Текст книги "Собрание сочинений. Том 12"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 64 страниц)

(№ 6) Приговор 20 января 1858 года:

«Заслушав признания полковника Мехмед-бея на заседаниях 2, 3, 4, 5, 6, 7 и 11 января и заслушав показания свидетелей на заседании 9 января, военный суд на своем сегодняшнем заседании объявляет Мехмед-бея, в силу его признания и показаний свидетелей, уличенным в измене стране и в тайной переписке с врагом, объявляет его лишенным чести и военного чина в этой стране и приговаривает его к смерти – единогласно.

Подписи: Якуб Бекерт, рядовой; Филипп Тертельтауб, бомбардир; Матей Беднейзек, сержант; Отто Линовский, канонир; Францитек Сток, подпоручик; Антоний Крысчевич, подпоручик; Михал Марецкий, поручик; Леон Завадский, канонир; Станислав Танцковский, младший капрал; Ян Гаманиский, сержант; Александр Михицкий, старший сержант; Казимир Выстоцкий, подпоручик; Юзеф Араноский, поручик; Петр Станкевич, капитан; Теофиль Лапинский, полковник».

К вышеприведенным документам нам остается только прибавить, что Сефер-паше не хотелось привести в исполнение смертный приговор над человеком, который имел чин полковника в армии султана, и поэтому он отправил его под конвоем в Трапезунд. Венгры, жившие в Константинополе, заявили, что сообщение о предательстве Мехмед-бея есть чистая клевета; однако польские офицеры немедленно опротестовали это заявление и грозили в случае надобности опубликовать документы, относящиеся к этому делу. Выше мы привели эти документы в выдержках, ибо они бесспорно представляют собой чрезвычайно любопытный вклад в историю черкесской войны.

Относительно поведения русского посольства во время этого дела мы можем привести еще следующие факты. В Константинополе было хорошо известно, что пароход «Кенгуру» был зафрахтован для перевозки войск и военных припасов в Черкесию. Однако русское посольство ни словом не обмолвилось Порте относительно этой экспедиции; но в тот самый день, когда «Кенгуру» вышел из Босфора, русский посол направил Порте протест и добился назначения следствия, дабы обнаружить инициаторов этой экспедиции. Посольство напрягло все усилия, чтобы впутать в дело графа Замойского, который в это время находился в Константинополе, но потерпело полное фиаско. Тогда, очевидно по требованию России, генерал Штейн и Исмаил-паша были отправлены в ссылку за участие в этой истории. После нескольких месяцев ссылки, по случаю какого-то праздника в русской императорской фамилии, генералу Штейну и Исмаил-паше, опять-таки по просьбе русского посла, было разрешено вернуться в Константинополь.

Критические замечания к документам написаны К. Марксом 18 мая 1858 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5352, 16 июня 1858 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

К. МАРКС
ПРОКЛАМАЦИЯ КАННИНГА И ВОПРОС О ЗЕМЛЕВЛАДЕНИИ В ИНДИИ

Прокламация лорда Каннинга по поводу Ауда, – в связи с появлением которой мы опубликовали в прошлую субботу несколько важных документов[359]359
  Редакция «New-York Daily Tribune», которой принадлежит эта вставка в статью Маркса, имеет в виду опубликованную в этой газете 5 июня 1858 г. переписку между генерал-губернатором Индии Каннингом и верховным комиссаром Ауда Утремом по поводу прокламации Каннинга об Ауде.


[Закрыть], – вновь вызвала обсуждение вопроса о землевладении в Индии; вопрос этот в прошлом был предметом больших споров и разногласий, и существует мнение, что неправильное понимание его повлекло за собой весьма серьезные практические ошибки в управлении теми частями Индии, которые находятся под непосредственным владычеством Англии[360]360
  В середине XIX в. под владычеством Англии находилась почти вся Индия. В вассальной зависимости от Ост-Индской компании были княжества Кашмир, Раджпутана, часть Хайдарабада, Майсур и некоторые другие, более мелкие княжества.


[Закрыть]. Главным в этом споре является вопрос о том, каково, в сущности, положение так называемых заминдаров, талукдаров или сердаров[361]361
  Заминдары – см. примечание 236.
  Талукдары – см. примечание 352.
  Сердары – крупные сикхские феодалы.


[Закрыть] в экономической системе Индии? Следует ли, собственно, рассматривать их как земельных собственников или только как сборщиков податей?

Все согласны в том, что в Индии, как и в большинстве стран Азии, верховное право собственности на землю принадлежит государству. Но в то время как одна сторона в данном споре утверждает, что государство надо рассматривать как собственника земли, сдающего участки в издольное пользование земледельцам, сторонники другой точки зрения считают, что по существу земля в Индии является такой же частной собственностью, как и в любой другой стране, а эта так называемая государственная собственность есть не что иное, как пожалование сувереном прав на землю, теоретически признанное во всех странах, законы которых основаны на феодальном праве, и практически осуществляемое во всех без исключения странах, где государство обладает правом взимать поземельные налоги в размере, соответствующем его нуждам, совершенно независимо от каких-либо соображений об удобствах владельцев, за исключением лишь соображений политического характера.

Если, однако, допустить, что земля в Индии является частной собственностью и что право на нее частных владельцев так же бесспорно и твердо, как и в других странах, то кого же надлежит считать действительными собственниками? Существуют две категории лиц, претендующих на это положение. Одна из них – это класс, известный под названием заминдаров и талукдаров, которых приравнивали к земельной аристократии и мелкому нетитулованному дворянству в Европе. Их и считают действительными собственниками земли, подлежащими лишь известному обложению в пользу государства и в качестве собственников имеющими право по своему произволу сменять непосредственных земледельцев; последних с данной точки зрения рассматривают только как бесправных арендаторов, обязанных вносить в виде ренты платежи любого размера, какие заминдару заблагорассудится наложить на них. Эта точка зрения, естественно, совпавшая с английскими понятиями о важности и необходимости мелкого нетитулованного дворянства как главной опоры общественного строя, была положена семьдесят лет тому назад, при генерал-губернаторе лорде Корнуоллисе, в основу знаменитого земельного уложения Бенгалии[362]362
  Имеется в виду изданный генерал-губернатором Индии Корнуоллисом закон 1793 г. «О постоянном заминдарстве», по которому почти вся земля в Бенгалии, Бихаре и Ориссе была объявлена собственностью заминдаров (см. примечание 236).


[Закрыть] – уложения, которое все еще остается в силе, но которое, как утверждают многие, причинило немало зол как правительству, так и непосредственным земледельцам. Более тщательное изучение обычаев Индостана и тех затруднений как социального, так и политического характера, которые были вызваны бенгальским земельным уложением, привело к тому мнению, что, согласно древним индусским обычаям, собственность на землю принадлежала деревенским общинам, обладавшим правом раздавать ее участками отдельным лицам для обработки; между тем как заминдары и талукдары вначале являлись всего лишь чиновниками правительства, назначавшимися для того, чтобы следить за сбором положенных налогов с деревни, собирать и вносить их князю.

Эта точка зрения оказала значительное влияние на урегулирование прав землевладения и налоговых поступлений, произведенное в последние годы в тех индийских провинциях, непосредственное управление которыми присвоили себе англичане. Создалось мнение, что исключительные права собственности, на которые притязали талукдары и заминдары, происходят из узурпации, произведенных в ущерб как государству, так и земледельцам, и все усилия были приложены к тому, чтобы избавиться от них как от кошмара, тяготеющего над непосредственными земледельцами и препятствующего общему прогрессу страны. Поскольку, однако, эти посредники, каково бы ни было происхождение их прав, могли ссылаться в защиту своих интересов на право давности, нельзя было не признать некоторой доли законности за их претензиями, как бы они ни были тягостны, произвольны и обременительны для народа. В Ауде, при слабой власти туземных князей, эти феодальные землевладельцы зашли очень далеко в деле урезывания как требований правительства, так и прав земледельцев, и когда, после недавней аннексии этого королевства, данный вопрос был подвергнут пересмотру, чиновники, которым было поручено осуществить новое земельное уложение, вскоре вступили с ними в весьма резкий спор относительно действительного объема их прав. Отсюда и возникло среди них недовольство, которое побудило их присоединиться к восставшим сипаям.

Сторонники вышеуказанной политики – а именно, системы общинного землеустройства, – рассматривающей непосредственных земледельцев как обладателей права собственности на землю, превалирующего над правом посредников, через которых государство получает свою долю продукции сельского хозяйства, – эти сторонники защищают прокламацию лорда Каннинга как удачное использование положения, в которое поставило себя в Ауде большинство заминдаров и талукдаров; эта прокламация имеет-де целью проложить путь гораздо более широким реформам, чем те, какие были бы возможны при других обстоятельствах; право собственности, конфискованное этой прокламацией, является, говорят они, только правом заминдаров или талукдаров и затрагивает лишь очень небольшую часть населения, к тому же совершенно не включающую непосредственных земледельцев.

С другой стороны, позиция, занятая в отношении прокламации лорда Каннинга министерством Дерби, вполне соответствует – если отбросить всякого рода рассуждения о справедливости и гуманности – общим принципам, которых придерживается партия тори, или консервативная партия, относительно неприкосновенности законных прав и важности поддержания интересов земельной аристократии. Говоря о классах, связанных с землей в Англии, тори всегда имеют в виду скорее земельных собственников и получателей ренты, чем ее плательщиков и непосредственных земледельцев, а потому и неудивительно, что они склонны приравнивать интересы заминдаров и талукдаров, как бы ни было незначительно в действительности их количество, к интересам широких масс народа.

Однако в том-то и заключается одно из крупнейших неудобств и затруднений в управлении Индией из Англии, что при рассмотрении индийских вопросов легко могут оказывать влияние чисто английские предрассудки и убеждения в применении к такому состоянию общества и такому положению вещей, к которым в действительности они не имеют почти никакого отношения. В опубликованном сегодня сообщении лорд Каннинг весьма убедительно отстаивает намеченную в его прокламации политику, вопреки возражениям комиссара Ауда, сэра Джемса Утрема, хотя, по-видимому, уступая представлениям последнего, Каннинг включил в свою прокламацию смягчающую фразу, отсутствовавшую в первоначальном тексте, присланном в Англию, который лег в основу депеши лорда Элленборо[363]363
  В своей депеше от 19 апреля 1858 г. председатель Контрольного совета лорд Элленборо отрицательно отозвался о прокламации генерал-губернатора Индии лорда Каннинга по поводу Ауда (см. примечание 352). Так как депеша лорда Элленборо не встретила одобрения в политических кругах Англии, он был вынужден уйти в отставку.


[Закрыть].

Мнение лорда Каннинга о том, в каком свете следует рассматривать поведение землевладельцев Ауда, присоединившихся к восстанию, по-видимому, не особенно расходится с мнением сэра Джемса Утрема и лорда Элленборо. Лорд Каннинг утверждает, что позиция этих землевладельцев весьма сильно отличается не только от позиции мятежных сипаев, но и от позиции жителей тех восставших округов, где британское управление существует уже давно. Он допускает, что к ним следует относиться как к лицам, действия которых были спровоцированы; но в то же самое время он настаивает на необходимости внушить им, что нельзя затевать мятеж, не навлекая на себя тем самым серьезных последствий. Мы вскоре узнаем, какое действие оказало издание этой прокламации и кто был ближе к истине в своих суждениях о ее возможных последствиях – лорд Каннинг или сэр Джемс Утрем.

Написано К. Марксом 25 мая 1858 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5344, 7 июня 1858 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

К. МАРКС
ФИНАНСОВЫЕ МАНЕВРЫ БОНАПАРТА. – ВОЕННЫЙ ДЕСПОТИЗМ

Париж, 27 мая 1858 г.

Теперь уже никто не может оспаривать того, что бонапартовское казначейство находится в состоянии развала. Сам «спаситель собственности»[364]364
  «Спаситель собственности» – так был назван Луи Бонапарт в адресах, направленных ему муниципальными советами различных городов Франции в июле 1849 года.


[Закрыть] открыто объявил об этом. Иначе нельзя объяснить циркулярное письмо генерала Эспинаса к французским префектам, призывающее их использовать свое влияние, а «если нужно, то применить и власть», чтобы заставить попечителей больниц и прочих благотворительных учреждений обратить недвижимую собственность, из которой они извлекают свои доходы, в 3 %-ные консоли. Эта собственность оценивается в 100000000 долларов, но, как сетует Бонапарт от имени бедняков, она приносит не более 2¹/₂% дохода. Если ее вложить в государственные бумаги, то доход увеличится по крайней мере наполовину. Движимый чувством отеческой заботы, Бонапарт недавно предложил Государственному совету внести закон об этом обращении земельной собственности благотворительных учреждений в государственные процентные бумаги, но, как это ни странно, его собственный Государственный совет упрямо отказывался понять сделанный ему намек. Таким образом, то, что ему не удалось провести законодательным путем, Бонапарт пытается теперь осуществить «посредством исполнительной власти», с помощью военного ordre du jour [приказа. Ред.]. Есть достаточно простодушные люди, которые воображают, что этим маневром он стремится только к тому, чтобы увеличить сумму государственных ценных бумаг. Нельзя представить себе ничего более далекого от истины. Если бы упомянутая выше земельная собственность была продана по своей номинальной стоимости в 100000000 долларов, то значительная часть денег для ее покупки была бы, конечно, взята из того капитала, который до сих пор был вложен в консоли и прочие государственные ценные бумаги, так что искусственно созданный спрос на ценные бумаги был бы покрыт массовым выбрасыванием их на открытый рынок. В результате подобной операции могла бы даже получиться дальнейшая депрессия на рынке ценных бумаг. Но план Бонапарта отличается гораздо большей практичностью и простотой. Взамен земельной собственности на сумму в 100000000 долларов он намеревается создать на 100000000 долларов новой ренты. Одной рукой он собирается захватить собственность благотворительных учреждений, а другой – вознаградить их выдачей им чека на «grand livre» [ «долговую книгу». Ред.] нации. Нам уже приходилось однажды, при рассмотрении закона 1857 г. о Французском банке [См. настоящий том, стр. 231–234. Ред.], подробно останавливаться на вопросе о громадных привилегиях, пожалованных Бонапартом Банку за счет государства в целях обеспечения себе жалкого займа в 20000000 долларов. Мы тогда считали этот закон о Французском банке финансовым воплем отчаяния со стороны «спасителя общества», но с тех пор катастрофа, обрушившаяся на французскую торговлю, промышленность и сельское хозяйство, ударила рикошетом также по казначейству, расходы которого и без того повышались в ужасающей пропорции. Для различных министерств фактически требуется в 1858 г. на 79804004 фр. больше, чем требовалось в 1855 году; расходы на одну только армию составляют 51 % всех бюджетных доходов страны. Credit Mobilier, последний отчет которого, если ближе к нему присмотреться, показывает значительное превышение пассива над активом и который не в состоянии выплачивать дивиденд своим собственным акционерам, уже не может, по примеру 1854 и 1855 гг., прийти на выручку и помочь выпустить заем на «демократических» началах. Таким образом, Бонапарту не остается ничего иного, как вернуться к своим первоначальным принципам coup d'etat [государственного переворота. Ред.] в области финансовой так же, как ему это пришлось уже сделать в области политической. Финансовая политика, начатая кражей из подвалов Банка 25000000 фр. и в дальнейшем выразившаяся в конфискации имений Орлеанской фамилии, должна получить теперь свое дальнейшее развитие в виде конфискации собственности благотворительных учреждений.

Однако эта последняя операция будет стоить Бонапарту одной из его армий, а именно, его армии попов, управляющих огромным большинством благотворительных учреждений. «Univers» впервые со времени coup d'etat отваживается уже открыто не соглашаться со «спасителем общества» и даже умоляет «Siecle»[365]365
  «Le Siecle» («Век») – французская ежедневная газета, выходившая в Париже с 1836 по 1939 год. В 40-х годах XIX в. отражала взгляды той части мелкой буржуазии, которая ограничивалась требованием умеренных конституционных реформ; в 50-х годах – умеренно-республиканская газета.


[Закрыть] объединяться для борьбы против этого подготовляющегося покушения на «частную собственность».

В то время как «старший сын церкви» [Наполеон III. Ред.] находится в таком довольно двусмысленном положении по отношению к своей святой армии, его земная армия также грозит выйти из повиновения. Если он всерьез попытается помешать развлечениям таких героев, как господа де Мерси, Леоде и Иенн, то он потеряет свой авторитет в единственной части армии, на которую он может положиться. Если же, напротив, он даст волю коррупции преторианцев, которую он систематически поощрял с самого дня парада в лагере Сатори, то наступит конец всякой дисциплине, и армия окажется неспособной выдержать малейшего толчка извне. Еще одно такое событие, как убийство редактора «Figaro»[366]366
  «Figaro» («Фигаро») – французская консервативная газета; выходила в Париже с 1826 г. с перерывом; в 50-х годах имела бонапартистское направление.


[Закрыть], и этот толчок будет дан. О господствующем повсюду общем негодовании можно судить по одному тому факту, что когда весть о дуэли долетела до Парижа, то около 5000 молодых людей толпами стали стекаться к bureaux [редакции. Ред.] «Figaro», прося занести их имена в список лиц, готовых драться с любым подпоручиком, который принял бы вызов. Конечно, «Figaro» сама является бонапартовской креатурой, возглавляющей тот сорт журналистики скандала, шантажа и клеветы, который сразу вырос вслед за насильственным подавлением политической прессы, найдя благоприятную почву и атмосферу для своего пышного расцвета в условиях нынешней малой Империи. Ирония истории весьма тонко выражается в том, что сигналом к надвигающемуся конфликту может послужить кровопролитная схватка между литературными и военными представителями бонапартовской клики.

Написано К. Марксом 27мая 1858 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5348, 11 июня 1858 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Ф. ЭНГЕЛЬС
ВОССТАНИЕ В ИНДИИ

Несмотря на крупные военные операции англичан при взятии сперва Дели, а затем Лакнау – городов, служивших один за другим главными центрами восстания сипаев, усмирение Индии еще далеко не закончено. В сущности можно, пожалуй, утверждать, что настоящие трудности в этом отношении только еще начинаются. Пока восставшие сипаи держались вместе большими массами, пока война носила характер осад и решительных сражений крупного масштаба, огромное превосходство английских войск в такого рода военных действиях давало последним все преимущества. Но при том новом характере, какой принимает война в настоящее время, эти преимущества будут, вероятно, в значительной степени утрачены. Взятие Лакнау еще не влечет за собой покорения Ауда, и даже покорение последнего не приведет к усмирению Индии. Все королевство Ауд изобилует более или менее значительными крепостями, и хотя, быть может, ни одна из них не будет в состоянии долго выдерживать правильную осаду, все же взятие этих крепостей одной за другой не только явится очень трудным и затяжным делом, но и будет сопряжено относительно с гораздо большими потерями, нежели операции против таких крупных городов как Дели и Лакнау.

Однако предстоит завоевывать и усмирять не одно только королевство Ауд. Разбитые сипаи, вытесненные из Лакнау, рассеялись и бежали во всех направлениях. Большое число их нашло себе убежище на севере, в гористых районах Рохилканда, который все еще целиком остается в руках повстанцев. Другие бежали в восточном направлении, в Горакхпур; хотя британская армия при своем марше на Лакнау прошла через этот район, его все же придется теперь завоевывать вторично. Многим повстанцам удалось пробраться на юг, в Бунделкханд.

В самом деле, возникали, видимо, даже споры о том, как лучше действовать и не лучше ли было бы покорить сперва все отдаленные районы, где повстанцы могли бы найти себе убежище, и только после этого направить свои операции против их главных сил, сосредоточенных в Лакнау, Таков, говорят, был план действий, который предпочитали военные; однако трудно понять, каким образом можно было с ограниченным числом войск, имеющимся в распоряжении англичан, оккупировать эти окрестные районы так, чтобы помешать бегущим сипаям проникнуть туда, после того как они были бы окончательно вытеснены из Лакнау, и в то же время избежать необходимости – как это было в Горакхпуре – вторично завоевывать эти районы.

Со времени взятия Лакнау главные силы повстанцев, по-видимому, отступили по направлению к Барейли. Передают, что и Нана Сахиб находился там. Было признано необходимым предпринять летом поход на этот город и район, находящиеся иа расстоянии свыше ста миль к северо-западу от Лакнау, и, по последним сообщениям, туда отправился сам сэр Колин Кэмпбелл.

Между тем, однако, партизанская война распространяется, по-видимому, в различных направлениях. В то время как войска оттягиваются к северу, отдельные разрозненные группы восставших солдат переправляются через Ганг в Доаб, прерывая связь с Калькуттой и своими опустошениями лишая земледельцев возможности уплачивать их поземельный налог или, по крайней мере, давая им повод не вносить его.

Даже взятие Барейли не только не явится средством против всех этих зол, но, по всей вероятности, еще увеличит их. Преимущество сипаев заключается именно в этом беспорядочном способе ведения войны. В быстроте передвижения они в такой же мере превосходят английские войска, в какой последние имеют возможность превзойти их в сражениях. Английская колонна не может двигаться со скоростью двадцать миль в день, а отряд сипаев делает сорок, при большом же напряжении даже и шестьдесят миль в день. Эта быстрота передвижения и составляет главное достоинство синайских войск, что, в соединении с их способностью переносить климат и сравнительной легкостью их продовольствования, делает их незаменимыми для войны в Индии. Потери английских войск во время боевых действий, особенно во время летних кампаний, огромны. Уже теперь остро чувствуется недостаток в людях. Быть может, придется преследовать ускользающих повстанцев с одного края Индии до другого. Для этой цели европейские войска вряд ли окажутся пригодными, а соприкосновение бродящих всюду повстанцев с туземными полками из Бомбея и Мадраса, которые до сих пор оставались верными присяге, может привести к новым восстаниям.

Но даже и без присоединения новых повстанцев в районе военных действий все еще имеется не менее ста пятидесяти тысяч вооруженных людей, между тем как безоружное население не оказывает англичанам никакой поддержки и не сообщает им необходимых сведений.

К тому же отсутствие дождей в Бенгалии грозит голодом – бедствием, невиданным в нынешнем столетии, хотя в прежние времена, и даже после захвата Индии англичанами, оно являлось источником ужасающих страданий.

Написано Ф. Энгельсом в конце мая 1858 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5351, 15 июня 1858 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского