Текст книги "Собрание сочинений. Том 10"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 58 страниц)

К. МАРКС
РЕАКЦИЯ В ИСПАНИИ[278]278
  Заглавие данной статьи воспроизводится по «New-York Daily Tribune». В записной книжке Маркса эта статья отмечена как «Испанская революция».


[Закрыть]

Лондон, пятница, 1 сентября 1854 г.

Прибытие в Мадрид полков Викальваро воодушевило правительство на более активную контрреволюционную деятельность. Восстановление закона о печати 1837 г., приукрашенного всеми строгостями дополнительного закона 1842 г., прикончило ту часть «зажигательной» прессы, издатели которой не смогли представить требуемый cautionnement [залог. Ред.]. 24 августа вышел последний номер «Clamor de las Barricades» под заглавием «Ultimas Barricades», поскольку оба издателя этого издания арестованы. На его место в тот же день появилась новая реакционная газета под заглавием «Las Cortes».

«Его превосходительство военный губернатор дон Сан-Мигель», – говорится в программе этой газеты, – «который удостаивает нас своей дружбой, милостиво предложил нашей газете свое сотрудничество. Его статьи будут подписаны инициалами. Лица, стоящие во главе газеты, будут энергично защищать революцию, победившую злоупотребления и эксцессы развращенной власти, но свое знамя они водрузят лишь в лоне учредительного собрания. Только там и может быть дан великий бой».

Имеется в виду великий бой за интересы Изабеллы II и Эспартеро. Вспомним, что тот же Сан-Мигель на банкете представителей прессы объявил, что у печати нет иных критериев, кроме ее самой, здравого смысла и просвещения народа, что она представляет учреждение, которое не могут уничтожить ни меч, ни каторга, ни ссылка, ни какая-либо другая сила в мире. И в тот самый день, когда он предлагает свое сотрудничество прессе, он не находит ни слова возражения против декрета, уничтожающего столь милую ему свободу прессы.

За отменой свободы печати вскоре последовала отмена свободы собраний, тоже в силу королевского декрета. В Мадриде были распущены клубы, а в провинциях хунты и комитеты общественной безопасности, за исключением тех, которые министерство признало «депутациями». Союзный клуб был закрыт декретом министерства, несмотря на то, что Эспартеро лишь за несколько дней перед этим принял звание его почетного председателя, – факт, который лондонская газета «Times» тщетно пытается отрицать. Этот клуб послал депутацию министру внутренних дел с требованием увольнения сеньора Сагасти, губернатора Мадрида, обвиняя его в нарушении свободы печати и права собраний. Г-н Санта-Крус ответил, что не может выносить порицание государственному чиновнику за моры, принятые с одобрения совета министров. В результате началось серьезное волнение; однако Пласа де ла Конститусион была занята национальной гвардией, и тем дело кончилось. Едва лишь небольшие газеты были закрыты, как более крупные, до тех пор оказывавшие покровительство Сагасти, начали с ним спорить. Чтобы заткнуть рот газете «Clamor Puhlico», ее главный редактор, г-н Корради, был назначен министром. Но этой меры будет недостаточно, так как нельзя ввести в состав министерства всех редакторов.

Однако наиболее смелым шагом контрреволюции является разрешение королеве Кристине выехать в Лиссабон, после того как совет министров обязался передать вопрос о ее судьбе учредительным кортесам, это – измена, которую пытаются прикрыть, объявив до решения суда конфискацию испанских имений Кристины, составляющих, как известно, наименее значительную часть ее состояния. Таким образом, Кристина дешево отделалась, а теперь мы узнаем, что и Сан-Луис благополучно добрался до Байонны. Самое интересное во всем деле – это способ, каким было достигнуто упомянутое решение. 26 августа несколько патриотов и национальных гвардейцев собрались, чтобы обсудить меры охраны общественной безопасности, осудили правительство за его колебания и полумеры и решили отправить депутацию в совет министров с требованием удалить Кристину из дворца, где она строит козни против народной свободы. Весьма подозрительно, что к этому предложению присоединились два адъютанта Эспартеро и сам Сагасти. В результате совет министров собрался на заседание, итогом которого явилось тайное бегство Кристины.

25 августа королева в первый раз показалась публично, на прогулке в Прадо [бульвар в Мадриде. Ред.], в сопровождении своего так называемого мужа и принцессы Астурийской. Но приняли ее, по-видимому, крайне холодно.

Комитет, назначенный для составления отчета о состоянии финансов в момент падения министерства Сарториуса, опубликовал этот отчет в «Gaceta», где ему предпослан доклад сеньора Кольядо, министра финансов. Согласно отчету, текущая задолженность Испании равна 33000000 долларов, а весь дефицит – 50000000. По-видимому, даже чрезвычайные средства правительства были взяты вперед за целые годы и растрачены. Доходы Гаваны и Филиппин были взяты за два с половиной года вперед. Суммы, полученные от принудительного займа, исчезли бесследно. Ртутные рудники Альмейды заложены на много лет вперед. Наличных остатков, подлежащих внесению в депозитную кассу, не существует. Равным образом не существует фонда по военному заместительству. 7485692 реала подлежат уплате за полученный, но не оплаченный табак. Также подлежат уплате 5505000 реалов по счетам за общественные работы. Согласно заявлению г-на Кольядо, сумма обязательств самого неотложного характера равняется 252980253 реалам. Меры, предложенные им для покрытия этого дефицита, характерны для настоящего банкира; он предлагает восстановить спокойствие и порядок, взимать дальше все старые налоги и заключить новые займы. В соответствии с этим советом Эспартеро получил от главных мадридских банкиров 2500000 долларов на основании обещания строго придерживаться политики партии модерадос. Насколько он намерен выполнить свое обещание, показывают его последние мероприятия.

Не следует думать, что эти реакционные меры совсем не вызвали противодействия в народе. Когда 28 августа стало известно об отъезде Кристины, снова возникли баррикады; но, если верить телеграфному сообщению из Байонны, напечатанному во французском «Moniteur»,

«войска вместе с национальной гвардией штурмовали баррикады и подавили движение».

Таков cercle vicieux [порочный круг. Ред.], в котором обречены двигаться революционные правительства-недоноски. Они признают долги, сделанные их контрреволюционными предшественниками, как национальные обязательства. Чтобы быть в состоянии платить по ним, им приходится продолжать взимать старые налоги и заключать новые займы. Чтобы иметь возможность заключить новые займы, они должны гарантировать «порядок», то есть самолично проводить контрреволюционные меры. Таким образом, новое народное правительство сразу превращается в служанку крупных капиталистов и в угнетателя народа. Таким же точно образом временное правительство Франции в 1848 г. было принуждено ввести пресловутый 45-сантимный налог и конфисковать фонды сберегательных касс, чтобы уплатить капиталистам следуемые им проценты.

«Революционное испанское правительство», – говорит английский автор книги «Правда об Испании», – «по крайней мере не пало так низко, чтобы усвоить себе позорную доктрину отказа от платежей, практикуемую в Соединенных Штатах»[279]279
  Маркс цитирует книгу Хьюза (см. примечание 205).


[Закрыть].

Дело в том, что если бы какая-либо прежняя испанская революция хоть раз позволила себе такой отказ, то позорное правительство Сан-Луиса не нашло бы ни одного банкира, который согласился бы дать ему авансы. Но, может быть, наш автор придерживается того взгляда, что делать долги есть привилегия контрреволюции, в то время как платить по ним – привилегия революции.

По-видимому, Сарагоса, Валенсия и Альхесирас не согласны с этой точкой зрения, ибо они отменили все тягостные для них налоги.

Не довольствуясь назначением Браво Мурильо послом в Константинополь, правительство отправило Гонсалеса Браво на тот же пост в Вену.

В субботу, 27 августа, состоялись предвыборные собрания мадридского округа, созванные для того, чтобы всеобщим голосованием назначить уполномоченных для наблюдения за выборами в столице. В Мадриде существуют две избирательные комиссии – Либеральный союз и Союз торговли.

Лицам, знакомым с историей испанских революций, приведенные выше симптомы реакций покажутся менее пугающими, нежели поверхностному наблюдателю, поскольку вообще испанские революции начинаются только с созывом кортесов, служащим обычно сигналом для роспуска правительства. Кроме того, в Мадриде мало войск и, самое большее, 20000 национальных гвардейцев, но из них не более половины вооружены, между тем как известно, что народ но последовал призыву сдать оружие.

Невзирая на слезы королевы О'Доннель распустил ее лейб-гвардию, так как регулярная армия питала зависть к привилегиям этой воинской части, из рядов которой Годой, обративший на себя внимание хорошей игрой на гитаре и исполнением seguidillas graciosas у pycantes [грациозных и пикантных сегедилий. Ред.], поднялся до положения супруга королевской племянницы, а Муньос, известный только своими индивидуальными качествами, сделался супругом королевы-матери.

В Мадриде группа республиканцев пустила в обращение следующую Конституцию Федеральной Иберийской республики.

ГЛАВА I. ОРГАНИЗАЦИЯ ФЕДЕРАЛЬНОЙ ИБЕРИЙСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Статья 1. Испания с ее островами и Португалия объединяются и образуют Федеральную Иберийскую республику. Цветами флага становится сочетание двух нынешних флагов Испании и Португалии. Ее девизом будет Свобода, Равенство, Братство.

Статья 2. Верховная власть принадлежит совокупности граждан. Она неотчуждаема и неотъемлема. Никакое отдельное лицо, никакая часть народа не может присвоить себе пользование ею.

Статья 3. Закон есть выражение национальной воли. Судьи назначаются народом посредством всеобщего голосования.

Статья 4. Все граждане, достигшие 21 года, пользуются правами избирателей.

Статья 5. Смертная казнь отменяется как за политические, так и за уголовные преступления. Все дела подлежат суду присяжных.

Статья 6. Собственность неприкосновенна. Имения, отнятые у политических эмигрантов, возвращаются им.

Статья 7. Налоги уплачиваются пропорционально доходам. Существует только один налог, прямой и всеобщий. Все косвенные налоги, городские пошлины и налоги на потребление отменяются. Равным образом отменяются правительственные монополии на соль и табак, гербовый сбор, патентный сбор и конскрипция.

Статья 8. Свобода печати, собраний, союзов, неприкосновенность жилища, свобода обучения, торговли и совести гарантируются. Верующие каждого вероисповедания сами оплачивают своих священников.

Статья 13. Управление республики распадается на федеральное, провинциальное и муниципальное.

ГЛАВА II. ФЕДЕРАЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

Статья 14. Федеральное управление вверяется Исполнительному совету, назначаемому и распускаемому Центральным федеральным конгрессом.

Статья 15. Международные и торговые сношения, обеспечение единообразия мер, весов и монетной системы, почта и вооруженные силы находятся в ведении Федерального управления.

Статья 16. Центральный федеральный конгресс составляется из девяти депутатов от каждой провинции, избранных всеобщим голосованием и связанных полученными от избирателей инструкциями.

Статья 17. Центральный федеральный конгресс является постоянным органом.

Статья 20. Всякий раз, когда должен быть издан закон, администрация, признающая его необходимым, вносит проект на усмотрение конфедерации за шесть месяцев для конгресса и за три месяца для провинциального законодательства.

Статья 21. Всякий народный депутат, не придерживающийся полученных им инструкции, предается суду.

Глава III касается провинциального и муниципального управления; в ней подтверждаются те же принципы. Последняя статья этой главы гласит:

«Колоний впредь не должно существовать; они преобразуются в провинции и управляются на одинаковых с ними принципах. Рабство уничтожается».

ГЛАВА IV. АРМИЯ

Статья 34. Весь народ будет вооружен и организован в Национальную гвардию, частью в мобильную гвардию, частью в местную милицию.

Статья 35. Мобильная гвардия составляется из холостых мужчин в возрасте от 21 до 35 лет; ее офицеры назначаются посредством выборов из числа учеников военных школ.

Статья 36. Местная милиция состоит из всех граждан в возрасте между 35 и 56 годами; офицеры назначаются путем выборов. Их служба состоит в местной обороне.

Статья 38. Артиллерийские и инженерные войска набираются из добровольцев; они являются постоянными и стоят гарнизонами в крепостях вдоль побережья и на границах. Существование крепостей внутри страны не допускается.

Статья 39 относится к флоту и содержит аналогичные постановления.

Статья 40. Штабы в провинциях и военные округа упраздняются. Статья 42. Иберийская республика отказывается от всех завоевательных войн и будет передавать конфликты на арбитраж правительств, не заинтересованных в вопросе.

Статья 43. Не допускается существование постоянных армий.

Написано К. Марксом 1 сентября 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4185, 16 сентября 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

К. МАРКС
СЛУХИ ОБ АРЕСТЕ МАДЗИНИ. – АВСТРИЙСКИЙ ПРИНУДИТЕЛЬНЫЙ ЗАЕМ. – ИСПАНИЯ. – ПОЛОЖЕНИЕ В ВАЛАХИИ

Лондон, вторник, 12 сентября 1854 г.

Газеты передают различные слухи по поводу ареста Мадзини в Базеле. Я получил от одного друга следующую информацию: Мадзини действительно был арестован в Цюрихе двумя жандармами, но лишь на несколько часов, после чего бежал. В этом побеге помог другой итальянец, который одновременно позволил арестовать себя в другом месте, выдавая себя за Мадзини. Этим маневром власти были сбиты с толку, и сам г-н Дрюэ телеграфировал из Берна в Женеву, чтобы прекратили дальнейшие поиски, так как Мадзини в тюрьме. Предполагают, что арестованным вместо Мадзини лицом является Саффи, но существует мнение, что это венгерский офицер по имени Тюрр.

«Gazzetta di Milano» от 31 августа с удовлетворением отмечает, что муниципальный совет Павии в своем заседании от 28 августа решил принять участие в подписке на национальный заем в размере 200000 флоринов. В противоположность этому сообщению одна неофициальная газета дает следующий текст постановления этого совета:

«Муниципалитет Павии подписался на сумму, в обязательном порядке установленную для города Павии, но сделал это не в качестве представителя муниципалитета и не просто в качестве подписчика, а лишь как орган управления, зависимый от исполнительной власти, которой он по циркуляру 1830 г. обязан безоговорочно повиноваться, а также во исполнение приказа, переданного ему 7 августа генерал-губернатором».

В Тревизо тоже подписка на добровольный заем состоялась только под воздействием прямой угрозы. Из сообщения Триестского совета явствует, что даже в этом преисполненном верноподданнических чувств по отношению к Австрии городе подписка на заем не была ни добровольной, ни столь всеобщей, как это изображают австрийские газеты:

«Наш муниципалитет подписался еще на один миллион национального займа. Настоящим магистрат объявляет, что эта сумма будет распределена между подписчиками, которые до сих пор либо совсем не принимали участия в подписке, либо подписались на сумму, не соответствующую их имущественному положению. В то же время 6 сентября устанавливается как последний срок для добровольной подписки. Совет надеется, что все поспешат воспользоваться выгодами, предоставленными займом, тем более, что после вышеуказанного срока совет будет поставлен в тяжелую необходимость пустить в ход принуждение».

Реакционная пресса все еще недовольна последними мероприятиями испанского правительства; она брюзжит по поводу того, что снова вступают в компромисс с революцией. Так, в «Journal des Debats» мы читаем:

«Еще 7 августа Эспартеро заявил, «что в соответствии с пожеланиями мадридского народа герцогиня Риан-сарес не будет отлучаться из столицы ни днем, ни ночью, ни каким-нибудь тайным образом». И только 28 августа королева Кристина после двадцати одного дня ареста получила разрешение уехать средь бела дня и даже с некоторой помпой. Однако правительство проявило такую слабость, что одновременно отдало приказ о конфискации ее имений».

Газета «Debats» теперь надеется на отмену этого приказа. Однако упованиям газеты на этот раз, пожалуй, еще меньше суждено сбыться, чем тогда, когда она выражала слабую надежду, что конфискация имений Орлеанов[280]280
  Конфискация имущества Орлеанского дома была декретирована Луи Бонапартом 22 января 1852 года.


[Закрыть] не будет приведена в исполнение Бонапартом. Губернатор Овьедо уже приступил к секвестру угольных копей, принадлежавших Кристине в провинции Астурия. Директора копей в Сьеро, Лангрео и Пьеро-Корриль уже получили приказ представить отчет и в административном отношении подчиниться правительству.

Что касается «бела дня», среди которого, согласно «Debats», будто бы состоялся отъезд Кристины, то тут газета оказалась весьма плохо осведомлена. Покинув свои апартаменты, королева Кристина прошла по коридорам среди гробовой тишины, ибо были приняты все меры, чтобы никто не попался ей навстречу. Национальная гвардия, занимавшая казарму во дворе королевского дворца, даже не подозревала о ее отъезде. Весь план был составлен в такой тайне, что сам Гарриго, которому было поручено эскортировать королеву, получил приказ лишь в самый момент отъезда. Эскорту же сообщили о характере данного ему поручения уже в двенадцати милях от Мадрида, и тут Гарриго с великим трудом удалось удержать своих людей от оскорбления королевы и немедленного возвращения в Мадрид. Командиры национальной гвардии узнали о происшедшем только спустя два часа после отъезда г-жи Муньос. Как утверждает газета «Espana», Кристина достигла португальской границы утром 3 сентября. Ее настроение в пути, говорит газета, было отличное, но ее герцог был несколько triste [печален. Ред.]. Отношения между Кристиной и этим Муньосом можно понять, лишь вспомнив ответ Дон-Кихота на вопрос Санчо Пансы, почему он, Дон-Кихот, любит Дульсинею, последнюю из деревенских девок, когда он мог бы иметь у своих ног принцесс.

Одну даму, ответил достойный рыцарь, окруженную толпой высокородных, богатых и остроумных поклонников, спросили, почему она взяла себе в любовники простого крестьянина. Знайте, ответила дама, что для того, для чего я использую его, у него больше философии, нежели у самого Аристотеля [Сервантес. «Дон-Кихот», том I, глава 25. Ред.].

О взгляде реакционной прессы на положение в Испании вообще можно судить по некоторым извлечениям из «Kolnische Zeitung» и «Independance belge». Первая газета пишет:

«По словам хорошо осведомленного и надежного корреспондента, к тому же приверженца О'Доннеля и партии модерадос, положение дел внушает тревогу, так как между партиями не прекращается глубокий конфликт. Рабочие классы под влиянием агитаторов пребывают в состоянии непрерывного возбуждения».

«Independance» пишет:

«Будущее испанской монархии под большой угрозой. Все истинные испанские патриоты единодушны в том, что революционным оргиям необходимо положить конец. Ярость пасквилянтов и баррикадных борцов против Эспартеро и его правительства не меньше, чем против Сан-Луиса и банкира Саламанки. Но, по правде сказать, нельзя возлагать на эту рыцарскую нацию ответственность за подобные эксцессы. Народ Мадрида нельзя отождествлять с чернью, вопившей: «смерть Кристине!», нельзя делать его ответственным за гнусные пасквили, распространяемые среди населения под заглавием «Хищения Сан-Луиса, Кристины и их сообщников». 1800 мадридских баррикад и крайние коммунистические манифестации в Барселоне выдают роль чужеземной демократии в испанских сатурналиях. Так, не подлежит сомнению, что много французских, немецких и итальянских эмигрантов принимало участие в достойных сожаления событиях, ныне волнующих полуостров. He подлежит сомнению, что в Испании вот-вот вспыхнет социальный пожар; непосредственным его следствием станет потеря жемчужины Антильи, богатого острова Кубы, ибо Испания будет не в состоянии бороться против американских происков или патриотизма каких-нибудь Суле и Сандерсов. Пора Испании прозреть, а всем порядочным людям цивилизованной Европы общими усилиями ударить в набат».

Конечно, вовсе не требуется участия иностранной демократии, чтобы вызвать возмущение мадридского населения, когда его правительство нарушает 28 августа слово, данное 7 августа, когда оно отменяет свободу собраний и возобновляет закон о печати 1837 г., требующий от каждого издателя внесения залога в 40000 реалов и уплаты 300 реалов прямых налогов. Если в провинциях продолжаются волнения неопределенного и нерешительного характера, то чем же другим еще это объясняется, как не отсутствием центра революционного действия? С тех пор, как так называемое революционное правительство попало в руки Эспартеро, не появилось ни единого декрета в интересах провинции. В провинциях видят, что это правительство окружено той же атмосферой лести, интриг, карьеризма, какая была при Сан-Луисе. Вокруг правительства все так же вертится стая прихвостней – бич, терзающий Испанию с эпохи Филиппов[281]281
  Эпохой Филиппов Маркс называет время царствования испанских королей Филиппа II (1556–1598), Филиппа III (1598–1621), Филиппа IV (1621–1665).


[Закрыть].

Заглянем в последний номер мадридской «Gaceta» от 6 сентября. В нем помещен доклад О'Доннеля, в котором сообщается, что, ввиду огромного количества военных званий и титулов, из каждых трех генералов лишь один может быть использован на активной службе. Такое перепроизводство генералов – настоящее бедствие – было наказанием для Испании с 1823 года. Можно было ожидать, что последует декрет, устраняющий это зло. Ничуть не бывало. Декрет, изданный после этого доклада, созывает консультативную военную хунту, назначенную правительством из числа генералов, не занимающих в настоящее время никаких должностей в армии. Помимо их обычного жалованья эти господа должны получать: генерал-лейтенанты 5000, а генерал-майоры – 6000 реалов. Генерал Мануэль де ла Конча был назначен президентом этой военной хунты-синекуры. Тот же номер «Gaceta» сообщает о новом дожде наград, пенсий и т. п., словно первая щедрая раздача не выполнила своего назначения. Сан-Мигель и Дульсе получили большой крест ордена Карла III; все награды и предварительные отличия, намеченные сарагосской хунтой, подтверждаются и пополняются. Однако самой замечательной частью этого номера «Gaceta» является объявление о том, что выплата государственным кредиторам возобновится 11 сентября. Как безрассуден испанский народ, если не чувствует себя удовлетворенным такими достижениями своего революционного правительства!

Путешественники, недавно вернувшиеся из Валахии, сообщают о весьма тяжелом положении в этом княжестве. Как известно, Россия обременила Дунайские княжества долгом в 14000000 франков в возмещение расходов по оккупация 1848–1849 года. Во время последней оккупации эта сумма была взыскана русскими генералами. Русские отступили лишь после того, как опустошили все кассы: приходские кассы, монастырские и муниципальные. Содержимым этих касс они воспользовались для оплаты продуктов, полученных ими по договорам от валашских землевладельцев и крестьян. Но транспортные средства, значение которых в аграрной стране очень велико, дрова, уголь, солома и пр. вообще не оплачивались, а просто реквизировались. В результате казначейство Дунайских княжеств истощено до такой степени, что ожидается банкротство некоторых приходов. При этом нужно еще иметь в виду использование помещений, превращенных в госпитали, и множество всякого имущества, переданного на хранение русским из-за страха бояр перед турецкими грабителями.

В письме из Афин от 29 августа мы читаем:

«Король продолжает отказывать Турции в уплате какой бы то ни было компенсации. Ненависть против западных войск растет, и несколько французских солдат уже было избито народом».

Можно было бы рассказать вашим читателям прелюбопытную историю о том, как благодаря английскому влиянию были распущены греческие общины, как им навязали Каподистрию и как весь этот народ был деморализован махинациями лорда Пальмерстона. Честность намерений британского правительства даже в настоящий момент, когда им предпринята интервенция в Грецию, достаточно обнаруживается в поддержке, оказываемой Англией генералу Калергису, который, как и Каподистрия, родился, вырос и постоянно живет в России.

Лорд Стратфорд де Редклифф и британское правительство добились, наконец, того, что они давно уже пытались вызвать, – восстания в Турции, если не в европейской ее части, то, по крайней мере, в Анатолии. Мы уже знали из сообщений с Родоса, что на побережье, против этого острова, произошло восстание воинственного турецкого горного племени цейбеков. «Journal de Constantinople)) 20 августа сообщает, что анархия в этой местности растет с каждым днем. Так как регулярные войска отсутствуют, то мятежники все время совершают набеги с гор, врываются в деревни, взимают десятину, грабят жителей и караваны, насилуют женщин и убивают всякого, кто оказывает им сопротивление. Больше всего они бесчинствуют в провинции Мастешак. Губернатор был вынужден бежать из Айдына в Тир. Денизли – в их руках, а муфтий Сахиб-эфенди, отправившийся с донесением к генерал-губернатору, был схвачен и обезглавлен вместе со своими спутниками. Силы повстанцев исчисляются тысячами. Возникновение этих беспорядков приписывается возвращению из Карса и Баязета башибузуков, которые обвиняют Порту в том, что она притесняет турок и подчиняется России.

Бросая взгляд на Европу, мы видим симптомы революции в Испании, Италии, Дании, Дунайских княжествах, Греции, в Азиатской Турции; и даже в рядах французской армии в Варне вновь раздался клич «A bas les singes!» [ «Долой обезьян!» Ред.].

Написано К. Марксом 12 сентября 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4197, 30 сентября 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского