Текст книги "По осколкам разбитого мира (СИ)"

Автор книги: Кармаль Герцен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Глава тридцать первая

– Я должна показать тебе кое-что, – вполголоса сказала Алексии Дани за обедом, состоящим из мясистых стеблей необычного, но питательного растения и жареного мяса. – Точнее, хочу тебе это показать. Но это не для детских глаз.

Алексия покосилась на Эбби, которая увлеченно беседовала о чем-то с Джувенелом. Кивнула.

После обеда, оставив Абигайл в компании Скользящих, Алексия проследовала вслед за Дани в правое крыло первого этажа форта, где прежде бывать ей не приходилось.

– О чем ты говорила за обедом?

Дани помолчала.

– Вы присоединились к нам только вчера, но… ты права – у нас общие цели. Венетри, так или иначе, причиняли нам боль. У многих из нас, Скользящих, родные и близкие попадали в их подвалы. И больше не возвращались. Но есть те, кто вернулся. Не знаю, верно ли я поступаю, показывая это тебе, но хочу, чтобы ты знала, насколько далеко простирается безумие Венетри, как играючи они ломают судьбы людей. Хочу доказать, что наше стремление уничтожить Венетри – это не просто желание отомстить за годы гонений, за использование нашего дара, за вечный страх за свою жизнь. А… нечто большее.

Они прошли по узкому темному коридору, освещенному одним – единственным магическим светильником на стене. Свернули и в конце концов оказались в светлой и просторной комнате. В силуэте, что застыл в углу, было что-то противоестественное, что заставило Алексию чуть прищурится и взглянуть внимательнее.

– Вейн, – тихо позвала Дани.

Он обернулся, и Алексии поплохело. Человек, что стоял сейчас в нескольких шагах от нее, походил на большую сломанную куклу. Голова его кренилась набок, к правому плечу, а левое было вздернуто вверх. Одна рука неестественно вывернута, ладонь прилегала к телу не внутренней, а тыльной стороной, локоть торчал под немыслимым углом. Подобное творилось и с ногами – одна была чуть согнута в колене, будто незнакомец норовил присесть, а вторую, прямую, он подволакивал. Кажется, она совершенно не желала сгибаться.

Притом лицо незнакомца – гладкое, безбородое, принадлежало привлекательному молодому мужчине. Но то, что творилось с телом, смотрелось ужасно. Словно сама Бездна взяла его в свой громадный кулак и крепко сжала. Словно все его кости однажды были переломаны, и также и срослись.

Увидев Дани, странный незнакомец издал звук, который Алексия трактовала как радостный возглас и, волоча правую ногу, заспешил к целительнице. Шея так и не разогнулась, и голова клонилась к плечу. Смотреть на все это было больно и страшно.

– Это Вейн, – тихо обронила Дани, обнимая калеку. Даже в этой короткой фразе Алексия смогла услышать слезы в ее голосе. – Когда-то он был очень красив – да ты и сама видишь. Его лицо – единственное, что осталось неизменным.

– Что с ним случилось? – Алексию смущало, что они говорят о Вейне так, будто его и вовсе нет рядом. Закралось подозрение, что он просто их не понимает. Он странно мычал, обнимая Дани, но улыбался такой искренней, по-детски светлой улыбкой.

– Он был одним из первых подопытных Венетри – тех, на ком опробовали Камень Рикельма. Возможно, самым первым. Камень что-то сделал с ним… противоестественное. Наверное, дело в чарах, заключенных в нем. Когда Вейн нашел нас… он полз, Алексия, просто не мог подняться. Почти все его кости превратились в желе, а потом… застыли.

– И неправильно срослись, – тихо сказала Алексия.

– Да, и исправить это не выходит – что бы мы ни делали, что бы ни призывали на помощь: целительную магию, руны или физическую силу. Ему больно, ему постоянно больно. Наверное, я воспринимаю это хуже остальных, потому что именно мои способности должны были избавить его от беспрестанной боли. Должны были, но не избавили. Руны приносят ему лишь временное, и едва ли ощутимое облегчение. Иногда он стонет так, что его слышно на втором этаже. Тогда я спускаюсь и накладываю рунную вязь на его тело – Джувенел, благодаря своим познаниям в рунной магии, помог мне с рунной вязью, что усилило мои целительные силы. Но даже это почти не помогает Вейну. Он затихает, но через какое-то время все начинается сначала. Что-то не так в самой его крови, будто в его жилах течет яд, ее отравляя. Мы все перепробовали в попытках ему помочь и все это оказалось напрасным.

Дани нежно погладила Вейна ладонью по щеке. В этом жесте Алексия не углядела никакого романтического подтекста, лишь сестринскую боль и дружеское участие. Вейн издал урчащий звук и снова улыбнулся. Глаза Алексии защипало.

– Самое страшное не то, что сотворили с его телом, ведь оно – всего лишь оболочка для его души. Для меня он всегда был и будет красавцем Вейном, с которым мы вместе скользили по межпространству. Страшно то, что из-за экспериментов Венетри он потерял себя. Эти чары… они что-то сделали с его рассудком. И это – для нас, для меня – оказалось больнее всего.

– Мне жаль, Дани, – прошептала Алексия. – Мне правда очень жаль.

Дани шумно втянула носом воздух. Ее глаза увлажнились, но на щеку не пролилось ни капли – целительница изо всех сил пыталась держать себя в руках.

– Я верю тебе. И все же… Я показала это не для того, чтобы вызвать сочувствие. Я хотела показать, что Венетри – невероятно опасные враги. Непредсказуемые. Безжалостные. Они не остановятся ни перед чем, сломят любую преграду, лишь бы добиться своей безумной цели – подчинить себе саму суть магии. Я показала тебе это, чтобы у тебя были силы для борьбы с ними. Каждый раз, когда на нас нападают ассасины Венетри и в мою душу холодной змеей заползает страх, я вспоминаю Вейна. И мои руки твердеют, а страх превращается в ярость. И сейчас… мы собираемся нанести Венетри визит, и понятия не имеем, к чему приведет наша затея. Ты думаешь, мне не страшно? Страшно, и еще как. Ведь я не так сильна, как Вецвольд, Джувенел, Харм или даже Рейнара. И часть меня желает зарыться в землю, как испуганный зверек, скрыться, вместо того, чтобы по собственной воле идти в капкан зверю. И сейчас самое время напомнить самой себе, ради чего я это делаю. Напомнить, что есть что-то и похуже смерти.

Дани замолчала, но было очевидно, что говорит она про Вейна, чьи страдания не заканчивались… и не закончатся никогда.

– Возможно, в тот момент, когда я вкусно и сытно ем, находясь в тепле, болтаю с Эбби и расточаю улыбки, моего отца пытают, – тихо сказала Алексия. – А я бессильна сделать хоть что-то. Но я отомщу Венетри за все, что они сотворили.

Дани в упор взглянула на нее.

– Я вижу – ты сильная девочка. Если бы ты была Скользящей, уверена, ты была бы одной из нас. А теперь пойдем. Нужно готовиться к штурму лаборатории. Ты уже была там однажды, Джувенел – дважды. В третий раз Венетри от нас не уйдут. И мы освободим твоего отца, наших друзей и просто несправедливо брошенных в клетки подобно бешеным псам.

Они вернулись к Скользящим, занятым каждый своим делом в общем зале. Джувенел вновь учил Эбби рунам, и Алексия была уверена – инициатива исходила от сестры. Похоже, Абигайл твердо вознамерилась в будущем стать рунным магом. Алексия некоторое время посидела рядом, послушала, но решила не мешать разговору учителя и ученицы.

Подошла к Харму, обаятельному блондину.

– Я вчера видела, как ты зачаровывал стрелы, – начала она.

– Будем честны – как я пытался зачаровать стрелы, – с обаятельной улыбкой поправил стрелок.

Алексия рассмеялась.

– Да, верно. Я могла бы помочь тебе – не то, чтобы я была очень сильна в стихийной магии, но несколько раз она меня всерьез выручала.

Харм оживился.

– Конечно! Огненные стрелы стали бы неплохим оружием для штурма лаборатории. Джувенел мог бы мне помочь, но он пока занят с твоей сестрой. К тому же, как он мне объяснил, руны хорошо подчиняются лишь своему хозяину, на чьем теле нарисованы руны изначальные – кажется, он называет это так. Не пойми меня неправильно, выглядит он здорово и девушкам, вроде бы, нравится, но… боюсь мне руны-татуировки не очень пойдут.

Алексия с улыбкой помотала головой, но ничего не ответила. Ей было приятно общаться вот так, обмениваясь незатейливыми шуточками, но… она не хотела, чтобы Харм решил, будто она флиртует с ним. И не хотелось подпускать к себе кого-то ближе установленных границ. Даже… Джувенела, который, вырисовывая на листе бумаги руну для Абигайл, изредка бросал осторожные взгляды на Алексию.

Не сейчас, когда сердце еще кровоточит.

Алексия кивнула и села рядом с Хармом. Зажав наконечник стрелы в руках, призвала огненную стихию. Сталь тут же полыхнула словно бумага, и Алексия выронила стрелу на каменный пол – благо, что не на шкуру.

– Признаюсь, и мой план был не совершенен.

Они синхронно рассмеялись. Джувенел резко оглянулся, и в его глазах Алексия увидела нечто такое… неужели это ревность? Ей трудно было судить, правильно ли она истолковала взгляд рунного мага – Кристофер никогда ее не ревновал, да и она никогда не давала повода, общаясь с мужчинами исключительно вежливо, не допуская ни малейшей двусмысленности… до того момента, как познакомилась с Джувенелом. Их странная встреча, чары отца, столкнувшие их вместе… И Алексия бы решила, что все это продиктовано свыше, но… Не вовремя, все так не вовремя.

От мыслей о Кристофере смеяться ей расхотелось. Она сосредоточила свое внимание на стрелах, пытаясь понять, как зажечь их и не поранить при этом руки. Выходило не очень.

Спустя пару часов Харм сжалился над Алексией и сказал:

– Передохни немного. Ты невероятно бледная. Не спорю, белый цвет тебе к лицу, но…

Она мимолетно улыбнулась.

– Ты прав.

Подошла к столу, за которым они обедали, взяла кружку, наполненную водой, обжигающей холодом горло. Алексии уже давно не приходилось так долго концентрироваться на магии, и эта тренировка выпила из нее остатки сил. Чуть поодаль сидела Рейнара. Высунув от усердия кончик языка, она тонким ножом выпиливала из воскового бруска фигурку куклы величиной с пол-ладони. Алексия заинтересовалась и подошла ближе.

– Дани сказала, что ты владеешь магией вуду. Никогда не слышала ни о чем подобном, – призналась она.

На бесстрастном лице Рейнары скользнуло подобие улыбки, но тут же исчезло, уступив место сосредоточенности.

– Немудрено. Мало кто даже из сильных магов Бездны знает о вуду. И еще меньше тех, кто применяет ее. По своему обыкновению люди предпочитают более агрессивные меры – шевельнул рукой, и врага охватило пламя или осколки камней вцепились ему в лицо. Моя магия тоньше, деликатнее… Но ничуть не слабее стихийной, рунной или боевой. Хочешь, научу? Это может тебе пригодится, когда под рукой не будет меча или противник окажется хорошо экипирован для разрушительных чар. Да что я говорю – в Бездне может пригодиться любое оружие.

Предложение было весьма заманчивым, да и отдохнуть от магической практики Алексии не мешало. Поэтому она села рядом с Рейнарой и приготовилась внимать.

Маг вуду вынула из набедренной сумки несколько восковых куколок и высыпала их на стол. Следом на свет появился кожаный чехол, внутри которого лежали… иглы. Серебряные, длинные – с палец длиной, и острые на вид. Рейнара взяла одну из них и поднесла к кукле.

– А теперь смотри и запоминай. Мало уметь концентрировать свою силу – буквально – на кончике иглы, нужно хорошо владеть иллюзорной магией – без нее едва ли что-то выйдет. И, не в последнюю очередь, нужно помнить, какие точки на кукле вуду, пронзенные иглой, какой эффект возымеют. Пронзишь эту точку – враг заснет. Эту – умрет. Эту – на всю жизнь останется калекой.

Алексия сидела и слушала, пока Рейнара объясняла ей все тонкости магии вуду. Это и впрямь оказалось непросто – для полноценных чар необходимо было овладеть несколькими сторонами магии. Но что-то, а концентрироваться Алексия умела – этому ее еще в детстве научил отец. А значит, она вполне могла стать для Рейнары достойной ученицей.

К тому же, ей импонировала сама суть магии вуду – контроль над человеческим телом, а при должном умении, как заверяла Рейнара, и над человеческим разумом. Тихое убийство, быстрая расплата и почти безболезненная смерть. Алексия не хотела думать о себе как об убийце, ведь ей еще не приходилось убивать. И прав был Джувенел – делать этого ей не хотелось. Но если на кону будет стоять жизнь отца или Эбби, рука ее, держащая серебряную иглу, не дрогнет.

Глава тридцать вторая

Подготовка к вторжению в лабораторию Венетри шла полным ходом. Вецвольд и Джувенел оттачивали навыки боя, часами сражаясь друг с другом на импровизированной арене – в пустующем зала первого этажа. Алексия с Хармом пытались довести до совершенства разработку огненных стрел. Получалось уже лучше – в тот момент, когда Харм натягивал тетиву, Алексия посылала в наконечник огненный заряд, и во врага – в их случае, зачарованную Джувенелом мишень, стойкую к воздействию стихий – летела уже огненная стрела.

Параллельно Алексия училась вуду у Рейнары. Она и сама не ожидала, что это увлечение настолько ее захватит. Приходилось жертвовать сном, чтобы успевать помогать Харму, по мере сил развлекать Абигайл и вникать в тонкости магии вуду под строгим контролем Рейнары. С Джувенелом они почти не разговаривали, пересекаясь лишь в редкие минуты отдыха. Но Алексия была этому даже рада – ей сейчас нужна была дистанция, ее личное пространство, чтобы она могла хоть немного разобраться в себе.

Она постоянно рвалась в бой, сгорала от нетерпения и желания тотчас же бросится по следу Венетри. Ее осаждали, говорили, что еще не время – они не готовы. Что любая стихийная попытка вторжения, продиктованная не холодным расчетом, а обуревавшими их эмоциями, будет обречена на провал. И обвинительные слова – это не ваш отец сидит за решеткой! – застывали в горле, потому что Алексия знала: в тюрьмах Венетри находятся их друзья. Такие же Скользящие, ставшие жертвой экспериментов Венетри. Жертвой их вечной, неутолимой жажды власти над всем и над вся.

Алексия понимала правоту Скользящих, но это ничуть не мешало ей мучиться бессонницей в редкие часы, отведенные сну.

В один из дней ей все-таки пришлось наведаться в Альграссу и рассказать Мири о том, что некоторое время здесь появляться она не будет. Служанка клятвенно заверила, что приглядит за домом и будет ждать их с сестрой возвращения, хотя в глазах ее читались десятки вопросов. Алексия ответит на них… когда-нибудь.

Мири попыталась рассказать о Кристофере – дескать, он приходил, и был встревожен сообщением о том, что обеих хозяек в прошлые ночи в Альграссе не было. Алексия остановила ее монолог – ни думать, ни говорить о несостоявшемся супруге ей не хотелось. Какова наглость – после всего, что ей пришлось пережить, после правды, которая обрушилась на нее словно лавина, Кристофер посмел явиться в ее дом! Дом, порог которого ему больше никогда не переступить.

За несколько мгновений до Слияния, которое они встречали втроем – Алексия, Абигайл и Мири, служанка спросила с надеждой, смешанной со страхом:

– Вы ведь вернетесь?

– Мы вернемся, и вернемся вместе с отцом.

Прежде, чем Слияние поглотило их, Алексия успела увидеть изумление в глазах Мири.

Отныне Алексия не хотела тратить больше ни минуты на Альграссу, пока ее отец не окажется на свободе. Прежний мир остался за гранью. Отныне Бездна – ее странный, пугающий дом.

Однажды ночью, когда Алексия возвращалась с утомительной тренировки с Рейнарой в свою спальню, из другой комнаты навстречу ей вышел Джувенел. Она скользнула взглядом по его лицу, по горящим на руках серебристым рунам, и в груди возник странный трепет, который привел в смущение ее саму.

– Как ты?

– Хорошо.

– Алексия, я… – Джувенел сделал шаг вперед, вдруг оказавшись так близко – на расстоянии ладони. – Я же чувствую, что между нами что-то изменилось, и не могу понять, почему. Ты избегаешь меня, отводишь взгляд, когда случайно сталкиваешься с моим… Я должен понять, что я сделал не так. Я должен это исправить. Я не хочу… не могу видеть тебя такой. Ты мучаешь меня…

Он говорил так страстно, так проникновенно… Сердце Алексии гулко билось в груди, горло враз пересохло.

– Если это из-за того, что я сказал тебе тогда… Про то, что к тебе чувствую… Извини. Я не хотел, чтобы ты отдалялась. И по-прежнему не хочу.

– Прости, Джувенел. Просто я… Меня предал мой любимый человек, и время сглаживает эту боль – и от предательства, и от ушедшей любви, – но очень медленно. Слишком медленно. Но хуже всего другое. Боюсь… Боюсь, я уже никогда и никому не смогу верить.

– Мне ты можешь доверять всегда.

Алексия помотала головой. Она видела боль, отразившуюся в глазах Джувенела – почти зеркальное отражение ее собственной. Знала, что эту боль причинила ему она. Но ничего не могла с этим поделать.

Тот, кто долгие годы назывался ее другом, а после – женихом, тот, кто шептал ей слова любви и говорил, что не может дождаться, когда она станет его женой, похитил ее отца – или же позволил другим это сделать, что его вины не умаляло. Каждый день видел ее мучения, ее бесконечные поиски, но ничего не сказал. Хотел использовать ее, чтобы расшифровать дневник, а после сочетаться с ней браком как ни в чем не бывало. Жить, запутавшись в паутине собственной лжи, и продолжать нашептывать ей на ухо нежные признания в любви.

Вера Алексии в людей пошатнулась, треснула, как хрупкое стекло. И она не знала, что способно это изменить.

Джувенел кивнул и развернулся, чтобы уйти. Остановился.

– Если ты когда-нибудь захочешь поговорить со мной, о чем-то поделиться… Если тебе нужно будет дружеское плечо – помни: я всегда рядом.

И ушел, оставив Алексию в одиночестве, с дрожащими от переполняющих ее эмоций руками.

На следующее утро Скользящие вновь собрались внизу, чтобы, позавтракав, приступить к тренировкам. Но этот день обычным не был… Алексия практиковалась в стихийной магии, зачаровывая на лету стрелы Харма, в нескольких шагах от схлестнувшихся в схватке на мечах Джувенела и Вецвольда, когда до ушей ее донесся жуткий грохот.

Стрела Харма, улетевшая в сторону, ударилась наконечником о каменную стену и упала на пол. Джувенел и Вецвольд, застыв на мгновение, почти синхронно бросились вперед, к источнику шума… и тут же были отброшены назад мощной взрывной волной.

Харм упал на колени, а потом и вовсе завалился набок, очевидно, пораженный парализующими чарами. Алексия, с расширившимися от ужаса глазами смотрела на каменную арку, где застыла… Шелана Вескерли.

Быть того не может.

Поодаль громила с серой кожей держал за плечи отчаянно вырывающуюся Рейнару. Дани и Эбби нигде не было видно, но на их помощь рассчитывать точно не приходилось.

Алексия едва успела вскинуть руки, как услышала низкое рычание. Волколак с черной шерстью, припадая на мощные лапы, крался к ней. Пасть оскалена, в глазах цвета крови – бесконтрольная ярость. Это Алексию не остановило. Но прежде, чем ей удалось наложить чары, руки свело судорогой – от кончиков пальцев до занывших плеч.

– Нет, милая, этого тебе сделать я не позволю, – пропела леди Вескерли.

Алексия поняла, что совершенно бессильна что-либо сделать – она могла лишь стоять и смотреть, внутри сгорая дотла от злости. Пять Скользящих и она сама оказались беспомощны, как дети! Но в глубине души Алексия понимала – виной тому эффект неожиданности.

А в голове, перемежая мысли, полные злости и разочарования, метались совершенно другие: как Шелане Вескерли удалось их найти? Как удалось пройти сквозь защищенную магией дверь? И… что она вообще здесь забыла?

Ответ пришел в тот момент, когда лезвие меча, вырванного из рук парализованного магией Вецвольда, уперлось в шею Алексии.

– Где Печать Силы? – прошипела леди Вескерли, крепко сжимая рукоять клинка.

Алексия похолодела. Значит, Шелана – одна из Венетри. Страшно представить, как глубоко пустили они корни в Альграссе. Но… откуда она знает о Печати Силы? Она поискала глазами Эбби, и снова не нашла. Это придало ей сил.

Вскинув подбородок, Алексия процедила:

– Не знаю. А даже бы знала, ни за что не сказала тебе.

Это было правдой – ведь в межпространстве Печать прятал Джувенел. Шелана это поняла, и вспышка разочарования в ее глазах сменилась яростью.

– Так узнай, если не хочешь, чтобы твоя младшая сестра осталась одна – одинешенька в Бездне.

Гнев затопил Алексию до краев.

– Она не останется в одиночестве. А я ничего тебе не скажу.

Клинок чуть сильнее вдавился в ее шею. Полыхнуло огнем – кажется, лезвие пропороло тонкую кожу.

– Ну как хочешь. Значит, я буду убивать вас всех по одному, пока не узнаю правду.

– В этом нет необходимости. Я отдам тебе Печать.

Голос принадлежал Джувенелу.

Шелана склонила голову набок, как большая хищная птица, и с интересом изучала лежащего на полу обездвиженного рунного мага.

– Я спрятал Печать Силы в межпространстве. Я отдам тебе ее – только отпусти Алексию.

– Джувенел, прекрати! – вскричала Алексия. – Моя жизнь – ничто по сравнению с жизнями сотен тысяч. А у нас еще есть шанс их спасти!

– Шанса нет, Алексия, – упавшим голосом сказал Скользящий. – Сновидица мертва. Мы лишились последней возможности остановить Слияние.

– Нет, Джувенел, нет! Ты же сам говорил мне – нельзя сдаваться!

– Но только не в этом случае. Только не тогда, когда на кону стоит твоя жизнь. Для меня сотни тысяч жизней – ничто, если ты погибнешь.

– Какая прелесть, – растроганно протянула Шелана Вескерли. – Как все это мило и трогательно! Джувенел, верно? Я слышала о тебе. Ты еще помнишь Тревора Таррела? Он жаждет увидеться с тобой.

– Он жив? – Кажется, для рунного мага это явилось неожиданностью.

– О да. – Шелана хищно улыбнулась. – Жив и очень зол на тебя.

Джувенел взглянул на Алексию. Той пришлось повернуть голову, рискуя порезать горло лезвием меча, чтобы только посмотреть Скользящему в глаза.

– Мне плевать, – процедил он. – Я отдам тебе Печать Силы… а потом – будь что будет. Только отпусти ее.

– Джувенел…

– Тихо, дитя, тихо, – опасно сверкнув глазами, произнесла Шелана. – Не мешай своему возлюбленному совершать подвиг ради тебя. Ведь нам обеим это на руку, не так ли?

Ответить ей не дали – меч упал на пол, а Алексия оказалась не только обездвиженной, но и лишенной возможности говорить. Все, что ей оставалось – прожигать герцогиню Вескерли ненавидящим взглядом, а Джувенела – взглядом умоляющим.

Он не может так поступить. Нельзя отдавать источник власти в руки Венетри, пусть даже они сами и не знают пока, что делать с Печатью. Но им, стоящим по другую сторону баррикад от Венетри куда сложнее, ведь они не имеют ни малейшего понятия, в чем заключается пресловутый обратный ритуал. А если Вескерли прознала о Печати Силы, то ей ничего не стоит узнать, как довести начатое Сновидицей до конца. Если она уже этого не сделала.

– Иди в межпространство, – холодно бросила Шелана, – принеси мне Печать – если, конечно, хочешь, чтобы твои друзья и благоверная остались живы. Без Печати Силы можешь не возвращаться – мне наплевать на Тревора Таррела и его жажду мести, без Печати ты мне не нужен.

Джувенел исчез, едва она договорила.

Его не было несколько мучительно долгих минут. Затем он вновь появился, сжимая Печать Силы в руках.

Мысленный протест Алексии так и не был услышан – чары Шеланы не давали ей и слова сказать. Герцогиня Вескерли взяла из рук Джувенела Печать. Великан с сероватой кожей швырнул Рейнару на пол, и она затихла. Шагнул к Джувенелу – Алексии показалось, что под его ногами на мгновение сотряслась земля – и, схватив его под руки, повел вперед.

Шелана Вескерли уходила, уводя с собой Джувенела и унося Печать. Если бы ненависть Алексии могла убивать, герцогиня уже лежала бы на каменном полу бездыханной.

Только спустя несколько минут находящиеся в убежище обрели контроль над своими телами. Появилась Дани, держа за руку Абигайл – все это время они прятались в межпространстве.

– Простите, что не сумела помочь, – прошептала она с блестящими от слез глазами. – Будь на моем месте любой другой, все могло бы закончиться иначе.

– Ты не должна себя винить. – Алексия сжала ее плечо, заглянула в лучистые карие глаза, теперь безнадежно потухшие. – Это из-за меня Джувенел отправился с Шеланой, из-за меня отдал Печать.

– Чувство вины никому из нас не поможет, – сухо сказала Рейнара. – Вместо того, чтобы терзаться им, нужно все исправить.

– Я отправлюсь вслед за ними, попробую их нагнать, – обронил Вецвольд, поднимая с пола меч. В то же мгновение он исчез, закутавшись в пелену межпространства.

Алексия прижала к себе расстроенную сестренку, принялась нашептывать слова утешения.

– Мы найдем его. Обязательно найдем.

– Ты знаешь, кто это такая? – спросила Дани. – Ты назвала ее Шеланой.

– Шелана Вескерли, герцогиня Тарлеона. Но эта информация мало чем может нам помочь. Я не знаю, где она прячется в Бездне, но, судя по всему, в лаборатории Венетри. Иначе откуда еще она может знать про Печать? Хотя, быть может, она преследует свои собственные цели.

Рейнара задумчиво взглянула на нее.

– Она упомянула Тревора Таррела. Это один из Венетри, Джувенел рассказывал нам о нем. Как бы то ни было, нужно как можно скорее отправиться туда – если есть хоть единый шанс, что в тюрьме мы отыщем Джувенела.

– К тому же, это убежище для нас больше не безопасно, – вздохнула Дани. Рейнара кивнула.

– Тогда собираем вещи, пока Вецвольд идет по следу этой стервы. Она не оставила нам выбора. Тянуть с вторжением в лабораторию больше нельзя – иначе может стать слишком поздно.