Текст книги "Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество (СИ)"

Автор книги: Карина Буянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Взор Джинни постепенно прояснялся, окружающее пространство вновь приобретало четкие очертания. Малфой смотрел на нее довольным взглядом. Джинни не хотелось ничего говорить, она находилась всецело во власти своих ощущений. Кажется, Малфой это прекрасно понимал, потому что тоже не лез ни с какими тупыми вопросами вроде «ну как тебе, понравилось?», которые так любил задавать Гарри.

– Малфой, – прошептала Джинни, потягиваясь. – Спасибо.

– Значит, мы договорились? – поинтересовался он. – Наша сделка вступает в силу?

– Да, Малфой. Сделка в силе. Мы договорились. Ты прав, терять всё равно нечего.

Он самодовольно улыбнулся и мягко коснулся её губ. Джинни едва смогла ответить на этот поцелуй. Она стремительно проваливалась в сон и не успевала осмыслить то, что произошло. Шутка ли, Джинни Уизли засыпает в Хогсмиде в объятиях Драко Малфоя, Упивающегося Смертью, к которому совершенно ничего не чувствует. Разве что признательность за очень даже неплохой секс – в котором он даже не разделся! – и за то, что он по каким-то уму не постижимым соображениям взялся её понимать.

Глава 8. Нечто большее

Romantic scent

Spoiled Lucrece lies warm for you

There's no such priest

That can pray me to heaven

When done with me

Forget if you think I feel ashamed

A wild thing

Never felt sorry for anything

И вот я здесь, как есть – перед тобой,

Порок и благодать собой являю

И телом обнаженным согреваю.

Мои грехи не смыть другой судьбой.

Но знай: когда закончишь здесь со мной,

Не думай, будто от стыда растаю.

Жалеть, как и стыдиться – не ко мне.

Nightwish «Bare grace misery». Вольный стихотворный перевод К.Буяновой

Джинни проснулась на рассвете. Первые солнечные лучи только-только пробивались сквозь ночной мрак. Драко Малфой спал рядом с ней, и на его аристократичном лице расплылась самая что ни на есть ребяческая улыбка. Его волосы потеряли обычную тщательную зализанность, одна тонкая прядь небрежно падала на бледный лоб. Да нет, вовсе он не лысеет, просто высокая линия волос. И вообще, пожалуй, это зрелище – его спящего – можно было назвать сексуальным и даже красивым. Да. После этой ночи Малфой уже не кажется манерным слизеринским мальчиком с одним непомерным эго из-за принадлежности к знатному чистокровному роду. Кое-что еще он всё-таки умеет.

Джинни тихонько вылезла из-под одеяла, стараясь не разбудить юношу. Пусть выспится, он этой ночью постарался на славу. Нет, правда, она чувствовала себя едва ли не счастливой. А самое главное, что сегодня впервые за долгое время спала без снов. Значит, они были действительно плодом её больной фантазии, следствием сексуальной неудовлетворенности и посттравматического синдрома из-за расставания с Гарри… Или, может быть, ей снился Малфой? Может же такое быть – в теории? Джинни передернуло. Нет, нет, точно нет, о Малфое она наяву ни разу не думала – с чего бы он пролез в эротические сновидения? Да и тот, во сне, всё делал по-другому… но то, что было вчера… Да, теперь оно вполне может начать сниться. Мерлин, как это было прекрасно! Джинни всегда представляла себе секс иначе, нежность чаще вызывала презрение и брезгливость, чем удовольствие, а медлительность и вовсе откровенно раздражала, ей всегда не хватало темпа, настоящей, животной страсти… Но вчера... что-то изменилось. Малфой сделал это так, как никто прежде. Он сделал всё, чтобы она выложилась без остатка, растворилась в невыносимом удовольствии, безоговорочно и целиком ему отдалась. Она даже не могла объяснить самой себе, как это произошло. Как и откуда пришел оргазм, сам, без помощи собственных или его пальцев, с членом партнера внутри... Интересно, это был одноразовый феномен или теперь так будет каждый раз?

Душ окончательно взбодрил Джинни. Малфой по-прежнему сладко спал. Ну что ж, это отличный шанс улизнуть без него, оставив произошедшее в прошлом, этаким приятным воспоминанием с таинственным послевкусием. Девушка быстро оделась, привела себя в порядок и уже собралась неслышно выскользнуть за дверь, но, обернувшись напоследок, столкнулась с Драко.

– Далеко собралась, Уизли? – насмешливо поинтересовался он.

– Да нет, не очень. В Хогвартс, знаешь ли, – фыркнула она. – Не хотелось бы попасться на глаза учителям.

– Так ты хотела бросить меня одного? – лениво протянул Драко, наматывая прядь огненно-рыжих волос девушки на свой указательный палец.

Странное занятие. Ни один ее парень до него так не делал. Наматывать чьи-то волосы на палец и потом разматывать. Бред. Попробовал бы так сделать хоть кто-то, Джинни бы взбесилась. А сейчас, в исполнении Драко Малфоя, это просто казалось странным. Но даже почти приятным.

– Ты спишь слишком долго, Малфой. И потом, тебе всё равно ничего не грозит, если тебя сцапает какой-нибудь Филч или даже сам директор, и тем более Кэрроу, а я вот, к несчастью, не своя среди Упивающихся и огребу по полной, – с деланным сожалением ответила Джинни.

– Ладно, Уизли, пойдем, – он взял её за руку и потянул обратно в номер. – В школу мы и через час-другой успеем.

– Что ты хочешь сделать? – спросила Джинни, не очень охотно идя вслед за Малфоем. Неужели он...?

– Не совсем то, что пришло тебе в голову, хотя это тоже было бы неплохо, – усмехнулся тот. – Нам надо поговорить, так? Не в дверях же это делать…

Джинни плюхнулась на диван. Малфой последовал её примеру. Его мантия была нацеплена на голое тело. Значит, он всё-таки вчера раздевался. Ну да, не станет же чистокровный наследник древнего магического рода спать в одежде. Он в одежде только сексом занимается.

– Полагаю, тебя интересует, что дальше, – начал Драко. – Договоренность в силе. Но я хотел предложить кое-что еще.

– Надеюсь, не встречаться? – съязвила Джинни, стараясь смотреть Драко в глаза, а не разглядывать те участки его тела, что виднелись из-под мантии.

– Это нам и так предстоит, – невозмутимо парировал он. – Сговор подразумевает встречу, наша с тобой встреча вполне подразумевает секс. Так что вопрос снимается в силу очевидности и прозаичности ответа на него.

Ишь ты, какой молодец. Просто так взял и объяснил, что теперь они встречаются. И откуда такая уверенность, что она обязательно будет заниматься с ним сексом при каждой встрече?!

"Оттуда", – лаконично ответил внутренний голос, и Джинни вздохнула. Против такой жетской внутренней логики не попрешь.

– Я о другом, – продолжал Драко. – Вчера я обещал тебе многое рассказать об Упивающихся. Хочу добавить: я могу не только рассказать…

– Не понимаю тебя, – насторожилась Джинни, подсаживаясь, тем не менее, поближе.

– Я могу научить тебя кое-чему, – понизил голос Малфой, дотронувшись до ее щеки. Пальцы при этом не были холодными вопреки ее ожиданиям. Интересно. – Это сговор, Джинни. В случае победы вашей стороны я легко изображу хорошего мальчика, а вот случись наоборот… О, тогда дела будут обстоять куда хуже. Тебе придется доказать приверженность нам, нашей стороне. Ты понимаешь, что это значит, Уизли?

Он усмехнулся и прочертил кончиком пальца линию от щеки Джинни до шеи. Она стряхнула с себя руку Малфоя и отвернулась.

– Непростительные заклятья, – проговорила она.

– И применение их, например, к грязнокровкам, – добавил Драко. – Ты ведь никогда этого не делала?

– Нет. Я только к чистокровным прежде заклятья применяла. Простительные, но не самые приятные.

– Если ты о замечательном выступлении в Министерстве, то об этом помнят. Поэтому доказывать свою лояльность тебе придется очень и очень целенаправленно.

Джинни подошла к окну. Светало. Пока без дождя. Улицы были еще более пустынными, чем вечером. Руки Малфоя опустились ей на плечи.

– Это не так уж и страшно, Джинни, – прошептал он, обдавая её шею и затылок своим дыханием. – Тебе не придется применять эти навыки каждый день, но ты должна уметь это, понимаешь?

Его губы скользнули к её шее, и Джинни вздрогнула от их прохлады. Надо же, пальцы сегодня как у нормального человека, а губы холодные. У него все в порядке с кровообращением?..

– Не надо, Малфой, – она старалась говорить спокойно и твердо, но голос выдавал волнение.

– Почему? – прошептал он, запуская руки под её мантию. – Ты же хочешь этого. Чего ты боишься?

Джинни резко повернулась к нему и посмотрела в глаза.

– Этого! – воскликнула она и буквально впилась в его губы. Малфой ответил страстным поцелуем, но Джинни прервала его так же резко, как и начала.

– Пойми, Малфой, это не просто секс! – воскликнула она. – Разве ты не почувствовал?! Это нечто большее.

– А, так ты боишься близости, – протянул Драко. – Признаться, я и сам этого не ожидал. Ты не то чтобы была в моих мечтах. То есть я всегда считал тебя слишком красивой для Поттера, но у меня своя жизнь, а ты с детства сохла по очкарику, а теперь вообще за Снейпом бегаешь...

– Между прочим, это твои больные фантазии, – фыркнула Джинни. – Я за ним не бегаю и точно ничего от него не хочу.

"Особенно теперь, после того, что между нами с тобой случилось", – подумала она, но вслух не сказала. И тут же поняла, что насчет "сохла по очкарику с детства" ничего не возразила. Черт. Впрочем, какая теперь разница, что там было в каком детстве? Теперь, когда между ними – Джинни Уизли и Драко Малфоем – случилось это?

– Да, между нами произошло что-то особенное, это верно, – вторя ее мыслям, сказал Драко. – Зато у нас есть все шансы в будущем расстаться друзьями.

На последней фразе он ухмыльнулся. Джинни промолчала. Она понимала, что всё может зайти намного дальше и, следовательно, намного хуже закончиться. Игры с огнем никогда не доводили до добра, но какое это имеет значение теперь, в нынешнее сумасшедшее время, когда черное стало белым, а белое – черным, мир повернулся вспять, и повсюду стоит разруха и хаос?

– Твоя взяла. Я согласна, Малфой, – ответила она. – Ты будешь учить меня непростительным заклятьям и всему, что может потребоваться. Я не боюсь.

– Не только не боишься, но и хочешь, правда? – усмехнулся он. – Признайся, что не раз представляла себе, как люди корчатся в муках у твоих ног, как они полностью подчиняются тебе и только тебе… По тебе видно, что представляла.

– Еще одно слово, и обещаю: ты будешь первым, на ком я опробую приобретенные навыки, – серьезно пообещала Джинни. – А теперь будь добр одеться. Нам пора возвращаться. Мне не нужны лишние проблемы.

– Ты же со мной, проблем не будет, – ответил Драко, коснувшись губами лба девушки.

– Да? Неужели! Его слуги будут просто счастливы видеть нас вместе. Кажется, ты сам говорил, что я ему зачем-то нужна…

Малфой скептически хмыкнул, отстранился от нее и начал приводить себя в порядок. Через некоторое время парочка покинула мотель и выбралась на улицу. Хогсмид спал. Кругом не было ни души. Казалось, даже дементоры оставили деревушку в покое. Драко взял Джинни за руку и повел назад теми же закоулками, что и вчера. От луж было по-прежнему некуда деваться. Хорошо, хоть вчерашний ливень остался в прошлом.

Внезапно Драко остановился посреди пустого переулка.

– Что-то случилось? – прошептала Джинни, испуганно оглядываясь по сторонам.

– Да, – ответил он и поцеловал её. Джинни моментально ответила на его поцелуй, даже не успевая подумать, чтобы остановить себя.

Целуясь и обнимаясь, они завернули за ближайший угол, и Драко буквально вжал Джинни в стену бревенчатого домика. Он жадно целовал её шею, параллельно разбираясь с застежками её и своей одежды.

– Может быть, не будем раздеваться? – прохрипела Джинни, с трудом овладевая собственным голосом.

– Нет, я хочу чувствовать тебя, – с таким же усилием ответил Драко и больше уже не отвлекался от поцелуев.

То, что происходило сейчас, сильно отличалось от того, что было ночью, за одним исключением: он оставался таким же нежным, так же не причинял ей боль грубостью и резкостью несмотря на страсть, стремительность и бешеный темп происходящего. Джинни казалось, что её сжимают какие-то тиски, но это было на удивление приятно. С одной стороны в нее полностью вдаливалось тело Драко, прохладное, пахнущее перцем и гвоздикой, с безупречно нежной и тонкой кожей; с другой – неровные, шершавые бревна, совершенно точно оставляющие свои следы на ее нежной спине. Взор Джинни окончательно затуманился, она ничего толком не видела и не слышала, всё её внимание занимал взмыленный Драко, который не собирался сбавлять темп. Кульминация стремительно приближалась, Джинни чувствовала, что взлетает к черному небу с миллиардами ярких звезд, что они всё ближе, ближе и, наконец, проливаются на нее сияющим дождем. Оргазм. Он опять пришел сам собой, без каких-либо усилий и даже без мыслей о том, как его приблизить. Второй раз в жизни. Второй раз с Малфоем. Второй раз подряд с Малфоем. Похоже, с ним произошло то же самое, потому что в какой-то момент Джинни перестала ощущать этот стремительный полет вверх. Все остановилось. Остались только они вдвоем, её жар, его прохлада и те самые звезды, среди которых они сейчас парили в обнимку.

И вдруг холодный голос извне, отдаленно знакомый и совершенно точно безжалостный, прервал прекрасную иллюзию, в секунду сбросив Джинни с небес на землю.

– Минус 50 очков Гриффиндору и Слизерину. Малфой, Уизли, в мой кабинет сейчас же. Оба. Вы наказаны.

Джинни вздрогнула и распахнула глаза, бессознательно еще теснее прижимаясь к Драко, который закрывал её своим телом и точно так же приходил в себя, грубо вырванный из блаженства посторонним голосом. Неподалеку от них стоял Северус Снейп, глядя на парочку голых, потных, бесстыже улыбающихся студентов с непередаваемым отвращением.

Глава 9. Выходной удался

Пристегнул ремни –

эта мечта у него в крови.

Стрелки и огни,

Потяни на себя, оторвись от земли

Высоко там, где сбылась твоя мечта

Ты взлетел выше звёзд, и упал в океан

Там, где ты взлетишь

Остаются след и море ржавых крыш

Значит, ты не спишь,

Значит, всё в порядке, значит ты летишь

Jane Air «Взлетая выше звезд»

Снейп терпеливо ждал, пока они оденутся. Смотреть на это не хотелось, и Снейп стоял, отвернувшись, но периодически оглядывался, чтобы проверить, не готовы ли молодые люди и не собираются ли улизнуть, пока он считает ворон на ограде ближайшего дома. Они одевались молча, торопливо, не поднимая глаз ни на него, ни друг на друга, однако в их действиях не было особенной стыдливости, дрожащих рук или еще чего-нибудь в этом роде. Нет. Малфой и Уизли еще переживали тот момент, который он так беззастенчиво прервал, не в силах больше наблюдать за происходящим. Почему он не остановил их раньше, почему смотрел, как старый вуайерист, пускающий слюни на личную жизнь других? Снейп выругался про себя. Потому что не хотел это прерывать, потому что процесс его заворожил, несмотря на волну отвращения, потому что вид обнаженной Уизли в руках Малфоя вызвал странное волнение. Подзабытое.

Мда, положение так себе. С другой стороны, разве случилось нечто сверхъестественное? Известный факт, студенты занимаются сексом, Мерлин их подери. Подродстки: с одной стороны, гормоны, с другой – отсутствие комнаты, где можно спокойно уединиться без посторонних глаз, с третьей – желание бунтоваать и ломать систему любым подручным методом. Малфой и Уизли – не первые и не последние, кто попался на совокуплении в неожиданном месте, но время не учебное, на улице ни души, и фактически это даже вне школьной территории. В принципе, пожурить бы их да отпустить. Но...

На этот раз никакого снисхождения к любимому ученику родного факультета Слизерин у Северуса Снейпа не было. Хотелось наказать героев-любовничков по полной форме, хотя бы за это бесстыжее выражение лица, которое выдавало полное удовлетворение у обоих. Удовлетворение, которое они изо всех сил старались скрыть, и которое скрыть никак не удавалось. Снейпом овладело чувство неловкости – такое, наверно, всегда чувствует «третий лишний». Так, хватит. Он директор, а они – студенты с непотребным поведением, и он имеет полное право вмешаться. Ведь абсолютно ясно, что если спустить это с рук, они пойдут дальше и в следующий раз займутся сексом при всем честном Хогвартсе.

– Сколько можно возиться, – проворчал он и обернулся. Малфой и Уизли стояли, глядя друг на друга. Казалось, он прервал какую-то немую сцену, какой-то диалог, какое-то объяснение. Как в дурной пьесе. Снейп снова мысленно выругался.

– В школу. Быстро! – рявкнул он.

Малфой шел чуть впереди, Уизли – чуть сзади, Снейп замыкал шествие. Впервые в жизни тишина вокруг, которую он так любил и с таким трудом обретал в своей беспокойной жизни, на него давила. Ему хотелось как-то прервать это затянувшееся спокойствие. Его переполняла брезгливость. Эти сгорбившееся плечики Уизли, нетвердая походка, её закушенная губа, хаотичные мысли, которые Снейп отчаянно пытался не читать, но они звучали слишком громко – всё это выводило его из себя. Перед его глазами стояли нелицеприятные картинки. Глядя на Джинни, он снова и снова прокручивал увиденное, то, как зазывно открывался её алый развратный рот, как разбухли от поцелуев губы, как яростно и властно Малфой ловил её язык, как врывался, вжимался в её тело, переплетаясь с ней, становясь единым целым… Снейп со всех сил тряхнул головой, пытаясь отогнать назойливые видения. Да что же это такое в самом деле!

Они почти подошли к Школе. Светало. Волосы Уизли были спутанными оттого, что Малфой слишком сильно теребил их пальцами. Дурацкая привычка. Как ее это не раздражает? А вообще, что это за поворот – Малфой и Уизли? Драко же совсем недавно на собрании Упивающихся заявил, что девчонка путается с Поттером, а теперь путается с ней сам. Однако. Интересно, давно это у них? Снейп не вчера родился на свет и достаточно насмотрелся на различные парочки за время своего пребывания в Хогвартсе, чтобы понять, что увиденный им секс случился у Драко и Джинни не впервые. Но как, когда? Как это ускользнуло от его внимания? Как он, Северус Снейп, мог допустить связь, которая явно не придется по душе Темному Лорду и вообще приведет исключительно к проблемам?

По пути к директорском кабинету им встретились только привидения. Очень хорошо, лишняя огласка ни к чему. Хотя эти, конечно, все равно будут трепаться и наводнят Хогвартс слухами, но к информации, поступающей от привидений все относятся спокойно. Чем еще заниматься бестелесным существам, которые застряли между мирами живых и мертвых, как не подглядывать за студентами и болтать?

В планы Снейпа не входило привлекать внимание Кэрроу, по крайней мере, сейчас. Он и сам разберется с парочкой подростков.

– Садитесь, – бросил Снейп, вихрем промчавшись к своему креслу. Малфой и Уизли послушались. Надо же, какие образцовые студенты, какая беспрекословная покорность! Повисла напряженная тишина, три человека буравили друг друга взглядами, не предвещавшими ничего хорошего.

Малфой хорохорился. Его тонкие губы кривила нагловатая, насмешливая ухмылка, глаза были слегка прищурены, он всем своим видом спрашивал: «Ну что, что ты можешь со мной сделать, профессор Снейп? Что ты когда-либо вообще мог мог со мной сделать?» В глазах Уизли вызова не было, как ни странно. В отличие от их прошлой беседы в стенах этого кабинета, гриффиндорка казалась спокойной и смотрела прямо, почти открыто. Она явно ни в чем не чувствовала себя виноватой и ждала, что дальше.

– Полагаю, вы оба понимаете, что натворили? – холодно поинтересовался Снейп.

– Хотел бы я знать, с каких пор людям запрещается заниматься сексом, – нахально процедил Драко. – В Уставе Хогвартса об этом ни слова. Мы были вне территории замка в наше личное время, не прогуливали уроки, это была даже не ночь, если мне не изменяет память…

– Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю, мистер Малфой, – оборвал его Снейп, зло сверкнув глазами. Его взгляд упал на Уизли. Она внимательно слушала их диалог, с видимым интересом ожидая развития событий.

– Увы, профессор, – Драко изобразил полнейшее недоумение. – Не могли бы Вы пояснить…

– Хватит рисоваться перед своей девчонкой, Драко! – повысил голос Снейп и тут же одернул себя. Да что это с ним, в самом деле? Надо держать себя в руках. – Не мне тебе объяснять опасность такой связи! Это в высшей степени безответственно, особенно сейчас!

– Кажется, мы с Джинни оба – чистокровные волшебники. Темный Лорд такое одобряет, – заявил Малфой со своей фирменной ухмылкой. Джинни не сдержалась и прыснула.

– Мисс Уизли может в любой момент…

– Понадобиться Темному Лорду, – подала голос девушка. Драко и Снейп посмотрели на нее. – Я уже сообразила. Окей, я могу понадобиться, Малфой – Упивающийся, как и Вы, профессор. Мой бывший молодой человек – Гарри Поттер, злейший враг вашего общего Господина. Мы с Малфоем занимались сексом в Хогсмиде на улице. Вы нас застукали, сняли по 50 очков с факультетов и привели в свой кабинет. Это всё понятно. Дальше-то что?

Её глаза буквально сверлили его насквозь. Что дальше? Этого Снейп не знал. Формально у него не было никакого права их еще как-то наказывать, раз он действительно уже снял очки с Гриффиндора и Слизерина, но очень хотелось, чтобы последнее слово в этой воспитательной беседе осталось за ним.

– Об этом никто не должен знать, – сказал он, наконец.

– Ну Вы же никому не расскажете, профессор? – невинно поинтересовался Драко.

– Исправительные работы, мистер Малфой. В течение двух недель. Ежедневно. У меня в кабинете и не только. Уизли, аналогично. Время я каждому из вас сообщу отдельно, – отчеканил Снейп, игнорируя последнюю реплику своего студента. – Готовьтесь, что будете помогать Филчу, в том числе и очищать школьный двор от гномов и всего остального. И чтобы я больше вас не видел… В таком виде, как сегодня, – добавил он после небольшой заминки.

Уизли едва заметно улыбалась. Её взгляд вернул обычную наглость и самоуверенность. Снейпу впервые в жизни показалось очевидным их сходство с Малфоем. Такая же невесть с чего завышенная самооценка, неестественная, наигранная взрослость, пусть и вызванная разными причинами, надменность, вызов окружающим… "Видимо, все чистокровные одним миром мазаны, просто одни ратуют за Темного Лорда, а другие – за Дамблдора", – некстати подумал Снейп, и эта мысль показалась ему поразительной.

Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, забыв о студентах, которые недоуменно на него уставились. Поразительная и страшная в своей простоте догадка ошеломила его. Две стороны одной и той же медали, на одной написано "добро", на другой "зло". Два манипулятора, преследующие свои идеи, Альбус Дамблдор и Лорд Волдеморт. Куча жизней, положенных ради их противостояния. Да, это было понятно с самого начала, но как узнать, чья сторона является правильной? Волдеморт истребляет маглов, Дамблдор, по сути, воюет против чистокровных. Оба хотели совершенно одного и того же – смерти мальчика Поттера, который практически с рождения оказался втянутым в вековечную битву добра и зла. А должен был просто расти, как обычный ребенок – тем более, что никакими выдающимися или исключительными талантами природа его действительно не наградила. Успеваемость средняя, сообразительность ниже средней, змеиным языком владеет, но поступить на Слизерин, чтобы с блеском это применять, на пользу себе и обществу, ума не хватило... Но игры двух манипуляторов не оставили Поттеру выбора и шанса жить обычной жизнью. Поттер должен умереть и забрать Лорда с собой. А вот здесь, сейчас, перед ним, сидит еще одна парочка невинных жертв этого противостояния: Малфой, родившийся на «той» стороне, Уизли, принадлежащая «этой». Кажется, они оба пытаются сделать правильный выбор, но с чего они взяли, что он у них вообще есть, этот выбор? И с чего взяли, что этот выбор окажется правильным?

А он сам, Северус Снейп, какой выбор сделал в жизни? Служба Волдеморту началась из-за желания прижиться хоть среди кого-нибудь и возвыситься над обидчиками. К "добру" в лице Альбуса Дамблдора он вернулся из-за того, что вероломный Лорд убил-таки Лили Эванс, хотя обещал этого не делать. Ведь из-за Лили, а не из-за раскаяния, не из-за обострившейся любви к маглам, нет! Он всю жизнь был деканом «чистокровного» факультета, третировал и презирал маглов и осквернителей крови, не так ли? Разве в свое время он не притеснял Гермиону из-за того, что она казалась ему грязнокровной выскочкой, как и все остальные? Разве не ненавидел выводок Уизли и весь факультет Гриффиндор за компанию? Разве не стыдился, в конце концов, что сам не настоящий маг, а жалкий полукровка?

Темный Лорд забрал у него Лили, и он же много лет спустя отдал ему Гермиону. Темная сторона, по сути, ничем не отличается от светлой, кроме того, что Упивающиеся знают, что служат убийце и мучителю, для которого цель всегда оправдывает средства, а члены Ордена Феникса и иже с ними искренне отрицают, что служат тому же самому и действуют ровно теми же методами. Поттер готов отдать жизнь за Дамблдора, не зная, что покойный директор задолго до первого года обучения в Хогвартсе решил судьбу Мальчика, Который Выжил. Так кому по-настоящему служит он сам, Северус Принц-Снейп, неприкаянный полукровка, у которого во всем мире нет ни своих, ни чужих? "Добру" Дамблдора? "Злу" Волдеморта? Кому он служит и во имя чего?

– Профессор? – донесся до него голос Драко Малфоя.

Снейп опомнился, вздрогнул и открыл глаза. Оба, и Драко, и Джинни взволнованно смотрели на него.

– Можете идти. Оба, – произнес он, стараясь не выдать свое состояние. – Идите, я сказал!

Парочка поспешила к выходу, и вскоре кабинет опустел. Ничего, с Малфоем он еще побеседует. Едва ли Темный Лорд обрадуется, что юный сынок не оправдавшего ожиданий Люциуса покусился на его имущество – за чем именно он бы ни хотел забрать девчонку Уизли. Драко слишком много о себе возомнил, раз считает, что может бросать вызов самому Лорду… А Уизли, похоже, преследует какие-то собственные цели. Что ж, в этом Снейп тоже разберется.

"А может быть, все гораздо проще, и они просто влюблены друг в друга. Нет никаких целей, планов, вызовов – просто чувства, просто поступки наобум, здесь и сейчас, и неважно, что будет дальше", – пронеслось в голове Северуса.

И тут же опять возникли эти чертовы картинки эротической сцены, свидетелем которой он стал сегодня утром. Проклятье! Хватит, хватит об этом думать и, упаси Мерлин, завидовать собственным студентам! Снейп сжал голову руками. День только успел начаться, а ему уже отчаянно хотелось сбежать домой как можно скорее.

Это при том, что ранее этим утром он с радостью сбежал из дома, чтобы выпить кружечку пива в пропахшем козлятиной кабаке Аберфорта Дамблдора, пока никто не видит. Гермионе он, конечно, сказал, что нужно встретиться со связным из Сопротивления, Аберфорту говорить не пришлось ничего – он вообще не любитель болтать. Поэтому в его заведении всегда можно побыть наедине с собой и привести мысли в порядок. И все складывалось прекрасно, пока по дороге к "Кабаньей голове" он не наткнулся на трахающихся Малфоя и Уизли.

Теперь хотелось не пива, а стереть себе память, и снова оказаться дома.

____________________________________________________________________________________________

– Наконец-то! Ты дома! – Гермиона кинулась на шею Снейпу, едва он переступил порог. – Я так волновалась, что случилось что-нибудь плохое…

– Всё нормально. Ложная тревога, все живы и здоровы, Наземникус Флетчер пытался наплести лапши, чтобы ему заплатили за информацию, только и всего, – буркнул Снейп, высвобождаясь из её объятий.

Почему она каждый раз встречает его так, будто он уходил в поход на много лет? Сейчас это выглядело особенно нелепым, ведь прошло всего часа три с момента, когда он отправился в Хогсмид.

– Я сделала тебе горячий бульон, – сказала она. – Поешь и ложись, тебе нужно отдохнуть...

"Отдохнуть от чего? От трансгрессии в Хогсмид и небольшой прогулки из точки А в точку Б и обратно? Я что, какой-то хренов кот, которому нужно только жрать и лежать на диване, оттопырив брюхо?!" – чуть не вырвалось у Снейпа.

– Я не хочу есть, – отрезал Снейп и тяжело плюхнулся на диван. Газета. Как кстати. Почитаем.

Гермиона вздохнула и опустилась рядом с ним.

– Ты держишь «Пророка» вверх ногами, Северус, – заметила она.

– Я в курсе, – послышалось из-за газеты.

– Северус, если ты не хочешь со мной разговаривать, так и скажи, но не надо обращаться со мной, как с прислугой, которую хочется скорее прогнать с глаз долой, – голос Гермионы зазвенел сталью. – Я понимаю, что тебе приходится нелегко. Но поверь, мне ничуть не лучше. Ты хотя бы выходишь на улицу, а я провожу сутки у плиты и за твоими книгами, потому что милостью Темного Лорда весь мир считает меня мертвой. Ах да, еще я жду тебя домой каждый раз с замиранием сердца и никогда не знаю наверняка, вернешься ты или нет...

Черт побери, только не это. Только не разборка по поводу того, что он живет, а она заточена в этом доме как в тюрьме, только не сейчас! Мерлинова борода, женщины вообще хоть немного способны чувствовать настроения и состояния мужчин? Не всех в мире, но хотя бы тех, с кем живут вместе? Неужели она не видит, что ему сейчас нужно совсем другое – точно не хренов бульон?!

Он решительно отбросил газету и закрыл ее рот поцелуем, разко и требовательно, прерывая ее речь.

– А как же бульон, – пролепетала Гермиона, отталкивая его, впрочем, без особой решимости.

– Обратно в курицу он точно не превратится, – ответил Снейп и снова поцеловал ее, практически кусая губы, с каким-то безнадежным отчаянием и исступлением.

Резким движением рук он сорвал с Гермионы домашнее платье, при этом послышался хруст распарываемой ткани. Это заводило, и Снейп впился в шею девушки губами так, что остался багрово-красный след. И долго еще останется. Уизли сидела в его кабинете вся в следах губ Малфоя и совсем этого не стеснялась. Значит, носить на себе следы страсти так же приятно, как оставлять их.

Его руки блуждали по груди Гермионы, сильно сдавливая и разминая их. Он вобрал в рот ее левый сосок и прикусил. Гермиона вздрагивала и вскрикивала, и он не сомневался: ей это нравится.

О, это каждой нравится. Что бы там женщина ни думала и ни декларировала по поводу нежности, на самом деле каждая хочет подчиниться мужской власти. Почувствовать себя под настоящим мужиком, отдаться ему, ощутить в себе максимально глубоко, быть им взятой, смятенной, раздавленной и вжатой в поверхность, на которую он ее швырнул. Чтобы стонать, выгибаться, царапаться, извиваться и отдаваться еще жарче, и бесстыже, как последняя шлюха в дешевом борделе, умолять "еще" и "еще" со всеми этими похабными эпитетами вроде "ты мой герой", "мой воин", "мой господин". А еще чтобы при этом ее душили и называли "сучкой", засаживая член как можно глубже, так, чтобы ее почти разрывало на части.