Текст книги "Однажды во Франции (ЛП)"
Автор книги: Кэрол Вайер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
– Ха! Попался! Ты не пролил ни капли подливки.
– Touché! Я это заслужил. Приятно видеть твою улыбку. Ты вела себя необычайно тихо сегодня вечером.
– Прости. Наверное, устала. Я буду готовиться ко сну.
– Ты уверена, что не против, если мы будем спать на одной кровати?
– Да, все в порядке. Ты ведь не возражаешь, правда?
– Да нет, что ты. Главное, чтобы ты не храпела, иначе я попрошу тебя уйти и присоединиться к Бигги Смоллсу.
ГЛАВА 19
Воскресенье, 23 июля – ночь
Брайони сняла макияж и уставилась на свое отражение в зеркале. После эйфории прошедшего дня она чувствовала себя подавленной, ее разум был затуманен вином. Она надеялась, что хороший ночной сон поможет ей восстановиться. Брайони была разочарована тем, что Аннека Райс не будет вести шоу…
* * *
– Я полечу на вертолете, как Аннека, когда вырасту, – говорит Брайони. Она уютно устроилась рядом с сестрой. Они смотрят «Охоту за сокровищами», и Ханна почти не разговаривает. Брайони знает, что Ханна мечтает оказаться в этом вертолете и лететь над городами, а потом выпрыгнуть и бежать через сады и поля к следующей подсказке. Ханна немного похожа на красавицу Аннеку. У нее большие глаза и длинные золотистые волосы. Брайони ерзает на стуле. Может быть, однажды Ханна выступит на телевидении и затмит остальных девушек.
На самом деле Ханне не стоит смотреть телевизор. Ей нужно делать домашнее задание. Брайони хочет помочь своей сестре, но задания слишком трудны для нее; кроме того, у Брайони есть свои проблемы. Сегодня ее снова отправили домой из школы раньше. Она была на уроке мисс Лоуренс, когда заканчивала рисунок с изображением зяблика для проекта. Ей потребовалась целая вечность, чтобы изобразить птицу и прорисовать каждую деталь. Каждое утро она наблюдала за зябликами в своем саду и знала, что верно запечатлела клюв, цвета и все мельчайшие детали. Она радовалась своим стараниям и не обращала внимания на других ребят в классе. Они начали хихикать за ее спиной, когда ее плечо внезапно дернулось в сторону, потянув за собой и голову. Она любила зябликов за их веселые песни. Хотела бы она быть птицей и парить в небе, свободной от ограничений непокорного тела.
Рисунок был почти закончен. Мисс Лоуренс взглянула на него и была поражена точностью изображения. Брайони определенно получит Золотую Звезду, и родители будут гордиться своей дочерью. В последнее время она редко ходила в школу. Врач рассказал родителям, что ее болезнь произошла от «хореи», греческого слова, означающего «танец». Доктор также заверил, что со временем все наладится, но Брайони не знала, когда именно. Она ненавидела это заболевание. Никогда не знала, когда это случится в следующий раз – когда она вздрогнет или дернет плечом, когда внезапно моргнет или лицо скривится в гримасе. Чем больше она волновалась по этому поводу, тем хуже становилось. А дети хихикали и подталкивали друг друга локтями, хотя им было сказано не смеяться.
Брайони опустила кисть в стакан с водой. Ей нужно было нанести немного черной краски на голову зяблика. Внезапно ее рука дернулась и прежде, чем она успела вскрикнуть, стакан с водой опрокинулся и намочил прекрасного зяблика.
Брайони больше не хотела об этом думать. Она проплакала весь день. Учительница отправила ее к школьной медсестре, которая позвонила маме, чтобы та приехала и забрала ее. Ее мать не проявила должного сочувствия.
– Это всего лишь рисунок. Ты можешь нарисовать другой, – сердито говорит она Брайони. – Ты суетишься из-за пустяков, – заявляет мать и оставляет Брайони в комнате, где та рыдала и дулась, пока Ханна не вернулась из школы.
Ханна вошла в спальню, села рядом с ней на кровать и погладила ее по голове.
– Все в порядке, сестренка. Мы вместе нарисуем картину. Ты и я. Это будет самая лучшая картина в мире.
Брайони любит Ханну. Она понимает, как ужасно быть ребенком, которого дразнят. Она никогда не смеется, когда лицо Брайони внезапно искажается гримасой или глаза начинают нервно подергиваться.
Теперь она рядом с Ханной на диване, и обе поглощены просмотром шоу «Охота за сокровищами». Ханна ловит на себе взгляд сестры.
– Ты в порядке, сестренка?
Брайони с энтузиазмом кивает.
– Я тоже думала, как бы тебе это сделать.
Ханна смеется теплым, счастливым смехом и нежно обнимает сестру.
– Почему нет? А может быть, ты станешь пилотом вертолета, и мы вместе найдем сокровища.
Сердце Брайони переполняется гордостью. Как же она любит Ханну.
Постепенно она выныривает из своего сна. Видение исчезает.
Внезапная волна печали захлестывает ее, когда совесть прерывает воспоминания. Ханна никогда не сможет отправиться с ней на поиски сокровищ. Ханна ушла.
Холод проникает в ее тело и знакомое подергивающееся ощущение начинается на ее лице, а затем распространяется на плечи. Она вскрикивает в тревоге.
* * *
– Брайони, ты в порядке? – спросил Льюис, наклоняясь к ней и нежно поглаживая ее руку.
Брайони шмыгнула носом. Она снова плакала во сне. Ее сердце тяжело билось в груди. Сбитая с толку и дезориентированная, она попыталась сообразить, где находится, и всхлипывая, села.
– Эй, иди сюда, – прошептал Льюис. Он притянул ее в свои теплые объятия и прижал к себе, убирая волосы с ее влажного лица, как это делала Ханна много лет назад. Этот нежный жест заставил ее зарыдать еще сильнее, и она позволила слезам течь, не в силах остановить их.
Льюис прижимал ее к себе, пока она не взяла себя в руки.
– Мне очень жаль, – сказала она между вдохом и выдохом.
– Не извиняйся. Должно быть, это был какой-то жуткий кошмар.
– На самом деле это был не кошмар. Это было воспоминание – одновременно и горькое, и радостное воспоминание.
– Я принесу тебе воды и салфетку, – предложил он.
Ей сразу же стало не хватать его. Она хотела, чтобы он вернулся и снова обнял ее.
– Вот, – сказал он и снова забрался под одеяло.
Она поблагодарила его, высморкалась, забрала стакан с водой и откинулась на подушку.
– Мне приснилась Ханна. Сон был таким ярким. Я чувствовала запах яблочного шампуня, которым она пользовалась, и тепло ее руки, обнимавшей меня, когда мы смотрели телевизор.
– Продолжай, – прошептал Льюис.
– Я вернулась в прошлое, во времена, когда все рухнуло. Со мной была моя сестра. Как бы мне хотелось изменить то, что произошло вскоре после этого.
– Ты думаешь, она может быть мертва? – спросил он тихо, держа ее за руку.
– По правде говоря, я не знаю. Я никогда не переставала верить, что она жива. Даже после того, как полиция не смогла найти ничего, что указывало бы на это. В глубине души я чувствую, что она жива. Я всем сердцем желаю найти ее. Мне необходимо отыскать ее.
– Ты обращалась к детективу?
– Да, и я пытался разместить объявления в газетах с просьбой связаться со мной. Это была практически моя последняя надежда.
– Расскажи мне об этом. Почему ты возлагаешь такие большие надежды на то, что с помощью этого шоу сможешь найти ее? Аннека Райс? Все это?
– Это долгая история.
Льюис включил маленькую ночную лампу и открыл ящик рядом с кроватью.
– В таком случае, может быть, ты захочешь угоститься одним из моих секретных запасов шоколадного печенья?
Она улыбнулась слабой улыбкой, вдохнула и начала:
– Ханна обожала шоу, и в восьмидесятые мы часто смотрели самые разные шоу, но ее любимой программой была «Охота за сокровищами».
– Я помню это шоу. Продолжай.
– Когда Дафна, женщина, которая сидела рядом со мной на прослушивании, сказала мне, что его будет вести Аннека Райс, я вбила себе в голову, что Ханна обязательно посмотрит шоу и свяжется со мной. Чем больше думала об этом, тем это больше становилось похоже на правду. Но без Аннеки такого может и не случиться, и мне придется рассчитывать на свой первоначальный план – попытаться завоевать симпатию и интерес публики. – Она высморкалась и, схватив салфетку, продолжила свой рассказ: – Как ты уже знаешь, несколько месяцев назад у папы случился инсульт. Он поправляется, но есть вероятность рецидива, и тогда он вряд ли выкарабкается. После инсульта папы мне необходимо найти Ханну. Я должна сделать все, что в моих силах, и убедить ее вернуться домой, пока еще не поздно. – Она в отчаянии покачала головой. – Видишь ли… она сбежала из дома из-за меня.
Льюис тяжело вздохнул, отчего занавески в комнате немного покачнулись, и обнял ее за плечи, снова притягивая к себе.
– Она может его посмотреть, а может, и нет, независимо от того, будет Аннека ведущей или нет. Пока рано унывать. Это была маленькая неудача, вот и все. Будем надеяться, что твоя сестра увидит шоу независимо от того, кто будет его ведущим. Нужно оставаться оптимистом, Брайони.
– Ты прав. Я слишком зациклилась на этом. Мне не следовало так увлекаться. Когда я подавала заявку на шоу, не знала, кто будет его вести. Все, что я знала, это что победителем будет кто-то один и что во время шоу должны быть моменты, когда конкурсанты могут говорить о себе. Я не упущу ни единого шанса, чтобы рассказать всем зрителям «Однажды в…» о Ханне. Все, что мне нужно – это оставаться на шоу как можно дольше и получить поддержку публики. Кто-то из зрителей может знать ее. Это одна из причин, по которой я хотела, чтобы мы оказались в одной команде с тобой. Я думаю, вместе мы сможем пройти несколько раундов, и у меня будет возможность упомянуть о ней и о моих поисках.
– Ты думала, я буду достаточно хорош, чтобы пройти через это?
– Конечно. Ты умный и готов к любым испытаниям. Посмотри, как здорово ты сыграл в «Загадочное убийство» и справился на ура с дурацким показом мод в гольф-клубе, и как ты весело толкал меня в тачке. Нам будет очень хорошо вместе. Мелинда считает, что мы идеальная команда.
– Но ты могла бы взять в партнеры Джима, ведь он гений! Или Оскара, чья собака имеет миллионы подписчиков.
– Но это не значит, что мы бы поладили. И у них другие причины для участия в этом шоу. Они запросто могут обидеться, когда узнают, что я в этом шоу не для того, чтобы выиграть тысячи фунтов, а для того, чтобы попросить помощи в поисках Ханны. Ты знаешь правду. Кроме того, я хочу быть с кем-то, с кем мне будет легко. С кем-то, кто заставляет меня смеяться и позволяет мне быть тем, кто я есть. Некоторым людям я могу показаться чересчур напряженной.
Легкая улыбка тронула его губы.
– Тебе со мной легко?
– Разве это не очевидно?
Он уклонился от ответа.
– Итак, Аннека Райс, возможно, не будет вести шоу, но есть все шансы, что ты сможешь передать свое сообщение зрителям. Чем больше испытаний мы пройдем, тем больше известности получим, и тем выше наши шансы попасть на глаза общественности. Каждый любит победителя с хорошей историей, и у тебя есть особенная история. – Между ними повисло тяжелое молчание. Брайони подумала, что он уберет руку и обвинит ее в том, что она использовала его, но он этого не сделал. – Ты права. Мы хорошо сработаемся и сможем это сделать. Я помогу тебе на каждом шагу, чтобы мы остались на шоу и получили возможность рассказать всем о поисках Ханны.
– Спасибо, Льюис.
– За что? Ты мой товарищ по команде. Вполне естественно, что я поддержу тебя.
– За то, что поддерживаешь мою идею, а не смеешься надо мной, и за то, что ты хороший друг.
– Я бы никогда не стал смеяться над тобой, – прошептал он, наклоняясь к ней и легонько целуя в лоб.
Ее живот скрутило, и она хотела притянуть его губы к своим, но тут вмешался здравый смысл. Она не могла разрушить эту дружбу, а Льюису, возможно, это бы и не понравилось.
Молчание нарушил Льюис:
– Пока мы откровенны друг с другом, я должен рассказать тебе о Максвелл.
– Ты не обязан это делать.
– Я расскажу. Это будет справедливо.
Она приподнялась на локте. Льюис лежал на спине, уставившись в потолок.
– Я не был с тобой честен. Максвелл – женщина, женщина со странным именем. Ей это нравилось – быть другой, быть индивидуальной. Она ненавидела всех, кто называл ее Макс, когда считали, что это сокращение от Максин. Для всех она всегда была Максвелл.
Брайони затаила дыхание.
– Я позволил тебе предположить, что она была мужчиной, потому что так было проще, чем вдаваться в ужасные подробности того, что произошло. Но я был удивлен, когда ты поверила, что я был в отношениях с мужчиной. Признаюсь, я подслушал, как вы с Мелиндой обсуждали меня, когда мы встретились в первый раз. После того как я пробрался в подсобку с Шоном, подслушал ваш разговор. Мелинда говорила тебе, что я не в твоем вкусе. Намекнула, что я гей. Мне это показалось довольно забавным, особенно разговор о французском поцелуе.
Ее глаза расширились, а рот открылся.
– Ничего не говори. Я слышу, что ты собираешься это сделать, – продолжал он. – Позволь мне заговорить первым. Расставание с Максвелл было худшим временем в моей жизни. Я потерял не только любовь всей моей жизни, но и самого себя. В одночасье я стал невидимым – никем. Это трудно объяснить, но Максвелл очень общительная и привлекает к себе внимание, куда бы ни пошла. Все дело в том, кто она такая. Она любит людей и вечеринки, и ночь напролет может веселиться с толпами друзей, в то время как я более спокойный, и – хочешь верь, хочешь нет – более замкнутый. По правде говоря, мне не очень нравились все эти тусовки. Я предпочитаю небольшие дружеские посиделки. Я был от нее без ума. Я бы прошел по битому стеклу босиком, если бы она попросила. Это звучит глупо, когда говорю об этом вслух. Это звучит так… жалко. Такое мое поведение позволяло ей делать все, что она захочет. Мне было легче сказать «Да», когда она хотела пойти на вечеринку к знаменитостям, чем мириться с надутыми губами, обидами и мелкими истериками. Ее красота шла рука об руку с темпераментом. Она быстро заводилась и становилась вспыльчивой. Признаюсь, мне очень нравилось быть ее парнем. Не мог поверить, что из всех парней она выбрала меня – я был не в форме, неряшливый и немного странный. Вряд ли я бы привлек какую-то женщину, не говоря уже о такой красотке, как Максвелл. Я всю свою жизнь провел за компьютерами и кое-как окончил школу.
Эти слова взбодрили Брайони и разрядили атмосферу в комнате.
– Я никогда не мог привыкнуть к этому факту; в конце концов, она могла быть с кем-то более красивым или более интересным, чем я. Когда мы выходили вместе, другие мужчины бросали на меня исподтишка завистливые взгляды. Бьюсь об заклад, им было интересно, как такой парень, как я, заинтересовал эту гламурную девушку. В такие моменты я думал: «Да, удивительно, не правда ли, парни? Она моя». Это заставляло меня чувствовать себя важной персоной – поднимало мое эго – и поэтому я бежал за ней как одержимый фанат или верный пес. Должно быть, это выглядело необычно. Мы противоположны во многих отношениях: у нее куча друзей из шоу-бизнеса, а я скорее одиночка. Она работает с огромным количеством людей, я работаю один дома. Быть с ней означало, что я стал видимым для других и больше не был затворником, каким был до встречи с ней.
Брайони ждала, пока Льюис пытался передать, как Максвелл ослепила его и завоевала его сердце.
– Разрыв застал меня врасплох и мое сердце разбилось на куски. Максвелл объявила, что между нами все кончено, и мне стало невыносимо оставаться в квартире ни минутой дольше. Мне нужно было уйти от нее, что я и сделал.
Брайони ждала, что он снова заговорит. Она услышала боль в его голосе и хотела обнять его, но сдержалась.
– Я всю ночь просидел в раздумьях на скамейке у Темзы. Утром у меня было смутное представление о том, что я должен делать. Я забрал свою машину, воткнул наугад булавку в карту и оказался в Дерби. Приехав туда, зашел в агентство по сдаче недвижимости и снял первый дом, который мне показали. Жизнь потеряла всякий смысл. Может быть, это звучит драматично, но именно так я себя чувствовал в то время. Встреча с Шоном в спортзале была моей первой удачей за последнее время. А потом познакомился со всеми вами, было весело, и вы помогли мне прийти в себя. Мне уже лучше. Я еще не совсем оправился, но мне уже гораздо лучше.
Он сделал паузу, чтобы выпить глоток воды, затем продолжил свой монолог более веселым голосом.
– Максвелл работает на телевидении. Она исследователь, и именно благодаря ей я подал заявку на «Однажды в…». Ей надоело, что я выкрикиваю ответы в телевизор всякий раз, когда идет викторина, поэтому она обратилась на шоу от моего имени. Это было задолго до всей шумихи вокруг шоу. Но только после того как мы расстались и я переехал в Дерби, получил приглашение на прослушивание в Бирмингеме. К тому времени я начал меняться – и физически, и духовно. Наконец-то начал контролировать свою жизнь. Отпустил свой гнев, слезы и боль. Познакомился с Шоном, Мелиндой и тобой. Я подумал, почему бы и нет, и пошел на прослушивание в Бирмингем в надежде, что это меня отвлечет. Я так рад, что сделала это. – Он замолчал, давая понять подтекст своих слов. – И потом появилась ты – такая забавная, полная жизни и немного сумасшедшая. Ты снова заставила меня улыбнуться. Втянула меня в такие дела, о которых я, возможно, никогда бы и не подумал, включая эту поездку во Францию, которая мне нравится. Как бы безумна ни была твоя идея, ее стоит развивать, и я более чем счастлив быть другом и помочь тебе найти твою сестру. Теперь ты можешь относиться ко мне по-другому. Я должен был рассказать тебе раньше.
Брайони молчала несколько минут. Она слышала его ровное дыхание, пока он ждал, когда она заговорит.
– Ах ты, маленький засранец, – сказала она наконец. – Ты все время знал, что я считаю тебя геем. Мне даже пришла в голову мысль, что вы с Оскаром пара.
Она услышала смешок.
– Еще прикольнее… Оскар тоже не гей. Он красивый молодой человек, который обожает танцевать. У него есть подружка по имени Люсинда, которая тоже танцует в Нью-Йорке. Она планирует приехать к нему в Лондон через несколько месяцев.
Брайони улыбнулась ему.
– А теперь, я думаю, тебе лучше положить ту подушку между нами.
– Облом, – ответил он, возвращая подушку на место.
ГЛАВА 20
Понедельник, 24 июля – утро
Участники собрались в библиотеке. Брайони и Льюис прибыли последними. Дональд сидел на неудобном стуле, его толстые ноги торчали из-под яркого шотландского килта. Носки были вызывающе натянуты на мясистые икры.
– Первый, кто споет «Дональд, где твои брюки»[16]16
«Дональд, где твои брюки?» – комическая песня о шотландце, который носит килт, а не брюки. Она была написана Энди Стюартом на музыку Нила Гранта.
[Закрыть], будет подвергнут ужасному наказанию. Меня не зря называют «Храброе сердце», – прогремел он.
– Доброе утро, Дональд, – ответила Брайони, заметив, что Николь поморщилась. – Ты сегодня очень хорошо выглядишь.
– Спасибо, Брайони. Я пытался произвести впечатление, и этот килт, безусловно, привлечет внимание.
– Он хочет победить, – прошипел Льюис, как только они отошли подальше. – А зачем еще так одеваться?
В углу стояли две женщины, которых никто из них не знал. Лора оживленно болтала с Оскаром и Джимом, а Бигги Смоллс сидел на коленях у Роксаны. Она подняла глаза, когда пара вошла в комнату.
– Ты прекрасно выглядишь, Брайони. Тебе очень идет зеленый цвет.
– Спасибо. У меня есть и другие наряды, которые я предпочитаю, но они узорчатые или слишком скучные. Было так трудно выбрать что-то яркое, простое и элегантное, как просили. Я думаю, что это то, что вы назвали бы роскошным изумрудом.
Льюис широко улыбнулся и проговорил:
– У меня была похожая дилемма. Я не мог выбрать между эпатажно-оранжевой и розовой рубашками поло. Это было такое трудное решение.
Брайони покачала головой в притворном отчаянии и сказала:
– Печально, но это правда. Он целый час в панике возился со своей одеждой. Он принес с собой около десяти различных вариантов. В конце концов, я больше не могла видеть его в таком состоянии и предложила надеть ярко-синее поло, чтобы мы смотрелись гармонично.
Льюис беспомощно пожал плечами.
– Что я могу сказать? Обычно я не думаю о том, что надену на работу, потому что работаю дома. Я хватаю все чистое.
– Все хорошо, Льюис. Моя жена выбрала для меня два костюма. Она разложила рубашки, куртки и брюки на нашей кровати и даже добавила туфли, носки и трусы на случай, если я их забуду. Но она у меня девушка с юмором… Смотрите! – Джим приподнял одну штанину своих отглаженных темно-серых брюк, обнажив носки с крошечными персонажами «Мистера Мэна»[17]17
«Мистер Мэн» – британско-американский анимационный детский телесериал.
[Закрыть], и добродушно усмехнулся. Брайони почувствовала прилив нежности к этому человеку.
Джим внимательно посмотрел на Дональда, прежде чем снова заговорить:
– Это очень интересный орнамент. Я никогда не видел зелено-желтые орнаменты. Из какого это клана?
Дональд рассмеялся. Звук завибрировал по всей комнате.
– Это шотландка из клана «Черт возьми». Один друг сшил ее для меня. Я не знаю, из какого она клана.
– Разве в вашей семье нет особого орнамента? – спросил Джим, не обращая внимания на то, как Дональд слегка толкнул Николь локтем.
– В семьях из Уимблдона орнаментов обычно нет.
– Разве вы не шотландского происхождения?
Дональд расхохотался.
– Нет. В моих жилах нет шотландской крови. Мы с приятелями поспорили, что я надену юбку на телевидение, и так как на кону пятьдесят фунтов, я надел килт.
Дональд попытался перехватить взгляд Брайони, но она отвела глаза, когда Лора вышла в переднюю часть комнаты и слегка кашлянула, чтобы привлечь их внимание.
– Простите, что не смогла быть с вами вчера. На случай, если вы меня не помните, я Лора, и я продюсер «Однажды в…». Вы встретитесь с другими членами съемочной группы в течение следующих нескольких дней, но на данный момент вам нужно знать только Роксану, которую вы и так все уже знаете, и ассистентку Нину.
Стройная девушка с темно-каштановыми волосами и миндалевидными глазами выглянула из-за стола и помахала им рукой.
– Итак, наконец-то тайна будет раскрыта. Все было засекречено, но я уверена, вы понимаете, почему. Мы хотим, чтобы все произошло как можно более спонтанно. Сегодня у зрителей шоу появится шанс познакомиться с участниками конкурса. Это не будет слишком обременительно и, надеюсь, будет очень весело. Мы начнем с того, что покажем отрывки из ваших рассказов на камеру. Там, где вы расскажете друг о друге. У вас была возможность узнать друг друга получше во время путешествия сюда. Используйте всю эту информацию, чтобы собрать образ о вашем товарище по команде. Вот, например, Джим – вы можете поговорить о собаке Оскара, Бигги Смоллсе, или о том, чем он занимается. Нам нужно всего несколько предложений, а не вся история жизни человека.
Джим ответил ей серьезным кивком. Она продолжала:
– После этого у вас будет первое испытание. Больше ничего не могу вам сказать, кроме того, что это будет потрясающе. Мы будем снимать все утро, но в вечерний эфир выйдет только час отснятого материала с основными моментами дня. Мы ожидаем колоссальные рейтинги, так что наденьте свою самую широкую улыбку и наслаждайтесь. После обеда у вас будет время, чтобы отдохнуть и восстановиться, и сегодня в восемь часов вечера в этой комнате мы запишем прямой эфир, во время которого будут объявлены результаты, и проигравшая команда должна будет покинуть замок, шоу и Францию. Затем победители получат возможность рассказать на камеру свои впечатления о прошедшем дне, свои ощущения, что им больше всего понравилось или не понравилось. Это все войдет в прямой эфир.
Тут заговорил Оскар:
– Здесь всего три команды. Я думал, их будет больше. Что-то тут не сходится.
– Всего семь команд, остальные восемь участников находятся на другой стороне Нанта, в «Гран Мэзон Бретань». В отелях не было достаточно свободных номеров, чтобы разместить вас всех вместе. Сейчас они тоже работают на камеру. Кроме того, это добавляет дополнительное чувство соперничества между командами. Вы познакомитесь с остальными позже, во время вашего первого испытания.
Дональд громко расхохотался.
– Это хорошо, иначе последние четыре съемочных дня были бы довольно скучными без соперников.
Лора проигнорировала его внезапную реплику.
– Если все довольны тем, что я сказала, мы позавтракаем, а потом наша визажист Мэтти, известная также как девушка-лак-для-волос, быстро накрасит вас, припудрит и уложит прическу.
Полная женщина средних лет улыбнулась им всем.
– После этого вам подключат микрофоны, и мы будем вызывать вас сюда по паре за раз, чтобы взять интервью. Так что, народ, сегодня я жду от вас заряд позитивной энергии. Наедайтесь круассанами, и да здравствует «Однажды во… Франции»!
* * *
Аппетиты утолены, возбуждение нарастало, команды пребывали в приподнятом настроении, ожидая, когда их вызовут. Брайони пригладила свои только что уложенные волосы, теперь жесткие от лака для волос. Льюис остановился, чтобы полюбоваться своим отражением в старинном зеркале, висящем над письменным столом Людовика XIV.
– У меня никогда не было таких великолепных бровей, – заявил он. – Они делают меня интеллигентней и, осмелюсь заметить, немного моложе. Мне придется купить карандаш для бровей и самому пробовать. Я мог бы даже проявить немного творчества и рисовать их под углом, когда я чувствую себя сердитым или рисовать их выше, чтобы выглядеть удивленным. – Он для пущего эффекта приподнял карандашом брови.
Брайони усмехнулась над его комичным выражением лица.
– На твоем месте я бы оставила их в покое. Шон намеренно делает свои брови редкими. Он будет вне себя от счастья, если ты появишься в спортзале с этими толстыми малышами.
– У него ведь густые брови, правда? На прошлой неделе он подстригал их в раздевалке. Я не обратил на него внимания. Не хотелось привлекать к нему внимание. Значит, мне следует забыть о мужском макияже?
Брайони еще раз окинула его оценивающим взглядом.
– Ты мне нравишься таким, какой ты есть, – сказала она и покраснела. – Что ты собираешься сказать обо мне? – спросила она, меняя тему разговора.
– Честно говоря, понятия не имею. Я решил подождать и посмотреть, что придет мне на ум, когда мы окажемся перед камерой. Так будет естественнее.
– Это трудно, правда? Мы ведь не хотим показаться слишком уверенными или слишком странными.
– По-моему, Дональд как раз хочет на этом выехать, – сказал Льюис.
– Он неординарная личность, не так ли? – сказал Оскар, появившись как раз вовремя, улавливая конец их разговора. – Вы бы слышали, какую шутку он рассказывал визажистке. Ей с трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Она чуть не нарисовала третью бровь на бедном Джиме. Не знаю, что и сказать о Джиме. Он прекрасный человек, но я ведь не могу так сказать, правда?
– Расскажи о его страсти к выпечке и о том, что он постоянно работает дедушкой, – предложила Брайони. – Зрителям будет интересно узнать о его семье.
Оскар бросил на нее благодарный взгляд.
– Спасибо. Я так и сделаю. Не хочу его подводить. Я так нервничаю, что могу все испортить и сказать что-нибудь нелепое.
– У тебя все получится, – сказал Льюис. – Просто будь собой и представь, как будто ты болтаешь с нами.
Их разговор прервала Роксана.
– Льюис и Брайони, вы готовы начать?
– Ни пуха ни пера! – сказал Оскар.
– Готова? – спросил Льюис.
– Готова как никогда.
Они проследовали за Роксаной в библиотеку и сели на два стула, поставленных перед камерой. Лора, стоя у окна, ждала, пока оператор поправит объектив и подтвердит, что он готов к съемке.
Лора улыбнулась одной из своих знаменитых улыбок.
– Брайони, я начну с того, что попрошу тебя рассказать мне несколько интересных фактов, которые ты узнала о Льюисе, и потом попрошу Льюиса рассказать то же самое о тебе. Если вы сможете уложиться в несколько предложений, будет идеально. Нам нужно, чтобы все было быстро и весело. Затем я спрошу тебя, Брайони, почему ты считаешь, что вы с Льюисом – хорошая команда. Вас это устраивает?
Они кивнули. Небо за окном было идеально синим, и Брайони некоторое время смотрела на него, успокаивая нервы. Лора подала сигнал и заговорила:
– Брайони, расскажи мне несколько интересных фактов о Льюисе.
– Я не так давно знаю Льюиса, но за это время выяснила, что он сам придумал костюм для выступления на сцене в гольф-клубе и совершил убийство сварливого шеф-повара. Когда не работает веб-дизайнером, он сидит в интернете, играя в «Скраббл» со всеми, кто готов с ним сразиться. – Она остановилась и серьезно посмотрела на Лору, которая подняла вверх большие пальцы.
– Убийство?
– В игре «Загадочное убийство». Не в реальной жизни. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.
– Льюис, ты можешь рассказать нам что-нибудь о Брайони?
– Брайони – чемпион по решению головоломок. Она вкладывает свое сердце и душу в каждое испытание, которое бросает ей жизнь, и она столкнулась с некоторыми из них. Самое большое испытание – это попытка найти свою сестру Ханну, которая сбежала из дома, когда ей было шестнадцать. Брайони отчаянно пытается найти ее, потому что их отец очень болен и хочет увидеть ее снова.
У Брайони отвисла челюсть. Неужели он только что все это сказал?
Лора склонила голову набок.
– Ханна?
– Ханна Мастерс. Она уехала, когда Брайони было всего шесть лет, и с тех пор она ее не видела. Если кто-нибудь знает Ханну, пожалуйста, передайте ей, чтобы она посмотрела шоу и связалась с Брайони. Ей нужно, чтобы ты вернулась домой.
Лора коротко кивнула и плавно перешла к следующему вопросу.
– Брайони, почему ты считаешь, что вы с Льюисом – хорошая команда?
Брайони с трудом сглотнула, чтобы сдержать слезы. Она должна завоевать сердца нации. Льюис дал ей такую возможность.
– Мы познакомились, как только я обнаружила его мертвым в кладовке, а потом выяснилось, что он жив, и я гонялась за ним по кухне с деревянной ложкой. Мы оба готовы к этому испытанию. Тот, кто сможет катать меня на тачке со спущенной шиной и не рухнуть после этого, – лучший партнер, которого я могу пожелать. – Это прозвучало слишком сентиментально, но ни о чем другом она больше не могла думать.
– Благодарю вас обоих.
Камера выключилась. Брайони сидела в ошеломленном молчании, пока Лора просматривала запись. Льюис встал и подошел к окну.
– Все отлично. Спасибо. Подождите меня в столовой, я буду там через некоторое время и объясню правила первого раунда.
– Все прошло хорошо? – спросила Брайони.
– Супер, – сказала Лора, помахав рукой Роксане. – Следующая команда, пожалуйста.
Уходя, они прошли мимо Джима и Оскара в холле. У них не было времени ни на что, кроме как обменяться с ними взглядами. Вернувшись в столовую, Брайони открыла рот, чтобы заговорить. Льюис приложил палец к губам и указал на микрофон, прикрепленный к его рубашке. Каждое слово будет услышано.
– Спасибо, – одними губами произнесла она и получила в ответ легкую улыбку. Он поднял скрещенные пальцы.
