Текст книги "По осколкам разбитого мира (СИ)"

Автор книги: Кармаль Герцен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава двадцать первая

Шелана стояла у огромного старинного зеркала в тяжелой позолоченной раме. Она была нага, лишь черные волосы плащом прикрывали узкую спину. Скользила руками по коже, кончиками пальцев ощущая ее бархатистость, повторяя изгибы тела, которое и после всего с ней произошедшего не потеряло своей красоты.

Кровавая ванна сделала свое волшебное дело – алебастровая кожа словно сияла, волосы были как шелк. Шелана скользнула взглядом по лицу в отражении – антрацитовые глаза сверкали хищным блеском, алые губы изгибались в довольной улыбке.

Теперь, когда драгоценная энергия была восстановлена, она могла вновь выйти на охоту. Шелана одела черное платье до пят, позвала Митли. Служанка прибежала на зов спустя минуту. Миниатюрная, с извечной, словно приклеенной, улыбкой и несколько безумным взглядом ярко-голубых глаз.

С Митли Шелана столкнулась на одном из кладбищ, куда пришла в поисках материала для новых слуг-упырей. Девушка лежала меж надгробных плит, из уголка рта стекала густая темная кровь. Шелана хотела убить живую, некстати нарушившую ее уединение, но внезапно услышала ее слабый голос: «Я искала вас. Знала, что однажды придете. Я хочу служить вам».

Шелана, не торопясь приближаться, прищуренным взглядом изучала лежащую на земле незнакомку. Это могло быть ловушкой – слишком странными были ее слова. Никто никогда не искал Шелану, чтобы служить ей. А те, кто искали, хотели лишь видеть ее голову на серебряном блюде. Вот только сердце девушки стучало ровно – она не лгала, а из ее глаз постепенно уходила жизнь.

«Я не хочу умирать, – хрипло прошептала Митли. Всхлипнула, но тут же поморщилась и прижала окровавленную руку к животу. – Но и жить так не могу. Я больна».

Шелана и сама видела это – неестественная, слишком темная кровь пузырилась на губах девушки, стекала вниз, на ворот когда-то белоснежного платья. Тогда она подошла к Митли и убила ее, вогнав клинок в самое сердце. А потом, не дожидаясь, пока тело остынет, воскресила. Эта хрупкая незнакомка была несомненно удачной находкой – упырь, оживленный через несколько мгновений после смерти, был почти совершенен.

Первое, что сказала воскрешенная, открыв глаза: «Мне не больно. Господи, я совсем не чувствую боли!»

Ненароком брошенное Митли слово резануло слух, скрутило внутренности Шеланы в тугой узел. Подавшись вперед, она схватила девушку за горло и сжала пальцы. Длинные ногти впились в мертвую плоть.

«Никогда не произноси этого больше! Теперь Господь Бог для тебя – это я!»

– прошипела она. В горло словно упали крошечные осколки, язык засочился кровью. Шелана сглотнула, ощутив во рту металлический привкус.

Митли быстро закивала. Глаза виновато расширились.

«Простите… моя госпожа».

Шелана холодно кивнула и ослабила хватку. Протянув руку, помогла Митли подняться и отвела ее в свой замок.

Воскрешение не смогло пройти для девушки бесследно – все-таки она была одной из первых испытуемых новоявленной некромантки. Отсюда и этот полубезумный взгляд, и искусственная, даже пугающая улыбка. Но во всем остальном Митли не уступала – в чем-то даже превосходила – прежнюю себя, живую, но страдающую от выпивающей все силы болезни. Постоянная спутница ее прежней жизни – терзающая ее внутренности боль – наконец исчезла.

Смерть даровала Митли покой.

– Завяжи корсет, – обронила Шелана.

Служанка бросилась исполнять приказание. Затянула атласные ленты, сделав ее талию, и без того тонкую, еще уже. Помогла обуть узкую ступню в кожаные ботиночки на шнуровке и высоком каблуке. Шелана всегда уходила на охоту как на торжество, где она была главной гостьей.

– Сколько собак осталось в загонах? – осведомилась она.

– Меньше десятка, – упавшим голосом ответила Митли. Самая смышленая из слуг, она следила за замком в отсутствие госпожи.

Шелана цокнула языком. Мало, очень мало. Кровавые ванны ей требовались постоянно, а отыскивать людей в Бездне становилось все труднее. Все чаще приходилось использовать для кровавой подпитки церберов. Часть из них защищала ворота от непрошенных гостей, часть томилась в загонах в ожидании своей незавидной участи.

– Ладно, разберусь, – недовольно бросила она. – Что с чарами на воротах?

– Я проверяла – все в порядке. Внутрь никому не проникнуть.

Шелана кивнула, взмахом руки отослала Митли. Та подобострастно улыбнулась, отчего ее не сходящая с лица улыбка стала еще жутче, и скрылась за кованой дверью. Шелана выскользнула из спальни, заперев за собой дверь. Пройдя по гулким коридорам и залам, вышла во внутренний двор и покинула территорию замка.

Охота началась.

Шелана вышла из тени. Оправила платье, огляделась по сторонам. Вокруг нее был лишь мертвый лес, сплошь состоящий из деревьев с иссохшими, почерневшими стволами. Не было листвы, с которой играл бы ветер, не слышно было птиц. Только пугающая, поистине мертвая тишина.

Убедившись, что деревья на самом деле были деревьями, а не замаскированными тварями, Шелана направилась вперед. Шаги ее – мягкие, едва слышные – тонули в окружающей тишине, словно та полностью их поглощала. В этом странном и жутком месте даже лунный свет казался тусклым и приглушенным – как серебристый ночник, на который накинули покрывало.

Шелана не собиралась возвращаться в замок с пустыми руками, но, казалось, стерва-судьба к ее планам была совершенно равнодушна. Ночь уже близилась к концу, а ей так и не попалось ни единой живой души.

Неподалеку от нее раздался вой нескольких голосов – вой жуткий, от которого кровь стыла в жилах. Шелана нервно передернула плечами. Волколаков не стоило недооценивать. Поодиночке они были ей не страшны, но привычка сбиваться в стаи делала их серьезными противниками даже для нее, лича. Ей стоило бы взять с собой на прогулку цербера, но адовых тварей в ее загонах осталось слишком мало. И если она в случае серьезной опасности может спрятаться в теневом облаке, то цербер просто не успеет сообразить, где искать укрытие.

Шелана раздраженно выдохнула. Ей все труднее было поддерживать образ могущественной колдуньи, чей замок был надежной и неприступной крепостью. Рано или поздно, но люди и нелюди, по тем или иным причинам жаждущие ее крови, поймут, что каждый ее день, каждая ночь – это борьба за выживание.

Слуги, охраняющие покой ее обители, умирали один за другим – если слово «смерть» было применимо к уже мертвым, – ведь магия, вместо крови текущая в их жилах, со временем иссякала. Церберов она убивала сама, когда не удавалось завлечь в свои смертоносные сети человека. А такое случалось все чаще – с годами люди становились умнее и осторожнее. Раньше ей ничего не стоило обманом заманить путника в лесную чащу, околдовать и притащить беспомощную жертву в свой замок. Теперь же, со всеми этими защитными амулетами и охранными чарами, сделать это было совсем непросто.

А чужая кровь была необходима Шелана как воздух – кровавые ванны поддерживали ее мертвую плоть, питали, давали сил. Сущность лича даровала немалые преимущества – она сохранила разум, воспоминания, была полноценной личностью, чего не скажешь о большинстве поднятых ею упырей.

К тому же, Шелана обрела способность повелевать мертвой материей, без чего едва ли смогла бы остаться в живых.

Если бы кто-то несколько лет назад сказал ей, что однажды она станет некроманткой… мертвой некроманткой… чтобы она сделала тогда? Неверие – лишь самая слабая из ее возможных реакций. Но… случилось то, что случилось, и обратного пути не было. «Только вперед, Шели, – мысленно сказала она самой себе, прикрыв на мгновение глаза, – только вперед».

Замерев, Шелана прислушалась к своим внутренним ощущениям. С момента принятия кровавой ванны прошло не так много времени, а потому она все еще была полна сил. И раз нынешняя ночь не подарила ей возможности затащить в ловушку человеческую жертву, то приходилось идти на крайние меры.

Вместо того, чтобы броситься прочь от того места, откуда слышался вой, Шелана направилась на звук. Не прошло и нескольких минут, как она достигла небольшой поляны. Скрытая теневыми чарами, принялась наблюдать за рыскающей по лесу стаей. Улучила момент, когда один из волколаков чуть поотстанет от остальных. Сложив руки, поднесла их ко рту и прошептала заклятье. Разжала ладони и дунула на них.

Дикий зверь опустился на задние лапы, обиженно заскулил – яд попал в его ноздри, затем в легкие и уже начал свое ослабляющее действо. Стая, не обращая внимания на отставшего, продвигалась вперед. Выживает сильнейший, не так ли?

Шелана приходилось прилагать немалые усилия, чтобы оставаться для волколаков незамеченной. Объятая теневым облаком, она стояла, не шевелясь. И только дождавшись, пока стая скроется меж деревьев, облегченно выдохнула и сняла чары.

Шагнула вперед, к волколаку, в одночасье ставшему одиночкой. Покачнулась – чары всегда выпивали из нее немало сил. Тварь с косматой шерстью смотрела на нее с бессильной яростью, но едва ли могла пошевелиться. Спустя несколько мгновений зверь рухнул вниз – лапы не держали вес собственного тепа. Изо рта вырвался полустон-полувой – слабое подобие того, что прежде раздавался на всю округу. Жизнь по капле уходила из налитых кровью глаз.

Ей никогда не приручить волколака – Шелана не была сильна в ментальной магии. Но повелевать жизнью и смертью она умела как никто другой. Она вынула из ножен верный кинжал, перерезала горло умирающей твари. Приложила руки к поросшим шерстью бокам, чувствуя под пальцами крепкие мышцы.

Магия смерти и магия ночи сплелись воедино, став звеньями одной цепи. Глаза, в которые снова вернулась жизнь, полыхнули красным светом. Шерсть поглотило черное пламя, да так и осталось, навеки окружив мощное тело теневой дымкой.

Воскрешенный волколак встал на лапы, пригнулся и угрожающе зарычал, прижимаясь к Шелана боком и глядя куда-то в темноту – давал понять своей хозяйке, что будет защищать ее даже ценой собственной жизни.

Шелана, все еще ощущая головокружение, слабо улыбнулась. Поднялась и, подобрав полы платья, направилась вперед. Волколак, как верный пес, потрусил рядом.

Глава двадцать вторая

Их взгляды встретились, и Алексия инстинктивно опустила глаза вниз, кляня себя за поспешность. Эта неловкость, воцарившаяся между ними после того разговора, не исчезала. Она не знала, как теперь смотреть в глаз Джувенела. Как забыть то, что произошло между ними? Как внушить себе, что она все сделала верно, открыв ему правду? Ведь так и было… Так почему же ей приходится раз за разом себя в этом убеждать?

Та нежность, с которой Джувенел говорил ей о своих чувствах к ней… Нежность в его глазах, сменившаяся жгучим разочарованием.

Подобное так просто не забудешь.

– Куда мы идем, Алексия?

Она вздрогнула, когда милый голосок сестры ворвался в ее мысли, разрушая и без того хрупкую видимость покоя. Повернулась к Эбби, привычно нацепляя на лицо улыбку – ни к чему сестре знать, что творилось у нее в душе. Отец – вот цель их странствия по Бездне, а все остальное… второстепенно.

– Пока нужно раздобыть еды – мы почти уничтожили запасы Джувенела, – с мягкой улыбкой объяснила Алексия сестре. – А потом… – Дальнейшие ее слова предназначались не Эбби. – Джувенел, возможно, это не мое дело, но… Ты как-то говорил, что сталкивался с Венетри. А я… надеялась, что узнаю из дневников отца хоть что-то о них – о последнем их пристанище, например. Но теперь… не знаю, что и думать, не знаю, где его искать.

Алексия видела, как напряглись мышцы спины, когда она произнесла его имя – нарочито спокойно, бесстрастно. Но и лицо Скользящего ничего не выражало, когда он остановился и повернулся к ней.

– Ты все-таки хочешь пойти по следам отца?

– Я должна, – твердо ответила она. – Должна хотя бы попытаться его найти, и пролить свет на возникновение Слияния. Каждый день гибнут люди нашего мира, и если есть хоть один шанс это исправить… нужно действовать.

– Венетри опасны, их нельзя недооценивать.

– Знаю, – спокойно ответила Алексия. Да, она знала о них лишь понаслышке, но уже успела понять, что они из себя представляют. Но если отец у них… она должна была его спасти.

– Тогда ты должна знать – я не просто сталкивался с Венетри. Я был у них в плену.

Эбби, все это время усиленно делающая вид, что не прислушивается к их разговору, ошеломленно ахнула. Алексия вздохнула. Хотела бы она оградить сестру от правды, но здесь, в Бездне, это было слишком опасно. Чтобы достойно противостоять врагу, нужно быть готовым встретить правду лицом к лицу – какой бы жестокой она ни оказалась.

– Ты был в плену? – тихо переспросила Алексия. – Прости. Я не знала.

– Ты и не могла знать. Я был их подопытным кроликом, одним из многих Скользящих, угодивших в ловушку Венетри.

– Но… для чего им это? Чего они добиваются?

– Держать магию в своих руках, и ни в чьих других, – спокойно ответил Джувенел. – Я говорю об Альграссе – Бездна и так уже почти ими покорена. Наемники Венетри, Дети Слияния, их с детства обучают магии и боевому мастерству, в их жилах течет не только кровь, но и магическая энергия, внедренная искусственно, с помощью хитроумных машин Венетри, которые в нашем мире, в Альграссе, не существуют вовсе. Они сильны и легко могут противостоять Детям Бездны, тварям Бездны – называй, как угодно.

Абигайл слушала, затаив дыхание. Но и сама Алексия была заворожена рассказом рунного мага. Прежде Венетри представлялись ей скорее жрецами некого культа, чудаками в длинных рясах и капюшонах, закрывающих лица. На деле же Венетри оказались едва ли не фанатиками, одержимыми подчинить себе самую капризную и непредсказуемую силу, что когда-то была создана безымянными творцами и дарована людям Альграссы Бездной – магию.

– В Венетри сплошь только маги и ученые, готовые пойти на любые жертвы ради общей цели. Если не подчинить, то совладать с Бездной, найти для нее достойное оружие. И этим оружием стали люди, пережившие кошмарные эксперименты Венетри. Многие – добровольно, многие – те, кто попытался пойти против Венетри и проиграл – нет.

– А ты…?

Алексия не верила в то, что Джувенел мог по собственной воле присоединиться к тайному обществу, которая использовала людей как лабораторных крыс, как расходный материал, не обладающих душой и сознанием. Но ей нужно было услышать это от него самого. Чтобы убедиться. Чтобы знать наверняка.

– Скользящие представляют для Венетри особую ценность. Мы обладаем магией, которую они хотят – но не могут – подчинить. Наемники Венетри отлавливают Скользящих как диких зверей, а затем держат в специальных клетках и медленно, постепенно вытягивают магическую силу, способность манипулировать межпространством. Они заключают наш дар в Камни Рикельма – артефакты, названные по имени первого из Венетри, слава Безымянным Богам, уже скормившего Бездне свое тело. Вот кто был настоящим сумасшедшим, одержимым лишь одной идеей – ни много ни мало, подчинить себе весь мир. Обладать силой, с которой никто не сможет сравниться. Его убили свои же – поняли, что, достигни он своей цели, и убьет всех приспешников до единого – подобная власть любит одиночество. В этом отношении планы нынешних Венетри чуть более скромны, но так же, как и Рикельм, они жаждут власти. Не знаю, что именно они делают с Камнями Рикельма и как высвобождают их силу… но знаю, что с их помощью хотят получить еще более совершенных солдат, способных – как и сами Скользящие – подчинять себе межпространство. Но улучшить их способности, чтобы…

– Чтобы подчиняя себе межпространство, они могли преодолевать грань между двумя мирами, – тихо продолжила Алексия.

Джувенел наградил ее удивленно-одобрительным взглядом – не ожидал, что она так легко все сопоставит. Кивнул.

– Только представь себе это. Слияние – неотвратимо, ему не может сопротивляться ни один человек на Алырассе. И вот, на закате, когда Алырасса пустеет, когда всех ее жителей засасывает Бездна…

– Венетри проникают в наш мир, – прошептала Алексия.

Джувенел кивнул.

– Проникают в квартиры, копаются в личных вещах и документах, выуживают на свет все твои секреты, читают письма… А если в их руках будет магия, то ничего не мешает им скрыть всюду «стражей» и следить за каждым человеком на Алырассе – или хотя бы за теми, кто вызывает подозрения, или теми, кто каким-то образом им мешает.

Алексия ошеломленно покачала головой. Уму непостижимо – и эти люди охотились за ее отцом! Теперь ясно, отчего он так тщательно шифровал дневник, в котором открыл местонахождение Печати Силы.

– Если мы позволим им это, однажды они станут непобедимы, – произнес Джувенел, отрешенно глядя куда-то вдаль. – Но и сопротивляться Венетри… непросто.

– Нужно объединиться, – с жаром откликнулась Алексия. – Восстать против них.

– Боюсь, что правящие семьи уже давно на их стороне, – с горькой усмешкой сказал Джувенел. – Нет, в открытую противостоять им бесполезно, нужен другой способ. Мы, Скользящие, пытаемся его найти – ведь мы первые, кто попадает под удар Венетри. А чувствовать себя мышкой, за которой гонится громадный кот… не слишком приятно.

– Могу себе представить, – пробормотала Алексия.

Джувенел открыл рот, намереваясь продолжить свой рассказ, но что-то вдруг его остановило. Алексия воочию видела, как от его лица отхлынула краска, сделав щеки и лоб мертвенно-белыми. Прохрипев, он схватился за сердце. Согнулся, едва не упал.

– Джувенел! – Испуганная Эбби птичкой взметнулась к нему.

Скользящий упал на колени, а затем неловко завалился прямо на землю, все еще не отнимая руки от груди. Подлетев к Джувенелу, Алексия увидела, что руны на его теле не просто потухли – они стали насыщенно-темными. А на его руке повыше запястья виднелся странный голубоватый след.

– Что с тобой?

– Не знаю, – хрипло сказал Джувенел. Казалось, ему приходилось прикладывать неимоверные усилия просто для того, чтобы держать глаза открытыми. Мученическое выражение не сходило с его бледного лица. – Не могу призвать магию исцеления. Нет силы. Руны словно… заморожены.

Алексия подалась вперед, неумело чертя на руке руну исцеления. Что и говорить – Джувенел справился бы с этим куда лучше нее. Но его пальцы стали белыми, а затем и вовсе окрасились синевой. Случайно коснувшись их оголенной кожей, Алексия вскрикнула – они были ледяными.

Абигайл не могла оставаться в стороне, и, как и сестра, выводила тонкими пальчиками недавно изученный символ. Магия еще плохо ей подчинялась, но Алексия была благодарна за любую помощь. И даже сейчас, в такую страшную минуту, ощутила вспышку гордости за сестру – ту, что никогда не бросит в беде, ту, что никогда не отвернется. Если Бездна позволит, повзрослев, Эбби станет сильной магессой.

– Не помогает… что-то с магией… – Джувенел обессиленно закрыл глаза, но тут же резко их распахнул. В них промелькнуло понимание. – Тхана! Когда я покидал Апаскапар, одна из этих тварей… Кажется, она меня коснулась. Потом болела рука, но я не думал…

– И ты не сказал нам! – воскликнула Алексия. Тут же прикусила язык – не время для упреков.

Джувенел встретился с ней взглядом.

– Я привык… решать свои проблемы сам. – Прерывисто вздохнул. – Но только не сейчас. Алексия, во внутреннем кармане куртки… зелье… может, оно поможет.

Алексия никогда не чувствовала настолько всепоглощающего страха. В какой момент незнакомец, странник вдруг отвоевал себе места в ее сердце, потеснив Кристофера, Эбби, отца? Почему ей было настолько страшно, что с ним что-нибудь случится, что руки дрожали и не слушались?

В панике она почти сдернула с него куртку – лишь бы добраться до заветного флакона с зельем. На землю попадали монеты, но Алексия все же сумела выудить из кармана небольшой кожаный чехол.

– Там, внутри… несколько зелий. Дай мне тот, у которого красноватый оттенок.

Алексия подчинилась. Раскрыв чехол, увидела несколько аккуратных флакончиков с полмизинца величиной. Увидела и тот, о котором говорил Джувенел. Не мешкая, открыла пробку и приложила сосуд к холодеющим губам Скользящего. Он выпил – жадно, до дна, словно прошедший пустыню и мучимый страшной жаждой путник.

Долго лежал, обессиленно смежив веки. Алексия склонилась над ним, прижимая руки к груди, стискивая от страха пальцы. Разом умерли все звуки, не осталось ничего, кроме биения ее сердца и прерывистого дыхания Джувенела.

И в этот же самый миг Алексия поняла, что просто обманывает себя. Нельзя испытывать подобное к тому, кто совершенно тебе безразличен.

Она не успела додумать эту мысль – жалящую разум, острую как игла – Джувенел выгнулся и шумно вобрал в легкие воздух. Его глаза округлились, но Алексия не видела в них боли – скорее, изумление тем ощущениям, что рождало в нем странное зелье.

– Джувенел, – робко позвала Абигайл.

Скользящий рухнул назад, на спину, и часто задышал.

– Воды, – прохрипел он.

Алексия сунула ему в руки фляжку, на дне которой плескалась драгоценная влага. Как и флакон с зельем, Джувенел опустошил ее до дна. И вымученно улыбнулся.

У Алексии с плеч упал огромный груз.

– Больше не пугай нас так, ладно?

Рунный маг даже нашел в себе силы рассмеяться.

– Проста. Больше не буду. Эй, обезьянка, не грусти. – Он щелкнул по носу Эбби, тут же залившуюся смехом, смешанным с облегчением – эхом того, что чувствовала сейчас Алексия.

– Ты уверен, что все в порядке? – осторожно спросила она. – Ты едва не умер на моих руках, похолодел…

– Это зелье способно поднять на ноги даже тяжело раненного, – отозвался Джувенел. – Результат экспериментов Венетри с травами и магией самой Бездны. Жаль только, что больше ничего не осталось.

– Не нужно жалеть, – резко произнесла Алексия. – Нужно радоваться тому, что тебе дали шанс на спасение.

Джувенел долго смотрел ей в глаза, будто желая что-то сказать, но все не решаясь. Беззвучный диалог двух взглядов прервал возглас Эбби:

– Алексия, но это же…

Алексия развернулась к сестре. Та сидела, поднимая что-то с земли – в том месте, куда высыпалась мелочь из кармана Джувенела. Судя по ее сдвинувшимся бровям и озадаченному личику, были там не только монеты. И когда Абигайл протянула Алексии перевернутую ладонь, дыхание вдруг перехватило.

– Что там? – Джувенел приподнялся на локтях, удивленный реакцией сестер.

Алексия взяла двумя пальцами за цепочку, выговорила плохо слушающимися губами:

– Мой медальон. Подарок отца на мое совершеннолетие.