Текст книги "Принц и Ида 5. Новая кровь (СИ)"

Автор книги: Карина Вальц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Я затаила дыхание, ожидая ответа, но Луциан тянул.

– Что же? – не выдержала я.

– Когда узнаешь, распорядись знанием с умом. Помни: победивший множество людей силен, но победивший себя – могущественен.

Дарлан был прав – к такому количеству мудрости стоит готовиться заранее. Мне нестерпимо хотелось уйти, но и остаться тоже хотелось. Что-то держало меня рядом с Луцианом. Он казался человеком, который знает все. Быть может, просиди я с ним дольше, тоже узнаю нечто сокровенное?

Я потерла глаза и решила перейти на тему более понятную:

– Где вы были, когда дворец разрушился?

– Прямо здесь. Где мне еще быть?

– А после?

– Тоже здесь. Ты не помнишь, но когда-то я обезал, что в королевские распри лезть не стану, возраст не тот, запала нет. Молодые сами должны разбираться, иначе движения вперед не будет.

– Пустой город не похож на движение вперед.

– Шаг вперед, два назад, – пожал плечами Луциан, – бывает и так. Как ни одно растение на Мертвой Земле не вырастет без должного усердия, так и человек ничему не научится без достаточного количества трудных попыток и даже шагов назад.

Опять он за свое!

Словно прочитав мои мысли, Луциан засмеялся:

– Утомил? Прости. Это стариковское – чем больше мне лет, тем больше умных мыслей хочется озвучить, а ну как что-нибудь приживется, пустит корни на благодатную почву.

– Дарлан хочет, чтобы я ушла за стену, – я внимательно наблюдала за реакцией Луциана. Его лицо не дрогнуло – либо он и так все знал, либо не видел в этом ничего удивительного.

– А ты сама чего хочешь?

– Выжить.

– А если скажу, что ты выживешь и здесь?

– То… – я растерялась, но Луциан понял:

– Все равно уйдешь. Ты знаешь, что там, Иделаида?

– Новый мир, построенный новым королем. Подлым захватчиком и разрушителем, с которым меня связывало что-то… личное, – в памяти сразу всплыл золотистый конверт с жалким: «Прости», я не сомневалась, что послание это когда-то не дошло до меня. Не было отправлено и покоилось под грудой бумаги, как ненужный мусор.

Луциан протянул руку, погладил мои пальцы и сказал:

– Ты справишься.

Это звучало благословением в долгий путь.

ГЛАВА 6. Обходной путь

По долгу службы мне часто доводилось встречать альтьера Дарлана Бурхардингера. Несмотря на количество наших встреч, я так и не понял, что он за человек. О нем говорили разное, но это неподтвержденные слухи. Верить им или нет – каждый решал за себя. Альтьера Дарлана боялись, альтьера Дарлана уважали, при нем страшились сказать лишнего. Но более прочего люди страшились попадания в его поле зрения. Это, как правило, сулило мало хорошего.

Альтьер Янис Морландер. «Мертвоземье до начала войны: воспоминания очевидцев»

Город мы с Дарланом покинули до рассвета, остановились на безлюдной развилке в ожидании повозки, что должна отвезти меня ближе к Тенету. В город Вилив, от которого полагалось добраться до стены на своих двоих.

Дарлан не улыбался и не хохмил, как прежде, а все больше хмурил брови и смотрел на меня с сожалением… или грустью. Лицо его было странным, пугающим. И этот его взгляд вызывал в душе тревогу: что, если прямо сейчас Дарлан отправляет меня на верную сметь? Прекрасно об этом знает, вот и хмурится… может, совесть у человека проснулась, потому что сам не выспался.

Коротко и сухо он выдал мне инструкции: что делать, куда идти и как себя вести. Если не вдаваться в подробности: добраться до главных ворот, сообщить о желании покинуть Мертвоземье, перетерпеть множество формальностей и выглядеть при этом несчастной, но восторженной. Подтвердить все, что написано в выданных Дарланом документах. Выйти в Тенет и найти там человека по имения Янис, искать следует в полиции. Вроде не такая сложная задача. От Яниса до аудиенции с королем я доберусь за считанные минуты, Дарлан заверил, что глазом моргнуть не успею, так быстро все произойдет.

– И что будет дальше? – задала я главный вопрос.

– Продолжишь то, что начала здесь – будешь вспоминать.

– А дальше?

– Надеюсь, что вспомнишь.

– Дальше?

Дарлан начал закипать:

– Хватит! Не знаю я, что дальше, ясно? Я тебе не скельта, будущее предсказывать, не голос Земли… я человек, Иделаида. Обычный человек. Не хозяин мёртвой Армии, не король и даже не принц. И прямо сейчас я уже прыгнул выше головы, очень может быть, его величество вернется из Посмертья в плохом расположении духа и захочет отдать мою голову мертвым.

– Он такое практикует?

– До сегодняшнего дня не был замечен.

– Так ты драматизируешь, – поняла я. – Вопишь об опасности, чтобы я прониклась и заткнулась, а сам обо всем позаботился и под угрозой не находишься. Без обид, Дарлан, но ты не похож на человека, который легко простится со своей головой, скорее уж подставит чужую.

– Старая добрая Ида – вечно я у тебя хуже всех, даже когда для тебя стараюсь.

– О, так было и раньше? Не удивлена. И я никуда не пойду, пока не услышу четкого плана или… чего-то, на него похожего. Соберись, Дарлан: я за стеной, я вспомнила, каким-то образом добралась до короля и с ним поговорила… о чем-то. И? Возвращаться? Жить там? Бежать куда-то еще? Сдохнуть мучительной смертью, потому что ты меня на нее отправил, недоговорив?

– Полагаю, твоя память…

– В Посмертье моя память, и быть может, там и останется. Я хочу услышать что-то от тебя. Твои мысли, чего добиваешься ты. Ведь кроме подъема по лестнице хаоса у тебя есть стремления?

Дарлан сомкнул челюсти так плотно, что я почти услышала, как крошатся его зубы. Он похлопал себя по карманам, достал сигарету. Мне тоже предложил, и в этот раз я согласилась из любопытства: понравится ли мне столь сомнительное удовольствие.

Мы стояли в тишине, глядя друг на друга, пока рядом не остановилась повозка.

– Тебе пора, – Дарлан откинул сигарету. – Будь осмотрительна, Ида, сохрани свою жизнь. Не дай чужим медовым речам затуманить твой рассудок, помни, что некоторые люди – те еще театралы, это у них профессиональное. И… лучше не показывай, что чего-то не помнишь, эту слабость любой захочет использовать против тебя. Уверен, ты и сама понимаешь.

Я зло усмехнулась:

– Использовать против меня? Как это делаешь ты?

– Дура, – выругался он сквозь зубы, но взял себя в руки и терпеливо пояснил: – Нет, Иделаида, есть небольшая разница: по лестнице хаоса, которая тебе так приглянулась, я с твоей помощью могу куда-нибудь забраться. Можно сказать, что твоя жизнь и дееспособность в моих интересах, если тебе проще жонглировать такими понятиями. Но для многих ты – путь вниз, а значит, опасна.

– Ты уже говорил, но слишком все запутывал. То мне надо уехать, чтобы сохранить жизнь и вспомнить, то вдруг выясняется, что за стеной все то же самое. Хаос, путь вниз, и моя персона всем подряд неугодна. Как тут не почувствовать себя особенной.

Дарлан помолчал немного и сказал:

– Когда вспомнишь, уверен, ты найдешь способ со мной связаться. Буду ждать… если новостей не поступит, я все пойму и за тебя порадуюсь. Но это я сегодня такой сентиментальный, завтра могу и передумать, – он кивнул на повозку, предлагая не тянуть более время.

Поджав губы, я забралась наверх и смотрела на Дарлана, пока он не превратился в точку, а потом и вовсе не растворился в предрассветном тумане. В этот самый момент мне показалось, что прошедшей ночи попросту не было, я сбежала из дворца и еду куда-то.

Я пыталась закрыть глаза и вздремнуть, но не получалось, я прокручивала в голове выданные Дарланом скупые наставления. Побольше молчать, рассказать, что меня насильно удерживали во дворце и я сбежала. Услышала о стене и о том, что меня разыскивают, решила, что самое безопасное место – новый Тенет. Если вскроется странность с памятью, объяснить, что Посмертье – это не шутки, отпускает долго. В общем, нести в массы полуправду, не раскрываясь до конца. Юлить, изворачиваться, не выдавать все и сразу. Если правда всплывет, сказать, что боялась за свою жизнь.

Как-то все… зыбко.

Еще у Луциана я переоделась в мешковатое серое платье, разом подчеркнувшее все мои недостатки. В таком виде альтьера из меня не проглядывала даже издалека. И настоящее имя можно будет назвать только полицейскому Янису, в других случаях это опасно. И теперь я даже не знала, хочу ли вспомнить все. Что я такого натворила в прошлом, раз мое возвращение неугодно вообще для всех?

Документы, врученные Дарланом, тоже доверия не внушали.

В них, кроме классической черной печати, выделялась еще одна – красная. Как кровь. Как нежелательная кровь. Так отмечают сивилл и их родственников, если родственная связь была выявлена. С такими документами на моем лбу практически нарисована мишень, но Дарлан сказал, что в Тенет так попасть проще. Будет меньше вопросов, меньше проверок и ни единого шанса, что меня не пропустят.

В общем, очень много сомнительных пунктов, в которых я должна полагаться на мутного Дарлана. И чем дальше повозка отъезжала от столицы, тем яснее становилось у меня в голове. И чего это я уши развесила, в самом деле? Стоило устроить для меня прогулку по городским улицам и наплести об мнимой угрозе, как я поверила сразу всему? И бегу в неизвестность по одному чьему-то слову? И не просто в неизвестность, а за стену, откуда нельзя вернуться, об этом упоминал мальчишка на улице. Дарлан хочет, чтобы я скрылась с глаз долой с концами? Это… может быть правдой.

К моменту прибытия я решила пересмотреть план и провести разведку прежде, чем соваться в неизвестность. Поговорю с местными, переночую где-нибудь, понаблюдаю за стеной и движением вокруг нее. Послушаю, что болтают о короле Алласане, а еще о самом Дарлане. Он далеко не последняя фигура во дворце, наверняка люди о нем шепчутся.

И только после приму решение.

Без безумной спешки и на трезвую голову.

Мой план затрещал по швам практически сразу, ведь говорить было не с кем. Вилив оказался пустынным и заброшенным местом. Я побродила по улицам, обнимая себя за плечи, вышла на небольшую площадь, посреди которой красовалось… нечто жуткое. Каменная плита с высеченными на ней лицами, перекошенными в мучительной агонии. Картина завораживающая и отталкивающая одновременно. Я поежилась и поспешила убраться подальше.

Сразу за Виливом начиналась на самая стена.

Она выглядела массивной горой, что надвигалась на мелкого человечишку, она душила и словно клонилась вниз, пытаясь раздавить. Она была серой, а не угольно-черной, какой казалась издалека. Высота ее впечатляла – с первого взгляда понятно, что живым людям такое не возвести, разве что за несколько сотен лет. Дарлан упоминал, что началась стена с Тенета, а потом разрослась так, что ее не обойти. В теории, конечно, можно, ведь на севере стена упирается в горы и лед, но на такой поход мало кто способен. Как всегда – одни мертвые, но и их следует направлять.

Понаблюдав за стеной, я приметила ворота в Тенет. Над ними дежурила стража, живые люди с явно огнестрельным оружием – на бедрах у многих крепилось что-то, издалека деталей не разглядеть, но и без того все ясно. Я легко представляла себе вид револьверов, форму… а еще звуки выстрелов и кровь. Они всплыли в памяти как единое целое. И так много крови и боли было в этих видениях, что меня стошнило за ближайшим углом. Остатки еды, поглощенной утром, были черного цвета. Хотелось отшатнуться подальше от этой мерзости, но я заставила себя посмотреть еще раз. Внимательно. Так и есть – все черное, вязкое и совсем не похожее на еду. Это аномалия – я точно знала.

Что-то со мной не так.

Это было понятно сразу, ведь Посмертье – не соседний городок, в котором мне довелось приятно отдохнуть десяток лет, это… я зажмурилась, словно это помогло бы вспомнить. Память – причудливая штука, ведь теперь я воочию видела густую черную жижу, что блестела даже в темноте. Опять фантазия заработала.

И опять ничего существенного.

Еще раз глянув на стену, я вернулась в Вилив. Вечерело, а приближаться к стене лучше под покровом ночи, когда стража будет не такой бдительной и всевидящей. Выбрав подходящий закоулок, я спряталась в углу, прижалась спиной к полуразрушенной стене, подтянула колени к груди и закрыла глаза. Хорошо бы отдохнуть, сил совсем не осталось. И опять хотелось есть, хотя теперь еда ассоциировалась у меня с вязкой чернотой… как говорится, хотела свободы – хлебни ее сполна. Во дворце меня тяготила мягкая постель, теперь наслаждаюсь сном в гиблых подворотнях. Жаловалась на хорошую еду? Теперь не до еды вовсе. Мечты исполняются на глазах.

Я все-таки задремала, а глаза открыла, когда на улице была ночь. Тело затекло от неудобной позы, я поднялась на ноги и сделала пару нетвердых шагов. Пора на разведку. При одной мысли об этом из тела ушла тяжесть, ожидание было мукой, а движение – и есть та самая свобода.

Даже сердце забилось чаще.

Сделав существенный крюк, я добралась до заветной цели. Задрала голову наверх, оценила гладкость камней и невозможность зацепиться… хорошо придумано, а ну как ушлая альтьера со всякими склонностями захочет вскарабкаться наверх. Самой не верится, но такой вариант мной рассматривался не просто так, а в первую очередь. Сдаваться не хотелось, пару раз я попыталась подпрыгнуть вверх и зацепиться, но падала вниз. Зато поняла, что умею приземляться, тело умело группировалось при каждом новом падении.

Ладно, нужен иной план. Исследовать стену где-нибудь далеко за городом можно и днем, а сейчас лучше воспользоваться темнотой и понаблюдать за воротами. Издалека я видела, что время от времени оттуда показывается стража. Форма у всех черная, как у стоящих наверху с оружием.

Можно попытаться приблизиться и что-нибудь послушать, раз поговорить не с кем. Дарлану я не доверяла, а иные источники информации отвалились по прибытию в Вилив. Замкнутый круг какой-то… тут либо добираться обратно до столицы и там приставать к горожанам, рискуя головой, либо вертеться на месте. Тоже рискуя головой, но вряд ли меня убьют ежесекундно. Скорее уведут за стену и там допросят. А это почти план Дарлана, в итоге я ничем и не рискую. Почти. Можно сказать, действую по плану.

Примерно так я себя и убедила, стараясь не думать, что на самом деле это свобода вконец меня одурманила. Свобода, а еще невыносимая жажда открытий, действий. Срочно требовалось компенсировать месяцы заточения, пусть даже и таким безумным способом.

Я подобралась к воротам, вжалась в гладкий камень и приготовилась к ожиданию. Сверху одинокого человека увидеть трудно, ночь надежно скрывала перемещения, превращая меня в неясную тень. И вскоре ворота открылись, пропуская конную процессию. Много тяжелого груза, мешки… возможно, так вывозили еду.

– Куда на этот раз? – крикнул стражник одному из всадников.

– Приказано в Вилив.

– Там ждут?

– Нет. Встречи не будет.

– Тогда…

– Неужели не ясно? Его величество шутить изволит.

Стражник засмеялся:

– Да уж, это он может. Что ж, раз так, ждем рассвета.

Ворота закрылись, процессия медленно двинулась в сторону мертвого города. Интересно, что в мешках? Еда? Дарлан говорил, что риск голода растет с каждым новым днем, многое зависит от переговоров и милости другого короля. От его нежелания затевать новые междоусобицы и терять мертвых. А тут он выдает провизию без предупреждения, иначе в Виливе бы встречали посыльных. Шутки у его величества Алласана и впрямь издевательские. Это же как показательно вычерпать пару ведер воды из корабля, который сам топишь.

Я оставалась у ворот до рассвета, видела, как конная процессия вернулась домой, но интересных разговоров не услышала. Вернулась в пустой город, нашла выгруженное пропитание, заглянула во все мешки – в основном там было зерно, но и овощи нашлись. Я перекусила и спряталась неподалеку, как оказалось – вовремя, ведь из-за угла вывернули двое мужчин. Значит, не все вернулись за стену, кто-то остался караулить провизию… от кого? Тут даже зверья нет.

Весело переговариваясь, мужчины уселись на мешки и закурили. Начался неспешный разговор, но до меня долетали лишь отдельные слова. Рискуя себя выдать, я подобралась ближе.

– …как думаешь, чем все закончится? – глядя в серое небо, спросил тот, что сидел ближе ко мне. Его голос был звонким и бодрым, как у совсем молодого парня.

– Только скельтам ведомы такие ответы.

– Скельты, точно… я забыл про них. Как думаешь, они правда видят будущее? Его величество так не считает, всех же распустил.

– Кого он там распустил? Храм как стоял, так и стоит, а значит, и скельты где-то там есть, с землей ведут разговор. Просто нам это нынче никто не докладывает. И его величество к Храму и его словам сильно предвзят, это все знают.

– Чушь собачья!

– Не чушь! – возмутился дальний собеседник, он говорил с хрипотцой. – Я рос рядом с ним, на соседних улицах мы жили. Кабы знал я, как все обернется, конечно, обратил бы внимание на кучерявого мальчишку, а так… знаю только про соседние улицы, не более. Но поговаривали, что мать его в Храм не допускалась, мол, такие даже для Великого Суда не годятся, настолько падшие и никчемные, ими только Армию позорить. И, раз до Храма она не допускалась, значит, не могла еды мальчишке принести. Питался, чем придется. С тех самых пор для него Храм – табу, плохое место, очень злое. Самые глубокие обиды, они из детства.

– Ну и история! – рассмеялся молодой. – Сам выдумал?

– Да ну тебя…

– Ну меня, еще бы! Все, кроме тебя, другое говорят: Храм король недолюбливает из-за женщины. Ведь его женщину убил Храм, кажется, сама скельта наносила удар. Что-то увидела нехорошее и того… решилась на смертоубийство! Многие предполагали, что же это могло быть. Какое видение могло толкнуть Храм на преступление?

– Молодежь! Вам лишь бы позабористее звучало, да чтоб романтика присутствовала… а в жизни, знаешь ли, все проще. Женщин много, бери любую, а голодное детство – оно неизменно. И неважно, что сейчас он на троне и может позволить себе все. Память-то себе не сотрешь.

С этим можно поспорить, к сожалению.

– Да была женщина, точно говорю! – возмущение парня росло и крепло. – Все из-за нее началось! Почему бы еще его величеству выступать против Александра Гранфельтского, сына самой Роксаны?! Они не поделили женщину!

Смех с хрипотцой звучал так громко, что, казалось, был слышен за стеной:

– Сам-то понял, что сказал?! Его величество рос среди сивилл, знал многое о мертвой науке. Он просто хотел построить новый мир. Бывают такие люди, особенные, они способны строить, а остальным только и остается, что идти за ними, этими особенными, и надеяться, что все не обернется злом. Строители разными бывают, с ними никогда не угадаешь… но хочется верить, что мы угадали и все закончится хорошо. А мне и вовсе грех жаловаться, ведь мертвая наука, узаконенная его величеством, спасла мне жизнь. Пулевое ранение в живот, – зашуршала одежда, похоже, демонстрировалось то самое ранение. – Я должен был сдохнуть в муках, но вместо этого проснулся утром бодрым и очень голодным. Так-то, сынок. Новый мир. Новая Земля.

– Отец говорит, что не может быть Новой Земли, пока есть Мертвая.

– Отец твой правильно говорит.

– Да уж… вот и думаю: интересно, чем все закончится.

– Ты же у нас романтичный, – опять хрипло рассмеялся мужчина. – Верь, что все закончится свадьбой. Королевской.

– Да ну тебя, пень старый…

ГЛАВА 7. Новая Земля

По данным Архива Великого Храма, Новой Земли никогда не существовало. Вывод можно сделать однозначный: Новая Земля – легенда из сказок Катарины Линнард.

Из открытой литературы Храма.

Мои вылазки приобрели регулярность.

Словно призрак, я поселилась в Виливе, изучая распорядки возле стены. Несколько раз видела, как повозка привозила кого-нибудь из столицы, сильно волнуясь, люди брели к воротам и исчезали там навсегда. А наверху без устали курсировала стража. С едой более никто не появлялся, мои запасы таяли на глазах, как и идеи. Интуиция подсказывала не сдаваться и найти-таки обходной путь, попасть за стену призраком, а не официальной личностью с отравленной кровью. Ведь очевидно: если я попаду туда, смогу выбраться и обратно, если вдруг запахнет жареным.

В конечном итоге из тупика мне выбраться помогли.

Поймав меня в мертвом городе.

Удивляться нечему: пока я приглядывалась к стене и ее обитателям, ее обитатели тоже не зря свой хлеб ели и разглядели сверху меня. Действовали они с умом, без паники, точно зная, что деться мне некуда. В самом Виливе я бы еще успела спрятаться, там такие катакомбы, можно днями петлять и таиться по углам, но меня подкараулили на открытой местности среди ночи. Двое мужчин спрыгнули со стены на веревках, а еще трое вывернули из ворот. Я успела улизнуть, но погоня быстро закончилась, меня взяли в кольцо.

– А вот и наша птичка, – улыбнулся один из стражей, пока его соратники крепко держали меня за руки. Зря старались, я не нервничала и вырываться не собиралась. Их много, у них оружие, местность открытая. Меня легко и быстро пристрелят.

Поняв, что на глупости пленница не настроена, тот же страж жестом приказал меня отпустить. Хорошо бы совсем, но мне не настолько повезло.

– Кто такая, чего вынюхивала здесь целых три дня?

Меня заметили раньше, чем я полагала.

– Молчишь? Зря. Лучше сразу быть честной и открытой. Тогда, глядишь, все образуется, – страж улыбнулся, сверкнув в темноте белыми зубами. Остальные откровенно заржали, как бы намекая – ничего не образуется. – Будь нашей гостьей. Птичка.

После болезненного тычка в спину я пошагала к воротам.

По другую сторону меня обыскали, изучили найденные документы и передали их дальше. На вопросы об имени я отвечала, но мне не верили. И пусть сказанное мной совпадало с написанным на бумаге, этого не хватало, чтобы убедить стражу. Сказки о желании попасть на Новую Землю рассказывать было поздно, смешно бы смотрелось.

Меня запихнули в темное сырое помещение с узким оконцем у потолка, несколько раз допросили. Всегда приходили разные люди, для разговоров выводили дальше по коридору, сажали за стол, а ноги приковывали к полу. И сыпались однообразные вопросы… Связана ли я с дворцом? Планировала ли диверсию? Меня послал Совет, король, Храм или сам альтьер Бурхардингер? Что я должна была сделать, попав в Тенет? Если не стану говорить, будет хуже, лучше выложить все сразу. Я ведь женщина, меня жалко. Есть шанс отделаться испугом и остаться в живых.

Видимо, меня и впрямь жалели, наградили всего-то парой пощечин, а на следующий день даже накормили подобием каши. Но вряд ли такая доброта растянется надолго, скоро пощечиной я не обойдусь.

Влипла.

Но еще через день выяснилось, что я бы все равно влипла: заявился очередной дознаватель, уже в другой форме, серой. Не со стены. Он тряс передо мной моими же фальшивыми документами и утверждал, что за год они задержали десяток человек с такой же фальшивкой. Все были посланы дворцом, но эту схему отследили. Возможно, он врал, а может, говорил правду. Мне, понятное дело, хотелось верить в правду, с ней получалось, что выбора у меня как бы и не было, и если не собственная глупость, так чужое расследование все равно вывело бы меня на чистую воду, и в эту сырую комнату я бы попала так или иначе.

Информацией я не радовала и после очередного допроса оказалась в другой камере. С настоящими кандалами, уже без окон, но с лужей на полу. Сверху что-то капало, звук ужасно раздражал, мешая сосредоточиться. Все происходило так быстро и так медленно одновременно… меня все время терзали этими допросами, не давая собраться и выработать стратегию поведения.

Выдавать связь с Дарланом нельзя ни в коем случае, это точно. Он-то далеко, ему ничего не угрожает, а я как бы в Посмертье не отправилась после откровений… и почему-то именно в этих кандалах, в этой камере, на меня снизошло прозрение: в Посмертье я не хочу. Вроде бы логичная мысль, свойственная каждому человеку, самосохранением называется, но раньше… не знаю, я мало думала о жизни, смерти. Не знала, чего хочу и куда стремиться. Не ощущала себя живой до конца. Не боялась. Даже байки о том, что мне хотят снять голову, восприняла как историю о другом человеке. Эмоции словно задерживались где-то, не успевая за событиями.

А сейчас вот остро захотелось жить.

Поздно сообразила, но лучше так.

На очередном допросе я была собрана и с другим настроем. Дознаватель был уже знакомым: тучный мужчина в серой форме. Он отличался не только цветом одежды, но и привычкой носить с собой какие-то листы, документы, он постоянно что-то записывал, хотя ранее я почти всегда молчала.

Меня приковали к полу за ноги и дернули за цепь.

Должно быть больно, но я скорее знала об этом, чем чувствовала.

– Вы из полиции? – спросила у дознавателя и указала на его одежду: – У вас форма отличается.

Он едва заметно вздрогнул – раньше я первой не заговаривала.

– Для тебя разницы нет.

– Может, вы и правы. Скажите, в полиции Тенета работает человек по имени Янис? Янис Отр, кажется.

– Он был твоей целью?

– Целью?

– Не зря же ты здесь. Девчонка, на вид неприметная, таких на улице сотни… тощая, несчастная горожанка, способная слиться с любой толпой. Следует признать – это отличный ход, использовать кого-то вроде тебя. Как долго тебя обучали? Чему учили? Как подобраться к Янису? А потом? Добралась бы до самого короля?

Значит, полицейский Янис существует.

Я откинулась назад на стуле и сложила руки на груди:

– Обещаю ответить на все вопросы, выдать все схемы врага. Но говорить готова только с Янисом.

– С Янисом… как ты сказала, его фамилия?

– Отр.

Мужчина засмеялся, тряся вторым подбородком:

– Неужто за стеной все настолько плохо с добычей информации? Отр, надо же… в полиции только один Янис, и его фамилия Морландер. Альтьер Морландер. Боюсь, он вряд ли снизойдет до какой-то грязной девки.

– Тогда никаких вражеских схем.

Дознаватель улыбнулся, встал, обошел меня и положил руки на плечи. Весьма неприятное ощущение, я дернулась, но была прижата к стулу, да так, что не рыпнуться. Удерживая меня на месте одной рукой, другой сжал шею, толстые пальцы мерзко впились в кожу, на глазах выступили слезы из-за сильного давления. Этого ему показалось мало, он схватил меня за волосы и ткнул носом в железный стол, прошипев:

– Вздумала мне условия ставить, сука? У тебя все только начинается. Пройдет пара дней, и ты забудешь, кто такая, будешь скулить о пощаде. Брошу тебя своим людям на растерзание, будешь молить о встрече с Судьями, но тебе она не светит в ближайшее время. Пока не запоешь, как миленькая.

Он говорил что-то еще, но я мало слышала. В голове шумело от ярости, я тяжело дышала, упираясь щекой в этот ржавый стол. Кожу царапало, волосы лезли в глаза, а я… не знаю, что произошло дальше. В какой-то момент я просто двинула стул назад, ослабляя хватку, выкрутилась из чужих рук и схватила толстяка за плечо. Громко хрустнула кость, раздался животный крик… мое тело действовало само по себе, я повалила дознавателя на пол и сдавила его жирную шею цепями, что сковывали мои ноги. Мужчина страшно захрипел, его лицо приобрело багровый оттенок, затем начало синеть. Примерно тогда я и пришла в себя, перестав сжимать цепь так сильно.

Распахнулась дверь, забежала стража. Мне выкрутили руки и оттащили от толстяка. Он стоял на коленях, держась за горло, все еще багровый от напряжения.

– Тебе конец, тварь. Теперь конец…

Меня вывели в коридор, толкнули в сырую камеру и сковали ноги.

За спиной громко хлопнула дверь, я осталась в темноте.

Кажется, это ненадолго. Этот толстяк за мной придет, обязательно придет… надо было добивать или вообще не нападать. Почему я не сдержалась? Терпела же пощечины, молчала. А сейчас… меня невыносимо бесили его липкие прикосновения, я к такому не привыкла… выжить теперь будет сложнее. Если оглянуться назад, рассмотреть мои злоключения, то сразу понятно: есть у меня привычка все для себя усложнять.

Я уселась на грязный влажный пол. Тело чесалось то ли от отвращения к чужим прикосновениям, то ли из-за грязи. Платье давно превратилось в тряпку, на ногах разводы, на лице… боюсь даже представить, что там. Волосы все влажно-спутанные. Кажется, если этот полицейский Янис и впрямь альтьер, то мой вид станет для него испытанием. Даже если он придет, то увидит ли в «грязной девке с улицы» ту, что знал когда-то давно? Я уже в это не верила. Грязный комок из сомнений – вот, чем я была.

За дверью пока тишина, но за мной придут.

Нападение никто мне с рук не спустит… как бы прикосновения одного толстяка не показались мне блаженством. Все познается в сравнении. При мысли об этом я схватилась за цепь двумя руками и потянула на себя. Бесполезно, как и в прошлые попытки. Как оказалось, цепи толщиной в руку этими самыми руками не рвутся. А замок на кандалах не поддавался, я попросту не нашла, чем его можно открыть, в моей камере не было острых предметов, а на мне осталось лишь платье. И бежать потом некуда, ведь в двери с внутренней стороны отсутствовал замок. Но со свободными ногами все равно легче, хотя бы отбиваться можно.

Оставив в покое цепь, я обняла себя за плечи и уставилась в пол.

Сбежала бы я, зная, что из теплого дворца с пушистой периной на кровати попаду на грязный пол какой-то камеры? Забавно, но да, все равно бы сбежала. В глубине души я понимала, что просто не будет. И Дарлан… вдруг вспомнилось, как он напивался, пока я бродила по темному дому, как сидел в театре, глядя в одну точку, как хохмил без остановки и каким взглядом меня провожал. Он тоже знал, что меня ждет. Догадывался, но все равно отправил. Сволочь, как ни крути.

Меня словно забыли.

Я напряженно ждала, когда за мной придут, когда все случится. Мышцы стали каменными, руки задеревенели, так сильно я цеплялась за свои же плечи. Но за дверью звенела тишина, приговор откладывался. Время от времени я возвращалась к попыткам выдернуть цепь, но это так, паника утопающего. Чтобы выдернуть такое из камня на полу, надо быть… не знаю, мертвой Армией?

Сидеть и ждать приговора было невыносимо. Я дернула ногой еще сильнее, цепь противно звякнула и врезалась в кость. Этак и без ноги можно остаться. У меня распухла щиколотка, на пол стекала теплая кровь. Или грязь – все смешалось, полагалась я только на ощущения. Острой боли не было, возможно, ее заглушали другие эмоции. Но на ощупь нога чувствовалась так себе, перестаралась я с цепью.

Вдруг за дверью раздались шаги, затем приглушенные голоса:

– Что здесь случилось? Коротко и быстро.

– Ваше величество! В прошлый раз вы велели докладывать о необычных случаях, так что вот… мы поймали шпионку. У северной стены. Она пряталась в Виливе, но все время ходила на север. Мы следили за ее перемещениями, но ничего особенного не углядели, было решено ее допросить.

– Шпионку? Женщину?

– Она очень сильная! Сломала руку альтьеру Ламу! Едва его не задушила, и вообще, почти сбежала… пришлось ее заковать. Говорить поначалу отказывалась, затем затребовала не кого-то, а самого альтьера Яниса! Она работает на мертвый дворец, ваше величество, без сомнений. Альтьер Лам запретил сообщать о ней, хотел сам разобраться, выведать побольше информации, но… лучше вам знать. Альтьер Лам из полиции, а приказ сообщать о необычных происшествиях был для стражи.