Текст книги "Янтарин"

Автор книги: Катерина Шишканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

– Дурёха, нечего было выделываться, сейчас бы дёрнула в чащу и шиш бы они тебя даже на четырёх догнали.

Принцесса молчала. Сосредоточенно щёлкала за спиной пальцами, старательно выбивая искру.

– Ты чего?

– Поджечь верёвки хочу, не ясно что ли? – одними губами ответила принцесса. Фелишия зевнула, дыхнув в сторону кентавров сизым дымным облачком.

– Лучше расслабься, подруга. Без Янтарина у тебя этот фокус не получится – слабенькая ты ещё, неопытная. Воин-феникс без своего дракона на первых порах яйца выеденного не стоит. Только и того, что пролазить в драконьи головы наловчилась. Теперь жди, когда он о нас вспомнит и явится.

– Не шушукайся! – густым приятным голосом велел черноволосый молодой кентавр, единственный, чьи волосы не змеились косами, а были забраны в конский хвост.

– Тогда идите сюда и пообщайтесь с нами, – нахально предложила дракониха, бессовестно строя глазки. – Дамам скучно.

Кентавры переглянулись и действительно подтянулись к пленницам. Правда, в мускулистых руках каждый сжимал по алебарде или луку со взведённой стрелой. А у некоторых посверкивали короткие злые ножи, прошивавшие при должном замахе даже людские тела.

– У тебя знакомое лицо, – простоволосый черноволосый кентавр с чернющими бровями-стрелами подцепил пальцем подбородок девушки и с полнейшей бесцеремонностью принялся вертеть лицо так, чтоб скупые солнечные лучи высветили его черты. – Мы раньше встречались?

– Мечтай побольше, – окрысилась принцесса и попыталась укусить вражью руку. Кентавр чертыхнулся, потряс укушенным пальцем.

– Ты, девка, отведёшь нас к своему вожаку, – стараясь держаться подальше от оскаленного ротика девчонки, черноволосый дёрнул за верёвку и та безвольной змеёй упала к ногам девушки, словно и не её перекрутили-зашнуровали мёртвыми узлами вокруг девичьего стана.

Принцесса потёрла затёкшие запястья, размахнулась и… уже наученный горьким опытом, кентавр перехватил её руку ещё до того, как кисть взлетела в воздух.

– Поосторожней, – прищурившись, предупредил он, тряхнув густой гривой, нависая над девчонкой. В укушенной руке блеснул хищно загнутый кинжал. – В следующий раз можешь не досчитаться пальцев.

Дракониха предупреждающе заворчала, повернув к кентавру голову. Тот ещё сильней прищурился, но девчачью руку отпустил, хотя и не отошёл, как его соплеменники.

– Передай этому мулу, чтоб не распускал свои конечности, если хочет, чтоб они так же остались в сохранности, – прошипела Фелишия, не сводя сапфировых глаз с кентавра.

– А…э… моя подруга просит передать, что очень рада познакомиться.

Черноволосый удивлённо взглянул на дракониху. Ощеренная пасть говорила об обратном. Впрочем, челюсти звучно защёлкнулись. Клокотание в горле притухло.

– Ты её понимаешь?

– Да. А вы – нет?

– Дурында, нет, конечно, нас никто не понимает, кроме вас.

– А как же Гельхен?

– Эй, не переговариваться!

– Пошли его к чёрту от моего имени, козла безрогого!

– Что она сказала?

– Попросила извинения. Зачем вы нас задержали?

– Раз ты понимаешь дракона, значит ты не нерреренка. Ты нам не нужна, можешь быть свободна, – чернобровый отступил в сторону. Сивый кентавр с седыми косами подошёл к нему и что-то прошептал на ухо.

Фелиша сделала неуверенный шаг. Кентавры не шевельнулись. Рыжий так даже одобрительно усмехнулся в бороду. Принцесса оглянулась на тихонько урчащую тёзку. Дракониха независимо фыркнула и неопределённо дёрнула головой: иди, мол, без тебя справлюсь.

…ну да, я такая же – тресну, а не покажу слабости…

– А как же она?

Фелишия заискивающе округлила глаза и пару раз хлопнула коротким хвостом по земле.

– Эта тварь останется и ответит за гибель наших братьев, на которых натравила орду оживших мертвецов.

– Бред же полнейший! Вы на неё посмотрите – в чём только душа держится, она и лететь-то не может, что уж говорить о Феклисте, которая в двух днях перелёта?!

– Но буквально утром ваш дракон летал в сторону Янтарного края и даже успел вернуться раньше заката.

– Ага, и теперь плюётся клубами сажи оттого, что вся такая из себя неслабая.

– Это от того, что я вообще не огневик, – тихонько прошипела Фелишия, скромно влезая в спор. Но принцесса грозно цыкнула на неё и та отвалила.

– Твой дракон разворошил все могильники на нашей земле.

Дракониха попятилась назад от замахнувшегося копьём седого кентавра, чьи косы двумя упитанными змеями упали за спину. Стрела прожужжала над самой макушкой дёрнувшейся девушки. И угодила в чёрную чешую. Дракониха свела в кучку глаза, разглядывая шальной подарочек.

– Эй, дед, ты чего, сдурел совсем?!

Фелишия взвилась на дыбы, мотнула башкой. Стрела, едва зацепившаяся остриём, бесславно соскользнула и упала к ногам принцессы, которая еле успела отскочить от взбеленившейся рептилии. Лязгнули драконьи зубы, а в следующий момент сивый взбил копытами землю, придавленный разбушевавшейся жертвой своего произвола.

– Фелишия, назад! – не своим голосом заорала принцесса. Вокруг загомонили, забили копытами кентавры. Кто-то бросил лёгкое копьё, но дракониха отмахнулась от него хвостом.

– Вот съем его и успокоюсь, – сообщила она, явственно облизываясь. Покалеченную лапу поставила на придавленного кентавра, тут же испачкав его в своей крови. Тот молча пыхтел под драконом, но освободиться не мог. Дракониха же упорно вдавливала врага в чавкающую сыростью землю и тоже молчала. Только сопела всё громче, явно увлекаясь молчаливым поединком. Вряд ли она поставила перед собой задачу прихлопнуть обидчика, скорей хотела напинать, чтоб неповадно было в следующий раз пугать даму. Его же товарищи, вместо того, чтоб броситься другу на помощь, неожиданно взяли урчащую парочку в кольцо. Но не делать ставки, как сдуру показалось Фелише: хвосты внутрь, наружу ощетинились штыки и стрелы. Хмурый брюнет довольно грубо толкнул замешкавшуюся девчонку внутрь защитного круга и тоже потянулся к колчану за спиной.

– А… м-мм… что-то не так? – робко, ни к кому особенно не обращаясь, поинтересовалась Фелиша.

– Это не наша стрела, – тихо пояснил огненно-рыжий со спутанной гривой волос кентавр, незаметно перебираясь ближе к принцессе. – Наши пробивают драконью чешую насквозь.

– Позёр, – прошипела дракониха, на секунду отвлёкшись от втаптывания в грязь противника. Но глаза на ближайшего стрелка скосила.

– Чья же это стрела?

– Судя по убогости изготовления – человеческая, – брюнет бросил хмурый взгляд на девушку.

– Чего? Сами меня сюда забросили!

Он криво ухмыльнулся, но отвечать не стал.

– Ронгар…

– Вижу, – тихо откликнулся рыжий. И ещё ближе приступил к Фелише, закрывая её собой.

Из зарослей высунулся всклокоченный мужичонка с вилами наперевес, подслеповато моргнул, разглядывая кентавров, и тут же выставил перед собой своё нехитрое оружие. Следом за ним объявились ещё несколько – помоложе и поагрессивней на вид. Эти обвешались пращами или луками. Один из них лихорадочно закладывал стрелу взамен уже использованной.

– Эй, кони! – рявкнул счастливый обладатель вил хриплым, словно треснутым, голосом, – а ну пшли, кыш от дракона. Гад наш.

Фелишия удивлённо икнула и даже выпустила сивого кентавра. Его собратья недоумённо переглянулись.

– Ты просто бьёшь все рекорды по популярности, – тихо шепнула Фелиша.

– Что-то я не заметил у него вашего клейма, – прогудел Ронгар. Черноволосый одобрительно поджал губы, вести переговоры он явно не собирался. Фелиша удивлённо посмотрела на него – странный. Хольт своих ребят держал в ежовых рукавицах, не приведи боги кто вякнет без начальственного соизволения, тем более на переговорах с врагом, а этот спокойно себе застыл столбом и даже предупредительных взглядов не посылает тем, кто в ответ на "коней" отправил по обратному маршруту не менее лестные определения, вроде безволосых обезьян. Да и вообще делает вид, что он здесь самый обычный: стал не в центре, знаков отличия не имеет, разве что волосы не в косы заплетены а тесёмкой схвачены, ну и ещё, пожалуй, на лицо моложе всех будет – был бы человеком, никто больше двадцати пяти не дал бы, как Гельхену. И тем не менее он здесь определённо главный – все то и дело косятся в его сторону.

Тем временем мужики окончательно осмелели и явили себя миру. Дружеский совет уйти подобру-поздорову они проигнорировали.

– Эта гадина сожрала последнюю корову в селе, мы её сутки выслеживаем, – сказал мужик с вилами.

– Да вы что все, с ума поспрыгивали?! Фелишия просто такого же раскраса, как тот дымчатый, что выжег столицу!

– М-ме… слышь, подруга, – дракониха задумчиво почесала больной лапой вислое ухо, – вообще-то, кажется, я действительно схарчила их травоядное… а что?! Я же говорила, что голодная – меня твой суженый-ряженый сеном пичкал, я там чуть копыта не откинула. Ещё и в хлев какой-то запёр, к солнцу не отпускал, своих головорезов науськал – они мне горлянку несколько раз перештопывали, пока я нити дыханием плавить не перестала… брр…

– Что она сказала? – черноволосый, не отрывая взгляда от окруживших людей, чуть склонил к бубнящей оправдания драконихе голову.

– Что понятия не имеет, о чём бормочет этот ущербный на голову, – сквозь зубы процедила принцесса, мысленно обещая себе, что при первой же возможности отвинтит безмозглую башку несносной рептилии. Заодно и Янтарина пришибёт, когда появится – чтоб не бросал, гад, неизвестно где, неизвестно с кем.

– Слышали, что сказала девушка – её дракон не ел вашу скотину, – сказал Ронгар, в ответ натягивая стрелу в лицо хозяину вил. – Этот зверь наш.

– Я тебя своими руками придушу, – одними губами прошипела Фелиша, ткнувшейся в спину виноватой морде.

Тем временем в стане новоприбывших произошла небольшая заминка. Все они нервно дёргались и то и дело поворачивались к кустам, из которых только что появились. Разгадка явила себя в виде двух десятков затянутых в зелёные тоги молодых людей с каменными лицами, бесшумно шагнувших на вечернюю поляну сразу со всех сторон. У каждого в руке змеёй извивалась чёрная кожаная плеть.

– Этот зверь наш и нечего распускать свои загребущие ручонки, – мрачно откликнулся голос над головой и в следующий момент в кольцо кентавров спрыгнула смазанная гибкая тень.

…Свистнула плеть, кентавры дружно оскалили крепкие широкие зубы, которые наверняка отгрызли не один палец, как мимоходом подумалось Фелише. Узелок на конце плети мазнул по щеке черноволосого кентавра. Тот ощерился не хуже Оникса. Принцесса и глазом не успела моргнуть – кентавр схватил кнут и дёрнул на себя. И тотчас же нерасторопный хозяин плети, не успевший расцепить пальцев, шлёпнулся в пыль к копытам осклабившегося кентавра. Предварительно подмяв под себя принцессу, стоявшую как раз между ними.

– О, прости, я… я не хотел, – она вывернулась. Округлившиеся тинистые зелёные глаза несколько раз недоумённо моргнули, каштановые кудри упали на лицо, закрывая перебитый когда-то нос. А принц Нерререна кулём лежал на Фелише и, кажется, совершенно забыл, что вокруг роют копытами кентавры, ругаются селяне и заливается хриплым смехом тёмная дракониха Матильда. Он всё смотрел на прижатую к земле девушку – на её сочные рыжие волосы, в прошлый раз они не резали глаз таким огненным оттенком; малиновые в темноте леса глаза – раньше они были светло-карими, почти медовыми; шея вытянулась, плечи стали покатыми и хрупкими – совершенно не такими, какими он запомнил их. И совсем с братом не похожа, хотя раньше словно две капли были. А теперь: глаза, губы, талия… Глаза впились в острые ключицы и медленно опустились…

– А ну пшёл с меня! – кулачок безошибочно отыскал ребро и ткнулся костяшками, заставив бесцеремонного молодого человека скатиться со вспыхнувшего феникса. – Ещё только раз…

Архэлл мотнул головой, вытряхивая ненужные сейчас мысли, поискал глазами плеть.

– Потерял что-то? – черноволосый демонстративно щёлкнул кнутом перед носом юноши. Точнее – мазнул по щеке, оставив точно такую же метину. Кровь заструилась по щеке, тяжёлыми каплями скатываясь вниз.

Дракониха вытянула шею, втискиваясь между нахохлившимися драчунами.

– Ау, краса моя, улыбайся лучезарней, чтоб эти петухи вспомнили, как вести себя при дамах.

– Что она сказала? – одновременно выпалили кентавр и человек, не спуская друг с друга внимательных чуть надменных взглядов.

Фелиша медленно опустила глаза на ладони, с которых сорвалось несколько язычков блёклого полупрозрачного пламени. Всё горячей и горячей. Она и не заметила, как было холодно, пока внутри вдруг не вспыхнуло потухшее было пламя. Для пробы щёлкнула пальцами и залюбовалась чистым ровным пламенем, острым язычком лижущим лесные сумерки. Кентавр и человек на всякий случай отступили.

– Что поубивает вас к чертям, если собачиться не перестанете, – задумчиво вглядываясь в переливы огня произнесла принцесса.

Янтарин спрятал голову под повреждённое крыло и тихо сопел, растянувшись на сухой подстилке на окраине лагеря. Время от времени золотой глаз приоткрывался и бегло осматривал территорию, после чего веки закрывались и дракон опять засыпал. Дракониха, вопреки ожиданиям Фелиши, по возвращении в лагерь не умостилась вместе с Янтарином, а уползла в свой загон, долго там топталась, умащиваясь поудобней, но так и не заснула. Лежала свернувшись клубком и сверкала на нечаянно сунувшихся голубыми глазищами, ощериваясь всякий раз, как попадались совсем уж недогадливые.

– Что это с тобой? – спросила её Фелиша, безбоязненно входя в загон и без всякого страха пиная заворчавшую дракониху у основания хвоста. Та слегка отодвинулась, давая нахалке требуемое место.

– А с тобой что? Почему опять припёрлась? Шла бы к своему дракону, рядом с ним и теплее, и надёжнее – эвон какая махина, а мне здесь и самой места мало.

Принцесса привалилась ко впалому драконьему боку, зевнула в кулак.

– От него тухлятиной разит, мотался чёрт знает где, а мне теперь всю ночь нюхать, фу.

…Дракон бухнулся на поляну, стряхивая с себя зеленоватого Хольта и нескольких молодцев из его гвардии – тоже весьма впечатлённых первым (и, скорей всего, единственным) полётом на драконе. Как только договорились? Не обращая внимания ни на агрессивных селян, всё ещё требующих драконьей крови, ни на гарцующих кентавров, чхать хотевших на все требования людей, ни на нерреренцев, вытянутыми луками застывших по всей поляне, он бросился к застывшей в центре всего этого бардака девице, зачарованно таращащейся на пламя из собственной ладони. Когда в очередной раз сбитая с ног принцесса сквозь крики и улюлюканье присутствующих разъяснила начальнику тайной службы, что она не горит и огонь в руке – это нормально для феникса, вот тут-то она и почуяла, что от господина Хольта, мягко говоря, разит. Уже потом, когда они нестройной толпой топали в лагерь нерреренцев, до неё дошло, что разит, а точнее – безбожно смердит, от её собственного дракона. Янтарин хмурился, на вопросы отвечал невпопад и старательно затирал свои мысли, не пуская своего феникса дальше осознания, что он есть Янтарин, королевский дракон. Правда, в мыслях мелькали обрывки выпаленного города и раскуроченного могильника – большого и, судя по разваленным временем каменным обелискам – очень старого. Понятно, на какую "охоту" летал дракон. Ну и как рядом с таким спать?

– Ну да, лучше мне нервы трепать, это куда приятней, – хмыкнула дракониха, но точёная морда повернулась к засыпающей девчонке, окутывая озябшие плечи теплом дыхания.

Уже почти заснув, Фелиша услышала слабое бормотание такой же почти уснувшей драконихи:

– Ну да, я как всегда безотказная дура – вожусь с чужими птенцами, а потом что?.. кукиш под нос… я, видите ли… хранитель… тухлых жмуриков… сбежавших…

Когда Фелиша открыла глаза, было далеко за полдень. Лагерь шумел и жил своей жизнью. Где-то бряцали наново затачиваемые мечи, фыркали в загонах кони, шипела вода в забытом котелке, журчал ручей, пели птицы и ругались воины. Причём, ругались у самого входа в вольер…

– А я вам говорю, что никуда вы не пройдёте, разве только по указанному ранее маршруту. К девочке я вас, сир, не пущу, – знакомый хрипловатый басок. Хольт. Наверняка всю ночь торчал у загона драконихи, чтоб, не приведи боги, кто покусился на жизнь его принцессы.

– А я вам, уважаемый, ещё раз повторяю – валите с моего пути, пока я не пересчитал ваши рёбра, – рассерженный свист петли, точно обозлённая гадюка зашипела. Архэлл. Ну надо же – раньше он был более сговорчивым. В этот раз вряд ли удастся отделаться укусом.

– Остыньте, мальчики. Я уже проснулась, – Фелиша выбралась наружу. Полюбовалась картиной: один дурак втаптывает в пыль второго – оба чумазые, словно чушки, по всему видать, втаптывают друг друга уже не первый час. Дураки! – Ну, вы пока заняты, я по быстрому к ручью сгоняю.

И пока они удивлённо затихли в пыли, перешагнула через обоих и ушла… к замершему у куста жимолости черноволосому кентавру. Тот поприветствовал принцессу лёгким кивком. Привычно не поворачиваясь. Смотреть на малопривлекательную серую птаху с помятыми топорщащимися перьями ему было куда интересней, чем на подошедшую девушку.

– Доброе утро, Иволга.

– Откуда вы?.. Вернее, с чего вдруг?..

Кентавр усмехнулся.

– Ты всё такая же, крошка. Ни капли не изменилась… Я рад, что слухи о твоей смерти оказались всего лишь слухами, маленький феникс. Прости мне мою небрежность вчера вечером – кентавры живут слишком обособленно, чтобы помнить и знать обо всём, что творится во внешнем мире. И я вижу, ты тоже предпочитаешь не засорять память старыми знакомствами.

– Вы… – принцесса прикусила губу. – Моё имя Фелиша, Иволга – моя мать. Она… она…

Кентавр бросил на собеседницу короткий взгляд. Печально вздохнул и вновь принялся разглядывать пичугу.

– Извини. До меня доходили смутные слухи, но слишком неясные и противоречивые. К тому же рядом с ней всегда был Феникс. Не думал, что он… не сможет защитить…

– Виноват дракон, – отчеканила принцесса. Кентавр снова покосился в её сторону. Потом взглянул на спящего Янтарина.

– Виноват всегда Феникс, – спокойно заверил кентавр. – Этот человек, Хольт, говорил, что теперь он носит другое имя. Он заслужил отказ от прошлого, это расплата. Судя по всему, ваша дракониха так же несёт наказание: вчера на поляне ты звала её одним именем, но сегодня молодой принц позвал её иначе. И она откликнулась.

Принцесса пожала плечами.

– Матильда. Да, я знаю. Просто Архэлл должен был как-то её звать, пока лечил. Вот и всё.

– Нет, юный феникс, – кентавр протянул руку. Птица спорхнула с ветки и уселась на указательный палец, подозрительно косясь на задержавшую дыхание девушку. – Дракон никогда не отзовётся на чужое имя или кличку. Как я понял, Матильда одна из стражей. Она не смогла защитить свою территорию – она провинилась. Потому золотой дракон так недоволен. Отныне имя Фелишия для неё потеряно. Как в своё время для твоего Янтарина. Его истинное имя захоронено в веках, думаю, смертные его уже не помнят.

Птица перепорхнула с руки на плечо и безбоязненно зарылась в шёлк чёрных волос.

– Кстати, об именах… моё имя…

– Я знаю, как вас зовут. Вы – Родомир. Предводитель кентавров из северной Феклисты. И вы тоже один из стражей тех таинственных захоронений, о которых я уже столько слышала.

– Да. Но боюсь, по примеру Матильды, и мне не долго хвастаться истинным именем. Как ты могла понять, наше капище тоже было потеряно – разрушено этим мерзким стервятником, Ониксом.

– Примите мои…

– Нет. Я виноват. Мои дети слишком ушли в себя, закрылись от остального мира, а я вместо того, чтоб образумить их – поддался общей волне отречения, забыл о старой клятве.

– Что вы теперь будете делать?

Родомир слегка дунул на увлёкшуюся пичугу. Та спорхнула и неожиданно для Фелиши села ей на автоматически открывшуюся ладонь.

– Это соловей, – сказал кентавр и принцесса поняла, что странная логика в разговоре вообще присуща всем нелюдям. – Не смотри на его невзрачное оперение. Это лучший певец в нерреренских лесах. Да и Феклиста с Говерлой вряд ли похвастаются кем-то более голосистым. Ты бы слышала его песни в конце весны, когда зацветает черёмуха, когда зарёй окутывается Мать Земля… – кентавр мечтательно прикрыл глаза, оживляя в памяти соловьиные переливы. – Но до тех пор, пока его голос не разольётся рядом с лесным ключом, сливаясь с водой в единую хрустальную трель, ты не поймёшь, не поверишь, что есть в этом мире подобная сила – чистая и всепоглощающая.

– Простите, я вас не понимаю, – осторожно заметила Фелиша, когда кентавр с по-прежнему закрытыми глазами слабо улыбнулся видению прошлого.

…Всё же это слишком ненормальный народ, они действительно чересчур глубоко ушли в себя… и заблудились…

– Видишь ли, феникс Фелишия, – всё так же не открывая глаз, заговорил Родомир, – когда-то давно мне в руки попался редкий свиток, выписка из некой книги "Воины-фениксы. История", – принцесса скривилась, но кентавр этого не видел. – Там есть интересные строчки: "Когда корень огненного рода и венец его воссоединяться – узрит земля мощь великую, силу невиданную, огненную". Думаю, мы вправе ждать от тебя великих деяний, венец огненной крови. Вся сила твоего племени бурлит в тебе, не зря ведь тебе подчинился корень рода – золотой дракон…

ЖЗла надрывно дзенькнула и лопнула, оставив на память о себе небольшой порез на пальце. Фелиша зашипела, прижимая кровоточащую ранку к губам.

– И зачем, спрашивается, надо было вредить моей лютне? – насмешливо донеслось из угла.

Принцесса ойкнула, дёрнулась и бросилась вон из палатки. Но полы драного плаща предательски зацепились за всё ещё возмущённо гудящую лютню. Бум!

– Нет, ну я знаю, что ты меня не любишь, но вот инструмент-то тебе чего сделал?

Архэлл за локоть поднял упавшую девушку, отряхнул пыль со спины и безрадостно склонился над разбитой лютней.

– Прости, я не хотела, – Фелиша присела рядом, неуверенно тыкая пальцем в отколовшийся гриф.

– Я тоже не хотел, – принц потянул её руку на себя. – Да не дёргайся так, всего лишь на рану посмотрю, – бросил он.

– Ничего особенного, – она постаралась высвободиться, но юноша хмуро цыкнул и потащил собеседницу к графину с водой. – Мне, правда, не надо.

– Глупая, твоя кровь слишком ценна, чтоб вот так просто её разбазаривать, – усмехнулся Архэлл, тщательно вымывая порез и искоса поглядывая на заживающие царапины на шее. Потом приложил чистую мягкую ткань. Тряпица тут же набухла кровью. – Ну вот, пожалуйста. Тут же даже раны как таковой нет, а глядишь ты, кровит.

– Это после ожога рука никак не отойдёт, – Фелиша отняла ветошь и по-простому облизала палец, втайне надеясь, что принца передёрнет и он постарается поскорей избавиться от её общества. Ничего подобного! Молодой человек спокойно смотрел ей в глаза и, кажется, даже не заметил недостойной принцессы выходки… гад.

– Мне казалось, что фениксы не обжигаются, – заметил Архэлл. Терпеливо подождал, пока вредная принцесса особенно смачно оближет царапину, всё так же не выдав омерзения ни словом, ни жестом.

– Мы и не обжигаемся. Просто этот ожёг мне достался от двух артефактов. Янтарин тогда едва залечил. Пальцы до сих пор толком не гнутся, вот и… я правда не хотела разбивать лютню, – она покаянно прикусила губу.

Архэлл мельком глянул туда, где ещё полчаса назад перебирал струны, подбирая на слух причудившуюся во сне мелодию. Зачем на стуле оставил? И почему сидел у входа? Обычно же забивался в самый глухой угол, чтоб никто из ребят не услышал. Одному только Феликсу и попался.

…потому что она подслушивала…

Пряталась за стенкой, тихонько хрупая ветками и сдерживая дыхание. Глупышка, лучше бы гупала, как дракон, тогда, быть может, он бы и не заметил. Маскироваться она, в отличие от брата, совершенно не умела. Тот же обладал поистине вампирской способностью подкрадываться бесшумно и так же бесшумно исчезать.

– Хочешь… хочешь, я отдам тебе Матильду?

Чуть кривая улыбка.

– Ты в праве распоряжаться жизнью дракона?

Вызывающе вздёрнула нос.

– Она не осмелится ослушаться.

Тонкие брови насмешливо выгнулись.

– Откупной? Интересно за что: за лютню… или за себя?

Принцесса нервно завозилась: смущать собеседника откровенными мыслями и неудобными вопросами было её прерогативой. Архэлл выжидательно прищурился. Рассмеяться и сказать, что это он так неудачно пошутил, он явно не собирался.

– Что ты делала в моей палатке?

Фелиша покраснела. Ничего она не делала. Точнее, не должна была. Просто, любопытная, как большинство женщин, хотела посмотреть на тот инструмент, который так печально пел в руках затаившегося в недрах палатки принца. В палаце её отца музыкой не увлекались. Не то, чтобы её не было совсем, но всё же пышных празднеств не устраивали, потому и музыкантов не держали. Даже, когда король Грэхем брал в жёны Милли, было всего несколько скрипок и флейт. И ни одной лютни.

– Ну?

Он не смог сдержать улыбки – пойманная на месте преступления девчонка залилась краской до корней волос. Приятно видеть – от злости она только бледнеет.

– Не скажу, – выпалила Фелиша и рванула на выход, а вслед ей со смехом неслось:

– Постой! "Не скажу" – это про палатку или про дракона?

За два дня в лагере принцесса успела перезнакомиться со всеми нерреренцами и завязать с ними дружеские отношения. Парни оказались такими же весёлыми и добродушными, как и ребята Диметрия, разве что мускулов имели поменьше, но подвигами бахвалились совершенно одинаково. Драконы целыми днями где-то пропадали, предпочитая держаться рядом, но не вместе. Прилетали поздно вечером чумазые и вонючие, наверняка крутились поблизости раскуроченного жальника, выискивая следы остаточной магии. Кентавры, хоть и пришли в лагерь вместе с людьми, предпочитали общество соплеменников или природы. Уходя в лес легко можно было наткнуться на кого-нибудь из них, отстранённо наблюдающего, например, за полётом бабочки. В тот же вечер появившиеся селяне подобно кентаврам держались отстранённо. Звать их с собой никто не звал, но и прогонять не стали. Будучи человеком достаточно общительным, Фелиша попыталась наладить отношения и с ними, но Хольт вовремя придержал – не стоит, уж слишком зло на неё и драконов смотрят. Сам он преданным псом след в след таскался за принцессой, раздражая навязчивой заботой. И удрать удалось лишь однажды – когда со злости подпалила охранничку штаны. Потом, правда, пришлось извиняться, но хотя бы немного вольным воздухом подышала.

А вот с Архэллом дела шли из рук вон плохо. Если не считать тот случай в палатке, с ним она ни разу и словом не перекинулась. Не то, чтобы эльфийский принц не хотел – янтарная принцесса удирала. Всякий раз, как он появлялся на горизонте, она находила повод, чтоб смыться и таки смывалась – бежала к кентаврам, если был – к Янтарину или шла к своим воинам и Хольту. А на горизонте он маячил практически постоянно. Если только не уходил в лес на охоту.

– Глупыш-шка, – усмехнулся Янтарин, когда она пожаловалась на пристальное внимание Архэлла. Они валялись на берегу небольшого лесного озера, в котором принцесса до этого старалась отмыть смердящего дракона. – Он же твой ж-шених. Вот и с-стараетс-ся парень, а ты прос-сто бес-счувс-ственный пенёк. Луч-ше помоги мальч-щику.

– Вот ещё, – она сложила на груди руки и отвернулась. Янтарин примиряюще ткнулся мордой в спину надувшегося феникса. – И не трись об меня, ящерица, не трись… не три-ись!

Дракон дурачась боднул свою всадницу, от чего та шлёпнулась, ударившись о песок коленями и ладонями.

– Оу! – Янтарин чуть скосил глаза, дёрнул отозвавшейся болью лапой. – Ч-што это было?

Девушка поднялась, тряся отбитой рукой.

– У-у, подлый, зачем опять подзеркаливаешь?

– У тебя рука болит. Дай, гляну.

– Да всё в порядке, – она раскрыла пятерню и шлёпнула её дракону прямо на влажный глаз. – Видишь? Это всего лишь тот ожёг.

Янтарин сморгнул и выдохнул клуб пара.

– Магия – странная штука, – тихонько прошептал он. – Артефакты светлые по своей природе. И всё же, отданные перед смертью, способны глубоко навредить. Хотя… – он прикрыл глаза, задумчиво шевеля губами. Раз-второй рванул лапами песок, нагребая его на себя и одновременно вкапываясь глубже. Фелиша проворно вскарабкалась ему на шею и принялась чесать ногтями гребень. Дракон расправил крылья, прогревая повреждённые перепонки на солнце, и блаженно закряхтел. – Ты что-нибудь с-слышала о с-слезах дракона?

Девушка хмыкнула. Она умылась драконьими слезами после того, как отревелась на поляне.

– Не те драконьи с-слёзы, дурёх-ха, – ухмыльнулся он, переворачиваясь на бок и лапами перекидывая себе на брюхо растянувшуюся на спине девчонку. Присутствуй при этом Хольт – и одним сердечником стало бы больше. – Это наз-свание определённой группы артефактов, некогда с-созданных нес-сколькими богами и полубогами. Вид они имели с-самый разный – каменная звезда, янтарная капля, малахитовый трилис-стник, лебединое перо, с-серебряная стрела и опаловый венец. Ни о чём не говорит?

Принцесса поудобней умостилась на брюхе друга, упёрлась локтями в полупрозрачную зеленоватую чешую.

– Венец Лиам?

– Он с-самый. Красс-сивая вещица, но опас-сная. Ос-собенно, когда теряет с-своего хозяина. Дело в том, что Лиам – вторая х-хозяйка венца. Первой была её с-сестра. Мортемир убил её и с-слеза дракона переш-шла по нас-следс-ству к малыш-шке Лиам. – Дракон чуть скривил губы. Посторонний наверняка принял бы это за оскал. Фелиша увидела лишь печаль. – Артефакт принял её не с-сразу, здорово ш-шкурку подпортил.

– Значит, мне стоит немного подождать и эта штуковина угомонится?

– Наверное. Я не з-снаю.

Девушка недоумённо сморгнула.

– Тогда зачем ты мне это рассказал?

– Чтобы ты з-снала. Ты феникс-с, но ты не ведаеш-шь с-своей ис-стории. Ты научилас-сь принимать проис-сходящее, не желая вникать в с-суть вещей. Разве тебе не интерес-сно, кто те с-сущес-ства, что когда-то с-создавали подобные вещи? И для чего их ис-спользовали? И почему некромант начал охоту за ними?

– И ты мне прямо всё расскажешь?

Янтарин усмехнулся.

– Нет, конечно. Многое ты прос-сто не поймёшь. И вс-сё же… Ты з-снаешь, для чего с-сущес-ствовали воины-феникс-сы?

– Чтобы поддерживать мир и порядок, – не задумываясь выпалила Фелиша. Первое, чему научила её мама. И единственное, что она узнала о своём роде.

– Умница. И вс-сё?

– Ну… думаю… думаю, мы – связь между людьми и не людьми.

– И это правда. И вс-сё?

Девушка развела руками. Все свои скудные познания в этой области она выложила.

– Тогда с-слушай…

…Солнце вызолотило маковки восточного хребта. Огромный белый храм, втиснутый прямо в толщу скалы, наливался тёплым багрянцем в лучах восходящего солнца. Исполинская каменная чаша перед входом, до середины заполненная кровью – единственное доказательство языческого вмешательства в сие белокаменное чудо – приобрела вид не такой устрашающий и даже, скорее, уютный, словно жидкий огонь в импровизированном камине. Подумаешь – кровь: всё вокруг кроваво-алое. Заря, пусть и не такая запоминающаяся, как в Кулан-Таре, окутала всё лёгкой серебристой дымкой.