Текст книги "Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество (СИ)"

Автор книги: Карина Буянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6. Унесенная чувствами

In my heart I know I can let go.

In the end I will find some peace inside.

New wings are growing tonight.

Is it a dream?

All the ones I have loved calling out my name.

The sun warms my face.

All the days of my life, I see them passing me by.

Где-то внутри я знаю:

Смогу тебя отпустить.

Крылья мои отрастают,

А время поможет забыть.

Сон ли все то, что было?

Имя ты помнишь мое?..

Помнишь, как я любила?..

Все наши дни вдвоем?..

Их тень в небытье плывет.

Within Temptation «The Swan Song» . Вольный стихотворный перевод К. Буяновой.

Выходные приближались намного быстрее, чем хотелось бы Джинни. Она так и не придумала, что сказать Малфою по поводу сделки, но не прийти в условленное место не могла, хоть и боялась. Хогсмид был уже не тем. Повсюду сновали дементоры, вселяя страх и ужас. Каждое нечаянно брошенное слово становилось достоянием Упивающихся, которые могли в любую секунду прикоснуться к зловещему узору на руке и вызвать своего Повелителя. Впрочем, скорее всего, это была больше бравада: вряд ли Волдеморту нравится, когда его дергают по пустякам.

Невилл изо всех сил хотел реорганизовать отряд Дамблдора, но её, Джинни, брать отказывался по причине возраста. Можно подумать, год – это такая уж огромная разница! Можно подумать, она не участвовала в том рейде в Министерство! Да этот дурень Невилл, поди-ка, тысячу лет назад забыл, что такое секс, а туда же, взрослого изображает! Правда, она, Джинни Уизли, тоже потихоньку стала забывать, как это... Может быть, потому её начали преследовать странные сны?..

Просыпаясь, она ничего не могла толком припомнить кроме обрывочных картинок и общего ощущения. Во сне с ней определенно кто-то был. Кто-то, кто чувствовал, как она хочет, как любит и как мечтает, кто-то, кому это доставляло удовольствие так же, как и ей. Кто-то властный и требовательный, но при этом разрешающий ей делать то, что она считает нужным. Кто? Реальный человек или фантазия, мечта? Что именно он с ней делал, Джинни не могла вспомнить, но чувствовала, что еще ни разу не испытывала подобного наяву. У Майкла Корнера она была первой, о Дине Томасе даже вспоминать не хотелось, а Гарри… о, Гарри, Гарри.

Нет, с ним было хорошо, особенно поначалу. Гарри Поттер, тот самый мальчик, в которого она была влюблена с детства. Мальчик, который так долго не обращал на нее никакого внимания, но потом наконец-то рассмотрел и влюбился именно так, как ей мечталось. Он был бесконечно нежен, бережен, аккуратен и ласков, и поначалу это сводило с ума самим фактом. Но порой хотелось вешаться. Порой казалось, что он даже в постели вел себя с ней, как с маленькой девочкой, которой нужны розовые сопли и, кажется, не то, что никогда не ставил это под сомнение, а даже и не догадывался, насколько далек от истины. Гарри Поттер. Герой волшебного мира. Сбывшаяся мечта. Может быть, ты теперь сбежал, чтобы встретить в своих странствиях какую-нибудь вейлу? При мысли об этом становилось больно. Впрочем, может быть, эта самая вейла-искусительница научит тебя, что еще можно делать в постели?.. Сомнительно. Скорее, это он любую вейлу перевоспитает, с его-то идейностью… Впрочем, об этом думать совсем не хотелось. Совсем.

Но не думать не удавалось. Гарри. Любовь ее жизни. Такая же чистая, преданная возвышенная и с высокими идеалами, как он сам. Как в этих магловских книжках, которые так любила читать Гермиона. Одна ей очень запомнилась, в первую очередь, из-за названия. "Унесенные ветром". Так красиво. Так поэтично. Такой удивительный мир, напрочь лишенный магии, но щедро компенсированный волшебством чувств. Правда, Джинни никак не могла понять, почему Скарлетт, всю жизнь любившая Эшли, прошедшая ради него и этого чувства через такой ад, пустив свою жизнь по абсолютно роковому сценарию и нарожав кучу детей, которых не хотела и не любила, в конечном итоге выбрала этого противного Рэтта Батлера. А главное, эта сволочь даже не смогла оценить ее выбора! Шутка ли, не придумал ничего лучше, чем послать женщину, которой столько лет добивался, ровно тогда, когда она по каким-то причинам воспылала к нему ответными чувствами!

Нет, этого Джинни решительно не могла понять. Не могла она понять и Эшли, который вроде бы и не был равнодушен к Скарлетт, но при этом вполне себе припеваючи жил с этой своей Мелани, и, пожалуй, если бы Скарлетт за ним сама не бегала, то в общем и целом ему было бы до фонаря.

Временами Джинни очень боялась, что Гарри как Эшли, и поэтому волевым усилием не бегала за ним, курса с третьего упорно делая вид, что ее детская влюбленность безвозвратно прошла, и даже позволяла себе и другим по этому поводу иронизировать. Потом она стала встречаться с другими мальчиками, надеясь, что безответные чувства пройдут по-настоящему, но они не проходили.

А потом Гарри Поттер чудесным образом влюбился в нее сам. Он оказался не Эшли, а она не повторила участь вечно отверженной, несмотря на всю свою яркость, сексуальность и привлекательность, Скарлетт. По крайней мере, так ей казалось до недавнего времени.

Пока Гарри не бросил ее и не свалил черте куда так же немотивированно, но безапелляционно, как тот самый Эшли в том самом кабинете. Слава богу, что в их случае хоть никакой Рэтт Батлер не подглядывал. Впрочем, какая разница: весь Хогвартс все равно понимает, что ее, Джинни Уизли, бросили. Или, во всяком случае, что она свободна.

Джинни потянулась на кровати. Вот уже второй месяц она была официально свободной девушкой, а значит, вольна делать что угодно и с кем угодно. Может, напиться и переспать с Малфоем? О, это очень уязвит Гарри, когда он об этом узнает!

Джинни минутку поразмыслила и тряхнула головой. Нет. Неинтересно. Что может этот изнеженный подлый запуганный мальчишка? Что вообще могут эти мальчишки? В ее снах явно фигурировал кто-то куда более опытный. А может быть, взрослый?.. Уж не Снейп ли это был?

Фантазии о Снейпе периодически возвращались к Джинни даже в прошлом году, когда рядом с ней был нежно любимый Гарри. Именно под соусом "вот этот, наверно, знает, что к чему!" Но всё-таки Снейп – профессор, а еще директор Хогвартса и Упивающийся по совместительству, и наяву любые сексуальные мысли на его счет устремлялись прочь. Он опасен, он убийца и соратник Волдеморта, а значит, за ним надо следить с целью весьма определенной… Ведь это шанс помочь Гарри и Рону победить.

Стоп! Джинни резко села и сжала руки в кулаки. Опять Гарри, снова Гарри! О чем, черт побери, не думай, мысли всегда к нему возвращаются. К чертям Гарри Поттера! Он порвал с ней, бросил, бросил и еще раз бросил! Хватит о нем! Пусть решает все свои проблемы с Волдемортом самостоятельно. Слежка за Снейпом может дать ряд преимуществ лично ей. Ответит за всё, что сделал, не сделает того, что собирается. Подобраться к нему ближе, продолжать выводить из равновесия, быть рядом, когда он на чем-нибудь проколется, и использовать это. И вовсе не ради Гарри Поттера и его великой тайной миссии, пропади она пропадом!

Гарри Поттер. Сколько лет она рисовала в своих мечтах их поцелуй, сколько лет мечтала, что это произойдет, надеясь ощутить все то, что непременно должно быть, когда целуешься с тем, кого любишь! Все вот это, о чем пишут в романах и о чем наперебой трещат другие девчонки! Темень в глазах, дрожь по всему телу, эти, как их, бабочки где-то в животе – а может, в самом его низу? Там при таком поцелуе должно становиться очень мокро и очень пульсирующе. Само, без всяких стимуляций и прогулке рук по разным частям тела, и уж точно без алкоголя... Таким же он должен быть, поцелуй любви. И таким он должен быть каждый раз, каждый день и час, когда отношения по чувствам, так же? Да что там поцелуй – достаточно одной встречи глазами, и тело обдает волна, которой невозможно сопротивляться, и все мысли только о моменте, когда можно будет соприкоснуться, прижаться, вдохнуть запах... Разве не об этом пишут в романах и стихах?

Джинни и сама писала стихи. Периодами. По настроению. И так странно – на тему Гарри она писала очень много, пока он был мечтой, но когда начались их отношения, стих почему-то ушел сам собой. Последним на сегодняшний день был этот.

Сердце бьется, и ликует, и горит.

Почему – а разве есть кому-то дело?

Что-то явно происходит там, внутри,

Пробивается наружу неумело.

Сумасшествие, безумство, помутненье -

Называем, как угодно – суть одна.

Нет исхода, впрочем, и спасенья,

Среди осени в душе царит весна.

Разом хочется лететь и разбиваться,

Чтобы сразу – прыг – и все, с обрыва вниз.

Не стремиться, не бояться, не влюбляться,

Оборвать все нити – вот такой каприз.

Часть меня хотела б с жизнью распрощаться,

Но вторая жаждет жить ещё сильней,

И стремиться, и гадать, и ошибаться,

И чтоб сердце колотилось все скорей.

Кажется, тогда Гарри начал играть с ней в гляделки и напоминать влюбленного мальчишку. А потом, вскоре, состоялся первый поцелуй. Который вызвал очень странные чувства – как, впрочем, и все последующие.

В мозгу отчаянно билась одна мысль: свершилось, свершилось, это Гарри, и он со мной, он в меня влюблен! Но ничего исключительного, из того, о чем она читала и слышала, на физическом уровне не происходило. Тогда Джинни подумала, что это все вымыслы и домыслы, которые девки поколениями и веками льют друг другу в душу для красного словца. Будь такое в жизни, зачем бы писать об этом столько художественных произведений? Логично? Еще как.

А теперь, когда их с Гарри правильные – во всяком случае, с точки зрения головы – и верные, прочные, ласковые отношения приказали долго жить, вдруг приходят эти сны. В которых – судя по послевкусию – присутствует то самое, из книжек, стихов и потаенных женских мечтаний о чувствах и их физическом выражении. Черт знает что, в самом деле.

Плевать. Сейчас не до этого. Осталась последняя ночь перед встречей с Малфоем, и все, что ей сейчас нужно – уснуть. По возможности, так, чтобы наутро возникли хоть какие-то идеи, что предложить белобрысому в качестве сотрудничества на взаимовыгодных условиях.

И без снов. Без чертовых снов, как бы ни было приятно после них пробуждаться.

_________________________________________________________________________________________________

Она лежала на ковре перед камином, бесстыже поглаживая грудь и игриво глядя на него в ожидании продолжения.

– Нет, – сказал он, водя холодным пальцем вдоль линии её талии. – Не сейчас.

– Когда же? – хрипло выговорила она, и огромные глаза затуманились нескрываемым желанием.

– Очень скоро я позову тебя, Джиневра, и тогда ты должна будешь прийти ко мне.

– Я приду, я обязательно приду, – шептала она, прижимаясь обнаженным телом к его мантии.

– Придешь и вспомнишь меня, – улыбнулся он, отстраняя девушку от себя.

-Зачем мне тебя вспоминать, я же никогда тебя не забывала! – воскликнула она, сжимая его руку так, что ногти впились в его бледную кожу. – Мы что, расстанемся?

– Никогда, Джиневра, – его голос был спокоен и лишен эмоций. – Бессмертные не расстаются.

– Иди ко мне, – простонала она, призывно выгибаясь.

– Нет, – повторил он. – Не сейчас. Очень скоро я позову тебя, Джиневра, очень скоро.

Глава 7. Сделка

It's in the water baby

It's in the pills that pick you up

It's in the water baby

It's in the special way we fuck

It's in the water baby

It's in your family tree

It's in the water baby

It's between you and me.

Сквозь Черную Метку

И колкости прений,

В воде и таблетках,

В крови поколений,

Мы связаны, детка.

Вставай на колени...

Placebo «Post Blue». Вольный стихотворный перевод К.Буяновой

Вот и наступил день Икс. Разумеется, как и положено по закону подлости, именно сегодня дождь решил лить, не переставая. Дождь и кишащий дементорами Хогсмид – идиллия, мда. Джинни, в отличие от Гарри, не испытывала перед ними панического страха, но приятных эмоций они как-то тоже не вызывали. Особенно теперь, когда их служба Волдеморту уже ни для кого не была секретом. Приказ любого Упивающегося – и дементор высосет из тебя всё хорошее, всё живое, включая даже душу.

Впрочем, осталось ли в ней, Джинни Уизли, хоть что-то хорошее? Сейчас, пробираясь по мрачным закоулкам когда-то кипящего мирной, радостной жизнью Хогсмида, девушка не чувствовала вообще ничего. Даже страх перед предстоящим разговором с Малфоем отошел на второй план. Да что там Малфой, Джинни не пугала даже перспектива поцеловаться с дементором. Голоса умирающих родителей или какого-нибудь там Седрика Диггори она точно не услышит, так что, скорее всего, это произойдет незаметно и безболезненно. Ну разве что станет еще темнее и холоднее вокруг. А может быть, последним, что она запомнит, будет тот таинственный голос из сновидений. Голос, который никак не восстановить в памяти, но Джинни не сомневалась: услышь она его наяву, узнала бы сразу, не спутала бы ни с каким другим.

Может быть, она сходит с ума? Помешалась на почве того, что ее подруга погибла, старший брат ушел в себя и лишился уха в битве, а парень пустился в бега с еще одним старшим братом, и от обоих с тех пор ни весточки? Или это стресс, вызванный тем, что Гарри её бросил? Или все еще банальнее, и сказывается сексуальная неудовлетворенность? Нет, с такими проблемами точно не пойдешь к мадам Помфри. А сны меж тем становились всё навязчивее и… интереснее. Четкой картины после пробуждения в голове всё равно так и не было, но оставались ощущения в теле. Значит, сны были сугубо эротическими. Значит, дело всё-таки в сексе. Но почему, черт возьми, именно спросонья душа так сжимается от одиночества, а нос как будто ловит чей-то запах, непонятно какой, но совершенно точно неимоверно близкий и нужный?..

И Снейп, чертов Снейп странно себя ведет. С того их разговора в его кабинете он стал нервным, раздраженным, бросал на нее странные взгляды, какие-то слишком пристальные, как будто он хотел заглянуть в самую её душу. При этом профессор моментально отводил глаза в сторону, если их взгляды ненароком встречались. Впрочем, может быть, причина была и не в самой Джинни, но девушка не могла отделаться от мысли, что дело было именно в ней и ни в чем другом. А может быть, ей просто в глубине души хотелось связать свои страстные сны со странным поведением Снейпа в последние несколько дней?.. А может так быть, что это вообще не сны, а он, будучи сильным легилиментом, забирается в ее голову и насылает эти сны – или того хуже, действительно проделывает это все с ней ночами, а потом стирает память? Кто знает, на что способны эти Упивающиеся и какие они извращенцы...

– Уизли! – раздался знакомый манерный голос.

Джинни вздрогнула от неожиданности. Оказывается, увлеченная своими размышлениями, она даже не заметила, как добралась до условленного места.

– Малфой, – в тон ему ответила она, быстро взяв себя в руки.

– Я уж думал, ты струсишь и не придешь, – ухмыльнулся он, бесцеремонно оглядев старенькую дождевую мантию Джинни. Той захотелось еще сильнее укутаться в одежду и быть как можно дальше от этого бесконечного дождя и от холодного, чужого Драко Малфоя.

– Я тебя не боюсь, – устало выдохнула она. Все заготовленные фразы вылетели из головы, ей было совершенно нечего сказать надменному отпрыску знатного магического рода.

– Ты предлагала сделку, – судя по всему, он тоже хотел побыстрее перейти к делу.

– Да, было дело, – просто кивнула она. – Но теперь мне нечего тебе предложить.

–То есть как? – Драко Малфой недобро прищурился. – За нос меня поводить решила, а, Уизли?

– Делать мне больше нечего, – ответила Джинни, даже не утруждая себя усмешкой, развернулась и пошла прочь.

Глупо, черт побери. Непередаваемо глупо. Переться сюда под этим дождем только ради того, чтобы повернуться и идти обратно. Молодец, Джинни, нечего сказать. Она шлепала по лужам, ловя себя на мысли, что ей, на самом деле, всё равно – пусть даже в спину полетит Авада. Может быть, так лучше. Как там Гарри рассказывал, зеленая вспышка света? Одна какая-то вспышка – и всё, никакой пустоты внутри, никакой боли, никаких предательств, никаких несчастий и смертей вокруг. Внезапно к ней подбежали сбоку и схватили за запястье.

– Уизли, стой.

Надо же, Малфой, оказывается, умеет разговаривать, не растягивая слова. Открытие тысячелетия! Джинни остановилась и посмотрела на юношу. Он вздрогнул. Видать, в её глазах было совсем пусто. Подумаешь, нежинка. Не может пережить, что кто-то не сходит с ума при виде его лысеющей светлой башки с белесыми ресницами и бровями?

– Может быть, ты хочешь выпить? – спросил Малфой.

Удивительно. Какая странная интонация. Как будто бы даже по-настоящему предлагает. Какого дементора ему понадобилось?

– Малфой, ты белены объелся? – Джинни было откровенно лень играть в аристократизм и цветистые фразы. – Или благотворительностью заняться решил? Очнись, это же я, Джинни Уизли, нищая осквернительница крови. Ищи себе другую компанию на вечер. А если ты хочешь посчитаться со мной за сорвавшуюся сделку, то начни прямо сейчас.

– Я и начал, пригласив выпить, – ухмыльнулся он. – Отказ не принимается. Есть разговор.

– Хорошо, пойдем, – пожала плечами Джинни. – Мне все равно. Только не в Три метлы. И не в Выручай-Комнату Хога.

Малфой кивнул, и они пошли вперед. Он – чуть впереди, она – за ним, не имея никакого желания сокращать дистанцию. Джинни не понимала, что делает, и ей было всё равно. Она плыла по течению сегодняшнего дня, не желая ничего менять. Пусть идет, как шло. Может быть, у Малфоя удастся выведать что-нибудь про Гарри и Рона, может быть, они еще живы…

Они подошли к какому-то мрачноватого вида строению. Странно, но раньше Джинни его не замечала – возможно, потому что не ходила в Хогсмиде никуда дальше Трех Метел и Зонко.

– Ты привел меня в мотель? – воскликнула она, догадавшись.

– Да, – пожал плечами Драко. – Здесь не задают никаких лишних вопросов. Поверь, Уизли, не в моих интересах быть замеченным с тобой.

Джинни проигнорировала его реплику и молча двинулась ко входу.

Там действительно не задавали вопросов. Малфой спокойным тоном попросил номер-люкс – странно, что таковой здесь вообще нашелся – для себя и своей спутницы и две бутылки огневиски со льдом. Ему моментально выдали ключи и пообещали доставить заказ в течение пяти минут. Малфой лишь едва заметно кивнул в ответ и жестом приказал Джинни двигаться за ним вверх по лестнице.

Их номер располагался на последнем этаже, и оттуда открывался, надо отметить, весьма симпатичный вид на вечерний Хогсмид. Впрочем, сегодня этот вид был подпорчен дождевыми тучами и неестественным туманом, вызванным присутствием дементоров. Недолго задержавшись у прозрачных дверей балкона, Джинни направилась в ванну. Ей было наплевать, что подумает Малфой. Она вымокла с головы до ног и собиралась согреться.

Его появление в ванной с бутылкой огневиски Джинни совершенно не удивило. Точнее, не вызвало никаких эмоций. В её душе царила апатия. Она подняла глаза на мальчишку Упивающегося, возомнившего себя хозяином мира. Тот нагло разглядывал Джинни. Впрочем, вряд ли он мог что-либо рассмотреть под пеной.

– Значит, слухи не врут, и ты действительно знаешь заклинание «Алохомора», – заметила Джинни, нарушая тишину.

Малфой лишь усмехнулся и налил виски в стаканы. Затем подошел и протянул Джинни её порцию.

– Насчет тебя слухи не врут тоже, – сказал он. – Стерва. Бесстыжая.

– Не тебе говорить мне о стыде. Кажется, это ты вломился ко мне в ванную без стука и разрешения, – парировала девушка.

– Действительно. Даже странно, что Поттеру хватило духа тебя бросить. Никогда не понимал, как ты могла его выбрать, – протянул Драко.

Опять эта манера растягивать слова включилась. Джинни закатила глаза.

– А кого я должна была выбрать, тебя, что ли? Ближе к делу, Малфой. Зачем ты меня сюда притащил?

– Кажется, ты шла по доброй воле, – усмехнулся тот.

Джинни фыркнула. Разговор становился всё более бессмысленным и начинал её раздражать. Она залпом осушила содержимое своего стакана и протянула его Малфою.

– Что-то в тебе есть, Уизли, – задумчиво проговорил он, наливая ей еще. – Неспроста ты ему понадобилась.

– Я понадобилась Волдеморту, потому что я – бывшая Гарри, – отрезала Джинни, отводя глаза.

– Смелая такая, имя называешь. Здесь, между прочим, охранные чары не действуют. Тебе повезло, что один Упивающийся уже здесь, и остальные по этому слову сейчас не появятся.

Очень повезло, очень. Ага. Счастье такое, что прям до потолка прыгать.

– Если бы дело было только в твоих отношениях с Поттером, он бы давно схватил тебя, – продолжал Малфой. – А что, вы с Поттером действительно расстались, или такова твоя легенда?

– А сам-то как думаешь? Будь мы с Гарри до сих пор вместе, поперлась бы я с другим парнем черте в какой мотель и сидела бы перед ним голая в ванне, попивая огневиски?

Этот выпад Малфой проигнорировал, смерив ее очередным бесстыжим взглядом.

– Так или иначе, он не торопится отдавать приказ о твоей доставке. Пока нужно только наблюдать и ждать дальнейших указаний, – сказал он.

– Вот как? – Джинни сделала заинтересованное лицо. – И кому же он приказал следить за мной? Тебе? Что представляет из себя слежка? Патронаж и днем и ночью? Ты включишь в отчет то, сколько пены я использую для принятия ванны?

– Ты слишком спокойна для человека, который понадобился Темному Лорду, – заметил Драко, и Джинни показалось, что его голос слегка дрогнул. – И слишком язвительна. Это как-то не по-гриффиндорски.

– Малфой, веришь, не веришь, но мне всегда было пофиг на всю эту факультетскую возню, равно как и на войну вселенского зла с многовековым добром, – огрызнулась Джинни. – Я понимаю, для тебя и тебе подобных кажется, что в мире нет ничего важнее чистоты крови и притеснения магглов, но я живу несколько в другой реальности. Мне интересно, что пишут в «Ведьмополитене», как модно укладывать волосы в этом сезоне…

– Ага, рассказывай, – в свою очередь, фыркнул Драко. – Вы, гриффиндорцы, помешаны на идеях мирового добра и на том, чтобы возвеличивать грязнокровок. А на переменках между уроками решаете, как бы забороть Темного Лорда без помощи Ордена Феникса.

– Очнись, Малфой! – Джинни разозлилась и плеснула в белобрысого пеной. Тот ловко увернулся. Надо же. Видать, и правда чему-то научился, играя в квиддич за купленные папочкой метлы для всей команды.

– Я тебе не Золотое Трио! Я не Гарри, не Рон и не Гермиона! – продолжала она сердито. – Я – обычный человек, который живет в обывательской реальности, не имеет никакого желания править миром, болеет за ирландцев в квиддиче, ходит по магазинам за шмотками, когда деньги позволяют, и считает, что хороший секс куда важнее того, сколько магглов убили твои товарищи из Упивающихся. С учетом всего, что вы натворили, я очень хочу, чтобы вам надрали задницу и наказали по заслугам, но лично мне изначально эта война вообще не была нужна. Ни война, ни переустройство мира, ни вся эта ваша ерунда о магии для магов и чистоте крови. Подай мне полотенце!

– Мне отвернуться? – съехидничал Малфой, исполняя её приказ.

– Как хочешь, – раздраженно бросила Джинни.

Он не отвернулся, напротив, не сводил пристального взгляда с обнаженного тела девушки, которое она небрежно промокнула полотенцем перед тем, как основательно замотаться. Ну и пусть смотрит. Она явно не первая женщина, которую он видит голой, а он уж точно не первый мужчина, перед которым она раздета. Производить впечатление своими формами на этого сосунка не входило в её планы в любом случае. Справившись с полотенцем, Джинни залпом выпила виски и протянула Драко пустой стакан.

– А ты ведь врешь, Уизли, – раздался его голос, когда Джинни уже выходила из ванной. – Складно, вполне убедительно, но врешь.

Она обернулась в дверях и удивленно посмотрела на слизеринца.

– Ты хочешь казаться обычной, хочешь жить, не выделяясь, – продолжал он, и в его глазах и голосе не было ни тени усмешки. – Но не получается, правда? А всё потому что в глубине души ты мечтаешь властвовать, управлять людьми, быть над ними.

–Нет! – перебила Джинни. – Ты в своем уме, Малфой?!

– Иначе бы он не выбрал тебя. Тогда, в самом начале, открывать Тайную Комнату.

– А, так ты про Тома Риддла?! Том Риддл меня выбрал?! – Джинни перешла на крик. – В том, что этот дневник попал в руки именно мне, виноват твой папаша! Кинь он эту вещицу кому-то еще, на Риддла бы работал другой глупый ребенок!

– Ты не права, Уизли. Ты сама это знаешь.

– Оставь меня в покое, Малфой! – устало выдохнула Джинни. – Чего ты ко мне привязался? В рядах Упивающихся не хватает талантливой молодежи, которая ни черта в себе не понимает и потому готова всех мочить налево и направо? Мне казалось, ты с этим вполне справляешься.

– Ты мне понравилась, – спокойно ответил Драко. Холодно, лаконично. Так обычно говорят в магазине, покупая, например, туфли: «Они мне понравились. Беру». Хотя нет, покупка туфель вызывает куда больше эмоций.

– Прости, Малфой, но ты не в моем вкусе, – саркастично рассмеялась Джинни, покидая ванную. Драко быстро догнал её и остановил, положив руки на плечи. Джинни замерла, не оборачиваясь. Его руки были холодными. Но не такими холодными, как его губы в тот день перед кабинетом директора.

– Да-да, я знаю, что в твоем вкусе Снейп, и ты старательно его соблазняешь, – шептал он, обдавая её кожу горячим дыханием. – Мы бы пригодились друг другу, Джинни. Поверь, я мог бы многое тебе рассказать и о Снейпе, и о том, с кем он живет, и о других Упивающихся…

– И сдать их в случае чего? – спросила Джинни, изо всех сил стараясь не реагировать на его прикосновения. – Я никогда не сомневалась в том, что ты подлец, Малфой.

– Я – Малфой, и моя жизнь мне дороже всего, – в голосе слышалась усмешка. – Мы не можем знать, кто победит, но жить-то хочется при любом режиме, не так ли? Так почему бы нам не объединиться на всякий случай? Победят люди Дамблдора – ты скажешь, что я был вашим шпионом, победим мы – шпионкой "окажешься" ты. По-моему, классный расклад. Мы ведь в любом случае висим на волоске, и терять нам нечего, не так ли? Каждый день может стать последним, Джинни…

Его руки почти неощутимо гладили её волосы. Он ждал. От него пахло каким-то тонким, странным запахом, непривычным, но приятным. Запах что-то напоминал, что-то очень хорошо знакомое, давнее, близкое… Джинни повернулась к Малфою лицом. Какие серые глаза. Интересно, они вообще способны выражать хоть что-то, кроме надменности и высокомерия? Какие-то они неживые… Но всё-таки не змеиные, что само по себе приятно.

– У меня очень давно не было секса, – произнесла она. – Пожалуйста, впечатли меня чем-нибудь.

На лице Драко заиграла обычная усмешка.

– Полагаю, это значит, да? – поинтересовался он.

– Это значит, посмотрим, – в тон ему ответила девушка и сбросила с себя полотенце. – Но в данный момент я вполне готова к сотрудничеству.

Дважды повторять не пришлось. Малфой взял её лицо в свои ладони, аккуратно лаская шею Джинни большими пальцами. Постепенно его руки спустились к груди. Его прикосновения были нежными, чувственными и завораживающими, практически невесомыми, тело отзывалось на них мелкой дрожью. Его губы были рядом, глаза неотрывно смотрели в глаза Джинни, дыхание обдавало приятной теплотой, но каждый раз, когда Джинни, поддаваясь безотчетному порыву, пыталась поцеловать слизеринца, он отстранялся, и тонкие губы кривились легкой усмешкой. Он хотел сделать всё по своему сценарию. Джинни поняла, чего добивался Малфой. Она была нетерпеливой до невозможного, ей хотелось всего и сразу, а он намеренно тянул время, подчеркнуто медленно исследуя её тело, заставляя каждую клеточку сгорать от желания, сходить с ума и разрываться на части. Марлин! Он хочет, чтобы она умоляла его? Не дождется, нет, но с каждой секундой становилось всё невыносимее. Руки Джинни ходуном ходили по спине Драко, она пыталась порвать его мантию своими ногтями, но он только улыбался. Они по-прежнему стояли напротив дверей ванной комнаты, Джинни пыталась тянуть Малфоя на пол, но он лишь мягко отстранял от себя её руки. Положительно, он хочет довести её до белого каления. Вдруг его губы коснулись её лба. Джинни инстинктивно запрокинула голову выше, но Драко не собирался уделить внимание её рту. Он занялся веками, а пальцы выводили причудливые узоры на лопатках девушки. Нет, да сколько можно, во имя всех дементоров! Она уже течет по полной, да что же это такое… Рука Джинни скользнула к пульсирующему месту, но Драко заметил это её движение и перехватил её кисть.

– Малфой, ты свихнулся? – хрипло прошептала она. – Что ты со мной делаешь?

– Впечатляю, – усмехнулся он, сжимая её ягодицы. Из сомкнутых губ девушки раздался стон. Она закусила их крепче и почувствовала во рту солоноватый привкус крови.

Прохладные пальцы Драко двигались по талии Джинни, спускаясь к бедрам. Она дернулась, расставляя ноги шире. Малфой улыбнулся и, подхватив изнемогающую от желания девушку на руки, понес на кровать.

Мерлин, да что же это! Она лежит на кровати совершенно голая, прерывисто дышит и зазывно облизывает губы языком, а он даже мантию с себя не снял! Джинни потянула его за галстук, но Малфой жестом её остановил.

– Но я хочу, – попыталась протестовать она.

– Нет. Всё будет по-другому, – ответил он.

Малфой покрывал её тело поцелуями, теперь они уже не были такими легкими и невесомыми. Напротив, он всё больше впивался в её тело, скорее всего, оставляя свои следы. Плевать, пусть. Косметические заклинания скрывают и не такое – если ей вообще захочется скрывать его отметины. Наконец, Малфой устроился у нее между ног. Джинни застонала в голос, едва он коснулся языком её клитора. Она что есть силы сжала свою грудь и выгнулась. Язык Малфоя проник внутрь её и по-хозяйски там двигался. Откуда он мог знать, что она так любит? Ей ведь действительно нравилось, когда облизывают внутри, а не снаружи… Нет, стоп, неправильный вопрос: когда, как и с кем он так поднаторел в этом деле? Гарри она учила сама... К черту Гарри! Малфой отстранился от нее, повозился, вероятно, расстегивал одежду или приспускал её... А потом подался ей навстречу, близко-близко, вот, он уже лежит на Джинни, а его губы совсем близко. А глаза… мерцают? Интересно…

Миг – и он внутри, а её рот накрепко запечатан его языком. Мерлинова борода! Оказывается, её губы буквально сводило от жажды этого поцелуя. Какой у него интересный вкус… ну точно, перец… или еще какая-то пряность, смешанная с… гвоздикой? Нет… чем-то еще… Толчок. Мерлин!… Снова толчок. Черт, как же это прекрасно, кто бы мог подумать!… О нет, приближается… Джинни выгнулась, отталкивая Драко и при этом обвивая его торс ногами. Волна оргазма накрыла её с головой, поддаваясь порыву, она вцепилась зубами в мантию Малфоя и как можно крепче к нему прижалась. Оргазм. Как давно с ней этого не было. Да черт побери, без усиленной помощи себе самой вообще не было ни разу, что уж! Кто бы мог подумать – Малфой…