Текст книги "Собрание сочинений. Том 10"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 58 страниц)

К. МАРКС
БОМБАРДИРОВКА ОДЕССЫ. – ГРЕЦИЯ. – ВОЗЗВАНИЕ ЧЕРНОГОРСКОГО КНЯЗЯ ДАНИЛЫ. – РЕЧЬ МАНТЁЙФЕЛЯ[125]125
  Как видно из записной книжки Маркса, 2 и 5 мая 1854 г. он отправил в редакцию «New-York Daily Tribune» две статьи. Однако редакция газеты объединила эти статьи в одну, напечатав ее 16 мая 1854 г. за подписью Маркса. В настоящем томе эта статья воспроизводится в том виде, как она была напечатана в газете. Часть присланного Марксом материала – о прусской политике – редакция использовала в сильно искаженном виде в своей передовой, напечатанной в газете 19 мая 1854 года.


[Закрыть]

Лондон, вторник, 2 мая 1854 г.

Наконец осуществлена бомбардировка Одессы, которая столько раз совершалась в хвастливом воображении союзников. Но полученные до сих пор телеграфные сообщения так скудны и так бедны подробностями, что не заслуживают комментариев. По самым достоверным известиям бомбардировка началась 22 апреля, была приостановлена 23 апреля (когда коменданту города было предложено сдаться) и возобновилась 24 апреля. С одной стороны, сообщают, что большая часть города совершенно разрушена; но с другой – что пострадали только форты от зажигательных ракет и бомб. В некоторых кругах утверждают даже, что бомбардировка совсем не дала никаких результатов. Несколько телеграмм сообщают об уничтожении восьми русских судов, конечно, торговых судов, так как русских военных кораблей в Одессе не было. По последнему сообщению, посланному из Одессы 26 апреля, весь союзный флот отбыл в то же утро.

Чтобы подготовить общественное мнение к этому событию, французское правительство только что опубликовало в «Моniteur» следующую выдержку из последнего доклада адмирала Гамелена морскому министру:

«6 апреля английский паровой фрегат «Фуриос» подошел к Одессе, чтобы вытребовать и взять на борт консулов и тех из французских и английских подданных, которые пожелали бы покинуть этот город ввиду близящихся военных действий… Хотя на фрегате и на шлюпке был поднят парламентерский флаг, русские батареи предательски дали семь выстрелов по шлюпке через несколько минут после того, как она отчалила от мола… Я обсуждаю с адмиралом Дандасом меры возмездия, диктуемые подобным варварским образом действия».

Русские дают иную версию всего дела. Они утверждают, что посылка судна с парламентерским флагом была лишь предлогом для изучения их оборонительных сооружений. Недавнее посещение севастопольского порта кораблем «Ретрибюшен», под предлогом вручения депеш, а на самом деле для зарисовки батареи, расположенной внутри порта, чрезвычайно разгневало царя, тем более, что шум, поднятый английской прессой по поводу этого подвига, подтвердил его подозрения. Поэтому был отдан приказ открывать огонь из пушек по всем судам, появляющимся перед каким-либо русским портом. «Independance belge»[126]126
  «L'Independance belge» («Независимость Бельгии») – ежедневная буржуазная газета, основана в Брюсселе в 1831 году; орган либералов.


[Закрыть] публикует письмо, касающееся этих событий и якобы написанное из Одессы русским офицером, на самом деле, по-видимому, сочиненное самим г-ном Киселевым.

«В шесть часов утра 27 марта (8 апреля) пароход английского королевского флота «Фуриос», не поднимая парламентерского флага, приблизился к молу одесского Карантинного порта. Хотя командир военного порта имел приказ открывать огонь по всякому английскому военному кораблю, он, тем не менее, решил воздержаться от немедленного выполнения этого приказа, допуская, что пароход мог еще не быть осведомленным об объявлении войны Англией. «Фуриос» бросил якорь, спустил шлюпку и послал ее к берегу под парламентерским флагом. Командир военного порта немедленно отправил своего адъютанта встретить находившегося в лодке офицера. Этот офицер заявил, что он прибыл с поручением взять на борт французского и английского консулов. Ему ответили, что эти господа уже давно покинули Одессу, и поэтому попросили его немедленно удалиться; тогда шлюпку подняли на борт парохода, и парламентерский флаг был убран. Но вместо того, чтобы сняться с якоря, офицеры на пароходе принялись зарисовывать батареи. Тогда, чтобы помешать этому, по «Фуриосу» были сделаны холостые выстрелы. Так как «Фуриос» не обратил на них внимания, то в одно из его колес было послано ядро. «Фуриос» немедленно удалился».

Разумеется, просто смешно – прежде чем предпринять военные действия против русского порта, англо-французский флот должен был дожидаться «повода» для этого со стороны русских, но и тогда он не мог взять этот порт, а лишь угостил его несколькими бортовыми залпами.

Приблизительно в то же время, когда «Фуриос» был послан в Одессу, в письмах из Одессы, полученных в Константинополе, утверждалось, что русское правительство конфисковало все находившееся на складах зерно, нисколько не считаясь с частной собственностью иностранных купцов. Всего конфисковано 800000 четвертей. Кроме того, русское правительство предписало иностранным купцам поставить 150000 мешков и 15000 подвод для отправки конфискованного зерна в глубь страны. В ответ на все протесты губернатор заявил, что именно политика западных держав толкнула русское правительство на такие крайности и что, конфискуя их имущество, оно только спасает его от разграбления возмущенным населением. После протеста оставшихся в Одессе консулов нейтральных государств губернатор, наконец, согласился – не заплатить за конфискованные товары, а лишь выдать владельцам простые расписки. Далее приведем выдержку из одной стокгольмской газеты:

«Весь город кишит беженцами из Финляндии, много есть и приехавших с Аландских островов» (которые, по-видимому, все еще заняты русскими), «спасающихся от русских вербовщиков. В русском флоте ощущается большой недостаток матросов, и власти хватают старого и малого. Отцов семейств среди ночи угоняют из дому, не давая ни минуты на сборы. Чтобы спастись от такого произвола, люди целыми семьями, со всеми пожитками бегут в Швецию».

В «Journal de St.-Petersbourg» от 23 апреля напечатан манифест царя к его подданным, в котором война с западными державами представлена как война православной церкви против еретиков, за освобождение угнетаемых Оттоманской империей единоверцев.

Мы читаем сегодня в парижской газете «Presse»:

«Один из наших константинопольских корреспондентов сообщил нам важные подробности о недавно раскрытом русском заговоре, следствие по которому только что закончено. Следствие ясно показывает, что Россия уже давно подготовляла кризис, в результате которого «больной человек» должен был сойти в могилу буквально на глазах у своих врачей. Следствием доказано, что барон Эльснер поступил на службу в турецкую полицию лишь для того, чтобы лучше обмануть своих surveillants [надзирателей. Ред.]. Он получал по ведомости 1000 пиастров в месяц. Несмотря на его хитрость, двойная игра, которую он вел, была раскрыта следующим образом: он завязал дружбу с г-ном Аспа, врачом, находившимся на турецкой службе, и полагая, что может ему доверять, признался ему, что не переставал служить России, хотя и состоит на жалованье у турецкой полиции. По словам г-на Эльснера Россия хотела набрать из греков и славян, живущих в Турции, армию в 60000 заговорщиков, готовых подняться по данному сигналу. Решительный удар предполагалось нанести в Константинополе. Во главе заговора в этом городе стоял англичанин, некий Плантадженет Харрисон. Г-н Аспа притворился, будто разделяет взгляды Эльснера, но дал знать турецкой полиции. Полиция, уже давно подозревавшая Эльснера, установила за ним усиленный надзор и обнаружила, что он регулярно посылает доклады князю Горчакову. В конце концов ей удалось перехватить один из этих докладов. Эльснер, действовавший в общем очень осмотрительно, имел неосторожность показать этот доклад г-ну Аспа, который сейчас же сообщил о нем г-ну Паламари, тайному агенту турецкой полиции, и сумел в присутствии последнего передать его Радшичу – славянину из Австрии, который поддерживал связь с Эльснером в его сообщниками. Письмо было отнято у Радшича при обыске и является одним из вещественных доказательств. Далее было установлено, что Эльснер вошел в соглашение с Константиносом, капитаном греческого торгового корабля, и что они договорились о вовлечении в заговор еще сорока капитанов греческих кораблей, которые в назначенный день должны были прибыть в Константинополь с боевыми припасами и снабдить всем необходимым для поднятия восстания среди греческого населения столицы. Константинос поддерживал постоянную связь не только с Эльснером, но и с г-ном Метаксасом, греческим послом при Порте. Бодинаров, русский полковник, служил связующим звеном между Эльснером и князем Горчаковым».

В «Augsburger Zeitung» появился ряд чрезвычайно враждебных России статей, которые произвели в Германии большую сенсацию, так как до сих пор эта газета весьма горячо отстаивала русские интересы; известно к тому же, что вдохновителем ее является австрийский кабинет. Австрия, говорится в этих статьях, должна считать себя свободной от своих обязательств по отношению к России после разоблачений, содержащихся в секретной переписке сэра Г. Сеймура. В одной из статей мы читаем:

«Когда действия России вынудили Австрию заявить протест С.-Петербургу, этот протест был принят так надменно, а венский кабинет так бесцеремонно третировали, что каждая новая депеша из Константинополя стала вызывать тяжелые предчувствия. Этот недостаток уважения и внимания заставил графа Менсдорфа просить о назначении его командиром бригады, чтобы освободиться от своего поста в С.-Петербурге, хотя лично он не имел оснований для жалоб».

В связи с этим он был заменен графом Эстергази. В другой статье есть такое место:

«Когда русский император прибыл в Ольмюц, он держал себя с графом Буоль-Шауэнштейном так неподобающе, чтобы не сказать оскорбительно, что все это заметили, а Нессельроде и Мейендорф были весьма смущены». (Я позволю себе напомнить вашим читателям, что у Нессельроде вошло в обычай провоцировать своего августейшего повелителя на такое нахальное поведение, с тем чтобы впоследствии скорбеть о нем.) «Молодой император был свидетелем того, как обращаются с его министром, и не забыл этого. Письма сэра Г. Сеймура могли лишь ускорить уже принятое его величеством решение» (препятствовать посягательствам России на Австрию)… «Граф Орлов во время своего пребывания в Вене отказался взять на себя обязательство от имени своего государя соблюдать при любых условиях целостность Оттоманской империи».

Константинопольский корреспондент газеты «Times» особенно подчеркивает то обстоятельство, что греческое восстание неизбежно привело бы к революции в Греции, то есть к борьбе между национальной партией и сторонниками России. С другой стороны жестокие расправы паши в Болгарии, по-видимому. располагают население в пользу России. Разрешите мне привести несколько фактов, характеризующих отношение Греции к западным державам. В «Nouvelliste de Marseille» можно прочитать следующее сообщение из Константинополя от 17 апреля:

«Проживающие в Афинах европейцы подвергаются всевозможным оскорблениям. Против них пускают в ход даже палки, и греческая жандармерия совершенно этому не препятствует. 15 марта г-н Гаспари, служащий французского посольства и сын бывшего французского консула в Афинах, получил удары и был сбит с ног в присутствии трех жандармов, которые отнеслись к этой сцене с полнейшим равнодушием. В тот же день других французов известили о том, что составлен список девяноста шести «франков», которых ожидает «наказание». Эти эксцессы заставили французского и английского представителей направить правительству короля Оттона совместную ноту, извещающую его о том, что за всякое насилие над французским или английским подданным будет немедленно взыскана компенсация в 25000 драхм. 12 апреля греческому правительству был предъявлен новый ультиматум, причем для ответа давался всего лишь пятидневный срок – до 17 апреля. В этом ультиматуме королю Оттону предлагается возместить ущерб, причиненный французам, категорически осудить восстание, а также исправить зло, совершенное при его попустительстве. Никто не ожидал от короля удовлетворительного ответа. В случае отрицательного ответа послы решили прервать всякие отношения с правительством и в то же время приступить от общего имени Франции и Англии к выполнению обязанностей «администраторов Греции» согласно протоколу, которым было закреплено создание греческого королевства».

Греческое правительство разослало своим иностранным представителям циркуляр, оправдывающий ее поведение во время недавней ссоры с Портой, последние мероприятия которой в отношении греческих подданных были, по словам г-на Пайкоса, вызваны досадой по поводу того, что Турция уже не может считать Грецию своим владением. Это-то и является основной причиной ее двадцатилетних интриг против Греции, для которых восстания в Фессалии и Эпире служили только предлогом.

В венской «Presse»[127]127
  «Die Presse» («Пресса») – австрийская ежедневная буржуазная газета либерального направления, издавалась в Вене с 1848 по 1894 год; в 1861–1862 гг., когда газета занимала антибонапартистскую позицию, в ней публиковались статьи и корреспонденции Маркса.


[Закрыть] от 28 апреля напечатано следующее воззвание князя Данилы к вождям черногорских племен:

«Я хочу, чтобы и вы, черногорцы, по примеру наших победоносных предков, завещавших нам свободу, которой мы так гордимся перед всем миром, и впредь показали себя такими же героями, как греки и другие народы. Поэтому я обращаюсь к солдатам, уже находящимся в армии, чтобы узнать, могу ли я на них положиться, и приказываю каждому вождю собрать свое племя. Пусть каждый солдат добровольно заявит, готов ли он идти за мной на турок, этих. общих врагов нашей веры и нашей земли. Вы, вожди, должны принимать всех добровольцев и посылать мне доклады в Цетинье. По всех, кто не готов пасть смертью храбрых, я призываю остаться дома. Тот, кто пойдет со мной, должен забыть о жене и детях, обо всем, что он любит в этом мире. Я говорю тебе, мой храбрый народ, и вам, мои братья: кто не желает умереть со мной, пусть не трогается со своего места; ибо я знаю, что тот, кто пойдет со мной на войну, будет. стоить больше, чем пятьдесят трусов. Я призываю всех храбрецов, у которых сердце в груди не остыло, всех, кто готов не колеблясь пролить свою кровь за родину, за православную церковь и за святой крест, разделить со мной славу и честь. Поистине, мы – сыны старых черногорцев, которые победили трех турецких визирей, нанесли поражение французским войскам, и штурмовали крепости султана. Так не предадим же свою родину, не отречемся от славы наших предков, пойдем на битву во имя бога.

Данило

Цецинье, 15 марта 1854 г.»

В «Agramer Zeitung»[128]128
  «Agramer Zeitung» («Аграмская газета») – ежедневная газета, выходившая в Аграме (Загребе) с 1826 г., официоз австрийского правительства.


[Закрыть] можно прочитать, что в ответ на этот призыв к фанатической черногорской вольнице вожди каждого из черногорских племен созвали молодых воинов и сообщили им о воззвании, причем 4000 человек поклялись перед алтарем победить или умереть «за веру и отечество». Нельзя не отметить странного сходства этого движения с девизами и чаяниями прусской войны за независимость[129]129
  Речь идет о национально-освободительной борьбе германского народа против французского господства, развернувшейся после разгрома наполеоновских войск в России. Во время этой борьбы господствующие классы и правящие династии стремились разжечь шовинистические настроения и использовать борьбу народа для укрепления феодально-реакционных порядков в Германии.


[Закрыть], память о которой так свято хранит генерал Дона в Кёнигсберге и весь прусский Treubund[130]130
  Treubund (Союз верных) – реакционно-шовинистическая организация, созданная прусскими монархистами в Берлине в конце 1848 года.


[Закрыть]. Отрядами черногорцев, наступающими на Герцеговину через Никшич, будет командовать сам князь Данило. Отряды, идущие с юга (к Албании), через Жабляк, будет возглавлять воевода Георгий Петрович.

«Горцы», – пишет «Agramer Zeitung», – «хорошо снабжены боеприпасами, и оба корпуса будут иметь в своем распоряжении по двенадцати трехсполовинойфунтовых пушек».

Сигнал к началу военных действий подаст полковник Ковалевский, получающий указания непосредственно из С.-Петербурга.

Г-н фон Мантёйфель, добившись своих 30000000 талеров, распустил депутатов обеих палат по домам с напутственной речью, из которой я привожу нижеследующий особенно характерный отрывок:

«Господа! Одобрив этот заем, вы дали правительству возможность следовать дальше по пути, по которому оно шло до сих пор в полном единодушии (in voller Einigkeit) с Австрией и всей Германией и в согласии с остальными великими державами, и дали возможность сохранить за Пруссией подобающую ей роль в разрешении великого вопроса, волнующего сейчас Европу».

Позвольте мне заметить, что в телеграфном отчете об этой речи, помещенном в английских газетах, «согласие с остальными великими державами» было неправильно переведено как «согласие с западными державами». Пруссия метит выше. Она хочет в согласии с обеими якобы воюющими сторонами добиваться мира – с кем?

В тот самый день, когда г-н фон Мантёйфель распустил палаты, ему посчастливилось произнести вторую речь, на reunion [собрании. Ред.] своей партии, речь, отличавшуюся куда большей точностью и красноречием, чем приведенный выше официальный жаргон. Эта речь – наиболее типичное прусское произведение наших дней. В ней содержится in nuce [в зародыше. Ред.] вся прусская государственная премудрость.

«Господа», – сказал он, – «есть слово, которым много злоупотребляли, это слово – свобода. Я не отрекаюсь от этого слова, но мои девиз – иной. Мой девиз – это слово служба (Dienst). Господа, все мы, собравшиеся здесь, обязаны служить богу и королю, и я горжусь тем, что могу служить такому королю. Это слово служба объединяет прусское государство, хоть оно и разбросано по всей германской земле (in deutschen Gauen), Это слово должно объединить всех вас, какое бы положение мы ни занимали. Слова служба королю – мое знамя, они служат знаменем для всех, кто здесь собрался, и в нем в наше время заключено спасение. Да здравствует служба королю, господа».

Мантёйфель прав: нет другой Пруссии, кроме той, что живет службой королю.

Написано К. Марксом 2–5 мая 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4080, 1б мая 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые

К. МАРКС
БРИТАНСКИЕ ФИНАНСЫ

Лондон, вторник, 9 мая 1854 г.

Хотя бомбардировка Одессы, которая оказалась в конце концов незначительной операцией, вызвала большое возбуждение в умах, в настоящее время публику больше занимает другая бомбардировка – бомбардировка ее кошелька. Прежде чем подвергнуть анализу доклад о финансовом положении, с которым выступил г-н Гладстон на вчерашнем заседании палаты общин, необходимо бросить ретроспективный взгляд на проведенные им до сих нор финансовые мероприятия.

Г-н Дизраэли в свою бытность министром снизил процент по казначейским векселям до 1¹/₄ пенни в день, то есть до такой низкой цифры, до какой он еще никогда не доходил. Однако г-н Гладстон, стремясь превзойти своего предшественника, пошел дальше и снизил процент до 1 пенни, не приняв во внимание того обстоятельства, что, когда г-н Дизраэли снизил процент по казначейским векселям, деньги были в изобилии и дешевы, а когда г-н Гладстон задумал превзойти своего соперника, денег было мало и они были дороги. Следовательно, великий муж был вынужден выплатить 3 миллиона деньгами за казначейские векселя, которые, если бы он оставил их в покое, имели бы хождение с тем же процентом, как и прежде. Мало того! Не успело правительство скупить казначейские векселя с большим ущербом для финансов страны, как ему пришлось выпустить новые билеты с более высокой процентной ставкой. Это было первым доказательством выдающегося таланта оксфордского казуиста, который, как принято считать, сосредоточил в своем лице все таланты, поскольку коалиция всех талантов сместила правительство тори, провалив его финансовый проект, и тем самым провозгласила, что финансы являются сильной стороной ее политики.

Не удовлетворившись этими операциями с краткосрочным государственным долгом, г-н Гладстон проделал еще более любопытный эксперимент с долгом фундированным. В апреле 1853 г. он представил палате общин весьма сложный проект конверсии акций Компании Южных морей и других государственных ценных бумаг и шел на то, чтобы через полгода-год быть вынужденным уплатить 9¹/₂ миллионов. Вполне справедливо отмечалась, что делая это, он уже имел перед глазами секретные депеши сэра Гамильтона Сеймура и предостережения полковника Роуза и консула Каннингема, после чего у него не могло быть сомнений относительно враждебных намерений русского правительства и близости европейской войны. Но читатели, вероятно, помнят, что в то самое время, когда г-н Гладстон выдвинул свой проект, я предсказал[131]131
  Маркс имеет в виду серию своих статей о финансовом бюджете Гладстона, написанную весной 1853 г. (см. настоящее издание, том 9, стр. 44–85).


[Закрыть], что этот проект провалится и что из-за него правительству в конце отчетного года придется сделать заем в пять или шесть миллионов. Утверждая это, я отнюдь не имел в виду осложнений на Востоке. И помимо них схоластическая форма проекта г-на Гладстона едва ли могла прельстить шайку спекулянтов фондовой биржи; не требовалось особой прозорливости, чтобы предсказать, что будет неурожай, так как из-за крайне дождливой погоды посевная площадь была намного меньше, чем обычно; что плохой урожай вызовет утечку золота и серебра из страны; что, разумеется, эта утечка не будет противодействовать уже наблюдавшейся тенденции к повышению процента на денежном рынке и что, при общем повышении процента на денежном рынке, смешно ожидать, чтобы публика, предоставляющая кредит, дала снизить процент на свои ценные бумаги или не использовала бы возможность, предоставленную ей экспериментом г-на Гладстона, – потребовать погашения своих ценных бумаг по номиналу с тем, чтобы на следующий день снова вложить вырученные суммы с чистой прибылью. В самом деле, в конце отчетного года г-н Гладстон был вынужден выплатить по нарицательной стоимости шесть миллионов по аннуитетам Компании Южных морей, которые, не будь его вмешательства, котировались бы на фондовой бирже в настоящее время только по 85 ф. ст. за каждые 100 фунтов стерлингов. Он, таким образом, разбазарил без всякой нужды шесть миллионов государственных средств, более того, сама публика в результате этой блестящей операции фактически потеряла по меньшей мере один миллион, в то время как сальдо казначейства, составлявшее в апреле 1853 г. 7800000, к апрелю 1854 г., в военное время, снизилось до 2778000, что дает уменьшение более чем на 5000000 фунтов стерлингов. Мертворожденный проект конверсии, предложенный г-ном Гладстоном, является основой всех финансовых затруднений, с которыми правительству приходится сейчас бороться. 6 марта, за 24 дня до объявления войны, г-н Гладстон заявил, что все его операции построены на той предпосылке, что средства на оплату текущих расходов должны изыскиваться в том же году, а также, что благодаря принятым им мерам бремя войны будет ощутимо только в настоящее время и что не может быть и речи о том, чтобы искать займа на денежном рынке. Это Заявление он повторил 22 марта и даже 12 апреля. И тем не менее, 21 апреля во время парламентских каникул появилось официальное сообщение о том, что потребуется заем и что будут выпущены боны казначейства на сумму в шесть миллионов фунтов стерлингов. Боны казначейства, как вероятно помнят читатели, являются изобретением г-на Гладстона, введенным одновременно с его проектом конверсии.

Обычный вексель казначейства является обязательством на 12 месяцев и обычно в конце этого срока обменивается или выплачивается, причем процент по нему колеблется одновременно с процентной ставкой на денежном рынке. Боны казначейства, наоборот, приносят определенный процент, установленный на ряд лет, и представляют собой срочную ренту, которая может передаваться из рук в руки посредством простой передаточной надписи, без каких-либо дополнительных расходов со стороны покупателя или продавца. В общем их можно назвать подражанием железнодорожным облигациям. В 1853 г., когда г-н Гладстон впервые изобрел их, он получил право выпустить их на 30000000 и в полном восхищении своим изобретением решил, что этих 30000000 не хватит для удовлетворения спроса и что они будут стоять намного выше номинала. Однако «публика насытилась, поглотив немногим больше 400000 ф. ст., то есть около седьмой части той суммы, которая по его расчетам должна была разойтись». Чтобы собрать нужные ему 6000000, г-н Гладстон выпустил боны казначейства трех категорий: со сроком обращения на четыре года, на пять и на шесть лет. Чтобы сделать их более приемлемыми на бирже, он решил, что проценты будут выдаваться по еще не произведенным очередным взносам. Он заявил, что выпускает их по поминальной стоимости из 3¹/2 процентов, принимая во внимание необычайные преимущества нового вида ценных бумаг, равные 10–16 % суммы дивиденда. Когда началась подписка, обнаружилось, что бон первой категории, подлежащих оплате в 1858 г., требуется всего на 800000 ф. ст., в то время как на боны двух других категорий – 1859 и 1860 гг. – спроса вообще не было. Но это еще не все. Г-н Гладстон был вынужден пустить свой товар со скидкой, продавая его по минимальной цене 98³/₄% и прибавляя еще проценты за несколько месяцев; таким образом, он попросту берет взаймы из четырех процентов, вместо того чтобы сохранить трехпроцентные акции Компании Южных морей, и теряет при этом 15 % на капитале и 25 % на процентах. Несмотря на все эти уступки, он потерпел полнейший провал, поскольку ему пришлось растянуть срок подписки на боны до 8 апреля и вместо ранее требуемых 6000000 удовольствоваться «смехотворно малой суммой» в 2000000 фунтов стерлингов. Этот провал был неизбежен, потому что ценные бумаги г-на Гладстона не годились ни для постоянного, ни для временного помещения капиталов, потому что выплата в 1859 и 1860 гг. при нынешней конъюнктуре представляется весьма проблематичной и, наконец, потому что при повышательной тенденции на рынке обязательства с определенным, установленным на несколько лет процентом не могут приниматься так же охотно, как казначейские векселя, процент по которым обязательно повышается, если дорожают деньги.

Г-н Гладстон, не довольствуясь тем, что выбросил на рынок три различные категории казначейских бумаг, счел еще своим долгом представить палате общин не один, а два, а может быть, три или четыре бюджета. В отличие от предыдущих канцлеров казначейства, он представил свой доклад о бюджете 6 марта, до окончания финансового года, с тем, заявил он, чтобы ясно показать стране, в каком положении она находится. Палате общин было сообщено, что активное сальдо по бюджету составляет 3000000 ф. ст., но что ввиду чрезвычайно серьезного положения правительство вынуждено увеличить расходы на 6000000 ф. ст., так что в этом году нужно быть готовым к трехмиллионному дефициту. Не прошло и двух месяцев после этого, как он является в палату общин и просит еще около семи миллионов, хотя он, разумеется, мог бы еще в марте точно рассчитать, какую сумму придется просить у населения.

Требуемые им дополнительные бюджетные ассигнования распределяются следующим образом:

Военно-морской флот 4 550 000 ф. ст.

Армия 300 000 »»

Артиллерия 650 000 »»

Дополнительные контингенты милиции 500 000 »»

Непредвиденные расходы 2 100 000»»

8 100 000 ф. ст.

Расходы на армию, флот и артиллерию были утверждены единогласно уже в пятницу вечером, и я вкратце изложу, на какие цели они были испрошены: 300000 ф. ст. потребовались для пополнения армии 14799 солдатами и офицерами, в результате чего сухопутные силы будут увеличены на 40493 человека по сравнению с контингентами прошлого года, или доведены до 142000 человек. Дополнительные расходы на артиллерию составляют в целом 742132 фунта стерлингов. Дополнительные расходы на военно-морской флот, составляющие 4553731 ф. ст. и включающие часть дополнительных расходов на артиллерию, можно расписать по следующим рубрикам:

I

1. а) Жалованье матросам и морской пехоте, поскольку военный флот получает пополнение в 11000 человек, а именно: 2500 из солдат береговой охраны и 8500 добровольцев – 461700 ф. ст.

б) На выплату жалованья 5000 матросам, отбывающим 6 месяцев сверхсрочной службы; уплата должна быть произведена в конце годичного срока, 31 марта 1855 г – 110000»»

в) На дополнительную, сверх жалованья матросам, оплату 2500 человек береговой стражи и такелажников, ныне несущих службу на судах – 51 700»»

г) На сбор 5000 матросов запаса – 220 000»»

д) На довольствие для 5000 человек, оставленных на службе сверхсрочно на 6 месяцев, кончая 31 марта 1855 г – 50 000»»

е) На дополнительные продовольственные запасы, на оплату перевозок продовольствия и на уплату возросших цен на некоторые предметы продовольствия – 50 000»»

ж) На довольствие и т. п. дополнительных 5000 человек, поступающих во флот на 1 год – 100 000»»

з) На оплату дополнительного числа низших чиновников, потребовавшихся в связи с войной в канцеляриях Уайтхолла и Сомерсет-хауса – 5 000 »»

и) На жалованье дополнительным работникам в различных военно-морских, продовольственных и медицинских учреждениях в Англии – 2 000»»

к) На дополнительное жалованье рабочим артиллерийских складов и других различных военно-морских, продовольственных и медицинских учреждений в Англии – 47 000»»

л) На дополнительное жалованье рабочим артиллерийских складов и других военно-морских учреждений за границей – 1 000 ф. ст.

2. На снабжение военно-морского флота – 697 331»»

а) На закупку угля и другого топлива для паровых судов – 160 000 ф. ст.

б) На закупку запасов взамен выданных флоту – 40 000 »»

в) На закупку и ремонт паровых машин, поскольку решено, что резервный флот должен иметь преимущество в паровых судах – 252 674»»

г) На закупку паровых судов, канонерских лодок и пр – 244 657»»

3. На строительство, усовершенствование и ремонт верфей – 7 000»»

4. На медикаменты и медицинское имущество – 30 000»»

5. На различное обслуживание – 6000»»

Итого 1 457 031 ф. ст. [В этот итог не включены суммы по пунктам б, в и г, вошедшие в итоговую смму по разделу II. Ред.]

II

По статьям, хотя и включенным в смету по военно-морскому флоту, но касающимся скорее армии, а не флота, испрашивается – 3 096 700 ф. ст.

В том числе:

1. На фрахт судов, находящихся на помесячной оплате, включая паровые суда, на приобретение судов, а также на наем восьми новых паровых судов и 86 парусных транспортов, в том числе 75 фрегатов, перевозящих кавалерию – 2 610 200 ф. ст.

2. На фрахт судов, нанятых для перевозки войск, вместе с довольствием, поскольку правительство зафрахтовало на целый год 18 паровых судов и 86 парусных транспортов – 108 000»»

Общий итог 4 553 731 ф. ст.

Г-н Гладстон намерен собрать дополнительную сумму налогов посредством продления удвоенного подоходного налога до конца войны, повышения акциза на солод с 2 шилл. 9 пенсов до 4 шилл., повышения акциза на спиртные напитки на 1 шилл. с галлона в Шотландии и на 8 пенсов с галлона в Ирландии и отсрочки снижения акциза на сахар, которое предполагалось провести с 5 июля сего года. Решении относительно спиртных напитков, солода и сахара были приняты немедленно.

Повышение акциза на спиртные напитки не даст дохода, так как повлечет за собой очень значительное сокращение потребления спиртных напитков. Новый акциз на солод будет карой, которая ляжет на трактирщиков и их клиентов за то, что их официальный орган «Morning Advertiser» проявил себя таким ярым сторонником войны. Акциз на сахар должен придать горечь маринадам и вареньям этого года. Что же касается подоходного налога, то, как всем хорошо известно, 6 марта, три дня спустя после получения от полковника Роуза и консула Каннингема сведений о военных приготовлениях России, г-н Гладстон заявил, что через 7 лет подоходный налог перестанет существовать. Не менее хорошо известно заявление, сделанное Гладстоном 18 апреля, что достаточно будет удвоить подоходный налог только на полгода. Г-н Гладстон – либо самый непредусмотрительный и близорукий канцлер казначейства, какой когда-либо существовал, либо умышленно притворяется, что идет на ощупь, дезориентируя, сбивая с толку и вводя в заблуждение публику.