Текст книги "Свето-Тень (СИ)"
Автор книги: Карина Вран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
День 41.
До базы добрались только к позднему вечеру. В густом и мертвом лесу, охранявшем подступы к ней, у нас состоялся еще один безрадостный разговор…
– Ира, когда… это закончится… и если мы умудримся выжить, – он сделал паузу, и я поняла, в чем странность звука – Койт убрал лицевое поле.
Стоял страшный холод, клубы пара вылетали из его рта, когда он говорил, но, казалось, ему нет никакого дела до неудобств.
Мне пришлось ответить тем же. Одним прикосновением я позволила морозу ворваться в свой организм, одновременно делая два шага вверх, чтобы очутиться на одном уровне с ним. Полезная штука, антигравы – разницы в росте как ни бывало.
– Тогда, – оборвал затянувшуюся паузу Койт. – Ты полетишь со мной на Глацинию?
Сильный, неожиданный ход. Я умею держать удары, но не такие!
"Если я позову тебя, ты согласишься?"
"Почему?"
"Должен же я отблагодарить тебя за гостеприимство".
"Что, прямо так?"
"Да, желательно"…
Сердце болезненно сжалось. Боги, ниспошлите мне беспамятство, и я приму его, как величайшую благодать! Что, что могу ответить я сейчас?!
Мне стало плохо, я с трудом удерживала равновесие, девятым валом накатила паника новичка-канатоходца: почти метр отделяет от земли, и не за что ухватиться. Кроме Койта…
Что же мне делать, если отказать – значит смертельно обидеть Койта, а согласиться – предать Брендона?..
– Меня ждут на Консуле, – едва ли не по букве выдавила я. Он порывисто кивнул и поднял было руку, чтобы восстановить поле.
Я схватилась за бугор на его плече.
– Дослушай. После Консула I я намереваюсь посетить Глацинию, если позволит обстановка.
Конечно, она-то как раз и не позволит. Во время боевых действий ни Койт, ни я не сможем пренебречь обязанностями перед Империей. Он это знает не хуже меня…
– Ты очень добра.
Койт возился много дольше Листенна, но все же сумел пробить поле на месте старого разрыва. В прошлый раз первым шагнул в неизвестность Ирнальд, да будет ему пухом снежный саван…
База криогов встречала нас гробовым молчанием – и это вовсе не метафора. Мы ступали по кладбищу.
НЕОБРАТИМОСТЬ. Вот, как она выглядит… Эн-гранатам не ведомы различия между своими и чужими, врагами и товарищами…
Похоже, генератор был частично поврежден – ошметки тел милосердно припорошило снегом.
Мы принялись вскрывать бункеры, ни на что особо не рассчитывая, для очистки совести и занятости рук. Первые два оказались пустыми, как выеденное яйцо, что, по-хорошему, должно было бы насторожить нас… А мы расслабились. Третий же оказался с начинкой: в нем обнаружился десяток вооруженных противников. Не было красоты – и уж, тем паче, благородства – в этой схватке. Тяжелые: гух! гух! – плазмов и тонкие лазерные лучики в ответ, не способные даже костюмы наши поцарапать. Силовое поле класса II, однако…
Локальная стычка закончилась в считанные минуты, бледным голубо-зеленым троглодитам просто нечего было противопоставить нам. Койт поднял лазер, выкатившийся из рук обезображенного криога, единственно относительно уцелевшее с виду оружие, и на какое-то время выпал из реальности, целиком поглощенный изучением трофея. Предоставив мужчине заниматься мародерством, я отправилась на осмотр помещения.
Предыдущие бункеры представляли из себя обычные казармы, смотреть было не на что. В этом же располагалась аппаратура, панели, отображающие чудный покойнический пейзаж на поверхности. Штаб, или что-то ему подобное. Странно, но на связь с внешним миром, судя по всему, криогам выйти так и не удалось, иначе встречала бы нас не кучка техников с лазерами…
Еще один бункер оказался пустой казармой, а вот пятый… Едва Койт распечатал вход, как засветился мой кулон.
– Ирина, появился сигнал второго передатчика. Будь осторожна, если это не Тиор, может быть опасно.
– Спасибо, Ана.
А то я сама не догадываюсь, что мы не в сказочном сне, и вокруг не пляшут лепреконы! Ладно, не стоит срываться на Ане, ей и так сейчас не сладко… Похолодев от мысли, что начинаю воспринимать КР, как живого человека, я отодвинула Койта и бодро зашагала в недра бункера. Жизнь – это такая штука, от которой умирают. Вперед!
– А мы вас уже и не ждали.
– Альдобраст! – заорала я и кинулась ему на шею.
Он похлопал меня по спине сильною мужскою рукою (эх, рано же я отключила защитное поле)…
– Альдобраст, Альдобраст… А кого ты ожидала встретить?
– Деда Мазая и зайцев, – я потянула пострадавшую от "нежностей" спинку. – А без синяков нельзя было?
– Прости, лапочка, все от избытка чувств. Слушай, а кто такой Дед Мазай?
– Не бери в голову, – я еще раз обняла медика. Потом опомнилась и украдкой взглянула на Койта. Он стоял, скрестив руки на груди, с таким непроницаемым выражением лица… Эх, когда я научусь понимать мужчин?..
– Ты один тут обитаешь? – сменила тему я, отстраняясь от Альдобраста, которому, похоже, понравилось меня обнимать. Меня отпускать он не торопился…
– Нет, что ты. Держу в плену пару сотен криогов, они в соседней комнате. Шучу. Пятеро нас. Ирнальда жаль… Хороший был мужик…
– Да…
– Ладно, идем. Меня вообще-то на разведку послали, прибегут еще, перестреляют… Этот верзила так громыхал, понимаешь…
– Пойдем, – я заулыбалась. Жить стало значительно легче.
– Конфетку хочешь?
– А у тебя остались?
– Для тебя берег. Угощайся.
– Альдобраст, ты прелесть!
– Знаю, лапочка, знаю…
– Ирина, вы отсутствовали более трех суток. Извольте пояснить причины.
– Тиор, я тоже рада тебя видеть.
Его тон невероятно злил и смешил одновременно. Неужели Тиор ожидал от меня оправданий?..
– Сейчас не время для шуток. Будь добра, просвети нас, чем вы были заняты все это время?
Подавила (с трудом) истеричный хохот. Серьезно? С подробностями?..
– Тиор, ты в последний раз когда узнавал о погодных условиях? – очень ласково спросила я капитана. Другой бы уже догадался, что пора бежать, ставя рекорды по спринтерскому забегу…
– При чем здесь…
– Да при том, – рявкнула я, перебивая Тиора. – Что атмосферными явлениями, в том числе и тем, что препятствуют перемещениям, можно и нужно интересоваться. Три дня бушевала сильнейшая метель, покинуть капсулу не представлялось возможным. И еще. Очень прошу, немного измени тон, в котором обращаешься ко мне. К порученной Императором операции ты присоединился по собственной воле и на равных со всеми правах, поэтому – чуть повежливее, пожалуйста.
Не люблю я кричать на людей, но порой не оставляют выбора…
Я демонстративно повернулась к нему спиной.
– А теперь расскажите-ка нам, пропустившим все веселье, как тут было дело? Мы же вас хоронить шли…
Простая фраза несколько разрядила обстановку, только спину холодил злобный взгляд Тиора, ну да не бывает в жизни полного счастья.
– Никак не было, – отрезал Листенн, мрачнея. – Пять эн-гранат по радиусу. Флинер накрыл нас усиленным Покровом Защиты.
Я кивнула. Дальше можно не объяснять. Результаты мы видели – много трупов, мизерное количество выживших. А вот Покров меня заинтересовал – я о нем только слышала (точнее, находила упоминание в одном тематичном талмуде), штука редкая и крайне сложная в исполнении, надо будет порасспросить Флинера. И уж тем более нелогичным выглядит вышвыривание меня и Койта за пределы защитного поля. Перестраховались?.. Странно. Сомнительно…
– Флинер! Надо поговорить.
День 42.
– Я считаю, что планету необходимо покинуть. Ситуация вышла из-под контроля, – вещал Тиор, уже не пытаясь делать вид, якобы советуется с командой. На этот раз он обращался исключительно ко мне.
– Приблизительно через сутки мы именно так и поступим, – я пожала плечами. Ни малейшего желания давать какие-либо объяснения не было.
– Что изменят сутки пребывания здесь?
– Ана закончила сканирование. Она знает, где располагается тактический центр криогов.
– Чудненько, – буркнул капитан. – Ана!
Я поморщилась. Разве так обращаются к девушке?
Мы старались изо всех сил, ибо ни малейшего желания завязнуть на Дите надолго никто не изъявил. Извращенцев не нашлось.
И потому вляпались.
Либо отсутствие связи с базой сыграло свою роль, либо обычное невезение – нас, горсточку "захватчиков", засек военный транспорт.
Зрелище было знатное: солнечный, яркий день, блики на обшивке транспортника, сияющий снег, будто мелкие осколки хрусталя просыпались на землю…
Лицевое поле затемнилось, когда транспортник открыл огонь, позволяя видеть бледно-розовые плети, равномерно хлещущие по снежной равнине. Нитевидные лучи, бирюзовое небо… и замедленное падение транспортника. Даже подбитый, он не прекращает обстрел, перед глазами: искры, искры… Это умирает силовое поле. Розоватые хлысты без устали бьют по нашим телам, уверенно сжигая защиту. От поверженной громадины в небесах отделяются хрупкие "божьи коровки" – круглые, с пятнышками… Треск, чей-то вопль, тишина. И в тишине расцветает огенно-черный гриб – поле гасит звук последними ресурсами. Следом – четыре гриба поменьше, зато с жутким грохотом – система захлебнулась. Эффектно выглядит гибель "божьих коровок". Нормально приземляются лишь две из них, но и двух нам, пожалуй, достаточно.
Я вижу Койта – он непрерывно стреляет, костюм его обуглился, из левого бедра хлещет алая артериальная кровь. Мы все в таком состоянии. Стреляем, кричим, стреляем… Заряды плазмов ушли на материнский корабль и "коровок", остались лишь несчастные лазеры – против двух дюжин криогов. Я оглядываю себя – ран нет, но с костюмом беда, он почернел и потрескался, вот почему шевелиться так тяжело… Впрочем, и лежа можно стрелять. Бледные нити рассекают воздух, и с истошным воем отрубаются остатки защиты. Это – конец. Спустя мгновение ярчайший луч врезается в мою грудь. Перед глазами – золотистый ливень. И голубое солнечное небо со стеклянным звоном падает в снег.
– Жива?.. Навряд ли… Флинер, помоги… канал, держи канал… один сплошной ожог… ерунда, рана в груди… впрыскивай, скорее!.. поток… не так же!.. вырывается… что?.. отлично, Флинер, еще немного… не сейчас, Тиор, отвали… Ана… не может забрать… Флинер, урод, канал!.. хочешь, чтобы она проснулась без лица?.. атакуют «Странник»… маг-недоучка!.. уйти в пространство надвселенной… точку выхода… сменить, я сказал!.. теперь займемся ожогами… да плевать мне, Тиор!.. вне опасности… главное, не выжгло глаза… инъекцию… кто здесь врач?.. налейте чего-нибудь… как же шрамы… потом, налейте… ее лицо!.. Альдобраст, ты гений!.. еще бы, шестнадцать часов, все-таки…
Дни 46-50 (46-61 по ст. исч-ю).
Я очнулась спустя трое суток. В знакомой каюте на «Страннике», в наимрачнейшем настроении и, что самое прискорбное, в твердой памяти.
И если страсть моя к самобичеванию прежде доставляла мне немало хлопот, то на этот раз я превзошла саму себя… Так глупо подставиться, когда цель была не просто близка – до нее оставался шажок, и сейчас мы не сматывались бы с Дита, поджав куцые хвостики!
За каким, спрашивается, фиговым листом понесло меня на планету? Чтобы все вокруг поочередно выполняли роль нянюшек? Или просто захотелось повыделываться? "Используй Силу, Люк [11]11
Use the Force, Luke! – фраза из «Звездных войн», принадлежащая Оби-Вану Кеноби
[Закрыть]"… Черт, черт, черт!
В целом, гаденько было на душе.
"На теле" дела обстояли не лучше. Постоянно что-то ныло, зудело, болело – будто меня пожевали-пожевали и выплюнули… тоже верно, кто такую пакость жрать-то станет?
И еще я боялась смотреть на себя. Потому пролежала полдня, прикидываясь трупом. И лежала б дольше – не зачешись нестерпимо нос… Что вынудило меня экстренно покончить с маскировкой.
– Доброе утро, красавица.
Ох, как скоро на свежую кровавую мозоль наступил Флинер… И как необдуманно!
Я оскалилась и зашипела: мордочка безумной злющей летучей мыши – мой коронный запугивающий номер. После превентивного шипения вытянула руку и почесала-таки подросшими ногтями кончик носа.
– У-у-у, – тихий рык удовлетворения привел в себя мага класса Творец, то бишь меня, любимую.
– А теперь шейку, шейку почеши.
– О! Ты прав.
В этот миг я поняла, что люблю Флинера. Такой особой, одноразовой любовью, основанной на благодарности.
– Теперь изрекай, о великий чародей, как я выгляжу? Учти, соврешь – вскрою тебе все вены и приму ванну из крови.
– Как девушка моей мечты после двух-трех часов странного занятия, называемого макияжем. Впрочем, может, это занимало меньше времени… Ты не сердись за беспамятство, просто она умерла двести четырнадцать лет назад.
– Ведь врешь, а приятно. К черту нюансы, чем все закончилось и что мы здесь делаем? Кто позволил покинуть планету до выполнения задания?
Желтоглазый маг беспомощно всплеснул руками.
– Вот она, женская благодарность! Знать бы, что ты такая кровожадная да настырная, ни за что не стал бы помогать этому сумасшедшему медику, вознамерившемуся спасти тебя любой ценой! Он, да будет тебе известно, провел восемь сложнейших операций подряд, не спал, практически не ел, сам выжил только благодаря Силе, которую я беспрерывно вливал в него и в твой хладный трупик. Нет, надо было бросить тебя, где лежала, как раз снежок пошел, аккуратненький сугробик получился бы, вполне соответствующий торжественному событию!
– Аминь, – докончила я. – Убедил. Это был стихийный выплеск командирских замашек бурной молодости, обязуюсь его изжить.
Флинер меня испугал. Против воли перед взором предстала зарисовочка: весна, все зеленеет, цветет и радуется жизни, птички щебечут, стекает с холмов журчащими ручьями снег, а между холмами белеют мои косточки…
– Прощена. А по поводу заданий и почему мы здесь – давай, вызову Тиора, тьфу ты, капитана Райли, и он тебе все подробно изложит…
– Бр-р-р… За что ты меня так ненавидишь, жестокий?
Он звонко рассмеялся, и в зрачках его чудесных глаз сверкнула пара крохотных молний.
– Хорошо. Тогда своими словами и в литературном изложении, пойдет?
Я кивнула. Только капитана не надо! Я ведь еще не оправилась, совсем слабая и больная…
– Повезло нам, если можно так выразиться. Почти никто не пострадал…
– Угу, – угрожающе нахмурилась я. – Ты продолжай в том же духе, мне нравится.
– Чем ты недовольна? Жива, здорова… Кстати, это был класс! Успеть бросить зарядом Силы в лазерный луч – в принципе невозможно!
– Знаешь, жить захочешь – и не тем бросишь, – я скромно улыбнулась. Но как же тепло стало от похвалы такого мощного мага!
– И уж совсем повезло в том, что мы сразу всех не перебили, парочку Листенн предложил взять в плен. Один из них оказался высоким священником, по рангу чуть ниже тетрархов, криоги защищали его, как могли, и спасибо им за это огромное, сэкономили нам кучу времени. Священник сопротивлялся сильно, даже удивил меня.
– Без лирических отступлений можно? – я подалась вперед и жадно ловила каждое слово Флинера, затягивание истории… утомляло.
– Еще раз перебьешь – обижусь, будешь до конца жизни фруктами кормить, чтобы отошел. Предупреждал ведь: литературно! Ладно, не томлю, не дергайся, кожа новая, повредишь. Криоги фактически готовы к нападению на Империю, и состоится оно – приблизительно, разумеется – через пять стандартных лет.
– Кто проснулся! – подобно всем известному существу из табакерки нарисовался Альдобраст.
– Здравствуй, голубоглазый мой, – так уж вышло, что в нашей компании установились несколько фривольные, я бы даже сказала, панибратские отношения. Плохо я влияю на людей. – Мне тут сообщили, что я тебе кое-чем обязана…
– Пустяки, лапочка. Ради твоей нежнейшей улыбки я готов пожертвовать куда большим, чем сном и лишними калориями.
– Слушайте, – оживилась я. – О калориях. Есть хочу, не могу! Повозитесь со мной еще капельку, а?
Мужчины переглянулись.
– Я бы тоже перекусил, – заметил Флинер. – Наш гений что скажет?
– Гений скажет: бегом! Ты уже поболтал с Ириной, а я покамест не успел.
– Мальчики, не ссорьтесь, давайте попросим Ану, она кого-нибудь подгонит.
Ели мы основательно, как в последний раз перед долгой голодовкой. Или после оной. К тому же, повар расстарался на славу, и я начала размышлять, а не поболеть ли мне подольше, да и вообще, не остаться ли на "Страннике" жить? Вкуснейшей пищей я тут буду обеспечена безусловно.
Мы уже полакомились десертом и допивали кофе, когда Альдобраст нарушил идиллию.
– Ирина, ты удивишься, но масса народа занимает очередь в паломничество к тебе.
Вот уж действительно удивил. С чего бы это вдруг?..
Пора было прекращать тянуть кота за хвост, коту же – больно. Есть у меня сила воли? Хоть капелька?.. Есть. Наверное. Если хорошо порыться…
С такими забавными помыслами я выдворяла "мальчиков" из каюты, велела Ане блокировать входную панель (шляются тут без спросу всякие), и унимала дрожь в коленках.
Обрывки разговоров, сопровождавших операции, настойчиво стучались в черепушку, когда я просила зеркало показаться. Потом убалтывала себя не трусить… Потом…
Я приоткрыла правый глаз. Вздох облегчения вышел не особенно тихим, что ж, я – не урод. И это не может не радовать! Воодушевленная, открыла и левый глаз – для полноты комплекта.
Похоже, глобальных изменений не случилось, разве что кожа вместо привычной бледнявости стала розовенькой, как у малыша. Дотронулась до щеки – гладкая-гладкая, ну точно – попка младенца. Очаровательно! Продолжая исследования, откинула одеяло, расстегнула рубашку. Подозрения были не беспочвенными: все тело вперемешку являло собою бело-розовый плохо взбитый коктейль. "Не дергайся, кожа новая", – а я-то решила, что это метафора, наподобие "подлатанной шкуры"…
На груди белых пятен не было вообще, и я опасливо заглянула под белье. Так, лишилась симпатичнейшей родинки на любопытном месте, а так нормально, обошлось без крупных потерь.
И стоило мне успокоиться, как… Неописуемо… Паника? Жуткий, разрывающий душу страх? Не подобрать определения охватившему меня чувству.
Глаза были белыми.
Леденящее кровь зрелище, не для слабонервных – на белом фоне, испещренном красноватыми прожилками сосудов, черный ободок, внутри которого белеет осколок дневного света; в центре – черная точка-зрачок.
– Боги… Что он со мной сделал?..
– Кто?
Я вздрогнула. Ана подала голос как никогда кстати, но очень уж неожиданно.
– Альдобраст. Мои глаза… они…
Я всхлипнула, вновь силясь найти верные слова. Этот непередаваемый ирреально-белый свет сводил с ума. Я припомнила бледно-голубые, цвета льда, глаза Леди Милен, здесь же было иное, чуждое. Отталкивающее.
– Медик ни при чем. Твои глаза, насколько мне известно, были в полном порядке. Полагаю, причина в Силе, которую ты используешь во внушительных количествах, хоть порой и спонтанно. Ты не чувствуешь в себе других изменений?
– Что ты несешь, подружка, я чувствую страх, так страшно мне не было никогда в жизни!
– Не все так просто, как ты привыкла думать. Запомни, Сила изменяет тебя, но и укрепляет одновременно. С твоими ранами и ожогами ты должна была прийти в себя не раньше прибытия на Консул, уж я-то знаю, навидалась. Ты регенерируешь вдвое быстрее нормы.
– А глаза-то почему…
– Вспомни Флинера.
Я резко заткнулась и прекратила истерику. Еще бы мне не помнить Флинера, его желтые, почти золотые очи с кошачьими зрачками…
– Он многопрофильный Творец. И за его плечами не одна сотня лет практики – Сила дает немало любопытных свойств, долголетие одно из наиболее распространенных. Не сомневаюсь, с тобой мы тоже сможем поболтать спустя столетие-другое. В отличие от Флинера, ты – Творец светлый. Айе. Эффект, извини, на лицо.
– На глаза, – машинально поправила я. Айе с иреа дословно значило – частица света. Вот оно как обернулось…
– Если я займусь темными потоками, они вернутся в нормальное состояние?
– Непременно займешься, хотя бы из любопытства. Возможно, что-то в тебе и поменяется впоследствии, но точно не глаза. Они – навсегда, константа, понимаешь? Первое изменение всегда самое сильное и точно – пожизненное. Смирись.
Я даже не стала отвечать. Собственно, все и так понятно. Смирись… Легко давать подобные советы, будучи машиной.
– Ана, откуда столь глубокие познания природы Сил? Ты же не можешь использовать их по причине своего м-м… происхождения?
– Империя давно держится не на одном прогрессе, так могу ли я игнорировать одну из фундаментальных ее основ?
– Знаешь, все равно у меня не укладывается в голове ЭТО, – я махнула рукой в сторону зеркала, заодно приказав ему исчезнуть. Такой шок не проходит благодаря разумным доводам.
– Со временем привыкнешь.
Привыкнуть… Смириться. И… перестать быть собой.
Первой ко мне пришла Нильда. Правда, до ее прихода мне пришлось совершить подвиг комнатного масштаба.
– На что спорим, не дойдешь? – ерничала Ана, она это умеет, как никто.
– Заглохни, железяка.
Поспорить-таки стоило: я дошла. Уцепилась за косметичку, аки за соломинку, и похромала обратно. После чего нарисовала себе глазищи – точь-в-точь панда. Чего ради? Захотелось так. Чем не метод самообороны?..
Нильда, завидев мой раскрас с порога, плавно сползла по стеночке. От смеха. Я незамедлительно оскорбилась.
– Ой, только не надо мне рассказывать, как ты скучаешь по прежнему цвету глаз! – воскликнула она, отсмеявшись. – Кому угодно, но не мне!
– Почему это? – обиженно фыркнула я в ответ.
– На меня погляди. Внимательно! – Нильда накрутила на указательный палец единственный рыжий локон. – Думаешь, седовласка не тоскует по своим волосам?
– Красить не пробовала? – утратив последние остатки вежливости, огрызнулась я. Как же – меня, страдалицу, отказываются жалеть, да еще и высмеивают…
– Никогда. Они – напоминание, – резко посерьезнела Нильда.
– О чем?
– О глупости. О самонадеянности. Рассказать, какой я была дурой?
– А то! – как я могла отказаться от такого предложения?
Губы Нильды изогнулись в усмешке. Похоже, история будет не из веселых…
– Моя сестра выходила замуж. Я тогда только поступила на "Странник", вытребовать отпуск не вышло бы, а повидать сестренку в такой день хотелось невероятно. По совпадению, мы на три дня останавливались на Болимире. Я буквально валялась в ногах у Тиора, упрашивая его "не заметить" моего отсутствия на корабле во время стоянки. Он сдался, хоть и не без боя… Дисциплина все-таки для него не пустой звук. В общем, стоило нам приземлиться, я помахала всем ручкой и переместилась домой. Первое правило перемещающих гласит: до перехода в обязательном порядке удостоверьтесь в его безопасности. Расшифровываю: ознакомиться с новейшими снимками места прибытия, само место должно быть наименее людным, желательно – чтобы людей там не было вообще, последствия наложения при перемещении страшны. Домой я попала нормально, перестраховавшись, сменила точку притяжения со своей комнаты на крышу, с которой уже благополучно спустилась к дверям. Провела три дня с семьей, поздравила сестру, увлеклась спиртным… В итоге на исходе отведенного срока, с жутчайшим похмельем (некому было снять), я шагнула в обратном направлении. Только вместо того, чтобы очутиться перед "Странником", я оказалась на пустом поле космопорта, и сверху меня накрывала гигантская тень. Тень отбрасывал звездолет, заходящий на посадку на гравитационной подушке… И когда я поняла, во что вляпалась, и что через считанные мгновения меня разотрет в порошок, паника пересилила разум. Я даже пошевелиться не могла от ужаса. На последних секундах меня отпустило, я сумела отбросить себя от садящегося чудовища. Тогда-то я и поседела… Зато с тех пор очень-очень скрупулезно проверяю теоретическую область перемещения, не будучи столь самоуверенной. Так-то. А ты – глаза у нее высветлились!
Монологу Нильды я внимала с раскрытым ртом, не сводя с рассказчицы завороженного взгляда. И в правду, изменение моих глазок в сравнении с ее ошибкой, едва не стоившей жизни, смотрелось блекло.
После ухода Нильды ко мне на минутку заскочил Листенн, помолчал по обыкновению, и испарился. А потом началось нечто невообразимое: народ повалил, причем группами по трое-четверо, и, в основном, малознакомые мне люди. Я удивлялась визиту каждой такой компании, но виду не подавала, мило любезничала со всеми, благо надолго никто не задерживался, закралась даже мыслишка о расписании. Койт так и не пришел.
Последним посетителем, на сладкое, был капитан. Выглядел он усталым, да и я подутомилась, принимая новоиспеченных поклонников.
– Вижу, вы уже практически поправились, Леди Калли.
– Спасибо, мне лучше, капитан Райли. Вы не мнитесь на пороге, проходите, ваш приход – приятная неожиданность для меня. Каким ветром вас занесло? – хочешь официального тона – получи, дорогой, но в моей интерпретации.
Тиор не удосужился ответить мне. Тоже мне, воспитание!
– Флинер доложил мне, что он успел уже нарушить инструкции и поведал вам о положительном исходе нашей экспедиции.
– Да, капитан. Не ругайте Флинера, он выполнял мою просьбу. Я ведь могла и не дожить до отчета в вашем исполнении.
Его брови поползли вверх, к рыжеватым завитушкам.
– Что вы имеете ввиду?
Давясь от смеха, я прикладывала все усилия, чтобы не выйти из роли и вещать, подобно каменному изваянию.
– Скажем, вы могли выброситься через шлюз в открытый космос – и кто б тогда меня просвещал? Или придушить меня во сне подушкой…
Тиор косился на меня, как на умалишенную. И правда, бред я несла первостатейнейший.
– Уверяю вас, у меня не было подобных намерений…
Я-таки не сдержалась и прыснула от смеха, уж больно забавная у него была физиономия.
– Тиор, давайте дружить. Кроме шуток. У меня шалит пищеварение, когда вспоминаю, что у нас испортились отношения.
– Попробуем, – согласился Тиор. – Пока помню, до меня дошли слухи, будто вы намереваетесь посетить Глацинию…
Я напряглась.
– Позвольте поинтересоваться источниками, капитан, – зловеще выговорила я. Тиор вместо ответа опустил глаза. – Хотя, можете не говорить, я догадалась.
Милый серый кулон оказался подлым предателем. Точнее – Ана, которой я доверяла, как лучшей подружке…
– Можешь казнить меня, Ирина, – нахально вмешалась Ана, точно услыхав мои мысли. – Я составляла официальный отчет, в него входили и записи разговоров, а он очень некстати завалился.
– Ясно. Однако, позвольте полюбопытствовать, какое вам, капитан, дело до моей личной жизни?
– Мне – никакое. Но мой гражданский долг велит предупредить вас: звание названной сестры Императора ко многому вас обязывает.
– Продолжайте, – сквозь зубы процедила я.
– Меня самого никогда не занимала бюрократическая чушь, но у нас есть одна общая всезнающая приятельница, которой взбрело в голову меня вразумить. Ровнехонько перед высадкой на замечательную планетку, с которой мы едва унесли ноги. Не буду изнурять вас моей болтовней, перейду к самому вопросу. Институт Названного Брата – совершенно официальное явление, существует давнее постановление о правах и обязанностях заслужившего такую честь. Значительно больше прав, но сейчас о другом. Обязанность одна, но обширная и непререкаемая: названный брат (или сестра) Императора, хотя и сохраняет родовую фамилию, становится членом Дома Атиров, соответственно обязуется не уронить честь этого Дома. Как то: не выступать против Императора, тайно или явно, не совершать геноцида, отметьте, если геноцид не обусловлен необходимостью для Империи, и не сочетаться браком с не-урожденными Леди и Лордами. Проще говоря, ваш брак – дело не личное, а государственное, и чем выше будет ранг вашего супруга, тем лучше.
Вот они, реалии монархии. Свобода слова, свобода печати, вообще все свободы – можете смело засовывать в… помойное ведро. Наши с Койтом отношения (и их туда же!) оказались мертворожденными. Жаль, но я почему-то была уверена, что так оно и будет. О, я не пытаюсь списать сей факт на мою якобы имеющуюся интуицию, просто со мной иначе не бывает.
Мне никогда не везло с мужчинами. Притом, что друзей среди них у меня была масса, романов (до Койта) в моей жизни было только два, ибо выбрать кого-то умом, а не сердцем, у меня не получалось – больно хитрый фокус. И оба закончились крахом, заверениями в вечной дружбе и депрессией. Однажды мне сказали, что таких, как я, не бросают – с такими расстаются. С нежностью, долгими воспоминаниями и сожалениями, не забывая сообщить: "Ты – чудо, только слишком сложная". И почему всем нужна элементарность?..
Не будет прогулок под беззвездным небом Глацинии, милых безделушек на память, невысказанной ласки в синих глазах Койта…
Унылых Данте Алигьери разместил в четвертом кругу Чистилища, и так как мы едва вернулись из шестого круга его же Ада – все, довольно ассоциаций с тщетным гимном обреченно влюбленного в Беатриче поэта. Занимательно, конечно, но – довольно.
Печальный Тиор скромненько сидел на краешке моей постели. Ему ведь от меня порядочно досталось за последние дни, надо реабилитироваться.
– Тиор, ты не в курсе, мой режим включает в себя спиртное?
Он ошалело взглянул на меня.
– Наверное, нет, но я могу справится у Альдобраста…
– Долой прелюдию, я хочу напиться. И мне позарез нужна компания, сделай одолжение, Тиор? Не стоит размениваться на вино, в меня столько не влезет, неси что-нибудь покрепче.
В итоге мы пили нечто наподобие неразбавленного виски, только отчего-то пурпурного цвета, под элегантным названием – флан.
Отродясь не пыталась я набраться так тщательно и, откровенно говоря, так безрезультатно. Тиор старательно держал свое слово – пытался со мной дружить, а я вела себя как заправская зануда, тихо ненавидящая все вокруг. А потом капитан напился, и его пробило на ха-ха…
– Представляешь, Ирина, ха-ха-ха… Я ведь решил, что Ана ревнует, – он согнулся пополам от смеха. – Я идиот, да? Ну как она… может меня ревновать? Ха!
Не стала я его разочаровывать, еще как может, все равно он проспится и не вспомнит ничего из того, что нес.
– Тиор, солнце, ты прав, но зачем выплескивать выпивку на мою постель? Во-первых, мне тут спать, во-вторых, выпивке можно найти другое применение, то есть употребить, в-третьих, сырость мне категорически не нравится.
– А знаешь, ха-х… Что наша интеллекту… туалка наболтала?, – тут я засомневалась, а не вредно ли человеку столько смеяться? Или пить? А, ладно, разницы ноль – жить вредно! – Ты умрешь от смеха! Она сказала, что ты можешь выйти за Императора, ха-ха-ха… что был этот, как его…
– Прецедент, – подсказала я. Малоощутимое действие хмеля испарилось вовсе.
– Это же вроде инцеста! Но она – дура, да ведь? – говорит, что кровь не смешивается, поэтому – пожалуйста, у обоих ранг соответствует. Ха! Я вот раньше думал, что Ана не может быть дурой, а она дура…
– Тиор, друг мой, а не пора ли тебе спать? И не обижай девушку, она может оказаться злопамятной.
Он даже перестал смеяться. Внимательно изучил пурпурное содержимое стакана и внятно произнес:
– Согласен. Только допью и пойду.
И сразу же опрокинул стакан. Несколько долгих глотков, и остатки маслянистого аналога виски упокоились в его желудке. Солидно покачиваясь, капитан направился к выходу.
– Хороших снов, Ирина.
