Текст книги "Свето-Тень (СИ)"
Автор книги: Карина Вран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Он удивился, но абсолютно держал себя в руках. Хорошо здесь готовят Императоров.
– "Странник". Когда он тебе нужен?
– Завтра. Тиор Райли должен будет добраться до Айрина, чтобы я смогла дать ему указания. Нужно разведать позиции криогов.
Брендон кивнул.
– Я так и думал. Ты завтра закончишь с Советом?
– Ну да, по-любому. А что?
– У меня встречное предложение. Я запихну тебя в звездолет и наконец-то займусь делами.
– Брендон, нет! Я же там никого не знаю!
Он встал. Теперь мне приходилось смотреть на него снизу вверх, а это всегда подавляет.
– Слушай, Ирина, я устал трястись за твою жизнь. Мне уже за каждым деревом мерещатся киллеры! Тебе нужно исчезнуть с Консула, желательно, в неизвестном направлении. Веришь, мне сейчас будет, чем заняться, например, придушить эту гадину Рэйну, а ты единственная, кто реально расценивает угрозу нового нападения криогов. Ты нужна там. Пожалуйста.
Вот и вся любовь. Спасала, спасала его, а он меня отсылает. О, черт! Конечно, я понимаю, что все его слова справедливы, но… Брендон, это жестоко!..
Я согласилась. Что мне еще оставалось?
Ветер что-то зашептал мне на ушко. Кажется, передавал приветы от звезд…
День 17.
Поднимая взгляд от исписанной страницы, я с удивлением заметила рассвет. Мягкая релаксирующая музыка давно и тщетно зазывала меня в кровать. Последний мой рассвет на планете… День разоблачений и расставаний. Сделав последний глоток вина, я отключила освещение и легла спать. Солнечные лучи выписывали теплые дорожки по лицу. (Только проснувшись, я узнала, что на меня покушались, причем так грубо и смехотворно, что с убийцей справилась электроника здания, даже не подавая вызова охране).
На душе было легко, будто я здесь родная. Девочка, покинувшая дом, чтобы поиграть в песочнице, но вернувшаяся на зов к обеду. Я была в космосе.
Только покинув планету, я решилась дать капитану Райли описание системы, в которой аккумулировались силы криогов.
– Замечательно, – с подкупающей улыбкой произнес капитан.
Собственно, я ожидала, что он начнет просматривать карты, введет информацию в блок управления, короче, любого действия. Но Тиор Райли просто сидел в своем кресле, скрестив руки на груди и не сводя с меня глаз.
А потом он рассмеялся. (Я собралась обидеться, но не успела).
– Не надо так удивляться, Леди. По сути, "Странником" управляю не я, а бортовая система, кстати, ее зовут Ана.
– Приятно познакомиться, Леди Калли, – донесся из динамиков милый женский голос.
Лучше бы она молчала. Стало жутко не по себе.
– Компьютер?
Капитан откинулся в кресле.
– Не называйте ее так. Ана расстроится. Она не человек, конечно, но она живая.
– Спасибо, Тиор.
Я вздрогнула. Это до ужаса неестественно, когда с тобой разговаривает стенка.
– Когда я была на Консуле, одна девушка, Арна, сказала мне, что за Катастрофу на Терре ответственны компьютеры…
– Это бред, почему-то распространенный на не компьютеризированных планетах среди низших слоев, – ответил капитан. – К 2587 году еще не закончились разработки КР – кибернетического разума. Катастрофа – дело рук человеческих, исключительно человеческих. Не пытайтесь увидеть в Ане врага, толком не узнав ее.
Повисла немного неловкая пауза. Я ощутила себя ребенком, которого отчитывают за нелепую оплошность.
– Я не хотела обидеть тебя, Ана.
– Нисколько. Я в порядке. К слову, я закончила поверку расчетов и проложила курс.
Тиор Райли улыбнулся.
– Так-то лучше, девочки. И куда мы летим, Ана?
– На периферию скопления молодых массивных звезд в газовой туманности Тарантул NGC 2070, это в Большом Магеллановом облаке. Полет в одну сторону займет четыре дня, в реальном времени пятнадцать, но я могу частично скомпенсировать временные потоки в точках входа и выхода из подпространства.
– Не надо. Пара недель туда, еще пара обратно, как раз то, что нужно. Ты сможешь держать нас в курсе событий в Империи?
– Только до и после перехода. Кстати, до него осталось тридцать секунд, я успею скачать любую информацию, приступить?
– Нет, Ана, спасибо. Я осведомлена.
Сейчас там не происходит ничего выдающегося. Часа два назад официально подтвердили обвинение в измене Лорду Гейзелу. После предварительного расследования его отправят в тюрьму в открытом космосе, вращающуюся жестянку с людьми под слабыми лучами Бетельгейзе. На одном транспорте с ним отправятся Сэр Эйден и Лорд Телли, официальное обвинение которым будет предъявлено часов через десять. Рэйне Ивер обвинений не выдвинуто, ее Император вызвал в свою летнюю резиденцию, Айрин (премилая была сценка, Рэйна, правда, выглядела не очень хорошо, но когда Брендон на вопрос обо мне так лаконично ответил: "Ее нет", – я с трудом сдержалась от аплодисментов). На месте Леди Ивер, право слово, я стремилась бы к Бетельгейзе, а не в красочный Айрин. Вообще второй день собрания прошел неизмеримо более скучно, чем первый, рассказывать не о чем. Слишком скованно вели себя участники.
– Итак, если все так чудесно, я могу пойти поспать? – спросила я у Тиора. Пора бы уже хоть раз вздремнуть часиков десять-двенадцать, пока не свалилась от напряжения.
Капитан вызвался меня проводить. Я, разумеется, не отказалась.
В полет я ничего с собой не брала, кроме сверхпрочного писчего материала (уже довольно объемную самоскрепляющуюся стопку). Чудесные платья остались в Айрине, вместе с моим сердцем. Брендон… Хотя бы кончиками пальцев прикоснуться к тебе, крохотной птичкой заглянуть в твои ночные грезы…
– Ана? – позвала я.
– Я здесь.
– Как у нас насчет душа? Не хочу, чтоб стены провоняли потом.
– Может, лучше ванну? С гидромассажем, а после стакан сока с чем-нибудь легким на закуску?
Она чуть слышно рассмеялась, чем повергла меня в панику. Ладно, мыслить, общаться, но эмоции – смех?! Для этого же нужна душа!
Но тут часть дальней стены схлопнулась, открыв небольшую ванную комнату, потому я отбросила теологические рассуждения, и, шепнув: "Спасибо", – одним длинным движением разделась, чтобы голышом прошествовать в радужную пену.
Дни 18-22 (по корабельному времени), и 18-33 по стандартному исчислению (по времени внешнего мира, точнее – по Консулу I; стандартный день равен 24 часам, по традиции). Спасибо за помощь Ане.
Как долго тянутся дни, наполненные пустотой и ожиданием. Особенно тяжело окунуться в ничегонеделание после тревожных, наполненных событиями дней. Секунды видятся неделями, а минуты складываются в вечность. Так, тусклыми питерскими ночами, когда одиночество просачивалось за фасад типовой многоэтажки и иллюзии самодостаточности, я вглядывалась через немытое полгода кухонное окно, ища хоть что-нибудь… Оно, конечно же, не приходило.
Простояв так час или два, я уходила, изредка бросая взгляд на круглые настенные часы: проходило минут восемь…
О таких путешествиях говорят: полет прошел нормально. "Ведьмак провел зиму в Туссенте [7]7
Перефразировано: «Герои провели зиму в Туссенте», А. Сапковский, Владычица Озера, Сага о Ведьмаке
[Закрыть]"…
Я тосковала по Брендону, Тиор застенчиво ухаживал за мной, а я… не стремилась эти ухаживания отвергать. Странно… Нас связала тень его друга и моего возлюбленного – в одном лице. Черт, да мы только о нем и говорили большую часть времени!
Он был довольно мил, мой зеленоглазый капитан. Он поил меня отличным вином, водил гулять по кораблю, знакомил с экипажем. О, это отдельная история: команду в основном составляли молодые, спортивные мужчины и женщины, все абсолютно разные, но Койт! Представьте себе два с половиной метра роста, метра полтора в плечах и синие-синие глаза… Добавьте добродушную улыбку, черные завитки, закрывающие шею, и нежно-фиолетовый цвет кожи. Хороша картинка?
По словам Тиора, таковы были результаты мутации на планете, сильно отличающейся от Земли, которую колонизаторы не стали изменять. Случай уникальный, и теперь родившихся на Глацинии легко узнать в толпе, впрочем, они крайне неохотно покидают родной мир.
Тиор обладал массой положительных качеств: он был умен, тактичен, никогда не молол чепухи, имел завидное чувство юмора, рыжеватую шевелюру и прекрасное телосложение. Одно "но" – он не был Брендоном.
– Он неравнодушен к тебе, – безапелляционно заявила Ана.
Я завела привычку общаться с ней каждый вечер (по корабельному времени), перед сном. Фактически, она заменила мне внутренний голос, кроме того, мое дружелюбие непременно распространяется на экстраординарные личности.
– Ты будешь смеяться, но я обратила внимание. Однако не могу сказать, чтобы меня это вдохновляло. И вообще, Ана, дорогая, кто я такая, чтобы отбивать у тебя парня?
– Ты заметила? Или просто, к слову пришлось?
– Слишком весело было произнесено "неравнодушен", достаточно очевидно, чтобы я смогла это расслышать.
– Знаешь, Ирина, для человека ты чересчур рассудительна. Только Тиор – не мой парень. Позавчера ты меня компьютером назвала – не маши руками, я не обижаюсь – в меня эта эмоция не заложена. Так вот, я и есть компьютер, только больше, умнее, и вижу сны.
– Да ладно! – я вскочила с постели.
– Ой, успокойся, ничего сверхъестественного нет. Просто однажды Тиор проснулся с криком среди ночи и позвал меня. Я выспросила, что с ним стряслось, а потом вытянула по капле содержимое его сна. Тогда я была юным созданием, впечатлительным – не закатывай глаза! Да, меня создали, и что в этом такого? Так вот, мне стало любопытно, и я научилась генерировать цепочки случайных образов – так я вижу сны. И зачастую мне снится Тиор.
– Ана, золотце, очень много информации… Давай поболтаем завтра?
– Не вопрос. Приятных сновидений, Леди Калли.
– И тебе, подружка…
– Вот оно.
Даже в голосе Аны – самого, по сути, незаинтересованного участника – слышалось волнение.
Девяносто восьми часовой перелет закончился. От апатии и утомления не осталось и следа.
– Боюсь показаться дурой, но я ничего не понимаю. Где корабли криогов?
Как мама настаивала, чтобы я купила наконец очки!..
– Сейчас увидишь. Применяю узкополосные фильтры, увеличиваю…
– Силы небесные…
Тысячи мотыльков беспорядочно кружились по мини-орбитам вокруг затемненных звезд, Ана позаботилась, чтобы нас не ослепило.
– Очень умно, – заметил Тиор Райли, обозначив свое присутствие.
– То есть? – итак уже ясно, что роль главной идиотки моя, хуже не будет.
– Все звездные сверхассоциации связаны, как правило, с областями ионизированного водорода. В Большом Магеллановом облаке более ста двадцати обширных группировок молодых звезд, а самая значимая зона ионизированного водорода – Тарантул.
– Тиор, заткнись! – не выдержала Ана. Как же я была ей благодарна! – Ты не диссертацию пишешь, Ирина ни слова не поняла из того, что ты нагородил. Верно?
– Ну, про Магеллановы облака я слышала в школе… Кажется.
– Понятно. NGC 2070 – это те звезды, которые ты сейчас видишь. Заметила, они как бы кучкуются? Так вот, это называется скоплением. От нашей галактики корабли криогов скрывает излучение этого скопления и ограниченная пылевая туманность. Ясно?
– Спасибо тебе, Ана, – по правде, поняла я исключительно то, что с больших расстояний данного рассадника не разглядеть. И что-то мне подсказывало, именно это Ана и хотела мне втолковать.
У меня разболелась голова. Умники чертовы, скажите лучше, что дальше делать будем? Развернемся и полетим радовать Императора?
И тут картинка начала проясняться, словно мозг наложил свои фильтры на изображение огромной панели, показывающей уловленные радарами данные.
Мотыльки роились вовсе не хаотично.
Я встала со своего кресла, обогнула изумленного капитана и подошла к панели.
У мотыльков был центр.
– Здесь.
Немного левее центра самой панели, более обособленная и менее яркая, чем остальные, горела звезда.
Я не люблю рисковать своей жизнью. Ненавижу, когда в меня стреляют, вряд ли смогу выдержать ментальную, а тем паче, и физическую пытку. И меня тошнит от запаха горелого мяса.
Поэтому я попросила Тиора выбрать восемь добровольцев из команды. На беду, из сорока шести членов экипажа вызвались тридцать два. И Тиор предложил мне сделать выбор самой.
Дело в том, что восемь – то число человек, которое Ана может одновременно перенести на поверхность планеты, попросту – количество мест в капсуле.
Выбирать наобум не хотелось, в конце концов, от моего выбора могло многое зависеть, например – будущее человечества. И я просидела над личными делами экипажа остаток дня.
Ближе к ночи я вызвала Тиора и заявила, что достаточно семи добровольцев.
Когда по корабельному и моему внутреннему времени пора было отходить ко сну, в центральном отсеке собрались все те, чьи личные дела я изучала на протяжении нескольких часов, плюс Тиор, и я, разумеется.
Массивная пачка личных дел осталась в моей каюте. В кои-то веки сгодилась журналистская подготовка: запомнить имена и краткие характеристики членов команды. Хотя шпаргалку я на всякий пожарный заготовила, просто, чтобы было.
Я решила обойтись без вступлений и напутственных речей, потому сразу перешла к списку, намеченному мной в шпаргалке. В школьные годы я совершенно не умела пользоваться "шпорами", да и писать их, всегда полагаясь на неплохую память. Пристрастила меня к ним научный руководитель моего дипломного проекта, очень уважаемый преподаватель.
– Нильда.
Высочайшего уровня специалист по переброске – я не перестраховщица, просто случиться может всякое. Именно Нильда нашла и перенесла Брендона с Земли, с довеском в придачу в виде тельца в бледно-голубом халатике – с этого-то все и закрутилось…
– Койт.
Не передать радости, что я испытала, найдя фиолетовокожего гиганта в списке желающих. По необъяснимым с точки зрения логики причинам, Койт вызывал неоспоримое доверие и вселял своим присутствием надежду, что экспедиция не обернется трагедией. Кроме прочего, он являлся превосходным бойцом.
– Флинер.
Маг класса Творец. На сорок с гаком миллиардов человек, населяющих Империю, приходится около сотни магов этого уровня. К слову, теоретически (исходя из потенциальных возможностей в управлении Силой и ряду характеристик, сводящихся, строго говоря, к отсутствию предела воображения) я тоже вхожу в их число.
– Листенн.
В его деле утверждалось, что Листенн в совершенстве владеет множеством видов оружия, ниже следовал список. Признаюсь, на третьей странице я выдохлась. Еще пара страниц повествовали о технике, с которой он ладит: от транспортника до буровых установок.
Однажды мне загадали ребус, не из числа стандартных и, на мой взгляд, не слишком этичный.
– Ты – капитан подводной лодки, терпящей крушение. У тебя, как у капитана, есть оружие, и ты ответственна за порядок. Экипаж – пятьдесят человек, а спастись может только десять. Тебе предстоит выбрать, кому умереть, а кому дать шанс спастись. Всех ты хорошо знаешь, кого-то, вероятно, даже любишь, но покинуть лодку может только десять человек. Итак, кого выберешь?
Помнится, больше часа заняло тогда обсуждение. Бесспорной оставалась на протяжении всей дискуссии лишь моя кандидатура – при всей моей склонности к патетике, героическая смерть и самопожертвование все-таки не для меня. Мнения тогда менялись кардинально, от: "А что, если выпустить женщин?", до: "А, черт с ними, пусть все тонут"… В итоге пришла к цинично перспективному: я, полезные люди (врач и т. п.) – скажем, трое, мои друзья (если я с ними дружу, они достойные люди, а раз я капитан, следовательно, я тоже ничего), думаю, трех друзей достаточно – самых близких, и трое физически сильных людей, дабы могли оказать помощь всем вышеперечисленным.
В конце концов, выбраться из лодки только полдела, надо еще выжить на поверхности…
У этой команды тоже должны быть шансы на выживание.
– Ирнальд.
Он уступал Койту по физическим данным, однако спокойно поднимал двести кило и был отличным стрелком.
– Альдобраст.
Лекарь. Причем лекарь многопрофильный – от научной медицины до местной "народной" – магического характера. Конечно, Флинер и я можем оказать помощь раненому, но это совсем не то, что может сделать профессиональный врач.
Я нарочно пренебрегла официозностью, они ведь прекрасно знают друг друга, и вместе им предстоит совершить маленький подвиг, потому я назвала только первые имена. В грядущем мероприятии будет не до создания Посланий Смерти…
Перед тем, как обозначить последнего, седьмого участника, я заколебалась. Повод был незначительный – Минс Тэй был выходцем с Македонии…
– Седьмым буду я, – заявил Тиор Райли, сделав широкий шаг в мою сторону.
Удивил – не то слово!
– Отклоняется.
– При всем уважении, Леди Калли, капитан этого звездолета – я. И ни один из перечисленных вами членов МОЕГО экипажа не сдвинется с места без моего приказа.
– Именно, Тиор, вы – капитан. Вы не можете оставить корабль.
– Ана прекрасно управится в случае необходимости. Кроме того, у меня есть помощник.
(Ох, спасибо, я в курсе. Его дело было первым в стопке, Кетлер Ааст, если я не запамятовала).
– Я принял решение, Леди Калли. Вы можете согласиться с ним или отменить экспедицию.
Да и ладно. Охота погеройствовать – не стану противиться.
– Отлично, Тиор. Вы и все, кого я назвала – встретимся завтра, в восемь утра по корабельному времени в капсульном отсеке.
– Леди Калли, в капсуле восемь мест.
– Спасибо за напоминание, капитан Райли. Только одна поправка – меня зовут Ирина. Если вы не поняли, восьмой буду я.
– Ирина?
Иногда голос Аны напоминал мне о далеком детстве – я тоже была озорной и любопытной.
– Да, дорогая?
– Почему не сегодня?
– Хочу сделать эпиляцию, длительную обработку полости рта, и в последний раз цивилизованно посетить уборную. Ах да, еще выспаться напоследок по-человечески.
– А-а…
– Ты ждала сотворения невероятного чуда в рекордные сроки в масштабах отдельно взятого звездолетика? Спешу разочаровать. Кстати, меня все подмывает спросить… А что там, за переходом? Если придуманное фантастами подпространство, почему мы видим звезды?
– Верно, звезды есть, вот только другие. Принято называть это "надвселенная". Возможность перехода в нее рассчитали твои соотечественники, русские, на простейших в сравнении с КР машинах, и они же построили первый аналоговый космический корабль.
– Ничего себе… Нищая Россия – и такое!
– Именно. В дальнейшем разработки были проданы Китаю и странам Восточного Альянса. Как бы то ни было, значение открытия неоценимо.
Вздыхаю, точные науки никогда не были мне особенно близки…
– Парадокс в том, что кроме самой возможности перехода мы и по сей день ничего не знаем о законах надвселенной. Надвселенная статична, но попадающие в нее предметы ускоряются многократно. Зонды глохнут. Любые анализаторы либо отключаются, либо выдают каждый раз новые параметры. Мы не можем ее исследовать.
– Но можем пользоваться, как скоростным шоссе?
– Образно, человек, – пол под ногами завибрировал, обозначая смех чудо-компьютера. – Сравнение засчитано. Эй, ты чего гасишь свет?
– Ты меня загрузила, железка. Планирую переварить избыток информации во сне.
– Негодяйка!
День 34 (по ст. исч-ю).
Ненавижу зиму. Отраженный блестючим снегом свет режет мне глаза, а холод действует на нервы. Унылые, лишенные листвы деревья и вечно серое беспросветное небо, промозглый ветер и глубокие, покрытые настовой коркой сугробы.
Ежегодная смерть природы…
Мало кто ненавидит зиму так, как я.
– Величайшее тебе спасибочки, Ана, – прогнусавила я в овальный тускло-серый кулон. Ими Ана снабдила меня и Тиора, велев без необходимости ее не вызывать. В кулоны она закачала часть своей оперативной памяти, хотя и не была уверена, что ее знания нам пригодятся. Относительно этой планеты у нее было крайне мало полезных сведений, правда, она раскопала где-то ее галактический номер.
Лично я нарекла планету Дитом [8]8
Имеется ввиду 6 круг Ада (стены Города Дита) Данте Алигьери. Фурии – стражи 6 круга (томящиеся в нем: еретики и лжеучители).
[Закрыть], будучи уверенной, что фурии не заставят себя долго ждать. Яркая звезда, освещавшая уже отвратительный мне мир, получила прозвище Люцифер [9]9
Люцифер – одно из имен Дьявола в позднем христианстве. Люцифер у Данте – наполовину вросший в лед царь зла с тремя лицами.
[Закрыть]. Вообще, затрудняясь с наименованиями, я частенько обращалась к классикам, теперь вот гений Алигьери пригодился.
Впрочем, если отбросить погодные условия, начало операции выглядело многообещающим. Ане удалось направить капсулу в незаселенный район, обойдя планетарную систему защиты. Как – остается только догадываться.
Моя молчаливая команда выбралась из капсулы.
Я пошепталась с кулоном.
– На северо-востоке от нас Ана фиксирует строения. Думаю, начать следует оттуда.
Тиор кивнул, при этом пальцы его скользнули по кулону. Не я одна пользуюсь подсказками.
Ни возражений, ни комментариев не прозвучало. Наша группа в идентичных серебристо-жемчужных комбинезонах беззвучно взмыла над снежным покровом, активировав антигравы. Хорошо хоть, не пешком по сугробам топать.
Вскоре я пересмотрела свое отношение к участию Тиора в вылазке «во вражий стан». Он умело (и привычно, чего не сказать про меня) управлял командой, я выдвигала идеи, Тиор же организовывал их исполнение. Конечно, такое двоякое руководство могло впоследствии выйти боком, но, пока мы действовали сообща, проблем с субординацией не возникало.
Он выстроил команду в связку три-три-два, с замыкающими Нильдой и Альдобрастом. Первой полосой шли Ирнальд, Флинер и сам Тиор; вторую тройку составляли Листенн, я и Койт.
Спустя немало кривобоких палок, изображающих упадок дендрафлоры Дита, несколько высотных колебаний, промерзшее озерцо в котловине, и два небольших ледника, Тиор подал знак остановиться.
К тому моменту мне уже изрядно наскучило последовательное описание всего того, что мы успешно миновали, выдаваемое кулоном.
– Что сейчас, Ирина?
– Нам нужен один пленник, максимум два. Хотелось бы выяснить, где их… как бы точнее выразиться… мозговой центр, пожалуй, и как туда попасть – в идеале. И… потише.
– Ясно. Листенн, Флинер – вперед, Ирнальд прикрывает. Не стрелять без необходимости. Доставить одного криога.
Я наблюдала за троицей, пока она не скрылась за заснеженным холмом.
– Ты уверен, что троих достаточно?
– Вполне. Они участвовали в подавлении мятежа на Зинерии III. Ты вообще подобрала неплохой состав, поздравляю.
– Благодарю. В их делах не значился этот мятеж.
– Операция была не для досье и широкой огласки. Проконсул Зинерии III послал ноту Императору об отсоединении. Сэр Хорин не хотел создавать прецедент – на следующий день проконсул умер от кровоизлияния в мозг. Нужных чиновников повысили, остальных перевели. Дела Зинерии III не существует. А помогли скончаться проконсулу как раз эти ребята, возвращающиеся сейчас с презентом.
Вот плут! Я так увлеклась рассказом, что не заметила появления авангарда. Действительно, невысокий, плотный Ирнальд без видимых усилий нес неподвижное тело криога.
– Он жив? – просила я Флинера. Что-то подсказывало мне, что пассивное состояние "презента" – его рук дело.
– Да, он в трансе, – желтые кошачьи глаза с вытянутыми зрачками сверкнули. Стройный маг едва заметно улыбался.
– Отлично. Постарайся разузнать как можно больше о планете.
Он кивнул в ответ. Едва Ирнальд опустил ношу, прислонив криога к чахлому деревцу, Флинер отключил антиграв и встал на колени в снег. Разноцветные блики скользнули по комбинезону, когда он поднес ладонь к закрытому глазу криога.
Мне лучше других было известно, что делает Флинер, и сколько времени ему понадобится. Я повернулась к Листенну.
– Что у них там?
Он пожал плечами.
– Какая-то станция. Этот, – он кивнул в сторону криога. – Шатался рядом со строениями. Мы не хотели привлекать внимания, так что схватили первого попавшегося и назад.
– Правильно.
– Нет, – Флинер поднялся, отряхивая снег с колен. – Мы ошиблись. Это подросток, воспитанник работника фермы. Криогам тоже нужно есть… Он знает только дорогу на бойню, куда отвозят животных.
– Твою ж мать, – тихо ругнулась я. Слава богам, по-русски. Названной сестре Императора подобные выражения не к лицу.
Складывались в кривые усмешки изгибы низких сизых туч, небо оглашали хриплые крики птиц, парящих слишком высоко, чтобы их разглядели. Тоскливо. Пейзажи давно слились в сплошную белую пустыню, испещренную обрубками растений.
В тон птицам завывал ветер, хоть мы и не ощущали его мерзлоты, защитное поле класса II ограждало от льдистых укусов. Поле класса I окружает исключительно Императора в потенциально опасных условиях.
Время от времени я прощупывала мыслефон Дита, надеясь наткнуться на что-то более информативно ценное, чем крытая ферма, но без особых успехов. Пока к категории новых знаний можно было отнести только систему правления криогов. В Оплоте Кри царила теократия, в милитаризованном формате. И нельзя сказать, чтобы кого-то из нас сей факт вдохновил – хуже вооруженных, целеустремленных фанатиков мало что можно вообразить.
Между тем наши – увы, пока безрезультатные – поиски затягивались, световой день грозил иссякнуть, а мой желудок горестно ныл и весьма настоятельно требовал пищи. И, хоть страсть к свершениям, адреналин, а также желание найти мало-мальски надежное укрытие, подгоняли вперед, нужды плоти взяли верх. Я объявила привал.
Похоже, Тиор не одобрил моей слабости, однако не решился отказать. И довольно неожиданной оказалась благодарность Нильды, голоса которой я до этого даже не слышала.
– Знаешь, если б не ты, к утру они бы вспомнили о еде. Может быть.
– Не факт, – улыбнулась я в ответ. Что поделать, состязания в выносливости с мужчинами нам не выиграть.
Нильде было тридцать пять стандарт-лет, девятнадцать из них она провела на "Страннике". В ее личном деле сохранилась голограмма времен начала службы: яркие каштановые волосы, яблочно-зеленые глаза, стройное, едва ли не воздушное, тело. Сейчас… от былой красоты лишь и остались – глаза. По фигуре теперь она была ближе к гладиатору, чем к нимфе, лицо покрыла сеть тонких морщинок. Волосы же стали сплошь седыми, лишь у правого виска вилась не покорившаяся рыжеватая прядь. Трудно вообразить, что могло заставить поседеть молодую, по меркам Империи, женщину.
Обед между заснеженных холмов прошел в молчании. Недельный запас вакуум-пакетов (упаси боги, никто не намеревался торчать здесь неделю!) несколько полегчал. Впрочем, тяжести заплечного контейнера не ощущалось в любом случае.
Очень мешал приему пищи колючий, морозный ветер, ради еды пришлось убрать лицевое защитное поле.
– У меня есть средство от обморожений, – предупредил Альдобраст. – Обращайтесь, если понадобится.
Покуда никто не нуждался, предложение медика так и повисло в воздухе. Безобразно холодном воздухе…
– Сегодняшние погодные условия, – шепотом полюбопытствовала я у кулона.
– Пасмурно, умеренная геомагнитная буря, атмосферное давление…
Перечисление утомило, и я перебила подсказчика.
– Температура воздуха?
– По шкале Фаренгейта минус сорок девять градусов.
– А по Цельсию? – вот с переводами температур у меня всегда были трудности…
– Минус сорок пять.
Ого… Я поняла уместность заявления Альдобраста про обморожения, к слову, сам медик являлся весьма привлекательным мужчиной: голубые глаза, широкие плечи, золотисто-русые волосы и изящные черты. С таких, наверняка, хорошо писать портреты…
Я поспешила дожевать нечто, отдаленно напоминающее гамбургер, и украдкой растерла кончик носа, мелкие иголочки морозца успели его прихватить.
– На расстоянии дневного перехода крупное скопление зданий, – пока я интересовалась метеорологическими данными, Тиор выяснял куда более важные вещи. – Предположительно, военная база.
Наконец-то!
Стоп, а мы что, ввосьмером собрались штурмовать военную базу?!
