная перьями.

В кресле с подлокотниками сидела крошечная старушка, завернутая во множество покрывал. Ее бледный скальп покрывали клочки редких седых волос, напоминавшие вату. На морщинистом лице выделялись яркие глаза, пронзительно-синие, как барвинок.

– Добро пожаловать, – сказала она. – Садитесь, пожалуйста.

Голос у нее был поразительный. Громкий и отрывистый, как дробь палки по штакетнику. Она показала на диван с обивкой, изображавшей королевские резиденции. Барнеби сел на Виндзорский замок, а Трой – на мавзолей Виктории и Альберта во Фрогморе. Никто не знал, что сказать.

– Привет, – сказала старая леди. – Меня зовут Эсмеральда Футскрей.

Барнеби представил себя и сержанта Троя. После чего снова наступила тишина, которую нарушал лишь доносившийся снаружи стук столовых приборов.

Наконец Трой взмахнул рукой и сказал:

– Ничего себе коллекция!

– С момента ее рождения. – Старушка показала на полки, битком набитые фотоальбомами.

– Должно быть, она немало стоит.

– Деньги? – Презрение Эсмеральды не имело границ. Впоследствии Трой говорил, что почувствовал себя так, словно пукнул в церкви. – Все эти артефакты заряжены подлунной энергией, которая передается в случае возникновения крайней необходимости. Как вы, наверно, представляете себе, она нуждается в постоянной подпитке, особенно после этой операции.

– Да. Подлунной энергией, – повторил сержант так, словно это было самой обычной вещью. Он осмотрел окна с толстыми решетками и заметил, что на двери красуется сложный замок.

– А это – наш путеводный камень. – Она с трудом протянула руку и положила ладонь на молочно-белый шар, сиявший и пульсировавший, как подсвеченное сердце. Трой стал искать глазами шнур, но ничего подобного не обнаружил. – Его постоянно поддерживает мой проводник, Ху Сун Кьон.

– Это очень… э-э…

Барнеби закрыл глаза и мысленно заткнул уши. Он был по горло сыт тайными обрядами; опыта общения со спиритизмом хватило бы ему до конца жизни.

Троя заинтриговал серый пух в углу рта миссис Футскрей. Сначала он предположил, что у старушки пробиваются усы, но потом пригляделся внимательнее и увидел перья. У него побежали мурашки по спине. Конечно, птиц старуха не ела. Он всегда считал спиритов вегетарианцами. Эсмеральда заговорила с ним снова.

– Наверно, вы помните, что случилось, когда она присутствовала на салюте в Кларенс-хаусе[120]120
  Лондонская резиденция королевы Елизаветы II.


[Закрыть]?

– Я не уверен…

– Она споткнулась, когда сходила с трибуны.

– Точно, споткнулась! – воскликнул сержант Трой.

– Я отвлеклась только на мгновение, но этого было достаточно. Конечно, я тут же все исправила.

– Значит, все обошлось?

– Естественно. Понимаете, линия передачи энергии осталась открытой.

Вошел Джордж, толкавший перед собой сервировочный столик. Главный инспектор отверг предложение, боясь, что его напоят каким-нибудь ведьминым варевом из внутренностей мертвеца, вырезанных под луной во второй четверти и сдобренных потом повешенного.

– «Сэйнсбери брекфест» или «Эрл Грей», сержант?

– Пожалуй, я тоже выпью чашечку, – сказал Барнеби.

Трой восхитился бисквитами размером с имбирное печенье, имевшими форму звезды и посыпанными сахарной пудрой. Он с благодарностью взял один бисквит и надкусил его. Ничего подобного сержант раньше не пробовал. Странный вкус, оставшийся во рту, никакого отношения к имбирю не имел.

Напоив и накормив гостей, а потом поудобнее устроив мать, Джордж спросил:

– Вы хотели поговорить со мной об Аве Гаррет?

– Думаю, вы хорошо знали ее, мистер Футскрей, – сказал Барнеби, заставив Эсмеральду фыркнуть.

– Верно. Я был наставником Авы и первым, кто открыл ее замечательный дар. Опекал и сопровождал ее во время церковных собраний. Во всяком случае, в первые месяцы.

Голос Джорджа тоже звучал необычно. Он был очень слабым и дрожащим, как у глубокого старика. Возможно, это объяснялось многолетним влиянием Эсмеральды. Она впитывала его энергию, чтобы поддерживать свою. «Другие люди», – подумал Барнеби, преисполнившись благодарности к Джойс, Калли и даже к Николасу.

– Вы никогда не сомневались в ее искренности?

– Ни на секунду, – ответил Джордж. – После каждой службы люди ждали возможности поговорить с ней и сказать спасибо. Часто они плакали.

– А групповые сеансы? Частные приемы?

– Тут ее нельзя было переубедить. Ава считала, что рождена для сцены.

– Вы были там в день, когда Деннис Бринкли… э-э…

– Проткнул небесную матрицу? Конечно. Могу сказать вам, мистер Барнеби, зрелище было обескураживающее.

Когда Джордж начал описывать случившееся, сержант Трой сделал первую из двух коротких записей. Честно сказать, он был рассеян. Его продолжал волновать странный вкус недавно съеденных бисквитов. Почему-то сержанту пришел на ум фильм «Ребенок Розмари». Он вспомнил колдовской корень, выращенный ведьмами и под видом аниса скормленный Миа Фэрроу[121]121
  Американская актриса театра и кино (р. 1945), бывшая замужем за Фрэнком Синатрой и Вуди Алленом. «Ребенок Розмари» (1968) – первый значительный фильм с ее участием, представляющий собой мистическую историю о рождении сына Сатаны.


[Закрыть]. Бисквиты явно отдавали анисом.

Трой рыгнул и с осуждением посмотрел на Джорджа, который описывал свое руководство Церковью-за-Углом. Длинное и овальное лицо Футскрея напоминало растекшееся яйцо. Сержант вспомнил вопящего болвана с собственной головой в руках, изображение которого украшало множество маек. Серовато-желтые волосы Джорджа были покрыты бриллиантином, цвет кожи напоминал рекламу морского курорта. Брюки падали от талии до каблуков, не встречая на пути ни одного препятствия. Трой вспомнил совет, который его мать дала одной из его двоюродных сестер, когда та начала встречаться с молодыми людьми: не доверяй мужчине без ягодиц. Может быть, в этом действительно что-то было? Кроме того, он заметил, что во время разговора Футскрей никогда не смыкал губ и негромко поскрипывал и пощелкивал фальшивыми зубами. Это напоминало танец мышей. Сержант заставил себя прислушаться к беседе, в которой теперь принимали участие трое.

Джордж сказал:

– Мама предвкушает встречу с духом. Правда, мама?

– Да, – подтвердила Эсмеральда. – Я знаю там куда больше людей, чем здесь.

– Мы находимся в постоянной связи, – продолжил Джордж. – Мало кто знает о существовании отличной телеграфной системы «Ариэль Кобвебс.плс» между внешним космосом и планетой Земля.

– Серьезно? – спросил Барнеби. Он никогда не мог понять, почему люди называют Землю планетой. Может быть, где-то во Вселенной есть другая Земля, которая не является планетой? Джордж продолжал пощелкивать зубами.

– У мамы есть в макушке парапсихическое отверстие.

– С миллиардами связей, – объяснила миссис Футскрей. – Вплоть до доисторических времен.

Ответить на это было нечего, и Барнеби мудро промолчал. Только улыбнулся старой леди и встал, готовясь уйти. Но тут она вскрикнула:

– Петля, Джордж! Петля!

Свет в белом шаре на секунду ослабел и затрепыхался, как большая бабочка. Джордж быстро подкатил столик с переносным телевизором и видеомагнитофоном и нажал на кнопку. Вдоль шеренги кавалеристов шла королева-мать, облаченная в вишневое и белое. Миссис Футскрей прижала к лампе средние пальцы правой руки, ладонь левой к экрану и начала что-то бормотать. А потом зачастила нараспев:

– Небесная любовь от меня к тебе… небесный свет от меня к тебе… небесная сила от меня к тебе…

Мужчины стояли рядом. Джордж серьезно кивал. Лицо Барнеби хранило бесстрастное выражение. Трой смотрел на чехол для чайника, представлявший собой странное переплетение светло-коричневой лески, и тоже пытался выглядеть бесстрастным.

Внезапно эктоплазмическое вмешательство кончилось. Эсмеральда широко улыбнулась всем и сказала:

– Лечение закончено. Теперь она снова будет здорова.

– До следующего раза, – вздохнул Джордж.

– Тут уж ничего не поделаешь, дорогой. В ее возрасте по-другому не бывает. Я надеюсь, – она повысила голос, увидев, что Барнеби шагнул к двери, – покинуть земную юдоль в один день с ней. Нужно будет помочь ей устроиться.

– Там другая иерархия, – объяснил Джордж.

– Я отдал за эту хрень целый фунт, – сказал Трой, отъезжая от дома номер пятнадцать по Кловер-стрит. В прихожей Джордж уговорил его взять газету с подноса дворецкого, потом перекрыл им дорогу, откашлялся и красноречиво посмотрел на объявление. Теперь эта газета, называвшаяся «Новости парапсихологии», торчала из кармана сержанта. – С такими людьми лучше не иметь дела, верно?

– Каждый, кто способен иметь с ними дело, – ответил Барнеби, – нуждается в помощи психиатра.

– Я хотел бы иметь проводника в потустороннем мире, – сказал Трой. – Интересно, что они тебе говорят?

– Подсказывают, когда нужно добавить в джин тоник.

– Я бы не прочь иметь проводника-китайца.

Завистливая нотка, прозвучавшая в голосе Троя, заставила главного инспектора взять себя в руки.

– Ло Хун Кон? – предположил Трой.

Барнеби не улыбнулся. Даже глазом не моргнул. Что ж, он, Трой сделал все. И уже не в первый раз. Может быть, пора посмотреть в лицо печальной правде. У его шефа нет чувства юмора.

К счастью, ни один прохожий не видел, как дверь Эпплби-хауса распахнулась с такой силой, что чуть не слетела с петель. Лицо Мэллори было искажено. Он подбежал к «гольфу» и начал жать на ручку. Потом громко выругался, похлопал себя по карманам и вывернул их наизнанку. Наконец достав ключ, он отпер замки. Машина со скрежетом дала задний ход, вырулила на улицу и исчезла.

Поднимая трубку, Мэллори не думал ни о чем особенном. Его досада на полицию прошла. Он хотел выйти в сад, но передумал. Можно было продолжить распаковывать вещи. Почитать. Или просто посидеть праздно.

– Алло, – сказал он и услышал в ответ:

– Говорит Дебби Хартогенсис. – Он тут же вспомнил это имя. Оно было написано на карточке, прикрепленной к двери квартиры в цокольном этаже. «Ффорбс-Снейт. Хартогенсис. Лоусон». По коже Мэллори побежали мурашки. – Полли? – крикнул он.

Теперь он мчался по шоссе. Во рту стояла горечь. От жары можно было расплавиться. Лицо Мэллори дергалось, но он не мог с ним справиться. Потные руки скользили по рулю. Боясь потерять управление, он стискивал их так, что костяшки едва не протыкали кожу.

Он бросил дочь. Не звонил, не приезжал. А когда приехал, то не проявил настойчивости. Не следил за ней. Решил, что она уехала на каникулы, только потому, что так сказала Бенни. Кто такая Бенни? Он забыл Полли. А теперь она…

Именно это его и мучило. Мэллори не знал, что с ней случилось. Дебби Хартогенсис что-то говорила, но он был так парализован страхом, что слышал только отдельные слова. Эти слова резали как нож: опасно… ужасно… неприятный запах… плачет… таблетки… плачет…

Он мог разбиться в любую минуту. Мэллори посмотрел на себя в зеркало и попытался снизить скорость. Чем он поможет дочери, если умрет? Дорога была скользкой, а он ехал слишком быстро.

Лоусон нажал на тормоз и сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с собой. Время для поездки по Лондону было самое неподходящее, но когда оно бывает подходящим? Кроме того, другого времени у него нет. Не нужно поддаваться на провокации. Не спорить. Не подрезать, в каком бы цейтноте он ни оказался.

Мэллори вспомнил, как в прошлый раз несся к Полли на Кордуэйнер-роуд и застал ее абсолютно спокойной. Почему он не выслушал ее соседку по квартире? Не задал несколько разумных вопросов, не выяснил ситуацию?

Улица, на которой она жила, выглядела по-прежнему. Мэллори понял, что ожидал увидеть «скорую помощь» или патрульную машину. Он свернул и остановился у подъезда.

Когда дверь начала открываться, Мэллори толкнул ее и ворвался в квартиру. Поднявшись с пола, Дебби Хартогенсис поправила велосипед и пошла за ним.

– Вы сбили меня с ног.

– Что? – Мэллори пробежал мимо ванной и огляделся. Все двери, которые он видел, были открыты. Кроме одной. Он подошел к этой двери, постучал и крикнул:

– Полли!

– Мистер Лоусон…

– Полли, что с тобой? Полли!

– Не надо! – Дебби схватила его за руку. – Вы хотите напугать ее до смерти?

Мысль о том, что Полли лежит за дверью, съежившись от страха, заставила Мэллори остановиться. Он посмотрел на девушку. Должно быть, это она звонила. Он даже не помнил ее имени.

– Проходите и садитесь.

– Что мы…

– Выслушайте меня.

– Почему она закрылась?

– Я пыталась объяснить. – Дебби подвела его к креслу и заставила сесть.