Текст книги "Стопроцентные чары (СИ)"
Автор книги: Катти Карпо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
– Что представить? – спросило существо.
А Аркаша все смотрела и смотрела на него, желая только одного: громко заорать и кричать, покуда не откажет горло.
– Ящерку. Саламандру.
Аркашин двойник начал дергаться, и девушка вдруг осознала, что она больше не наблюдает за его действиями со стороны. Она стала им. Или он стал ею. И их дерганье синхронизировалось.
А бесцветный голос никуда не пропал. Он продолжал обволакивать слух и в то же время царапать, поглаживать и щипать.
– Я не хочу ничего представлять, – слезливо промямлила Аркаша, поднимая к глазам свои новые руки – податливые, как теплый пластилин.
– Представление лишь часть осознания, – прошелестел голос. – Осознание же часть истины. Истина – малая часть Абсолюта. Абсолют абсолютен. Остальное – результат смены формы. Но Абсолютному Знанию Доступно Изначальное. Все имеет начальную форму. Все. Абсолюту ведомы все стадии от результативного до первичного. Любую стадию можно узреть. Абсолютное Знание видит каждое отражение. Абсолют может отразить конечный результат до каждой предшествующей ему формы. Абсолют абсолютен.
– Что за бред! Проснись! Проснись! Проснись!
– Что представить?
– Ничего!
– Представить ящерку, – не согласился голос. – Что представить?
– Не надо мне ничего!..
– Что представить?
Аркаша невольно подумала о ящерке. Однако ведь ей нужна вовсе не ящерка...
– Саламандра. Абсолютному Знанию открыто Изначальное. Огненная саламандра не есть первичное. И огонь ее не есть первичное. Отразить конечную форму до предыдущей формы... Абсолюту известны все стадии.
– Отразить?
– До предшествующей стадии. А предшествующую стадию до предшествующей ей стадии. И так до возвращения к Изначальному.
Пространство вокруг Аркаши начало ходить ходуном.
– Каша! Каша! Эй, ты что?!
Резко открыв глаза, девушка с ужасом уставилась на трясущего ее за плечо Джадина.
– Эй, ты почему так долго сидела зажмурившись?
Аркаша медленно перевела взгляд на палец нефилима, где все еще весело колыхался маленький огонек.
– Саламандра не есть первичное, – пробормотала она.
– Что? – Джадин наклонился к ней еще ближе.
– И огонь не есть первичное. И то, что предшествует огню – не первичное.
– Чего это ты там бубнишь? Ни черта не слышу.
– Любую стадию можно вернуть. – Огонек на пальце завораживал. – Любую стадию можно отразить.
Боль навалилась неожиданно, невидимые когти начали рвать мозг. Укусы внутренней части глазных яблок стали просто невыносимыми.
Аркаша издала стон и схватилась за лоб, силясь удержать то, что, казалось, вот-вот вырвется из ее головы.
– Любую стадию...
– Эй, да что с тобой? Эй, Темная, тут с этой что-то...
– ...можно отразить до предшествующей ей. – С трудом подняв руку, Аркаша потянулась к огоньку.
«А что предшествует огню?»
«Абсолютный жар», – подсказал ей тот же голос.
Пришлось поднапрячься, чтобы разлепить пересохшие губы. Ради одного слова, произнесенного тише самого неслышимого шепота.
– Отрази.
Огонек на пальце Джадина пугливо дернулся. И в следующий миг к потолку аудитории взметнулся столб раскаленного пламени.
Глава 9. Шишак шишака любит издалека
Пора нам в лабиринте заблудиться,
Туман, тупик и снова темнота в тиши.
Нам мир претит, здесь нечего стыдиться,
Сбежать, бороться, сдаться – сам реши.
Пути сложны и любят расходиться,
Так разойдемся спешно вместе с ними мы,
И до конца нам просто стоит убедиться,
Нам больше не страдать от кутерьмы.
Мы одиночеством успели насладиться,
Но тянет нас друг к другу злостная судьба,
Мы будем на нее отчаянно сердиться,
А в тайне сладко веря, что она права...
Аркаша все-таки кувыркнулась со стула.
Пламя, сопровождаемое жутковатым шуршанием, почти уже достигло потолка, но в последний момент, словно передумав, выгнулось дугой и устремилось вниз. Прямо на Лакриссу.
Цепной реакцией пробудился всеобщий крик. Большая часть учащихся стояла спиной, а потому не увидела, а лишь ощутила внезапный жар, но, тем не менее, охотно поддержала воплями заоравших от ужаса первогодок, которым как раз «посчастливилось» увидеть рождение пламени.
Еще до того, как Аркаша отклонилась назад, чтобы секунду спустя рухнуть на пол, преподавательский стул внизу врезался в край ученической доски, откинутый прочь мощным толчком. Ровен, как заядлый паркурщик, перепрыгнул через преподавательский стол и следующим прыжком достиг основания лестницы в середине аудитории.
Аркаша, лежа на полу, наблюдала, как Лакрисса с оглушительным визгом шлепается на ступеньку, прикрывая лицо руками. Ровен, едва касаясь ступеней ногами, бежал вверх. Пламя почти обрушилось на скрючившуюся на полу девушку, но демон, не снижая скорости, завел руку за спину до упора, будто следующим движением собираясь послать невидимый мяч высоко вверх.
Пламя сделало крутой поворот под прямым углом и с жадностью голодного хищника ринулось к Ровену. Горящий «зверь» облепил отведенную за спину руку демона, шипя и издавая громкое причмокивание. Дождавшись, пока до него доберется весь огонь, – это заняло не больше секунды, – Ровен сделал последний длинный шаг, одновременно слегка приседая, сжал руку в кулак, как будто вцепляясь в чье-то горло, и, совершив длинный замах по дуге, вдарил кулаком по ступени. Огненно-красные всполохи, злобно шикнув, обратились черным дымом, вмиг окутавшим юношу.
Словно во сне, Аркаша повернула голову к Джадину. Огонек больше не плясал на его пальце. Вместо этого по рукаву блейзера расползались оранжевые языки, по цвету напоминающие волосы нефилима. Пламя целеустремленно двигалось к лицу юноши, а Джадин, как загипнотизированный, следил за его перемещением, ничего не предпринимая.
Аркаша снова пропустила момент собственного движения, как не уловила и саму мысль о необходимости двигаться. Однако вот она уже у стены, а в ее руках – замеченный чуть ранее огнетушитель.
Четким и быстрым движением, удивившим ее саму, она выдернула чеку, попутно заметив отсутствие пломбы, освободила насадку шланга и направила его на нефилима.
Под аккомпанемент из громких облегченных вздохов и фразы Лакриссы «Впервые радуюсь, что ты на нашем факультете, Шарора» Аркаша нажала на рычаг.
Громко чихнув и издав пару неприличных звуков, огнетушитель выплюнул на Джадина все свое содержимое.
– Ой-ой... – Аркаша безвольно опустила шланг, пораженно разглядывая вещество, которым она только что покрыла нефилима с ног до головы. Это был вовсе не белый порошок, а зеленая желеобразная смесь, мгновенно превратившая Джадина в гигантского мармеладного мишку Гамми.
– Чертятище... – сообщил обескураженный юноша, на лице которого застыл огромный желейный кусок, копирующий его собственный нос.
– Не к добру. – Лакрисса испуганно прижала ладонь к губам.
Выражение же лица Ровена за ее спиной ясно говорило, что демон весьма жалеет о том, что не удосужился добить Аркашу теми своими Стопроцентными.
Дверь в смежную аудиторию распахнулась и с хрустом врезалась ручкой в стену.
– Что за шум?! Вас и на десять минут нельзя оставить! – Красный от гнева Грегори добавил от себя двери еще один удар. – Ни стыда, ни совести!
Его взгляд наткнулся на позеленевшего Джадина.
– Какого... Это же феромоны для шишаков! Совсем сдурели распылять их в таком количестве?!
– Все вопросы к идиотке у стены. – Ровен дернул головой в сторону дрожащей Аркаши. Она была так напугана, что ни в какую не могла разжать пальцы и отпустить наконец шланг огнетушителя на волю. Хотя, учитывая произошедшее, предмет в ее руках огнетушителем явно не был.
– Я сейчас всем по вопросу задам, – разъяренно пообещал Грегори.
Внезапно в проеме за его спиной мелькнуло что-то голубое. Раздался писк, и по полу у границы двух аудиторий прокатился встопорщенный и беспрестанно пищащий комочек.
– Это еще что? – Грегори приблизился к двери. – Шишак?
– Кэп! С шишаками что-то не так! – Голос Роксана за стеной был преисполнен паникой. – Они к потолку метнулись, а те, что в клетках – прямо через прутья ломятся!!
Грегори сунул голову в проем и тут же отпрянул. Сразу три сине-голубых молнии промчались там, где совсем недавно находилась его макушка, и, не вписавшись в поворот, врезались в стену.
– Это что, из-за феромонов? – Лакрисса сбежала по ступеням.
– Скорее всего. Мы никогда за раз так много не использовали.
– Кэп! Они летят к проему!!! – взвизгнул где-то вдалеке Роксан.
– Грегори, дверь! – закричал оттуда же Константин. – Запри дверь!
Староста, громко ругнувшись, захлопнул дверь. Едва он успел щелкнуть замком, как поверхность вздыбилась, будто кто-то огромный пнул по двери с противоположной стороны.
– Мамочки! Что это за ерунда?! – Лакрисса испуганно прижимала ладошки к щекам.
– Видать, перевозбудились. – Грегори, громко сопя, повернулся лицом к притихшей аудитории и привалился спиной к двери. – С таким количеством феромонов можно создать подряд сотню «нежный периодов» для них. Они чувствительны. Летят к источнику.
Джадин рядом с Аркашей встрепенулся и беспокойно завозился.
– Кэп...
– Стоять!! Не двигайся, Кюнехелм! Усилишь запах!
Нефилим послушно замер в позе пугала, широко разведя руки в стороны.
Дверь вновь прогнулась от мощного толчка, рама затрещала.
По лестнице промчался стремительный вихрь. Ровен навалился плечом на дверь рядом с Грегори.
– Давай «Цеп-блок» на усилении «гамма», – скомандовал Грегори.
Ровен кивнул, и парни одновременно приложили ладони к раме по обе стороны.
– «Цеп-блок-гамма»!
Края трещин на дверной раме двинулись друг к другу, уменьшая общее повреждение.
– Грегори? Что происходит? – Голос Константина был едва слышен, словно он находился под куполом из плотного стекла.
– Феромоны распылили. Полностью, всю емкость.
– Гадство!
– И не говори.
– Кэп! Кэп! Кэп! Вы там как?
– Держимся, Линси. Как первогодки?
– Порядок. Шишаки не нападают. Атакуют только вашу дверь. Первогодки в норме. Наложили в штанишки всем скопом да и только.
– Костя, Роксан, давайте всех на выход. И заприте дверь.
Оглушительный грохот заставил всех присутствующих подпрыгнуть.
– Кэп, шишаки бьются в дверь лбами! Синхронно!
– Линси, делай что говорят!
– Но Кэп...
– Шевели задницей, Котяра! – рявкнул Ровен, сильнее вжимаясь в дверь. – Мы вообще тут уже на последнем издыхании.
– Ро-о-о-о-о-ошик, не помирай!!!
– Да заткнись уже!
Грегори поднял взгляд на первогодок перед ним.
– А вы чего встали? Лакрисса, этих тоже давай выводи.
– А, да... сейчас.
Девушка принялась носиться по аудитории, подталкивая к выходу тех, кто от потрясения просто стоял на месте, не в силах двинуться.
– Ну же, живее, – приговаривала она. – И ты, водяной мальчик, давай спускайся. Мамочки, что ж с тебя льет-то так?!
Вытолкнув последнего учащегося в коридор, Лакрисса повернулась к побледневшим от натуги парням.
– Эльблюма сейчас бесполезно искать. Послать кого-нибудь сразу до административного здания?
– Нет! – Грегори заскрежетал зубами. – Плакали тогда наши чертовы привилегии. Сириус и так начал год хуже некуда. Сами управимся.
– Уверен?
В аудиторию ворвался Роксан – взлохмаченный бледный и с выпученными глазами.
– Кэп, не помирай! – взвыл он сразу с порога. – Рошик, и ты не помирай! Ты – лучший сосед, который у меня был! Как же я без тебя засыпать-то буду?!!
– Че ты несешь, ушастый? – раздраженно буркнул Ровен.
– Линси, – позвал Грегори. Блондинистый юноша в ответ шумно шмыгнул носом. – Не паникуй.
– Я не паникую!
– Паникуешь.
– Не паникую!
– Паникуешь.
– ПАНИКУЮ!
В аудиторию заглянул Константин.
– Всех вывели.
– Отлично. – Грегори выпрямился, стукнувшись затылком о прогибающуюся под ударами дверь. – Лакрисса, не торопиться с необдуманными поступками. Костя, не потеть. Роксан, не паниковать. Джадин, не двигаться. Заприте дверь снаружи. Никого не впускать!
Лакрисса кивнула и потянулась к дверной ручке. Под ее локтем в помещение тут же проскользнул Луми.
– Эй, беленький, а ну стой! Давай назад! Эгей, а ты куда собрался? – Лакрисса начала пихать локтем Маккина, который тоже попытался прорваться в аудиторию.
– Аркаша! Аркаша!
– Сказали тебе, нельзя!
Дверь захлопнулась. Замок щелкнул со звуком нежданного выстрела.
– Собрались. – Грегори встал вполоборота, упираясь в дверь левым плечом. – Шарора, наложим еще один «Цеп-блок», но теперь на усилении «альфа»... Так, а ты почему со всеми не убежала?!!
Аркаша с виноватым видом пожала плечами и, опустившись на колени, полезла между парнями к основанию двери.
– Помочь хочу. – Однако в ее исполнении фраза прозвучала скорее вопросительно. Здравый смысл отчаянно боролся с совестью, но совесть, как ни странно, брала верх. А ведь так долго пылилась где-то в подкорке!
– Помогла уже, Шмакодявка. – Ровен буравил ее колючим взглядом, пока она, выбирая моменты между атаками шишаков, усаживалась прямо на полу. Упираясь пятками в пол, Аркаша привалилась спиной к двери. Ойкая каждый раз, когда поверхность двери била ее по лопаткам, девушка упрямо хмурилась и сосредоточенно напрягала икры, чтобы удары шишаков не смогли сдвинуть ее с места. – Видишь, Кэп, даже сейчас ее рожа так и просит моих Стопроцентных.
– Это что, та самая первокурсница? – Грегори угрюмо смотрел на нее сверху вниз. – Раз не ушла вместе со всеми, значит, пара винтиков в голове все же отсутствует. Вообще-то, девочка, с башней своей надо дружить. Может, продлит тебе жизнь на пару годков. О, подожди-ка... Помню тебя. Ты же вчера крутила шашни с феечкой Руфуса... И вот почему я ощутил след огня на тебе! – Староста сердито уставился на Ровена. – Потому что ты чуть не прихлопнул ее Стопроцентными, дурья башка! Ты уверял меня, что едва коснулся ее! Но от нее вчера прямо разило остатками чужой силы! Твоей, Шарора!
«О как... – проворчала про себя Аркаша. – От меня, видите ли, разило. Ну извиняй».
– Зефиринка, ты ведь нас простила, а? – Роксан, присев перед девушкой на корточки, сложил перед собой ручки, как выдрессированный котенок, просящий поиграть с ним. – Рошик тоже просит прощения. Да, Рошик?
– Ни черта.
– Проси!
– Сдохни.
– Не об этом!
– Парни, потом ей ножки расцелуете. А сейчас у нас дела поважнее. – Грегори сдул упавшие на глаза волосы. – Ого, прочувствовали? Вот сейчас с той стороны знатно долбануло. Пернатые усиливают напор.
– Чуют самку. – Ровен поиграл бровями, направляя волну обаяния на зло пялящегося на него Джадина. – Ничего личного, громила. Но ты сейчас для этих куриц, как насквозь пропотевший Шторм для Котяры.
– Ро-о-ошик, как же можно гадом-то таким быть! – взвыл Роксан. – Сотню же раз уже просил не напоминать о том конфузе! Костик меня теперь вообще ближе трех метров к себе не подпускает!
– Правильно делает. Башка на плечах есть.
– Но скоро ее уже не будет ни у кого из присутствующих. – Грегори обливался потом, накладывая на раму одно сдерживающее заклинание за другим. Аркашу внизу то и дело обдувало теплым воздухом от остаточного эффекта заклинаний. – Если прорвутся, мы будем погребены под их тушками.
– Я могу заморозить дверь. – Луми приблизился к ним. Мысок его левого ботинка коснулся подошвы кроссовка Аркаши.
– Вот свезло. И ты здесь, Снеговик. – Ровен издал рыкающий звук. – Не сразу тебя заметил. Больно блеклый – сливаешься с обстановкой.
– Хорош скалиться, Шарора. – Грегори показал взглядом на дверь. – А ты?.. Как тебя там?
– Луми Фасцу.
– Начинай, Фасцу. Но только раму. Сама дверь не выдержит дополнительного напора.
Луми навис над Аркашей и уперся ладонями в раму как со стороны Грегори, так и со стороны Ровена. Сверху на девушку начали падать маленькие снежинки. Часть растаяла сразу, а остальным посчастливилось приземлиться на девичьи кудри.
Следующий толчок заставил всех четверых отступить.
– Не расслабляться! – Грегори с разбегу врезался в дверь, уменьшая размер зазора, в котором уже копошилась парочка перевозбужденных пернатых.
В этот раз к сдерживанию присоединился и Роксан. Стоя бок о бок с Луми, он давил на дверь ладонями, пока Грегори и Ровен, скрипя зубами, удерживали плечами края у самой рамы.
– Надо что-то делать с феромонами. – Грегори, прерывисто дыша, сотворил еще один «Цеп-блок». Дверь затрещала. – Они сразу рванут к источнику, а нас просто-напросто протаранят костяными головами.
– Может, соскрести вещество? – предложил Роксан. – Или смыть водой?
– Запах лишь усилится. Да и в воде оно не растворяется. Максимум, получится болото. И шишаки тогда окончательно озвереют.
Жуткий грохот наполнил помещение, и в следующий миг дверь вздыбилась так, словно в нее на полном ходу врезался носорог. Скользящий царапающий удар пришелся на спину Аркаши, и, вскрикнув, она полетела вперед – прямо под ноги Луми. Тот только и успел что тихонечко охнуть.
Прозрачные глаза с голубыми всполохами оказались совсем близко. До неприличия близко. Хотя нет. Лишь один глаз. Второй был зажмурен. Пока Аркаша медленно соображала, в чем смысл этого таинственного подмигивания, напряженно сжавшийся под ней Луми смиренно сообщил:
– Я несколько смущен.
Реплика ничуть не прояснила ситуацию, а вот последовавший за ней вопль Роксана – напротив:
– Хватит целовать его, Зефиринка!!!
«Целовать?»
Аркаша нахмурилась, ощущая на губах непривычное тепло. Еще секунда понадобилась для полного анализа ситуации. Оказывается, сбив на полной скорости с ног снежного мальчика, она завершила полет, навалившись на него всем телом и прижавшись губами к его щеке чуть пониже правого глаза.
Отстранившись, девушка стала лихорадочно соображать, что следует сказать в такой ситуации. При этом она продолжала нависать над Луми. Ее волосы касались его лица, а от прерывистого дыхания белоснежная мальчишеская челка беспрестанно шевелилась.
– Мы вам не мешаем? – вкрадчиво поинтересовался Ровен.
– Да нет, – на автомате откликнулась Аркаша.
– А вот меня вы раздражаете, червяки. Так что, Шмакодявка, избавь меня от необходимости наблюдать за непотребствами с твоим участием.
– Я бы тоже предпочел, чтобы вы отложили свои любовные делишки до лучших времен, – прокряхтел Грегори, который уже почти распластался на всей поверхности двери.
Аркаша мигом вскочила.
– Почему ты выбрала его?! – обиженно спросил Роксан.
– Да я как-то не выбирала...
– Захлопнулись все! – Грегори вдарил кулаком по раме. – Ну-ка изобразили деятельных пчелок и марш ко мне.
Ребята, возглавляемые старостой, вновь облепили дверь.
– Кэп, мы так долго не протянем.
– Дельное замечание, Линси.
– Кэп, я тут уже подсыхать начинаю. И все чешется.
– Спасибо, что поделился, Кюнехелм.
– Ладно, к чертям. – Ровен оттолкнулся от рамы и вытянул руку, сложив пальцы так, будто собираясь щелкнуть ими. – Запускай гаденышей, очкастый. Я спалю их всех разом.
Аркаша, задрожав, окончательно съехала на пол. В последнее время огонь ее не особо вдохновлял.
– Рехнулся?! – Грегори возмущенно тряхнул головой. От этого движения его очки едва не слетели. – Хочешь сжечь собственность университета?! Отлично, огромное мерси от Немезийского обеспечено. Как думаешь, долго ли нас продержат в Блэкджеке после этого?
– Сам тогда что-нибудь предложи, – огрызнулся демон.
Скрежет над их головами возвестил о том, что противник обнаружил новую лазейку.
– Выбили верхние петли! – Грегори судорожно вцепился в собственное запястье.
– Сжечь их?
– Нет, Шарора! Не вздумай! – Юноша ткнул коленом в плечо сидящей на полу Аркаши. – Эй, первогодка, тебя как звать?
– Теньковская Аркадия.
– Давай в другой конец аудитории. Спрячься под каким-нибудь столом и не высовывайся. Поняла меня? Поняла, Теньковская?!
Тон, с которым староста обратился к ней, не предусматривал ни возражений, ни бесполезных увещеваний, поэтому Аркаша кротко кивнула и, сорвавшись с места, ринулась вверх по лестнице. Пробежав мимо уровня, где томился вожделенный для шишаков Джадин, девушка замедлилась у следующего уровня и юркнула под стол, который ранее занимал Луми.
– Что ты задумал? – Ровен с подозрением следил за манипуляциями Грегори – тот, прикрыв глаза, делал глубокие вдохи, а затем медленно выдыхал, будто предаваясь молчаливой медитации. – Выкладывай, очкастый.
– Ты, ты и ты, – староста поочередно указал на Луми, Роксана и Ровена, – делаете ноги отсюда. Желательно уйти с траектории атаки шишаков. Представьте, что перебегаете из одного конца чарбольной площадки в другой. С мячом. Живо. Чтоб через десять секунд видел, как ваши пятки сверкают на той стороне!
– А ты? – Роксан говорил вполне спокойно, но на самом деле был не на шутку напуган. Прижатые к голове кошачьи уши выдавали его с потрохами.
– Как только они ворвутся сюда, – Грегори с мрачным видом хрустнул пальцами, – усыплю всех разом заклинанием. Сон им не повредит.
– Не пойдет. – Ровен клацнул зубами, реагируя на новый грохочущий удар с противоположной стороны. – Из-за сдерживающей метки ты не сможешь воссоздать заклинание нужной силы, как и я, думаю, не сумел бы зажарить всех за одну атаку. Кто-то все равно прорвется.
– Я маг, демон. Забыл? Когда дело касается заклинаний, нет никого лучше магов. Так что, Шарора, вали в конец аудитории.
Ровен резко развернулся к Грегори всем корпусом.
– Чего это ты вдруг свое происхождение стал выпячивать, а? На тебя не похоже.
– Потому что это правда. Я маг. И я лучше справлюсь с этим. И уж точно лучше какого-то демона или дикого кота. Просто уйдите и не мешайте мне.
– Не мешать?! Поля попутал, очкастый?! – Ровен разъяренно вцепился обеими руками в воротник блейзера Грегори и приподнял так, что последнему пришлось балансировать на цыпочках. – Пренебрегать нами вздумал?! Кого из себя строишь?!
– Рошик, эй, Рошик, не время буянить.
– Заткнись, Котяра!
– Отвали от Кэпа, демонская скотина!
– Заткнись, Кюнехелм!
Покрасневший от нехватки воздуха Грегори между тем не растерялся и, протянув руку, вцепился в малиновую шевелюру Ровена. Локоны, столь часто образующие на демонском лице «икс», теперь торчали между пальцев Грегори, как поломанные усики тараканчика.
– По... поче... почему... ты... не можешь... просто свалить... ко всем чертям? – Грегори почти выкашлял слова, одновременно усиливая хватку. Ровен зарычал от боли.
– Потому что ты выставляешь нас бесполезным мусором. И, видать, сдохнуть тут собираешься.
– Кэп, он просто волнуется за тебя, – громким шепотом сообщил Роксан.
– Заткнись, Котяра. – Ровен, продолжая удерживать на весу Грегори левой рукой, правой впился в горло Роксана. – Раздражаешь.
– Не души меня, Рошик! Пока вы тут с Кэпом милуетесь, мы с распутным Снеговиком, между прочим, из последних сил удерживаем баррикады!
– Распутным Снеговиком? – Лицо Луми при всей катастрофичности ситуации умудрялось удерживать выражение вежливого недоумения.
– Дерьмо драконье, Шарора! – Грегори качнулся и вдарил коленом Ровену под дых. Тот отпустил и старосту, и дикого кота и, хрипя, согнулся. – Я отвечаю за вас всех. И не допущу, чтобы кто-то пострадал.
– Не надо за меня отвечать, очкастый. – Сквозь покров малиновых локонов, скрывших демонское лицо, сверкнули алые огни. – Сам решу, где мне быть.
– Ну ты и упрямая зараза. – Грегори чертыхнулся и гневно глянул на сразу съежившегося Роксана и невозмутимого Луми. – А вы двое катитесь. Быстро.
– Не-а. – Роксан помотал головой. – Прости, Кэп, но сейчас я тебе не подчинюсь. Мне не нравится, что ты останешься один против них. Как и Рошик, я боюсь за тебя.
– Да плевать мне на него! – От ярости Ровена всего перекосило.
– А я вообще никуда особо не спешу. – Луми пожал плечами.
С секунду Грегори просто смотрел на них, а затем опустил голову, прикрывая лицо ладонью и делая вид, что поправляет очки.
– Идиоты. – По интонациям можно было смело сказать, что он пытался спрятать улыбку. – Братскую могилу тут решили устроить?
– Лично я здесь подыхать не собираюсь. – Ровен, разминаясь, встряхнул руками. – Расклад ясен: или они, или я. Может и не заметно, но мне моя шкура дорога.
– Мы можем отбить атаку вместе. – Роксан с воодушевлением налег на трясущуюся дверь. – Кэп заклинанием сна, Рошик огнем. У меня неплохо выходит Наложение заклинаний воздушной стихии. А распутный Снеговик пусть закидает птах льдом.
– Почему я распутный? – полюбопытствовал Луми.
– А нечего кидаться на мою Зефиринку!
«Чью Зефиринку? Надо бы потом уточниться, где чья корова, – сделала себе мысленную пометку Аркаша. – А то не ровен час в рабство продадут или печень по дешевке сдадут, а почки вообще отдадут задарма».
– Твое «вместе» звучит как абсурдный пафос, – заметил Грегори, взмахом ладони привлекая внимание Роксана к себе. – Мы даже на чарбольной площадке не можем поладить. Не командная игра, а чистый фарс. Поэтому в прошлом году и продули остальным факультетам.
– Но должно же когда-нибудь получиться! – Роксан был полон оптимизма, несмотря на то, что верхняя половина двери уже начала прогибаться внутрь, как плавящаяся пластина из масла, а в зазор пропихивалась масса, сплошь состоящая из перьев.
– Заметано. – Грегори дернул головой, и остальные послушно отступили от двери, позволяя шишакам и дальше прорываться внутрь. – Главное, чтобы потом на надгробной плите не выгравировали постыдное «погиб от перышек». Что ж, Сириус, повеселимся!
«Чума! – Аркаша заметалась. – Это же я во всем виновата! Если бы все можно было вернуть назад!»
Следующая мысль заставила ее сосредоточить взгляд на измазанной зеленым веществом спине Джадина.
«Вот бы вернуться на шаг назад. Словно ничего и не случилось».
«Любую стадию можно узреть. Абсолютное Знание видит каждое отражение. Абсолют может отразить конечный результат до каждой предшествующей ему формы. Абсолют абсолютен...»
Этот голос по-прежнему пугал, ведь вместе с его бесцветными интонациями приходила и всепоглощающая боль.
Аркаша прикрыла ладонью левый глаз, предчувствуя приближение нового приступа. Распластавшись на столе, она, подчиняясь внутреннему порыву, потянулась в сторону Джадина.
«...Абсолют может отразить конечный результат до каждой предшествующей ему формы... отразить. отразить…»
«Будет очень больно», – почему-то подумала Аркаша.
Дверь, атакуемая шишаками, хрустнула, переламываясь надвое.
Боевой клич чарбольной команды Сириуса слился со щелканьем, издаваемым шишаками, поэтому Аркаша не услышала собственного голоса, а лишь ощутила, как двигаются губы.
– Отрази...
Меланхолично посвистывая и прищелкивая, стайка сине-голубых шариков лениво вспорхнула под самый потолок.
Четыре парня, под напором пернатых успевшие растянуться на полу, потрясенно наблюдали за неспешными кульбитами недавних противников.
– Это что сейчас было? – Грегори поднялся и запрокинул голову. – Почему они вдруг прекратили атаку?
– Перегруппировка? – Роксан опасливо всматривался в пушистую массу, облепившую потолок.
– Ни черта. – Ровен с остервенением вытер ладони о брюки. – Они же тупые, под стать тебе. Мозгов не хватит стратегии разрабатывать.
– Шишаки следуют инстинктам, – задумчиво пробубнил Луми. – Они двигались к источнику, а затем остановились. Логично предположить, что причина потери их интереса кроется во внезапном исчезновении источника.
– Подожди-ка... – Грегори стремительно развернулся лицом к аудитории. – Феромоны! Кюнехелм, где чертовы феромоны?!
– Без понятия. – Джадин пялился на собственные руки – чистые, без намека на какую-либо желеобразную субстанцию – так, словно ему вместо них подсунули тюленьи ласты. – Вот было липкое чертятище, а вот его не стало.
– Что ты сделал, громила, а? Отвечай! – потребовал Ровен.
– Да ничего я не делал.
– Тогда куда, по-твоему, делись феромоны?
– Не знаю!
– Использовал заклинание?
– Нет.
– Подчистую все сожрал?
– Ты меня вообще за кого держишь, а, демон?!
Аркаша слушала перебранку вполуха. Еще пару секунд назад ей показалось, что она лишилась глаз – столь силен был укус боли, обрушившийся на внутреннюю сторону глазных яблок. Когда она отняла левую руку от лица, по ладони скользнула красная капелька – размером с кончик ноготка мизинца, – и, добравшись до края, устремилась к полу.
Прикрыв левое веко, девушка легонько надавила на глаз подушечкой пальца. Боль вернулась всего на долю секунды, а затем устремилась вглубь, мигом затерявшись в яркой гамме эмоций. Снова затаилась? До каких пор?
– Эй, идиотка. Топай сюда.
Аркаша выпрямилась и настороженно уставилась на Ровена. Выражение его лица обещало троекратное превышение болевого порога, поэтому немудрено, что Аркаша даже и не подумала сдвинуться с места.
– Не зли меня, Шмакодявка.
– Не дави на нее. – Грегори хлопнул демона ладонью по затылку. Ровен раздраженно оскалился. – Спустись-ка к нам, Теньковская.
Просьба старосты – это другой разговор. Аркаша была не против наравне со всеми признавать его авторитет.
Внизу уже собралась вся компания. Джадин, чистый словно только что выкупанный младенчик, терпеливо сносил все выкрутасы Роксана. Дикий кот нарезал круги вокруг нефилима, внимательно осматривая его, время от времени приподнимая края блейзера, оттягивая плотный ворот или дергая лацканы пиджака.
– Ни пятнышка, ни следа феромонов, – поражено сообщил Роксан, вытягивая полы пиджака Джадина на манер шлейфа свадебного платья. – Ни-че-го.
– Попробуй штаны с него стянуть, – серьезным тоном посоветовал Ровен, – может, найдешь чего.
Роксан, не разгадав подвоха, на полном серьезе потянулся к Джадину с совершенно ясными намерениями.
Быдыдыщ!
На макушку Роксана опустилась лапища нефилима. Удар больше походил на шлепок, да и бил Джадин не кулаком, а раскрытой ладонью, однако этого вполне хватило, чтобы чрезмерно инициативный блондинистый кот рухнул мордой в пол.
– И даже в голову не приходит осуждать Кюнехелма, – вкрадчиво сообщил Грегори, сложив перед собой руки. – Линси, ты там уже мертвый?
– Я живой! – радостно отрапортовал золотистый затылок: Роксан продолжал лежать, уткнувшись носом в пол.
– Идиоты живучи. – Ровен безмятежно пожал плечами, игнорируя недобрые флюиды, исходящие от Грегори. – Что нам не раз уже доказала и Шмакодявка.
«Ненавижу его, – Аркаша, успевшая привыкнуть к периодическим кратковременным дружеским актам насилия, то и дело происходящим на ее глазах, отвернулась. – Чтоб тебе Борзая все брови повыщипывала!»
Как только мысленное пожелание обратилось в голове четкой греющей жаждущую возмездия душу картинкой, основная дверь аудитории, не так давно запертая Лакриссой, распахнулась. В помещение ворвалась заместитель директора Карина Борзая.
«Пришла выщипывать брови?» – С испугу Аркашин разум выдал лишь парочку глуповатых ассоциативных рядов да еще одну яркую картинку, где беспрестанно пищащие шишаки гонялись за Ровеном в попытке стянуть с него брюки, а Джадин и Роксан подбадривали их бурными овациями.
– Профессор, вы снесли дверной замок. – В аудиторию застенчиво заглянула Лакрисса, быстро оценила обстановку и, поймав взгляд Грегори, стрельнула себе в висок из пальца
