Текст книги "P.S. моей ученице (СИ)"
Автор книги: Каролина Дэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)
– Не волнуйся, малышка. В следующем году мы с тобой все исправим, – погладил я ребенка по голове, обнимая все крепче, хотя в какой-то момент я ослабил хватку, боясь задавить малышку. – Хочешь, я буду твоим дедом Морозом? – спросил я, немного отодвинувшись и рассматривая на покрасневшем после слез лице ее реакцию. Не сказать, что она обрадовалась такой перспективе, но ей стало чуточку легче – в этом я уверен.
– Хочу! – немного капризно произнесла она. Зато перестала плакать, хотя несколько всхлипов после я не мог не расслышать.
Мы еще некоторое время просидели в машине, пока Анюта окончательно не успокоилась, а я не выехал по направлению к нашему дому. Постепенно принцесса приходила в себя, рассказала, как она провела остальные дни, хотя, надо признаться, большинство из них оказались мрачными. Я не задавался вопросом, почему мне никто не сообщил о произошедшем, почему не попросили забрать Аню раньше времени. Возможно, попытались справиться сами. Однако я сразу догадался, кто может помочь поднять настроение моей дочери. Знал и уже предвкушал следующую нашу встречу. С Викой.
* * *
Дни текли своим чередом, а точнее пробегали с молниеносной скоростью, но лучше бы этого не происходило. Один день сменялся другим, а я никак не мог найти время, чтобы встретиться со своей девочкой. Стоило мне вернуться домой после загородного отдыха, как заказы посыпались на голову, словно снег в праздничные дни, то есть непрерывно. Работы оказалось много, а времени мало, странно, что Вика после объяснений все понимала и принимала, как должное. Терпела. Ждала нашей встречи, казалось, больше моего. Ждала, несмотря на мою занятость, на Анютину простуду. Ждала, несмотря ни на что. Мы довольно часто переписывались с ней в социальной сети, общались часами по телефону, когда у меня появлялась свободная минутка. Мне так приятно было слышать родной голос, немного грустноватый, поникший без моего присутствия, а слова о тоске разливались каким-то теплом в моей душе. Нет, я не сомневался, что Вика соскучится по мне, как и я по ней, но слышать это из ее уст гораздо приятнее.
Надо сказать, мне не хватало ее все эти дни. Порой я вскакивал ночью с кровати, думая, что моя малышка рядом, что я обнимаю не собственную подушку, а ее хрупкое тело. Как же я разочаровывался в иллюзиях, когда понимал, что Вика сейчас у себя дома, а встретиться мы сможем не так уж и скоро. Три дня. Целых три дня. Они показались мне вечностью, пока я разгребал один заказ за другим, пока кружился возле Аниной кровати, словно мамочка-наседка. На мое счастье положение выручила мать, забрав ребенка к себе до конца праздников. У меня как раз появилось время освободить целый день для моей девочки, однако я не сразу поспешил к ней – все-таки я пообещал ей подарок. И уже знал, что нужно ей преподнести.
– Чувак, что ты делаешь? – спросил меня Костян, наглым образом завалившись ко мне домой, разбудив с утра пораньше. Выглядел он не самым лучшим образом, видимо, до последнего праздновал наступление нового года, о чем буквально кричали багровые пятна на шее, помятый внешний вид и постоянная беготня на кухню за стаканом воды. Повеселился, называется.
– Заказываю подарок, – пояснил я, не отрывая взор от экрана «Мака». Выбор казался мне не таким уж и трудным, всего-то сидел за компьютером минут десять от силы.
– Своей ученице? – поинтересовался он. Да, я рассказал ему о моих отношениях с Викой, о некоторых разногласиях, об отдыхе на моей даче, за что был дарован косым взглядом. На этот раз лекции об отношениях с собственной ученицей он мне читать не стал, хотя, наверное, это произошло после упоминания о ее совершеннолетии. – Не рановато ее подарками забрасывать, тем более такими? – удивился друг, когда я выбрал последнюю модель «Айфона» и выбрал доставку на дом, вбивая адрес моей девочки в нужную строку.
– У нее телефон старый, как у нас когда-то в седьмом классе, – пояснил я, но, видимо, это не особо расположило Костяна, учитывая в мгновение нахмурившиеся светлые брови и подозрительный взгляд карих глаз.
– И ты ей собрался подарить «Айфон»? – в один миг его грозность ушла, уступая место веселью и иронии, только не сразу мне понравились эти изменения. – Уже насосала? – с игривой усмешкой спросил друг, тут же получив кулаком по предплечью, хотя у меня в момент возникло желание ударить куда-то в уязвленное место, нежели в защищенное.
– Допиздишься, Костян! – предупредив я, грозно сверкнув по нему взглядом, хотя со стороны мои слова звучали более непринужденно и забавно. Только проблема в том, что в голове не крутилось ни единого намека на шутку, только злость, возникшая буквально ниоткуда.
– Молчу, молчу, – подняв в примирительном жесте, произнес друг, однако взгляд шоколадных глаз казался мне крайне удивленным. Это неспроста. Видимо, он тоже понял мое состояние, которое я до сих пор не до конца осознал в своей голове.
Не до конца сложил дважды два. Не до конца смог сдержать собственные эмоции. Странно. Костян мой друг, а эти шутки в его стиле стали мне привычны за годы общения, но почему-то именно сейчас одна из них заставила напрячь кулаки. Почему? Ответ мне был неясен.
На том и порешали. Я, быстро успокоив свои нервишки, выбрал модель телефона для своей девочки, остановившись на таком же, как и у меня. Она будет рада, я знаю. Наконец-то появится нормальный вид связи, а не какая-то доисторическая трубка с ужасным звуком пожарной сирены. Костян спокойно наблюдал, как я, по его словам, превращался в подкаблучника, однако комментировать не намеревался, хотя бы потому что прекрасно знал последствия необдуманных слов. Вряд ли я превращался в чертового каблука, скорее в папочку для еще одной девочки, только старше практически на тринадцать лет. Хотя нет, я чаще чувствовал себя счастливым мужчиной рядом с моей малышкой, нежели обеспокоенным родителем. Даже не так, безумным мальчишкой, которому вскружила голову симпатичная девушка. Только раньше они сами бегали за мной, а не я за ними. Только, учитывая наши непростые отношения, и практически одновременно зародившиеся друг к другу чувства, мы бежали навстречу, не играя в эти непонятные догонялки. Они для детей. Для неловких мальчиков и девочек, которые ломали голову, как бы подойти к своей половинке поближе. Я и сам себя этим упрекал первое время, однако, спустя парочку дней, проведенных вдвоем в одном доме, знал, что нужно моей малышке и каким образом лучше преподнести. А главное, план в моей голове созрел практически моментально, оставалось лишь парочку нюансов, которые стоило бы решить по пути к моей девочке.
Деньги творили чудеса, как и сговорчивые курьеры, согласившиеся доставить товар в день заказа. Мне оставалось лишь ждать, хорошо, что хоть немного времени я провел на улице в ожидании своей малышки. Надо сказать, не зря. Мой небольшой и довольно простой план стоил своего. Почему? Хотя бы потому что моя девочка по первому зову выбежала ко мне на улицу, сверкая сияющей улыбкой. Или же тем, как он прижалась ко мне, подбежав ко мне практически вплотную. Порой, глядя на ее приближающуюся фигуру, я боялся, что рано или поздно она поскользнется на льду и упадет, однако, ловко перепрыгнув через опасные участки, она быстро прилетела в мои объятья. И только сейчас я окончательно осознал, насколько меня убивала тоска по ней. Насколько сильно я скучал по этой милой улыбке, по яркому взору малахитовых глаз, по пухлым губам, к которым моментально прижался после приветствия.
– Привет. Я скучала, – оторвавшись, произнесла она, тут же скользнув руками по моим щекам. Я даже побрился перед уходом ради нее, знал, что она любила мою «гладкую, как попка младенца» кожу. И откуда она взяла это? Самому интересно.
– Я тоже скучал, – с придыханием ответил ей, поглаживая в ответ уже покрасневшую кожу щек. Интересно, это от мороза или от смущения? – Тебе понравился мой подарок? – поинтересовался я, сразу же завидев радостную реакцию на мой вопрос. Мне и ответ был уже не нужен – ее выражение лица и сверкающий взгляд зеленых глаз говорили мне о многом.
– Спасибо, но не стоило, – немного скованно ответила она, спрятав от меня взгляд своих глаз. Но ненадолго. Я быстро поднял ее миловидное личико за подбородок, заставив посмотреть мне в глаза.
– Для тебя мне ничего не жалко, – ответил ей, опалив кожу своим дыханием, а затем увлек ее в глубокий поцелуй, стоило мне едва прикоснуться к ее губкам. Вашу ж мать, как я скучал по этим губам, по шальному язычку, соприкоснувшегося с моим в нежно-порочном танце. Какая же она сладкая. Вкусная. Теплая. Я готов насрать на косые взгляды прохожих, на небольшой снегопад и морозец, охлаждающие нежную кожу моей девочки, лишь бы не мешали нам наслаждаться друг другом, пока есть такая возможность. Лишь бы не препятствовали и не прерывали наши встречи. Вкус сладкой клубники вновь ударил в голову, опьяняя сознание, хотя больше просто-напросто некуда. Я и так пьян этой девочкой, этой малышкой, заставляющей меня совершать немыслимые поступки и ощущать неописуемый вихрь чувств. Никогда со мной такого не происходило. Я сходил с ума от наших отношений, а главное – излечиваться от этой болезни не намеревался. Никогда. – Как ты смотришь на то, что я украду тебя, скажем, часиков в восемь? – нехотя оторвавшись от ее губ, спросил я у нее. Как раз Анюта будет все оставшиеся праздники у матери, а у нас с моей девочкой будет больше времени перед школьными буднями. Однако мои планы прервались ее погрустневшим взглядом.
– У нас семейный ужин, а потом будет поздновато, – досадно произнесла она. Блядь! А я целый день освободил. Надо было спросить у нее о планах на это рождество. Жаль, малышка. Жаль, что не смогу отвезти к себе домой и провести остаток времени вместе. Однако в голове у меня появилось прекрасное решение, лишь бы малышка согласилась. Сможем хотя бы ненадолго провести время вместе, раз обстоятельства идут против нас.
– Я долго тебя задерживать не буду, – заправив мешающуюся на ее лице прядь за ухо, уточнил я, получив в ответ лишь лукавый блеск в ее изумрудах. – Сообщи мне, как примешь решение. Я буду ждать, – прошептал я, прижав свою девочку крепче к себе. На секунду я почувствовал, как хрупкое тело начало слабеть, подумал поначалу, что ей плохо, но все оказалось гораздо банальнее.
Она сходила с ума так же как и я, только проявлялось это иным образом…
– Хорошо, – ответила она тихо-тихо, вновь опустив свой взгляд. Ну, уж нет, девочка, так не пойдет! Я не зря ехал сюда и выманивал тебя, чтобы созерцать твою грустную физиономию.
С этими мыслями я опять поднял малышку за подбородок и впился своими губами в ее сладкие губки. На самом деле я рассчитывал оставить лишь легкий поцелуй на ее губах, но мне вновь буквально снесло крышу от прикосновения друг к другу. Я больше не контролировал себя, обнимая свою малышку все крепче, будто она порывалась уйти. Но этого не происходило. Даже наоборот, ее прохладные ладошки смыкались за моей шеей, охлаждая кожу. Блядь, какая же нереально сладкая девочка! Сладкая и только моя. Где я был все эти пять лет уныния? Почему я не встретил эту малышку раньше? Хотя, учитывая возраст, лучше бы не встречал, иначе уголовной ответственности не избежал бы на все сто процентов.
– Беги, – кое-как отстранившись от нее, я подтолкнул ее к дому. Туда, где ее ждали родители, семья. Чем раньше она уйдет, тем скорее мы увидимся вновь. А я надеялся на еще одну встречу вечером. Даже если она не сможет выбраться, я буду ночевать под дверьми, заберусь на балкон, выкрикну ее имя, лишь бы вышла ко мне на встречу. А я бы смог вновь обнять ее хрупкую фигурку, несмотря на теплый пуховик. Смог бы прижать крепче к себе, вдохнуть ее неповторимый цветочный аромат, почувствовать биение сердца. Так приятно знать, что крохотное сердечко этой девочки ускоряется только с моим появлением. Ведь со мной происходит то же самое. Наверное, это будет звучать странно, но я просил всевышнего, чтобы это никогда не заканчивалось. Каждый вечер, укладываясь вместе с дочерью спать с улыбкой на лице, стоило мне вспомнить счастливую Вику, я молил его о продолжении наших отношений, о нашем будущем. Да, мать его, тот человек, который не верит в судьбу, вдруг вытворяет такие вещи. И я не жалел об этом, не стыдился (совсем чуть-чуть), все равно предполагая, что многие вещи зависят именно от нас самих.
Жаль, что не все наши планы воплощаются в реальность, а судьба вновь поступает жестоко по отношению к добропорядочным людям…
* * *
Не успели мы с Викой оглянуться, как наступили рабочие будни. Вновь меня преследовали наряженные девицы, хоть и в меньшем количестве (разницы я практически не почувствовал), вновь надоедливый звонок в виде дрели, который разрывал барабанные перепонки. Однако этот рабочий день, в отличие от минувших еще в прошлом году, я не проклинал, не хотел плеваться ядом на всех подряд, сдерживаясь лишь при дочери. Сегодня я встал буквально с улыбкой на лице. Сразу же, стоило мне спрыгнуть с постели. Странно, правда? В какой-то степени я ощущал себя в шкуре окрыленной бабы, которой пообещали виллы на Канарах. Тупо, по-дурацки, но и скрывать свой настрой не собирался. Даже коллеги посматривали на меня с недоумением.
– Станислав Родионович, с вами все в порядке? – спросила Ольга Павловна – русичка, как только я ворвался в учительскую в поисках журнала моего класса. Хотя, наверное, привычнее все расставлять в электронный, но я все равно забегал сюда по привычке, да и коллег захотелось поприветствовать. Впервые в жизни. Вашу ж мать! Что же со мной вытворила эта чертовка?
– Да, все хорошо, – уверил я, выходя из учительской, чуть ли нос к носу не столкнувшись с историчкой. Неловко получилось, особенно после нашей последней встречи практически на таком же расстоянии, только подтекст был совершенно другой. Надо сказать, эта дама никак не отреагировала на мое присутствие, лишь слегка окинула меня удивленным взглядом, холодно поздоровавшись. И куда же пропал ее энтузиазм? Хотя о чем это я? Мне только на руку, что она больше не пыталась меня захомутать в свои бальзаковские объятья. Я слишком молод и обделен лишь одной девушкой, которая заочно подняла мое расположение.
Да! Все благодаря одной прекрасной девушке, скрасившей мою жизнь. Моей малышке, которую я увидел сразу же на первом уроке в этом году. Красивую. В черно-белом платье. С легким, едва заметным издалека макияжем, но я знал, стоит нам остаться с ней наедине – я увижу след женской косметики. Как же я предвкушаю этот момент, когда смогу обнять ее вдали от глаз окружающих. И это происходило каждый раз после моего урока у подопечного класса. И не только.
На самом деле, учитывая обстоятельства в виде пробегающих мимо школьников и учителей-надзирателей, очень трудно скрывать свои чувства. На переменах я периодически замечал косые взгляды старшеклассников на мою малышку, стоило ей надеть платье или юбку. Конечно, она вряд ли обращала внимания на этих недоумков, только от меня мало что можно скрыть, даже ее бывший из параллельного класса смотрел на Вику, как завороженный. Хотелось всем морды набить, показать, что Вика – моя и только моя. Но нельзя. Никак. Вашу ж мать! Почему меня угораздило влюбиться в эту девчонку именно сейчас, когда она учится в школе, а я преподаю информатику в ее классе? Почему не через год или два, столкнувшись где-нибудь на улице? Хотя в какой-то степени я радовался, что чувства возникли именно сейчас – кто знает, что случилось бы через год или два. Главное – она находилась рядом со мной. Под моим присмотром. А после уроков и в моих объятьях, согревая теплом своего тела мое сердце и душу.
Надо сказать, ей тоже нелегко давалась конспирация, несмотря на продумку каждой мелочи во время каникул: из дома и домой по отдельности, а место встречи осталось неизменным – угол ее дома. Порой она, не выдержав, забегала ко мне в класс на перемене, пока никого не было или же я оставлял ее после урока для «важного дела». В эти короткие минуты, когда все ученики покидали класс, я без зазрения совести прижимал к себе свою малышку покрепче, успев изрядно соскучиться по ее веселому смеху, по запаху. По ней всей. Да и сегодня, не изменяя своему стилю, пришла в платье. С красивой укладкой и на каблуках, на которых взрослые тетеньки ломали себе ноги, но только не моя малышка. Знаю, она старалась больше для меня, чем для других, однако я не мог не замечать косые взгляды в ее сторону. Ревную ли я? Еще как, мать вашу!
– Я так скучала, Стас, – нежный голосок, пропитанный искренностью, прозвучал практически возле моего уха. Мы вновь находились в моем кабинете одни. Она приподнялась на носочки, оставляя на моих губах легкий поцелуй. Моя девочка. Маленькая. Красивая. Моя.
– И я скучал, – приобняв Вику, я продолжил наш поцелуй. Только не такой легкий, а более глубокий, пропитанный моей любовью. Моей тоской по ней. Вновь и вновь я ощущал вкус ее сладких губок, буквально впитывая в себя запах спелой клубники. И за все время наших отношений мне не переставал нравиться этот аромат. Ее аромат. – Слушай, можешь больше не надевать это платье? – с толикой укора попросил я, сразу же обратив внимание на изменившееся лицо Вики.
– Почему? Тебе не понравилось? – тут же поинтересовалась малышка, слегка расстроившись и опустив голову вниз, пытаясь рассмотреть себя. Ребенок…
– Мне очень понравилось, – подняв погрустневшее личико за подбородок, уверил я. – Ты прекрасна в нем, но, мне кажется, что так считаю не только я, – намекая на явное обстоятельство, которое мог не заметить лишь слепой, проговорил я. Хотя, учитывая, что с благоговением она смотрела лишь на меня, стараясь незаметно кидать на меня влюбленные взгляды во время уроков и на перемене, я мог оправдать ее недоумевающее выражение лица.
– Ты ревнуешь? – немного игриво спросила она, выгибая левую бровь. Все-таки раскусила, маленькая паразитка, однако, судя по не озадаченному ничем взгляду, все чувства, видимо, написаны у меня на лице.
– Зверски, – прижав малышку крепче к себе, сказал я. – Не могу смотреть, как эти малолетки пялятся на тебя, – злобно выплюнул, замечая, как улыбка Вики становится все шире. Тебе смешно? А вот мне как-то не особо! Да они тебя все мысленно оттрахали во всех позах! Сука! От этой мысли я только сильнее начал злиться. Убью любого, если посмеют притронуться к моей девочке!
– Ты же знаешь, Стас, я только твоя, – успокаивающе она погладила меня по щетинистой щеке и, обезоруживающе улыбнувшись во все свои тридцать два зуба, вновь оставила на моих губах легкий поцелуй, только на этот раз не прервала его, а углубила, заставляя меня на мгновение потерять голову. Так происходило всегда, когда я ощущал ее тело рядом, в мои губы сминали ее в чувственном танце. За это я и люблю ее. За эмоции, которые она дарила мне изо дня в день. За счастье, которое я не испытывал довольно давно. За сияние в малахитовых влюбленных глазах, которое наполняло меня изнутри. Просто за то, что она есть в моей жизни.
Порой, сидя в квартире за очередным заказом, я осознавал, что в мире не все так гладко, а судьба любит вставлять палки в колеса даже неповинным людям. Осознавал и каждый раз отгонял эти мысли прочь. Они мешались, не давали здраво рассуждать. Только зря я это делал.
Ведь все тайное рано или поздно становится явным…
Первый сигнал об опасности прозвучал сегодня ровно в десять часов утра, когда закончился урок у моего класса. Вика уходила тогда практически последняя, не задерживаясь на этот раз из-за той же конспирации, которую порой я проклинал всеми известными и неизвестными фразами, и послала на прощание воздушный поцелуй, оставляя напоминание о себе на весь рабочий день. Моя девочка. Она часто так делала, искушала меня, дразнила, а затем получала от меня нагоняй в виде поцелуев. Я сдерживался, хоть это и казалось мне проблематичным, но почему-то боялся каждый раз быть раскрытым каким-нибудь очень зорким школьником, однако это чувство во мне не задерживалось. В тот момент мне казалось, что утро задалось на славу, ведь я увидел свою малышку во всей красе, улыбающуюся и посылающую красноречивые взгляды во время уроков лишь мне. Только спустя несколько секунд после ухода Вики, я заслышал сигнал входящего сообщения.
«Я знаю о вас многое, Станислав Родионович» – гласило сообщение от неизвестного отправителя.
Что? Опять? Да сколько можно? Раньше меня донимали школьницы в «ВКонтакте», пока я не поставил ограничение входящих сообщений, теперь сюда переместились! Что-то поздновато, не находите? Вот и я так же думал, не предполагая, во что выльется моя халатность. И я забил на это. Забил на сообщение, обнимаясь после уроков со своей девочкой, забил на тот тревожный звоночек в голове, даже номер пробивать не стал. Зачем? И так знал ответ, а терять время на какую-то несусветную ерунду не хотелось. Совсем. Лучше провести его с близкими людьми. С Анютой и Викой.
На днях у нас появилась возможность провести время вместе. У меня выдалась свободные пару часиков, а она отпросилась у родителей под каким-то предлогом. Только у меня было одно условие, от которого Вика не могла отказаться – забрать Аню из садика и повеселиться втроем. Вряд ли это походило на приватную встречу, но и за ребенком мне нужно следить, нельзя же ее вечно отвозить к бабушкам и дедушкам. Надо сказать, на ее лице я не заметил ни капельки сомнения или негодования, наоборот – энтузиазм и задорный блеск в глазах. Она хорошо относилась к Анюте, и это было взаимно. Дочь все чаще и чаще спрашивала меня о Вике, интересовалась, когда она придет с ней поиграть – вот и настал тот день.
Знаете, я впервые встретил девушку, которая не воротила нос при упоминании о дочери в моей жизни, наоборот – жаждала встречи без какой-то фальши или прикрытия какими-то дешевыми куклами из перехода, как поступали раньше мои спутницы. Вряд ли она могла дать ребенку что-то материальное – все-таки еще слишком молода, но это не имело для меня никакого значения. Я смотрел со стороны на своих девочек, смеющихся заливным смехом. Глубоким и задорным. Сам заражался им, сидя на диване и понимая, что счастливее мгновений быть не может. Видеть, как твоя любимая дочь и новоиспеченная возлюбленная играют вместе и смеются над одними шутками – вот оно истинное счастье. Вряд ли, конечно, Аня воспринимала Вику как мою девушку, не догадываясь о наших отношениях, да и мы старались держать себя в руках при ней, дабы не взболтнула ничего лишнего. Скорее они со стороны походили на сестер, но только я воспринимал их по-другому. Правильно. Как видел только я. Как двух важных для меня женщин. Любимых женщин. Ведь я люблю Вику, несмотря на то, что так и не выразил свои мысли вслух, доказывая чувства поступками. Так гораздо проще. Эффективнее. А моя малышка и так все понимала без лишних слов.
– Стас, может, не будем ждать четверга и сразу же решим проблему? – напомнила Вика, когда Анюта уснула в своей комнате. На самом деле, если бы она мне не напомнила – совсем позабыл бы о своем обещании помочь малышке с выбором ВУЗа и будущей профессии. Как мы могли упустить этот важный шаг? Конечно, с ее проблемами вряд ли малышка думала лишь об учебе, но я почему-то чувствовал себя ответственным за нее не только как классный руководитель, но и как мужчина, готовый подставить свое плечо. В первый учебный понедельник я не особо обрадовался халатности Вики, но, выслушав причину – не стал причитать и рассказывать о важности высшего образования. И я настоял на своей помощи – все-таки знаю, через что нужно проходить. Сам был таким же десять лет назад, оканчивая старшую школу.
– Прости, малышка, все материалы я оставил в школе, – с сожалением ответил я, вспоминая о буклетах, которые недавно раздавала мать для старшеклассников. Парочку я отложил для Вики, уже предполагая ее реакцию на мой выбор. Но сейчас не хотел заводить об этом разговор. – Зайдешь ко мне после уроков? – поинтересовался я, обнимая хрупкое тело на диване.
– Ладно, – согласилась со мной малышка, притягиваясь ко мне для новой порции для поцелуя. Надо сказать, когда в квартире присутствовала Анюта, мы крайне осторожничали, понимая, что в любую минуту, несмотря на сонливость, она может выскочить из своей комнаты, застав неприятную для ее психики картину. Мы договорились обязательно рассказать ей обо всем, как только нас не будут сковывать общественные и моральные рамки, то есть по окончании школы. Я к тому времени поменяю работу, надеясь, что мать найдет мне замену, а Вика больше не будет моей ученицей, поменяв эту участь на официальный статус моей девушки. Возлюбленной. Любимой. – Чем тогда займемся сейчас? – спросила она, оторвавшись от моих губ. Она часто дышала, оставляя легкий конденсат на моем лице, а губки припухли и покраснели, делая ее более красивой, чем обычно.
– Хочешь, устрою домашний кинотеатр? – предложил я и, не выдержав, провел большим пальцем по нижней губе, ощущая гладкую кожу под подушечками. Слегка увлажненную. Желанную. Даже вкус ее губ я ощущал на себе еще некоторое время после поцелуя. От моих прикосновений она больше не краснела, но учащенные удары сердца в ее груди я чувствовал практически всегда.
– А попкорн прилагается? – игриво спросила она.
– Как же без него? – ответил вопросом на вопрос, замечая, как ее глаза заискрились, стали ярче обычного, хотя больше мне казалось некуда. А я продолжал любоваться на нее, на свою девочку, которая такими обыденными вещами делала меня по-настоящему счастливым и умиротворенным.
– Тогда я согласна, – радостно воскликнула она, буквально запрыгивая ко мне на шею, когда на деле она лишь обняла меня, уткнувшись головой в мою грудь. Мне так хотелось прижать ее крепко-крепко и больше никогда не отпускать. Не оставаться с холодным осадком после того, как я пойду творить чудо из пакетика попкорна и микроволновки в полном одиночестве.
Я не хотел, чтобы эти мгновения заканчивались, однако понимал, что через пару часов ей нужно будет ехать домой, знал, что не смогу подвести, оставив Анюту дома одну. Знал, что буду с нетерпением ждать следующей встречи с ней. С моей маленькой малышкой. Мы увидимся в школе, вновь наденем на себя непроницаемые маски, сделаем вид, что нас ничего не связывает помимо учебы. Но это не мешало смотреть, как издалека вышагивала моя девочка в обнимку с рыжей подружкой, как она, пройдя мимо меня, опускала свою ладонь, соприкасаясь с моей, стоило нам пересечься. Со стороны выглядело, что две ученицы поздоровались со своим классным руководителем, а на самом деле эти движения значили для нас многое. Но главное – тоску друг по другу и любовь. Наверное, ради последнего мне стоило пойти на жертвы, стоило продумывать каждый свой шаг и поведение в школе. Стоило причиняемой боли. Но все это неважно. Сейчас неважно. Ведь я обнимал самое дорогое, что есть в моей жизни, не считая дочери, – мою малышку, которую ни за что и никогда не отпущу.
Так и проходили наши минуты, постепенно превращаясь в часы и дни. Время беззаботно летело, как назло затормаживая свое движение лишь во время нашей с малышкой разлуки. Этот промежуток казался мне бесконечно долгим, даже несмотря на пересечения в школе. Злило. Ожидание ужасно злило. Я не мог сосредоточиться на чем-то конкретном, выполнение заказов затягивались на часы, а в школе мне едва хватало самообладания, дабы не выдать свою растерянность перед учениками. Наверное, несколько дней я только и делал, что зацикливался на этом чертовом времени, предвкушая сначала встречу со своей малышкой в четверг, а затем на выходных, когда мы могли беззаботно провести время вместе. Порой я замечал, как на классном часу она кидала тоскующий взгляд в мою сторону, но не это привлекло мое внимание. Последние пару дней Вика казалась мне какой-то дерганной, нервной. Я не видел больше ее лучезарной улыбки, не наблюдал воздушных поцелуев в конце урока перед выходом из класса, да и малахитовый взгляд потускнел, стал не таким ярким, как раньше. Я рассчитывал, что в четверг после уроков, как мы и договаривались встретиться, обязательно спрошу ее обо всем. Только ничего не вышло. Нет, наш разговор оставался в силе, только вот его суть изменилась.
Все началось в среду днем, когда уроки подходили к концу, а я облегченно выдыхал уже минут пять, сидя в своем кабинете, радуясь, что этот бесконечный день наконец-таки закончился. Наверное, я бы и продолжал сидеть так же на своем месте, не замечая ничего вокруг, однако случайно подслушанный разговор моих учеников, расставил все по местам. А я всего лишь хотел зайти к матери и договориться насчет этих выходных. Все-таки у нее день рождения.
– Ты уверена? – заслышал я за углом в пустом коридоре знакомый юношеский голос. Парнишка из моего класса, Анатолий Харлей, кажется. И что-то мне подсказывало, что шаг стоит замедлить.
– Да. Я сама их видела вместе, – подтвердила девушка, чьи рыжие волосы виднелись за углом. Поначалу я подумал, что это Викина подружка, однако, присмотревшись из своего укрытие, которым по счастливой случайности решил воспользоваться, выяснил личность этой особы. Галина Галкина – староста моего класса и будущая медалистка. – Сосались, будто последние соки хотели друг у друга выпить, – «Мда» – пронеслось у меня в голове. Нашли, что обсуждать. Завидно что ли? Ладно. Пусть и дальше обсуждают малолеток, плевать я на них хотел, лишь бы это не касалось Вику.
– Во дают! Ладно информатик, он же у нас хренов брутал, но Сафронова… Блин, она же хорошая девчонка! Зачем связалась с этим стариканом? – а вот теперь мне стало не по себе. Желание пойти дальше по своему пути отпало, а внутри складывалось ощущение, что меня облили из какой-то грязной лужи.
«Какого хуя?» – это первый вопрос, пришедший мне в голову. Откуда, мать его, они знают про меня и Вику! Да, блядь, я был абсолютно уверен, что других информатиков и Вик, которых связывало бы нечто большее, чем могло показаться, мало. Какого. Блядь. Хуя. Нет, Вика не стала бы рассказывать, да и я в школе никому не распространялся о наших отношениях.
– А я откуда знаю? – рявкнула рыжая бестия, хотя после этого голос понизила. Ну хоть за это спасибо, что не орете на весь коридор. – Девки узнают – мало не покажется. Будут ее у дверей школы сторожить, – уже тише, с разочарованием в голосе произнесла Галкина. А я долгое время думал, почему это она смотрела на меня, как на врага народа. Очкастая интриганка. Теперь ответ ясен. Она знала о нас! Но как давно? Почему не предъявила претензии мне, а пошла трепаться с Харлеем? А главное – была ли в курсе всех событий Вика? Вряд ли. Пора это заканчивать, пока она не выдала все с потрохами! С Харлеем я еще успею поговорить, чтобы язык держал за зубами.
