Текст книги "Янтарин"

Автор книги: Катерина Шишканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

…а ведь мог задержать эту чёртову битву! Всего на один день – достаточно, чтобы кентавры и нимфы добрались через море и Нерререн к северным пустошам Янтарного края. Мог, но опять решил сыграть соло…

С тех пор они не виделись. Лейм не пожелала общаться с человеком и не приняла Гельхена. Да он и сам не слишком искал встреч со старыми друзьями – растворился в человеческом мире, даже со своим Янтарином погрызся, злые языки болтали, будто они друг другу чуть глотки не поперегрызали после смерти Иволги.

Но вот этот хлыщ прислал свою подкопченную птичку и она, забыв о своей злости, рванула на помощь. Нимфа внутренне улыбнулась. Родомир тоже дулся, считая последнюю выходку Феникса предательством чистой воды. И тем не менее и он рванул по первому зову объявившегося… Гельхена? Феникса?

Лейм улыбнулась ещё раз – ехидно, не скрывая единственного оставшегося клыка – их друг ненавидел, когда они звали его прежним именем, цедил сквозь плотно сжатые зубы, что он Гельхен, хотя и раздражался, когда его называли наёмником. Ну и пусть. Она обожала раздражать окружающих. Особенно людей. Или дураков, примкнувших к их рядам.

В голове помутилось от наслаивающихся одна на другую картинок…

Ночь взорвалась грохотом боя. Обрыв храмовой лестницы, на которой сцепились рыжий кентавр и несколько живых мертвецов с бесстрастными серыми лицами Рядом с ним чертыхался черноволосый; завалившись на бок, он поспешно выколупывал из задней ноги обломок чьего-то копья. Всё ущелье перед Сердцем Гор было завалена мертвяками. Живыми. Людей и кентавров было раза в три меньше. Ничего, не впервой. Родомир обожает ходить по лезвию ножа, хотя и не так отчаянно, как Феникс желает геройствовать – скорее, любит делиться развлечением с друзьями или союзниками… И всё же их слишком много. Ожившие порождения некроманта бесстрашно лезли в самую гущу схватки, не боясь ни штыков, ни мечей, ни стрел, разбивали группы и давили массой.

На передний план вырвалось перекошенное азартом боя широкое лицо в обрамлении рыжеватых слипшихся прядей. Вириелий, вечный неряха и лучший друг принца Диметрия. И такой же непоседливый! С его ранами даже по личным делам только в компании лекаря выходить, а он в отряд пробрался. Один из нападавших прыгнул, почувствовав слабину. Человек ощетинился короткими парными мечами с иззубренным подлым лезвием, рвущим любые доспехи. Несколько замахов и мертвяк окончательно перешёл в мир иной, превратившись в грубо переработанный фарш. Второй сунувшийся отправился следом за первым, но третий и четвёртый напали вместе. И пятый, и шестой… Не помогли мечи, никто даже не заметил, что на одного бойца стало меньше… И тут на копошащийся клубок прыгнул здоровенный оскаленный серый пёс и сразу же принялся рвать когтями податливую мёртвую плоть. А следом за ним в ущелье ворвались ещё несколько десятков подобных волкодавов. Всё-таки Хольт не выдержал – приволокся вместе со своими пушистыми друзьями…

Мертвецы всё не убывали, сыпались с обрывов скал, не боясь боли и переломов. Падали и подымались, точно это не у них хрустели, ломаясь, позвонки. Ратники подымали секиры с мечами и с воплями шли на врага, кентавры топтали мертвецов копытами, а оборотни рвали клыками всякого, кто подходил ближе, чем на два шага. Возможно, поэтому их не особенно любили видеть в союзных войсках – такие творили дел почище врага.

И что в этой рычащей хрипящей свалке забыл долговязый нескладный мальчишка без шлема или хотя бы кольчуги? Яркие медные волосы развеваются, будто победный стяг Янтарной Говерлы, глаза лихорадочно рыщут по бьющимся силуэтам, смазанным светом серого предутреннего неба. Чья-то когтистая лапа коснулась его ноги. Парень опустил глаза – серый в подпалинах кобель с рваной раной в груди ещё раз дотронулся до него, привлекая к себе внимание.

– Вы не видели магистра Канта?! – кричит мальчишка, склоняясь над умирающим, но в гуще схватки его голос едва различим. Оборотень скосил глаза куда-то за спину подростка, дёрнулся в последний раз и затих.

Кто-то налетел на рыжего сзади, опрокидывая его на мёртвое тело, после смерти переплавляющееся и всё больше принимающее очертания человеческого.

– Чтоб вас всех, смотрите под ноги, сукины дети! – ревёт заросший мужик в изодранной на лоскуты кольчуге. Конечно, где один, там обязательно второй! Его взгляд задерживается на бледном лице мальчишки, потом падает на вытянувшегося на камнях человека. Уже человека. – Серх…

Потом всплыла мерзкая харя Ферекруса. Этот просто себе стоял. Конечно, а что ещё делать каменюке? Но рядом с ним лежала, распластав крылья, чёрная дракониха. Выцветшие глаза её ртутно блестели, хотя она едва дышала. Чернявка повернула морду и оскалилась – рядом лежал ещё один дракон, такой же обессиленный, но несломленный. Этот рвал когтями каменный пол, явно проживая последние минуты, из порванного горла хлестала кровь, оба крыла изодраны в не очень крупные лохмотья – Фелишия всегда была мстительной девочкой: из последних сил рвала противника, уже отравленного подлым ядом, убивающим даже мёртвых. Пусть это и гнусно – добивать упавшего, но Матильда – существо злопамятное. И всегда одинокое. Не теперь – рядом сидел без единой кровинки в лице Архэлл. Ну конечно, кто же ещё! А где второй? Словно отвечая на вопрос, по обломкам лестницы промчался рыжий близнец невесты некроманта. Он обминул Ронгара, уже разобравшегося с мертвяками и помогающего Родомиру подняться на ноги, и взлетел на площадку. По пятам за ним следовал седой Ольхен и его дерганый ученик с дикой раздражающей глаза рыжей шевелюрой. Старик охнул, увидев рваные раны Оникса, но тут же взял себя в руки, прошёл мимо и склонился над хрипящей Матильдой. Она скосила на него свои огромные глаза, тихо хрюкнула что-то своему Архэллу и затихла.

– Намечталась? – ещё один хлёсткий удар по щеке выбил Фелишу из нахлынувших образов. Она дёрнулась, но сильные руки пригвоздили её к кровати, на которой она лежала.

– Мне больно, – сквозь зубы процедила принцесса, сверкая глазами на склонившегося над ней мужчину.

– Отлично, значит ты приблизительно представляешь, что будет, если ты начнёшь сопротивляться.

Он склонился ещё ниже. Она закрыла глаза и инстинктивно упёрлась ладонями ему в грудь. Что произошло потом, Фелиша не поняла – некромант тихо охнул и откатился в сторону, на его открытой груди багровело пятно, в точности повторяющее контуры правой ладони принцессы.

– Чтоб тебя! – он перехватил её руку, внимательно рассмотрел всё никак не заживающие ожоги, хмыкнул и осторожно отвёл кисть замершей Фелише за голову. – Теперь понятно, как ты подпалила крепления на алтаре. Ожоги артефактов, да?

Он подался вперёд. Её тело отреагировало раньше, чем она вообще сообразила, что некромант собирается сделать – согнула ногу в колене и ударила, и тут же змеёй выкрутилась из-под навалившегося сверху стонущего мужчины. Лихорадочно схватилась за рубаху, скинутую некромантом на пол и нацепила на голое тело, с опозданием осознав – совершенно голое.

…ладно, подумаю об этом позже, сейчас – некогда…

Обшарила взглядом комнату – свою бывшую спальню, куда Диметрий приволок её после гуляния по коридорам – отыскивая свои вещи. Нашла недалеко от кровати, на которой уже приходил в себя некромант. Нет, времени слишком мало – торопливо нацепила пояс и рванула на себя дверь… Вурдалак по-прежнему был там – его выпотрошенная туша слепо скалилась на принцессу, которая, чтобы не заорать, закрыла рот обеими ладонями. Попыталась обойти, но мёртвая тварь дёрнулась в сторону босой ноги. Не выдержала и завизжала.

– Забавно, правда? Даже в мёртвых телах остаётся достаточно энергии, чтобы напугать не слишком шуганную, вроде бы, девчонку, – некромант привалился к косяку, задумчиво перебирая в воздухе пальцами, словно дёргал нити невидимой марионетки. Хотя, почему невидимой – нежить завалилась на бок, подчиняясь желанию своего кукловода, и окончательно преградила путь к бегству.

– Специально выпотрошил свою псину, чтобы продемонстрировать мне своё могущество? – она с вызовом задрала подбородок, тем не менее не решаясь ни переступить через подозрительно дохлого вурдалака, ни вернуться в приветливо распахнутые двери спальни, к которым привалился ничуть не смущаясь голого торса беловолосый обладатель хрустальных глаз. Тугой узел в животе немного ослаб, когда она увидела, что одежды на некроманте нет только сверху.

– Нет. Вурдалака тяпнула твоя зверюга, пока ты пребывала в астрале. Родная, и часто у тебя бывают такие приступы?

– Пламень?! – она всё-таки попыталась перескочить через мёртвую тушу, но некромант лениво дёрнул пальцами и покойный одновременно выщелкнул все двадцать пять когтей. – Где мой дракон?

Ядовитая улыбка скривила рваные губы.

– Ты хотела сказать… наш дракон? Да, милая, не делай такое лицо – я ещё, конечно, не приспособился, кроме чтения его мыслей ничего не выходит, всё-таки эта тварь слишком для меня живая, но я над этим работаю.

– Где он?

– Поцелуй за информацию?

Она заскрипела зубами.

– Чего ты ко мне цепляешься, словно ненормальный?

– Всё очень просто – мы провели ритуал, но чтобы до конца завладеть твоей душой и силой, мне нужно твоё добровольное согласие, поцелуй вполне сойдёт. Как оказалось, в бесчувственном состоянии твои лобзания гроша ломаного не стоят. Ну, так что, поцелуй?..

– У моей матери ты выбивал согласие иным путём.

– Я всего лишь забрал её душу, в твоём случае я решил воспользоваться ещё и силой. Поцелуй?

– Заладил, – Фелиша отступила к стене, закусив губу. Её собеседник изобразил на лице скуку и дёрнул невидимые нити, вурдалак пихнул девчонку, отсылая её к своему хозяину.

– Вот так-то лучше, – перехватил правую руку за запястье, подтягивая упирающуюся девчонку ближе. – Да не брыкайся!.. У нас гости.

Его взгляд метнулся за её спину. Некромант повернул Фелишу лицом к новоприбывшему, прижав к себе колючими лопатками.

– Поздоровайся, дорогая, и будь поприветливее с молодым человеком, всё-таки нас связывает слишком много, чтобы считаться просто знакомыми.

Выходя из тени перехода Феникс отчётливо зарычал. Фелиша злобно зыркнула в ответ.

– Ух ты, – восхищённо присвистнул Повелитель Душ, – мне-то, недалёкому, казалось, ты пришёл мстить за поруганную честь и давнюю любовь, а тут такие страсти.

– Ты на что похожа? – не обращая внимания на выпад некроманта рявкнул наёмник, заодно отвешивая пинок растянувшейся между ними туше. Вурдалак отлетел в сторону и безвольной тряпкой распластался в углу.

Принцесса подбоченилась, сверкнула кошачьими глазищами.

– Я, между прочим, из постели законного супруга, так что мне, можно сказать, положено быть в подобном виде!

– Сдурела окончательно?

– Сам сдурел, раз сюда сунулся!

– За тобой, между прочим, шёл!

– А тебя просили? – Фелиша что есть сил запустила зубы в перехватившую её руку и как только хватка ослабла, метнулась к Гельхену, уже протянувшему к ней свободную руку. Пальцы сплелись в прочный замок, и прежде чем шипящий от боли некромант успел хоть что-то предпринять, они уже неслись по тоннелю.

– Чтоб тебя, ты хоть представляешь, как меня напугала, Фелль?

Они затормозили у развилки. Девушка тут же высвободила ладонь и опустилась на пол. Сердце билось в рёбрах, не желая спокойно перегонять кровь, его разрывало от нехватки воздуха. В боку нещадно кололо от долго бега. Во рту пересохло, икру свело судорогой.

А её спаситель, бодрый и возмутительно свежий, полон сил и желания продолжать бесконечный бег. Склонился, снимая плащ и собираясь накинуть на трясущиеся плечи Фелиши.

Стены покрылись новыми трещинами. Словно волна прошла по лабиринту, выбивая из вековечных стен стон.

– Нам пора.

– Нет. Я устала! – она увернулась, не желая принимать дар. – У меня избиты ноги, гудит голова и я хочу есть! Мы уже час удираем, а я не слышу никакой погони, так чего же спешить?

– Потому что твой… муженёк, – Гельхен заскрипел зубами, но быстро взял себя в руки, как только увидел довольную улыбку на губах вредной девчонки, – та ещё сволочь. Он не унизится до ловли беглецов. Скорей, придумает что-нибудь эдакое, чтоб…

– …чтоб вы сами ко мне явились, – сказали губы Фелиши чужим властным голосом. И сама она стала чужой и холодной – из застывшего лица словно ушли все краски, даже радужку в глазах выело.

Она взглянула на Гельхена безучастными пустыми глазами. Нет, это некромант посмотрел на давнего врага. Высокомерно кивнул. И ядовито ухмыльнулся, когда хрустнувшие пальцы вцепились в расползающийся ворот рубахи.

– Ну что? – Фелишины брови вопросительно изломались, когда рычащий наёмник как следует встряхнул одержимую. – Думаешь вытрусить меня из её головы? Лучше убери лапы, пока не вытряхнул девчонку из одежды, вон уже ткань трещит… Или, – губы растянулись в злой усмешке, изуродовавшей девчоночье лицо, – именно этим, старый извращенец, и собираешься заняться?

– Чего ты хочешь? – в бессильной злобе Гельхен впечатал кулак в стену за спиной Фелиши.

– Её, – нимало не смущаясь кипевшей в золотых глазах ярости, сказал некромант. – Поэтому верни мою любимую игрушку на место, пока я не разозлился по-настоящему.

– А если нет? У меня вполне хватит сил вытащить из твоего гадюшника сопротивляющуюся девчонку. Если надо будет, просто ненадолго отключу. В конце концов я смогу смириться с твоим редким присутствием в её теле.

– Ну, если понадобится, я просто остановлю ей сердце, но отсюда ты её не выведешь.

На скулах мужчины заиграли желваки.

– Брось, Феникс, не в твоих интересах меня раздражать. Отведи девчонку обратно.

– И что дальше?

– Если ты сделаешь это быстро, возможно, я вытащу из груди Пламеня кинжал. Если будешь продолжать раздражать меня дурацкими вопросами, вобью его ещё глубже, как раз достаточно, чтоб пробить последнее сердце первого дракона. Достаточно?

Гельхен бессильно кивнул.

– Более чем.

– Что – более чем? – рыжая голова вопросительно склонилась набок. Бледные глаза, быстро наливающиеся мёдом, удивлённо округлились, когда мужчина вздохнул и обнял девушку, уткнувшись лбом в ложбинку между шеей и плечом. – Гельхен, ты чего?

– Фелль, нам надо вернуться.

– Хорошо, – всё ещё удивлённая неожиданным поведением обычно сдержанного наёмника, согласилась девушка.

– Мы идём к Мортемиру.

– Ладно.

– Ты хоть понимаешь, что я сейчас говорю? – он наконец отстранился, с подозрением глядя на Фелишу.

Холодная ладошка осторожно коснулась старого ожога на скуле.

– Ты ведь рядом, чего мне бояться?

Некромант ждал их, сидя в любимом кресле, сцепив под подбородком пальцы. Взгляд Гельхена пробежал по смятой постели и скомканному венчальному платью в пятнах подсохшей крови. Повелитель Душ спокойно ждал, пока золотые глаза перестанут метать молнии.

– Налюбовался? – наконец спросил он. – А теперь, может, отдашь то, что тебе не принадлежит?

Пальцы наёмника крепко сжали ладонь Фелиши и завели себе за спину.

– Не глупи, Феникс, – глухо прошипела принцесса голосом замершего в кресле Повелителя Душ. В спину ему упёрся острый луч кованной метательной звезды.

– Почему ты просто не прикажешь её телу подойти к тебе? – наёмник скосил глаза на пустое лицо девушки.

– Потому что у неё, к сожалению, есть ты, и точно так же, как мне нужно её согласие, чтобы окончательно пленить её силы, так мне нужно твоё разрешение, чтобы она безраздельно принадлежала лишь мне.

По иззубренному старому лезвию меча побежали огненные линии, "языки пламени".

– И ты думаешь, я дам тебе своё согласие?

Некромант пожал плечами.

– Ну, ты же привёл её сюда.

– Я всего лишь не захотел оставлять её в лабиринте.

– Тогда зачем явился? – хрустальные глаза метнулись к хищно багровевшему гравировкой мечу. – Неужели ты окончательно спятил и решил таки сложить здесь голову?

Фелиша безжизненной куклой отступила в сторону.

– Ну и дурак, – некромант встал. – Вряд ли твоей подопечной понравится, что ради её спасения ты угробил её же дракона.

Храм неожиданно вздрогнул, по стенам зазмеились тонкие трещины. Гельхен нахмурился: подземелье трусило всё чаще и ощутимей.

– Пламень достаточно жил, он поймёт, а она когда-нибудь смирится. К тому же с проблемой добычи огня, как я погляжу, принцесса уже разобралась.

– А как же все будущие поколения этих тварей, которым из-за твоей дурости не суждено будет вылупиться из яиц?

Феникс горько усмехнулся. Всех драконов он видел несколько ночей назад, когда они напали на лагерь, и ни одного живого он так и не засёк. Матильда и Пламень были последними.

…Дракониха скосила огромные глаза на склонившегося к ней мальчишку, тихо хрюкнула что-то и затихла…

Пламень был последним. А ему вполне хватило мытарств с Феликсом, тоже последним в своём роде и потому обречённым на вечное одиночество. Если бы можно было всё переиграть и избавить бедную птицу от вечной жизни, на которую он, глупец, когда-то обрёк несчастную тварь, не желая признавать своё поражение.

– Она жива, – некромант явно разочарованно покачал головой, – та ядовитая змея, размазавшая моего Оникса по храмовой площадке, она жива. И теперь возникает законный вопрос, а долго ли ей пребывать в таком состоянии после смерти нашего золотого друга.

– Возьми меня.

Повелитель Душ криво улыбнулся.

– Я не до такой степени извращенец.

– Ты знаешь о чём я.

– Зачем ты мне? Твоё бессмертие я отобрал, твои силы мне не нужны, да их и не осталось почти.

На ладони Гельхена сверкнула янтарная капля.

– Слеза дракона. Забирай.

– Только попробуй! – неожиданно завизжала пришедшая в себя Фелиша – некромант на миг потерял над собой контроль, впившись алчным взглядом в переливающееся огнём украшение. Она успела подбежать к наёмнику, но тут же застыла восковой фигурой, вновь попадая в плен чужой воли. Гельхен заскрипел зубами.

– Импульсивная, прям как мамочка, – восторженно заметил Повелитель Душ.

– Нет. Они совершенно разные, – процедил Гельхен.

– Когда ж это ты успел заметить? – весело хлопнул в ладоши некромант. – Неужели… опять?!

– Тебе нужен этот чёртов артефакт? Бери и проваливай!

Рваные губы растянулись в тонкую нитку. Он ни разу не потерял над собой контроль, просто позволил подойти девчонке на расстояние удара.

– Когда же ты запомнишь, что я не люблю играть по правилам? – бездушно сказала Фелиша и замахнулась хищно блеснувшей звездой…

Лейм вздрогнула, когда очередная волна прокатилась по подземелью, и прибавила ходу. Притихший Мартуф жался к ноге полудриады, мешая идти и без того не слишком внимательной девушке. Оба вампира безотчётно ссутулились и нимфа совершенно перестала слышать шум их шагов – окончательно переплавились в свою хищную ипостась, дабы в случае опасности быстрее сделать ноги. Или хотя бы просто почуять заранее. Феникс, на которого так безоглядно положились все пятеро, очень не вовремя отделился, отрезанный от группы обвалом ещё на прошлой развилке.

Перед разветвлением Вертэн бесшумно возник рядом, перехватывая Лейм за руку. Она тут же выпустила коготки и замахнулась в невозмутимую рожу, но он перехватил и вторую руку. При абсолютном попустительстве второго кровососа. Не это задело её гордость – никто никогда не мог перебить её удар. За исключением, разве что Янтарина, Ферекруса, Родомира и, возможно, Нилл.

Вампир возвёл к потолку жёлтые глаза, склонился над Лейм и подхватил её на руки.

– Не хорохорься, богиня, – глухо проговорил он, прижимая к груди брыкающуюся нимфу, которая таки умудрилась зацепить нос острым локтем, – мы же видим в каком ты состоянии после смерти наперсника. А нам надо спешить.

– Пусти, – упрямо процедила Лейм.

– Не-а. Веллерен, у меня нюх отшибло от её кулаков, куда идти?

Но ответить тот не успел: ещё один спазм переходов неожиданно вышел из-под контроля, точнее – хрупкой уверенности, что где-то эти судороги всё-таки сдерживаются. Не сдержали. Кишка хода треснула прямо между двумя вампирами, разделяя их посыпавшимися из потолка и стен глыбами. Напрасно Вертэн рвал когтями валуны, напрасно выл с другой стороны Мартуф – собачий вой эхом разносился назад, впереди разбиваясь о неприступную преграду, а бесплодные попытки вампира только стесали ему когти.

…Бой был окончен. Где-то ещё глухо чавкала сталь или свистели стрелы, но основная масса ожившей некромантской пакости уже отошла в иной мир, чтобы навеки остаться в нём. Люди, кентавры и оборотни складывали тела в кучу. Нечисть обкладывали хворостом и поджигали, для павших товарищей рыли братскую могилу. Архэлл безучастно смотрел, как над Матильдой суетится старик магистр. За последние полчаса она сделала два судорожных вздоха и больше не откликалась даже на мысленные призывы, глухо уйдя из сознания. Феликса рядом не было – он помогал внизу.

Зелёные глаза безотчетно поискали друга в наливающемся рассветом ущелье. Вот он – бродит у расколотого камня, собирая сухую траву для костра.

Внутри всё похолодело и оборвалось, когда незамеченная воинами тварь прыгнула сверху, метя в беззащитного мальчишку, слишком увлёкшегося общественно полезным делом. Архэлл вскочил и побежал быстрее ветра, только краем сознания заметив, как кто-то большой и заросший грузно ринулся наперехват кровожадной гадине, уже не успевая нашпиговать её сталью, но хотя бы сумев подставить собственное тело.

…Как и положено начальнику тайной службы…

15. ДОРОГИ СУДЬБЫ

Фелиша пришла в себя от того, что кто-то довольно грубо плеснул ей в лицо холодной воды. Она стояла посреди просторного помещения, освещённого несколькими факелами. Больше всего комната напоминала спальню Веллерена: ни один факел не мог разогнать тьму и промозглость, а там, где факельный свет всё же пробивался сквозь густой сумрак, взгляд цеплял разрушенные временем и сыростью весьма нелицеприятные для психики предметы – прогнивший стул с прибитыми к сиденью кольями, необычное крестообразное приспособление с петлями на выдвигающихся досках-лучах, сандалии из железных полос, на заляпанном уже засохшей кровью столе находились железные колодки, набор устрашающего вида щипцов, свёрл и игл, с потолка свисала перекладина с перекинутой через неё верёвкой – дыба, к дальней стене были привинчены железные кольца наручников. А в них зажаты чьи-то руки. Девушка сморгнула, избавляясь от сизой мути, застилавшей глаза после каждого видения, насильно вторгшегося в сознание.

Гельхен тяжело обвис в тисках. Глаза его были закрыты, хотя, когда она окликнула его вмиг охрипшим голосом, слабо зашевелился. На пол закапала вязкая, словно кисель, кровь.

Руки сами собой сжались в кулаки, ожидая, когда правая нальётся огнём.

– Не стоит, – как и следовало ожидать, оставлять её наедине с наёмником Повелитель Душ не стал, стоял у выхода и испытующе смотрел на замершую посреди камеры девчонку. – Всё равно ничего не выйдет, – он протянул ладонь и подул на неё, распыляя в воздухе мелкую янтарную крошку. – Я использовал твой кулон, чтоб залечить рану от предыдущего артефакта.

– Скотина!

– Можешь кипятиться сколько угодно, фениксы – народ горячий.

Она сняла пояс и хлопнула им на манер кнута. Некромант перехватил кожаную плеть.

– Ты же не хочешь его потерять?

– Я не могу потерять то, чего не имею, – спокойно ответила она, не выпуская из рук ременную петлю.

– Да. Но как же твой второй друг?

Щелчок пальцев. Мимо принцессы просеменил дёрганный Н'елли. Не утерпела и поставила подножку. Прихвостень некроманта упал, быстро подобрался и отгрёб от опасно дёрнувшейся ножки на четырёх конечностях.

– Не удержалась, – мило улыбнулась Фелиша, глядя в бесстрастное лицо брата. Или мужа? Или садиста – Гельхен едва слышно зашипел, защемив кожу на запястье.

Явно отыгрываясь за недавнее унижение, Н'елли со злостью лязгнул железным крюком, нажимая какой-то рычаг. Часть стены отъехала в сторону, открывая толстую решётку. Фелиша даже не сразу поняла, что это за масса ворочается за прутьями клетки. Серая и тусклая, она будто поглощала и без того скупой рассеянный свет и только мягкое касание её сознания смеющегося голоса наёмника, который в это время без сознания свисал с крепей, подсказало, что эта дышащая через раз громадина на самом деле её несокрушимый защитник.

Дракон собрал все силы и бросился на прутья, лязгая в сторону невозмутимого некроманта клыками.

– Что ты сделал с Пламенем? – не веря глазам она выпустила ремень и подлетела к дракону, пропустив через прутья окоченевшие руки. Выцветшие до белого пластины чешуи ткнулись в ладони. Дракон затих, зарычал, когда Н'елли опасно близко прошёл мимо, спеша укрыться за спиной некроманта, хищно следившего за сценой встречи. – Отвечай!

– Он отравлен, – мирно пояснил Повелитель Душ. – Всё тем же кинжалом. И не сверкай глазами, я не виноват, что эта тварь не разрешает мне убрать клинок из своей груди.

– Или вбить его поглубже?

– Ну, я рассматривал такой вариант, – немало не смущаясь ответил некромант. – Но, несмотря на дурные наклонности, я всё же не самоубийца, – и тут же пояснил поднявшей брови девушке, – твоя недобитая зверушка связана с этим местом не только духовно, но и вполне физически – ему плохо, потому Сердце Гор и стонет, и трещит по всему периметру. Если он здесь издохнет, нам, мягко говоря, не посчастливится увидеть синее небо.

– Тогда впусти меня и я сама вытащу эту дрянь.

– Не выйдет. Кинжал зачарован, вынуть его могу только я.

– И ты хочешь, чтобы я уговорила Пламеня позволить тебе к нему подойти?

– Нет. Я смогу сделать это и сам, когда ты станешь моей.

– В каком смысле?

– Всё в том же – мне нужен твой поцелуй.

Фелиша выругалась. Гельхен пришёл в себя и криво улыбнулся потрескавшимися от температуры губами.

– Я же говорил, что она не похожа на Иволгу, – тихо шепнул он.

Фелиша вздрогнула. Её собеседник тоже, но не от неожиданности, а от раздражения. Вжикнула последняя метательная звезда, загодя отобранная у бесчувственной принцессы, и плотоядно впилась в плечо наёмника.

– Прекрати! Сейчас же!!! – она бросилась на помощь, вытащила звезду, трясущимися руками попыталась остановить струящуюся из раны кровь.

– Брось, рана не такая уж и страшная, – некромант оказался рядом раньше, чем Фелиша сообразила, что звезда неплохое оружие, хоть и одноразовое, и можно было его не швырять на пол, а хотя бы запустить в лоб червяку Н'елли в отместку за выплеснутую в лицо воду. Сильные руки оторвали её от Гельхена и оттолкнули ближе к клетке с ослабевшим драконом, в бессильной ярости грызущем толстенные прутья решётки. Некромант по-хозяйски осмотрел порез, с силой провёл по нему рукой, вызывая новую волну крови. Подумал и ударил наёмника кулаком в лицо, после чего сорвал с его запястья оплетенный бисером шнурок. Покрутил в длинных пальцах, наблюдая за лютой ненавистью в золотых глазах и повязал уже вокруг собственного запястья, даже не понял – зачем. – Это мелочи по сравнению с дыркой, которую ты собственноручно пробуравила между его лопатками каких-то сорок минут назад. Точнее, с тремя дырками – я едва умудрился тебя оторвать.

– Ты их отпустишь? – она не стала слушать про все те зверства, которые совершала, будучи одержимой. Наверняка, он не лгал – Гельхен молчал, закрыв глаза, чтобы взглядом не выдать чего лишнего. Да и Пламень точно в курсе – подсунулся ближе и ободряюще лизнул сухим языком просунутую за прутья руку.

– С чего вдруг?

– Если я останусь и буду твоей послушной марионеткой?

– То есть, будешь законно моей, не попытаешься удрать, прирезать меня во сне и вообще станешь тихой и покорной?

Она кивнула. Так же быстро, не раздумывая, как мать десять лет назад. Уже давно приняла решение, теперь же просто пыталась выгоднее продать свою жизнь. Или свободу.

Феникс забился в железных наручниках.

– Ты что творишь?!

Не слушает, точно как и та, вторая. Даже не смотрит в его сторону, чтобы нечаянно не столкнуться с золотыми глазами. Глухо заворочался, захрипел дракон, неожиданно бросаясь на решётку. И на него не смотрит, гонит из головы все мысли, чтоб только он не достучался до неё через ментальную связь.

– Ты клянёшься, что отпустишь Пламеня и Гельхена живыми? Дашь им уйти и не выкинешь никакой подлянки по дороге? Они покинут Сердце Гор вместе с войсками и даже потом ты не будешь искать способа от них избавиться ни физически, ни морально, ни как-либо ещё.

– Долго репетировала?

Действительно Феникс прав – день и ночь: Иволга слишком горячая и импульсивная, этот же встрепанный воробей вырос уже в человеческом мире и с их обычаями.

– Долго обдумывала, – ничуть не смущаясь дикого вопля за спиной проговорила принцесса – Пламень таки дотянулся когтем до неуклюжего любителя подмешивать в краску человеческую кровь. Жаль, не смертельно, руку только чиркнул, но, удовлетворённый, отступил от раскалённого прута с тавром вглубь клетки.

– Ладно. В конце концов я получу своё любой ценой, так почему бы и не сделать новобрачной ещё один маленький подарок?

– И один большой, – мило улыбнулась новобрачная, игнорируя проклятья со стороны тисков. – Я хочу, чтобы Гельхен меня поцеловал. Сейчас. Эта сволочь морочила мне мозги два месяца и порядком меня достала. Ненавижу, когда чего-то не получаю. Не думаю, что твоим планам это как-то навредит.

– Не навредит, – задумчиво проговорил некромант, вглядываясь в свою то ли невесту, то ли жену, то ли сестру. – Но я бы не сказал, что мне это нравится.

– А мне не нравится, что ты забрал тело моего родного брата, но я же не копчу по этому поводу воздух!

Он ещё немного побуравил взглядом Фелишу, истекающего кровью Феникса, обессиленного Пламеня, в изнеможении привалившегося к решётке, лишь бы ещё разок цапнуть забившегося в другой угол Н'елли.

– Так и быть, – сдался Повелитель Душ. – Но если ты хоть попытаешься что-то провернуть…

Она не стала больше ждать, повернулась и спокойно пошла к Гельхену. Ещё минуту назад он смотрел на неё теми же жуткими глазами, которые были у него тогда на поле боя. Теперь же появился тот испуганный подросток, каким и должен был быть этот подлец все века их знакомства. Дикий и необузданный, как сама стихия, которой он служил, Феникс, наконец, покорился своей доле – перестал рваться с цепи, даже наоборот, вжался в холодную стену, лишь бы девчонка на миг дольше шла к нему по камере. А она остановилась в каком-то полушаге, чтобы только дотянуться рукой до лица, убрать с мокрого лба налипшие пряди, запустить пальцы в спутанные волосы. Он смотрел, не отрываясь, как она хозяйничает на его теле, вытирает с разбитой губы кровь.

– Ты скажешь наконец? – не таясь спрашивает она, сжимая в руке вихры и наклоняя голову, чтоб он больше не смотрел на неё сверху вниз.

– Что?

– Что любишь меня!

Ох эти девицы! Столько усилий, логических ловушек и хитросплетений линий поведения, и всё только для того, чтоб в самый неподходящий момент она потребовала разобраться в чувствах с самым неподходящим субъектом?! Что ж, хотя бы не стоит больше ломать голову, зачем она действительно всё это затеяла, больше у неё и впрямь не будет такой возможности.