Текст книги "Собрание сочинений, том 15"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 61 страниц)

К. МАРКС
ИНТЕРВЕНЦИЯ В МЕКСИКЕ

Лондон, 7 ноября

Сегодня «Times» помещает написанную в столь знакомом калейдоскопически-пестром и напыщенно юмористическом стиле передовую статью по поводу французского вторжения в Даппскую долину и протеста Швейцарии против этого нарушения неприкосновенности ее территории[200]200
  После австро-итало-французской войны 1859 г., в результате которой к Франции отошли Савойя и Ницца, Наполеон III предпринял попытку захватить часть территории Швейцарии. 28 октября 1861 г. отряд французских войск вторгся в принадлежащую Швейцарии Даппскую долину в кантоне Во (Ваадт) и занял деревню Крессоньер, после чего последовал протест швейцарского правительства, поддержанный рядом европейских держав. В декабре 1862 г. было подписано соглашение, по которому часть Даппской долины отходила к Франции в обмен на уступку Швейцарии равновеликой части французской территории.


[Закрыть]. Оракул из Принтинг-хаус-сквер вспоминает, как во времена ожесточеннейшей борьбы между английскими фабрикантами и земельными собственниками подговаривали маленьких детей, работавших на фабриках, бросать иголки в наиболее тонкие части машин, чтобы таким образом нарушить работу всего могучего механизма. Машины – это Европа, маленькое дитя – это Швейцария, а иголка, которую она бросает в спокойно работающий автомат, – это вторжение Луи Бонапарта на ее территорию, или, вернее, поднятый Швейцарией крик по поводу этого вторжения. Таким образом, иголка внезапно превращается в крик от укола иголкой, а сама аналогия – в глупую шутку с читателем, который ждет аналогии. «Times» забавляется далее своим собственным открытием, что Даппская долина – это одна-единственная деревня по имени Крессоньер. Свою краткую статью газета заканчивает положением, находящимся в полном противоречии с началом статьи. Зачем, – восклицает газета, – подымать большой шум из-за этого бесконечно малого швейцарского пустяка, если ближайшей же весной Европа будет со всех сторон объята пламенем? Не забудьте, что Европа только что признавалась исправным механизмом. Вся статья кажется полной бессмыслицей, и все же в ней есть свой смысл. Она означает, что Пальмерстон предоставил своему союзнику по ту сторону Ла-Манша carte blanche [свободу действий. Ред.] по отношению к Швейцарии. Объяснение всему этому мы найдем в сухом сообщении «Moniteur», что Англия, Франция и Испания 31 октября заключили конвенцию о совместной интервенции в Мексике[201]201
  Интервенция в Мексике, или мексиканская экспедиция 1861–1867 гг. – вооруженная интервенция Англии, Франции и Испании с целью свержения прогрессивного правительства Хуареса и превращения Мексиканской республики в колонию европейских держав. В намерения интервентов входило также использование территории Мексики в качестве плацдарма для вмешательства в Гражданскую войну в США на стороне рабовладельческих штатов. Уже вскоре после начала интервенции (декабрь 1861) выявились противоречия между ее участниками, вследствие чего Англия и Испания в апреле 1862 г. отозвали свои войска. Французские интервенты продолжали захватнические действия и, заняв летом 1863 г. город Мехико, провозгласили Мексику империей во главе со ставленником Наполеона III – австрийским эрцгерцогом Максимилианом. Мексиканский народ проявил большую стойкость и мужество в борьбе против французских колонизаторов и нанес им решительное поражение. В марте 1867 г. интервенты вынуждены были уйти из Мексики. Провалу мексиканской авантюры Наполеона III способствовали также крайняя непопулярность ее во Франции и изменение международной обстановки в связи с победой Севера в Гражданской войне 1861–1865 годов.


[Закрыть]. Насколько далеко отстоят друг от друга кантон Ваадт и Веракрус, настолько же тесно соприкасаются статья «Times» о Даппской долине и сообщение «Moniteur» о Мексике.

Вполне вероятно, что интервенцию в Мексике Луи Бонапарт считает одним из тех возможных предприятий, которые он все время держит наготове, чтобы развлечь французский народ. Несомненно, что Испания, которой совсем вскружили голову ее дешевые успехи в Марокко и Сан-Доминго[202]202
  В ноябре 1859 г. Испания, стремившаяся к колониальным захватам в Северной Африке, объявила войну Марокко. Однако военные действия, продолжавшиеся до марта 1860 г., не принесли особых успехов испанцам, встретившим упорное сопротивление свободолюбивого марокканского народа. В апреле 1860 г. был заключен мир, по которому Испания получала денежную контрибуцию и небольшие территориальные уступки.
  Сан-Доминго – восточная часть острова Гаити, являвшаяся до 1821 г. испанской колонией и объявленная в 1844 г. независимой Доминиканской республикой. В 1861 г. эта часть острова была вновь захвачена Испанией в результате победы в стране происпанской партии, объявившей в марте 1861 г. о «добровольном» присоединении Сан-Доминго к испанским владениям в Вест-Индии. Колониальное господство Испании в Сан-Доминго продолжалось до 1865 г., когда испанцы были окончательно изгнаны из страны.


[Закрыть], мечтает о восстановлении своего господства в Мексике. Но не подлежит сомнению, что французский план еще не созрел окончательно и что обе державы – Франция и Испания – вовсе не желали вести крестовый поход против Мексики под английским верховным командованием.

Газета «Morning Post»[203]203
  «The Morning Post» («Утренняя почта») – английская ежедневная консервативная газета; выходила в Лондоне в 1772–1937 годах. В середине XIX в. была органом правых элементов партии вигов, группировавшихся вокруг Пальмерстона.


[Закрыть], собственный Moniteur [официальный вестник. Ред.] Пальмерстона, сообщила 24 сентября подробности договора, который будто бы заключили между собой Англия, Франция и Испания в целях совместной интервенции в Мексике. Днем позже «Patrie»[204]204
  «La Patrie» («Родина») – французская ежедневная газета, основана в 1841 году; после государственного переворота 2 декабря 1851 г. – бонапартистская газета.


[Закрыть] выступила с заявлением, в котором отрицалось существование подобного договора. 27 сентября «Times» опровергла сообщение «Patrie», не ссылаясь, однако, на нее. Согласно статье «Times», лорд Рассел сообщил французскому правительству решение Англии относительно интервенции, на что г-н Тувенель ответил, что император французов принял такое же решение. Теперь очередь была за Испанией. Испанское правительство заявило в полуофициальном органе, что оно имеет в виду интервенцию в Мексике, но никоим образом не совместно с Англией. Опровержения посыпались дождем. «Times» категорически заявила, что «на экспедицию получено полное согласие американского президента». Но едва это сообщение появилось по ту сторону Атлантического океана, как все американские правительственные газеты заклеймили его как ложь, утверждая, что президент Линкольн не выступит против Мексики, а поддержит ее. Из всего этого видно, что план интервенции в его теперешнем виде возник в сент-джемсском кабинете[205]205
  Сент-джемсский кабинет – так по имени Сент-Джемсского дворца в Лондоне (бывшей резиденции английских королей) Маркс называет английское правительство.


[Закрыть].

Не менее загадочными и противоречивыми, чем объяснения по поводу происхождения конвенции, были объяснения относительно ее целей. Один орган Пальмерстона – «Morning Post» – возвестил, что Мексика не является организованным государством с устойчивым правительством, а представляет собой просто разбойничье гнездо. Как с таковым с ней и следует обращаться. Экспедиция преследует якобы только одну цель – удовлетворение английских, французских и испанских держателей мексиканских государственных бумаг. Для этого объединенные военные силы займут главные порты Мексики, будут взимать на ее побережье ввозные и вывозные пошлины и сохранят за собой эту «материальную гарантию» до тех пор, пока не будут удовлетворены все долговые претензии.

Другой орган Пальмерстона – газета «Times» – наоборот, заявила, что в результате долгого опыта Англия «закалилась против грабежей со стороны обанкротившейся Мексики». Дело идет не о частных интересах кредиторов; «Times» выражает надежду, что «одно лишь присутствие соединенной эскадры в Мексиканском заливе и оккупация некоторых портов побудят мексиканское правительство приложить новые усилия для поддержания внутреннего мира и заставят недовольных придерживаться более конституционной формы оппозиции, чем разбой».

Итак, согласно этому заявлению, экспедиция предпринимается для поддержки официального правительства Мексики. Но вместе с тем «Times» намекает, что «столица Мексики обладает достаточно здоровым климатом на тот случай, если окажется необходимым продвинуться столь далеко».

Оригинальнейший способ укрепления того или иного правительства состоит, бесспорно, в насильственном секвестре его доходов и захвате его территории. С другой стороны, прямая оккупация портов и взимание в них пошлин побудили бы мексиканское правительство лишь к перенесению таможенной линии дальше от берега. При этом ввозные пошлины на иностранные товары и вывозные пошлины на американские товары удвоились бы, и интервенция действительно удовлетворила бы претензии европейских кредиторов, наложив контрибуцию на европейско-мексиканскую торговлю. Мексиканское правительство может стать платежеспособным, только укрепившись внутри страны, а внутри страны оно может укрепиться лишь в том случае, если будут уважать его независимость вовне.

Если открыто признанные цели экспедиции столь противоречат друг другу, то еще более противоречивыми являются средства, предлагаемые для достижения этих целей. Сами английские правительственные органы признают, что если путем односторонней интервенции Франции, либо Англии или Испании можно достигнуть хоть чего-нибудь, то совместная интервенция этих держав исключает всякую возможность успеха.

Вспомним, что мексиканская либеральная партия, возглавляемая Хуаресом, официальным президентом республики, в настоящее время господствует почти на всей территории страны; что католическая партия, предводительствуемая генералом Маркесом, терпела поражение за поражением и что организованные ею разбойничьи банды отброшены в горные районы Керетаро и вынуждены заключить союз с тамошним индейским вождем Мехиа. Последней надеждой католической партии была испанская интервенция.

«Единственный пункт», – говорит «Times», – «по которому могут возникнуть разногласия между нами и нашими союзниками, касается правительства республики. Англия хотела бы оставить бразды правления в руках либеральной партии… между тем как Францию и Испанию можно заподозрить в пристрастии к недавно свергнутому правительству клерикалов. Было бы странно, если бы Франция как в Старом, так и в Новом свете превратилась в покровительницу священников и бандитов. Подобно тому как в Италии сторонники Франциска II снаряжаются Римом для того, чтобы вносить анархию в управление Неаполем, так и в Мексике большие дороги и даже улицы столицы подвергаются нападениям разбойников, которых клерикальная партия открыто признает своими друзьями».

Именно поэтому Англия и укрепляет либеральное правительство, предпринимая против него крестовый поход совместно с Францией и Испанией, и старается подавить анархию, посылая находящейся при последнем издыхании клерикальной партии новые подкрепления из Европы!

Побережье Мексики, где обычно свирепствует лихорадка, за исключением короткого зимнего периода, может быть удержано лишь в том случае, если будет завоевана сама страна. Но третий английский правительственный орган – «Economist» – объявляет завоевание Мексики невозможным.

«Если», – говорит он, – «мы попробуем навязать этой стране вместе с английской армией английского принца, то этим мы вызовем сильнейший гнев со стороны Соединенных Штатов. Соперничество Франции сделало бы такое завоевание невозможным, а английский парламент почти единогласно отклонил бы подобное предложение сразу же после его внесения. Со своей стороны, Англия не может доверить Франции управление Мексикой. Об Испании же не может быть и речи».

Итак, вся экспедиция представляет собой мистификацию, разгадку которой дает «Patrie» в следующих словах:

«Конвенция признает необходимым водворение в Мексике сильного правительства, которое могло бы поддерживать там спокойствие и порядок».

Речь идет попросту о том, чтобы, образовав новый Священный союз, применить к американским государствам тот же самый принцип, согласно которому Священный союз считал себя призванным вмешиваться во внутренние дела правительств европейских стран. Первый план такого рода был разработан Шатобрианом для испанских и французских Бурбонов во времена Реставрации[206]206
  Имеется в виду предложенный летом 1823 г. французским министром иностранных дел Шатобрианом план организации вооруженной интервенции в страны Латинской Америки в целях восстановления колониального господства Испании в этих странах, а также расширения колониальных владений Франции. План Шатобриана предусматривал превращение испанских колоний в автономные королевства, управляемые принцами Бурбонского дома, в том числе и французскими. Этот план потерпел крушение, главным образом, из-за противодействия Англии и США, стремившихся использовать национально-освободительное движение в испанских колониях для установления там своего влияния.


[Закрыть]. Он потерпел крушение благодаря Каннингу и Монро, президенту Соединенных Штатов, который решительно отвергал всякое европейское вмешательство во внутренние дела американских государств. С тех пор американский Союз всегда рассматривал доктрину Монро[207]207
  Доктрина Монро – известное послание президента США Джемса Монро американскому конгрессу от 2 декабря 1823 г., в котором провозглашались принципы внешней политики США, направленные против попыток колонизации территории Америки европейскими державами и вмешательства их во внутренние дела американских государств. В дальнейшем доктрина Монро использовалась американскими экспансионистами для установления гегемонии США на американском континенте.


[Закрыть] как международный закон. Но нынешняя гражданская война создала удобную ситуацию, дающую возможность европейским монархиям создать прецедент интервенции, опираясь на который можно действовать и в дальнейшем. В этом и заключается подлинная цель англо-франко-испанской интервенции. Ее ближайшим результатом может быть и неизбежно будет только восстановление в Мексике уже начавшей было затихать анархии.

Помимо всех общих соображений международно-правового характера, событие это имеет для Европы весьма большое значение, так как Англия купила сотрудничество Луи Бонапарта в мексиканской экспедиции ценой уступок в области континентальной политики.

Написано К. Марксом 7 ноября 1861 г.

Напечатано в газете «Die Presse» № 311, 12 ноября 1861 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС
ИНТЕРВЕНЦИЯ В МЕКСИКЕ

Лондон, 8 ноября 1861 г.

Замышляемая Англией, Францией и Испанией интервенция в Мексике является, по моему мнению, одним из самых чудовищных предприятий, когда-либо занесенных в летописи международной истории. Это – чисто пальмерстоновская затея, поражающая непосвященного безрассудством цели и непригодностью применяемых средств, что кажется несовместимым с общеизвестной ловкостью старого интригана.

Вполне вероятно, что мексиканская экспедиция является одним из многочисленных предприятий, которые Луи Бонапарт вынужден постоянно держать наготове для развлечения французской публики. Бесспорно, что Испании, политики которой никогда не отличались особой выдержкой, совсем вскружили голову ее недавние дешевые успехи в Марокко и Сан-Доминго, и она мечтает о восстановлении своего господства в Мексике. Но не подлежит сомнению, что французский план еще далеко не созрел и что как Франция, так и Испания всячески противились совместной экспедиции в Мексику под английским руководством.

24 сентября собственный Moniteur [официальный вестник. Ред.] Пальмерстона, лондонская газета «Morning Post», первая сообщила подробности плана совместной интервенции согласно пунктам договора, который, как сообщала газета, только что заключен между Англией, Францией и Испанией. Едва это сообщение пересекло Ла-Манш, как французское правительство на столбцах парижской «Patrie» объявило его прямой ложью. 27 сентября лондонская газета «Times», национальный орган Пальмерстона, в передовой статье впервые высказалась по поводу плана и опровергла «Patrie», не ссылаясь, однако, на нее. «Times» даже утверждала, что граф Рассел сообщил французскому правительству решение Англии принять участие в интервенции в Мексике, а г-н де Тувенель ответил, что император французов пришел к такому же решению. Очередь была за Испанией. Одна полуофициальная мадридская газета, подтверждая намерение Испании вмешаться в дела Мексики, отвергала в то же самое время идею общей интервенции совместно с Англией. Dementis [Опровержения. Ред.] все еще продолжали сыпаться одно за другим. «Times» категорически заявила, что «на экспедицию получено полное согласие американского президента». С тех пор все американские газеты, касаясь данной статьи «Times», опровергают это утверждение.

Таким образом, очевидно, и это было прямо признано «Times», что совместная интервенция в ее настоящей форме есть английская, то есть пальмерстоновская, затея. Испания была вынуждена присоединиться под давлением Франции, а Франция была привлечена путем уступок, сделанных ей в области европейской политики. В этом отношении является знаменательным совпадением, что «Times» в том самом номере от 6 ноября, в котором возвещается о заключении в Париже соглашения о совместной интервенции в Мексике, одновременно опубликовала передовую статью, в которой пренебрежительно и с высокомерным презрением высказалась по поводу протеста Швейцарии против недавнего вторжения на ее территорию, а именно вторжения французских войск в Даппскую долину. В уплату за участие в мексиканской экспедиции Луи Бонапарт получил carte blanche [свободу действий. Ред.] в замышляемых им захватах в Швейцарии, а возможно, и в других частях европейского континента. Переговоры по этим вопросам между Англией и Францией продолжались беспрерывно в течение сентября и октября.

В Англии никто не желает интервенции в Мексике, кроме держателей мексиканских бумаг, которые, однако, никогда не могли похвастать своим влиянием на общественное мнение нации. Поэтому было трудно сообщить публике о пальмерстоновском плане. Наилучшим средством для этого было сбить с толку британского слона противоречивыми утверждениями, исходящими из одной и той же лаборатории, составленными по тем же самым материалам и отличающимися лишь дозами, в которых они преподносились этому животному.

«Morning Post» в номере от 24 сентября провозгласила, что «никакой территориальной войны в Мексике» не будет, что единственным спорным пунктом являются финансовые претензии к мексиканскому казначейству, что «с Мексикой нельзя иметь дело как с организованным и прочным государством» и что поэтому «главные мексиканские порты временно будут оккупированы, а на их таможенные доходы будет наложен секвестр».

«Times» от 27 сентября, наоборот, заявила, что «долгим опытом мы закалили себя против нечестности, бесстыдства, узаконенного и непоправимого грабежа наших соотечественников в результате банкротства этой страны» и что, следовательно, «частный грабеж английских кредиторов», как это заявляла «Morning Post», не лежит на самом деле в основе интервенции. Замечая en passant [между прочим. Ред.], что «столица Мексики обладает достаточно здоровым климатом, на тот случай, если окажется необходимым продвинуться так далеко», «Times», однако, выражала надежду, что «одно лишь присутствие соединенной эскадры в Мексиканском заливе и оккупация некоторых портов побудят мексиканское правительство приложить новые усилия для поддержания мира и заставят недовольных придерживаться более конституционной формы оппозиции, чем разбой».

Если, далее, согласно «Morning Post», экспедиция была предпринята потому, что «в Мексике не существует никакого правительства», то, согласно «Times», целью экспедиции было ободрение и поддержка существующего мексиканского правительства. Безусловно, самым странным способом, когда-либо употреблявшимся для укрепления правительства, является захват его территории и секвестр его доходов.

После того как «Times» и «Morning Post» выступили с намеком, Джон Буль перешел в распоряжение второстепенных правительственных оракулов, систематически и в том же противоречивом духе обрабатывавших его в течение четырех недель, до тех пор, пока, наконец, общественное мнение достаточно свыклось с идеей совместной интервенции в Мексике, хотя его и держали намеренно в неведении относительно цели и задач этой последней. Наконец, переговоры с Францией закончились. «Moniteur» возвестил, что конвенция между тремя державами, предпринимающими интервенцию, была заключена 31 октября, a «Journal des Debats»[208]208
  «Journal des Debats» – сокращенное название французской ежедневной буржуазной газеты «Journal des Debats politiques et litteraires» («Газета политических и литературных дебатов»), основанной в Париже в 1789 году. После государственного переворота 2 декабря 1851 г. – орган умеренной орлеанистской оппозиции.


[Закрыть], один из владельцев которого назначен командиром одного из кораблей французской эскадры, возвестил миру, что постоянного территориального завоевания не предвидится, что будут захвачены Веракрус и другие пункты на побережье, причем принято решение, что, в случае несогласия законных властей удовлетворить требования интервентов, будет предпринято наступление на столицу и что, кроме того, в республику должно быть импортировано сильное правительство.

Газета «Times», которая со времени своего первого сообщения от 27 сентября, казалось, забыла о самом существовании Мексики, теперь должна была вновь выступить. Тот, кто не знает о связи «Times» с Пальмерстоном и не знаком с ее первоначальной статьей о пальмерстоновском плане, сочтет сегодняшнюю статью «Times» самой резкой и безжалостной сатирой на всю авантюру. Она начинается с заявления, что «экспедиция представляет собой весьма удивительное явление» (далее газета называет ее курьезным явлением).

«Три государства объединяются с целью заставить хорошо вести себя четвертое, не столько посредством войны, сколько путем авторитетного вмешательства в целях установления порядка».

Авторитетное вмешательство в целях установления порядка! Это буквально язык Священного союза, и он действительно удивительно звучит в устах Англии, которая гордится своим принципом невмешательства! Но почему же «метод ведения и объявления войны и все прочие заповеди международного права» заменены «авторитетным вмешательством в целях установления порядка?» Потому, – говорит «Times», – что «в Мексике не существует никакого правительства». А какова признанная цель экспедиции? «Предъявить требования законному правительству в Мексике».

Единственные претензии, которые могут быть выставлены державами-интервентами, единственные предлоги, которые могли бы придать малейшую тень оправдания их враждебным действиям, – нетрудно резюмировать. Это денежные претензии кредиторов и ряд личных оскорблений, нанесенных, как сообщают, подданным Англии, Франции и Испании. Это те самые основания для интервенции, которые первоначально были выдвинуты «Morning Post», а недавно были официально подтверждены лордом Джоном Расселом в его интервью представителям мексиканских кредиторов в Англии. В сегодняшнем номере «Times» заявляет:

«Англия, Франция и Испания согласились на экспедицию, чтобы принудить Мексику к выполнению своих определенных обязательств и чтобы защитить подданных соответствующих корон».

Однако далее в статье «Times» меняет направление и восклицает:

«… Нам несомненно удастся получить, по крайней мере, признание наших денежных претензий; фактически один британский фрегат в любое время мог бы получить такое удовлетворение. Мы можем также надеяться, что наиболее скандальные насилия, имевшие место, будут искуплены немедленными и более существенными возмещениями, но ясно, что для того, чтобы осуществить только это, нам вовсе нет нужды прибегать к таким крайностям, какие теперь предлагают».

Итак, «Times» с таким многословием признает, что выставленные первоначально причины экспедиции являются пустыми предлогами, что для достижения удовлетворения нет никакой нужды в мероприятиях, подобных тем, которые предприняты в настоящее время, и что в действительности «признание денежных претензий и защита европейских подданных» не имеют ничего общего с нынешней объединенной интервенцией в Мексике. В чем же заключается ее подлинная цель и задача?

Прежде чем углубляться в дальнейшие разъяснения «Times», мы en passant укажем на некоторые другие «курьезы», которых «Times» старательно избегает касаться. Прежде всего действительно «курьезно» видеть, как Испания – именно Испания – превращается в участника крестового похода за святость обязательств по внешним долгам! «Courrier du dimanche»[209]209
  «Courrier du dimanche» («Воскресная почта») – французский еженедельный буржуазный журнал антибонапартистского направления; выходил в Париже с 1858 по 1866 год. – 379.


[Закрыть] в номере за прошлое воскресенье уже требует от французского правительства, чтобы оно воспользовалось удобным случаем и принудило Испанию «к выполнению ее вечно откладываемых давних обязательств по отношению к французским кредиторам».

Вторым, еще большим «курьезом», является то, что тот самый Пальмерстон, который, согласно недавнему заявлению лорда Джона Рассела, собирается вторгнуться в Мексику, чтобы заставить ее правительство заплатить английским кредиторам, – этот самый Пальмерстон добровольно и вопреки мексиканскому правительству пожертвовал договорными правами Англии и ипотекой, которую гарантировала Мексика своим английским кредиторам.

По договору, заключенному с Англией в 1826 г., Мексика обязывалась не допускать установления рабства на какой-либо из составлявших тогда ее владения территорий. По другой статье того же договора она предоставляла Англии в обеспечение полученных от британских капиталистов займов ипотеку в виде 45000000 акров общественных земель в Техасе. Именно Пальмерстон, десять или двенадцать лет спустя, вмешался в качестве посредника на стороне Техаса против Мексики. В договоре, заключенном им тогда с Техасом, он жертвовал не только делом борьбы против рабства, но также и ипотекой на государственные земли, лишая таким образом английских кредиторов их гарантий. Мексиканское правительство тогда протестовало, но тем временем государственный секретарь Джон К. Калхун позволил себе шутку: он информировал сент-джемсский кабинет, что его желание «быть свидетелем ликвидации рабства в Техасе» было бы наилучшим образом достигнуто путем присоединения Техаса к Соединенным Штатам. Фактически английские кредиторы потеряли всякое право предъявлять претензии Мексике в результате добровольного отказа Пальмерстона от ипотеки, гарантированной кредиторам договором 1826 года.

Но поскольку лондонская «Times» признает, что настоящая интервенция не имеет никакого отношения к денежным претензиям или личным оскорблениям, какова же, наконец, ее подлинная или мнимая цель?

«Авторитетное вмешательство в целях установления порядка». Англия, Франция и Испания замышляют новый Священный союз и образовали вооруженный ареопаг для восстановления порядка во всем мире. «Мексика, – пишет «Times», – должна быть спасена от анархии и поставлена на путь самоуправления и мира». Интервенты там «должны установить сильное и устойчивое правительство», причем это правительство должно быть составлено из членов «какой-либо мексиканской партии».

Но неужели кто-либо воображает, что Пальмерстон и его глашатай «Times» действительно рассматривают объединенную интервенцию как средство осуществления провозглашенной цели, – именно: прекращения анархии и установления в Мексике сильного и устойчивого правительства? Столь далекая от того, чтобы придерживаться подобного химерического кредо, газета «Times» в своей первой передовой статье от 27 сентября прямо пишет:

«Единственный пункт, по которому могут возникнуть разногласия между нами и нашими союзниками, касается правительства республики. Англия хотела бы оставить бразды правления в руках либеральной партии, которая теперь находится у власти, в то время как Францию и Испанию можно заподозрить в пристрастии к недавно свергнутому правительству клерикалов… Было бы действительно странно, если бы Франция как в Старом, так и в Новом свете превратилась в покровительницу священников и бандитов».

В сегодняшней передовой «Times» продолжает рассуждать в том же духе и резюмирует свои сомнения в следующей фразе:

««Трудно предположить, чтобы все державы, участвующие в интервенции, согласились на оказание абсолютного предпочтения той или другой из двух партий, между которыми поделена теперь Мексика, и равным образом, трудно сообразить, что будет найден практический компромисс между столь решительными врагами».

Итак, Пальмерстон и «Times» вполне осведомлены, что «в Мексике существует правительство»; что «либеральная партия», которой официально покровительствует Англия, «находится у власти», а «власть клерикалов низвергнута»; что испанская интервенция была последней отчаянной надеждой священников и бандитов; что, наконец, анархия в Мексике прекращается. Следовательно, им известно также, что объединенная интервенция, открыто признанной целью которой является не что иное, как спасение Мексики от анархии, будет иметь совершенно противоположные результаты; она ослабит конституционное правительство, укрепит при помощи французских и испанских штыков партию духовенства, заставит вновь разгореться пламя гражданской войны и, вместо прекращения, восстановит анархию в полном расцвете.

Заключение, которое делает сама «Times», исходя из этих предпосылок, действительно «удивительно» и «курьезно».

«Хотя», – пишет газета, – «соображения эти и заставляют нас взирать с беспокойством на результаты экспедиции, они не говорят против целесообразности самой экспедиции».

Итак, тот факт, что экспедиция противоречит своей собственной открыто признанной цели, не означает, что сама экспедиция нецелесообразна. Итак, средство не является нецелесообразным, если оно препятствует достижению этой цели.

Но я еще не сказал о самом большом «курьезе», на который намекала «Times».

«Если», – пишет газета, – «президент Линкольн примет предусматриваемое конвенцией приглашение участвовать в предстоящих операциях, дело приобретет еще более курьезный характер».

Действительно, было бы верхом «курьеза», если бы Соединенные Штаты, находящиеся в дружбе с Мексикой, объединились с европейскими торговцами порядком и своим участием во всех их актах санкционировали вмешательство европейского вооруженного ареопага во внутренние дела американских государств. Первый проект такого пересаживания Священного союза по ту сторону Атлантического океана был составлен Шатобрианом для французских и испанских Бурбонов в эпоху Реставрации. Эта попытка потерпела провал, благодаря английскому министру г-ну Каннингу и американскому президенту г-ну Монро. Пальмерстону казалось, что происходящие в Соединенных Штатах события создают благоприятный момент, чтобы выдвинуть старый проект в видоизмененной форме. Так как Соединенные Штаты в настоящее время не должны позволять, чтобы внешние осложнения препятствовали их войне за Союз, то все, что они могут делать, – это протестовать. Их лучшие благожелатели в Европе надеются, что они будут протестовать и, таким образом, перед лицом всего мира решительно отвергнут всякую сопричастность к одному из самых подлых планов.

Эта военная экспедиция Пальмерстона, осуществляемая в союзе с двумя другими европейскими державами, началась во время перерыва в заседаниях парламента, без санкции и против воли британского парламента. Первой войной Пальмерстона, предпринятой помимо парламента, была афганская война, смягченная и оправданная подложными документами[210]210
  Об англо-афганской войне см. примечание 10.


[Закрыть]. Другой такой войной была его персидская война 1856–1857 годов[211]211
  Об англо-персидской войне см. примечание 10.


[Закрыть]. Он защищал ее под тем предлогом, что «принцип предварительной санкции палатой не применяется к войнам в Азии». Оказывается, этот принцип не применяется и к войнам в Америке. С утратой контроля над внешними войнами парламент потеряет всякий контроль над национальным казначейством, и парламентарное правление превратится в сущий фарс.

Написано К. Марксом 8 ноября 1861 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6440, 23 ноября 1861 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского