Текст книги "Дом Эмбер (ЛП)"
Автор книги: Келли Мур
Соавторы: Такер Рид,Ларкин Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
– Да, я в порядке. Я просто… хочу домой, ты понимаешь? Я соскучилась по дому.
– Я тоже, – сказала она. – Но, мне кажется, это хорошо для тебя, иметь возможность познакомиться с Домом Эмбер.
Когда я поднималась по лестнице, её слова продолжали звучать в моей голове: познакомиться с Домом Эмбер. Казалось, что даже моя мама думала о Доме Эмбер скорее как о живом человеке, чем о вещи.
Глава 13
На следующее утро я сдержала обещание, данное Розе – отыскала и взбила несколько яиц для нас с Сэмми. Когда я полила их достаточным количеством кетчупа, они стали почти съедобными. Сэм не жаловался.
– Сара, как можно узнать, что ты видишь сон? – Он засунул в рот кусочек, затем пальцами собрал остатки еды на тарелке в кучку.
– Как я могу узнать, что вижу сон, Сэм?
– Ты знаешь, – кучка маленьких кусочков попала на его вилку, – истории, которые случаются. Всё такое. Как можно понять?
– Ну, ты не мог бы привести пример, дружок.
– Ну, например, я встретил эту красивую леди, которая подарила мне чудесную игрушку. – Он засунул кусочки в рот. Часть из них попала, часть – нет. – Но теперь я нигде не могу найти эту игрушку.
– А где ты её встретил?
– В темной комнате без стен.
– Ага, – сказала я, – тогда я абсолютно уверена, что это был сон, Сэм. Ты проснулся после этого?
– Наверное, проснулся, – нерешительно ответил он. – Я не помню.
– Видишь ли, Сэм, всё дело в этой штуке, когда ты просыпаешься. Тебе нужно отыскать эту часть…
Стук в парадную дверь прервал наш философский разговор. Когда я пошла проверить, кто там, за дверью оказался флорист, доставивший два огромных букета с разнообразными цветами. Я предположила, что идея была в том, чтобы заставить журналиста из «Southern Home» подумать, что мы можем выложить пять сотен баксов за цветы в доме.
Мама оставила меня за столом с парой ножниц и дюжиной ваз. Увидев мой заспанный вид, она покачала головой.
– Тебе нужно привыкать к часовому поясу Мэриленда, Сара, и нужно больше спать. У тебя такой вид, как будто ты только что вернулась из ада. – Обычно я б обиделась на подобное замечание, но так как я чертовски плохо себя чувствовала, я подумала, что это справедливо.
Она стала давать указания.
– Мне нужно два больших, примерно такого роста, – она подняла руку над вазой – для столовой и гостиной. Начни с веток, чтобы установить рамки. Затем, – она кивнула на маленькие вазы, – просто рассортируй всё по размеру. Дай мне одну из тех роз. Поставь различную смесь в каждый из маленьких букетов.
Она схватила пару тряпок для пыли и флакон жидкого воска и я поняла, что мне досталась лучшая альтернатива из двух вариантов. Так что когда она спросила с сомнением:
– Ты всё поняла?
Я сказала:
– Да, – постаравшись, чтобы мой ответ звучал уверенно.
– Сэм? – сказала она. – Пошли, поможешь мне вытирать пыль.
– Хороооошо, – с энтузиазмом ответил он. Я никогда не знала точно, считать ли его странные восторги его маленькой любезностью или виной всему аутизм. Но это было неважно. Мне они нравились.
Я надеялась, что моя работа поможет мне отвлечь свои мысли от более неприятных тем, но как оказалось, это было идеальным делом для раздумий. И все мои мысли возвращали меня к женщине, привязанной к дереву, и ребенку, тонувшему в корыте. Оба действия совершили психопаты в моем семейном древе. Это всё отвратительно контрастировало с жизнерадостными астрами, альстремерией, амариллисом и эхинацеей – на каждой упаковке была наклейка, чтобы информировать невежд. Какой была я.
Я закончила с первым. Неплохо. Достаточно хорошо вообще-то. Всё хорошо, устало сказала я сама себе. Двигайся в том же направлении.
Мама вошла через вращающиеся двери, взглянула на букеты и ловко переставила несколько стеблей. Мгновенно букеты обрели красоту, которой не было у меня. Длинные чередовались с короткими в умелом художественном беспорядке.
В этом была вся мама. Лучше, чем просто идеально.
Она взяла одну большую вазу и двинулась в сторону столовой.
– Хорошая работа, – быстро сказала она. – Продолжай в том же духе.
Иногда просто отстой быть мной.
Я продолжала кропотливую работу над полудюжиной ваз (высокие и низкие, баланс цветов), когда в двери позвонил кто-то ещё.
– Я открою, – крикнула я, откладывая на стол ножницы.
Мы с мамой оказались возле дверей одновременно. Это был парень из FedEx со спецдоставкой для меня из моей школы. Мои задания на неделю.
– Тебе лучше начать их выполнять, – сказала мама.
Я уже говорила, что иногда быть мной это просто отстойно?
Я открыла конверт в своей комнате, так как посчитала, что будет легче всё игнорировать, если больше никто не увидит весь список. Я выложила стопку бумаги двухдюймовой толщины на туалетный столик и взяла верхнюю половину. Пять рабочих листов с пояснениями по геометрии. Я взяла вторую. Инструкции от моего учителя по истории для эссе «Причины Первой мировой войны». Не сегодня. Пачка десяти рабочих листов по французскому. Мерси, мадам Андерсон, королева бесполезной работы. Я положила весь её пакет на работу по геометрии – то, что нужно сделать срочно. Всё остальное я засунула обратно в конверт. Об этом я буду беспокоиться позже.
Со стоном приговоренного я нашла карандаш и начала выполнять задания. Два часа спустя я посчитала, что была достаточно добросовестной и отложила работу по французскому в сторону. «Une autre fois» – до следующего раза. Но, по крайней мере, пока я работала, я не забивала свою голову картинками агонии избиваемой рабыни.
Хотелось бы мне знать, кем она была. Я подумала, что могла бы найти что-нибудь в записях Фионы. Если исходить из того, что мужчина был Капитаном, то порка могла иметь место в поздние 1700-е. Я вытащила четыре тетради, которые засунула под кровать, и открыла самую раннюю. Я пробежала пальцами по строчкам, написанным на плотной бумаге. Какая-то часть меня услышала скрип пера, но я с усилием отбросила это. Я хотела только почитать о прошлом, а не оказаться там.
Пролистав несколько страниц, я увидела, что записи идут не по порядку. Даты прыгали от месяца к месяцу, от года к году. Однако при этом все они касались десятилетия, указанного на обложке, 1770-80. Я выбрала случайную запись и начала читать.
26 июля, 1775. У близнецов был День рождения. Сара-Луиза получила в подарок кукольный домик, сделанный по образу Дома Эмбер. Камилла была там. Она назвала это «детской игрушкой». Сара-Луиза, кажется, не обратила на это никакого внимания.
Камилла? Это ещё кто? В голове промелькнула краткая мысль, какого цвета у неё волосы.
Затем Капитан приказал Джозефу поднять Мэтью и нести его всю дорогу до причала. Подарком Мэтью была парусная лодка, одномачтовая и элегантная, её назвали «Жидкий Янтарь».
Мэтью сразу же захотел забраться на неё и опробовать, но Капитан сказал, что он должен сначала стать сильнее. Но плаванье пойдет ему на пользу и «закалит его».
Я уже знала, что Мэтью так никогда и не поплавал на своей лодке.
Мэтью и Сара. Мои друзья. Не просто брат и сестра, они были близнецами. На мгновение мне стало жалко их – их потерю, то, что их разделили – как будто они были людьми, которых я знала, а не давно похороненными незнакомцами.
Из записей в дневнике мне стало ясно то, чего я не понимала раньше, и то, чего никогда не знал редактор Фионы. Ни одна из историй моей пра-пра-бабушки не была выдумкой. Она видела все события в своих видениях, как я. И она описала их в этих дневниках.
Я перевернула страницу.
Январь 1778? Я снова видела Персефону, как я её называю. Я до сих пор не имею ни малейшего понятия, кто она такая и откуда. Если бы я только могла ей помочь – я не могу с определенностью сказать, откуда у меня такое сильное чувство, что ей нужна помощь, но я вижу в ней постоянную печаль. И ещё тот факт, что она сопровождает злобные года махинаций Капитана.
Иногда у меня есть странное чувство, что она знает, что кто-то наблюдает.
Персефона? Ребенок, заблудившийся в подземном мире? Какой в этом смысл? Значило ли это, что Фиона могла видеть ещё кого-то, кто попал в то же самое видение? Такое вообще возможно? Откуда она это знала? Я подумала, что могу долго продираться сквозь беспорядочные записи Фионы и никогда не найти ответ. Но это объясняло её настойчивость по поводу статуи, охраняющей её бассейн. Мне стало интересно, почему Фиона не могла помочь этой Персефоне. И мог ли вообще помочь хоть кто-нибудь.
Может быть, причиной того, что Фиона оказалась в психиатрической лечебнице, были её видения. От бабушки я знала, что мама Фионы была с Дальнего Юга5. Не была частью наследников Дома Эмбер. Может быть, родители Фионы не знали о даре. Может быть, когда Фиона начала видеть мертвецов, её родители подумали, что она – какой термин использовала моя мама? – шизофреник.
Меня передернуло. Я вспомнила, как читала о том, что делали с людьми в лечебницах в первой половине 1900-х – лечение электрошоком, лоботомия. Что они могли делать с Фионой, чтобы её мысли стали «более нормальными»? Кстати говоря, что будет делать со мной моя мама, если она узнает о вещах, которые я вижу?
Я вытащила из ящика книгу моей прапрабабушки и пролистала с начала. Я не смогла найти ни одного упоминания о рабыне, но где-то на трети пути я нашла миниатюрные портреты Сары и Мэтью. Надписи под фотографиями гласили, что Мэтью умер вскоре после того, как были сделаны эти изображения. Ниже на странице была фотография могильной плиты Мэтью на фамильном кладбище, рядом с могилой его матери, которая умерла после него. Надпись на ней гласила: «ДЕЙРДРЕ ДОБСОН ФОСТЕР, ЛЮБИМАЯ МАМА. 1743–1776. В СНОВИДЕНИЯХ ОНА УСКОЛЬЗНУЛА К ПРОТИВОПОЛОЖНОМУ БЕРЕГУ».
Я проверила краткий указатель, прилагающийся в конце книги. Поиск по слову «рабство» привел меня к странице о женщине, идентифицированной в семейном древе Фионы как её бабушка Мэйв МакАлистер. Она была активным сторонником отмены рабства в Подпольной Железной Дороге6 – женщина, о которой мне рассказывала бабушка. По количеству страниц, посвященных ей, было ясно, что Фиона гордилась таким родственником – по крайней мере, хоть один из членов семьи пытался искупить грехи наших предков.
Я взяла книжку, чтобы почитать её на кровати, и из неё выпали несколько листков. Они были написаны от руки, и почерк не был почерком Фионы. Верхний листок датировался 20 июня 1969 года. А это значило, что, по-видимому, их написала моя бабушка.
Врачи не могут сказать, придет ли она в себя, или нет. Она выглядит как принцесса из сказки, которая просто продолжает спать и может проснуться от прикосновения. Как я могу помочь ей? Марк говорит, что я должна быть терпеливой и положиться на врачей. Но мне кажется, я могла бы сделать что-то большее.
Я уставилась на записку и ощутила уже знакомое чувство шока. Ещё одно событие из прошлого моей мамы. Мама, видимо, была больна. Серьезно больна. И она никогда не упоминала об этом.
Мне начинало казаться, что моя мама никогда не говорила мне ничего о своем детстве. Как будто она держала всё в секрете. Мне стало интересно, чем она болела, и что случилось потом. Я начала просматривать страницы в поисках ответа, но тут с лестницы закричала моя мама.
– Сара? К телефону.
Я положила выпавшие листки на место и сунула книгу в ящик. Затем я спустилась вниз, к телефону в прихожей.
– Итак, Парсонс, ты оказалась хорошим соперником.
Я была поражена. Я никогда не думала, что снова услышу Ричарда, не говоря уже о том, что услышу поздравления.
– Мне просто повезло, – сказала я.
– Ерунда. Они определенно знают, как тренировать вас там, за Полярным кругом.
Я хмыкнула.
– Сиэтл это не Арктика, но лучше не выпадать из лодки. Вода может быть очень холодной. Я знаю.
Он рассмеялся.
– Пошли со мной завтра в школу. Потусуешься с нами.
Вау. Давайте-ка подумаем. Никакой работы, не нужно быть внимательной, меня не вызовут как раз тогда, когда я не знаю ответ, нужно просто постараться хорошо выглядеть, стоя рядом с самым потрясным парнем, которого я когда либо видела вживую, а не в журналах? И сбежать из этого дома и от моей мамы?
– Согласна, – сказала я.
– Я заеду за тобой в восемь сорок пять.
– Хорошо. Увидимся.
– До встречи, Парсонс.
Мама появилась в начале разговора и ненавязчиво слонялась поблизости. И теперь она пристально смотрела на меня, как будто хотела допросить. Я только улыбнулась. И ничего не сказала.
– Фотограф здесь и ему нужна моя помощь, – наконец сказала она. – У меня не будет времени сделать ланч твоему брату. Приготовишь ему что-нибудь?
Я пожала плечами. У меня тоже ещё не было ланча.
Когда я вошла в кухню, Сэмми сидел за столом.
– Мы со Злобным Мишкой проголодались, Сара. Мы хотим поджаренные сырные сэммичи.
– Похоже ты о сэндвиче с желе и арахисовым маслом, приятель. Какой джем?
– Неа. Без арахисового масла. Поджаренный сыр.
– И с виноградным джемом. – Я вытащила баночку из холодильника и начала искать арахисовое масло, которое должно было где-то стоять. – Хочешь ещё добавить туда банан?
– Неа. Мы хотим поджаренный сыр. Мы ненавидим арахисовое масло.
Ладно. Выглядит так, как будто я эгоистка. Но я знаю правила этой игры. Если такому ребенку как Сэмми придет в голову, что он хочет съесть что-то определенное, то ничто в мире не способно его отвлечь от этой мысли. И, ну вы же понимаете, он маленький и странный и вы хотите быть добрыми и сделать его жизнь легче. Но папа давным-давно сказал мне, что я не оказываю Сэмми никакой услуги тем, что позволяю ему выигрывать – он должен научиться видеть мир по-другому, принимать потребности других людей. Так что мне нужно быть с Сэмми более упрямой, и как оказалось, я хорошо с этим справляюсь. У меня даже что-то вроде природного дара. Особенно тогда, когда я не слишком хочу готовить.
– Послушай меня, дружок. Во-первых, я знаю совершенно точно, что ты не ненавидишь арахисовое масло. Ты постоянно его ешь. Во-вторых, я не готовлю поджаренный сыр. Я не мою сковородку. Если я делаю ланч, то ты можешь получить либо арахисовое масло, либо овсянку. Итак, что ты выбираешь?
– Арахисовое масло, – ответил он со смирением.
Я сделала два сэндвича, по одному для каждого из нас. Мы уже добрались до корочек, когда Джексон подошел к задней двери. Улыбаясь, он просунул внутрь голову.
– Я собирался поехать за покупками к ужину для бабушки. Она будет дома сегодня днем. Сэм? Хочешь со мной?
– Я и Сара, – сказал он и взял меня за руку с таким видом, как будто не собирался её отпускать.
– Договорились, – сказал Джексон размеренным тоном. – Если Сара сама захочет пойти.
Поход в продуктовый магазин? Мысленно я передернулась. Ну да, конечно.
– Если мы поедем в город, мне нужно переодеться. – С джинсами всё было в порядке, но чересчур большая футболка, которую я украла у папы, не слишком подходила для появления на публике.
– То, что на тебе надето, отлично подходит. Просто надень тенниски. Нужно выдвигаться.
– Ладно, – сказала я. – Тогда не проси меня выходить из машины.
– Пошли, Сэм, – сказал Джексон, – Только, может быть, Злобному Мишке лучше остаться дома?
– Хорошо, Джексон, – радостно ответил Сэмми. Я была удивлена тем, что он так легко согласился. Определенно моему младшему братишке требовалось некоторое поклонение герою.
Мы обули теннисные туфли и вышли через вращающуюся дверь. Вместо того чтобы пойти к парадному входу, Джексон пошел назад.
– Эй, – проговорила я, догоняя его. – Разве мы не должны куда-то ехать?
Он покачал головой.
– Я не вожу машину.
– Куда мы идем?
– За ужином, – ухмыльнулся он.
Мы последовали за ним вниз по каменным ступенькам. К причалу была привязана древняя плоскодонная лодка с облупившейся краской, на дне которой было примерно на дюйм воды. Удочка и сачок лежали под средней скамейкой и сетка из ржавой проволоки свисала с кормы. Лодка выглядела так, как будто она пойдет ко дну, как только мы заберемся в неё.
– Джексон, ты хочешь нас утопить? – вырвалось у меня.
– Просто забирайся, – улыбаясь, ответил он. – Она держится на плаву.
Сэмми запрыгнул, чтобы забить за собой переднюю скамью. Я пробралась через воду и села на корме. Джексон занял среднюю скамью, сев лицом ко мне. Он взялся за весла, поджал ноги и начал грести.
Он определенно знал, что нужно делать. Лодка двигалась именно туда, куда он хотел, не отклоняясь от заданного курса. Мускулы на его руках и плечах группировались и растягивались, когда он откидывался назад. За короткое время мы стремительно набрали скорость.
Однако я была права насчет того, что лодка протекала. Через пять минут уровень воды вокруг ног поднялся на два дюйма. Я, должно быть, выглядела слегка обеспокоенной. Не останавливаясь, Джексон жизнерадостно кивнул на жестянку из-под кофе и сказал мне:
– За тобой вычерпывание воды.
Я отнеслась к заданию очень серьезно. Через каждые дюжину ярдов я выливала часть Северна обратно. Кажется, его это развлекало.
– Ты собираешься рассказать нам, куда мы плывем? – спросила я.
– Ловить крабов. Мы сами поймаем себе ужин.
– Ловить крабов! – закричал Сэмми, как будто это была абсолютная вершина приключений. – А что это?
– Увидишь, – пообещал Джексон. – Мы почти на месте.
Мы приостановились в небольшой речной бухте, где деревья бросали на воду длинные тени. Он вытащил весла и опустил якорь за борт.
– Это мое место, – сказал он, – мы будем делать это по старинке, с удочкой и сачком. – Он вытащил свои снасти и показал нам. – Вот ваши удочки. Мы цепляем на них приманку, опускаем в воду и ждем, когда появится краб. Когда вы почувствуете, что краб зацепился, нужно его вытаскивать и кто-то должен подсунуть сачок до того, как краб отцепится. Затем используем щипцы, чтобы переместить краба с сачка в сетку, висящую на корме. Всё ясно?
Я сомневалась, но Сэмми энергично закивал.
– Вот приманка, – сказал Джексон, открывая сумку. От содержимого исходила жуткая вонь.
– Господи, что это? – спросила я.
– Куриные шеи. Чем больше воняет, тем больше мы поймаем.
– Я не прикоснусь к этому, – сказала я.
– Я сделаю это, – засмеялся он. Как и подобает джентльмену, он привязал куриные шеи к двум удочкам. – Опускай их, – сказал он, привязывая остальные. – Следи за ними.
Когда приманка была привязана ко всем шести удочкам, он выудил из-под скамейки кусок мыла и очистил с рук остатки курицы. Затем опустил оставшиеся удочки за борт и мы стали ждать.
– Чего мы ждем? – спросил Сэмми.
– Нужно говорить шепотом, Сэм. Ты же не хочешь распугать всех крабов.
– Чего мы ждем? – прошипел он едва слышно.
– Нужно внимательно следить за малейшим потягиванием твоей удочки. Если ты его почувствуешь, это значит, что краб пришел за едой.
– Я ЭТО ЧУВСТВУЮ! Я ЭТО ЧУВСТВУЮ! – проинформировал нас Сэмми.
Джексон расхохотался.
– Шепотом, приятель, шепотом.
– Я это чувствую! – прошептал Сэмми.
– Ок, – улыбаясь, прошептал в ответ Джексон, – тебе нужно очень медленно вытягивать свою удочку, чтобы проверить, прицепился ли к ней краб. Не резко, иначе краб сорвется.
Сэм начал миллиметр за миллиметром вытягивать свою удочку, на его лице застыло хитрое выражение.
– Он всё ещё там? спросил Джексон.
– Дааа, – прошептал Сэмми.
– Хорошо. Сара, – сказал он.
Предполагается, что я буду участвовать? Я нехотя встала.
– Возьми сачок, – сказал Джексон. – Внимательно смотри, когда краб появится над поверхностью. В этот момент тебе нужно будет просунуть под него сачок и подхватить его.
Я подкралась к Сэмми и пристально уставилась на воду. Ждать пришлось долго.
– Тяни чуть быстреё, Сэм, – не выдержала я.
– Нееет, – прошептал он. Сэмми теперь эксперт по крабам.
Наконец, куриная шея оказалась в поле зрения, краб с жадностью отрывал от неё куски. Когда я опускала сетку в воду, то подумала про себя, что крабы похожи на пауков-переростков, вот только их нельзя раздавить или утопить. Уродливое создание как раз начало с подозрением осматриваться, когда я подсекла, и он оказался в ловушке. Я вытащила его, а вода стекала на палубу.
– Я СДЕЛАЛ ЭТО! Я ЭТО СДЕЛАЛ! – прокричал Сэмми достаточно громко, чтобы услышали все остальные крабы.
Джексон взял у меня сетку.
– Если ты возьмешь щипцы, Сара…
– Это мой краб, – запротестовал Сэмми. – Я хочу взять его.
– Хорошо, Сэм, – согласился Джексон. – Бери щипцы.
Я охотно передала их Сэмми.
– Итак, мы собираемся схватить этого парня щипцами, понял, Сэм? И поместить его в проволочную сетку. Не могла бы ты передать сетку, Сара. – Я повернулась, чтобы взять её. – Нет, Сэм, подожди пока Сара достанет сетку. Нет, стой, парень!
Я развернулась, держа в руках проволочный треугольник. Сэмми не дождался. Он шел к корме, держа краба в щипцах. Я едва успела подумать, что это нехорошо, когда нога Сэмми зацепилась за одно из ребер лодки, и он начал падать. Он удержал равновесие, но краб выпал из рук. Он приземлился у меня на груди и вцепился в мои длинные волосы клешнями и двумя или тремя своими паучьими лапками.
– БО-ЖЕ МОЙ! – сказала я достаточно спокойно, как мне показалось, учитывая обстоятельства. – БО-ЖЕ МОЙ! – с ударением повторила я и инстинктивно наклонилась вперёд, пытаясь снять краба со своего тела.
Джексон пытался помочь мне. Я знаю это, потому что он наклонился на сидении в мою сторону. Его проблема была в том, что он так сильно хохотал, что едва не свалился за борт.
– Не шевелись, – выдавил он, между сжимающими желудок спазмами. – Не шевелись.
Я услышала пронзительный визг, который походил на что-то вроде:
– Ойойойойойойойойойой, – и поняла, что это я пищу как маленькая девочка.
– Перестань, – выдохнул Джексон. – Перестань размахивать своими… ха-ха-ха-ха-ха.
Я заставила себя успокоиться. Джексон вытянул руку и поймал краба за свободную клешню. Он оторвал его от моего лица и тот, к счастью, отпустил меня. Джексон открыл сетку у моих ног и запустил краба внутрь.
– Ох-хо-хо, – сказал он, сидя на скамейке и вытирая слезы.
– Ты поймала его, Сара, – сказал Сэм с неподдельным восхищением и слегка подпрыгнул, вздернув кулак. – Поряяядок!
И тут я начала смеяться. Джексон расхохотался снова. А Сэмми присоединился к нам. А затем, слегка успокоившись, мы вернулись к своему занятию, пока мы не распугали оставшихся крабов.
Когда мы добрались до дома, Джексон сказал, что он сам разберется с крабами, что для меня было очень даже хорошо и не грозило новой встречей с ними. Мы с Сэмом выбрались из лодки, ничего не неся в руках и ничем не занятые. Мы поднимались по лестнице, напевая песенку, которую только что сочинил Сэм. Песня напоминала привычную мелодию Сэмми из шести нот. Я путала слова, но Сэм был очень снисходительным партнером.
Мы вошли через кухонную дверь в неосвещённую и полную теней комнату. Женщина, которая подняла свое лицо на встречу нам, была похожа на мою бабушку, как она могла бы выглядеть лет сорок назад. Она держала в руке бокал с золотистой жидкостью. Её плечи были повисшими и сгорбившимися. Лицо было мрачным.
– Где вы были?
На миг я удивилась. Почему это видение разговаривало со мной? Потом лицо Иды превратилось в лицо моей мамы, такое же холодное.
– Где вы были? – повторила она.
– Боже, прости, – сказала я. – Мы думали, что мы быстро съездим с Джексоном, но всё обернулось целой экспедицией за крабами…
– Почему ты так много времени проводишь с этим парнем?
Сэмми выскользнул за дверь. Как бы я хотела последовать за ним.
– Джексон очень хороший, мам, и отлично ладит с Сэмми…
– Почему? Ты никогда не остановишься, чтобы обдумать вопрос, Сара. Ты знаешь, что у него на уме? Чего он хочет от тебя?
– Я не думаю, что это такое большое де…
– Ты вообще не думаешь. В этом твоя проблема. Ты просто не задумываешься. По-твоему, о чем думает Джексон? Разве ты не замечала, как он смотрит на тебя? Разве это хорошо с твоей стороны, поощрять его?
Поощрять его? Господи, она думает, что он запал на меня. А он на меня запал?
– Слушай! – выпалила я. – Между мной и Джексоном ничего не происходит. Ричард приедет завтра утром и мы собираемся провести весь день в его школе. Понятно? Всё отлично. Каждый использует друг друга в своих собственных гнусных целях, всё, как и должно быть, не так ли, мам? Джексон просто друг. Боже. Он даже не… мы через десять дней уезжаем. Он просто возможность убить время, понятно?
Я услышала какой-то шум. Я повернулась и увидела, что наружная дверь слегка приоткрыта. Я открыла её. Кастрюля с крабами стояла на ступеньке. Джексона нигде не было.
Глава 14
Когда я вернулась в кухню, я снова увидела свою бабушку. У неё были мутные глаза и она нетвердо стояла на ногах. Напиток в её бокале расплескался, когда она, жестикулируя, взмахнула рукой.
– Это твоя вина, – прокричала она. – Ты это сделала. Я говорила тебе и предупреждала, что тебе следует быть более осторожной. Ничего из этого не случилось бы, если бы ты не была такой глупой, холодной и беспечной.
Рыжеволосая девушка, на которую она кричала, неподвижно сидела на своем стуле, уставившись в стол. Это была моя мама, моложе меня, и по её щекам стекали тихие слезы.
Я захлопнула заднюю дверь, заставляя себя вырваться из этого видения. Бабушка была права. Всё разлетелось на куски из-за моей мамы, потому что ей было плевать на то, что она может ранить людей.
Я была дурой. Из-за того, что я боялась её, я говорила глупые вещи. Я понятия не имела, есть ли способ забрать эти слова назад. Но я собиралась попробовать.
– Джексон, – позвала я. – Я обошла вокруг и пошла к каменным ступенькам. – Джексон?
Никто не отзывался.
Я начала идти по дорожке, которая шла вдоль обрыва. Я не знала, куда я иду, и небо начинало темнеть. Но дом Розы должен быть где-то впереди.
Я найду его и извинюсь. Скажу ему, что я не имела в виду то, что сказала… что я просто хотела, чтобы мама отстала от меня. Что мы с ним друзья. Что мы с ним… кто? Я определенно не хотела вводить его в заблуждение, если я ему нравилась. Но он ведь знал, что я вроде как встречаюсь с Ричардом.
Я прошла мимо кладбища с его единственным куском голой земли, где лежала моя бабушка, которую я едва знала. Она была близка больше с Джексоном, чем со мной. Он любил её. И она рассказывала ему о своей семье, о нас. Так что, может быть, он воспринимал семью Иды как часть своей семьи. Может быть, поэтому, когда мы разговаривали, меня охватывало чувство, что мы с ним знакомы целую вечность. И поэтому мама думала, что он уделяет мне слишком много внимания.
Я вошла в лес на конце поля. Среди деревьев тьма стала ещё более густой. Земля поднималась справа от меня, но тропинка продолжалась почти на уровне. Деревья и кусты стеной окружали меня, чернота на темно-сером фоне.
Где же может находиться их дом? Видеть становилось все труднее. Я продолжала продираться сквозь кусты, спотыкалась каждый раз, когда дорожка неожиданно уходила вниз. Я уже подумывала о том, чтобы повернуть назад, но решила, что сейчас я уже должна быть ближе к дому Розы, чем к своему. Я могла бы попросить их посветить мне, когда я пойду обратно.
Я услышала что-то впереди. Кто-то бежал. Сильно. Быстро.
– Джексон? – позвала я и пошла чуть быстрее. – Джексон? Это…
Я завернула слишком далеко влево, в кусты, и мои ноги нашли место, где тропинки не было – где обрыв уходил вниз, к реке. Я балансировала там, пытаясь отыскать какой-то уступ соскользнувшей левой ногой. Выбившиеся камни полетели вниз по склону, ударившись о дерево, камни и об воду. Маленькие ветки выскользнули из моих пальцев, оставив листья в моей руке. С тошнотворной ясностью я поняла, что могу полететь кувырком вниз.
И тут меня схватили за руку.
Меня притянули к чьей-то груди, вокруг меня обвилась рука и успокоила меня. Я крепко держалась, но голова всё ещё кружилась.
– Ты в порядке? – спросил Джексон. Он сильно дышал; его сердце билось около моей щеки. Я чувствовала, что готова разрыдаться.
– Я почти упала.
– Теперь всё хорошо, – сказал он мне в волосы. – Ты в порядке. – Его голос дрожал.
– Ты поймал меня. Как ты это сделал? Откуда ты узнал? – Я несла ерунду. Мне нужно было дышать медленнее. Но как он это сделал? Каким образом ему удалось оказаться в нужном месте и в нужное время?
– Я слышал, как ты идешь. Тропа здесь проходит слишком близко к обрыву. Я беспокоился.
Итак, он просто бежал по тропе и оказался здесь в нужный момент. Он поймал меня как раз вовремя. Это так похоже на него. Всегда ловит вещи.
Видимо я говорила вслух, потому что он переспросил:
– Что?
– Ты всегда ловишь вещи, – глупо повторила я.
Он начал смеяться. Очень сильно. Настолько сильно, что ему пришлось отступить назад и наклониться к собственным коленям.
– Боже, – выдохнул он, ловя воздух, – ты даже не представляешь. Может быть, тебе стоит перестать бросать вещи.
Он снова фыркнул. И я поняла, что меня простили за все ужасные вещи, которые я выкрикивала на кухне.
– Прости меня, – всё же произнесла я. – Я не имела в виду то, что я сказала моей матери. Иногда она сводит меня с ума. Мы с тобой друзья.
– Нет, – торжественно сказал он, – мы больше, чем друзья.
– Ты о чем?
Он улыбнулся.
– Мы родственники, помнишь?
– Точно, – я улыбнулась в ответ. – Мы кузены.
– Я провожу тебя назад, – сказал он. Он взял меня за руку и повел по тропинке. Я позволила себе насладиться чувством, которое давала его рука, твердая, безопасная, после моего почти что падения. Когда мы выбрались из леса, было не так уж темно.
– Как ты думаешь, сможешь добраться отсюда и не свернуть себе шею, сестренка?
– Обещать не могу, – сказала я, – но я постараюсь.
– Ну да, ты постараешься, – улыбаясь, сказал он. – Сегодня будет охота за сокровищами?
– Завтра, – ответила я. – Мне кажется, мне лучше пойти лечь.
– Убедись, что сначала ты поешь немного крабов. – Его голос долетел до меня из темноты деревьев. – Спокойной ночи, Сара.
Мой папа снова приехал на ужин.
– Звонил Сэмми. Сказал, что он поймал крабов, которые мне нужно приготовить, – пояснил папа.
Отличная работа, Сэмми. Я слегка беспокоилась о том, что мне придется готовить, с чем в основном справлялся папа. Я не слишком любила крабов в плане готовки.
Где-то минут через двадцать мы вчетвером уселись за стол и занялись серьезной работой по извлечению мяса. Мама разбила панцирь для Сэма, но он самостоятельно всё вынимал. Мы с ним оба ели крабов с того момента, как мы начали жевать.
После ужина папа пошел укладывать Сэма, а я начала уборку. Мама пошла в столовую, чтобы поработать над вечеринкой, всё для которой она разложила по всему столу.
Папа собирался вернуться и помочь мне, но он добрался только до столовой. Его приглушенный голос долетал до меня.
– Я не могу понять, почему ты используешь Сару как повод для этой вечеринки, Анна.
Я не расслышала ответ мамы, но её голос был грубым и защищающимся. Я выключила воду и подошла ближе к двери в столовую.
– Ты собираешься так или иначе получить кучу денег с этого места, – продолжал папа. – Тебе не обязательно смущать твою дочь ради лишних пары сотен.
