Текст книги "Дом Эмбер (ЛП)"
Автор книги: Келли Мур
Соавторы: Такер Рид,Ларкин Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)
Я делала не слишком много, направляла нос лодки в основном направлении к буйку, который отмечал первый поворот. Джексон работал с парусами – устанавливал, балансировал, регулировал колебание – чтобы получить максимально возможную выгоду от направления ветра.
К тому времени как мы добрались до бухты Академии, половина лодок тащилась позади. Медленные лодки, менее умелая команда. Я видела, что Ричард всё ещё удерживает первое место, а Морган и ещё две лодки преследуют его. Они уже прошли первый буй и неслись на северо-восток, почти против ветра, и я видела, что команда Моргана совершала сложный маневр – требовалось зигзагообразное движение. «Backdraft» сместился на третье место, затем на четвертое, и мы стали нагонять его.
Лидирующие лодки свернули на северо-восток, идя близко к болотистой местности, но Джексон назвал другой курс, который заставлял нас обходить по более широкой дуге. Большее расстояние, которое принесло свои плоды. Сначала мы извлекали скорость из течения реки, затем «Янтарь» поймал новое подводное течение.
– Поток, – прокричал Джексон. – Нужно слегка повернуть.
Другие лодки, следовавшие близко к берегу не получили такого толчка от этих двух невидимых рук. «Янтарь» выиграл от этого. Мы догнали и обошли лодку Моргана, а затем ещё две перед ним. Внезапно мы оказались на втором месте.
Мы сблизились с Ричардом, когда подошли к следующему повороту. Ричард сместил парус, а Чед начал поворачивать. Так как Джексон уже наладил наши паруса, я навалилась на штурвал.
– Нет, стой! – прокричал Джексон.
В замешательстве я попыталась остановиться, но «Янтарь» уже двигался в нужном направлении. Я не видела этого до последней секунды. Чед выпрямил «Ласточку», так что моя очередь настала раньше него. Ухмылка Ричарда была достаточно широкой, чтобы увидеть её на расстоянии, которое разделяло нас.
– У тебя штрафной, Парсонс – прокричал он.
Меня обманули. Согласно правилам, лодка не могла начинать поворот вокруг буйка до того, как его сделает ведущая лодка. Штраф предполагал вынужденное замедление – два ненужных поворота, которые замедлят нас. Мы с Джексоном неуклюже выполняли маневр и скатились на пятое место.
Я поймала взгляд Джексона и губами прошептала «Прости».
Он пожал плечами, улыбнулся и прокричал в ответ:
– Мы их догоним.
С ветром, дующим в сторону залива, плыть на следующем отрезке по направлению на юго-запад к маяку было настоящим мучением для тех, кто не умел маневрировать. Джексон, к счастью, гениально управлялся с парусами. Я не знаю, каким образом, но он умудрился сократить наше отставание к последнему, самому длинному отрезку в западном направлении, и на максимально возможной скорости мы подошли к повороту вокруг маяка.
Я тревожилась по поводу того, что нам нужно замедлиться. Я видела скалы вдоль берега; я не хотела обходить по слишком широкой дуге и закончить на этих зубцах.
– Иди по ветру, – прокричала я Джексону, умоляя его убрать ветер с парусов «Янтаря» и замедлить его. Он покачал головой.
– Мы справимся, – прокричал он в ответ. – Доверься мне.
Я навалилась на румпель, повернув его к правому борту, и, затаив дыхание, молча проклинала его. Если мы разобьем «Янтарь» из-за его трюкачества…
Я смотрела, как «Янтарь» идет на юг, затем на юго-запад, затем отклоняется всё дальше и дальше на восток. Мы задели скалу – я чувствовала небольшое дрожание корпуса, как будто какое-то подводное препятствие задело обшивку. Но затем мы были свободны, паруса наполнились и мы неслись на восток-северо-восток. Когда лидеры только начали набирать скорость, мы уже неслись на полном ходу и обошли всех, кроме Ричарда и Чеда.
Их паруса были наполнены, как и наши, сейчас обе лодки шли на северо-запад, по ветру. Подойдя к северному берегу бухты, Ричард спустил парус, замедлившись из-за необходимости обойти буй против часовой стрелки, готовясь поймать меня на тот же крючок.
– Шестьдесят градусов на запад. – Прокричала я Джексону.
Он понял, усмехнулся и спустил парус. Мы повернулись, чтобы обойти буй с противоположной стороны. Мы проплыли мимо Ричарда и Чеда, немного теряя опору, но сохраняя скорость. И когда мы завершили поворот, мы шли круто к ветру, держась на сорок градусов перпендикулярно ветру. Ричард и Чед вышли из поворота полностью против ветра и вынуждены были лавировать.
Я не была уверена, но мне казалось, что мы почти сравнялись.
– Восемьдесят по левому борту, – прокричал Джексон и я навалилась на румпель, когда парус качнулся. Мы прорезали ветер и снова сменили курс, двигаясь на запад. Ричард с Чедом шли в обратном направлении, идя к нам с востока.
Затем мы снова повернули – они пошли на запад, мы на восток, – разделившись. Сейчас я уже могла различить крики толпы. Мы были близко. Лодки снова повернули, идя нос в нос, мы вошли в устье Спа Крик. Ричард сменил направление, так что мы шли бок о бок. «Ласточка» лидировала, но мы шли этим курсом дольше, так что у нас было больше выгоды. Финиш был уже близко.
Мы прошли мимо буйков и я не могла сказать, кто победил. Я посмотрела на Джексона, тот пожал плечами – он тоже не знал.
Всё выглядело так, как будто победил Ричард. Я была уверена, что так и было.
Пока я не услышала, как он выдыхает слово из четырех букв.
Ухмылка Джексона была достаточно широкой, когда он пришвартовывал «Янтарь», но он не присоединился ко мне на церемонии награждения.
– Я не член клуба, – пояснил он. Я понимала, что он чувствовал себя слегка неуютно, потому что именно так чувствовала себя я, когда пошла одна, мысленно проклиная его за трусость. Папа с Сэмми радостно кричали, но мамы нигде не было видно.
Я нашла папу в толпе, чтобы сказать ему, что я ухожу.
– Как ты доберешься домой?
– Джексон сказал, что он довезет меня на «Янтаре».
– Твоя мама будет не слишком довольна. Сначала ты выиграла, сейчас ты скрываешься от неё.
– Ну да, но когда она вообще бывает довольна? – сказала я, пожимая плечами.
По дороге к Джексону и «Янтарю» я снова наткнулась на Ричарда. Он сидел на краю причала, глядя на неспокойные воды залива. Его кубок за второе место лежал рядом с ним. Я собралась сказать ему, что это была адская гонка, что мы были так близко, что я была уверена, что победил он. Но я не сделала этого. Я просто прошла мимо. Я почти сожалела о том, что не послушалась маму.
Глава 12
Джексон закрепил парус, чтобы поймать северный ветерок и взялся за штурвал для нашего путешествия домой вверх по реке. Тишина повисла вокруг нас словно занавес.
– Ты хороший моряк, – сказал мне Джексон.
– Похоже, ты удивлен, – прокомментировала я в притворном изумлении. – Раньше ты не удивлялся, что бы я ни сделала.
– Правда?
– Ага, сам подумай об этом. Серьезно. Почему так?
Я едва могла видеть его лицо, но я слышала нотки юмора в его голосе.
– Почему я удивлен? Или почему я не удивлен?
– Любой из вариантов. Хотя… Давай начнем с части «не удивлен».
– Я думаю, что я не удивляюсь некоторым вещам, потому что, как мне кажется, они тебе подходят. Или, может быть, Ида говорила мне о них.
– Должно быть, бабушка проводила много времени в разговорах обо мне, – сказала я. – Видимо она становилась невероятно скучной.
– Ты думаешь, что я знаю тебя настолько хорошо?
– Иногда такая мысль приходит мне в голову.
Он рассмеялся.
– А, может быть, ты просто легко предсказуемая.
– Может быть, – ответила я с досадой, но слегка забавляясь. – Наверное, из нас, скорее всего, скучна именно я.
– Совсем нет, – милостиво произнес он. – Просто подумай о бедняге Ричарде Хэтэуэе – его ты чертовски удивила.
Вернувшись домой, мы привели в порядок «Янтарь» и поднялись по каменным ступенькам. Джексон пожелал мне спокойной ночи, я собиралась сказать в ответ то же самое, но остановила его.
– Эй, – сказала я, протягивая руку, – поздравляю с отличной гонкой.
Он взял мою руку, но не пожал её, просто немного подержал в крепкой, сильной руке. Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся.
– Команда победителей.
– Точно, – сказала я и сжала его руку. Он отпустил меня. – Как насчет охоты за сокровищами? У нас есть где-то пара часов, пока мама, папа и Сэмми закончат смотреть на фейерверки и вернутся домой. А я не хотела оставаться в доме одна.
– Конечно.
Мы нашли ленту, ножницы и фонарики в кухне.
– Куда мы пойдем? – спросил он.
– Как насчет того, чтобы подняться по лестнице здесь?
Он выглядел удивленным.
– В кухне нет лестницы.
– В кукольном домике таковая имеется, так что я просто подумала…
Выражение его лица сменилось с задумчивого на взволнованное. С внезапной уверенностью он подошел к стене справа от огромного камина. Стену занимал узкий шкафчик, а рядом стоял комод с тремя выдвижными ящиками, в которых бабушка хранила такие штуки как алюминиевая фольга и скалки.
Джексон открыл шкафчик, в котором почти ничего не было, кроме чистящих средств и гладильной доски. Он постучал по левой стене, и раздался звук, похожий на постукивание по арбузу: два коротких удара и глухой стук.
– Здесь пустота. – Сказал он. – Но как мы попадем туда?
Задумавшись, он склонил голову, затем пошел к двойным дверям серванта слева от шкафа. За ними скрывалось множество выдвижных ящичков, на каждом из которых была задвижка, державшая их запертыми. Я открыла некоторые из них – там были различные предметы столового серебра, лежащие в углублениях, сделанных из ткани. Я осторожно закрыла ящички и поставила задвижки на место. Всё выглядело так, будто старую кухонную лестницу убрали много лет назад.
– Видишь это? – спросил Джексон, указывая куда-то.
Едва видимые, у основания ящичков, виднелись две горизонтальные линии из темного металла.
– Петли, – сказали мы в один голос.
Снова Джексон задумчиво склонил голову и снова посмотрел вверх с новой целью. Он ощупал верхнюю рамку на панели ящиков. С правой стороны трехдюймовый кусочек деревянной панели вжался внутрь с легким щелчком. При этом верхний край панели выскочил вперед на долю дюйма.
От удивления у меня отвисла челюсть. Весь набор маленьких ящичков был сделан таким образом, чтобы вылезти наружу и вниз на переднюю часть широких нижних ящиков. Теперь я поняла, почему все маленькие ящички с серебром были закрыты – чтобы не выпасть наружу при перемещении.
Джексон улыбнулся мне. Затем он дернул за ручку верхнего ящика.
Верхний край панели передвижных ящиков перевернулся и опустился на механическом приспособлении, созданном для замедления спуска ящиков. Скрытая задняя часть ящиков оказалась короткими ступеньками, которые вели к лестнице в открывшемся проходе.
Потайная лестница.
– Фантастика, – прокомментировал Джексон. – Интересно, Ида знала о ней?
Я направила луч фонарика в открывшееся пространство. Лестница была темной, узкой и закрученной.
– Попробуем подняться? – засомневавшись, спросила я.
Вместо ответа он поднял свой фонарик и начал подниматься. Я выключила свет в кухне и последовала за ним. Он протянул руку назад, чтобы помочь мне, и я взяла её, нуждаясь скорее в храбрости, чем в помощи. Мне пришлось пригнуться, чтобы пройти через маленькое отверстие на лестнице, когда я оказалась внутри, Джексон нажал на деревянный рычаг на краю отверстия. Он освободил вес, который удерживал двери закрытыми, когда он был в опущенном положении. Я попятилась, когда ступеньки встали на место.
На ступеньках лежал толстый слой пыли. Я пыталась не думать о существах, которые живут в темноте – многоножках и тараканах, жуках и черных вдовах. Лестница делала один виток за другим, ряды небольших треугольных ступенек. Я умирала от желания взяться за что-нибудь, но ни за что на свете я не могла заставить себя протянуть руку и прикоснуться к перилам.
Я свернула за угол, и, сделав неудачный шаг, потеряла равновесие. Я повалилась на стенку, слепо пытаясь удержаться, и задела рукой сеть из паутины. Я вскрикнула. Джексон направил на меня фонарик.
– Эй, – сказал он, – держись подальше от сетей.
– С радостью, – ответила я, вытирая руку о свои брюки.
– Нет, я имел в виду её. – Он посветил куда-то в сторону в нескольких футах от меня, – оранжевый паук, неистово трясущийся на своей паутине. – Видишь её?
– Гадость, – подтвердила я.
– Её называют доброй матушкой. Очень защищает свое гнездо. Она укусит тебя, если подберешься слишком близко. А она достаточно ядовита. Не думаю, что на Западном побережье водится что-то подобное.
– Господи, – сказала я, осторожно обходя её. – Не думаю, что я вообще слышала о ней раньше. Разве что в детском стишке, который на днях рассказал мне Сэм.
– Я знаю его.
– Интересно, откуда он его знает? – ответила я, держа себя в руках и освещая фонариком каждую паутину, мимо которой я проходила.
Джексон продолжал вести нас всё выше, пройдя площадку на втором этаже. Там ступеньки сужались, становилось сложнее передвигаться и воздух был спертым. Я была благодарна ему за то, что он расчищает путь через паутину, но мне не нравилось ощущение темноты, которая преследовала меня, торопясь закрыть последствия вторжения наших фонариков.
Он резко остановился, достигнув двери из тяжелых досок, сверху и снизу охваченных железом, и с замочной скважиной. Если её когда-нибудь и запирали, то сейчас она была открыта. Ручка повернулась, и Джексон толкнул её плечом, заставляя сопротивляющуюся дверь открыться.
Дрожащий свет от наших фонариков осветил длинный, узкий, пустой чердак с наклонным потолком и единственным окном в дальнем конце. Воздух был ледяным – я почти ожидала увидеть, как дыхание выходит из меня в виде пара – мне не слишком хотелось заходить туда. Затем мой фонарик высветил деревянный сундук, стоящий в темноте в центре комнаты.
Я перестала дышать. Я фактически чувствовала, как кровь бежит по венам, стучит в висках. Мои пальцы нашли руку Джексона и я схватила её мертвой хваткой. И я подумала, Боже мой, это оно. Мы нашли алмазы.
Джексон расцепил мои пальцы, взял меня за руку и повел к сундуку. Подойдя поближе, мы увидели, что он стоит на старом персидском ковре. Запертый на тяжелый замок. И ключа нигде не было видно.
– Что ты будешь делать? – спросил он меня.
– Ты что, шутишь? Давай откроем его. Разве ты не хочешь этого?
Он не ответил.
– Направь свой фонарик на замок. – Он использовал ручку своего фонарика в качестве молотка. Звук ударов оказался чертовски громким в тишине чердака. Он остановился. – Не уверен, что это хорошая идея. Может быть, кто-то хотел, чтобы он оставался запертым.
Я не верила своим ушам.
– Мне кажется, ключевое слово в твоем предложении «оставался». Прошедшее время. Судя по слою пыли, никто не был здесь уже очень-очень давно. Я думаю, что нам нужно открыть его сейчас. Продолжай!
Его лицо, искаженное тенями и неровным светом наших фонариков, выглядело жаждущим.
– Я… У меня просто плохое предчувствие. Я хочу открыть его, но из нас двоих именно ты всегда натыкаешься на лица в темных углах…
– Эти видения не могут ранить меня. Открывай же.
Он ударил по замку ещё раз и тот, сломавшись, открылся. Джексон снял засов. Крышка открылась с металлическим скрипом.
Он сделал шаг назад и навел луч фонарика на сундук и его содержимое. Очевидно, что мне была предоставлена честь посмотреть первой.
От волнения у меня в груди всё сжималось. Я опустилась на колени, и моя рука задела кучку бусин, которая лежала на старом ковре давным-давно. Я поднесла их к свету: серебряные четки.
Время разверзлось. Сначала я услышала женский плач. Затем в поле моего зрения появилась она, стоящая на коленях рядом со мной – я попала на момент, когда она закрывала замок на сундуке, тот же самый замок, который Джексон только что сломал. Я увидела, как она дергает его, чтобы убедиться, что он заперт.
Я знала её лицо – она была красива даже с потекшим от слез макияжем. Это была Фиона Уоррен. Я видела её фотографию в книге. Огненный цвет волос удивил меня – старые фотографии столетней давности были с оттенком сепии. Пока я наблюдала за ней, она начала поворачивать свое лицо в мою сторону и у меня появилась иррациональная мысль, что мне нужно прервать видение, прежде чем она увидит меня. Я выпустила четки из пальцев. Она исчезла.
– Ты уверена, что хочешь сделать это?
– В чем твоя проблема? – спросила я, слегка раздражаясь. Вся эта охота за сокровищами была его идеей. Мы уже почти отыскали алмазы. Почему он вдруг решил пойти на попятную?
– Ты слышала старую пословицу – иногда вещи, вытащенные из коробки, уже нельзя положить обратно?
Недоверчиво покачав головой, я решительно обратила свое внимание на содержимое сундука. Там всё было в беспорядке. Алмазы могут находиться где угодно – в сумке, конверте, даже в подоле пальто.
Я увидела голенища пары черных сапог, конец маленькой деревянной коробки, рукоять хлыста, раскрошившийся шелк платья. Я протянула руку и вытащила что-то золотое – застежка на нитке коралловых бус с большим куском нефрита в центре. Я протянула их ему с ликованием. – Посмотри на…
Но слова, которые я начала произносить, замерли на моих губах, когда яркий дневной свет заполнил мое видение. Перед собой я увидела маленькую девочку с золотистыми кудряшками, в розовом сатиновом платье с юбкой с кринолином и с коралловым ожерельем. Она склонилась над деревянным корытом, разбрызгивая воду.
Это выглядело… странно. Как будто в… в воде что-то было. Что-то двигалось. Я наклонилась, чтобы рассмотреть.
Бог мой. Два маленьких машущих кулачка; темные кудряшки на макушке маленькой головки погрузившейся в замутненную воду.
Подбежала чернокожая женщина, отпихнула девочку и вытащила малыша из корыта, осторожно его вытерла, пока младенец выкашливал воду.
– Шшш, – напевала она – Мама здесь, ты в безопасности.
Маленькая девочка встала и отряхнулась. Затем спокойно сказала женщине:
– Прикоснешься ко мне ещё раз и мне придется тебя выпороть. – Она склонила голову набок и слегка пожала плечами, – Ты не сможешь спасти его, ты же знаешь. Цыганка сказала папе, что он должен умереть.
Жестокое желание засунуть этого ребенка в грязь вырвало меня из видения, которое ушло обратно в темноту. Потрясенная и испуганная, я опустила коралловое ожерелье обратно в сундук. Кто это девочка? Хоть бы это не была моя родственница.
Джексон наблюдал за мной.
– Может, мы остановимся? – спросил он.
Я почувствовала, как на меня накатывает что-то вроде приступа тошноты, но я не была готова прекратить.
– Нет, – ответила я. И снова потянулась к сундуку. – Там есть и хорошие вещи. – Я выудила кинжал, его рукоятка была сделана из золота с поблескивающими драгоценными камнями.
Всё вокруг меня озарилось светом от свечей, мягким и дрожащим. Я узнала гостиную внизу. Там стояла Сара-Луиза и тихо плакала, рядом сидела черноволосая женщина, позади стоял мужчина в униформе. Мэтью лежал на покрывале, постеленном на столе. Я никогда раньше не видела мертвого человека, даже свою бабушку, но пепельно-серую бледность Мэтью ни с чем нельзя было спутать.
Мужчина – Капитан – давал указания кому-то, кого я не видела:
– Мы похороним моего сына на рассвете.
Женщина бросилась к Мэтью и накрыла его своим телом.
– Он не умер, – сказала она с ужасом в голосе. – Он спит. Я видела его в своих снах. Его дух приходил ко мне. Я не позволю тебе положить его в могилу.
Я знала, что это должно быть Дейрдре, мать близнецов. Я видела её раньше, в бальной комнате, кружащейся по залу. И я осознала, что слышала её голос раньше – на чердаке, когда она кричала в темноте.
– Он мертв, ты, безумная, – проскрежетал Капитан и дернул её за локоть.
Она ударилась спиной о сервант. Подсвечники упали, китайский сервиз разбился. Она замерла там, затем протянула руку и схватила что-то с пола.
– Нет, – выкрикнула она, разворачиваясь и закидывая руку для броска.
Он увидел это в последний момент и закрылся рукой. Затем выругался, вынимая инкрустированную камнями ручку из своего плеча.
Капитан вытащил носовой платок, чтобы остановить кровь, текущую из его раны, но его губы тронула мрачная ухмылка.
– Заприте её в детской, – сказал он. – Я больше никогда не хочу её видеть.
Последнее, что я видела, был страх на лице Дейрдре. Я выпустила кинжал, чтобы всё это исчезло.
– Что ты видела? – спросил Джексон.
Я почувствовала головокружение и пошатнулась. Так много видений, и так быстро. И все они такие… ужасные. Он был прав, мысленно призналась я сама себе – не следовало открывать эту коробку. Я не хотела больше никаких видений.
– Может быть, мы вытащим эти вещи наружу и посмотрим что на дне? – Джексон начал складывать содержимое на полу рядом с собой.
– Не нужно. Алмазов здесь нет. Сундук был нужен не для них. Пожалуйста, положи всё обратно. – Он недоуменно посмотрел на меня. – Просто сложи всё обратно, – сказала я сквозь сжатые зубы. Я схватила полную охапку вещей, чтобы засунуть всё под крышку, и другая тьма затопила мой взгляд.
– Где ты это спрятала? – прорычал мужской голос. Огонь где-то позади меня отбрасывал танцующий свет и тени на грязь перед дубом на лужайке Дома Эмбер. Мужчина в галифе и рубашке с закатанными рукавами стоял в грязи и ритмично постукивал хлыстом по сапогам. По его лицу струился пот, и за его внешне спокойным лицом просто кипела ярость. Это снова был Капитан, где-то лет на десять моложе, чем на похоронах своего сына. Он стоял перед чернокожей женщиной, раздетой до пояса, со связанными запястьями, привязанной к нижней ветке дерева. – Где ребёнок, чертова ведьма?
Она не ответила. Хлыст просвистел и ударил её по обнаженной спине, где красные и кровоточащие раны пересекались со старыми, побелевшими шрамами. Темные капли разлетелись от удара, темная кожа была вся покрыта такими пятнами.
Я могла бы подумать, что женщина была мертва – кровью была пропитана вся земля под ней, и она безвольно висела на веревках, связывающих её запястья. Но каждое падение капли вызывало у неё низкое хныканье. Её стоны смешивались с рыданиями черноволосой женщины распластавшейся в грязи – Дейрдре, её лицо было в синяках, из свежего пореза на её скуле текла кровь. Позади неё, почти скрывшись в тени, за всем бесстрастно наблюдала маленькая девочка со светлыми кудряшками.
Я позволила хлысту выпасть из рук и скатиться на пол, назад, в холодную темноту чердака. Теперь я знала, почему все эти вещи заперли подальше. Может быть, их вообще стоило бы спалить, но прошлое в этом доме почитали. В Доме Эмбер не уничтожали даже самые уродливые воспоминания.
– Положи всё обратно, – снова сказала я и Джексон сделал так, как я просила, не задавая больше никаких вопросов. Он закрыл сундук и просунул в петлю сломанный замок. Затем он помог мне подняться. Я чувствовала себя развалиной. Лучше бы я не видела всего этого.
Я оперлась на предложенную мне руку, чувствуя жесткие рубцы шрамов под его рукавом. Я хотела убраться отсюда; я не хотела больше возвращаться сюда.
Возле двери я заметила картину в раме, повернутую изображением к стене. Я остановилась.
– Ты не мог бы повернуть его для меня?
Он поднял её. Это был портрет, разрезанный от угла до угла. Я осторожно сложила куски. Перед бархатной тканью стоял мужчина. На нем была синяя куртка со сверкающими золотыми пуговицами, под мышку была засунута шляпа. У него были глубоко посаженные глаза над длинным, слегка загнутым носом и полные, улыбающиеся губы. В голове пронеслась безумная фраза из сказки: «Какие у тебя большие зубы».
Это был Капитан. Мужчина, который только что в моем видении чуть не забил женщину до смерти.
Я отдернула руку от холста. Мне показалось, что если бы мне удалось измерить эту картину, то она бы в точности подошла к пустому пятну на стене в прихожей.
– Кто это? – спросил Джексон.
– Мне кажется, кузен, – сказала я, – что это наш сколько-то-там-прапрадедушка.
И я попросила его поставить картину обратно.
Я по пятам следовала за Джексоном до площадки на втором этаже, где он остановился и осветил фонариком пространство свободной деревянной стены. Затем он уверенно протянул руку и нажал на маленькую скрытую задвижку. Стена сдвинулась в трещину с металлическим стоном, и Джексон, просунув пальцы, задвинул её полностью. Он нашел потайное пространство как раз напротив двери в морскую комнату. Мы вывалились наружу, упав на ковер в коридоре.
Я посмотрела назад в дыру. Трехфутовый кусок стены – от лепных украшений на уровне талии до верхней лепнины – теперь висел за соседней стеной. Джексон потянул за конец выдвижной стены. Она скользнула на место с тихим щелчком, и проход исчез.
– Откуда ты знал? – спросила я.
– Откуда я знал что?
– Откуда ты знал, как его открыть?
Он пожал плечами.
– Мне показалось это логичным. – Он сменил тему. – Ты хочешь, чтобы я составил тебе компанию, пока не вернутся твои родные?
Я покачала головой.
– Спасибо. Но я лучше приму душ, смою с себя пыль.
Кивнув, он легонько прикоснулся к моему лицу.
– Ты не хочешь рассказать мне, что ты видела?
Я утвердительно кивнула, но вслух сказала,
– Просто не сегодня.
– Ладно. – Он повернулся и направился к западному крылу. Я догадалась, что он снова хочет выскользнуть через оранжерею.
Я заперлась в ванной рядом с моей комнатой и включила все лампы. Девушка в зеркале выглядела неряшливо. Слезы оставили следы на запыленном лице. Я даже не понимала, что плакала.
Я почувствовала себя немного лучше после обжигающе горячего душа. Я надела свою пижаму и направилась в комнату, неся свою грязную одежду. Я собиралась отыскать способ самой постирать её – она была грязной и на рукаве рубашки была дыра от деревянной щепки, которая застряла в скатанном рукаве. Я вытащила её и задумалась, что мне с ней делать, удивляясь, откуда она вообще могла взяться.
– Сара.
Сэмми вернулся домой, пока я была в душе?
– Сара.
Я двинулась в сторону комнаты Сэмми. Меня охватило чувство, как будто я иду против течения, сквозь воздух, который отвергает мое присутствие. Это было то же самое чувство, которое, если задуматься об этом, окатило меня в ту ночь в оранжерее.
Я заставила себя открыть двери. Бледный мальчик, которого я только что видела мертвым, поднял глаза со своего места за столом.
– Всё готово, – сказал он. – Видишь?
Девочка, Сара-Луиза, сделала шаг с того места, где я стояла в проходе и подошла к нему, положив руки ему на плечи. Я видела, что он становился слабее. Его кожа плотно прилегала и казалась почти прозрачной. Я бы хотела, чтобы у меня была возможность сказать им, предупредить их, что смерть уже близко. Но они уже знали. Им не нужны были мои предупреждения.
Сара-Луиза улыбнулась при взгляде на шкатулку Мэтью. Она была готова, отполирована.
– Она чудесная, дорогой. Как ты только всё это сделал? – спросила она, проводя пальцами по замысловатому узору из листьев. Она открыла крышку, и внутри всё оказалось выстлано бархатом, как в шкатулке для драгоценностей, на крышке было зеркало.
– Это самое лучшее, – сказал он. – Ты нажимаешь вот тут, – он вытащил один конец коробки, где-то на четверть дюйма в сторону. – Затем ты нажимаешь на весь этот кусок. – Задняя грань сдвинулась на четверть дюйма в пустоту, оставленную первой панелью. – Затем ты можешь сдвинуть эту и вот эту. – Нижний край передней панели вышел полностью. – И видишь? – Потайной ящик. Ты можешь хранить там что-нибудь, и никто никогда не узнает.
– Ты такой умный, Мэтти.
Другая Сара обняла своего брата. Крепко его сжала.
Я засунула щепку, которую держала в руках за лепнину над своей головой, там она будет в безопасности. Затем вышла из комнаты и закрыла дверь.
Внизу хлопнула входная дверь.
– Сара! – На этот раз это определенно был голос Сэмми. – Сара! Смотри, что я выиграл!
Я спустилась вниз. Сэмми выкрикивал свои новости, перемежая их невысокими прыжками.
– Мы играли в лото и я выиграл! Я выиграл ножи! – Он поднял коробку, в которой лежали ножи для стейков с деревянными ручками.
Как раз то, что нужно пятилетнему мальчику, подумала я с легкой улыбкой.
Мама успокаивающе положила руку на плечо Сэмми.
– Поднимайся наверх и подготовься ко сну, милый. – Я повернулась, чтобы уйти следом за ним. – Не ты, Сара. – Она прочистила горло. Плохие новости. – Какова была точная причина твоего сегодняшнего представления?
– Никаких, мам, это была просто гонка.
– Но о чем ты думала? Ты вообще остановилась хоть на секунду, чтобы задуматься о том, что ты теряешь?
– Что такого в том, что я выиграла у Ричарда Хэтэуэя?
– Ну и дела, даже не знаю Сара. Давай-ка подумаем. Вот у тебя есть приятный, симпатичный молодой человек, который повсюду тебя сопровождает, определенно прилагает усилия, чтобы тебя развлечь. И что он получает в ответ? Ты унижаешь его перед всеми его друзьями. Может быть, поэтому у тебя никогда не было парня? Потому что ты не имеешь ни малейшего понятия как себя с ними вести.
Я знала, что мне следовало бы прикусить язык, что мне нужно просто дать маме высказаться, но я не смогла удержаться. Я слишком устала, слишком истощена, чтобы просто молчать.
– Я не знала, что ты ведешь подсчет моих воздыхателей, мам. – Моя улыбка была слабой.
– Никаких подсчетов, детка. Просто наблюдение.
– Я не собираюсь притворяться дурой просто затем, чтобы какой-то парень чувствовал себя хорошо.
– Забудем Ричарда, ты не обращаешь внимания на то, что важно. Я пытаюсь устроить будущее своих детей за счет максимальных активов, которыми я располагаю. Ты саботировала все мои усилия, оскорбив отца Ричарда. Ты ведь помнишь его, – сенатора?
– Я всего лишь плавала под парусом, мам. – Слова вылетели из моего рта, как пули.
Она замолчала и некоторое время озадаченно смотрела на меня. Возможно, она разглядела мою усталость. Она закончила свою речь, но её тон был мягким.
– Это сложно назвать «простым плаванием под парусом» и ты знаешь это. Вы соревновались. Эта твоя настойчивость не всегда вовремя проявляется, например, в школе. Но если на тебя находит, помоги Господи тому, кто стоит на твоем пути. – Она вздохнула и пожала плечами. Как будто она смирилась с поражением. – Хорошая гонка.
– Спасибо, – пробормотала я. – Прости.
– Вся хитрость в том, детка, что нужно больше думать и меньше извиняться. Я собираюсь снова помочь тебе завтра. Журналистка из «Southern Home» связалась со мной сегодня. Она знает о Доме Эмбер и думает, что твоя вечеринка может стать хорошим поводом для статьи в журнале. Она хочет прийти и сделать несколько предварительных фотографий, чтобы показать свои идеи редактору.
– Это круто, мам. – Я в бальном платье на своем первом приеме, запечатленная для потомков на фотографиях в каждом южном издании. Я не была уверена, что деньги этого стоят.
– Это отлично, – сказала мама. – Ты же поможешь мне, не так ли?
Я подавила вздох.
– Абсолютно.
– Тогда увидимся утром. – Она направилась в свою спальню, но, остановившись, повернулась. – Ты хорошо себя чувствуешь, милая? У тебя какие-то темные круги под глазами.
