Текст книги "Однажды во Франции (ЛП)"

Автор книги: Кэрол Вайер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 44

Понедельник, 31 июля – вечер

Светящиеся фонари свисали с деревянной пагоды бара в суши-ресторане. На столах, с изображением японских вееров, стояла посуда пастельных голубовато-зеленых оттенков, на окнах висели бамбуковые жалюзи, а на стене красовался рисунок гигантского японского елового леса. Там были и китчевые штрихи – затаившийся, в натуральную величину воин кендо среди других национальных причуд, – которые добавляли очарование ресторану на тридцать мест.

Сняв обувь, Брайони и Льюис расположились за одним из низких столиков затаку. К ним тут же присоединился Оскар.

Он скинул легкий джемпер с плеч и оценивающе оглядел своих друзей, заметив, что они держатся за руки.

– Ну разве вы не идеальная пара? Я так надеялся, что вы будете вместе. Во время съемок во Франции было очевидно, что вы без ума друг от друга. Вся эта сексуальная химия бурлила между вами каждый раз, когда вы оказывались вместе. Даже Джим заметил это и спросил, не ухаживаешь ли ты за ней. Жаль, что он не смог присоединиться к нам после шоу.

Маленькая фигурка в ярко-желтом джемпере и таком же берете, придвинулась ближе к Оскару и плюхнулась рядом с его ногами.

– Бигги, ты похож на маленький подсолнух, – сказал Льюис.

Оскар рассмеялся.

– Этот наряд – подарок от поклонника. Бигги приобрел еще большую известность после своего появления во Франции. Его фанаты прислали кучу костюмов и писем от собак-девочек! Это безумие. Я не могу угнаться за его популярностью. В следующий раз он потребует свое собственное телевизионное шоу. Я думал, присутствие на «Однажды в…» поднимет интерес к моему профилю, а не к его. – Он добродушно рассмеялся.

– Бигги хорошо вел себя во время ток-шоу, – сказала Брайони.

– Это потому, что он был совершенно измотан. Сегодня мы прогуливались в парке, и он целый час гонялся за утками, пока не выбился из сил. – Оскар схватил меню, взглянул на него и сказал: – Я рекомендую здесь все, но особенно мне нравится мисо-суп в качестве закуски, потому что он не слишком сытный, а затем можно заказать сашими. Было весело, не так ли? – Он имел в виду ток-шоу. В течение целого часа добродушный ведущий и зрители в зале задавали много вопросов. Брайони снова и снова спрашивали о Ханне, и она чувствовала, что наконец-то сделала все, что могла. Теперь все зависело от самой Вселенной. Если Ханна жива, она обязана была услышать о Брайони.

– Это было действительно здорово. Очень приятно было видеть Джима таким счастливым, – сказала Брайони.

– Так оно и есть. Кэти уже выбрала для них лучший отель на берегу моря. Они забирают с собой внучек. Джим просто на седьмом небе от счастья.

Шеф-повар прервал их, чтобы подать пиво и затем объявил:

– Ваш суп прибывает. – Маленький поезд змеился вокруг стойки бара, перевозя три миски мисо. Брайони даже захотелось зааплодировать его появлению.

– Было очень весело, но полагаю, теперь все снова вернулось в привычное русло, не так ли? Жаль, но я действительно наслаждался всеобщим вниманием, – сказал Оскар.

– Но ты получаешь внимание и во время своих выступлений.

– Конечно, но это не совсем одно и то же. Шоу было очень напряженным. Я не мог поверить, что оно станет таким популярным. Даже мама и папа смотрели видео на «Ютубе». Некоторые из них были такими смешными. Мой любимый момент – это когда мы с Дональдом столкнулись на надувной горке. В то время это не казалось смешным. Но, о боже, просматривая сейчас эти ролики, испытываешь совершенно другие эмоции. Мы напоминали странного гигантского осьминога – мешанина рук и ног, и я даже не представлял, что могу кричать так громко.

– Я не смотрела ни одного эпизода, – сказала Брайони.

– Нет? Ты должна. Это бесценно. Честное слово. Я и понятия не имел, что мы все такие смешные.

– Тогда нам будет чем заняться позже, – сказал Льюис, приподняв одну бровь в ее сторону.

Оскар пропустил мимо ушей этот кокетливый взгляд и продолжил разговор.

– Ах да, я разместил ту фотографию, которую сделал с тобой и Бигги, на своей странице в инстаграме. Это божественная фотография. Бигги выглядит так, будто изо всех сил старается утешить тебя. Я подписал, что это прелестная Брайони, которая, конечно же, ищет свою сестру. Этот пост собрал буквально тысячи лайков. Я знаю, что ты все еще ищешь ее, но разве у тебя нет никаких новостей о ней? Я уверен, кто-то должен был видеть ее или знать что-то о ней.

Шеф-повар собрал пустые миски и вернулся с сашими. Они взяли палочки для еды и принялись за еду.

– Нет. Я получила сотни и сотни посланий от людей, которые выражали слова поддержки или которые описывали свои истории о пропавших членах семьи или близких, но никаких новостей от Ханны или кого-либо, кто ее знает. Я возлагала все свои надежды на то, что она увидит это шоу. Теперь одна надежда на то, что она посмотрела ток-шоу, на котором мы только что побывали. Об этом так много пишут в прессе, в интернете и повсюду. Она никак не могла его пропустить.

– Это правда. «Однажды в…» самое топовое шоу на телевидении, и миллионы людей знают вашу с Ханной историю. Может быть, она не хочет, чтобы ее нашли. – Грустно улыбнулся Оскар.

– Я тоже начинаю так думать. Но я буду продолжать пытаться. Я обновила свой блог «Поиски Ханны».

Оскар положил немного еды в рот, прожевал и, проглотив, сказал:

– Мне нравится имя Ханна. Моя бабушка со стороны мамы тоже Ханна. Однажды я купил ей на Рождество очень красивую ключницу. На ней было написано о происхождении имени. Имя Ханна означает милость или благодать, что вполне подходило бабушке. Ханны – уникальные, творческие личности, не признающие авторитетов, а иногда упрямы, горды и нетерпеливы. Бабуля определенно была леди, которая никого не слушала, особенно дедушку, а он был офицером правоохранительных органов. Это описание подходит твоей сестре?

– Кое-что из этого, – сказала Брайони. – Она была упрямой, нетерпеливой и, конечно же, не похожей ни на кого.

Оскар улыбнулся.

– Я очень надеюсь, что ты ее найдешь. Я буду держать свои пальцы крепко скрещенными.

Вечер прошел приятно: Оскар рассказывал им истории о балеринах и танцовщицах, с которыми он познакомился, и о Люсинде, которая вскоре должна была переехать жить к нему. Они с удовольствием съели основное блюдо – лососевые роллы-терияки, посыпанные тонкими ломтиками авокадо, хрустящим луком и японским майонезом. Сытно поужинав, они уселись пить чай.

Брайони казалось, что она знает Оскара всю свою жизнь. Он был очаровательный и забавный. Вызывал у них приступы смеха по поводу подвигов своего пса во время фотосессии. И однажды Брайони даже чуть не захлебнулась своим чаем, когда он рассказывал впечатления от некоторых чрезмерно усердных артистов балета.

Счет был оплачен, и они решили на этом закончить. Оскар натянул свитер и разгладил его на своем гибком теле. К ресторану подъехало такси, и водитель посигналил Оскару.

– О, это за мной. Было очень приятно повидаться с вами. Мы должны повторить встречу. Может быть, в следующий раз в Лондоне, если хотите. Я возьму с собой Люсинду, она умирает от желания познакомиться с вами. – Он поцеловал Брайони в обе щеки и крепко обнял Льюиса. – Окей. Пока-пока, голубки. До скорой встречи, – прощебетал он, садясь в такси с Бигги на руках.

Как только такси отъехало, Льюис поцеловал Брайони в макушку.

– Не слишком расстраивайся, если из этого ток-шоу ничего не выйдет. Ты действительно старалась изо всех сил. Возможно, Оскар прав. Быть может, Ханна просто не хочет, чтобы ее нашли. – Он обнял ее одной рукой и притянул к себе.

Брайони глубоко вздохнула, наслаждаясь успокаивающими объятиями Льюиса. Та часть ее жизни осталась в прошлом. Она, наконец, встретила человека, которому могла доверять и кого любила. Если бы только Ханна нашлась, тогда жизнь стала бы идеальной.

ГЛАВА 45

Четверг, 3 августа – вечер

Нахмурив брови, Брайони напечатала текст, который планировала разместить в блоге «Поиски Ханны» завтра – в день рождения Ханны. Блог по-прежнему собирал более пятисот просмотров в день. На страницы в «Фейсбуке», «Инстаграме» и «Твиттере» подписывались тысячи людей, но все еще не было никаких новостей о Ханне.

Брайони чувствовала, что больше ничего не может сделать. Надежды, которые она лелеяла, таяли, и теперь, снова поговорив с матерью, она встревожилась, потому что отец, казалось, быстро угасал. Время действительно было на исходе.

Текст для блога был готов. Она загрузила его вместе с их семейной фотографией: одной из тех, где Ханна задувала свечи на своем торте в честь шестнадцатилетия. У нее было безразличное выражение лица, и она выглядела смущенной. Брайони подумала, что праздник не радовал Ханну, и она задалась вопросом, была ли та счастлива в тот день.

Однажды мне приснилось, что ты находишься на борту роскошной яхты, плавающей в каком-то экзотическом месте; голубое море сверкало под твоими ногами, когда ты сидела на краю яхты, твои золотые волосы развевались на ветру, и ты улыбалась. Ты подняла хрустальный бокал шампанского и пригубила его золоченое содержимое. Этот сон казался настолько реалистичным, что я поверила, что могу протянуть руку, дотронуться до тебя и поговорить с тобой. Когда я проснулась, меня охватило чувство, что мой сон был знамением и что ты жива и безумно счастлива. Сегодня я представлю себе, что ты находишься на этой яхте, и подниму свой бокал за тебя. С Днем рождения, моя прекрасная сестра. Жаль, что мы не можем отпраздновать этот день вместе с тобой.

Завтра она навестит своих родителей. Она всегда приходит к ним в этот день. Каждый год они устраивают чаепитие. Это глупо – праздновать день рождения того, кто больше не является частью их жизни, но это стало их ритуалом, и она не подведет своих родителей, особенно когда ее отец так болен. Ее мать будет плакать, а отец будет звать Ханну, как он всегда делал после инсульта. Настоящего праздника не будет.

Она скользнула под одеяло и прижалась к Льюису. С тех пор как он признался, что хочет быть с ней, они не расставались ни на одну ночь. Льюис сказал, что предпочитает ее квартиру арендованному дому, и они обдумывают, каким будет их следующий шаг.

Они с Льюисом очень подходили друг другу. Даже несмотря на то, что они были вместе совсем недолго, она знала, что эти отношения будут иметь счастливый конец. Для этого нужно было только время.

Льюис повернулся к ней.

– Привет. А что ты там делала? Я уже целую вечность жду тебя здесь.

– Пишу пост для блога. Завтра у Ханны день рождения.

Льюис потянулся в кровати.

– Интересно, прочтет ли она его?

– Теперь я уже не так уверена.

Он поцеловал ее в нос.

– Это на тебя не похоже. Думай позитивно. Все возможно, если верить в это.

– Это что, строчка из песни?

– Не уверен. Но, возможно, – он усмехнулся.

Она попыталась устроиться поудобнее, и Льюис обнял ее за плечи. Она улыбнулась. Ее жизнь быстро менялась к лучшему. Если бы только она могла добраться до Ханны… Это было бы вишенкой на праздничном торте.

ГЛАВА 46

Пятница, 4 августа – утро

– Ты встречаешься сегодня с Мелиндой, после того как навестишь своих родителей?

– Нет. Я сразу вернусь сюда. Мелинда весь день ходит с мамой по магазинам.

Льюис приподнялся в постели на локте.

– Жаль, что тебе придется уйти. – Он лукаво ухмыльнулся ей.

– У тебя назначена встреча с бухгалтерами, так что забудь об этом, Ромео. Я приготовлю кофе, пока ты принимаешь душ, а потом мы продолжим с того места, где остановились, – пробормотала она, прижимаясь губами к его шее.

– Ловлю тебя на слове.

Брайони шла по коридору своей квартиры. Она слышала, как Льюис напевает себе под нос, собираясь в душ. Она улыбнулась. Максвелл была уже далеким воспоминанием. Брайони залечила эту рану. Она остановилась, чтобы взять открытку и большой конверт, лежавшие на коврике у двери. На открытке от ее коллеги по работе Тима был изображен пляж. На обратной стороне Тим написал, что предложение все еще остается в силе. Брайони улыбнулась. Она спросит Льюиса, не желает ли он провести несколько дней на побережье и познакомиться с Тимом и Сюзанной. Большой конверт представлял собой загадку. Посылка пришла из Парижа, но на нем не было адреса отправителя. Разорвала конверт и вытащила темно-бордовый дневник в кожаном переплете. Она открыла его, прочла первые несколько строк и ахнула. Перелистывая страницы, остановилась на длинной записи:

Дорогой дневник, сегодня был один из тех дней, которые, как ты знаешь, изменит все. После школы я как обычно отправилась в город. Мама забирала Брайони из школы, поэтому я сказала, что иду в библиотеку, но вместо этого стащила несколько конфет из супермаркета и, убедив продавца, что мне восемнадцать, купила пачку сигарет. Кажется, все думают, что я сама невинность. Воровство вещей – это настоящий кайф. Какая-то часть меня хочет быть пойманной и увидеть выражения лиц моих родителей, когда они узнают об этом, – это было бы таким потрясением узнать, что дочь директора – обычная воровка. В конце концов, я добралась до бинго-клуба и закурила. Это одно из немногих мест, где я могу оставаться незамеченной кем-то, кто меня знает. Боже, как я ненавижу быть хорошей-прихорошей Ханной! Иногда мне хочется крикнуть всем учителям, соседям и всем детям в моей школе: «Я вовсе не идеальная школьница, как вы думаете. Я такая же, как и все. Хочу иметь таких же друзей, как вы, и делать такие же глупости, как вы». Однажды я сниму свою маску, и все увидят настоящую меня. Сегодня я стояла, прислонившись к стене, и думала о том, какая у меня дерьмовая жизнь. В этот момент ко мне подошел парень. Он был невероятно красив. У него были черные волосы и карие глаза с самыми длинными ресницами, которые я когда-либо видела. На нем были модные джинсы «Левис» и джемпер с высоким воротом, поверх которого был надет джемпер побольше. Он зажал в губах сигарету и спросил, не найдется ли у меня огонька. Я пошарила в кармане пиджака и вытащила зажигалку. Он закурил сигарету и, вместо того чтобы уйти, прислонился к стене рядом со мной. После нескольких затяжек он заговорил. Я не знала, что ему сказать, поэтому просто кивала. Мне становилось жарко. Казалось, он заинтересовался мной. Он так сильно отличается от Роба, который всего лишь друг, но хочет быть кем-то большим. Этот парень выглядел и вел себя как взрослый, а не как Роб, у которого есть пятна на одежде и который носит толстовки с мультяшными персонажами. В какой-то момент он пристально посмотрел мне в глаза, и мне показалось, что мои колени вот-вот подогнутся. Я не хотела, чтобы он уходил. Он сказал мне, что видел меня в местном супермаркете, когда я пыталась украсть сладости. Мое сердце бешено заколотилось, и я подумала, не охранник ли он. Я уже собралась было возразить, но он улыбнулся ленивой, красивой улыбкой и сказал что-то вроде: «Если уж ты собираешься стащить вещи, бери что-то дорогое и ценное». Потом он подмигнул мне и ушел. Не знаю, увижу ли я его снова, но надеюсь, что увижу. Завтра я пойду туда же, возможно, он опять будет проходить мимо. Я вся дрожу от возбуждения. Я встретила того, кто знает меня настоящую, и, кажется, мне это нравится. Не хочу быть хорошей Ханной, да мне это и не нужно. Не могу объяснить, что произошло, но встреча с этим парнем что-то переключила в моей голове. Я больше не хочу продолжать жить такой жизнью. Притворяться кем-то другим. Я могу быть тем, кем хочу. Чтобы меня любили такой, какая я есть. Я чувствую себя лучше, зная это. Я могу стать, наконец, свободной.

Брайони быстро переворачивала страницы дневника, забыв про кофе. Там было еще несколько записей. Обладая способностью быстро читать, она бегло просматривала каждую аккуратно написанную от руки страницу, ища ответы, которые были скрыты в них.

Дорогой дневник, я чувствую себя действительно ужасно из-за того, что произошло. Я так зла на свою маму. Я не хотела брать Брайони в парк, но она настояла. Она не должна была заставлять меня брать ее с собой. Если бы она этого не сделала, с Брайони все было бы в порядке. Я еще больше злюсь на себя. Мне следовало бы позаботиться о своей младшей сестренке. Ей всего шесть лет, а мне шестнадцать. В то утро мои мысли были заняты совсем другим. Мне просто хотелось закричать, чтобы все оставили меня в покое. Все так запуталось в моей голове. У меня скоро экзамены, а папа все твердит и твердит, что я должна поступить в университет. Я еще даже не сдала эти экзамены, не говоря уже об уровне «А»[27]27
  A-level – традиционная британская образовательная программа, по которой обучаются дети после получения аттестата о среднем образовании GCSE.


[Закрыть]. Мне нужно было побыть одной, но вместо этого я должна была отвести Брайони в парк, и вот, что из этого вышло. Брайони серьезно ранена. Она может даже умереть. О боже! Пожалуйста, не дай ей умереть. Я не могу думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы сбежать. Мне все равно, куда идти. Я должна уехать куда-нибудь, где никто не ждет, что я буду «золотой» девочкой, и никто не будет уговаривать меня трудится усерднее; никто не будет мешать мне жить обычной жизнью подростка; никто не будет осуждать меня и ненавидеть за то, что случилось с Брайони. Все пошло наперекосяк, когда Роб неожиданно появился возле нашего дома. Я избегаю встреч с ним уже три недели с тех пор, как сказала ему, что мы должны оставаться просто друзьями. Видимо, он околачивался у дома, потому что бросился ко мне, когда я выходила с Брайони. Он хотел знать причину, по которой я его избегаю. Он узнал, что мне нравится тот парень в водолазке. Он следил за мной и шпионил, и я была в ярости из-за этого. Мы даже начали ругаться. Я отпустила Брайони, чтобы посмотреть ему в лицо и сказать, чтобы он ушел и оставил меня в покое. Вот и все, что для этого требовалось. Прошло не более двух минут, и вдруг меня охватило чувство надвигающейся опасности. Я обернулась. Все происходило как в кино. Как в замедленной съемке. Я видела, как Брайони бежит через дорогу к этому глупому щенку, который всегда убегает. Щенок игриво смотрел на нее, держа у своих лап игрушку. Слева я заметила большую машину. Я сразу поняла, что не успею добежать до Брайони. Я закричала, но как только звук слетел с моих губ, раздался ужасный визг шин, сопровождаемый хрустом, тошнотворным стуком, и Брайони взлетела в воздух и упала на дорогу как тряпичная кукла. Я подумала, что она мертва. Затем послышался шум – гул голосов и звук подъезжающих машин. Соседи выбегали из своих домов. Все плакали и кричали. Я никак не могла понять, что происходит. Кто-то накрыл Брайони одеялом. Кто-то постучал в нашу парадную дверь, и моя мать вышла на улицу с выражением паники на лице. Я вся тряслась, не в силах сдвинуться с места. Роб отвернулся, и его вырвало прямо на тротуар. Моя мать завыла как дикий зверь. Этот звук я никогда не забуду, и я поняла, что убила свою сестру. Женщина, живущая неподалеку от нас, прижимала меня к груди, снова и снова повторяя, что все будет хорошо. Мои родители провели в больнице весь день и большую часть ночи. Соседка осталась в нашем доме и сделала мне какао, но я не могла его пить. Сегодня утром папа вернулся домой с красными глазами. Он сказал, что с Брайони все будет хорошо. У нее сломано несколько костей, но она будет жить и поправится. И тут я не выдержала. Он обнял меня за плечи и сказал, что это не моя вина, но я знаю, что это не правда. Мы оба это знали. Ни один из моих родителей не имеет ни малейшего представления о том, какая плохая дочь я на самом деле. Они считают меня золотым ребенком, хорошей, доброй и умной. Но я не такая. Я ворую в магазинах. Курю. Даже баловалась наркотиками. Умею очень убедительно врать. Я никогда не смогу оправдать их ожидания. Этот эпизод доказывает это. Хорошая дочь не стала бы ругаться с бывшим парнем, потому что не хотела с ним спать. Хорошая дочь присматривала бы за своей маленькой сестренкой, которая заболела и страдает от болезни Святого Витта. Но я не такая. У меня нет выбора. Я собираюсь сбежать. Им будет гораздо лучше без меня. Я уеду далеко, изменю свою внешность и свою жизнь. Мне грустно, но я не боюсь уходить. Я справлюсь, потому что мастерски умею притворяться кем-то другим.

За окном моросил дождь. Льюис готовился к предстоящей встрече. У Брайони было время узнать, что случилось с ее сестрой много лет назад. Она продолжала читать, впитывая каждую букву из дневника.

Дорогой дневник, давно я здесь не писала, потому что так много всего произошло с того дня, как я сбежала. Все произошло так быстро. Только я лежала на кровати и снова обдумывала план отъезда, а в следующее мгновение написала записку, схватила сумку, набитую всем необходимым, и выскочила за дверь. Я отправилась в город, где стащила краску для волос и очки для чтения с самыми слабыми линзами, а потом подстриглась над раковиной в общественном туалете. Это было самое трудное, что только можно себе представить. Я плакала, но всё было к лучшему. Мне нужно было стать другим человеком – перестать быть ужасной дочерью и гнилой сестрой, перестать быть тем, на кого родители возлагают большие надежды. Мне нужно было избавиться от звания дочери директора, которая никогда не будет такой блестящей ученицей, какой он хотел ее видеть. Я сменила одежду и вышла из туалета совсем другой девушкой. Я мгновенно стала почти невидимой – с короткой стрижкой, как у мальчика, в очках в простой оправе, в спортивных мешковатых штанах и пальто. Добравшись автостопом до Лондона, я нашла там молодежный хостел. Я взяла с собой деньги, накопленные за несколько месяцев. Их должно было хватить на первое время, пока я не найду работу и жилье получше. Мне повезло, и я обнаружила в витрине газетного киоска объявление о поиске соседа по квартире. Теперь я живу в крошечной комнате на первом этаже обшарпанного дома в викторианском стиле. Моя комната рядом с ванной, поэтому, когда другие люди, которые здесь живут, принимают душ или ванну, здесь становится немного шумно. Но я не собираюсь жить тут вечно. Я хочу накопить денег и со временем снять собственное жилье. Я живу в одном доме с девушкой Веной и двумя парнями – Ричем и Фрейзером, а также с многочисленными подружками, которые останавливаются здесь на ночь или околачиваются по несколько дней. Они все музыканты и выступают в одной группе. Они приняли меня, ничего обо мне не зная. Я сказала им, что у меня были длительные отношения, которые закончились, и я хотела бы начать все сначала. Они понятия не имеют, что мне всего шестнадцать. Плюс жизни в большом огромном городе – никто ничего не знает о тебе. Ты можешь быть, кем хочешь. Иногда я впадаю в глубокую депрессию и задаюсь вопросом, что же я натворила. Надеюсь, с моими родителями и Брайони все в порядке. Убеждаю себя, что с Брайони все будет в порядке. Она сильная девочка и такая умная. Гораздо умнее меня. Мои родители очень гордились ею за то, как она справлялась со своей болезнью, и когда я уходила из дома, она уже приходила в себя после несчастного случая. Брайони сильная, и она будет гораздо лучшей дочерью для мамы и папы, чем я когда-либо могла бы быть. Она не станет такой, как я, и не станет для них огромным разочарованием. Мне бы очень хотелось снова увидеть их всех, но я не буду желанным гостем. Сбежав из дома, я только усугубила ситуацию. Они никогда больше не смогут мне доверять. Я надеюсь, Брайони снова сможет нормально ходить. Я не переживу, если узнаю, что она прикована к инвалидному креслу. Мне до сих пор снятся кошмары о том дне. Жаль, что я не позаботилась о своей младшей сестре, как меня просили. На этой неделе я устроилась на работу в химчистку. Я работаю на заднем дворе. Работа довольно скучная. Тут жарко и очень шумно, и нет никакой возможности поговорить с кем-нибудь. Но меня все устраивает. Я не хочу болтать и уж точно не хочу слишком много рассказывать о себе. По крайней мере, теперь я зарабатываю достаточно, чтобы платить за квартиру и еду. Мне хватает денег. Я стараюсь выполнять свою работу хорошо. Я больше не хочу оставаться прежней плохой Ханной Мастерс.

Каждая запись была кусочком мозаики из жизни Ханны. Наконец-то Брайони начала понимать, почему ее сестра сбежала. И она испытала глубочайшее облегчение, поняв, что виной всему являлась не только она сама.

Брайони переминалась с ноги на ногу. Она слишком долго стояла в одной и той же позе, склонившись над кухонным столом и не отрывая глаз от дневника. Она взглянула на цифровой дисплей на плите. Она читала уже пятнадцать минут, и в голове у нее все смешалось от эмоций и знаний, которыми она теперь обладала.

В дверях кухни появился Льюис с мокрыми после душа волосами.

– Эй, а где же тот кофе, который ты мне обещала? Ты даже не включила кофемашину. Брайони, ты в порядке?

Она посмотрела на него со смешанным чувством на лице и разрыдалась. Он бросился к ней, крепко обнял и дал ей выплакаться. В конце концов, она отстранилась и сказала:

– Я в порядке. Это слезы счастья. Я поняла, почему Ханна уехала и почему она не связалась с нами раньше. Все это записано в ее дневнике.

– Это ее дневник?

– По-моему, она мне его прислала. Я прочитал половину этой книги и теперь понимаю, почему она сбежала. Смотри, вот одна из ее записей о паре, с которой она жила. Они были владельцами кафе. Ханна очень подружилась с ними:

Вчера вечером они пригласили меня к себе на ужин и были так добры ко мне, что мне стало очень грустно. Я солгала им о том, кто я на самом деле. Они считают, что я осиротевшая молодая женщина, у которой нет семьи. Джози дала мне занавески и подушки в цвет, которые сшила специально для моей квартиры, и обняла меня. Их щедрость действительно тронула меня.

Когда вернулась домой, я плакала – мне было жаль себя, своих родителей, Брайони. Я должна обедать и делиться своими новостями с ними, а не с двумя добрыми незнакомцами. Потребовалось так много времени, чтобы понять, как много я упустила. Меня не было рядом, чтобы поддержать их, когда им это требовалось, и что еще хуже, я бросила Брайони, которая обожала меня. Мне следовало бы быть храбрее и вернуться домой, а не пытаться жить самостоятельно. Я поняла, что совершила глупую ошибку. Мне следовало бы смириться с разочарованием или гневом родителей и признать свою ошибку, но я спрятала голову в песок и убедила себя, что лучше всего держаться подальше. Я игнорировала то, что подсказывало мне мое сердце. Теперь прошло слишком много времени. Я сама создала эту ситуацию. Я ужасно сожалею, но теперь уже слишком поздно, и я никогда не смогу вернуться назад.

Несмотря на Томаса и Джози, я чувствую себя такой одинокой. Лучше бы никогда не убегала. Тем не менее, я никогда не смогу вернуться назад. Я нарушила все правила и моральные устои, которые мне внушали. Они никогда мне этого не простят. Я бы никогда не стала тем, кем они хотели.

Брайони посмотрела на Льюиса все еще влажными от волнения глазами.

– Она убедила себя, что мы не хотим ее возвращения.

– Она прислала тебе дневник, чтобы ты поняла, что она чувствует. Может быть, она прощупывает почву и хочет посмотреть, как вы отреагируете, когда узнаете.

– Пожалуй, ты прав. Вот тут она пишет:

«Прошло почти два с половиной года с тех пор, как я оставила свою семью, и не было ни одного дня, когда я не думала о них и не задавалась вопросом, как они там без меня. Было так много случаев, когда я почти звонила им, просто чтобы услышать их голоса, но в последнюю минуту трусила и бросала трубку. А на прошлой неделе я позвонила только для того, чтобы узнать, что их номер больше не работает. Они отказались от меня. Этого и следовало ожидать. Я оставила им записку с просьбой не искать меня, и они не искали. Они, наверное, вычеркнули меня из своей жизни. Не знаю, почему я так расстроена из-за этого, в конце концов, это то, чего я добивалась». Затем идет рассказ о встрече с новым человеком и желании рассказать ему правду о себе, и она продолжает писать: «Ты не можешь убежать и ожидать, что тебя простят и примут домой с распростертыми объятиями после двух с половиной лет. Я обманывала себя, думая, что смогу это сделать. Я буду стараться изо всех сил забыть их и просто быть Ханной.»

Я должна сказать ей, что прощаю ее, что мы все прощаем ее и уговариваем вернуться домой, но я не знаю, как с ней связаться. Она узнала мой адрес и отправила мне свой дневник, но я понятия не имею, как с ней связаться. Письмо было отправлено из Парижа.

Льюис покачал головой, нахмурив брови.

– Проверь еще раз свой блог. Должно быть, она оставила тебе комментарий. Она не должна была послать дневник без каких-либо объяснений или контактных данных. В этом нет никакого смысла. Она явно хочет вернуться. Хочешь, я проверю страничку в «Фейсбуке» на случай, не оставила ли она тебе сообщение?

– У тебя есть время?

– Бухгалтеры могут подождать. Это гораздо важнее. Можешь продолжить чтение, пока я ищу. – Он взял свой мобильный телефон и принялся открывать сайты.

– Нет. Я прочту его позже. Я тоже проверю. – Брайони включила ноутбук, стоявший на кухонном столе. Блог открылся сразу же. – Никаких новых комментариев, – пробормотала она.

– И на странице в «Фейсбуке» тоже.

Наступила пауза, когда оба сосредоточились на многочисленных сообщениях – одни давали названия агентств, с которыми Брайони могла связаться, чтобы помочь ей в поисках, другие сочувствовали ей или желали удачи. Она потерла лоб. В стране было так много пропавших людей, некоторые из которых отсутствовали десятилетиями, а некоторые неделями. Сердце разрывалось, когда она читала комментарии тех, кто, как и она, искал своих близких: мать искала свою двенадцатилетнюю дочь, семья искала своего отца, еще один родитель, чей сын исчез, не оставив записки. Все это были душераздирающие истории, написанные в нескольких абзацах, но всех комментаторов объединяло одно – у всех была надежда.

Льюис, просматривая многочисленные комментарии на странице «Фейсбука», поднял голову.

– Ничего, – ответил он.

Брайони ничуть не удивилась. Она решила, что Ханна или кто-то из ее знакомых послал дневник, чтобы помочь Брайони понять, почему Ханна ушла из дома. А сама Ханна либо умерла, либо не хотела возвращаться домой.

Она уже собиралась выключить ноутбук, когда заметила непрочитанный комментарий. Он не был помещен под ее последним постом, как все остальные. Он был написан под общей информацией о Ханне. Ее глаза скользнули по нему, и она ахнула.

– Льюис.

Он повернулся к ней лицом.

Она прочла вслух:

– Мышонок. День рождения. Аэропорт Бирмингема. Вылет из Парижа в два часа дня.

Брайони почувствовала недоверие, прилив любви и безмерное возбуждение.

– Это Ханна, – воскликнула она. – Наконец-то она возвращается домой. Это должно быть от нее.

– Немного загадочно, Брайони, – предупредил Льюис.

– Нет. Это она. Никто другой не мог знать моего прозвища, Мышонок.