Текст книги "Милые чудовища"

Автор книги: Келли Линк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Кто-то стучит в дверь комнаты.

– Джереми, – говорит мать. – У тебя Карл? Не помешаю?

– Нет, – говорит Джереми и вешает трубку. У него появилась привычка звонить в свою телефонную будку каждый день. Когда он набирает номер, раздаются длинные гудки, довольно долго, а потом прекращаются, как будто кто-то взял трубку. На том конце – только молчание, никакого визгливого, похожего на Лисий, голоса, но мирное заинтересованное молчание. Джереми жалуется на все подряд, и тихий некто на том конце провода слушает и слушает. Возможно, это Лиса стоит где-нибудь в телефонной будке и внимательно слушает. Ему интересно, какая инкарнация Лисы слушает его. Есть у Лисы особенность: она никогда не жалеет себя. Она всегда слишком занята. Если бы это действительно была Лиса, она бы повесила трубку.

Джереми открывает дверь.

– Я разговаривал по телефону, – говорит он. Мать входит и садится на кровать. На ней одна из старых фланелевых рубашек отца.

– Ты собрался?

Джереми пожимает плечами.

– Наверное, – говорит он. – Почему ты плакала, когда увидела, что папа сделал с машиной? Тебе не нравится?

– Это все проклятая картина, – говорит мать, – это первая красивая вещь, которую он мне подарил. Надо было заплатить за медицинскую страховку, новую крышу и еду, а он вместо этого купил картину. Я разозлилась. Я ушла от него. Я взяла картину, переехала в гостиницу и сидела там несколько дней. Я собиралась продать картину, но вместо этого влюбилась в нее, вернулась домой и извинилась. Я забеременела тобой, мне без конца хотелось есть и без конца снилось, что кто-то собирается дать мне красивое яблоко, наподобие того, что она протягивает. Когда я рассказала это твоему отцу, он сказал, что не верит ей, она протягивает яблоко, чтобы обмануть, и если ты попытаешься взять его, она вонзит в тебя нож для чистки фруктов. Он говорит, что она – тертый калач и позаботится о нас, пока мы будем в пути.

– Нам правда надо ехать? – говорит Джереми. – Если мы поедем в Лас-Вегас, у меня могут начаться проблемы. Я могу пристраститься к наркотикам, или к азартным играм, или еще к чему-нибудь.

– Ох, Микроб. Ты слишком стараешься быть хорошим мальчиком, – говорит мать. – Ты трудишься над тем, чтобы быть нормальным. Иногда и мне хочется стать нормальной. Возможно, Лас-Вегас подходящее для нас место. Ты берешь книги с собой?

Джереми пожимает плечами.

– Не все. Не могу решить, какие возьму, а какие можно оставить. Мне кажется, если я что-то оставлю, то это навсегда.

– Глупо, – говорит мать, – мы вернемся. Обещаю. Если ты оставишь что-то нужное, отец пришлет тебе. Как думаешь, в библиотеках Лас-Вегаса есть игорные автоматы? Я разговаривала с женщиной из часовни «Адские Колокола», там есть что-то под названием Библиотека Искусств и Любовных ремесел, [12]12
  Непереводимая игра слов. Фамилия писателя, прославившегося романами ужасов, Говарда Лавкрафта в переводе значит «любовное ремесло».


[Закрыть]где хранится принадлежавшее Клео специальное собрание романов ужасов, готических романов и фальшивые копии «Некрономикона». [13]13
  Вымышленная мистическая книга, на которую ссылался Говард Лавкрафт, а следом за ним и многие другие писатели.


[Закрыть]Туда входят через секретный поворачивающийся книжный шкаф. Люди там женятся. Там есть Любовная Лаборатория доктора Франкенштейна, Бальный Салон Маски Красной Смерти и что-то, попросту называемое криптой. Ах да, там есть еще Патио Вампиров и Грот Черной Лагуны, где можно жениться при лунном свете.

– Ты же все это ненавидишь, – говорит Джереми.

– Да, это не в моем вкусе, – признается мать. Потом она говорит: – Во сколько придут твои друзья?

– Около восьми, – говорит Джереми, – ты будешь в карнавальном костюме?

– Мне не нужен карнавальный костюм, – говорит мать. – Я библиотекарь, знаешь ли.

Кабинет отца Джереми – над гаражом. Теоретически никто не должен прерывать его работу, но на практике отец Джереми ничего так не любит, как перерывы, особенно если прерывающий приносит еду. Когда Джереми с матерью уедут, кто будет носить отцу еду? Сердце Джереми каменеет.

Пол покрыт книгами, рулонами и образцами обивочной материи. Отец Джереми лежит ничком на полу, положив ногу на рулон ткани. Это значит, что он думает, а также то, что у него болит спина. Он утверждает, что чувствует себя лучше всего, когда подремывает.

– Я принес тебе чашку «Fruit loops», [14]14
  Сорт кукурузных хлопьев фирмы «Kellogg's».


[Закрыть] – говорит Джереми.

Отец поворачивается и смотрит вверх.

– Спасибо, – говорит он, – который час? Кто-нибудь пришел? Это твой костюм? Мой смокинг?

– Около пяти. Никого еще нет. Нравится? – говорит Джереми. Он нарядился Запрещенной Книгой. Отцовский пиджак ему велик, но он все-таки чувствует себя очень элегантным. Очень зловещим. Мать одолжила ему помаду и перья, и туфли на платформе.

– Это интересно, – признает отец, – и слегка устрашающе.

Джереми ощущает смутное удовольствие, пусть даже прекрасно знает, что отец больше позабавлен, чем устрашен.

– Остальные, вероятно, явятся в образе Лисы или принца Винга. Все кроме Карла. Он будет Птолемеем Креветкой. Он даже написал несколько по-настоящему плохих стихов. Я хочу спросить тебя кое о чем, потому что завтра мы уедем.

– Валяй, – говорит отец.

– Ты правда избавился от романа про меня?

– Нет, – говорит отец. – Не получилось. Хранить его – к несчастью, не хранить – тоже. Не знаю, что с ним делать.

Джереми говорит:

– Я рад, что ты от него не избавился.

– В этом нет ничего хорошего, знаешь ли, – говорит отец, – все только хуже. Это началось, потому что мне надоели гигантские пауки. Я хотел сделать из этого смешную вещицу, чтобы тебе показать. Но потом я написал, что у тебя опухоль мозга, и это перестало быть смешным. Я думал, что смогу спасти тебя – в конце концов, я автор, но болезнь заходила все дальше и дальше. Ты проходил через фазу непослушания. Ты убегал из дому и бил мать. Ты стал настоящим мерзавцем. Но выяснилось, что у тебя опухоль мозга, это-то и заставляло тебя странно себя вести.

– Можно еще спросить? – говорит Джереми. – Ты знаешь, что ты любишь воровать? Ты знаешь, что по-настоящему в этом преуспел?

– Ага, – говорит отец.

– Смог бы ты не воровать какое-то время, если я попрошу? – говорит Джереми. – Мамы не будет рядом, чтобы платить за книги и все прочее, что ты украдешь. Я не хочу, чтобы ты оказался в тюрьме из-за того, что мы уехали в Лас-Вегас.

Отец закрывает глаза и надеется, что Джереми забудет свой вопрос и уйдет. Джереми молчит.

– Да, разумеется, – наконец говорит отец. – Я не буду ничего таскать из магазинов, пока вы не вернетесь домой.

Мать Джереми фотографирует всех. Талис и Элизабет нарядились Лисами, хотя Талис – мертвая Лиса. Она носит фальшивые меховые уши и хвост в прозрачной пластиковой сумочке, еще у нее есть меч, который она оставляет в подставке для зонтиков. Джереми и Талис почти не разговаривали с тех пор, как он ей приснился, и с тех пор, как он сказал ей, что собирается в Лас-Вегас. Она ничего на это не сказала. Типично для Талис.

Из Карла получился превосходный Птолемей Креветка. Запрещенная Книга – костюм Джереми – вызывает всеобщее восхищение.

Костюм Эми – Досточтимая Маргарет – почти так же хорош, как все, что носит Досточтимая Маргарет в телевизоре. Не обошлось даже без спецэффектов: Эми оснастила прическу красными лентами, проволокой, цветным лаком и яичными белками, так что волосы ее похожи на огонь, а еще в них сидят крохотные големы из папье-маше, которые корчат ужасные рожи. Она танцует польку с отцом Джереми. Досточтимая Маргарет страстно любит танцевать польку.

Никто не нарядился принцем Вингом.

Они смотрят серию про одержимого цыпленка, и они смотрят серию про Соленую Жену, и они смотрят серию, где принц Винг и Досточтимая Маргарет угодили под заклятие, поменялись телами и впервые занялись сексом. Они смотрят серию, где Лиса впервые спасает принцу Вингу жизнь.

Отец Джереми делает для всех шоколадные/манговые/кофейные коктейли. Никто из друзей Джереми, кроме Элизабет, не знает о романе. Все думают, что Джереми с матерью попросту решили развлечься. Все думают, что Джереми вернется к концу лета.

– Мне интересно, как они находят актеров, – говорит Элизабет. – Это не настоящие актеры. Наверняка это обычные люди. Но тогда получается, что где-то кто-то должен быть с ними знаком. Что кто-то может написать в Интернет-форуме: эй, это моя сестра! Или: вот с этим мы ходили вместе в школу и устраивали потасовки на уроках физкультуры. Знаете, иногда появляется кто-то, кто говорит, будто что-то знает о «Библиотеке», но всякий раз это оказывается мистификацией. Попросту кто-то хочет засветиться.

– А как насчет человека, который пишет все это? – говорит Карл.

Талис говорит:

– Кто сказал, что это человек?

И Эми говорит:

– Точно, Карл, с чего ты взял, что это пишет человек?

– Может, никто это не пишет, – говорит Элизабет, – может, это волшебство или трансляция из космоса. Возможно, это происходит в действительности. Разве это не круто?

– Нет, – говорит Джереми, – потому что в таком случае Лиса в самом деле умерла. Такой вариант сосет.

– Мне все равно, – говорит Элизабет, – мне все-таки хотелось бы, чтобы это было правдой. Возможно, все это где-то происходило в действительности, как истории с королем Артуром или Робин Гудом, но это всего лишь одна из версий происшедшего. Как волшебный вариант передачи «Сразу после школы».

– Даже если это и придумано, – говорит Эми, – какие-то части могут быть вполне реальными. Например, Библиотека Древа Жизни реальна. Или, возможно, «Библиотека» придумана, но образ Лисы списан с кого-то, с кем автор знаком. Писатели постоянно это делают, правда, Джереми? Думаю, твой отец мог бы написать книгу обо мне. Пусть меня сожрут гигантские пауки. Или я займусь сексом с гигантскими пауками, и у меня родятся паучата. Представляю, как это было бы здорово.

Значит, Эми все-таки не лишена экстрасенсорных способностей, но, надо надеяться, никогда об этом не узнает. Когда Джереми проверяет собственные экстрасенсорные способности, он почти ощущает, что его отец болтается где-то возле гостиной, прислушивается к разговору и, возможно, даже делает заметки. Так всегда поступают писатели. Но Джереми не вполне экстрасенс. Попросту слежка, подслушивание и неожиданные возникновения так же свойственны его отцу, как магазинное воровство и кулинария. Джереми молится всем темным богам, чтобы у него никогда не появилось дара угадывать чужие мысли. Это темный путь, который заканчивается, когда попадаешь в ловушку ночной телепередачи перед невидимой аудиторией невротиков, страдающих бессонницей, в шляпах из фольги, и все хотят заплатить тебе девять девяносто девять в минуту, чтобы ты во всех ужасных подробностях рассказал за эту минуту, о чем сейчас думает их больной кот. Разве это будущее? Он хочет отправиться на Марс. Когда же Элизабет опять поцелует его? Невозможно поцеловать кого-нибудь дважды и больше никогда не целовать. Он старается не думать об Элизабет и поцелуях, на случай если Эми читает его мысли. Он понимает, что пялится на грудь Талис, и переводит взгляд на Элизабет, которая смотрит телевизор. Тем временем Карл уставился на него.

По телевизору Лиса танцует в Невидимом Ночном Клубе с Досточтимой Маргарет, и волосы у той опять готовы вспыхнуть. «Норны» играют свой пронзительный хит из «Давай же, Эйлин». «Норны» знают только две песни: «Давай же, Эйлин» и «Всякий хочет править миром». Они не играют на настоящих музыкальных инструментах. Они играют на писклявых собачьих игрушках и еще на ванне, которая заколдована, но никто не знает – кем, почему и зачем.

– Если бы вы могли выбрать, – говорит Джереми, – невидимость или способность летать, что бы вы выбрали?

Все смотрят на него.

– Только извращенец может захотеть стать невидимым, – говорит Элизабет.

– Если ты невидимка, нужно ходить нагишом, – говорит Карл, – иначе люди увидят твою одежду.

– Если бы ты мог летать, тебе бы пришлось носить термобелье, потому что наверху холодно. Таким образом, все зависит от того, предпочитаешь ли ты носить теплое белье или не носить белья вовсе, – говорит Эми.

Они всегда разговаривают подобным образом. Джереми начинает ощущать тоску по дому, хотя он еще и не уехал.

– Пойду, пожалуй, приготовлю брауниз, [15]15
  Шоколадные пирожные, очень популярные в Америке.


[Закрыть] – говорит Джереми. – Элизабет, ты не хочешь мне помочь готовить брауниз?

– Тс-с-с, – говорит Элизабет, – вот хороший момент.

В телевизоре Лиса и Досточтимая Маргарет страстно обнимаются. Со стороны Досточтимой это всего лишь шутка.

Родители Джереми уходят спать в час. К трем Эми и Элизабет засыпают на диване, а Карл поднимается наверх, чтобы проверить электронную почту на iBook'eДжереми. В телевизоре волки бродят по тундре сорокового этажа Свободной народной библиотеки Древа Мира. Густо сыплется снег, и библиотекари жгут книги, чтобы согреться, но только самые унылые и нравоучительные книги.

Джереми не знает, куда подевалась Талис, и отправляется ее искать. Она ушла недалеко. Она на лестничной площадке, глядит на тот кусок стены, где должна висеть картина, принадлежащая Алис Марс. У Талис в руках ее меч и пластиковая сумочка. В туалете рядом с лестничной площадкой поющий унитаз еще напевает по-немецки.

– Мы берем картину с собой, – говорит Джереми. – Папа настоял, на случай если по неосторожности подожжет дом, пока нас не будет. Хочешь на нее посмотреть? Я бы всем показал, но все уже спят.

– Конечно, – говорит Талис.

Тогда Джереми берет фонарь, ведет ее в гараж и показывает микроавтобус. Она забирается внутрь и садится на один из сине-меховых диванов. Она оглядывается по сторонам, и он пытается угадать, о чем она думает. Он гадает, не застряла ли у нее в голове унитазная песня.

– Это все папа сделал, – говорит Джереми. Он направляет фонарь на диско-шар. Брызги света разлетаются по тревожным увертливым орбитам. Джереми показывает Талис, как отец повесил картину. Она выглядит чужеродной в микроавтобусе, как если бы ее засунул сюда безумец. Особенно при отсветах от диско-шара. Женщина с картины кажется смущенной и озабоченной, как будто отец Джереми случайно лишил ее защитных сил. Возможно, диско-шар – это ее криптонит. [16]16
  Вещество, к излучению которого болезненно чувствителен Супермен. Встречается в виде осколков Криптона – родной планеты


[Закрыть]

– Ты помнишь, что я тебе снился? – говорит Джереми. Талис кивает. – Мне кажется, ты снилась мне, ты была Лисой.

Талис взмахивает руками, прижимая к себе костюм, меч, пластиковую сумочку с ушами и хвостом бедной Лисы.

– Ты хотела, чтобы я что-то для тебя сделал, – говорит Джереми, – я должен был как-то тебя спасти.

Талис спокойно смотрит на него.

– Как у тебя получается все время молчать? – говорит Джереми. Это настораживает. Насколько хорошо он чувствует себя с Элизабет, по-дружески, настолько все сейчас непривычно и дискомфортно. Насколько он привык наслаждаться ощущением дискомфорта от общества Талис, настолько сейчас, вдруг, этого нет. Это должно быть как-то связано с сексом. Прекрати думать о сексе, думает он.

Талис открывает рот и опять закрывает его. Потом говорит:

– Я не знаю. Эми так много говорит. Все вы много говорите. Кто-то же должен молчать. Тот, кто слушает.

– Ох, – говорит Джереми, – я-то думал, что у тебя есть трагическая тайна. Например, заикание.

Но дело в том, что тайны не могут иметь тайн, они сами есть тайны.

– Нет, – говорит Талис, – это как будто быть невидимкой, понимаешь? Не говорить. Мне так нравится.

– Но ты не невидимка, – говорит Джереми. – Ни для меня. Ни для Карла. Ты в самом деле нравишься Карлу. Ты нарочно ударила его боа-констриктором?

Но Талис говорит:

– Я не хочу, чтобы ты уезжал.

Диско-шар вертится и вертится. Джереми от этого как будто укачивает, и как будто он болеет блестящей диско-проказой. Он ничего не отвечает Талис, чтобы почувствовать, как это бывает. Хотя, возможно, это невежливо. Или, возможно, невежливо, когда все говорят, не оставляя для Талис никакого пробела, чтобы вставить словечко.

– Зато ты пропустишь школу, – наконец говорит Талис.

– Ага, – говорит он. Он оставляет еще один пробел, но на этот раз Талис ничего не говорит.

– Мы будем останавливаться во всех этих музеях и прочих заведениях, на протяжении всего пути. От меня ждут, что я буду вести блог для школы и все в нем напишу. Я собираюсь много насочинять.

– Тебе нужно составить список городов с самыми странными именами и ехать через них, – говорит Талис. – Город Конских Голов. Такой на самом деле есть.

– Плантагенет, – говорит Джереми. – Это тоже такой город. Я должен сказать тебе кое-что странное.

Талис, по обыкновению, ждет.

Джереми говорит:

– Я звонил в свою телефонную будку, в ту, что я унаследовал, и кто-то ответил. У нее был голос Лисы, и она сказала мне… она сказала мне перезвонить попозже. Потом я звонил еще несколько раз, но больше не застал ее.

– Лиса – вымышленный персонаж, – говорит Талис, – «Библиотека» – просто телесериал.

Но голос ее звучит неуверенно. Так всегда с «Библиотекой». Никто ничего не знает наверняка. Всякий, кто смотрит ее, хочет и надеется, что это – не просто игра. Это волшебство, настоящее волшебство.

– Я знаю, – говорит Джереми.

– Я хочу, чтобы Лиса существовала в действительности, – говорит Лиса-Талис.

Они уже долго сидят в микроавтобусе. Если Карл ищет их и не может найти, он наверняка подумает, что они занимаются сексом. Он убьет Джереми. Однажды Карл пытался задушить другого мальчика за то, что тот нечаянно помочился на его ботинки. Джереми может даже поцеловать Талис. Так он и делает, хотя у нее все еще в руках меч. Она не пронзает Джереми мечом. Темно, он закрыл глаза, и ему почти удается представить, что он целует Элизабет.

Карл заснул на кровати Джереми. Талис внизу, быстро прокручивает эпизод, где некоторые библиотекари выпили слишком много «Эйфории» и решили отменить Час Рассказов. Не только практику Проведения Часа Рассказов, но сам Час. Эми и Элизабет до сих пор спят на диване. Странно видеть Эми спящей. Она не разговаривает.

Карл храпит. Джереми мог бы залезть на крышу и посмотреть на звезды, но он уже упаковал телескоп. Он мог бы попытаться разбудить Элизабет и полезть с ней на крышу, но внизу сидит Талис. Они с Талис могли бы посидеть на крыше, но он не хочет целовать Талис на крыше. Он дает священную клятву целовать на крыше только Элизабет.

Он берет телефонную трубку. Возможно, он мог бы позвонить в будку и немножко пожаловаться, не разбудив при этом Карла. Папа придет в возбуждение от телефонного счета. Все это звонки в Неваду. Четыре часа утра. Джереми вообще не собирается спать. Его друзья – слабаки.

Телефон звонит, звонит и звонит, наконец кто-то берет трубку. Джереми узнает молчание на другом конце провода.

– Все пришли и уснули, – шепчет он, – поэтому я говорю шепотом. Я даже не думаю, что для них имеет какое-то значение, что я уезжаю. У меня болят ноги. Помнишь, я собирался нарядиться Запрещенной Книгой. Туфли на платформе неудобны. Карл думает, я надел их специально, чтобы наша с ним разница в росте еще увеличилась. Я забыл про свою губную помаду, я целовал Талис, и у нее все лицо сейчас в помаде, хорошо, что все заснули, иначе бы они увидели. Мой папа говорит, что он не будет красть в магазинах, пока мы с мамой не вернемся, но я не верю ему. И эти обивки из фальшивого меха, похожие на…

– Джереми, – странно знакомый, нежный и грубый, дверно-шарнирный голос звучит мягко, – помолчи, Джереми. Мне нужна твоя помощь.

– Ух ты! – говорит Джереми, вовсе не шепчет. – Ух ты, ух ты, ух ты! Это Лиса? Вы действительно Лиса? Это не шутка? Вы существуете? Вы умерли? Что вы делаете в моей телефонной будке?

– Ты знаешь, кто я, – говорит Лиса, и Джереми всем сердцем уверен, что это действительно Лиса, – мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделал.

– Что? – говорит Джереми. Карл на кровати смеется во сне, как будто сама мысль о делающем что-либо Джереми ему смешна.

– Что я могу сделать?

– Мне нужно, чтобы ты украл три книги, – говорит Лиса, – из библиотеки в месте, называемом Айова.

– Я знаю Айову, – говорит Джереми, – я имею в виду, что никогда там не был, но такое место существует, я могу туда поехать.

– Я назову тебе книги, которые нужно украсть, – говорит Лиса, – автор, название и драматичный номер дули…

– Десятичный номер Дьюи, – уточняет Джереми, – в настоящих библиотеках это обычно называется десятичным номером Дьюи. [17]17
  Десятичная система классификации книг Мелвила Льюи стандартна для большинства библиотек мира. Все области знания делятся


[Закрыть]

– В настоящих, – судя по голосу, Лиса позабавлена. – Ты должен все это записать, а также как добраться в библиотеку. Ты должен украсть эти три книги и принести их мне. Это очень важно.

– Это опасно? – говорит Джереми. – Это Запрещенные Книги? Запрещенные Книги все-таки существуют? Что если меня поймают?

– Это не опасно, – говорит Лиса, – просто не позволяй себя поймать. Помни серию из «Библиотеки», где я была маленькой старой дамой с ульем и украла вставные челюсти Твидлского епископа, пока он читал списки гостей, не допускаемых к бракосочетанию Досточтимой Маргарет и сэра Петронеллы Младшего? Помнишь, он даже не заметил?

– Я никогда не видел этой серии, – говорит Джереми, хотя, насколько ему известно, он до сих пор не пропустил ни одной серии «Библиотеки». Он никогда даже не слышал о сэре Петронелле.

– Ох, – говорит Лиса, – возможно, это экскурс в прошлое в одной из последующих серий или что-то вроде того. Это прекрасная серия. Мы зависим от тебя, Джереми. Ты должен украсть эти книги. В них содержатся страшные тайны. Я не могу произнести названия вслух. Я скажу по буквам.

Тогда Джереми берет лист бумаги, и Лиса дважды диктует по буквам названия каждой из книг. (Это не те названия, которые можно воспроизвести здесь. Об этих книгах опасно даже думать.)

– Можно спросить? – говорит Джереми. – Можно кому-нибудь об этом рассказать? Не Эми. Но могу я сказать Карлу или Элизабет? Или Талис? Могу я сказать маме? Если я разбужу сейчас Карла, вы поговорите с ним минутку?

– У меня мало времени, – говорит Лиса, – сейчас мне нужно уходить. Пожалуйста, не говори никому, Джереми. Прости меня.

– Это Запрещенные книги? – повторяет Джереми. Что сказала бы Лиса, если бы увидела костюм, который все еще на нем, если не считать туфель на платформе? – Вы думаете, не стоит доверять друзьям? Но я знаком с ними всю жизнь!

Лиса издает звук, похожий на болезненный вздох.

– Что такое? – говорит Джереми. – С вами все в порядке?

– Мне надо идти, – говорит Лиса, – никто не должен об этом знать. Никому не давай этот номер. Никому не говори о своей телефонной будке. Или обо мне. Обещаешь, Микроб?

– Только если вы пообещаете не звать меня Микробом, – говорит Джереми, чувствуя себя в самом деле глупо, – я ненавижу, когда меня так зовут. Называйте меня лучше Марсом.

– Марс, – говорит Лиса, и это звучит экзотично, странно и смело, как если бы Джереми только что стал другим человеком, тем, кто носит имя целой планеты, тем, кто целует девочек и разговаривает с Лисами.

– Я никогда ничего не крал, – говорит Джереми.

Но Лиса уже повесила трубку.

Возможно, где-то далеко, не здесь, есть кто-то, кто любит прощаться, но Джереми таких не знает. Друзья мрачны и красноглазы, хотя и не от слез. От недосыпа. От слишком долгого сидения перед телевизором. Вокруг рта Талис видны красные тусклые пятна, и, если бы все не были такими уставшими, то сообразили бы, что это губная помада Джереми. Карл дает Джереми пригоршню двадцатипятицентовиков, десятицентовиков, пятицентовиков и пенни.

– Для игровых автоматов, – говорит Карл. – Выиграешь – оставишь себе треть выигрыша.

– Половину, – автоматически говорит Джереми.

– Хорошо, – говорит Карл, – все это, в любом случае, из диванов твоего папы. Еще кое-что. Перестань расти. Не становись выше во время поездки.

Он крепко обнимает Джереми: настолько крепко, что это похоже на новое избиение. Неудивительно, что Талис швырнула в Карла боа-констриктором.

Талис и Элизабет по очереди обнимают Джереми на прощанье. Сейчас Талис выглядит даже таинственнее, чем когда он целовался с ней под диско-шаром. Позже Джереми выяснит, что Талис оставила свой меч под синим меховым диваном, и задумается, нарочно ли она это сделала.

Талис ничего не говорит, а Эми, конечно, и не думает молчать, даже когда целует его. Странно целоваться с кем-то, кто успевает одновременно говорить, хотя нет ничего удивительного в том, что Эми целует его. Он представляет, как потом Эми, и Талис, и Элизабет будут сравнивать свои впечатления.

Элизабет говорит:

– Обещаю записывать каждую серию «Библиотеки», пока ты в поездке, чтобы мы могли посмотреть их вместе, когда вернешься. Обещаю звонить тебе в Лас-Вегас, который бы там ни был час, когда начинается новая серия.

Ее волосы спутались, слегка пахнет кислым изо рта. Джереми пытается заставить себя сказать, как прекрасно она выглядит.

– Я напишу плохие стихи и пришлю тебе, – говорит он.

Мать Джереми выглядит страшно энергично, когда ходит туда-сюда, проверяя, не забыла ли она чего. Она любит длинные автомобильные путешествия. Ее ничуть не беспокоит, что они с сыном оставляют позади целые жизни. Она передает Джереми папку, полную карт.

– Будешь следить, чтобы ничего не потерялось, – говорит она, – положи это в надежное место.

Джереми говорит:

– Я нашел по Интернету библиотеку, в которую хочется заехать. В Айове. У них на фасаде мозаика с колосьями и со множеством голых богинь и богов, танцующих на поле. Кто-то хочет ее снести. Можно мы сначала поедем туда?

– Конечно, – говорит мать.

Отец Джереми наполнил бутербродами целую сумку. Его волосы висят абы как, и он больше обычного похож на убийцу с топором. Будь это фильмом, вы бы решили, что Джереми с матерью спасаются бегством как раз вовремя.

– Береги мать, – говорит отец Джереми.

– Конечно, – говорит Джереми, – береги себя.

Отец съеживается.

– Ты тоже береги себя.

Итак, с этим порядок. Предполагается, что все будут заботиться о себе. Почему нельзя остаться дома и заботиться друг о друге, пока Джереми хорошо себя ведет и готов ходить в школу?

– В кухне еще сумка с бутербродами, – говорит отец, – пойду принесу их.

– Подожди, – говорит Джереми, – я должен спросить тебя, пока мы не уехали. Предположим, я должен что-то украсть. Конечно, я знаю, что красть нехорошо, даже если это делаешь ты, и я никогда не буду красть. Но если бы я украл? Как ты это делаешь? Как ты это делаешь, чтобы не попасться?

Отец пожимает плечами. Он, наверное, размышляет, в самом ли деле Джереми – его сын. Гордон Марс унаследовал свои мутантские, с длинными пальцами, ловкие руки у целой династии магазинных воров, отмывателей денег и мелких жуликов. Все они испытывают глубокий стыд за отца Джереми. Гордон Марс зарыл свой талант, чтобы сделаться писателем.

– Не знаю, – говорит он. Он берет ладонь Джереми и рассматривает ее, как будто только сейчас обнаружил, что у Джереми имеется нечто, свисающее с запястья.

– Ты попросту делаешь это. Ты делаешь это так, как будто ты не делаешь ничего. Ты делаешь это, думая о чем-то другом, и ты забываешь, что это делаешь.

– Ох, – говорит Джереми, отдергивая руку, – я не собираюсь ничего воровать. Просто интересно.

Отец смотрит на него.

– Береги себя, – говорит он опять, как будто действительно имеет это в виду, и крепко обнимает Джереми.

Потом он уходит и приносит бутерброды (так много бутербродов, что Джереми с матерью будут есть их три дня и все равно половину выбросят). Все машут руками. Джереми с матерью садятся в машину. Мать включает магнитолу. Боб Дилан поет об обезьянах. Матери нравится Боб Дилан. Они уезжают.

Знаете, как иногда бывает; во время рекламной паузы в вашем любимом телесериале звонит подруга и хочет поболтать об одном из своих дружков, а когда вы пытаетесь повесить трубку, принимается рыдать, и вы стараетесь побыстрее успокоить ее, чтобы не пропустить добрую половину серии? И потом, на следующий день, явившись на работу, допрашиваете коллегу, что там происходило? Вот чем хороши книги. Можно положить закладку. Но это не совсем книга. Это телесериал.

В одной из серий «Библиотеки» мальчик-подросток едет с матерью в машине через всю страну. Им это надоедает. Мальчик развлекается вытряхиванием содержимого из сумки матери и складыванием его назад. Он ворует полулитровую бутылку кока-колы в одном магазине при заправке и подкидывает ее в другой магазин при заправке. Мальчик с матерью останавливаются во множестве библиотек, мальчик ведет блог, но ничего не пишет о библиотеке из штата Айова. Он пишет о том, что читает, но он не читает книги, украденные в Айове, потому что Лиса не велела и потому что надо прятать их от матери. Ну хорошо, он прочитывает всего несколько страниц. Едва открывает, правда. Он прячет их под синим меховым диваном. Они делают привал в штате Юта, и мальчик устанавливает телескоп. Он видит три падающих звезды и койота. Он ни разу не видит никого, похожего на Запрещенную Книгу, хотя замечает трансвестита, заходящего в дамский туалет на заправке в штате Индиана. Он дважды звонит в телефонную будку неподалеку от Лас-Вегаса, но никто не отвечает. Время от времени он коротко разговаривает с отцом. Он интересуется, чем занимается отец. Он хотел бы поговорить с отцом о Лисе и о книгах. Однажды мать мальчика находит в их палатке огромного паука размером с печенье «Oreo». Она принимается истерически хохотать. Она фотографирует паука цифровым фотоаппаратом, и мальчик выкладывает снимок в свой блог. Иногда мальчик задает вопросы, и мать рассказывает о своих родителях. Однажды она расплакалась. Мальчик не знает, что сказать. Они говорят о своих любимых эпизодах из «Библиотеки» и об эпизодах, которые они искренне ненавидят, и мать спрашивает, думает ли мальчик, что Лиса в самом деле мертва. Он говорит, что не думает.

Однажды какой-то человек пытается вломиться в микроавтобус, пока они спят. Но потом уходит. Возможно, картина с женщиной и ножом защитила их.

Но вы уже видели этот эпизод.

Сегодня Cinco de Mayo. [18]18
  Пятое мая (исп.) – день независимости Мексики.


[Закрыть]Почти семь часов вечера, и солнце начинает садиться. Джереми с матерью в пустыне, и Лас-Вегас где-то впереди. Всякий раз, когда попадается встречная машина, Джереми гадает, выиграл ли едущий в ней кучу денег. Все здесь плоско и слегка наклонно, лишь в отдалении почва вздымается, будто кто-то принялся складывать карту. Где-то неподалеку Большой Каньон, который, должно быть, поразил первооткрывателей.

Мать Джереми говорит:

– Ты уверен, что это нужно первым делом? Можно ведь наведаться в телефонную будку потом?

– Можно сейчас? – говорит Джереми. – Я написал в блоге, что сделаю это сразу. Это как испытание, которое я должен пройти до конца.

– Хорошо, – говорит его мать, – это должно быть где-то здесь. Это должно быть в четырех-пяти милях за поворотом, и вот поворот.

Найти телефонную будку нетрудно. Вокруг почти ничего нет. Джереми должен бы чувствовать восторг при виде нее, но он разочарован, не на шутку. Он видел телефонные будки и раньше. Он ждал чего-то особенного. Просто он устал от путешествия по дорогам, устал от дорог и просто устал, устал, устал. Он оглядывается по сторонам, нет ли рядом Лисы, но видит только кого-то вдалеке. Какого-то ребенка.