Текст книги "Дом Эмбер (ЛП)"
Автор книги: Келли Мур
Соавторы: Такер Рид,Ларкин Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
По пути домой я заметила что-то в траве под дубом, на котором был деревянный форт.
– Иди вперёд, дружок, – сказала я Сэмми. – Я догоню тебя через минуту.
Этим чем-то был Злобный Мишка, всё ещё влажный после ночи, проведенной на лужайке.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я его.
Я снова проверила укороченную лестницу, пытаясь оценить, сколько ступенек придется добавить, чтобы добраться до старых, которые всё ещё висели на дереве. Я стояла, подняв голову вверх и прислонившись к дереву, и смотрела на домик, когда я услышала голоса.
– Ты все принесла? Дай мне сумку.
– Дай мне сумку, Энни.
– Нет, я старше. Я понесу её.
Одиннадцатилетняя версия моей мамы обошла вокруг дерева, где сейчас была полноценная лестница. За ней следовала другая девочка, похожая на младшего близнеца. Те же глаза, губы, волосы.
– Ты первая, Мэгги, – указала моя мама, и маленькая девочка начала карабкаться вверх.
Я отдернула свою руку от сарая. Две девочки исчезли.
Мэгги, в полном шоке подумала я. Мэгги.
У моей мамы была… младшая сестра. Кто-то, о ком мне никогда не рассказывали.
Я чувствовала себя так, как будто потеряла часть своей прочности. Я понятия не имела, какая моя мама на самом деле. Абсолютно никакого.
И что случилось с моей тетей? Почему никто и никогда даже не упоминал её имени? Может быть, с ней было что-то не так, что-то плохое? Может быть, дело в какой-то семейной вражде? Зачем притворяться, что она никогда не существовала?
Почему с этим местом связано так много секретов?
Глава 18
Я двигалась в сторону дома с четким намерением вытащить из мамы все ответы на интересующие меня вопросы. Но я встретила её выходящей из дома, в руках она держала ключи от машины.
– Куда ты идешь? – выпалила я. – Мне нужно поговорить с тобой.
– Ну, сейчас тебе это не удастся, – сказала она. – У меня назначены встречи, есть дела. И я уже опаздываю. Я беру Сэмми с собой. Сэм? – позвала она. – Сэм! – Сэмми появился в поле зрения. – Мы поедим мороженое. Как тебе это? – Она подтолкнула Сэма к двери и вниз по лестнице и вытащила солому из его волос. – Чем, ради Бога, вы двое занимались?
– Эй! – сказал Сэм, проходя мимо меня. – Ты нашла Злобного Мишку. – Я передала его ему. И это напомнило мне о домике на дереве и Мэгги, и я открыла рот, чтобы остановить маму, заставить её ответить мне… но как я объясню ей, откуда я всё узнала?
Они уехали, оставив меня с теми же вопросами, с каких я начинала.
У меня уже пропал беззаботный настрой, но этого было недостаточно, чтобы заставить меня позвонить Ричарду и отменить наше свидание с верховой ездой. Я вошла внутрь, чтобы подготовиться.
Мой костюм для верховой езды не был таким же щегольским, как у прапрабабушки Фионы. Ни галифе, ни жилета, ни маленького черного хлыста. Но у меня были коричневые сапоги, мне понравилась идея с конским хвостом. К тому времени как я скрепила резинкой свои волосы, я выглядела достаточно неплохо. Не так великолепно, как Фиона, но достаточно мило.
Ричард въехал на подъездную дорожку как раз вовремя. Он выглядел профессионалом в поношенных коричневых сапогах, в которые были заправлены брюки цвета хаки и в белой рубашке, с закатанными до локтей рукавами. Я восхитилась тем, как он оттенил свою смуглость. У него была серая в яблоках лошадь, огромная. Когда я подошла, он высвободил ногу из стремени и опустил руку.
– Садись позади меня, – сказал он. – Нет смысла идти пешком. – Я взяла его за руку и подняла ногу к стремени. Он с легкостью поднял меня.
Изгиб седла крепко прижал меня к нему. Он обернул руку, которую я ему подала, вокруг своей талии и пустил лошадь легким шагом. Я чувствовала мускулы его ног по всей длине своих бедер. Я была смущена. Помимо всего прочего.
Я была рада, что дорога к конюшням была такой короткой.
Ричард определил подходящую для меня лошадь, так как я была полным профаном в этом деле, он сказал, что у гнедого коня общительный нрав, а чалая кажется самой мягкой.
– Я почти такой же хороший наездник, как и экскурсовод, – сказала я ему.
Он рассмеялся и сказал:
– Тогда бери чалую. – Он оседлал её и затем удерживал, пока я тяжело покачивалась в седле. – Я всегда удивляюсь словам, которые вылетают из твоего рта, – сказал он мне.
– Правда? – Я не была уверена, что это хорошо для меня.
– Правда. Ты не вешаешь лапшу на уши, понимаешь?
– Я поняла, что я просто недостаточно умна, чтобы вешать лапшу на уши.
Он снова рассмеялся.
– Я не думаю, что тебе нужно притворяться, что ты ещё умнее, чем есть на самом деле, Парсонс.
Мы ехали к восточной границе владений, следуя по тенистой, протоптанной дорожке. У ограды он остановился рядом со мной, и, наклонившись, приобнял меня, чтобы я смогла проследить за его взглядом. То, что я увидела, оказалось красиво вылепленной рукой, мышцами под золотистой кожей, слегка присыпанной веснушками, похожую на коричневое в крапинку яйцо.
– Вон там мой дом, – сказал он.
Я сфокусировала взгляд. Холмы спускались вниз через соседний участок – очередной безвкусный особняк в сторону лесистой местности с белым домом на берегу реки. В основном я видела только крышу и печные трубы над густой кроной деревьев. Но затем я смогла разглядеть кирпичные стены, окна с белыми ставнями, огромные колонны. Фасад дома я видела со стороны реки.
– Он великолепен, – сказала я.
– Ага, это один из самых старых домов здесь, хотя нашей семье он принадлежит только около двадцати лет. Мама выбрала его. Она хотела быть как можно ближе к Дому Эмбер. Мне кажется, что она считала, что в здешней земле есть что-то волшебное. – Его голос показался слегка натянутым, когда он произносил это всё, но, может быть, я это только придумала.
– Почему её так интересовало это место?
– Понятия не имею. У меня есть чувство, что она считала, что должна здесь жить.
– Кэтрин говорила, что она недолюбливала мою маму, – сказала я. – Хотя, уж поверь мне, я вполне понимаю, почему у кого-нибудь могут возникнуть проблемы с этим. – Я снова подумала о Мэгги.
– Да, мне жаль, но ей твоя мама не нравилась. – Он вспоминал. – Знаешь, кто ещё ей не нравился? Тот парень, который живет на границе участка. Тип, с которым ты участвовала в гонке.
– Джексон?
– Ага. Что ещё хуже, заметь, это со слов моей спятившей матери… как там она высказывалась? Что-то насчет того, что он опасен или… что-то с ним не так, он не должен быть здесь.
– Джексон? Опасен? – Я покачала головой. Я не могла в это поверить.
– Мне он тоже кажется слегка опасным, Парсонс, – улыбаясь, сказал он. – Вертится вокруг тебя всё время. Может быть, я должен ревновать?
Ревновать? Мне понравилось, как это прозвучало. Но я была слегка озадачена, задумавшись над ответом. Так что я улыбнулась ему своей лучшей улыбкой Фионы, ударила по бокам свою чалую кобылу и унеслась. Он пустил своего коня в галоп и последовал за мной.
Мы ездили по восточной части владений около часа. Когда мои ступни, наконец, снова коснулись земли, ноги слегка заплетались – их словно кололо булавками и было сложно контролировать. Я начала падать, но Ричард успел оказаться рядом и обхватить меня за талию.
– Вау, Парсонс, ты выглядишь так, как будто сейчас расплывешься. – Он выпрямил меня. Я вцепилась в седло своей лошади. Колющие ощущения становились все интенсивнее, затем начали стихать.
– Ты сможешь дойти до дома или я должен буду тебя нести?
Я, свернувшаяся в этих вылепленных руках, пальцы сцеплены вокруг его шеи, смотрящая в его голубые глаза.
– Соблазнительное предложение, – сказала я, – но думаю, что я справлюсь сама.
Он в голос расхохотался. Если он всего лишь притворялся, что я ему нравлюсь, то он был чертовски хорош. Я снова разозлилась на свою маму за то, что она не позволила мне просто воспринимать его таким, каким он казался.
Он расседлал чалую лошадь, расчесал её метки после седла металлической расческой и отвел её назад в стойло. Затем повел свою лошадь назад.
– Может быть, мы могли бы подъехать к дому? – спросил он.
Я очень надеялась, что не покраснела, но похоже, что так и было.
– Сегодня ты не затянешь меня на лошадь повторно, Хэтэуэй.
Так что он вел своего мерина по дороге назад.
– В котором часу мне забрать тебя в пятницу? – спросил он, когда мы оказались перед домом.
– Забрать меня?
– Твоя мама разве не сказала? Ты нужна в Арлингтоне для финальной примерки. Папа предложил мои услуги в качестве таксиста.
– Ой, Боже, прости меня…
– Я бы не соглашался, если бы не захотел пойти. Это будет весело.
– Ты уверен? Присутствовал когда-нибудь на примерке?
– Я мужчина с разнообразным опытом, но никогда не был на примерке платьев.
– Так же как и я, но знаешь, это звучит так же увлекательно, как, к примеру, поход к дантисту.
– Мы обязательно найдем, чем развлечься, я обещаю.
Развлечься, мысленно повторила я, кажется, мне нравилось, как это звучит.
Мама сворачивала с главной дороги. Ричард посмотрел в её сторону, протянул руку и заправил выбившуюся прядь моих волос мне за ухо. Затем ухмыльнулся.
– Если захочешь повторить нашу поездку, Парсонс, звони в любое время.
На этот раз я точно знала, что покраснела, мои щеки горели. Когда он вскочил в седло, он сказал:
– Девять тридцать в пятницу, идет?
О, точно, я вспомнила, что гениальное расписание занятий Ричарда включает свободную пятницу. Улыбнувшись, я кивнула.
– Хорошо, – сказала я. Затем он уехал, пустив лошадь рысью. Он даже не забыл помахать на прощание моей маме, когда она проезжала мимо.
Практически идеал, подумала я, качая головой. Я могла бы привыкнуть к этому.
Мама, как обычно, в своем извращенном стиле спросила, хорошо ли я провела время, и выглядела удовлетворенной, когда я уклончиво кивнула. Не увлекайся им, не доверяй ему, но наслаждайся проведенным с ним временем, детка.
Они с Сэмом привезли мексиканскую еду или то, что за неё выдавали в этой части Мэриленда. Она была почти несъедобной. Всё время, пока мы ели, я мысленно пыталась придумать способ спросить маму про Мэгги, но я подозревала, что она потребует данных об источнике информации.
– Где ты слышала это имя? – И что мне тогда говорить? Я бы с удовольствием выплюнула ей в лицо всё, что я узнала о её прошлом, но я пока не была готова покидать Дом Эмбер. Поэтому держала всё в себе.
Мама вернулась к своим планам по подготовке вечеринки, а Сэм пошел смотреть телевизор. Я положила остатки еды в холодильник и наложила себе в миску мороженого. Много мороженого. С горячей шоколадной подливкой. И взбитыми сливками. И достала из банки одну из тех отвратительно-красных вишенок, которые я ела, когда мне было двенадцать.
Джексон постучал по стеклу задней двери.
Я подняла палец – «одну минутку» – достала вторую миску, зачерпнула своего пока не тронутого мороженого (включая вишенку), и водрузила в массу ложку. Я подошла к двери и передала Джексону большую долю.
– Ты мой спаситель, – сказала я.
Он засунул полную ложку себе в рот и сказал сквозь тающее мороженое:
– В любое время.
Мы сидели на каменной ступеньке и трудились над мороженым с сиропом и сливками.
– Ты слышал когда-нибудь о Мэгги? – спросила я самым будничным голосом, на который только была способна.
Он проглотил смесь, прежде чем ответить.
– Неа, – ответил он. – А должен был? Кто она?
Я не могла заставить себя произнести: «Тетя, о которой ни моя бабушка, ни моя мама никогда мне не рассказывали. Может быть, существовала уважительная причина, по которой её скрывали. Может быть, произошло что-то постыдное».
Я пожала плечами.
– Просто имя, которое я видела в записях Фионы.
– Ничего не знаю о ней. – Он выскребал из миски последнюю ложку.
Спорю на что угодно, Роза знает о Мэгги.
Джексон взял мою миску, встал и поставил обе тарелки прямо за двери. Затем протянул мне руку.
– Прогуляйся со мной немного.
– Конечно. – Мы прошли через кухню и вышли. Он повернулся к каменной тропинке в сторону оранжереи.
– Я хотел спросить тебя раньше, но не мог, потому что рядом был Сэм – с тобой всё в порядке? Потому что вчера ночью ты казалась слегка расстроенной.
Я обдумывала варианты ответа, что говорить, что не говорить. Наконец, я сдалась и выпалила всё как есть.
– Я видела маленькую девочку, которая бегает здесь, в округе, – пояснила я, – и мне кажется, она видит меня. Прошлой ночью я поняла, что это та же девочка, которая была на фотографии, что ты мне показывал. Не та размытая, на заднем фоне, а та, которую держала женщина, которую я приняла за Маеве.
– Значит, ты считаешь, что видишь девочку из 1860-х. И ты считаешь, что она тоже тебя видит? – Он переваривал эту мысль. – Как такое может быть?
– Ну, мне кажется, что она призрак. И что она преследует меня. Просто я не знаю, почему.
– Ты не выглядишь испуганной.
– Я думаю, что я не боюсь. Пока.
Он выглядел так, как будто собирался что-то сказать, затем изменил мнение.
– Ты можешь мне кое-что пообещать?
– Что?
– Пообещай мне, что ты всё расскажешь, если станет страшно. Мне кажется, что ты много чего переживаешь самостоятельно и тебе нужен кто-то, чтобы выговориться.
Он был прав. Мне нужен был кто-то, с кем бы я могла поделиться своими переживаниями. Но благодаря моей маме, не было никого подходящего.
– Я обещаю, – соврала я. Затем, – Спасибо.
Он улыбнулся.
– Без проблем.
– Есть кое-что ещё, с чем ты мог бы мне помочь, если захочешь. Я хочу подняться в тот старый домик на дереве, на дубе, но на лестнице недостает с десяток нижних ступенек. Мы можем соорудить что-то на скорую руку? Мы могли бы заняться этим, когда моей мамы не будет поблизости, у неё много встреч в связи с подготовкой вечеринки.
– Мы что-нибудь придумаем.
– И ещё мне нужно выкроить время и показать Сэмми потайной ход. Я пообещала ему это прошлой ночью, в обмен на то, что он прикроет меня.
В его глазах заплескалось веселье.
– Ты собираешься снова оказаться рядом с теми сверчками?
– Ну, разве что ты захочешь пойти с нами, – с надеждой ответила я.
Он кивнул.
– Больше, чем когда-либо.
Я улыбнулась.
– Врун.
– Только не я, – ответил он. – Я, может быть, и храню кое-какие секреты, но я всегда говорю правду. Можешь заглянуть в оранжерею? Есть кое-что, что я должен отдать тебе.
Он открыл дверь из стекла и металла. Я вошла внутрь, он шел следом за мной.
– Ида хотела, чтобы это было у тебя. Она хотела, чтобы ты знала, она думала о тебе, даже когда тебя не было рядом. – Он порылся рукой за парой папоротников в горшках на ближайшей полке.
Он вытащил серебристо-золотую маску. Маленькие, прикрепленные по краям перья были обсыпаны золотой пылью. К ней была прикреплена ручка, но, было похоже, что к ней можно также приделать завязки.
– Она идеально подойдет к моему платью для вечеринки, – сказала я. – Интересно, откуда она могла знать.
– Я никогда не удивляюсь, откуда женщины Дома Эмбер знают то, что они знают. Просто так происходит.
Я улыбнулась. Он только что сделал меня частью давнего, эксклюзивного и полностью безумного сестринства. Женщины Дома Эмбер.
– Увидимся завтра, – сказал он и ушел.
Я поднялась по лестнице в оранжерее на второй этаж – так было легче не встретиться с мамой. Мои ноги гудели на каждом шагу. К утру я вообще не смогу двигаться.
У зеркала в холле я остановилась, чтобы посмотреть, как я буду выглядеть в маске.
И услышала смешок. Собрав в кулак свои нервы, я открыла ближайшую дверь.
На женщине в прозрачном платье была моя маска, она стояла перед камином и держала бокал с шампанским. Осушив свой бокал, она потянулась, чтобы вновь его наполнить. Мужчина подхватил бутылку из ведра на подставке и наполнил его.
Он поставил пустую бутылку на каминную полку и, оказавшись у женщины за спиной, развязал её маску, позволив ей упасть на пол. Затем начал целовать её шею. Она повернулась к нему лицом – это была Фиона. Он взял её за руку, и они оказались на небольшой софе. Теперь я могла видеть его лицо, он улыбался той же ровной улыбкой, которую я иногда видела у сенатора и Ричарда.
Фиона оперлась спиной о подлокотник дивана, а мужчина возобновил свои поцелуи. Она закинула голову. Затем посмотрела в сторону двери. На меня.
– Я знаю, что ты здесь, – прошептала она.
Воздух покинул меня. Я чувствовала себя так, как будто меня вздернули на кол. Как мотылек на булавке.
– Ты ведь подсматриваешь, не так ли? – сказала она.
– Ты о чем, дорогая? – не прерывая своего занятия, спросил мужчина, стягивая платье с плеча Фионы, чтобы обнажить кожу.
– Всё в порядке, – сказала она в сторону двери, мне. – Иногда я тоже подсматриваю.
У меня перехватило дыхание. Я сделала шаг назад. И захлопнула двери.
Она могла меня видеть? Она что, только что разговаривала со мной?
Что здесь творится? Я научилась справляться со всеми этими тенями – с трудом. Но при условии, что прошлое будет оставаться прошлым… Сначала маленькая девочка, теперь со мной разговаривает эта безумная женщина.
Я заставила свои ноги двигаться по коридору, в сторону своей комнаты. Вот только я признавалась сама себе, что это была не моя комната. Она никогда не станет моей. Она принадлежала другим. Многим. В Доме Эмбер не было безопасного места.
Мое лицо… моя голова… горели. Мне было стыдно и неловко из-за кого-то, кто умер десятилетия назад. Кто был тот мужчина, так похожий на Ричарда? Может быть, поэтому я продолжала подглядывать? Чтобы посмотреть, на что будет похоже, если я позволю Ричарду целовать себя таким образом?
И впервые за всё время, мне пришла в голову мысль… а может ли случиться так, что когда-нибудь, кто-нибудь, будет подглядывать за мной здесь, в Доме Эмбер? Кто-нибудь будет видеть, как я влюбляюсь в Ричарда? Спорю с мамой? Как слизываю с тарелки оставшиеся взбитые сливки?
Может быть, именно поэтому мама хочет продать дом. Может быть, она знает о тенях. Может быть, она не хочет стать одной из них. Может быть, я тоже не хочу.
Я включила свет, взяла старую фотографию, которую Джексон нашел в Доме Сердца, и снова на неё посмотрела. Затем вытащила книгу Фионы и перелистала её до поздних 1800-х. Я нашла две четкие фигуры на почти идентичных фотографиях, обозначенных как Маеве Вебстер и её удочеренная дочь Эмбер. Текст гласил, что Эмбер умерла в возрасте семи лет. Мой призрак с милым личиком.
Я прикоснулась к размытой фигуре на фотографии. Может быть, на фото всё же была я. В своих видениях я никогда не встречала Эмбер и её мать, но, может быть, в будущем, я смогу отыскать путь в прошлое, а камера сможет зафиксировать мое изображение – мой дух, пойманный на пленку, иногда, как говорят, с призраками так случается, чувствительные к свету химикаты реагируют с энергией призрака. И если камера из прошлого смогла почувствовать мое присутствие, то может быть, человек, такой как Фиона, тоже смог это ощутить.
Я не понимала, каким образом это работало. Когда я вижу тени, прошлое оказывается в моей реальности? Или какая-то часть меня появляется в прошлом? Или и то, и другое? Или ничто из перечисленного?
Монахиня, которая готовила меня к Первому Причастию, говорила, что Бог существует вне времени, что время это только наш способ восприятия вещей. Что если бы мы могли видеть то, что видит Господь, то мы бы знали, что всё существует одновременно. Не существует прошлого или будущего.
Я выключила свет и в темноте переоделась в пижаму. В темноте я чувствовала себя безопаснее. Невидимкой. Я уснула, всё ещё продолжая думать о людях, которые наблюдают за мной, думая, что глаза в Доме Эмбер схожи с глазами Бога, знают каждую неудачу.
Разве что, Господь может простить.
Глава 19
Я сидела в центре паутины и скручивала свои волосы в шёлк, присоединяя свои мысли к каждой нити и изгоняя их из меня, как приманку для голодных крабов. Тысячи крошечных пауков ухаживали за мной, опутывая меня своей паутиной, одеяло из мягкого, теплого снега окутывало меня как шелковое платье. Я посмотрела в зеркало. Мое лицо было лицом девочки в белом. И у меня мелькнула мысль, что мне всегда достаются жуткие случаи.
Затем пауки начали плести для меня белую фату, всё толще и толще, чтобы я могла забыть свое лицо. Чтобы я смогла остаться навечно.
Я проснулась, издавая те стонущие звуки, которые получаются, когда ты пытаешься закричать во сне. Мои руки протянулись к ослепшим глазам. Я открыла их на встречу дневному свету. Слава Богу. Меня передернуло, тело сбрасывало с себя ощущение всех тех паучьих лап.
До того, как мы приехали в Дом Эмбер, у меня никогда раньше не было подобных снов. Казалось, что я не могу сбежать от голосов, от глаз в этом месте, даже во время сна.
Я собрала свою одежду и пошла в ванную, чтобы переодеться. Потому что в ванной у меня никогда не было видений. Я надеялась, что это было вроде как против правил этого дома.
Я спускалась вниз, двигаясь, как старушка с артритом, виной чему была вчерашняя езда на лошади. Я доковыляла до кухни в поисках завтрака и аспирина.
Сэмми сидел за столом и пережевывал полоску бекона. Роза наблюдала за тем, как он ест.
– Как насчет парочки жареных яиц? – спросила она у меня.
– Я бы предпочла немного дыни, – ответила я, – но спасибо вам.
– Твоя мама отправилась в город, чтобы разобраться с поставками для вечеринки, – сказала Роза. – Пока её нет, вам двоим нужно держаться подальше от неприятностей.
– Да, мэм, – ответила я. – Ммм, Роза?
Она развернулась на полпути к выходу из кухни в столовую. Я посмотрела на её ничего не выражающее лицо и с трудом собралась с мыслями. Наконец, запинаясь, я спросила:
– Вы знали Мэгги?
Она вздернула голову, как будто оказалась в замешательстве, услышав этот вопрос.
– Да, дитя, разумеется, я знала Мэгги.
– Тогда, – заторопилась я, зная, что это, скорее всего, не то, что моя мама одобрила или оценила бы, но я собиралась получить информацию, – что с ней произошло? Где она?
Выражение лица Розы было невозможно описать – что-то вроде возмущения, смешанного с недоверием с неожиданными нотками сострадания. Она подошла ко мне, взяла меня за руку и наклонилась, чтобы ответить,
– Она умерла, милая. Твоя мама никогда о ней не рассказывала?
Я покачала головой.
Она оценивающе кивнула головой.
– Тогда, может быть, тебе лучше спросить у неё. Как тебе кажется?
Я так не думала, я совсем так не думала, но кивнула. Роза слегка похлопала меня по руке, затем направилась к двери:
– Хорошего дня, – сбивчиво пожелала я.
Она улыбнулась.
– Искренняя улыбка! – подумала я и она ушла. Я всё ещё сидела там, размышляя о тете, которую я никогда не знала, когда Джексон просунул голову в заднюю дверь из галереи.
– Она ушла?
– Кажется, да. Разве ты не должен быть в школе?
– Меня призвал высший долг. – Он вошел внутрь и вытащил из-за спины зонтик. – Защита от сверчков.
Я рассмеялась.
– И почему я об этом не подумала?
– Для этого я тебе и нужен, – улыбаясь, ответил он.
– Ты уже завтракал? – спросила я. – Хочешь чего-нибудь поесть?
Он развел руки, как бы говоря что-я-могу-сказать?
– Я растущий парень. – Затем насыпал себе огромную порцию овсянки и начал есть.
Я раздумывала над двумя проблемами, которые грызли меня. Я всё ещё не была готова рассказать ему о Мэгги. Но та штука с Фионой…
– А бабушка говорила тебе что-нибудь о том, что тени в видениях способны видеть или разговаривать с ней?
– Нет, – ответил он. Затем перестал жевать. Он изучил меня. – Что-то произошло?
Я поняла, что ему захочется узнать все мелкие подробности. Что именно сказала Фиона? Чем конкретно она занималась? Как я могла объяснить ему, почему просто стояла там и подглядывала? Может быть, если я слегка подчищу все…
Я не была такой уж хорошей лгуньей.
Я видела, что он решил не допрашивать меня. Он собрал тарелки и отнес их в раковину.
– Ну что, Сэмми? Пора выдвигаться? Хочешь увидеть потайной ход?
– Ага, – выразительно кивнул Сэм.
Я взяла свои ботинки, стоящие возле задней двери, и надела свою толстовку на молнии. Джексон рассмеялся.
– Хорошо выглядишь.
– Заткнись, – улыбаясь, ответила я.
Джексон ступил в лабиринт впереди нас, но я остановила его.
– Позволь мне увидеть, смогу ли я сделать это, – попросила я.
Я обнаружила, что при дневном свете намного легче, когда мне не нужно волноваться о том, что я могу споткнуться о корень или пропустить поворот. Направо, пропустить, направо, считала я, налево, пропустить, налево, направо, пропустить.
– Здесь классно, – сказал Сэмми, двигаясь трусцой рядом со мной.
– Ты ещё не всё видел, дружок, – пообещала я ему.
Мы добрались до беседки, и Сэм пошел прямо к лестнице. Его глаза расширились, когда он осмотрел всё над лабиринтом.
– Мне нравится здесь, Сара.
Потом мы с Сэмом начали искать свободные плитки. Джексон скрыл их почти идеально с помощью наполнителя из белого песка.
– Смотри, – воскликнул Сэм, – я нашел, Сара. – Его голос понизился до благоговейного шепота. – Потайная дверь.
Джексон убрал плиты и открыл люк. Сэм вдохнул пыль и воздух, поднимавшиеся снизу. Джексон вытащил фонарик.
– Хочешь идти первым, Сэм?
– Ага, – ответил он. Он взял фонарик, опустил свои маленькие ножки в дыру и спустился вниз, не задумавшись ни на мгновение. Джексон последовал за ним. Я повыше застегнула молнию, схватила зонтик и заставила себя присоединиться к ним.
Сэм уже бежал, следуя за лучом своего фонарика дальше по коридору, как будто он точно знал дорогу. Мы с Джексоном поспешили следом.
– Скрытый дом, – произнес он, когда открыл дверь, и вошел внутрь. – Целый скрытый дом. – Он повернулся ко мне и прошептал. – Здесь никого не было.
– И уже очень давно, приятель.
Он обежал весь дом, открывая всё, что мог открыть. Он открыл крышку сундука в меньшей комнате.
– Ой, смотри, – сказал он, вынимая резную деревянную игрушку. – Тигр, но он постарел и потерял свои полоски. – Он даже осветил камин своим маленьким фонариком. – Я вижу звезды, Сара.
Джексон улыбнулся мне. Энтузиазм Сэма был заразительным.
– Почему они похоронили этот хороший маленький домик? – в конце концов, спросил он.
– Чтобы скрыть его от других людей, – сказала я, – чтобы использовать его для тайных дел.
– Ох, – кивая, ответил он, – тайные дела.
Я была рада уйти оттуда, рада снова выйти на солнечный свет. Я хотела больше никогда не возвращаться в Дом Сердца. Там не было сокровищ. Там не было ничего, кроме прошлого.
Джексон закрыл люк и вернул плиты.
– Нам лучше перейти к той лестнице к домику на дереве, если ты хочешь всё закончить до того, как вернется твоя мама.
– Я первый, – крикнул Сэм и побежал к выходу из лабиринта.
– Стой, Сэм! Ты можешь заблудиться! – прокричала я. Но он даже не остановился. Пока я пыталась его догнать, он каждый раз поворачивал в нужную сторону. Маленький негодник был умным. Умнее меня.
Внутри оранжереи Джексон припрятал кое-какие припасы: сундук с инструментами, ручную пилу, доски, размером два на четыре. Мы всё забрали и направились вокруг дома, к дубу.
Двое парней принялись за работу. На трех нижних ступеньках лестницы Джексон разместил гвозди, а Сэм их вбивал.
– Используй предплечье, приятель. Это работает именно так.
Джексон установил следующие пять ступенек, а потом ему пришлось подняться выше, чтобы закрепить оставшиеся четыре. Затем он спустился вниз.
– Хочешь пойти первой, Сара? – Я кивнула. – Убедись, что ты попробовала старые ступеньки, достаточно ли они крепкие, прежде чем переносить на них основной вес. – Я начала подниматься. – Ты следующий, Сэм. Я буду следовать за тобой, хорошо?
– Хорошо.
На полпути наверх я снова увидела девочек. Мою маму в предподростковом возрасте и её младшую сестру, Мэгги.
– С тобой всё в порядке, Мэг? – Спросила моя мама у маленькой девочки, которая карабкалась как раз впереди меня.
– Я в порядке.
Мама подала руку своей сестре, чтобы помочь ей забраться в домик. Я поднялась следом за ними. Это была простая постройка, здесь были два этажа, частичная крыша и перила. Не то место, куда бы я пустила Сэмми одного.
Моя тетя сняла рюкзак и бросила его на пол. Из него вывалился Злобный Мишка.
– Давай ещё раз определимся с правилами, Мэг, – сказала мама. – Это наше тайное место.
– Наше тайное место.
– Мы поднимаемся сюда только вдвоем.
– Поднимаемся только вдвоем.
– Мы не рассказываем мамочке с папочкой, что мы здесь играем.
– Не рассказываем.
Мама начертила крест на своей груди, Мэгги сделала то же самое. Мама закончила.
– Вот тебе крест, провалиться мне на этом месте.
– Провалиться мне на этом месте, – повторила Мэгги.
Мама повернулась, чтобы вытащить что-то из рюкзака на полу позади неё. Это была деревянная шкатулка, которую сделал Мэттью Фостер полтора века назад.
Она осторожно поставила её между собой и сестрой.
– Ты положила это сюда, Мэг? Как и сказала Старуха?
– Я положила, Энни. В точности, как она велела.
Молодая версия моей мамы вытащила нож для масла из металлической жестянки под лавкой. Затем просунула лезвие под тонкую доску и приподняла её. Мэгги обернула шкатулку Мэтью тряпкой, а мама положила её в дыру под половицей. Затем они вместе вернули доску на место.
– Повторяй за мной, – приказала мама.
– Дерево сестер, дерево сестер, – заговорили обе девочки, держась за руки, – храни наши секреты в безопасности.
– Теперь это наш секрет, – сказала моя мама своей младшей сестренке. – Никто не должен знать.
– Никто не должен знать, – повторила Мэгги.
– Ты же не расскажешь мамочке с папочкой?
Мэгги отрицательно покачала головой.
– Никогда, – ответила она, прижимая к груди Злобного Мишку.
И тогда я всё поняла. Почему её голос был таким знакомым. Почему она всё время говорила в видениях.
Я очнулась, дико размахивая руками и ища что-нибудь, чтобы удержаться от внезапного головокружения. Джексон поймал меня за руку. Они с Сэмом тихо скользнули на платформу, чтобы не вырвать меня из моего видения.
– Что ты видела?
– Мою маму и… – мне всё ещё было тяжело произносить это. Я тряхнула головой. – Её сестру, – сказала я.
Джексон выглядел удивленным.
– У тебя есть тетя?
– Как оказалось. Но, по-видимому, ни один человек в возрасте до сорока о ней не знает. Сейчас она мертва.
– Ты не знала о её существовании? Почему они тебе не рассказывали?
– Понятия не имею, – горько сказала я. – Я думаю, может быть… потому что она была такой как Сэм.
– Как я, – повторил Сэмми, счастливо кивая.
– Или что-то в этом роде, – сказала я.
– Откуда ты знаешь? – спросил Джексон.
– Когда она разговаривала, она повторяла то, что говорила моя мама. Это называется эхолалия7.
– И поэтому они никогда о ней не рассказывали? – всё ещё не веря мне, спросил Джексон.
– Я не знаю. В те времена, люди запирали таких детей в учрежд… – Я посмотрела на Сэма и оборвала фразу. – Хотелось бы мне знать, что с ней произошло. – Я посмотрела на пол. – Твой швейцарский нож с тобой?
– Да, – он вытащил его из кармана и передал мне.
– Подойди поближе к Джексону, Сэм, – сказала я. Я вытащила маленькую отвертку из ручки ножа и приподняла маленькую доску в центре пола домика. Но в дыре ничего не было.
